Текст книги "Вечный бой (Сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 60 страниц)

Глава III

Прошло полчаса…

Пятеро приятелей отправились в столовую в двух кварталах от своих новых домов. Оказавшись в помещении столовой, Модьун замешкался, а остальные нетерпеливо схватили тарелки и встали в очередь. Модьун подумал: не откажется ли компьютер, раздающий пищу, обслужить его? Может быть, нужно прямо здесь и сейчас объявить, что он – человек?

Но, поразмыслив, он решил продолжать маскарад; ему не хотелось верить, что кто-то взял на себя труд изменить программы миллионов простых машин. И что более важно, он не видел никаких внешних признаков того, что создававшаяся более тысячи лет система свободного питания, где не задавали никаких вопросов, в чем-либо изменилась.

Машины автоматически возделывали землю и собирали урожай. Для тех, кто прежде был плотоядным, различные типы белков создавались с помощью сложных программ из съедобных зерен, фруктов, трав, кустарников и деревьев. Для тех, кто прежде был травоядным, подходящая пища создавалась по упрощенной схеме, но все по тому же общему принципу. Почти все так или иначе годное в пищу шло на пользу разумным формам жизни. Почти ничего не выбрасывалось.

Да, перестроить здесь что-либо слишком сложно. Любое, самое незначительное изменение означало бы вмешательство во всю цепь операций. Модьун вынул еду из контейнеров, выданных ему кухонным автоматом. На этот раз, доверившись логике, он назвал свое настоящее имя, поскольку помнил, что обезьяны ели множество растений, которые людям не нравились.

Выложив еду на тарелки, он пошел к столу, где уже сидели его товарищи. До сих пор все шло гладко. Пока его новые знакомые оживленно беседовали, Модьун старательно жевал и глотал непривычную пищу. Хотя к концу своего пребывания за барьером он ел уже много раз, весь процесс в целом оставался для него неприятным.

Он помнил, что после не доставлявшего ему удовольствия акта поглощения пищи случится вещь гораздо худшая. Позже он должен будет искать общественный туалет и в присутствии других существ в соседних кабинках избавляться от отходов организма.

«Жизнь за границами барьера, – думал он, – именно такова, какой и должна быть по моему мнению: она наполнена скучными, утомительными, раздражающими переживаниями».

Но его на время заманили в большое тело, и он должен был выполнять его требования.

Собственно, взгляды Модьуна остались прежними. Вне барьера каждым существом управляют: его проблемы никогда не решаются до конца, сохраняется непрестанная необходимость бороться с окружающей средой, и это повторяется каждое утро, заставляя существо непрерывно действовать.

Какие мысли могут быть у такого существа? Да никаких!

Модьун без удовольствия пережевывал пищу и обдумывал свое положение, когда, услышав случайное замечание, понял, что четверо его новых знакомцев все еще обсуждают порядком надоевшую ему тему предстоящего путешествия в космос.

По-видимому, кто-то убедил администрацию утвердить неправильную цель экспедиции. Его друзья считали, что должны противодействовать, убедить власть предержащих выбрать как цель для полета корабля другую звезду.

– … Значение… необходимое действие… жизненные… решающие для мира…

Слова с их скрытым кодом, обозначающим некую сверхзначимость и важность, проходили через восприятие Модьуна как пустая трескотня; сначала он только регистрировал их. Наконец до него дошло их значение, и он сказал с легкой улыбкой:

– А что случится, если вы не сможете отстоять свою точку зрения?

Человек-ягуар удивленно посмотрел на него.

– Кто-то другой; выдвинет свой проект.

– С какими результатами? – спросил Модьун.

– Их идеи неверны, а наши верны.

– Но что же все-таки случится? – настаивал Модьун.

– Экспедиция отправится к группе желтых звезд, похожих на наше Солнце. Шансов найти жизнь на планетах таких звезд, меньше, чем на планетах голубых звезд. Это уже доказано.

Модьун с высоты своего менталитета, где все вещи были одинаково бесполезными, снова улыбнулся наивному ответу.

– Предположим, что экспедиция не обнаружит жизни ни в системе желтой, ни в системе голубой звезды – что тогда? – спросил он.

– Это будет напрасное путешествие.

Его безупречная логика не доходила до глупого создания. Человек сам прошел через эту промежуточную стадию; когда-то он верил, что успех заключается только в результате. Модьун сместил акцент своего вопроса.

