355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Альфред Элтон Ван Вогт » Вечный бой (Сборник) » Текст книги (страница 56)
Вечный бой (Сборник)
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:59

Текст книги "Вечный бой (Сборник)"


Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 60 страниц)

Его возбуждение понемногу спадало. «И что дальше? – спросил он самого себя. – Все это не объясняет, что она делает здесь, возле меня, если только не означает, что она предлагает этакое фантастическое сожительство!»

Д’Орман принялся вновь изучать женщину. И тут ему в голову пришла идея, первая ироническая идея за все это время. Вот уже двенадцать месяцев он сторонился чар этих прелестниц, и теперь оказался в ловушке. Это же очевидно! Она здесь для того, чтобы его обольстить! Что бы еще ей здесь делать!

Ясно ощущалась опасность со стороны мужчин, в таком случае его время ограничено. Д’Орман подошел к женщине и обнял ее. В критической ситуации, рассуждал он, всегда следует действовать непринужденно, без обиняков и колебаний. Но он почти сразу позабыл о своих благих намерениях. Ее губы были нежны, но неподвижны. Она нисколько не сопротивлялась, но и ничем не отвечала на его поцелуи. Когда он коснулся ее губ, то не мог избавиться от впечатления, что ласкает какое-то послушное животное – нечто бесконечно невинное было в ее поведении.

В глазах этой девушки (таких близких сейчас) отражалась необъяснимая покорность, доверчивость столь огромная, что казалась чуть ли не патологической. Было очевидно, что эта молоденькая девчушка никогда даже не слышала о поцелуях. Удивление, на мгновение промелькнувшее в ее глазах, исчезло.

Поразительное ее поведение изменилось. Бездонные, лучащиеся светом глаза расширились, в них появился испуг. А затем ее покорное тело одним резким и немного странным движением без малейшего усилия отодвинулось; девушка выпрямилась и отвернулась. Он следил за тем, как она уходит от него, словно смотрел на привидение из сказки.

Д’Орман почувствовал себя скверно. Он понял, что необходимо как-то избавиться от беспокойства, вызванного этой девушкой. Ощущение собственного поражения усиливалось с каждой секундой: и это случилось с путешественником во времени! Его первая попытка приспособиться к жизни людей, обитающих на этом корабле, потерпела полный провал.

Тяжелое чувство несколько развеялось, но не исчезло совсем. Д’Орман понял, что ему нисколько не хочется продолжать свои эксперименты. Достаточно было вспомнить, что он только что получил предупреждение, предупреждение, полное глубокого смысла или лишенное его начисто. Но игнорировать намек было бы безумием!

Он вновь предался размышлениям. Мысли его были тревожны. Вот уже столько времени он находился здесь, словно стеной отгороженный от остальных, и ему никак не удавалось уловить ритм их жизни.

Ох! Д’Орман вздрогнул. Он не привык рассуждать на подобные темы!

Легким движением он поднялся, открыл глаза и инстинктивно отпрянул назад: люди с горящими глазами тесным кольцом сомкнулись вокруг него. У него не оставалось времени даже подумать, откуда они так быстро появились.

А они тут же взялись за дело. Один из них поднял руку, и в ней неожиданно сверкнул ниоткуда взявшийся нож. Длинное лезвие нацелилось на него. Остальные подались вперед и схватили Д’Ормана. Живой нож мгновенно вонзился ему в грудь.

Он попытался отчаянно закричать, но рот, мышцы лица свела конвульсивная судорога; он не смог издать ни единого звука. Ночь беспощадно смеялась над ужасом человека. Лезвие ножа глубоко вошло в его тело, которое уже начало биться в агонии. Никогда ранее он не испытывал столь мучительной боли. Ему казалось, что все это происходит во сне, но ясное сознание, сопротивление тела и адская боль подтверждали, что все это – не иллюзии. К тому же он с нарастающим ужасом наблюдал, как нож входит все глубже и глубже.

Люди, окружающие его, добрались до сердца. Д’Орман, почти теряя сознание от происходящего, следил, как один из них взял его сердце в руки и принялся изучать.

