Текст книги "Собрание сочинений-4.Двойники"
Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Во время обеда Эстелл сидела напротив мужа. Она почти не притронулась к еде и насмешливо смотрела, как голодный муж быстро расправляется с очередным блюдом.
– Тебе, наверное, приятно будет узнать, что я сделала недельный запас твоей самой любимой еды и купила три блока сигарет.
– Я что-то не очень понимаю, повтори еще раз. – Джон отложил вилку и выжидательно нахмурился.
– Я сегодня все утро бегала по магазинам и закупила твоей любимой еды на целую неделю.
Лейн продолжал пристально смотреть на жену, все еще чего-то не понимая, и осторожно сказал:
– По-видимому, я должен замереть от восхищения от такой внимательности…
– Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь? – тихо спросила Эстелл.
– Не знаю – чего? – Лейну уже надоело ходить вокруг да около, и он был готов вспылить.
– Они же провели над тобой суд, иначе они ничего не могли бы сделать.
Лейн с ужасом почувствовал, как его лицо заливает краска стыда, но Эстелл по-женски беспощадно воскликнула:
– Я вижу, что права – ты стал красным, как кирпич! Это ведь произошло вчера поздно ночью, когда ты, как сумасшедший, ворвался в дом, верно?
Джон медлил с ответом, потому что прямая ложь была ему ненавистна, а…
– Да, вчера около нашего дома меня действительно поджидала шайка каких-то подростков. – Он старался говорить как можно равнодушнее. – Я не обратил внимания, что они там лепетали. Но ты считаешь, что это и был суд?
– Это был самый настоящий суд, – подтвердила Эстелл. – И отныне ты переводишься на ограниченную диету сразу, как только закончатся наши припасы. И никаких сигарет.
– Ну что же, перейду на твой кофе, – беззаботно ответил Джон.
– Кофе для тебя тоже отменяется. Считается, что он вреден для здоровья.
Лейн сильно потер подбородок – старая привычка, помогавшая ему сдерживать приступы вспыльчивости, и с деланным спокойствием спросил:
– Как можно понять с твоих слов, вся торговая сеть Спейспорта тесно сотрудничает с Центром детских групп в этом продовольственном шантаже? Меня, по сути дела, лишают еды?
– Ну, нельзя сказать, что тебя полностью оставляют без пищи, – осторожно начала объяснять Эстелл. – Тебя переводят на разумную диету, необходимую для людей твоего типа, которые, как правило, умирают от сердечных приступов или инсульта. Большинство из них не имеют достаточной силы воли, чтобы перейти на правильный рацион питания и бросить курить. Поэтому для вас предусмотрены витамины, минеральные вещества и протеин. Вероятно, ты немного похудеешь, да и сама пища не будет такой уж вкусной, но зато дольше проживешь.
Лейн был ошеломлен, и в его памяти вдруг всплыли слова Миджнейлена:
– Так вот что имел в виду сегодня этот парень, а я так и не понял! – Он задумчиво поглядел в сторону, потом сказал: – Ладно, будь я проклят! Меня сажают на хлеб и воду. А как насчет тебя и Сьюзен?
– Мы имеем право обедать в ресторанах, но, конечно, не будем. – Эстелл пристально посмотрела ему в глаза. – По твоим хитрым глазам я вижу, ты что-то задумал!
– Ради бога, Эстелл! – не выдержал Джон, но тут же замолчал и сидел какое-то время в полной прострации. – Я думал сейчас над тем, как порушить все это безобразие, не отвлекаясь от других, гораздо более важных дел.
Позже, думаю, мы сумеем закупать все необходимое в другом городе и привозить в Спейспорт.
– Что ты, – Эстелл махнула рукой, – они все конфискуют, когда будем проходить пропускную службу.
– Ты шутишь? – Джон был по-настоящему удивлен.
– Детские группы – официальные организации, – терпеливо ответила Эстелл, – и все это время я пыталась втолковать это тебе, но никому не под силу переубедить Джона Лейна, если он что-то для себя решил.
