Текст книги "Вечный бой (Сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 60 страниц)

Глава 43

– Он все еще сердится, – сказал по телефону Подрэйдж. – Он не хочет с тобой встречаться.

Марин повесил трубку и подошел к Делинди, которая сидела на траве и читала. Он улегся у ее ног и стал задумчиво смотреть на притуманенный синий горизонт. Прошло уже почти три недели. Невероятно, но факт: ему удалось остаться в живых.

Молодая женщина опустила книгу.

– Ну что? – спросила она.

Марин мрачно улыбнулся.

– Я думаю, мы уже можем надеяться, что он не собирается меня убивать… моя дорогая, сладкая Анделиндамина.

Он с нежностью произнес ее имя в джорджианской версии. Они договорились об этом в первый же день после его приезда – открыто признавать, что она сестра королевы Джорджии. Когда он поставил ее перед фактом, что ему это известно, она признала это без колебаний.

– Никогда бы не подумала, что он нас пощадит, – сказала она. Ее взгляд стал отрешенным. – Ты знаешь, бывает, что мужчины уничтожают то, что любят.

– Особенно сердитые мужчины, – заметил Марин и покачал головой. – Моя дорогая Делинди, если человек действительно сердит, непременно найдется что-то, что заставит его изменить свое мнение. Я встречал подобных людей – они дуются всю жизнь и блокируются от любого, кто попытается пообщаться с ними более доверительно. Пробить такую стену можно либо пулей, либо кувалдой. Впрочем, удар может быть любой – например эмоциональный. Главное, чтобы он был нанесен с достаточной силой. И больше ничего.

– Ты ошибаешься! – горячо возразила она. – Великого Судью вполне можно уговорить. Я ему позвоню. Я поговорю с ним.

Марин почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.

– Я тебе запрещаю, – сказал он.

Делинди наклонилась и легко поцеловала его в лоб.

– Дэвид, дорогой, – мягко проговорила она. – Я здесь с тобой потому, что сама хочу этого, а не потому, что ты приказываешь, – она поднялась и пошла прочь.

– Я позвоню ему, – бросила она через плечо.

Марин остался в одиночестве. В каждой клеточке его тела кипела ревность.

– Дэвид, – сказал Великий Судья, – я пока не планирую выходить в отставку. Но сейчас я нахожусь в таком положении, когда мне нужно подумать о преемнике. В конце концов, я тоже старею.

– Сэр, у вас впереди еще много лет, – проговорил Марин.

Он держался несколько сдержанно. Это было на следующее утро после звонка Делинди. Они сидели в коттедже Судьи.

– Существует, конечно, много возможностей. Мы можем снова открыть препарат омоложения несмотря на то, что мои прежние друзья полностью уничтожили все разработки. Но я думаю, мы сможем обсудить твою роль в правительстве как-нибудь позже. Принципиальная причина, по которой я пригласил тебя приехать сюда, заключается в другом. Я наконец пришел к выводу, что вариант группового подхода, предложенный Траском, может послужить ответом на проблему, которая беспокоила меня все те семь месяцев – с тех пор как я узнал, что вы с Делинди живете вместе. Тогда я просто приказал удалить ее от тебя.

– Сэр! – воскликнул Марин.

Его щеки побледнели. Он сидел, совершенно пораженный. Он был далек от предположения, что такой разговор может возникнуть.

– Видишь ли, Дэвид, – тихо проговорил вождь, – в моей жизни много тайн. И не последняя из них в том, что я с ранних лет хотел иметь как можно больше детей. Я смог осуществить это желание – пока мне не пришло в голову, что через своих детей я становлюсь слишком уязвим для своих врагов. Поэтому я скрывал от них, что являюсь их отцом. Я скрыл это от тебя. Я скрывал это от твоей единокровной сестры Делинди.

– Я ваш сын? – хрипло переспросил Марин. – Делинди – наша дочь? – и добавил невыразительным голосом: – Это вы и сказали Делинди, и поэтому она… ушла от меня?