– Участники такого путешествия не будут испытывать неудобств?

– О нет. Корабли безупречны. Они похожи на большие города, плывущие в космосе.

– Те, кто будут на корабле, смогут есть, спать, развлекаться, общаться с существами противоположного пола, будут иметь возможность тренироваться и обучаться?

– Конечно.

– Тогда какая разница, каким будет результат? – торжествующе спросил Модьун.

– Но, если мы не обнаружим другую жизнь, это будет напрасное путешествие! Межпланетные корабли мчатся с большой скоростью, и, как нам сказали, мы посетим много планет; но все же мы улетаем на длительное время. Для отдельной личности очень тяжело, если цель не достигнута.

Модьуну казалось, что все на корабле будут жить совершенно одинаковой жизнью независимо от того, неудачной или успешной окажется экспедиция. Забавляясь, он задал вопрос несколько под другим углом:

– Ну хорошо, предположим, вы найдете разумную жизнь в другой звездной системе – что дальше?

Человек-ягуар покачал головой:

– Вы, обезьяны, задаете ужасные вопросы, – сказал он. – Все, что вокруг нас, – жизнь. А жизнь – это познание нового! Неужели это ничего не значит?

Но Модьуна не так-то легко было сбить с толку.

– Скажите мне, – настаивал он, – как вы поступите с другими существами, если вы их найдете?

– Ну… мы должны будем определить свою политику относительно них. Все будет зависеть от их реакции.

– Приведите мне пример такой политики.

Настроение человека-ягуара изменилось. Он выглядел расстроенным, словно ему надоел этот разговор.

– Как я могу знать заранее! – взорвался он.

Пока продолжалась дискуссия, Модьун с растущей уверенностью отметил про себя иной смысл сказанного. Теперь он спросил:

– Вы упоминали, что нужно убедить власти. Кто эти власти?

Он ждал и думал: «Теперь я узнаю, кто враг».

– Люди-гиены, – был ответ.

Последовало мгновенное разочарование. Ответ показался ему заурядным.

«Не люди-тигры или люди-львы, – подумал Модьун, – не люди-слоны. Никто из тех, кто когда-то был большим или могучим созданием. Вместо них добрался до вершин власти тот, кто когда-то питался падалью».

Он забеспокоился.

Уходя за барьер, люди оставили животных равноправными. Управлением и обслуживанием городов и поселков должны были заниматься самодостаточные компьютеры. Люди-гиены прорвали линию обороны. Невероятно, но у него не было причин сомневаться.

И все же он почувствовал себя лучше. Конкретная группа, с которой можно говорить, вести дела. Внезапно все его волнения показались Модьуну несерьезными и не стоящими особых хлопот.

Модьун расслабился и впервые с непосредственным интересом принял участие в беседе. Разговор напомнил ему о чем-то. Он сказал:

– Вы говорите о поисках других обитаемых звездных систем. А что вы скажете о нунули, которые обнаружили иную жизнь в нашей солнечной системе? Они же возвратились на Землю? И почему вы не спросите их, где обитаемые системы? Я уверен, что они с радостью расскажут вам. Это очень услужливая раса.

Он остановился, увидев смущенные лица.

– Нунули! – эхом отозвался человек-лиса.

– Существа с другой звезды! Нет, мы никогда…

Это произнес человек-медведь.

– Где вы слышали об этих существах со звезд? – спросил человек-ягуар насмешливым тоном. – Когда это было?

Модьун, который на мгновение забыл, что для них он обезьяна и не может знать существенно больше, чем прочие животные, опомнился и произнес:

– Я слышал это там, откуда приехал.

Он самодовольно подумал, что это чистая правда.

Четверо людей-животных, казалось, приняли его утверждение. Очевидно, они точно не знали, что происходило в далекой Африке. Несколько минут они продолжали серьезно обсуждать этот вопрос и пришли к выводу, что тем, кто прилетел из космоса, земляне позволили жить, как им вздумается, но не дали случившемуся широкой огласки.

Это была неудача. Глупость. Но в происшедшем была и хорошая сторона, как считал человек-медведь. Этот случай доказывал, что в космосе есть и другие расы.

– Весь район там должен быть исследован, – неопределенно махнул рукой человек-медведь, охватывая взмахом полгоризонта.

Подходящий момент еще не настал, их внимание все еще было занято навязчивой идеей, но в голове Модьуна мелькнула другая мысль.

