Текст книги "Вечный бой (Сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 60 страниц)

Глава 11

Луна магически плыла на фоне черного космоса – большой шар света, который рос и рос. В течение часа она не менялась в размерах, а потом начала удаляться. Растущая необъятность этого расстояния принесла Гарсону неожиданно мрачное сознание того, что он опять – мельчайший винтик в гигантской борьбе гигантских сил.

Он смотрел, как светящийся лунный шар стал темным, размером с горошину, наполовину спрятался за шаром огня, которым и была Земля. Непосредственной целью Гарсона был уже другой шар, когда он обернулся к Мэрфи в инвалидном кресле. Он сказал:

– А сейчас, когда нападение отложено, мне хотелось бы встретиться с этим загадочным Деррелом. После чего тебе было бы лучше сразу идти спать.

Молодой человек поник.

– Помоги мне добраться до кровати, ладно?

Мэрфи болезненно улыбнулся из постели.

– По-видимому, я инвалид, а не ты. Паралич, конечно, не сильно повредил бы мне, но над моей правой ногой хорошенько поработал энергетический нож. Кстати, я представлю тебя Деррелу, когда проснусь.

Медленное, тяжелое дыхание Мэрфи достигло Гарсона. Тот чувствовал опустошение от бездействия и, в конце концов, раздражение от того, что попал в зависимость от группы других людей. Некоторые время он бродил по комнате, полубесцельно, наполовину в поисках экстраординарного Деррела. Но мало-помалу его мысли отвлеклись от неопределенных целей. Люди, невероятные люди, выросли в его сознании.

Они расхаживали с важным видом, эти парни. Когда они стояли, то стояли с небрежной грацией, большие пальцы бесстрастно засунуты за ремни или за проймы жилетов странного покроя. Не более чем с полдюжины этих плотных, с виду сильных парней, казалось, принадлежали к старательным людям. Здесь были люди из прошлого, авантюристы, наемники, кто поднимает мятеж так же легко, как при несколько различных обстоятельствах могут решить выступить «за» захватчиков вместо «против» того, чтобы выступать.

Может, на стороне планетарианцев были плохие психологи? Это казалось невозможным, поскольку они были сверх умелыми во всем. Объяснение, конечно же, заключалось в том, что интеллект и способности этих людей были так же велики, как и их собственные, хотя бы приблизительно, попав на сцену, неизвестную для них, они легко обманули людей из прошлого, управляющих кораблем.

Деррел!

Все события были волнующими, искрящимися полной, неистовой жизнью, что бушевала на Земле сквозь века. На Земле были люди, полностью выросшие из своего времени, любящие жизнь, а еще вследствие своей случайной, безнадежной попытки мятежа, убежденные, что они не боятся смерти.

Один из них был инициатором, формирующей силой.

Трижды Гарсон был уверен, что это – Деррел, но каждый раз он изменял свое решение, прежде чем на самом деле подходил к незнакомцу. Только постепенно он выделил худощавого человека. Первым впечатлением было: высокий неловкий человек с удлиненным лицом со впалыми щеками. Он носил серую рубашку и серые брюки. За исключением чистоты, он мог бы сойти за выходца из фермерского дома.

Человек стоял, неуклюже полунаклонясь к одной из кроватей больничного типа и ничего не говорил. Тем не менее, он каким-то образом был центром группы, окружавшей его. Лидер! Спустя миг, Гарсон увидел, что он украдкой изучает его. Это было все, что ему нужно. Совершенно открыто Гарсон рассматривал этого человека. Перед его изучающим взглядом обманчивая фермерская внешность растаяла, как туман под ярким солнцем.

Впалые щеки неожиданно оказались естественным экраном, дающим искажения, скрывавшим почти ненормальную силу этого лица. Линия челюсти просто сошла до роли основы, поддерживающей подбородок, показав во всем мрачную тяжесть, как у срезанного угла наковальни, не слишком выступающего упора вперед. Нос был сильным и острым, все лицо в целом – длинное и изможденное.

Исследование Гарсона было прервано. Кто-то обратился к человеку, как к мистеру Деррелу, и это было так, будто Деррел ждал обращения как сигнала. Он шагнул вперед. И сказал тишайшим голосом. Гарсон еле расслышал.