– Да. Это было ошибкой с моей стороны – не заметить, как ты с ней относишься.

Марин открыл рот, чтобы что-то сказать. Но шок был слишком силен, чтобы он смог произнести хотя бы слово.

– Я полагаю, – продолжал Великий Судья, – что такое неизбежно. В наших играх по поиску партнера брат рано или поздно может выиграть единокровную сестру. Это становится все менее и менее вероятным, но прежде система регистрации работала не слишком четко. Короче, когда я попросил, чтобы послом Джорджии назначить Даррела, как он себя здесь называл, то сделал это лишь потому, что надеялся, что благодаря этому рядом со мной будет его дочь, Делинди, на самом деле – моя дочь.

Чувство одеревенелости постепенно оставляло Марина. В этом плане он был немного лучше осведомлен о своем происхождении. Его мать и отец попали в плен в начале войны. Когда он подрос, его мать честно рассказала ему, что стала любовницей Великого Судьи. Она сказала ему, что диктатор считает его своим сыном, и добавила, что по этой причине он может ожидать со стороны Великого Судьи некоторого внимания. «Но ты – не его сын, – говорила она. – С твоим отцом мы прожили большую часть времени, пока были в плену, и мне стоило немалых усилий устроить так, чтобы его превосходительство поверил, что ты его ребенок. Если он когда-либо скажет тебе об этом, изобрази удивление».

– Дочь посла – на самом деле ваша дочь, сэр? – медленно проговорил Марин. – И ваша привязанность к Делинди – это привязанность отца к дочери?

Диктатор улыбнулся.

– Чудесная девочка. Я горжусь, что у меня такая дочь.

– Как же джорджианский посол согласился – в то время – на такое соглашение между вами и его женой? – спросил Марин.

Мощное лицо Великого Судьи озарилось улыбкой.

– Брось, Дэвид. Ты прекрасно знаешь, что время было военное. Я служил в армии. Его жена в тот момент испытывала более приземленные интересы, чем потом. Но это мой ребенок, хотя она и сказала мужу, что девочка родилась преждевременно.

Марин хорошо знал, кто его родители. Может быть, Великий Судья и является человеком многих тайн. Но он не знал, что в интересах государства дочь посла – его дочь – подменили на младшую сестру джорджианской королевы.

– Вы говорили, – произнес он вслух, – что у вас возникло ощущение, будто существует решение проблем единокровия.

Великий человек кивнул.

– Я решил, что нам неизбежно придется пойти на этот риск.

Марин пытался скрыть растущее возбуждение.

– Ваше превосходительство, – неловко проговорил он, – должен ли я понимать это так, что вы решили терпимо отнестись к моей женитьбе на Делинди Дарелл, учитывая новый закон, разрешающий вступать в брак людям, у которых уже есть двое детей?

Великий Судья встал и протянул ему руку.

– Все дело в отношении, Дэвид. Я уверен, что вы двое можете быть очень счастливы.

Они обменялись рукопожатиями.

– Я тоже уверен в этом, сэр, – ответил Марин.

Он шел по дорожке и думал. Это только вопрос отношения. Я не его сын, а Делинди не его дочь. Но он думает так, а потому мы вполне могли бы быть его детьми – когда речь идет о чувствах.

Он ощутил, что прикоснулся к великой тайне человеческой натуры. Где-то у него в сознании затерялась мысль, ощущение, что если люди примут это, то они найдут ответ на свои устремления. Они искали его в таких словах, как «товарищ», «брат», «друг». Но это были короткоживущие идеи, которые вскоре затерялись в стране теней истории. Может быть, сила притяжения таких чувств может быть усилена групповыми взаимоотношениями.

Чувство значительности момента поблекло. Он поймал себя на том, что улыбается и даже испытывает некоторую радость. Это ощущение полноты жизни он принял за то, чем оно и являлось – лукавой радостью человека, выигравшего у значительно превосходящих сил.