Но муж, казалось, даже не расслышал ее последних слов, продолжая что-то обдумывать.
– Есть простой выход. Раз-другой буду выезжать из Спейспорта по служебным делам и обедать там в ресторане!
– Раз ты занесен в черный список, ты можешь выезжать из города только по служебному предписанию. Конечно, как командующий космическим флотом, ты, вероятно, без труда можешь всякий раз найти предлог для командировки, который никто не поставит под сомнение. Но, сказать по правде, я не представляю, как ты, всегда такой честный и порядочный, можешь без конца выписывать себе фальшивые предписания.
По его лицу было видно, что он и сам сильно в этом сомневается, но он упрямо ответил:
– Возможно, я все-таки сделаю это – для правого дела.
Они молча заканчивали обед. Эстелл не отрывала глаз от настенных часов, чтобы не встречаться взглядом с мужем. Сам Джон хмуро уставился в тарелку. Когда он неожиданно поднял глаза на жену, то увидел на ее лице слабую улыбку, которая сразу исчезла под его взглядом…
К концу обеда, когда Лейн опять перехватил то же выражение на ее лице и неодобрительно посмотрел на нее, она вдруг громко рассмеялась. И теперь, склонившись на стол, безудержно хохотала, видимо, уже не контролируя себя: началась настоящая истерика. Лейн, поначалу раздраженный, с беспокойством обошел стол и склонился над содрогающимся от хохота телом жены. Схватив за руки, он одним рывком поднял ее и крепко прижал к себе, пытаясь остановить судорожно бьющееся худенькое тело.
Наконец судороги стихли, и Эстелл, обессилев, почти повисла на сильных руках мужа. Не отнимая лица от его груди, она невнятно сказала:
– Мне вдруг стало так смешно… Как им удалось заарканить такого старого бутера…
– Ну вот, теперь и ты понимаешь, – он тихо погладил ее по спине, – что все это очень напоминает балаган.
– Мне все равно кажется, что лучшего кандидата в бутеры им не найти.
Джон резко отстранился.
– Уж лучше я и дальше буду спать в комнате для гостей. Очевидно, в настоящий момент у меня нет жены в истинном смысле этого слова, – удрученно проговорил он и отошел.
Эстелл смотрела на него влажными глазами, лицо ее стало совсем печальным.
– По-твоему, я как примерная маленькая женушка должна была оставаться рядом с тобой и спокойно наблюдать за тем, как наносят вред моей дочери? Ты так понимаешь верность женскому долгу?
Лейн поднял ладони вверх и тихо сказал:
– Все, я сыт по горло. Я вижу, как все разваливается, пойми – я выдохся! Мне нужно передохнуть. – С этими словами он вышел в холл и свернул в спальню для гостей. Эстелл слышала, как в дальнем конце дома закрылась дверь.
Когда расстроенная Эстелл начала вяло убирать со стола, зазвонил телефон Услышав голос Ли Дэвида, она, не дожидаясь вопросов, заговорила сами:
– Мне очень жаль, Ли, но я не знаю, что будет дальше. Хотя сегодня она мне показалась более бодрой, чем вчера.
Но тот хотел знать, собирается ли Сьюзен прийти на следующий день в школу. Услышав отрицательный ответ, он сказал:
– Передайте ей, пожалуйста, что лучший выход из любой неоднозначной ситуации – это оставаться настоящим джэббером. Вы передадите ей мой совет?
– Я передам ей, – глухо ответила Эстелл и положила трубку.
Закончив разговор, Ли сразу перезвонил Майку После нескольких звонков на запястье Майка Саттера, стоявшего с тремя другими ребятами около дома Джагеров, что-то запищало. Он нажал невидимую кнопку и ответил в маленький микрофон, который вытащил из кармана.
– Это Ли. – Звук был очень громким.
– Послушай, Ли, – Майк поднес микрофон к самому рту. – Только что из дома вышла миссис Джагер, мы объясняем ей правила выезда из Спейспорта. Я ей сказал, что Бад должен обязательно пойти завтра в школу, на всякий случай мы придем сюда в половине восьмого. Она пообещала передать все мужу и вообще сделать все, что в ее силах.