– Что вы делали до того, как вас наняли для полета? – спросил он с любопытством. – Чем вы занимались?

– Я был монтером на строительстве, – сказал Неррл.

Иггдооз, как выяснилось, работал на океанской ферме, где разводили водоросли.

– Я всегда хорошо себя чувствую у воды несмотря на то, что она соленая, – сказал он. – Каналы и болота… В общем, мне хорошо.

Руузб был лесничим.

– Я люблю горы и все обширные пространства, – сказал он. – Вот почему, я думаю, мне понравится космический полет. Космос…

Дуулдн не захотел рассказывать о себе. Он выглядел немного смущенным.

– Я не стыжусь, – сказал он. – Было бы странно говорить об этом, и я лучше не буду.

Отказ стал мгновенным вызовом Модьуну. Он смутно помнил о том, что, изменяя животных, человек имел в виду некоторые особые способности, которые он обнаружил в каждой породе… Что же это могло быть у ягуара? Он не мог ни вспомнить, ни додуматься до этого.

С опозданием ему пришло в голову, что его знакомые захотят узнать о его занятиях. Он было уже открыл рот, чтобы сказать, что он специалист по электронике, но внезапно понял: не нужно ничего говорить. Его друзья снова вернулись к своей скучной теме.

Информация о нунули, пожалуй, возбудила в них еще больший интерес к предстоящей межзвездной экспедиции, сделала их еще более решительными, чем когда бы то ни было (если такое вообще возможно), в стремлении настаивать на правильном выборе маршрута для их корабля. Когда Модьун снова прислушался к их разговору, они обсуждали ряд способов, которые помогут склонить «власти» к их точке зрения.

Вдруг человек-лиса вскочил на ноги.

– Эй! – он почти визжал от возбуждения. – Лучше нам добиться, чтобы нас выслушала комиссия.

Модьун встал, как и другие. Он был немного обескуражен. Их неожиданное (а на самом деле закономерное) намерение, казалось, положит конец его плану поселиться вместе с Руузбом. Ему не пришло в голову – хотя должно было бы прийти, – что днем они должны присутствовать на собрании.

Действительно, это было не настоящее препятствие. Перед ним стояла проблема: где найти комнату? И он должен был ее решить.

Модьун направился к ближайшей двери, понимая, что другие идут следом. Он думал:

«Когда они пойдут на собрание комитета, я попробую справиться с квартирным компьютером. И мы увидим, кто здесь главный: человек – творец – или машина».

С этой мыслью он прошел в дверь, оглянулся и обнаружил, что снаружи он – один!

Глава IV

Остальные ушли.

Поразительно!

Только что они были сзади. Иггдооз хрипло смеялся Дуулдн что-то говорил глубоким мурлыкающим баритоном, Руузб тяжело ступал по полу, а человек-лиса что-то лаял в ответ.

Слова совсем не имели значения, но звуки, которые издавали его знакомые, стали привычной частью окружающего.

Модьун остановился и оглянулся. Вот дверь, через которую он вышел.

Он помнил, что она была непрозрачной.

Непрозрачной!

Когда Модьун бросился к ней, он заметил, что на ней нет ни ручки, ни задвижки. Он сделал три шага и теперь стоял, ощупывая дверь пальцами и пытаясь открыть ее.

Под руками была лишь маслянистая гладкая поверхность. Дверь не откроется. Позади себя на улице он услышал слабый шум… Что-то в его мозгу мгновенно отреагировало.

Модьун обернулся.

Высокий – более восьми футов ростом – человек-гиена стоял на расстоянии всего в дюжину футов с автоматическим пистолетом в одной руке; он сказал странным голосом:

– Что случилось?

Неожиданно для себя Модьун сделал неопределенное движение всем телом, словно покачнулся, и пистолет выпал из вытянутой руки гиены, ударившись о тротуар с металлическим звуком.

Он прозвучал для Модьуна как сигнал аварийной сирены. Огромный человек-гиена опустился на колени и прошептал:

– Помогите…

Модьун мог бы помочь, но не помог. Он стоял, ощущая свою вину.

Теперь настал черед разума, и он понял, что совершил. Модьун поразил человека-гиену, выделив из своего тела газ.

Невероятно, но какая-то часть мозга Модьуна откликнулась на звук у него за спиной или, возможно, уловила лишь намек на раздражение в мыслях иного существа и восприняла его как угрозу.

Больше всего Модьуна удивило то, что его реакция была агрессивной.