Он видел свое слабо и ритмично бьющееся сердце на ладони чудовища.

Д’Орман прекратил сопротивление. Словно птица, загипнотизированная взглядом кобры, он сделался свидетелем вивисекции собственного тела. Он отдавал полный отчет в том, что видит, здравый рассудок не покинул его и тогда, когда он наблюдал, как они один за другим извлекают внутренние органы из его тела, изучают и отбрасывают в сторону. На одни органы они обращали внимания больше, чем на другие. Было несомненно, что они вносили усовершенствования в его тело.

В нем пробуждались знания. Д’Орман и не подозревал, что единственной помехой к совершенному знанию было то, что именуется мыслями. Новое знание основывалось исключительно на эмоциях. Оно щекотало его нервы, оно раскрывало ему глаза на глубочайшие тайны бытия.

Медленно, словно переводчик, плохо знающий язык, Д’Орман перекладывал течение этих изумительных эмоций на язык чувств. И тут же течение это изменилось. Оно стало терять свой блеск. Словно он задушил крохотное ласковое животное и теперь с разочарованием разглядывает его трупик. Тем не менее, все их дела и тяготы в полном объеме вливались в его мозг: тяготы народа по имени Иир. То, где он находился, не было космическим кораблем. Его окружало силовое поле, управляемое объединенной волей собравшихся, и путешествующее в заданном направлении. Тела этих людей являлись гигантским источником энергии, значительно более мощной, чем та, что была уготована человеку природой. Вибрация боли, идущая от женщин, была необходима для создания поля, мужчины же, обладающие противоположным знаком, составляли его центр.

Эта энергетическая структура зависела от единства воли всех обитателей корабля, и, если сражение с другим судном-плотом становилось неизбежным, то его исход определялся тем, у кого из противников достигнут более высокий уровень жизненной гармонии и общности. Это же давало возможность запастись дополнительной энергией, необходимой для достижения победы.

Сам Д’Орман являлся противоречивым фактором. Он уже был отдан женщине, временно утратившей способность поддерживать энергетическое поле. Теперь ему приходилось приспосабливаться… на ходу! Удивительный нож исчез из его плоти столь же загадочно, как и появился. Чудовища удалились, как призраки тают во тьме.

Д’Орман даже не попытался подняться на ноги. Он ощущал полнейший упадок сил, его разум был сокрушен пыткой, которой его подвергли, пыткой, при воспоминании о которой кровь стыла в жилах. Иллюзий не оставалось. Мысли были смутными и туманными, он чувствовал, что гибнет. За всю свою жизнь ему не приходилось испытывать такого унижения – лишнее доказательство тому, как крепнет его безумие.

Но потом он заметил, что его голова проясняется все больше и больше: способность жить в космосе являлась, вне сомнения, результатом более радикальной эволюции, чем простое развитие во времени. И все же Иир смогли и его приспособить к таким условиям, его, этой фантастической эволюции даже и близко не касавшегося!

Странно… Но не это важно! Он оказался здесь, в аду, а каким образом и чего ради сюда попал – потеряло для него всяческий интерес. Он должен эмоционально приспособиться к окружающему. Причем – немедленно!

Д’Орман вскочил на ноги. Следствием этого поступка оказалось то, что он обратил внимание на явление, ранее им не замеченное: на гравитацию.

Примерно один «же», подумал он. В физическом смысле с ним все было в порядке. Искусственное тяготение – такое же, как в его эпоху! Но Иир, безусловно, не догадывались, что такой уровень гравитации доказывает их земное происхождение. Но чего ради существам, обитающим в самых недоступных районах вселенной, понадобилось вести именно такой образ жизни? Зачем им потребовался корабль, если они преследуют чисто духовные цели?

Д’Орман не смог справиться с улыбкой при мысли, что и три миллиона лет спустя люди продолжают вести себя так же нелогично. Он направился к своему кораблю. Не потому, что у него теплилась хоть какая-то надежда, а для того лишь, чтобы попытаться выбраться из этой ситуации и сделать все возможное для побега. Корабль был лишь предлогом.