– Хорошо, думаю, сегодня уже нечего делать, так что отправляйтесь по домам. Сэк?
– Сэк, – ответил Майк.
– А Джагер не пытался избить Бада?
– Нет, его мать говорит, что Бад с ним не спорил.
– Сэк, – повторил Ли и повесил трубку. Он должен был позвонить ребятам и санкционировать все их действия как лидер группы. Все было сделано, как надо.
Закончив разговор, Майк приветливо обратился к стоявшей перед ним женщине:
– Мы понимаем, миссис Джагер, что вы не только мать, но и хороший друг Баду. Если до завтрашнего утра что-нибудь случится, сразу звоните Ли Дэвиду или мне, Майку Саттеру, договорились?
Женщина послушно кивнула, но ее лицо оставалось напряженным.
– Думаю, будет нелегко, хотя он и разрешил мне выйти из дома поговорить с вами. Но я еще попытаюсь переубедить его. – Щеки миссис Джагер слегка порозовели, и вся ее тщедушная фигура как-то неожиданно расправилась, с лица исчезло выражение обычной апатии. Казалось, она преисполнилась необычайной решимости: – Уж будьте покойны, я не позволю ему обидеть такого мальчика.
– Сэк, – закончил разговор Майк, и все четверо направились в разные стороны по домам.
В спальне миссис Джагер пересказывала мужу свой разговор с Майком. Лен Джагер прямо в одежде лежал на широкой кровати и слушал жену, глядя куда-то в потолок, и челюсти его сжимались все крепче, выражая яростное несогласие со всем, что он слышал.
– Слышать не хочу, – прорычал Джагер, – эти сопляки чуть не убили меня, – врал Джагер, не моргнув глазом. – Но я не собираюсь поддаваться этой шайке бандитов. В ближайшие два дня транспортная компания не может нас вывезти, но им я сказал, что мы уезжаем завтра, вот так-то. А еще у меня припрятано старое ружьишко, – Джагер, наконец, оторвал глаза от потолка и кивком показал на платяной шкаф справа от него, – и эта игрушка поможет мне все сделать по-своему.
– Неужели из-за двух дней, Лен, – взмолилась миссис Джагер, – ты собираешься учинить такое? Если в тебе еще осталась хоть капля какого-то чувства ко мне, то не устраивай скандала, прошу тебя! Ведь это из-за тебя Бад тогда сбежал из дома. Он очень изменился, стал совсем другим.
– Хе, – прервал ее муж, – узнал, почем фунт лиха, когда оказался один на один с жизнью! Сразу понял, что только его старик поможет ему. О’кей, я согласен, но при одном условии – полное послушание и дисциплина. Как только он станет взрослым, пусть делает, что хочет. Но пока – никаких глупостей! – Когда Джагер увидел, что жена открыла рот, чтобы что-то возразить ему, он злобно зарычал: – Не желаю больше ничего слышать! С меня хватит!
На следующее утро, когда еще не было шести, уже одетая Сьюзен на цыпочках вышла из своей комнаты и спустилась в прихожую, где очень удобно, в отдалении от остальных комнат, стоял телефон. Она набрала номер, и в квартире Сенниза раздался телефонный звонок. Трубку взял приятель Сенниза и тут же со словами: “Минуту, передаю трубку”, протянул ее Питеру, еще лежавшему в кровати:
– Это твой джэббер, Сьюзен, – прикрыв трубку, прошептал он.
– Хелло, дорогая, – бодро заговорил Сенниз, насмешливо улыбаясь.
Сьюзен поудобнее устроилась у телефона, стараясь прикрыть аппарат всем телом, будто это могло приглушить звук ее голоса.
– Питер, – заговорщицки почти прошептала она, – ты на мне женишься?
С того мгновенно слетели последние остатки сна, и он стал обычным Питером Сеннизом, полностью контролирующим каждое слово, деловитым, приветливым со всеми.