– Профессор Гарсон, вы не будете возражать, если я поговорю с вами? – он двигался уверенно, а еще – рассеянно.

Гарсон удивился собственному колебанию. Около часа у него была цель: найти этого человека, а сейчас он понял, что с неохотой уступает превосходству чужака. Гарсона вдруг проняло, что даже согласиться на простую просьбу Деррела, значит поставить себя, каким-то образом неуловимо, под власть этого человека.

Их глаза встретились: его собственные, хмурые, с задумчивыми дерреловскими, сначала невыразительными, а потом улыбающимися. Улыбка коснулась лица Деррела и осветила его поразительным обаянием. Казалось, все его выражение лица меняется. Вкратце можно сказать, он напоминал огонь, горящий, не терпящий противоречий.

Гарсон испугался, услышав собственный ответ:

– Конечно. Что вы желаете?

Ответ был прохладным и полон чудовищного смысла:

– Вы получили предупреждение, но вам не надо больше искать его источник. Я – доктор Деррел из расы Визарда из Бора. Мой народ с огромными трудностями сражается ради спасения Вселенной, которой угрожает война с применением оружия, базирующегося на самом принципе времени и его энергии.

– Минуточку! – Голос Гарсона даже ему самому показался хриплым. – Вы пытаетесь рассказать мне, что ваш народ послал это сообщение?

– Я сам! – Лицо человека было почти серо-стального цвета. – И я пытаюсь объяснить вам, что ваше положение сейчас так опасно, что ваше собственное предложение увидеться с капитаном Люррадином стало необходимым и наилучшим планом.

Странно, но тут его мышление ускорилось, не то чтобы в откровении, но в мысленной картине, уничтожившей мирную безопасность этой комнаты и переносящей его в безжалостные тиски людей из какого-то другого, более беспощадного прошлого, чем его собственное, к щупальцам. Как тень, омрачающую все его эмоции, он осознал, что закон средних чисел не позволит ему снова встретиться со смертью лицом к лицу и ускользнуть от нее.

Медленно родилась другая мысль – откровение Деррела. Гарсон задумался об этом, на первый взгляд, наполовину загадочном, продолжавшем существовать в его разуме. Кое-как, не вполне адекватно и, конечно же, далеко от удовлетворительного объяснения всему происшедшему, он выразил свою мысль.

– Сообщение доставлено в черную щель деперсонализирующей машины Глориуса, пролетело сквозь расстояния, через сеть защиты Глориуса. От Деррела!

Гарсон нахмурился, его недовольство росло. Он смотрел на Деррела из-под приспущенных век и видел, что тот стоит в своеобразной, слегка неуклюжей позе, равнодушно глядя на него, как бы терпеливо ожидая предполагаемой реакции. Это было убедительно, но далеко не достаточно.

Гарсон сказал:

– Я вижу, мне надо быть откровенным или все пойдет наперекосяк. Я считаю так: я представляю себе картину существования ужасных сил. Я расценивал их как возможное воздействие из будущего этого будущего, но, каков бы ни был их источник, я уверен, что они сверхчеловеческие и сверхглорианские.

Он остановился, потому что длиннолицый человек улыбался с обаянием.

– А сейчас, – сказал Деррел с кривой улыбкой, – реальность не появится вопреки вашим ожиданиям. Перед вами стоит обычный человек, и ваши мечты о том, чтобы божественная власть вмешивалась в дела людей, стали желаемой галлюцинацией.

– А что на их месте? – холодно спросил Гарсон.

Деррел ответил спокойно.

– На их месте – человек, который не принял на себя командование космическим кораблем, а сейчас стоит на пороге жалкой смерти.

Гарсон раскрыл было рот для ответа, но, озадаченный, снова закрыл его. Не было ничего неясного, только явная откровенность. Но исповедь Деррела была далека от того, чтобы стать удовлетворительным объяснением.

Даррелл, голосом, насыщенным страстью, продолжал:

– Я не уверен, что это – большое упущение. Я был единственным человеком, управляющим иностранцами, не имеющими причин для борьбы – многие из них инвалиды, – а еще я добился частичного успеха, борясь против хорошо подготовленной команды совершенно механизированного космического крейсера, команды, поддерживаемой не менее чем четырьмя щупальцами всеведущего Наблюдателя.