Но и здесь его ожидало разочарование. Он долго и безуспешно, начиная понемногу злиться, возился с механизмом, запирающим люк в шлюзовую камеру, и, в конце концов, проник в корабль через иллюминатор. В голове шумело от пережитого; что-то изменилось здесь с тех пор, когда он последний раз осматривал приборы. Свет в корабле был слабый, индикатор уровня энергозапаса просматривался плохо.

Корабль обладал полным запасом энергии! Д’Орману пришлось сделать над собой усилие, чтобы осознать всю важность своего открытия. Полный энергозапас! С того момента, когда он загадочным образом появился на корабле тьмы, старательно обдумывая возможность побега, его звездолет свел расход энергии к минимуму и ни разу не пытался оторваться от космического плота. А когда Д’Орман попытался, то был чрезвычайно удивлен, что приборы не сработали, и корабль остался на месте. Должно быть, эти люди располагали какими-то скрытыми источниками энергии поразительной мощности! Подходящей теории для объяснения этого факта он не мог придумать: гравитация корабля-плота не могла иметь ничего общего с той концентрацией энергии, которая проявилась, когда он попытался улететь прочь. Разумеется, для него самого одного «же» было вполне достаточно, но для мощных двигателей его корабля преодолеть столь мизерную силу притяжения явно не составляло труда.

Иир не позаботились о том, чтобы он глубже проник в тайны их корабля. Очевидно, из соображений безопасности… а пока двигатели работали, доступа к ним не было. Когда запасы энергии кончались, то при помощи непонятных процедур их восстанавливали.

Он не стал выжидать того момента, когда удастся раскрыть секрет источника вспомогательной энергии, чтобы потом оторваться на своем корабле от космической платформы и уйти в открытое пространство. Вне всякого сомнения, если он справится с автоматами, обитатели плота не станут удерживать у себя пленника насильно.

В этой идее содержалось слишком много утешительного, чтобы Д’Орман осмелился подвергнуть ее сомнению. Он считал, что у него есть все основания верить, что вскоре он сможет покинуть этот корабль-плот, но сперва должен отыскать ту девушку, убедить ее в своей благожелательности, и лишь потом включить стартовую автоматику.

Он должен выжить любой ценой, просто для того лишь, чтобы продолжить свою борьбу.

Время шло. Словно призрак бродил Д’Орман по миру тьмы в поисках девушки, которую обнимал недавно, когда вся окружающая его вселенная начала менять очертания. Крушение надежд повергло его в отчаяние. Дважды он опускался на палубу рядом с группами, состоящими из мужчины и нескольких женщин. Он ожидал какого-нибудь знака, обращенного к нему, попыток установить контакт, ждал, что, может быть, другая женщина подойдет к нему, но никаких сигналов он не заметил, в его поле зрения не попало ни одной свободной женщины.

Д’Орман смог придумать только одно объяснение их полному равнодушию: эти люди наверняка знали, что сейчас он в их руках. Их такая ситуация устраивала.

Решив не терять присутствия духа, он вновь забрался в свой кораблик. Люк не захотел открыться и при этой очередной попытке. Д’Орман опустился на жесткий пол, и как раз в этот самый момент вся космическая платформа неожиданно пришла в движение.

Он не испытал никакой боли, но внезапно почувствовал, словно тело его начало менять пропорции, увеличиваясь в размерах. Он пополз по палубе… Три… шесть… тридцать метров. Все происходило так быстро, все было так путано. Он вытягивался все больше, продолжая лежать на полу, и все сильнее беспокойство охватывало его. И тут он неожиданно увидел второй корабль-призрак.

Корабль был точно такой же формы, как тот, на котором он находился, только несколько меньшего размера. Он закрывал собой всю правую сторону небосклона и мягко двигался по касательной вниз, что, вне сомнения, происходило из-за того, что судно Иир шло ему наперерез, намереваясь поравняться с противником и сцепиться бортами.