– Эй, не так быстро. В чем дело?
Но даже такое мягкое, почти нежное сопротивление оказалось ей не по плечу.
– Я задала тебе простой вопрос, – произнесла она дрожащим от накипающих слез голосом, – и нужно просто ответить: да или нет.
– Мы можем с тобой поговорить. Может быть, ты подъедешь в космопорт, и мы вместе позавтракаем? У меня сегодня плановый вылет.
– Я знаю, – нервно ответила Сьюзен, – и я хочу полететь вместе с тобой. Мы можем обвенчаться на Томбе, многие так делают.
Даже для такого опытного волокиты это было уже чересчур! Питер не сразу ответил, хотя и понимал, что каждая секунда его молчания только усложняет дело.
– Послушай-ка, у меня уже есть на сегодня один пассажир, – вышел наконец из положения Сенниз. – Но, с другой стороны, почему бы нам не полететь всем вместе? Нет проблем! Как ты смотришь на это, дорогая?
– Хорошо, договорились. – Сьюзен помолчала, колеблясь, и с жаром заговорила: – Но мы должны сделать это сразу же, немедленно, Питер. Мы должны там сразу пожениться. Сегодня же!
– Я встречу тебя около “подземки” у стартового анга-, ра, там же, где и в прошлое воскресенье, – с облегчением ответил Питер. – Через… – Он взглянул на часы и, увидев, сколько они уже разговаривают, слегка поморщился. – Через сорок минут!
– Я там буду, – коротко ответила Сьюзен и повесила трубку.
Кончив разговор, Сенниз с победным видом сказал приятелю:
– Мой маленький джэббер хочет как можно скорее обсудить нашу свадьбу.
– И никто не может сравниться с тобой в таком обсуждении, – с тихим восхищением заметил тот.
Но Сенниз уже бежал в ванную и бросил на ходу:
– Если будешь слишком долго меня расхваливать, я не успею принять душ.
Там же, в прихожей, Сьюзен торопливо писала записку родителям:
Дорогие мама и папа!
Когда вы это будете читать, я уже буду миссис Питер Сенниз. Мне очень жаль, что делаю это тайком от вас, но, думаю, это только к лучшему. Пожелайте мне удачи.
Ваша любящая дочь
Сьюзен.
Положив записку на бар, она, крадучись, вернулась в прихожую, бесшумно открыла входную дверь и так же осторожно прикрыла ее за собой. Покинув родительский дом, Сьюзен, не оглядываясь, быстро направилась к “подземке”. Через несколько минут она была уже в лифте, которой стремительно летел вниз, спуская под землю своего единственного пассажира.
Глава 28Ровно в семь тридцать утра следующего дня все члены “Красной Кошки” уже стояли около дома Джагеров. Официальный представитель Центра групп, мужчина средних лет, Грегори Бондж прошел за калитку и нетерпеливо подергал дверной колокольчик. После долгой паузы из-за закрытой двери послышался грубый мужской голос:
– Велите этим пацанам убираться отсюда подобру-поздорову. Я не позволю Баду выйти из дома и их в дом не пущу! У меня для них тут припасено несколько зарядов соли, просто так я не сдамся.
Бондж вернулся к ребятам и пересказал им угрозы Джагера, а потом добавил от себя:
– На мой взгляд, джэбберы, это весьма непростое дело, и, учитывая, что Джагеры через два дня уезжают из Спейспорта, я бы посоветовал вам этим больше не заниматься. По-моему, следует известить военную полицию и следовать ее инструкциям.
Разъяренный Майк, забыв о присутствии лидера группы и не дав Ли сказать свое первое слово, возмущенно закричал:
– Мы не позволим, чтобы этот бутер безнаказанно улизнул из города!
Ли посмотрел на лица ребят и увидел, что все они испытывают примерно те же чувства: Майк выразил общее мнение – не сдаваться! А один из мальчиков высказал предположение, что Джагер-старший, возможно, не совсем нормальный человек и нужно вызвать из Центра специальную перевозку.