«Нет ничего приятнее, чем надуть старика», – с улыбкой подумал Марин.

ВОЙНА НА КРАЮ ВРЕМЕНИ
(пер. И. Глебовой)

Глава 1 [1]1
  Роман написан совместно с Э. Мэйн Халл.


[Закрыть]

Над палубой подводной лодки, ярдах в десяти от борта, пролетела какая-то птица. Странная птица, которая предпочитает летать в темноте. И выглядела она как-то необычно… Крылатый силуэт промелькнул на фоне затянутого тучами неба. Кенлон, ощутив азарт орнитолога-любителя, резко обернулся и проследил за птицей: она пролетела вдоль лодки и резко свернула на северо-запад.

Кенлон с интересом взглянул на Райхарта, старшину-рулевого, но тот, не отрываясь, смотрел на приборы и, похоже, ничего не заметил. Мрачное небо, черная вода – совсем не подходящее место и время для полетов!

– Куда же ты летишь, птичка? В Токио живым делать нечего. Совершенно нечего…

Кенлон нехорошо ухмыльнулся и вытащил из водостойкого чехла телефонную трубку. Странная история!

– Теддерс на связи. – Голос лейтенанта звучал очень мрачно.

– Мне пришла в голову одна неплохая игра, только вот в правилах никак не могу разобраться, – с улыбкой проговорил Кенлон. – Сколько миль до ближайшего берега?

Теддерс что-то буркнул, а затем продолжил весьма возмущенным тоном:

– Сэр, вы меня разбудили. За все это время я, наконец, смог заснуть по-настоящему…

Кенлон удовлетворенно хмыкнул – еще никому не удавалось застать Теддерса спящим, тем более – спящим на посту. Второй помощник капитана умел просыпаться до того, как к нему обратиться кто-либо из членов экипажа.

Трубка замолчала. Теддерс, видимо, перевел дух и бодро отрапортовал:

– Теперь ваш вопрос, Кенлон. Как известно, Тихий океан превышает по площади все остальные океаны, в соответствии с этим положением, подводная лодка Соединенных Штатов «Морской змей», вышедшая с базы в самый длинный поход за свою короткую карьеру, сейчас находится на расстоянии двенадцать сотен миль от ближайшего атолла. Расчет приблизителен.

– Удиви-ка меня еще раз своими познаниями, – поддразнил его Кенлон. – Назови мне самых больших птиц, каких ты знаешь, которые могут пролететь двадцать четыре сотни миль.

– Ну-у, может быть, альбатрос.

– Да-да, продолжай, – подначил его Кенлон.

– Послушайте, – голос Теддерса звучал раздраженно, – я хочу вам сказать вот что: когда началась корейская война, я сидел развалясь в большом кресле в шикарном офисе фирмы «Каррузерс, Каррузерс, Тейт и Каррузерс», в одном месте, довольно далеко отсюда и, надо заметить, основатели ее орнитологией не занимались. Мне до сих пор не понятно, почему после окончания войны я решил остаться на службе и провести остаток жизни, болтаясь под водой в жестянке с дерьмом.

– Альбатрос, – задумчиво протянул Кенлон. – Это такая птица с размахом крыльев от двенадцати до четырнадцати футов?

– Верно.

– С длинным сильным клювом, загнутым на конце?

– Ага.

– Четырнадцать перьев в закругленном хвосте и очень узкие крылья?

– Вы почти угадали.

– Подумай-ка еще, – продолжал Кенлон. – Это не альбатрос. У птицы, которую я видел, размах крыльев был примерно восемнадцать футов, а…

– Может быть, это был предок всех альбатросов.

– …клюв и хвостовые перья отсутствовали вообще, – продолжил Кенлон – и тело казалось неправдоподобно большим по сравнению даже с таким широким размахом крыльев. Отсюда вопрос: может летучая мышь дорасти до размера небольшого самолета?