В течение всей своей жизни Модьун с его философией полного – именно полного – отказа от насилия никогда ни на кого не нападал, но его мозг был способен на это.

Итак, это рефлекс тела с его неуправляемым животным бешенством.

«Господи, я должен следить за этим», – подумал он.

К тому времени, как он пришел к такому решению, человек-гиена перекатился на бок и теперь лежал на бетоне, скорчившись, стонал и извивался. Модьун подошел и с сочувствием посмотрел на подергивающееся тело.

Через минуту Модьун заметил, что пистолет лежит в нескольких ярдах в стороне. Он подошел, поднял его, осмотрел и увидел, что тот заряжен.

Модьун не знал, что и думать. Поэтому он спросил:

– Где вы взяли оружие?

Никакого ответа, только стон.

Модьун спросил настойчивее:

– Я думал, что их больше не выпускают.

На этот раз ему ответили.

– Ради бога, – простонал человек-гиена, – я умираю, а вы задаете глупые вопросы.

Все оказалось не так уж плохо. Действительно, первоначальное чувство сильной вины отошло на задний план. Оно ослабло, как только Модьун с облегчением осознал, что инстинктивно воспользовался защитной функцией организма.

Тут у человека-гиены начался отвратительный приступ желудочных спазмов. Возможно, он чувствовал сильную изжогу и другие признаки отравления, которые порой испытывают и животные, и люди.

Это страшно болезненно, но он не умрет.

– С вами будет все в порядке примерно через час, – сказал Модьун и положил пистолет в карман пальто. – Но я уверен, что вы собирались стрелять. Это делает вас потенциальным убийцей; поэтому я запишу ваше имя.

Подозревая, что ему не ответят добровольно, Модьун повторил вопрос более требовательным тоном.

– Глидллл, – ответил человек-гиена.

– Хорошо, Глидллл, – произнес Модьун, – мы не хотим дальше нарушать ваше право на свободу мысли, поэтому сейчас я не требую больше информации. Что-то в этом мире неправильно, и я не могу поверить, что вы персонально ответственны за это. Но я буду знать, как связаться с вами, когда наконец приму решение.

С этими словами Модьун повернулся и пошел влево, туда, где заметил проход в заборе, ведущий к входу в столовую.

Когда Модьун попал на улицу, четверо его друзей уже вышли из здания. Увидев Модьуна, Неррл, человек-лиса, облегченно вздохнул. Все остановились.

Несколько минут они говорили все разом, перебивая друг друга. Из этого словесного потока Модьун смог выделить всего несколько битов информации. Как оказалось, они решили, что потеряли его. Модьун задумчиво смотрел на них. Четверка излучала наивную доброжелательность, и это придавало всей истории полную достоверность. Что бы ни случилось, они тут были ни при чем.

Он подумал, что происшествие приобретает вид случайного. Совершенно случайно он вышел через боковую дверь в тот момент, когда – как они теперь это описывали – они остановились и оглянулись, чтобы что-то рассмотреть. Когда они повернулись, его уже не было.

Но как случилось, что человек-гиена с автоматическим пистолетом оказался на заднем дворе? Такое совпадение наводило на неприятные мысли, но так как никто здесь не знал Модьуна и не знал, кем он был, скорее всего, это было именно совпадение.

Модьун почувствовал, как при этой мысли его напряженное тело расслабилось.

Он наблюдал, как четверо его друзей заторопились на собрание. Сначала они воспользовались движущимся тротуаром, чтобы добраться до проезжей части. Вот один из них махнул рукой, и к тротуару подъехал автомобиль. Они забрались в него, и двери закрылись. Минутой позже машина отъехала, и Модьун быстро потерял ее из вида.

Успокоившись, но ощущая легкую грусть, Модьун направился к квартирам на террасе. Первые неудачи немного обеспокоили его. К тому же он потерял четырех своих спутников. В их компании он чувствовал себя гораздо лучше.

Модьун пошел на взлом, чтобы показать себе и враждебному миру вокруг, как умеет дурманить мозги настоящее человеческое существо. Правда, удивительно было, что обучающие машины не подготовили его к подобным ловушкам. Тот, кто программировал машины, уже забыл такие подробности. Или, скорее, знал, но не принимал во внимание.

Когда Модьун вернулся на улицу, где обустроились его приятели и где он надеялся поселиться сам, он все еще несколько колебался. С облегчением он увидел, что небольшая квартира между человеком-медведем и человеком-ягуаром еще не занята. Раз она свободна, ему не придется позже объяснять, почему он переехал.