– Хорошо, мы все это сделаем, – заверил ребят Ли, – если Бад попросит о помощи.
Но из дома Джагеров не доносилось ни звука. Вскоре на улице показался какой-то фургон и остановился неподалеку, по другую сторону дороги, как раз там, где, немного оторвавшись от ребят, стоял Ли. Он подошел к машине, обогнув ее так, что исчез из поля зрения ребят. Дверь машины приоткрылась, и один из полицейских сказал юноше:
– Иди к дому, а мы тебя прикроем.
– Сэк, Генри, – ответил Ли. Он опять вышел из-за машины и перешел на другую сторону, где стояли ребята.
– Мериэнн, – приказал Ли, – передай мистеру Джагеру, что мы вызываем его на суд “Красной Кошки”.
Побелевшее лицо девушки с надеждой обратилось к Майку, но он лишь ободряюще похлопал ее по плечу и сказал:
– Иди!
В это время Ли отдавал команды:
– Майк, ты пойдешь со мной. А вы, ребята, сами знаете, что делать в такой ситуации. Все по местам.
Они с Майком немного прошли вдоль улицы и зашли к дому Джагеров с тыла: миссис Джагер обещала вчера оставить открытой дверь, ведущую на кухню. Никем не замеченные, они подобрались к самой двери, которая была даже чуть приоткрыта. Ли вытащил газовый пистолет, и они тихо вошли в дом.
Бад, которому “отец” строго приказал оставаться в своей комнате, был полностью одет: ровно в девять он должен был встретиться с Сеннизом, который пообещал взять его с собой на борт “Омнивалчер”… И прощай, Земля! Лен Джагер, занявший дикую позицию в отношении детских групп (которые могут в нужный момент защитить Бада), поставил под угрозу всю операцию по исчезновению Бада с Земли. Стоя в открытых дверях своей комнаты, мальчик видел через окно гостиной, как, миновав калитку, к крыльцу приближается Мериэнн. Он видел, как Лен Джагер чуть приоткрыл входную дверь и просунул в щель дуло ружья. Его “мать”, не спускавшая с мужа глаз, тотчас бросилась к нему из гостиной и вцепилась в него. Но муж одним движением плеча сбросил ее, и она упала на пол, продолжая кричать что-то бессвязное.
Бад не знал, что ему делать, но четко понимал одно – Мериэнн в опасности. Он попытался остановить “отца”:
– Эй, не смей стрелять в девочку!
Но тот, не оборачиваясь, лишь прорычал:
– Убирайся в свою комнату!
Упрямо выставив подбородок, Джагер поудобнее пристроил ружье.
Бад понимал, – что решение надо принимать сию секунду – наступил критический момент, но он совсем недавно стал джэббером и не успел узнать, что группы, не раз оказывавшиеся в опасных ситуациях, уже имеют отработанную систему защиты в таких случаях. Даже то, как именно Мериэнн подошла к входной двери дома Джагеров, было тоже продуманным элементом этой системы: она остановилась перед дверью таким образом, что Джагеру пришлось бы распахнуть ее настежь, чтобы навести на девушку ружье. Но Бад знал лишь то, что видел собственными глазами. Он почувствовал такую ответственность, которая была слишком велика для ребенка, независимо от его земного или внеземного происхождения… Когда мальчик выбежал из комнаты, какое-то новое чувство долга заставило его напрочь забыть о всей той сложной игре, которую он вел под личиной Бада Джагера.
В первую очередь мальчик обнажил свои мощные щупальца и обвил ими, как стальным кольцом, онемевшего от удивления Джагера. Тот делал лишь конвульсивные попытки вырваться, но, видимо, и в этой, второй по счету стычке Джагера с джэбберами удача была не на его стороне. Безуспешно пытаясь вырваться из стальных объятий “сына”, дулом ружья он еще шире распахнул дверь своего дома, и тем, кто был в это время на улице, могло показаться, что человек от угроз перешел к действиям.