– Отсюда еще один вопрос, – передразнил его Теддерс. – Не едет ли у старших офицеров крыша, после того как они вдоволь насидятся под водой? Или это случается после слишком долгого пребывания под водой, но в обществе тайного запаса веселящего напитка?

Кенлон, который никогда не пил, нахмурился. Впрочем, у него не было причин обижаться, ведь он сам затеял эту маленькую словесную потасовку. С другой стороны, намек офицера на то, что он спятил, показался ему уж слишком дерзким.

– Я буду продолжать дальнейшие наблюдения, мистер Теддерс, и надену очки, – ответил он резким голосом.

Кенлон дал отбой. Стоя в темноте, он пристально вглядывался в ночное небо. В той стороне, где исчезла птица, облака сгущались, но к юго-западу, там, где луна выходила из-за туч, темнело небо, испещренное мерцающими звездами.

Где-то наверху, должно быть, подул ветер, потому что внезапно луна вплыла в одно из темно-синих окон. Ее призрачный свет устремился через отверстие, которое быстро расширялось. В один миг серебристые лучи расчертили черную поверхность моря мерцающими дорожками. Они омыли и темную тушу подводной лодки.

Вдруг какая-то тень закрыла луну. Кенлон, уже готовый отвернуться, снова взглянул на небо. Затем он сдавленно выдохнул и схватился за ограждение палубы.

На фоне луны висел человек с крыльями за спиной. Не до конца расправленные крылья словно застыли в воздухе. Крылатый человек казался видением из кошмара – настоящий черный призрак. Кенлон почувствовал на себе его пристальный взгляд.

Какое-то время силуэт таинственного создания застыл неподвижно, и казался картинкой, наброском, выполненным черной тушью на светлом фоне, или фотографией, снятой ночью. А потом ноги крылатой твари соединились, и сходство с человеком исчезло.

Огромная птица выскользнула из лунного луча и скрылась в ночной тьме.

* * *

Шли минуты. Длинная, отливающая металлическим блеском субмарина качнулась и заскользила по легкой зыби, а крылатое чудовище растворилось в небесных просторах.

Атомные турбины медленно несли корабль вперед по водной глади. Из люка высунулась голова.

– Можно подняться на мостик, мистер Кенлон? – спросил Теддерс. Кенлон кивнул.

– В чем дело?

Теддерс выбрался из люка и встал перед ним.

– Я думал о птицах с размахом крыльев в восемнадцать футов, – пробормотал он. – И еще об офицере по имени Уильям Кенлон, который широко известен своими резкими суждениями и чьи оценки размеров корабля, проходящего в миле или больше от нашей лодки, всегда предельно точны. А еще я подумал об одном парне по имени Теддерс, который оказался слишком тупым, чтобы понять, что разговор серьезный. – Тут, оборвав себя на полуслове, он сделал паузу, но чуть позже продолжал:

– Ты действительно видел эту птицу?

Эти слова прозвучали как извинение. Ему показалось, что последние слова Кенлона достигли цели.

Кенлон заколебался. Пытаясь подобрать слова, чтобы описать последнее видение, он неуверенно покачал головой:

– Было темно, и эта птица… она висела над нами, – он ткнул пальцем в ночь. – Я действительно ее видел.

– С точки зрения пилотов, я всего лишь дилетант, – вздохнул Теддерс. – Правда, я почти поступил в воздушные силы – «почти» означает, что мне дали от ворот поворот. Но может быть, это был очень тихоходный, маленький самолет? Какой-нибудь наблюдатель? В конце концов, есть множество людей, которым хотелось бы знать, что мы здесь делаем.

Кенлон ответил не сразу. И не потому, что обдумывал предположение товарища. Упоминание Теддерса, что он был чертовски серьезен, говоря по телефону, привело его к осознанию того, что он и в самом деле отнесся к происшедшему слишком серьезно.