Мысли в голове Д’Ормана лихорадочно перемешались, нервы давали о себе знать. Происходящее на его глазах казалось кошмарным сном: все, что он видел, оставляло чудовищное, нереальное впечатление. Невероятно возбужденный, он приподнялся, чтобы лучше видеть разворачивающийся перед ним грандиозный спектакль. Он почувствовал, как вновь шевельнулся под ним плот Иир. И в то же мгновенье испытал легкий удар. Его швырнуло лицом вниз, но он успел сгруппироваться. Мгновенно вскочив на ноги, он с лихорадочным интересом стал следить за происходящим.

Громадные плоты неподвижно застыли на одном уровне – палуба напротив палубы. На просторной палубе вражеского корабля появились обнаженные мужчины и женщины, которые ничем не отличались от людей Иир. Выбранная тактика становилась понятной: ему предстояло присутствовать при словно бы взятом из далекого прошлого кровавом и безжалостном пиратском нападении.

…Возьми же себя в руки, требовал Д’Орман. В конце концов, ему вовсе не хотелось становиться причиной раздора в тех величайших событиях, что разворачивались во вселенной, и к тому же безоружным. Дрожа от волнения, он сел. Поступок этот был, очевидно, своеобразным призывом. Девушка, выскочившая из мрака подобно ракете, наткнулась на него. Длинное черное платье, которое она носила, сослужило ей на этот раз скверную службу. Они оказались лицом к лицу. Глаза ее полыхали нечеловеческим возбуждением, от этого взгляда Д’Орман испытал удар. Страх вновь овладел им.

Но немного спустя нервы его успокоились и расслабились, излучаемая ею интенсивная эмоциональная мощь благотворно подействовала на него. Он получил еще один шанс. Теперь, оказавшись центром силы противоположного знака, он мог с успехом использовать эту силу для победы над ней, не прибегая к физическому воздействию. Она потерпела поражение еще и потому, что вспомнила вдруг его объятия.

Прошлое повторялось. Но на этот раз его мозг оказался неспособным разобраться во впечатлениях. Д’Орман застыл в изумлении. Раньше это показалось ему не столь значительным, но теперь он понял свою ошибку, ту, из-за которой прервалось их знакомство. Из-за одного поцелуя. Давняя, такая древняя связь между мужчиной и женщиной только усилилась, благодаря силе, которой они обладали. Он представил себя крадущимся по кораблю-призраку и целующему каждую встречную женщину, внося тем самым смятение в само существование корабля и его обитателей.

Мысленным усилием он изгнал эту идею из головы. Идиот! Жалкий и глупый! Он выругался про себя. Думать о таком, когда ему следует полностью сконцентрироваться на вещах уникальных и необычайно важных, быть заодно с этими странными существами, бороться за жизнь! И он, насколько это было возможно, попытался проанализировать создавшуюся обстановку.

Девушка решительно отвернулась. Д’Орман заставил себя смотреть на происходящее реально. Сопротивлялся какое-то мгновение. Потом в мысли его вошла ее просьба: сесть, скрестить ноги, сцепить руки, ни о чем не думать. Физически Д’Орман подчинился ей. Он опустился ни палубу, лицом к лицу. Она взяла его за руки, закрыла глаза. Казалось, она молится. И повсюду вокруг себя он видел то же самое: мужчины уселись, скрестили ноги, женщины, взяв их за руки, закрыли глаза. Сперва из-за слабого света было очень трудно понять, чем занимаются мужчины и окружающие их (по две и более) женщины, но тут он разглядел одну из групп, расположившихся неподалеку. Четверо образовали круг, создав причудливую цепочку из соединившихся рук.

Д’Орман взглядом и мыслями устремился к другому кораблю. И там мужчины и женщины, взявшись за руки, приняли такие же позы.

Все эмоции его внезапно обострились. Ему показалось, что звезды обрушиваются на них, желая вблизи рассмотреть незабываемое мгновение: подготовку к решающему сражению. С холодным и циничным спокойствием он приготовился к этому очищающему действу и ожидал того мгновения, когда чудовищные ножи вырвутся из тьмы и начнут отнимать жизнь тех существ, и руках которых он, вполне возможно, сейчас оказался.