Полицейские, сидевшие в машине, не располагали временем, чтобы обсуждать, кому стрелять первым. И в результате грохнули выстрелы двух газовых пистолетов. Две газовые капсулы, как два отравленных дротика, зажужжав, полетели точно в направлении обозначенной мишени.
Когда замороженные кристаллы анестезирующего вещества проникли под кожу Джагера, он успел лишь подпрыгнуть и… теперь о нем можно было говорить в течение какого-то времени только как о прошлом. Он зашатался, как человек, получивший смертельную рану, упав на колени, медленно растянулся на полу во весь рост. Он неподвижно лежал у самых ног Мериэнн, как будто его неожиданно сморил крепкий сон в собственной кровати.
Но Бад все еще не пришел в себя: ему пока не удавалось взять под контроль свое тело, он чувствовал, как его ноги тоже вот-вот превратятся в щупальца. Майк и Ли, замерев от изумления, оставались в кухне, наблюдая, как дергается и подпрыгивает, словно на пружинах, тело этого таинственного существа. Одежда Бада уже не скрывала его бескостную, не похожую на человеческую плоть. Лицо сейчас мало напоминало знакомые черты Бада.
Делая отчаянные попытки обрести человеческий облик, Бад случайно повернулся и заметил изумленные лица ребят, с открытыми ртами наблюдавших, что происходило прямо у них на глазах: восстанавливались знакомые черты лица Бада, передние конечности становились руками, с костями и мышцами – вот появились локти, запястья…
Но широко раскрытые от удивления глаза джэбберов подсказали Баду, что он обнаружил себя. Во всяком случае, он был уверен в этом. Не раздумывая, он быстро повернулся и кинулся к двери. Выскочив на крыльцо, он запер ее снаружи и бросился бежать. Его никто не преследовал, потому что ребята из группы пришли сюда защищать его и, естественно, понимали, что Баду лучше всего оказаться сейчас в школе. Пусть его бежит, это даже к лучшему.
– Пусть идет, – разумно заметил даже Альберт. – Не стоит, чтобы мы при нем разбирались с его отцом.
Бад беспрепятственно добежал до ближайшего угла и, свернув за него, пронесся еще один квартал – до входа в “подземку”. Там он ринулся в лифт, и только когда кабина стремительно понесла его вниз, впервые почувствовал себя в относительной безопасности.
После скоропалительного бегства Бада Майк и Ли продолжали стоять неподвижно, будучи, видимо, не в состоянии осмыслить то, чему они были свидетелями. Они были очень далеки от настоящего понимания увиденного, чего так испугался Бад… И чем больше проходило времени, тем больше затуманивалось их сознание… Все происшедшее казалось сейчас чем-то невероятным.
А Лен Джагер, по странному своему невезению, опять возвращался в больницу.
Ребята направились к школе в полной уверенности, что там обязательно встретят Бада – уж во всяком случае после последнего урока. Единственным человеком, кто в этом сомневался, был Майк. В его памяти одно за другим всплывали воспоминания о первой встрече с Бадом: вот он гонится за ним, и они падают на землю… Вот Бад идет своей странной ковыляющей походкой… Бад сидит в классе за механизированной партой и перед ним компьютер и всякие прочие электронные штуки…
Всю первую половину дня Майк был, как сомнамбула. Он был совершенно погружен в собственные мысли, двигался, как автомат, не замечая знакомых ребят и не отвечая на их оклики.
– Вы не видели Бада Джагера?
Никто больше не видел Бада Джагера.
На школьных часах было два часа девять минут пополудни, когда Майк возвращался после большой перемены обратно в свой класс, и… вдруг, как по мановению волшебной палочки, его чувства, мысли и воспоминания выстроились в единое целое. Майк остановился и, резко развернувшись, побежал по школьному коридору навстречу толпе ребят, спешащих на последний урок.