В смятении он подумал: «Что же я тогда видел? Человекообразную птицу с крыльями размахом в восемнадцать футов?»

Тут он поймал себя на мысли, что, может быть, где-нибудь уже изобрели механические крылья для людей.

Это была свежая идея, и осмысление существования подобного приспособления заняло у него примерно минуту.

Наконец, вернувшись с небес на землю, он рассудил, что ему лучше не заострять эту тему. Состроив гримасу, Кенлон посмотрел на оживленного Теддерса.

– Самолет такого типа здесь? – недоверчиво проговорил он. – Кроме того, приборы зарегистрировали бы появление самолета; но пока никакого сигнала тревоги. Очевидно, я единственный, кто видел это, да и то не совсем уверен…

– Мистер Кенлон, – позвал старшина-рулевой Райхарт.

Кенлон полуобернулся, удивленный.

– Да? – отозвался он.

– Вы посылали кого-нибудь на нос?

– Что? – переспросил Кенлон.

Он быстро пошел по палубе в сторону призрака, который смутно виднелся на носу корабля. У Кенлона за спиной тяжело топал Райхарт, а где-то в отдалении Теддерс приглушенно выкрикивал команды в люк остальным членам команды.

Когда Кенлон приблизился, крылатый человек осмотрел его снизу вверх. В темноте его большие глаза сверкали, как огромные самоцветы. Было слишком темно, чтобы разглядеть лицо таинственного создания или даже контуры тела. Однако Кенлону хватило одного взгляда, чтобы понять, что крылатый человек прикрепляет к выступающему носу «Морского змея» что-то похожее на медную банку.

Жестянка сверкнула; на ней заплясали мерцающие блики от света наполовину скрывшейся луны, осветившей и пригнувшегося человека с чудовищными крыльями, колыхавшимися у него за плечами.

Крылатый человек не двигался.

С отчаянным безрассудством летун оставался на носу, прижимая свою кастрюлю к металлической обшивке подводной лодки. И тут Кенлон перемахнул через низкие перила и, уцепившись для страховки за флагшток, ударил кулаком таинственного гостя.

Офицер-то ударил, но его кулак только вскользь задел очень легкое пушистое тело – крылатый человек каким-то образом уклонился от удара и устремился навстречу офицеру. Его руки обхватили Кенлона, и он отшвырнул моряка назад на палубу.

Набросившись на Кенлона и молотя крыльями в воздухе, странное существо тоже перемахнуло через ограждение. В какой именно момент зажегся прожектор, Кенлон не заметил. Он боролся с человекоподобным созданием, которое оказалось очень легким, но ничуть не уступающим ему в силе.

Над головой моряка хлопали огромные крылья. Внезапно крылатый человек высвободился.

Кенлон успел заметить худое проницательное лицо и губы, раздвинутые в подобии улыбки, обнажившей белые зубы. Затем легкое худое тело взмыло вверх. На секунду луч прожектора высветил его, но быстрее, чем перемещающийся луч света, крылатый человек метнулся в сторону и исчез.

За спиной у Кенлона застрочил пулемет.

Глава 2

Все усилия оторвать блестящий предмет, похожий на кастрюлю, от палубы оказались напрасны. Тот намертво прилепился к стальному носу лодки.

Вспотевший Кенлон посмотрел на капитан-лейтенанта Джонса-Гордона. Тот стоял на коленях рядом с флагштоком, ухватив Кенлона за запястье правой руки, пока он левой пытался отцепить от палубы таинственную штуковину. Дрожа от напряжения, Кенлон наконец спросил:

– Как вы думаете, сэр, может, отрезать эту штуковину паяльной лампой?

– Каким образом вы собираетесь это сделать? Вдруг ее пламя запустит взрывной механизм!

Невероятно, но Кенлон даже не подумал, что таинственный предмет может оказаться бомбой. Охваченный волнением, он забыл об осторожности.