Откровенность такого рассказа принесла яркую вспышку осознания того, чем в действительности должен был быть этот бой. Люди из плоти и крови, брошенные под энергетическое оружие, сражающиеся с ним и получающие безнадежные раны, подавляющие бдительный и многочисленный экипаж вооруженного корабля и четыре щупальца, где бы они ни были. Щупальце – мощное уродливое слово с нечеловеческим смыслом. И все еще картина была неполной.

– Если вы собираетесь воспользоваться логикой, – наконец медленно сказал Гарсон, – вам придется примириться с моим клеймом еще на минуту. Почему вы подняли мятеж, находясь в столь невыгодном положении?

Глаза человека засверкали презрением. Когда он заговорил, его голос был плотным от страсти:

– Можете ли вы благоразумно принять реальность, которая такова: «наше положение безнадежно, потому что мы рискнули»? Мы рискнули, потому что… – он сделал паузу, как бы собираясь с духом, затем его слова полились снова, – потому что я из расы Визардов; и мы были хозяевами Земли в наше время, потому что мы были смелыми. Как если бы я был с Визардами, я выбрал трудный, опасный путь, и я говорю вам, что победа все еще не за пределами их возможностей.

Пламенеющий самым странным образом голос умер. Внимательное выражение исчезло из его глаз. Он наклонил голову, словно вслушиваясь в далекий звук. Гарсон стряхнул с себя очарованность и вернулся к размышлениям, накопившимся, пока говорил его собеседник. Он заметил:

– К сожалению, для всех этих эмоций я подготовлен уже тем, что я ученый, и меня никогда не учили принимать оправдания в качестве замены объяснениям.

Наступило молчание. Испуганным взглядом Гарсон следил, как высокая неуклюжая фигура быстро зашагала вдоль стены. Человек из Визардов остановился так же быстро, как и начал движение, и теперь его пальцы заработали с фантастической скоростью на участке стены. Когда Гарсон подошел, стена свободно скользнула в сторону, и Деррел пригнулся к полу. В пустоте обнажился космос, поблескивали провода и, казавшаяся серебряной, блестела и сверкала точка. Не колеблясь, Деррел схватил с виду раскаленный добела предмет и вздрогнул. Была слабая вспышка, а когда он отнял руку, сияние исчезло.

Деррел мрачно посмотрел на Гарсона.

– Эти провода – вообще не провода, а чистая энергетическая сеть, электронная форма, которая через период около часа может принять форму оружия, нигде не существовавшего ранее. Сама по себе форма неразрушима. Но к определенной стадии сформированная вещь может быть разрушена.

Гарсон инстинктивно подбодрил себя, когда Деррел посмотрел ему прямо в лицо. Деррел произнес:

– Вы видите, что без моей особой способности чувствовать энергетические образования здесь может произойти неожиданная трагедия.

– Без вас, – вставил Гарсон, – здесь не будет мятежа. Простите, но у меня появилась мысль, требующая объяснения.

Деррел посмотрел на него без враждебности. Наконец, он убедительно сказал:

– Я знаю ваши сомнения, но вы можете заметить, что я должен обойти и осмотреть всю нашу достаточно большую территорию на предмет проявления электронных форм. Вкратце, мы, Визарды, – раса из прошлого, которая развивала науку, давшую нам возможность перехватывать дороги ко времени, и которые проложили глорианцы, хотя мы еще не могли построить машину времени. По многим показателям мы превосходим как планетарианцев, так и глорианцев. Наши математики показали нам, что время и анергия не могут выдерживать напряжения за пределами определенной точки. Согласно этому, мы сделали и делаем все возможное для спасения Вселенной, первое и самое важное – необходимость найти базу, предпочтительно космический корабль. – Он спокойно закончил. – Что касается остального, в данное время вы должны доверять мне. Несмотря на ваши сомнения, вам нужно повидаться с капитаном. Мы должны завоевать этот корабль раньше, чем наш мятеж подавят. Я оставлю вас сейчас, чтобы вы могли обдумать все это.

Он повернулся и зашагал прочь, оставив за собой убежденность, в основном, недоверие, но (Гарсон неверно думал) не факты! Какая шаткая основа, из-за которой нужно рисковать своей единственной жизнью!