Когда Майк заглянул в класс Ли, урок уже начался, но в старшей группе ребята занимались самостоятельно, без преподавателя. Стоя в дверях, Майк кивком подозвал Ли Обменявшись несколькими фразами с Майком, Ли вернулся к своему столу и отключил компьютер. Покинув класс, оба юноши поспешно вышли из здания школы, и через несколько минут за ними уже закрывались двери подземного лифта.
Супруги Лейны завтракали в то утро вдвоем. Была уже половина девятого, но из комнаты Сьюзен не доносилось ни звука.
– Пусть поспит, ей это сейчас не повредит, – беспокойно взглянув на мужа, сказала Эстелл. Тот лишь невнятно хмыкнул, но ничего не ответил. Она укоризненно посмотрела на него, подозревая, что муж просто пытается скрыть свою радость по поводу того, что события развиваются именно таким образом. Но тот продолжал есть, не отрывая глаз от тарелки.
Эстелл, как всегда, проводила мужа до входной двери и даже терпеливо снесла его поцелуй на прощание: это уже было похоже на примирение. Почувствовав некоторый прилив сил, она принялась за уборку. Через некоторое время Эстелл решила побаловать себя своим люби, мым напитком и быстренько сварила кофе. Но когда она, удобно устроившись за столом, поднесла ко рту чашку, то случайно взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что уже одиннадцатый час, а Сьюзен до сих пор не встала.
Оставив кофе, Эстелл прошла к комнате дочери и приоткрыла дверь. Разумеется, в комнате никого не было, и Эстелл, нерешительно постояв, стала искать какую-нибудь записку. Ничего не обнаружив в комнате Сьюзен, мать по-настоящему разволновалась. Она стремглав бросилась на кухню к телефону, но, так и не набрав до конца номер, задумчиво положила трубку на место…
– Может быть, она уже в школе, и Джон только разозлится на меня, – подумала она вслух и присела за стол, опять взяв в руки чашку. Какое-то время она тихо сидела, понемножку отпивая кофе, и мысли ее блуждали. Наконец, почувствовав усталость от своей беспомощности, Эстелл пробормотала: – Может, мне лучше немного полежать.
Она с усилием поднялась из-за стола и пошла в спальню, где буквально упала на постель. Скоро Эстелл уже спала.
В десять утра Эндрю Скотт доложил Лейну, что Лен Джагер опять находится в больнице.
– Что с ним на этот раз? – поинтересовался Лейн.
– По моим сведениям, мистер Джагер сегодня утром пытался помешать своему сыну пойти в школу.
– Он пострадал?
– Ну, не совсем так. Он потерял сознание от двух газовых капсул со снотворным и, как только проснется, может выписаться из больницы… – Скотт мягко добавил: – Вы сами просили меня постоянно держать вас в курсе всего, что касается этого человека, сэр.
– Да, правильно, – подтвердил Лейн, напряженно обдумывая решение. В этот момент весь облик Лейна выражал твердую решимость “настало-время-действовать”.
– Мистер Скотт, – продолжил Лейн после небольшой паузы, – я, мягко говоря, несколько удивлен теми безграничными правами, которые были предоставлены этим детским группам за последние десять лет, что меня не было на Земле. По-видимому, они могут по своей воле – без приговора суда – расправляться с неугодными им взрослыми людьми, не так ли?
– Но, сэр, существует целый ряд правил…
– И, как мне кажется, весьма гибких и расплывчатых, – резко перебил шеф. – Во всяком случае, я хотел бы поговорить сегодня с кем-нибудь из членов, как он там называется… Центр подготовки детских групп? Пусть кто-нибудь из работников этого Центра приедет ко мне в любое время и просветит меня относительно правомочности таких действий.
– Хорошо, сэр. – Через десять минут Скотт сообщил, что мистер Портани, работник Центра, будет в офисе Лейна ровно в час тридцать пополудни.
– Думаю, моя жена была бы счастлива услышать эту новость, – саркастически улыбнулся Лейн.
– Мне следует сообщить ей об этом?
– Нет, нет, что вы, – быстро ответил Лейн, – ни при каких обстоятельствах!