Неожиданно испугавшись Кенлон с ужасом уставился на блестящую штуковину. Моряк вдруг вспомнил, что женат и у него есть ребенок, и поэтому он должен действовать осмотрительнее.

В ту же секунду приняв определенное решение, он встретился взглядом с Джонсом-Гордоном и объявил с улыбкой обреченного:

– Я сделаю все, что нужно – и, повысив голос, приказал: – Райхарт, принесите паяльную лампу и веревочный трап. И позовите пару человек в помощь. Живо!

– Есть, сэр!

– Предмет прозрачный; он не похож на бомбу, – задумчиво протянул командир – молодой человек с квадратным подбородком и голубыми глазами. – И кроме того, он слишком мал, чтобы причинить нам ощутимый вред. Бросьте эту затею, мистер Кенлон, и залезайте назад.

Однако Кенлон не мог взобраться на палубу самостоятельно. Ухватившись за протянутую руку Джонса-Гордона, он с трудом перевалился через ограждение; только военная тренировка помогла ему собрать всю свою силу воли и выпрямиться.

– Хорошо, что я не лег спать, – продолжал командир без тени улыбки, – никогда бы не поверил, если бы не видел своими глазами. Билл, что это было?

– Человек с крыльями птицы… – начал Кенлон. И остановился. Эти слова словно отрезвили его: все его тело напряглось. Неужели такое возможно?

– Человек с крыльями, – тихо повторил Кенлон. – Сэр, мы, должно быть, сошли с ума.

Краем глаза Кенлон увидел предмет, оставленный крылатым человеком, и мысль о безумии мигом улетучилась. Если кто здесь и был безумным, то только не экипаж «Морского змея».

– Возникает несколько вопросов: откуда… он… появился? – снова заговорил Джонс-Гордон. – Кто… он? Что ему надо? И где он сейчас?

Вопросы остались без ответа. Тем временем появился Райхарт в сопровождении двух матросов с соответствующим снаряжением. Через минуту Кенлон вновь перелез через перила. На этот раз не испытывая физического напряжения.

– Да, эта штуковина прозрачная, – объявил он. – А то, что внутри, похоже на какую-то странную электронную лампу. Позовите Макрэ.

Пока моряки ждали радиста, у Кенлона было время, чтобы осознать всю мрачную драматичность этой сцены, развернувшейся посреди Тихого океана. Прожектор был выключен. В темноте, нарушаемой только предупреждающими вспышками маячка, подводная лодка походила на привидение, затерявшееся в бесконечном черном океане.

Субмарина медленно скользила по воде, и ветерок, обычно довольно сильный при быстром движении, сейчас почти не ощущался. Было жарко. И как всегда ночью в этих широтах, воздух у самой поверхности воды казался чернее.

А вокруг простирался бесконечный океан; и быть может, где-то там наверху, в затянутом тучами небе затаилось странное создание, таившее в себе неведомую угрозу. А может быть, и не было никакой угрозы?

Кенлон выдохнул:

– Командир, вы понимаете, что, возможно, у этой твари нет другого места, где она может приземлиться, кроме нашей лодки.

Странно, но Кенлон нисколько не сомневался, что крылатый человек вернется.

* * *

Макрэ осторожно спустился по веревочному трапу, на нижней перекладине которого сидел Кенлон. При этом маленький коренастый радист тихо бормотал:

– Если бы только мамочка могла видеть своего сына. Но я храбро иду навстречу опасности. На все готов, но ничего не обещаю, – оказавшись у самой воды он повернулся и обратился к Кенлону: – Подержите-ка фонарь, мистер Кенлон. Я взгляну, что это за дрянь. Кенлон молча подчинился.

– Определенно не бомба, – проворчал Макрей. – Да, странная штуковина. Непонятно… – он осекся. – Ха! – выдохнул он со злостью.

– Что такое? – быстро спросил Кенлон.

– Эта маленькая лампа внутри просто висит в вакууме. Она ни к чему не прикреплена. Посмотрите-ка, мистер Кенлон, и скажите, если я не прав. Вот она справа. Вы меня извините, но я понятия не имею, что это такое.

Кенлон наклонился, но прежде чем он успел что-то рассмотреть, их окликнул капитан-лейтенант:

– Макрэ, может ли это приспособление использоваться вражеской подлодкой, чтобы определить наше местонахождение?

Глупый вопрос. Однако Кенлон знал, что это очень важный вопрос. Возможно, никто, кроме него, не осознавал почему. Остальные моряки только мельком и на расстоянии видели эту тварь, но он-то боролся с ней. Кенлон чувствовал руками мягкое пушистое оперение; большие крылья хлопали над его головой. Его пальцы сжимали тощее, но сильное тело, нечеловечески легкое, весящее не больше тридцати пяти фунтов. Его товарищи видели лишь смутную тень и теперь подыскивали какое-либо естественное объяснение происшедшему, что-то такое, что соответствовало бы их мировоззрению, что-нибудь, связанное с войнами и борьбой между нациями, шпионящими друг за другом. Но Кенлон до конца жизни не забудет вызывающее нервную дрожь удивительное существо, которое он видел. А его разум никогда не постигнет тех глубин или тех высот, за которыми кроется объяснение случившегося.

Словно во сне, услышал он ответ Макрэ:

– Здесь нет источника питания, сэр, нет батарей. Я не вижу, каким образом эту штуку вообще можно использовать.

Командир, должно быть, уже принял решение, потому что быстро объявил:

– Оба поднимайтесь на палубу. Макрэ, вы можете вернуться к себе. Кенлон, мне нужно с вами поговорить. Пейли, – он повернулся к одному из матросов, стоявших у него за спиной, – срежьте эту штуку, но не дайте ей упасть в море. Она нам нужна. Мансон, помогите Пейли.

Кенлон облегченно вздохнул. По крайней мере они начали действовать… И сразу стало легче дышать. Угроза, чувство опасности стали слабее.

Когда Кейлон и капитан остались одни в рубке, Джонс-Гордон мрачно спросил:

– Почему он не улетел сразу? Почему боролся с вами?

Это был не тот вопрос, на который Кенлон мог бы дать правильный ответ, но он попытался найти логичный ответ:

– Я думаю, командир, он хотел выиграть время.

– Время для чего?

– Он прикреплял это… ну… передающее устройство к носу нашей лодки. Требовалось ведь время на то, чтобы припой, клей или что там еще, чем он крепил эту штуку к лодке, успел застыть.

Джонс-Гордон хмыкнул.

– Звучит разумно, – признался он. – В таком случае он сильно рисковал. И все же точно мы ничего о нем сказать не можем.

В темноте Кенлон живо взглянул на своего капитана. Он всегда считал Джонса-Гордона всего лишь преуспевающим бизнесменом, которого случайно занесло в Аннаполис. [2]2
  В Аннаполисе, штат Мэриленд, находится Военно-морская академия Соединенных Штатов (прим. переводчика).


[Закрыть]

Но его оценка способностей капитана субмарины резко возросла во время похода. Вот и сейчас могло показаться, что Джонс-Гордон задал глупый вопрос. Однако это было не так – ведь командир должен сделать абсолютно все, чтобы обеспечить безопасность своего корабля. Он должен следить за тем, чтобы потенциальный противник не мог получить никакой информации ни о корабле и его экипаже, ни о местонахождении подводной лодки.

– У вас есть предложения? – спросил Джонс-Гордон.

Кенлон пожал плечами:

– Мы должны снять эту лампу. Это сейчас самое главное. Считаю также, что на ночь нужно выставить часовых на палубе… Хорошо бы захватить эту тварь живой. В противном случае, – он скривил губы, – нам лучше и не заикаться о том, что мы видели.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, лейтенант. Я… – капитан-лейтенант оборвал себя на полуслове и резко окликнул: – В чем дело, Мансон?

– Пейли просит передать, сэр, что паяльная лампа не берет ни эту штуку, ни сталь вокруг нее. Он говорит, что железо не плавится, и спрашивает, что ему делать дальше.

«Хороший вопрос», – мрачно подумал Кенлон.

– Мистер Кенлон.

Моряк вздрогнул от неожиданности и смутился, что не слышал, как капитан-лейтенант вылез из люка.

– Да, сэр?

Джонс-Гордон шагнул вперед и оперся на перила ограждения.

– Я думал над вашим советом, Билл, вытащить на палубу пушку и сбить этот прибор с борта, – тихо проговорил он. – Мой ответ – нет. И вот почему, – капитан-лейтенант выдержал многозначительную паузу.

Кенлон молча ждал.

– Мы не можем рисковать «Морским змеем». Необходимо сделать все возможное, чтобы вернуться на базу на целом корабле. И все же не укладывается в голове то, что здесь произошло. Только подумайте – крылатый человек!

Кенлон уже час обдумывал случившееся, не осмеливаясь предложить свои соображения. Он просто не знал, что следует предпринять, поэтому ничего не сказал, но снова почувствовал уважение к своему командиру, который, очевидно, обдумал ситуацию настолько, что принял определенное решение.

– Билл, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, – может быть, по возвращении на базу нам придется дать показания о том, что мы видели. Нам должны поверить; я в этом уверен. Если трое из четверых старших офицеров субмарины заявят, что они видели эту тварь, вряд ли командование решит, что у нас у всех одновременно поехала крыша.

– Что ж, возможно. Но, скорее всего, когда мы вернемся с этой кастрюлей, приваренной к борту, наше объяснение примут и так. Знаете, что будет? Ученые начнут бомбардировать вас из всех орудий. Нас станут всячески третировать, выставляя этакими заурядными служаками без искры воображения, вконец отупевшими от службы. Все это, конечно, скоро прекратится, поскольку командование флотом встанет на нашу защиту и заявит, что мы поступили правильно, позаботившись о безопасности судна. Время от времени в воскресных приложениях газет будут появляться статьи о крылатом человеке, – статьи, осуждающие действия капитан-лейтенанта Джонса-Гордона. Вот ваш и наш удел. А потом, когда разговор зайдет о повышении, командование флотом обойдет нас всех без всякого на то основания. Картина не слишком приятная, да, сэр?

– Она полностью совпадает с той, которую и я себе представил, – проворчал капитан-лейтенант. – Кенлон, мы должны поймать этого парня. По правде говоря, я не думаю, что это будет уж очень опасно. Ребята принесут какие-нибудь сети, а я организую так, чтобы…

С кормы раздался громкий крик; затем выстрел; а лотом небо над рубкой потемнело. Огромные крылья, захлопавшие над головами моряков, подняли вихрь ветра. Райхарт дико закричал, а потом раздался рык капитан-лейтенанта:

– Все к оружию!

В следующий миг человек-птица оказался у них в руках. Вряд ли это можно было назвать славной победой. Он приземлился рядом с часовыми, и те скопом набросились на него с безумной яростью. Кенлон уцепился за его крыло, отчаянно стараясь удержать чудовище и не дать ему подняться в воздух.

Но странное создание даже и не пыталось это сделать.

К ним уже бежали матросы с сетями. Крылатого человека быстро скрутили и спустили в люк, а потом…

Кенлон с Райхартом остались одни. Офицер окликнул часового на палубе:

– Что случилось, Джонстон? Почему ты стрелял?

– Я увидел, что он висит у кормы, сэр.

– Что? – воскликнул Кенлон.

– Я не знаю, сколько времени он там пробыл, сэр.

Похолодев, Кенлон побежал на корму, освещая дорогу карманным фонарем. Похоже, произошло именно то, чего он так опасался. Там внизу, у самой ватерлинии прикрепленная к выпуклому боку кормы, висела точная копия первого «радиопередатчика».