Гарсон обнаружил себя напряженно прислушивающимся к звукам, но ничего слышно не было, кроме беспорядочных слов других людей. Сам корабль, удивительный корабль, был тих. Казалось, он подвешен в дальнем углу Вселенной и, по крайней мере, покоится на одном месте. Гарсон мигал неустанно, но, в основном, был нетороплив, изолирован от механических предметов первой необходимости, не ведая ни сомнения, ни надежды, ни страха, ни отваги.

Сомнение! Мозг его стал темной непрозрачной массой, испещренной движущимися огнями мыслей, тяжелой от накапливающегося покрова подозрений, с определенным знанием в конечном счете только одного: с такой крупной ставкой он должен узнать побольше о так называемых Визардах из Бора. Было бы глупо что-либо предпринимать против планетарианцев, надежды этой войны, основываясь на речистом голословном утверждении кого бы то ни было. Но что делать? Где выяснить?

Скоро пролетели минуты. Выла черная невероятная космическая перспектива. Но ответов не было. Был отдых в кровати и разглядывание серого потолка, это было хуже. Состоялось открытие библиотеки в комнате, смежной с длинной спальней, и это пообещало так безмерно много, что за короткий час даже чувство необходимости что-то предпринять покинуло его.

Только постепенно Гарсон стал понимать, что книги были предусмотрительно подобранной коллекцией. В любое другое время каждое слово каждой страницы пленило бы его, но не сейчас. Некоторое время с доброй усмешкой он изучал том за томом для проверки своего открытия. Наконец, устав и расстроившись, он вернулся в свою кровать. Проснулся Мэрфи.

Его мысли заметались, потом он заколебался. Возможно, ему следовало осторожно приближаться к Деррелу. Наконец, он сказал:

– Я думаю, вы бывали в библиотеке.

Мэрфи покачал головой, взгляд его был немного насмешливым.

– Нет. Но на основе своего опыта я рискну угадать, что там элементарные научные книжки, книги о путешествиях на другие планеты, но нет исторических трудов и нигде нет ссылки, какой сейчас год. Они даже не позволяют нам, скептикам, знать это.

Гарсон почти грубо оборвал его.

– Эти планетарианцы не такие уж добрые ангелы, как я думал. Их принципиальное отличие, возможно в более ловком методе. Этот корабль организован для подавления нас, точно как Глориус использует деперсона…

Он остановился, испуганный неприятным направлением своих мыслей. В такой степени скоро он сам себя приведет в лагерь антипланетарианцев. Умышленно он сковал свои мысли. Его работа заключалась не в ненависти, а в осторожных расспросах о Дерреле.

Он открыл рот, но прежде чем смог что-либо сказать, заговорил Мэрфи:

– Планетарианцы в порядке. Ели бы мы не затеяли этот проклятый мятеж, мы бы прекрасно обошлись без долгого бегства, при условии, что мы бы не болтали и подчинились.

Гарсон оторвался от мыслей о Дерреле.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

Мэрфи грустно засмеялся.

– Мы, скептики, в общем, знаем, где находимся. Подавляющее большинство новобранцев НЕ знают ничего, за исключением того, что это – странное место. В силу психологических причин, им необходимо чувствовать, что они – в полностью рациональной среде. Их собственные суеверия подсказывают решения. Армия древних греков думает, что сражается на стороне Юпитера в битве богов. Религиозный народ из примерно четырехсот различных времен думает по своим собственным причинам, что все так, как и должно быть. Лердиты Моралисты из тринадцатого века верят, что это – война великой машины за контроль ее инакомыслящих частей. А нелорианские сектанты из 7643–7699… В чем дело?

Гарсон не мог этому воспротивиться. Потрясение было скорее физическим, чем духовным. Он никак не думал об этом, когда Деррел рассказывал о Визардах из Бора, но сейчас Гарсон был потрясен. Его нервы затрепетали от случайно ошеломляющих слов. Наконец, он сказал:

– Не возражай мне. Это те самые даты, что вы назвали. Я полагаю, это действительно глупо думать о времени как предмете прошлого и будущего. А ведь все они там, лежат, шестьсот миллиардов земель и вселенных, созидаемых каждую минуту.