Теперь он не терял времени на дальнейшие споры с машиной. То, что он проделал, было лишь одним из способов, с помощью которых человеческий ум управлял положением дел. Сила электростатического поля мгновенно разрушила прочные электрические цепи системы реле запорного устройства.

Четкость его действий была безупречной он даже не повредил небольшой выключатель, с помощью которого компьютер дистанционно контролировал крошечную квартирку. Он просто открыл дверь. Через секунду, когда он повернул ручку, она распахнулась.

Теперь Модьун мог войти. Но вместо этого он остался стоять. У него возникло странное чувство, словно охватившее не только его сознание, но и все ощущения тела.

Он стоял на крыльце своей маленькой блочной квартирки, смотрел с его скромной высоты на часть города Галли и со всей полнотой чувствовал, что он – человек, и другие не такие, как он. Большинство из них приспособилось, но не изменилось. Рост человеческого самосознания из глубин животного для большинства существ, населяющих Землю, не был трамплином для прогрессивного развития.

К ним насильно применили чудеса биологии. С этого времени цепи молекул остались закодированными, поддерживая произведенные изменения; и за тысячи лет кодирование точно выполнило свою задачу.

Не больше и не меньше. Модьун отчетливо представил себе огромные массы людей-животных, которые дружески общались, навещали автоматические пункты раздачи пищи, пробивались в свои квартиры, вводя личные коды в домовые компьютеры, энергично обсуждали подробности того, на что они были запрограммированы, или, как это случилось с его знакомыми, делали что-то по приказу людей-гиен.

Какая удивительная случайность, что люди-гиены из всех людей-животных оказались единственными, кто как-то пробился через внутреннее кодирование.

Стоя здесь, Модьун все еще предполагал, что это незначительный прорыв; что в человеке все еще есть что-то большее, чем в любом животном. Это ощущение засело в его мозгу.

«Мы великие», – думал он.

Впервые он согласился, что поступил правильно, выйдя из-за барьера, чтобы оценить изменения внешнего мира, узнать, какое время наступило на планете людей.

Вынеся такую оценку своему пребыванию за барьером, он вошел в маленькую квартирку, где собирался пожить некоторое время в качестве обезьяны.

Пока не приедет Судлил.

В свете имеющихся фактов общение с человеком-гиеной, вооруженным пистолетом, казалось бы, к делу не относилось. Скрытый смысл заключался в том, что Модьун стал заметной персоной.

Но это, конечно, невероятно.

«Никто же не станет искать меня, – говорил себе Модьун. – Я человек-обезьяна, который живет, как приезжий, в городе Галли».

Если пистолет был предназначен, чтобы кого-то убить, то собирались убить не Модьуна. Простая логика. И поэтому не было нужды думать об этом дальше.

И он прекратил это занятие.

Модьун проснулся в кромешной тьме, осознав, что кто-то находится в комнате и склонился над его кроватью, сжимая оружие…

Глава V

У Модьуна не было времени на размышления. Поэтому он превратил противника в камень.

Затем он включил свет и встал. Человек-гиена стоял неподвижно, склонившись над его постелью, и крепко сжимал нож. Он был захвачен врасплох во время нанесения удара, и его положение было динамически неустойчивым.

Модьун, конечно, никогда раньше не применял метод превращения в камень к живым существам, и теперь смотрел на свое творение, чувствуя приятное возбуждение. Он – индивидуальность, думающая личность – изучал незваного гостя с полной беспристрастностью. Из того, что он знал о процессах, начинающихся в живом организме при таком способе воздействия, он понял, что в теле человека-гиены были мгновенно освобождены все потенциальные возможности для затвердевания.

Модьун вызвал у человека-гиены артрит, паралич, камни в обеих почках, затвердение артерий и окостенение мышц всего тела… Модьун подозревал, что тот чувствует сильную боль, поэтому он подошел и вынул нож из его руки – или, скорее, попытался это сделать.

Нелегко… Пальцы, казалось, застыли вокруг рукоятки. Но, сильно рванув, Модьун освободил нож. Затем он проверил карманы существа, нашел несколько таблеток и, усилив свое чувство обоняния, установил, что они ядовиты.

Модьун понюхал лезвие ножа. Тот же запах. Метод двойной подстраховки.

Больше ничего он не нашел.