Цинизм… последнее унижение, выпавшее ему за 3 000 000 лет… И всегда будут войны. Войны, основанные на совершенно других принципах, преследующие совершенно иные цели, но все-таки – войны! Пессимизм – источник силы противоположного знака. Он ощутил беспокойную дрожь внутри, тело его дернулось. Это напоминало удар электротоком, но без малейших признаков ожога; это было как пламя, способное превзойти своей интенсивностью весь мир. И оно росло и росло, поглощая все на своем пути. И должно было рано или поздно овладеть всем мирозданием. Оно, словно в калейдоскопе, принимало причудливейшие физические очертания. Вся вселенная осветилась: миллионами огней разгорелась галактика; звезды, напоминающие тусклые точки на бесконечном полотне тьмы, полыхнули, разбухли до угрожающих размеров и вновь опали до величины булавочной головки, неторопливо удаляясь в бескрайнее пространство. Масштабы сокращались. Космос суживался, сжимался, становился доступным наблюдению невооруженным глазом. Биллионы галактик, квадрильоны планет раскрывали свои крохотные тайны перед этой ужасающей способностью воспринимать сразу все.

Перед Д’Орманом предстали столь непостижимые своим объемом вещи и понятия, что память его показалась крохотным атомом, низвергающимся в бесконечность. Но чуть позже его сознание вновь сосредоточилось на палубе корабля, на которой должна была разгореться битва. Предстояло не физическое сражение, а борьба идей; на милость победителя отдавался экипаж побежденного корабля, тем самым пополнялся, соединяясь с энергией вселенной, энергетический запас.

Борьба, самопожертвование являют собой высшую цель любого человеческого существа. Связать плоть свою с Великим Делом, навсегда расстаться с жизнью, ради того, чтобы твой разум продолжал свой путь в сущности Вечного…

«Какой сущности?» – сам у себя спросил Д’Орман.

Новый вибрирующий удар глубоко проник в его тело, волнами накатывая на каждую клетку. Вопросам пришел конец. Все случилось мгновенно: реакция последовала неожиданно и быстро. Его переполняло ощущение, что победу одерживают Иир. Охваченный страшным испугом, он вырвался из рук девушки, разрывая тем самым контакт со вселенской энергией. Теперь он оказался один, заблудившись в закоулках космического мрака. Д’Орман закрыл глаза, борясь с нарастающим ужасом. Что за роковая неизбежность? И это тогда, когда он почти уже был спасен!

Поскольку Иир одержали победу, они достигли той цели, к которой стремились…

Д’Орман с грустью заметил: «А по сути дела этот принцип полярности не так уж и плох…» Его не смущали предрассудки, с которыми связывались силы тьмы.

Тьма? Разум его пытался проникнуть в сущность этого понятия. И вдруг он понял, что все с ним происходящее подошло к концу, он избавился от той реальности, испугавшись эмоционального перенапряжения. Больше он не находился на борту корабля Иир. Он больше не был ни на чьем борту!

Он мог видеть лишь ужасающую тьму вокруг себя.

Он содрогнутся – тело его напряглось – и заметил второй корабль-призрак, который быстро проплыл над его головой, а потом совсем исчез из поля зрения.

Битва завершилась. Но в чью пользу? Полнейший мрак! Повсюду! Неожиданно он догадался об исходе сражения: Иир выиграли его. И сейчас наслаждались своей победой, слившись с энергией вселенной. Иир уходили, став с космосом одним целым, продолжая свой бесконечный путь. Но что же произошло с его собственным кораблем?

На мгновение им овладела паника. Какое-то время он напряженно вглядывался во тьму, во все стороны сразу, пытаясь хоть что-либо различить в кромешном мраке. Напрасно. При мысли о том, что он остался здесь один, навсегда, миллионы иголочек вонзились в его тело.