Гарсон испустил глубокий вздох. Черт возьми, он застрял на месте на достаточно долгий срок. В любую минуту Деррел может вернуться. Гарсон сказал сдавленно:

– А что насчет Визардов из Бора? Я слышал, кто-то произнес эту фразу, и меня это заинтриговало.

– Интересная раса, – прокомментировал Мэрфи, и Гарсон вздохнул с облегчением. Парень ничего не заподозрил. Гарсон напряженно ждал, пока Мэрфи продолжит. – Визарды открыли некоторую связь между полом человека и его разумом, что дало им сверхинтеллект, включая ментальную телепатию. Они правили Землей в течение трехсот лет вплоть до установления века Бесконечного Мира. Политика власти и все такое, сила, великая механика, постройка первого космического корабля, который, согласно описанию, был лучше всего, что существовало до того. Большинство их секретов утеряно. А те, что остались, стали достоянием особой клики жрецов, чья конечная гибель – долгая история.

Он замолк, задумчиво нахмурясь, а Гарсон удивлялся, как он должен принять все это, и рассказ Деррела был доказан практически слово за словом. Голос Мэрфи оборвал его нерешительность:

– Это прекрасная история о том, как был изобретен космический корабль. В конце их борьбы за власть побежденный лидер, обезумевший от тревоги о своей прекрасной жене, которую взял в качестве супруги завоеватель, исчез и вернулся с кораблем, получил свою жену и свою власть обратно; и династия Деррела после этого правила на протяжении сотни лет.

– Деррела! – воскликнул Гарсон, – династия Деррела!

Эхо потрясения ревело долго, фамильярно и вскоре умерло. Они разговаривали тихо и их спокойные баритоны образовывали экзотический хриплый фон для размеренного биения мыслей Гарсона.

Наконец, он отправился назад, когда Мэрфи пылко позвал остальных. С некоторой отрешенностью он слушал, как изменился голос Мэрфи, снова и снова повторяя тот же рассказ, хотя слова и даже тон варьировались каждый раз. Однако всегда реакция людей была одинаковой: радость! Радость от уверенности в победе! И какая разница, из какого века в прошлом они пришли?

Гарсон вдруг понял, что Мэрфи пристально смотрит на него. Мэрфи спросил:

– В чем дело?

Гарсон ощутил тяжесть чужих взглядов, когда ответил, пожав плечами:

– Все эти предложения – слабая надежда для меня. История пишет, что мы победили в битве за этот корабль. Но мне еще нужно противостоять капитану, а история молчит о том, выживу ли я. Честно, я полагаю, что сообщение, полученное мной в деперсонализирующей машине, важнее любого другого на этом корабле. Я повторяю, наша единственная уверенность – это то, что Деррел сбежал с космическим кораблем. Но кто еще выжил – мы не знаем. Деррел…

– Да! – раздался спокойный голос Деррела позади него. – Да, профессор Гарсон?

Гарсон медленно обернулся. У него не было четкого плана, было лишь смутное намерение подорвать положение Деррела, и это заставляло его подчеркнуть неуверенность в том, что кто-нибудь из людей спасется. Но это не было планом, так как существовал безальтернативный факт, что корабль вернулся назад. Деррел победил.

Не план. Единственными показателями в его ситуации были его собственные огромные потребности и враждебное окружение, в котором они существовали. Долгое время Гарсон глядел на долговязого Деррела, изучал неотчетливый триумф, светящийся на неестественно длинном и этим отличающемся от остальных лице Визарда. Гарсон сказал:

– Вы можете читать мысли. Так что нет необходимости рассказывать вам, что происходит. Каковы ваши намерения?

Деррел улыбнулся светящейся магнетической улыбкой, которую Гарсон уже видел. Его агатовые глаза засверкали, когда он вошел в круг людей. Потом он начал говорить сильным резонирующим голосом. В его голосе звучали командирские нотки, за ним чувствовалась богато одаренная, сильная личность. Это был голос человека, который победил.

– Мое первое намерение – рассказать каждому здесь, что мы находимся в веке, который является домом трофейных сокровищ для хамов. Женщины, дворцы, богатство, власть – для каждого, кто последует за мной на смерть. Вы знаете сами, в каком проклятом бедном мире мы сейчас находимся. Ни женщин, ничего и никогда для нас, кроме смотрящего в лицо смерти воюющего Глориуса, укрепившегося на Земле и на Венере. И проклятые кучки моралистов, сражающихся, чтобы война закончилась через дикую идею, должны или нет люди контролировать рождаемость. Вы со мной?

Возникла суета, звонкий призыв; и ответ не мог быть более удовлетворительным. Гул голосов, возгласы и, наконец:

– Чего мы ждем? Идемте!

Слабый триумф на лице Деррела стал сильнее, когда он повернулся к Гарсону и мягко сказал:

– Простите, я вам солгал, профессор, со мной никогда не случалось, чтобы Мэрфи или кто-нибудь еще на борту узнали мою историю. Я рассказал вам, что я сделал, потому что я прочел в ваших мыслях каковы ваши цели, движущие вашими действиями. Естественно, я применил первый закон убеждения и подхлестнул ваши надежды и желания.

Гарсон мрачно улыбнулся. Небольшая речь Деррела, только что произнесенная им, была высшим примером ободрения надежд и желаний, очевидно, оппортунистического, лицемерного и осуществимого, только если одни люди станут служить целям других.

Он обратил внимание, что Деррел смотрит на него, и сказал:

– Вы знаете, что у меня на уме. Вероятно, вы можете меня слегка подбодрить, как и остальных. Но помните, ваши слова должны быть основаны на логике. Вы должны убедить меня, что, если я иду к капитану, то в ваших личных интересах – высадить меня возле планетарианской крепости, и что далее…

Слова, весь воздух его легких со свистом вылетел из тела. Возникло отвратительное чувство давления. Его сбили с ног, и он непостижимым образом увидел, как две кровати проплывают под ним. Потом он упал.

Инстинктивно Гарсон взмахнул рукой и схватился отчаянным рывком за спинку третьей кровати. Он растянулся на ней, оглушенный, испуганный, но не пострадавший, в безопасности.

В безопасности от чего? Он схватился прямо и встал, качаясь, глядя, как другие поднимаются, осознавая первый раз стоны и крики боли. Комнату наполнил голос из невидимого источника:

– Говорит комната контроля! Деррел… произошла неприятная вещь. Минуту назад мы были в тридцати миллионах миль от Венеры. Сейчас планета прямо перед нами, меньше чем в двух миллионах миль. Она ясно видна. Что произошло?

Потом Гарсон увидел Деррела. Тот лежал на спине на полу, глаза открыты, выражение целеустремленности застыло на его лице. Визард помахал раскинутыми руками.

– Жди! – Деррел сказал резко. – Щупальце на борту этого корабля только что сообщило Наблюдателю на Венеру и принимает ответ – объяснение происшедшему. Я пытаюсь перехватить его.

Его голос изменился, стал монотонным:

– … Манипуляции семнадцатым пространством времени… происходит где-то в будущем… в нескольких годах от нас. Ваш корабль либо случайно, либо преднамеренно захвачен вихревым потоком в результирующем временном шторме… Еще нет соображений об источнике мощных проявленных энергий. Это все… за исключением того, что военные корабли поднимаются с Венеры, чтобы помочь вам…

Деррел встал и спокойно сказал:

– О том, что вы говорили, Гарсон: не существует метода, которым я могу доказать, что сделаю для вас что-нибудь. История пишет, что я прожил долгую жизнь. Поэтому никакой эгоизм, никакая опасность для Вселенной не могут повлиять на мое существование в прошлом. Вам придется действовать с риском, и, если представится возможность, мы поможем вам позднее, а сейчас я не могу вам дать никаких гарантий.

По крайней мере, это было честно. Конечно, для оппортуниста существовала истина, но не как средство все закончить, средство, успокаивающее подозрения. Остался непонятный факт, что Гарсон должен рискнуть. Он сказал:

– Дайте мне пять минут все обдумать. Вы, я вижу, верите, что я хочу идти.

Деррел кивнул.

– Ваш разум начинает принимать саму идею.

У Гарсона не было предчувствий, какая фантастическая вещь произойдет вскоре. Он думал буднично и холодно: «Итак, я иду! Через пять минут!»