Чувствуя жалость к противнику, он оставил в его теле немного свободной жидкости – необходимый минимум.

Человек-гиена рухнул на кровать. Он лежал там, словно мокрая тряпка, и чувствовал себя примерно так же.

Сейчас в его теле началась внутренняя перестройка. Может быть, ему потребуется день, чтобы оправиться от шока и быть в состоянии двигаться. Некоторое время в его мозгу будет избыток жидкости и слишком много воды в каждой живой клетке. Но поскольку человек-гиена не был болен и в его системе не было естественных нарушений, то в конце концов он придет в себя.

Модьун не знал, когда можно будет расспросить предполагаемого убийцу о его мотивах. Ему казалось, он помнил, как много лет назад обучающие машины говорили, что необходима одна или две недели, пока голосовые связки восстановятся достаточно для того, чтобы существо смогло говорить.

Все это не имело значения. Значение имело лишь то, что кто-то, несомненно, искал его.

Логика говорила, что этого не может быть, но факты вещь неопровержимая. Два покушения на его жизнь. Это невозможно в мире, где нет преступлений. Но все же это случилось.

Модьун мгновенно решил, куда он должен пойти, чтобы провести первую проверку.

Итак, вскоре после трех часов ночи полностью одетый Модьун распахнул входную дверь столовой, работающей круглосуточно, и пошел к боковому выходу, через который он каким-то образом попал во двор и оказался лицом к лицу с вооруженным человеком-гиеной.

Что-то беспокоило его. Мгновенное замешательство…

«В эту дверь меня направил усилитель мысли, – анализировал Модьун. – Он включался только на несколько мгновений».

В течение двух-трех секунд усиленная мысль исподволь подталкивала его в боковую дверь. Все выглядело так, как будто это его собственная мысль. Давление на его мозг осуществлялось осторожно и согласовалось с его собственной целью. В шумном окружении он не заметил постороннего воздействия.

Модьун предположил, что одновременно четверо его друзей-животных подверглось такому же умственному давлению, направившему их в другую сторону, и они не заметили его исчезновения. Это не доставило особых сложностей. Животные-люди не чувствуют таких вещей.

Убежденный в своей правоте, Модьун решил:

«Путь, по которому я сейчас иду, выведет меня к компьютерному центру и к тем, кто там находится. И тогда я буду знать, в чем проблема».

Модьун даже не предполагал, с какой невероятной проблемой столкнется.

Была ночь. Лишь на востоке появилось слабое сияние…

Модьун вошел в компьютерный центр через парадный вход и оказался в мире металлических панелей, залитых слабым светом; некоторые панели простирались от пола до высокого потолка.

Модьун слышал только слабый шум работающих машин и легкие щелчки, когда блоки один за другим соединялись с центральным компьютером или отключались от него.

Все это ничего не означало и не давало никакой дополнительной информации. Тут царил давным-давно заведенный порядок, все работало в автоматическом режиме много тысячелетий и, вероятно, будет продолжать работать, пока на планете не исчезнет жизнь.

Модьун миновал несколько дверей, прошел по коридору и спустился вниз по ступенькам – к центральному вычислительному устройству.

«Вот вы где», – подумал Модьун.

Машина, перед которой он очутился, казалась обыкновенным компьютером универсального типа. Тем не менее именно отсюда пришла направляющая мысль-команда, заставившая его выйти из боковой двери столовой.

Через минуту Модьуна удивило, что ему позволили зайти так далеко и не создали на его пути никаких дополнительных препятствий. Теперь он чувствовал… сопротивление… своему присутствию. Поразительно, что, несмотря на всю свою чувствительность, он не мог осознать яснее природу этого противодействия.

Ладно, скоро он все узнает.

Он заговорил с компьютером, требуя разъяснений. Его голос эхом отдавался в почти пустом помещении. Он ясно чувствовал, что прошло много, много столетий с тех пор, как шум жизни нарушал тишину замкнутого пространства.

Последовала пауза, которая сама по себе показалась ненужной – ведь компьютеры всегда отвечают сразу, и, наверное, это был единственный подобный случай.

Наконец прозвучал ответ машины:

– Я получил инструкцию проинформировать вас, что нунули, хозяин планеты, поговорит с вами лично, как только подойдет сюда, на что потребуется около минуты.

У Модьуна было шестьдесят долгих секунд, чтобы обдумать значение этих слов.

Минута прошла. Где-то у него за спиной открылась дверь.