Его корабль исчез, должно быть, вместе с кораблем тьмы. А скорость того была колоссальной. И он остался в одиночестве в вечной тьме, затерянный в межгалактическом пространстве. Это означало изгнание. Первая волна ужаса и отчаяния понемногу отхлынула. Мысли, сопровождающие этот процесс, постепенно уступили место эмоциям, он понял, что невыносимо устал, что он на грани забвения.

«А им придется частенько встречаться с другими, – мрачно подумал Д’Орман. – Взять человека в здравом уме и забросить в будущее – лишь первый шаг в бесконечной серии чувств и мыслей из тех, что стираются с ходом времени».

И тут в его памяти возник образ девушки. Подобные мысли повергли Д’Ормана в смущение. Он нахмурился, но бредовые надежды не покидали его, и он быстро повернул голову в противоположную сторону. Его глаза продолжали поиск до тех пор, пока, фигура девушки четко не проступила на фоне туманной галактики.

Она находилась совсем близко. Он невольно попытался прикинуть расстояние – метров пятьдесят. И они медленно сближались по сходящимся траекториям, продолжая вращаться вокруг своей оси, подобно огромным куклам.

Когда сойдутся, они смогут применить принцип полярности.

И, уже обладая космической энергией, они совместными усилиями отыскали его корабль, который, повинуясь их приказаниям, тотчас же устремился в их сторону. Таким вот образом ночь, одиночество и безмолвие кончились.

Оказавшись на борту корабля, Д’Орман в первую очередь установил ориентиры, чтобы определять свое положение. Он ощутил присутствие девушки, которая разгуливала по кораблю, ее поведение изрядно отвлекало его внимание. Он тщательно замерил галактические широту и долготу. Антарес. Отсюда он запросто определит положение знаменитой Лиры в 3 000 000 году.

Лира так и осталась ненастроенной. Побледнев, Д’Орман хрустнул пальцами и пожал плечами. Бетельгейзе оказалась на месте – с ней ничего не произошло.

Но Бетельгейзе представляла загадку. Она превратилась в красное светило, расположенное на расстоянии не менее 300 световых лет. Такое казалось невообразимым и просто смешным. Этот факт сводил на нет все его вычисления.

Д’Ормана лихорадило. Дрожащей рукой он нарисовал схему Солнечной системы и принялся за расчеты, все больше и больше поражаясь получающимся результатам. Выходило, что он оказался и не в будущем совсем, а в прошлом! Машина времени сбилась со своей траектории и по спирали времени выпрыгнула за 37 000 лет до Рождества Христова. Нормальный ход логических рассуждений безжалостно прервался. ЗНАЧИТ, ВСЕ ЖЕ ЛЮДИ?

Д’Орман с усилием повернулся к девушке. Он сидел на полу, скрестив ноги, держась за ее руки. Совсем небольшое напряжение поляризующей силы – и корабль со своими пассажирами устремится к Земле, где прольется свет на все загадки.

С удивлением он заметил, что девушка не сделала ни малейшей попытки помочь ему. В ее карих, подсвеченных слабым светом глазах поблескивал льдистый огонек. Похоже, она не понимала. Д’Орман крепче стиснул ее запястья. Резким толчком она освободилась. Д’Орман потрясенно и подавленно уставился на нее. А как только понял, что она больше не собирается быть его партнершей по поляризующей силе, девушка подалась вперед, он опустил руки ей на плечи и привлек к себе.

И оттолкнул ее. Удивленный собственной грубостью, пожал плечами. Медленно вернулся в пилотское кресло. Принялся вычислять орбиты, силы притяжения ближайших звезд, прикидывать энергетические возможности двигателей. Прошло шесть месяцев, прежде чем девушка усвоила основы языка…

Первым словом, которое она произнесла, оказалось его собственное имя. Она назвала его АДОРМ – искаженное Д’Орман, бесчисленное число раз мысленно произнесенное им. И он решил, что будет лучше, если она так и станет его называть.

Позже они отыскали подходящую, девственную планету, полную лесов, зелени, всевозможнейших голосов – и это помогло ему забыть о причудливом происхождении своей спутницы.

Так на этой планете было положено начало роду людскому… ЕВАТ, их матерью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю