Текст книги "Собрание сочинений-4.Двойники"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 23

Ли Дэвид сухо изложил собравшимся подробности признания Сьюзен и, опустив глаза, стал молча рассматривать дорогой восточный ковер ручной работы, застилавший почти весь пол. Не отрывая взгляда от витиеватого узора, он будто ненароком спросил у Майка:

– Когда возвращается из экспедиции твой отец?

– Примерно через год. А что?

– Очень жаль, что он не пошел в семейный банковский бизнес, о чем так мечтали его родители.

– Ты хочешь сказать, – насмешливо поднял брови Майк, – что если бы он не сделал такой головокружительной карьеры в космосе, то я не наломал бы столько дров?

Ли чуть прищурил глаза и ничего не ответил. Ребята из его группы сидели вместе вдоль стены, чуть поодаль уселись лидеры других групп, в частности, негр Бен Кисмо и Мартин Тейт, невысокий плотный парень с непослушными светлыми волосами. В углу, отдельно от всех, устроились Долорес Манроу и почему-то Бад Джагер. Первым молчание нарушил Мартин Тейт:

– Ли, здесь собрались ваши друзья – твои и Сьюзен. Мы только что узнали, что видела Долорес, но ты не сказал, что не веришь ей?

– Почему, я верю ей, – не поднимая глаз ответил Ли, – хотя и не понимаю, что она там делала в такое время.

– Кроме того, Майк рассказал нам также, в чем призналась ему сама Сьюзен. Ты ведь не опровергаешь его слова?

– Нет, – все тем же ровным голосом подтвердил Ли, – я не думаю, что мистер Саттер стал бы нам лгать.

– Мистер Саттер? – непроизвольно повторил за ним Майк. Уклонившись от сочувственного взгляда Мериэнн, он сел на свободный стул. Он был совсем не похож на обычного – делового, быстрого на слова и поступки Майка.

– Затем, – невозмутимо продолжал Мартин, – ты изложил нам свои возражения, но мы все-таки решили, что Сьюзен виновата. И все же мы видим, что ты не собираешься присоединиться к нашему решению. Это очень серьезно, такого у нас еще не было!

– Ты не понял, – покачал головой Ли. – Я принимаю ваше решение, но с одной оговоркой.

– Выкладывай!

– Я больше не могу быть лидером. – Ли наконец поднял глаза. – И оставшееся до моего выхода из группы время я буду выполнять обычные обязанности рядового члена. Так что придется избрать кого-то другого на эту должность.

– Это все?

– Нет, не все, – чуть помедлив, ответил Ли.

– Ну так договаривай!

– Как выяснилось, я не согласен с разумностью решения, принятого моей собственной группой. Ребята проголосовали против Сьюзен, которая с самого первого дня была образцовым джэббером – ни одного замечания Я не могу понять, в чем причина такого жесткого решения, у меня есть только одно объяснение.

– Какое?

– Мне кажется, – раздумчиво продолжал Ли, – что все нарушилось, еще когда Долорес поссорилась с группой. Наверное, ребята в душе винили в этом меня, потому что все выглядело так, будто я без всяких причин перестал дружить с Долорес, и Сью стала моим мучером. Но никто из вас не знал, как часто я говорил Долорес, что она неправильно понимает нашу дружбу, а она всегда хотела только целоваться…

– Ты с кем-нибудь советовался тогда?

– Нет.

– Это ложь, – раздался громкий голос Долорес из дальнего угла комнаты, – он бросил меня из-за Сьюзен, а вся остальная болтовня…

– Заткнись, Долорес! – вскочив со стула, закричал Майк.

– Однажды, – продолжал Ли, – я сказал ей, что если она еще раз полезет ко мне с поцелуями, то между нами все будет кончено. Она тут же полезла целоваться… Я повернулся и ушел.

– Просто я повзрослела раньше других, некоторые девочки быстрее развиваются.

На этот раз Долорес оборвал Том Кэннон, лидер “Желтых Оленей”:

– Долорес, мозг человека окончательно развивается лишь к восемнадцати годам, поэтому мы и организовали эти детские группы, чтобы как-то защитить незрелый мозг и психику детей от всяческих отклонений и серьезных деформаций. Но в семье не без урода, вот и у тебя все перепуталось. Мы обязаны понять, почему это произошло. Сэк? – В ответ раздалось дружное “сэк”. К Мартину обратился Джонни Саммо, высокий подвижный юноша, лидер одной из групп:

– Можно сказать? У меня есть кое-какие соображения. – Дождавшись кивка Мартина, он продолжал, оглядывая всех живыми черными глазами: – Здесь мы только что услышали кое-что новое для себя, и, мне кажется, ребятам из “Красной Кошки” необходимо теперь хорошенько поразмышлять над тем, что произошло между Долорес и Ли. Что ты можешь сказать, Майк?

– На такой вопрос сразу не ответишь, – покачал Майк головой. – Нужно, чтобы в течение дня ребята обдумали все это, а потом высказали свое мнение. Все знают, – размышлял он вслух, – что я всегда строго придерживался правил и ни для кого не делал исключений – ни для Сьюзен, ни для Ли, ни для любого другого. Но только сейчас я понял, что сам был удивлен, когда вы проголосовали за мое предложение наказать Сьюзен за ее первый “проступок”. Сейчас я начинаю понимать, что подсознательно вы голосовали против Долорес, а Сьюзен оказалась жертвой. Видите, как все сложно, – нужно время, чтобы разобраться в самом себе.

При этих словах Ли встрепенулся и поднял голову:

– В таком случае можно было бы отменить решение о наказании Сьюзен?

– Ли, – терпеливо ответил Джонни Саммо, – второй проступок Сьюзен ни у кого не вызывает сомнений, так что ей не повредит недельку поразмышлять над ним.

– Это неправильно – наказывать невиновного!

– Похоже, Ли, что в таком случае неправильно будет наказывать и виновного тоже. Хоть ты и говоришь, что Долорес из-за тебя так себя вела в последние полгода, но я – то считаю, что она сама виновата. Так что ж нам делать с ней – наказывать или прощать?

Все выжидательно посмотрели на Долорес, но та ничего не слышала, так как Бад Джагер шептал ей в ухо:

– Я знаю, что ты была у Сенниза дома… Никто об этом не узнает, если ты дашь мне его адрес.

Пораженная, как громом среди ясного неба, Долорес несколько секунд сидела молча, дрожа всем телом от ужаса, что все открылось. Но постепенно до ее сознания дошел смысл последних слов Бада, и это немного приободрило ее, она даже не удержалась от вопроса:

– А зачем тебе его адрес?

– Я хочу, чтобы он взял меня с собой в полет, как Сьюзен. Собираюсь зайти к нему завтра с утра и договориться.

– Но я могу дать тебе номер его телефона.

– Нет-нет. По телефону ему легко отделаться от меня, потому я и хочу встретиться с ним лично Завтра утром я буду у него!

Бад стоял на своем, и, значит, над ее головой продолжала висеть угроза разоблачения… Она могла теперь думать только о себе, да Сенниз и не подумает даже взять его с собой, как же! Нужно было немедленно что-то делать, пока мальчишка не открыл рот:

– Минутку, – взволнованно шепнула Долорес и вытащила из сумки бумагу и карандаш. – Вот, возьми, – она сунула ему записку, – но это не поможет тебе, Бад. Если бы ты был хорошенькой девушкой!

– О, то же самое мне сказала Сьюзен, – ответил Бад, запихивая бумажку с адресом в карман.

– Вот как! Ты спрашивал у Сьюзен его адрес?

– Она его не знает – у нее есть только телефон.

Приятно удивленная этим, Долорес сверкнула глазами и победно улыбнулась, но вспомнив, что опасность еще не миновала, наклонилась к Баду и, глядя на него в упор, тихо предупредила:

– Если ты скажешь про меня хоть одно слово, то я расскажу, как ты меня шантажировал, чтобы узнать адрес. Так что мы с тобой – на равных! Сэк?

– Не волнуйся, ни слова не скажу, – заверил ее мальчик. – Мама сказала, что отец хочет вообще уехать из Спейспорта. Поэтому я и хочу до отъезда успеть покататься на космическом лайнере. Сейчас или никогда. Сэк?

– Сэк, – с большим облегчением ответила Долорес.

Пока они шептались, в комнате между лидерами групп и Ли происходил не менее интересный, хотя и не такой сенсационный разговор. Молчавший до этого Бен Кисмо вдруг сказал:

– Я долго слушал все, что вы говорили, и пришел к выводу, что если бы Ли посоветовался насчет Долорес еще шесть месяцев назад, то она не рассорилась бы с группой и не стала бы бегать за взрослыми мужчинами.

– Что ж, пожалуй, ты прав, – подумав, отозвался Мартин Тейт. Том Кэннон тоже кивнул. Джонни Саммо подошел к молчавшему Майку и спросил:

– А ты как считаешь?

Тот сделал несколько шагов, продолжая размышлять, уселся в кресло и наконец заговорил:

– Я тоже должен сделать своего рода признание. Хотя я не знал о том, что рассказал нам Ли, но я хорошо помню, что при обсуждении Долорес, мне пришлось здорово на него надавить, чтобы получить его согласие на недельный испытательный срок для Долорес. Он изо всех сил сопротивлялся этому! И сейчас я признаюсь, что при обсуждении первого проступка Сьюзен у меня перед глазами все время была предыдущая история. Конечно, Сьюзен не заслуживала такого наказания. Полгода в наших головах была полная сумятица, и сейчас нам нужен правильный совет, чтобы “Красная Кошка” совсем не распалась.

Все посмотрели на Ли. Мягко растягивая слова, Тейт спросил:

– Ну, ладно, Ли, а как ты сам себя оцениваешь?

– Я признаю, что по разным причинам, о которых я уже упоминал, не соответствую званию лидера группы. И я был неправ, когда мы обсуждали Долорес, – довольно формально ответил Ли, не желая больше изливать свою душу.

– И Сьюзен?

– Нет, с ней – совершенно другая ситуация. Долорес была виновата с самого начала, а Сьюзен – нет.

– Итак, джэбберы, я считаю, – обратился ко всем Мартин Тейт, – что Ли признался во всем как настоящий джэббер, и поскольку это его первая ошибка, то предлагаю вынести ему предупреждение и оставить на посту лидера группы “Красная Кошка”. Кто-нибудь против?

– А что насчет Сьюзен? – вдруг послышался резкий, враждебный голос Долорес.

– Разве она имеет право задавать вопросы? Она же на испытательном сроке! – посыпались вопросы от членов группы.

– Майк пригласил ее сюда как свидетеля, вот пусть он и решает, – неожиданно ответил Ли.

– Ладно, – легко согласился Майк. – Я считаю, что раз мы пригласили сюда Долорес по делам нашей группы и она наравне со всеми присутствует на собрании, то пусть задает вопросы, как и прочие джэбберы. До конца ее испытательного срока осталось всего три дня. Так что мы решаем относительно Сьюзен?

– Решение остается в силе, – ответил за всех Мартин Тейт. – Испытательный срок начинается с сегодняшнего дня. Все – за?

– Я – против, – твердо прозвучал одинокий голос Ли Дэвида. – Я принимаю ваше общее решение, но не хочу скрывать, что обязательно скажу Сьюзен, что лично я был против него. Кроме того, считаю, что о втором проступке Сьюзен мы все равно знаем очень мало, хотя она и сама в нем призналась Майку.

– Кто еще против? – снова спросил Тейт, но все молчали. Все уже устали, а один, самый маленький, уже направился к двери, когда раздался тонкий голосок Бада:

– Мне непонятно, к чему так долго рассуждать. Сьюзен сама сказала мне по телефону, что отец собирается перевести ее в другую школу и что она вряд ли вообще появится в нашей.

Наступила самая длинная пауза. Мартин Тейт повернулся к Ли:

– Что скажешь?

Тот стоял бледный, застыв от волнения, но не настолько растерянный, чтобы забыть об обязанностях лидера.

– Ясно, что мы должны вызвать для беседы мистера Лейна и задать ему несколько вопросов. А что будет потом, зависит уже от его ответов и позиции в целом. Ну, а теперь наше собрание закончено. – Ли взглянул на лидеров других групп и добавил: – Нам, наверное, придется обратиться за советом в связи с новым делом, но на сегодняшний вечер хватит. Все – по домам, за уроки. Майк, – Ли помедлил, прежде чем произнести его имя, – передай своей матери благодарность за то, что она разрешила нам здесь собраться.

Майк пробурчал что-то в ответ и вежливо проводил всех до двери. Почти сразу, как только ушел последний, в просторный холл по широкой лестнице спустилась интересная темноволосая женщина. Насмешливо улыбаясь уголками губ, она поинтересовалась:

– Ну как, победа или поражение?

– Но, мама, в группах не бывает победителей и побежденных, – дипломатично ответил сын и, критически осмотрев ее, спросил в свою очередь:

– Ты кого-нибудь ждешь?

– А, придет один знакомый. Ты же знаешь, я не буду сидеть пригорюнившись, пока твой отец проводит жизнь в своих бесконечных экспедициях.

– Да, я это понял давно. Сэк!

– Майк, дорогой, только не надо, прошу тебя, произносить в моем присутствии эти ваши ужасные словечки. Хотя, конечно, я передала свои родительские права по твоему воспитанию вашим группам, за что им страшно благодарна. Признаться, им неплохо удается это. Не думаю, что могла бы сделать это лучше.

– Спасибо, мама, – бесстрастно ответил сын.

На мгновение лицо матери исказилось:

– Что-то ты суров со мной сегодня, но, по крайней мере…

– По крайней мере, мама, я не мешаю тебе.

– Это – абсолютная правда. – Казалось, она даже не заметила его иронии. – Должна признаться, именно этим и хороши детские группы. Я всегда это говорила твоему отцу, когда он начинал спорить со мной. Я ему говорила, что группа – это как “бэби-ситтер” и уж если в них и есть что-то отрицательное, то преимуществ, во всяком случае, гораздо больше.

– Благодарю, мама, – тем же тоном повторил сын.

Мать изящно помахала на прощание, и в этом жесте уже сквозило легкое нетерпение.

– Счастливого пути туда, куда ты собираешься идти. Генри скоро придет, а он почему-то нервничает, когда встречается с тобой. Чудак, ему кажется, что тебе не нравятся его визиты ко мне. Я уже не раз повторяла ему, что это все вздор, у каждого из нас собственная жизнь.

Майк долго смотрел на красивое, чуть капризное лицо матери, и его лицо чуть смягчилось:

– Спокойной ночи, мама Я буду у себя, мне надо заниматься.

– Спокойной ночи, дорогой!

Долорес Манроу позвонила капитану Сеннизу сразу после собрания.

Этот вечер бравый капитан коротал с хорошенькой брюнеткой, женой офицера, давно находившегося в космической экспедиции. Услышав телефонный звонок, он не хотел снимать трубку, но, подумав, что могут звонить соседу, ответил. И тут же пожалел об этом, узнав голос Долорес, но та лишь кратко передала ему свой разговор с Бадом и добавила:

– Я не знаю, где мы с ним могли встретиться, но он точно видел нас.

– И что он хочет от меня?

– Слетать в космос, как Сьюзен! – нервно хихикнула Долорес – Я сказала ему, что ты берешь с собой только хорошеньких девушек, но он все равно придет к тебе завтра рано утром, еще до уроков. Я подумала, что стоит тебя предупредить, ведь у него есть кое-что против нас, Если группа узнает, нам обоим не поздоровится!

– Ладно, – довольно спокойно отнесся к этому Сенниз. – У меня есть особое разрешение на двух пассажиров из Спейспорта. Так что особых проблем нет. При всех обстоятельствах, а тем более если эта семья скоро уедет навсегда из нашего города, почему бы не сделать приятное пареньку и не прокатить его, например, в среду? А тебя – в воскресенье, если договоримся. Сэк?

– Сэк, – радостно ответила Долорес – Ну ладно, пока. Мне еще нужно подготовиться к завтрашней контрольной по информатике. Спокойной ночи, Питер.

Питер с облегчением повесил трубку: вопреки его опасениям разговор не был неприятным. Он вернулся в комнату и, наклонившись к женщине, поцеловал ее в плечо. Затем взял со стола недопитый стакан и удобно устроился рядом с ней на кровати.

Глава 24

Дезмонд Рейд уже ждал Лейна, когда тот вышел из лифта Он проводил его в идентификационную камеру, где вскоре опять подтвердилась “чистота” анализов на К-энергию

– Отлично, – радостно сказал Рейд, – кажется, твоя предусмотрительность сделала дело. К-энергии больше нет – Они начали спускаться в холл, и Рейд продолжал. – Есть кое-какие основания предполагать, что враг не так уж превосходит нас в силе, и есть надежда, что мы в состоянии защитить планету.

– Вообще-то это для меня загадка Мне казалось, что им гораздо важнее получить о нас максимально полную информацию, чем воевать с нами до победного конца. Мы, собственно, тоже к этому не стремимся. Но, с другой стороны, если мы узнаем, что именно их интересует, то для нас, может быть, проще предоставить нужную им информацию?

Они уже стояли перед кабинетом Лейна, когда Рейд вернулся к продолжавшей беспокоить его теме:

– Знаешь, Джон, когда я слушаю твои рассуждения и выводы, касающиеся космоса и всего с ним связанного, то тут ты всегда на высоте. Но вот другая часть твоей жизни не вызывает у меня восхищения… Как Сьюзен?

– Все идет, как я спланировал, – удовлетворенно улыбнулся Лейн. – К настоящему моменту Сьюзен по решению группы проходит неделю испытательного срока. К концу недели эти маленькие роботы, я думаю, выгонят ее из группы окончательно и бесповоротно. Это вполне реально.

Рейд молча стоял перед открытой дверью, и Лейн жестом пригласил его зайти, но тот грустно покачал головой и сказал:

– Возможно, я попрошу поговорить с тобой кого-нибудь из психологов Центра детских групп, чтобы тебе объяснили… – Но встретив жесткий взгляд Лейна, замолчал.

– Дез, Сьюзен – моя дочь. Позволь мне самому решать ее будущее. – Лейн мрачно усмехнулся. – А если мне попадется под руку кто-нибудь из этих психологов, то, думаю, могу и не удержаться и сказать все, что я о них думаю, а то и просто дать затрещину!

Рейд смотрел на друга печально – будто прощался с ним.

– Ты знаешь, что я приверженец именно этой формы воспитания детей, но больше ты не услышишь от меня ни слова. Я не хочу терять друга. Только потом ты не удивляйся и тем более не злись, если обнаружишь, как далеко тебя завела твоя игра с группами. Ты даже не представляешь, какой вред наносишь своей единственной дочери!

Они расстались, и Лейн с выражением яростного упрямства на лице захлопнул за собой дверь. Рейд же, дойдя до телефонной кабинки, набрал номер домашнего телефона Ли Дэвида. Трубку долго не снимали, наконец послышался бесстрастный голос миссис Дэвид, которая сообщила, что сын будет дома около половины восьмого.

– Благодарю, я ему перезвоню, – ответил Рейд и, положив трубку, направился к лифту.

Ровно в восемь в доме Лейнов зазвонил телефон. Эстелл сидела в кухне, удобно устроившись с книгой и чашкой кофе. Привстав, она громко крикнула Сьюзен:

– Ты подойдешь к телефону?

– Нет! – послышалось из комнаты дочери, и Эстелл пришлось встать. Звонил Ли Дэвид и, конечно, попросил Сьюзен. Эстелл опять крикнула дочери: – Сью, тебе звонит Ли! Ты будешь с ним говорить? – После короткой паузы до нее слабо донеслось:

– Я не хочу с ним разговаривать. И вообще не подзывай меня к телефону, я никого не хочу слышать!

Эстелл пожала плечами, но в глазах уже засветилась мысль, что покой в доме был недолгим.

– Да, – сказала она в трубку, – кажется, моя девочка не в порядке. Она ни с кем не хочет разговаривать. Есть новости? – Выслушав ответ, она совсем расстроилась. – Она сказала так Баду? Очень глупо с ее стороны, потому что на самом деле ничего подобного нет. Прошу тебя, попридержи “Красную Кошку” от поспешных решений. Хорошо, я поговорю с ней прямо сейчас и выясню, что творится в голове этой маленькой глупышки. Я постараюсь, чтобы завтра она пошла в школу. Если мне это не удастся, то непременно позвени мне, договорились? До свидания.

Немного помедлив, Эстелл набрала другой номер и, услышав голос на другом конце провода, спросила:

– Это дом Джагеров?

– Конечно, – удивилась бессмысленному вопросу миссис Джагер.

– С вами говорит мать Сьюзен Лейн. Могу я поговорить с вашим сыном?

– Пойду посмотрю. Кажется я слышала, как он прошел в свою комнату. – Дойдя до комнаты сына, она окликнула его. – Тебя к телефону, Бад. С тобой хочет поговорить мать Сьюзен Лейн. – Мальчик проворно подбежал к телефону и взял трубку.

– Бад, – без лишних слов приступила к делу Эстелл, – я хочу знать точно, что тебе сказала Сьюзен о переводе в другую школу?

Поскольку абсолютная память была естественным свойством его мозга, то Бад, как по писаному, тут же дословно повторил слова Сьюзен. Немного удивившись такому быстрому и гладкому ответу, Эстелл помолчала и дипломатично обратилась к нему:

– Я понимаю, Бад, ты в группе совсем недавно и тебе еще немного лет. Поэтому попробуй понять, что я буду говорить не о своем личном деле. Не уверена, что нужно было так вот сразу рассказывать в группе то, что ты услышал от Сьюзен. Ты должен научиться понимать, что иногда человек может сказать что-то просто потому, что у него плохо на душе. У Сьюзен как раз было именно такое состояние после решения об испытательном сроке. И тебе, конечно, не следовало бы сразу всем сообщать об этом. Теперь у Сьюзен новые неприятности. Так что, Бад, учти это на будущее, хорошо?

– Я очень сожалею, миссис Лейн, что так вышло, – принялся извиняться Бад, – я совсем не хотел, чтобы у Сьюзен были из-за этого проблемы.

– Ну, хорошо, хорошо, – заторопилась Эстелл. – Спасибо, до свидания.

Когда он положил трубку, миссис Джагер оживленно – что было на нее совсем не похоже – спросила сына:

– Что она хотела от тебя?

Инопланетный мальчик медленно повернул к ней свое лицо-маску, которая делала его в глазах людей настоящим Бадом Джагером. Его очень занимало поведение людей, не укладывающееся ни в какие схемы:

– Вы, люди, ставите меня просто в тупик. Как могут человеческие существа делать то, что они позволяют себе делать? – Он замолчал, испугавшись, что совсем неудачно сформулировал свою мысль.

Впервые с того дня, как Бад увидел эту женщину, в ее глазах мелькнула живая разумная мысль. Она присела у обеденного стола и рассматривала сына, будто только что увидела его. Потом миссис Джагер заговорила:

– Как ты чудно говоришь, Бад. Ты стал очень странным, – с трудом находя слова, говорила она. – Это бегство… изменило тебя. И глаза у тебя блестят так необычно. Что-то не то.

Мальчик внимательно посмотрел на нее, и глаза у него засверкали еще больше. Он медленно произнес:

– Есть какая-то особая непонятная красота в том, что человеческие существа способны чувствовать и переживать. Сначала я не понимал этого, но теперь… Эта бедная девочка, Сьюзен. У нее же действительно в душе все смешалось. Люди так чувствительны. А человеческие дети просто не могут обойтись без помощи, если что-то случается. И если они ее не получают, то автоматически делают что-то не то, будто лишаются вдруг разума. Единственно, что после этого можно сделать, это попытаться найти какие-то оправдания их поступкам.

Лицо женщины отражало внутреннюю борьбу чувств. Озарение? Но, разумеется, это было невозможным при таком мощном гипнозе. То, что происходило с ней, было проявлением присущего человеческому мозгу подсознательного стремления осмыслить то, что происходит. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, но так и не сумела услышать истинный смысл его, по сути, прощальных слов. Наоборот, лицо женщины озарилось теплой улыбкой, когда она заговорила:

– Ты, Бад, наверное, пошел в меня. Ты даже похож на меня молодую, еще до того, как я вышла замуж за этого человека. Я думала тогда, что он – настоящий мужчина, не то, что эти рохли, которые тогда увивались около меня. Боже, как я ошиблась! Я потеряла всякую надежду на счастливую и спокойную жизнь. Но если у тебя все будет по-другому, тогда мне будет не так горько.

– Пойми меня, – сказал Бад. – Люди действительно прекрасные существа. Жизнь на Земле такая разнообразная, правда? Даже… – он немного замялся, – даже папа… такой сложный и неоднозначный.

На печальном лице женщины появилась насмешливая улыбка:

– Боюсь, сынок, ты слишком увлекся своей красотой. Ладно, иди лучше занимайся, дорогой.

Переговорив с Бадом, Эстелл сразу же пошла в комнату дочери. Еще издали заслышав ее шаги, Сьюзен уже догадывалась, что будет дальше, и когда мать появилась в дверях, заговорила первой:

– Мама, пожалуйста, не заставляй меня разговаривать ни с Ли, ни с кем-либо еще. Я так плохо себя чувствую, что обязательно скажу что-то не то.

– Немного поздно об этом беспокоиться, – довольно мягко возразила мать, – хотя ты и права. Я думаю, нам стоит немного обсудить, что же на самом деле произошло между тобой и капитаном Сеннизом? – Дочь не ответила, но Эстелл дала понять, что кое-что ей уже известно. – Ты понимаешь, что второй “неожиданный” поцелуй в губы требует каких-то разъяснений. Он загнал тебя в угол, не так ли?

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. – Сьюзен стояла на своем, но щеки ее порозовели от смущения.

– Я хочу знать, что же все-таки произошло между вами? – В голосе Эстелл стала слышна родительская требовательность. Девушка застыла в немом протесте: такое грубое вмешательство… Но она взяла себя в руки и будничным тоном рассказала все подробности последней встречи с Сеннизом.

– Судя по твоему рассказу, у вас было настоящее прощание. Ты неожиданно почувствовала себя женщиной, порвавшей с кем-то для нее дорогим. Ты бросилась к нему на грудь… Так и было?

– Я не помню остальных подробностей, – рассеянно ответила Сьюзен. – В тот первый раз я рассказала ему о наших правилах, и мне показалось, что он все понял. А потом, во второй раз, он вдруг опять схватил меня. Он такой сильный, я, правда, ничего не могла сделать.

– Я знаю, – понимающе улыбнулась мать. – Мне было бы искренне жаль того питона, который имел бы глупость напасть на твоего отца. Их очень здорово тренируют, чтобы в космосе они легко адаптировались к гравитационным нагрузкам. Так что справиться, конечно, ты с ним никак не могла.

– И как раз в этот момент раздался голос Долорес, – мрачно вставила Сьюзен.

– А почему бы тебе не считать, что вы с Сеннизом просто попрощались до следующей встречи? Почему ты вдруг решила закрыть эту “страницу” с капитаном? Неделя испытательного срока пройдет быстро, не успеешь оглянуться, и ты вновь окажешься среди своих ребят по группе! Ну, как?

– Ох, мамочка, – залилась слезами Сьюзен, – я чувствую, что теперь все будет по-другому.

– Ну, перестань, успокойся, ты сама знаешь, сколько детей проходили через испытательный срок, ну и что? Разве они хотели после этого покинуть свою группу?

– Н-е-е-т! Не хоте-е-ли, – сквозь слезы признала Сьюзен.

– Не хочешь ли ты сказать, что твой проступок был гораздо серьезнее, чем у них?

– Ох, нет-нет!

– Так в чем же дело? Давай, вываливай, – с трудом произнесла Эстелл жаргонное словечко джэбберов.

– Папа, – смущенно произнесла наконец Сьюзен.

– О! Вон оно что! Ты не хочешь причинить ему боль, да?

– Я хочу, чтобы он всегда любил меня, но мне кажется, если я не соглашусь перейти в другую школу, он будет очень недоволен мной. – Лицо Сью опять исказилось в попытке удержать слезы.

– Но он же сказал тебе, что ты будешь сама решать этот вопрос.

– О, мама, – нетерпеливо ответила Сьюзен, – ты же сама лучше меня все понимаешь.

– Да, правда, – вынуждена была признать Эстелл. Тем не менее она решительно поджала губы и заметила: – Удивительно, что джэббер может так рассуждать. Все-таки для родителей тоже установлены какие-то правила.

– Со мной в жизни такого не было, и теперь я понимаю, что на самом деле я гораздо слабее, чем думала раньше. Именно сейчас, когда надо, у меня нет сил со всем этим справиться. Для меня это оказалось чересчур…

– Подожди, моя дорогая, мы же с тобой договорились, что вечером я поговорю обо всем с отцом сама. Так что пока остановимся на этом, хорошо?

Сьюзен сразу полегчало, потому что слова матери означали, что пока решение откладывается, а ей хотелось именно этого. По лицу дочери Эстелл видела, что та сейчас согласится на что угодно, лишь бы ее оставили в покое, поэтому сочла уместным на этом закончить разговор.

– Попробуй поспать, дорогая. – Она нежно погладила белокурые волосы дочери, – Завтра утром я разбужу тебя, и мы посмотрим, как ты себя будешь чувствовать. Сэк?

– Сэк, – ответила Сью, радуясь, что тяжелый разговор позади.

Возвратившись с работы, Дезмонд Рейд дозвонился до Ли и сразу приступил к делу:

– Я сегодня разговаривал с отцом Сьюзен, после чего мне стало совершенно ясно, что он должен предстать перед группой и ответить по крайней мере на три вопроса. Я хорошо знаю этого человека и уверен, что он не будет увиливать от правдивых и точных ответов. Группа сможет вынеси справедливое решение, которое, возможно, приведет его в чувство. Не могу сказать, что будет дальше, но все равно надо что-то делать. Я знаю Сьюзен дольше, чем ее собственный отец, очень люблю ее и не могу равнодушно смотреть, как он разрушает ее жизнь. Так что, Ли, ты организуешь собрание группы?

Ли недавно вернулся домой и еще не остыл после бурного собрания в доме Майка, но в нем было велико чувство ответственности, поэтому его реакция была конкретной и деловой:

– О каких именно трех вопросах вы говорите? – И подробно записал все, что продиктовал ему Рейд. – Если группа решит вызвать командира Лейна, то каким образом мы можем застать его дома9 Ведь, по словам Сьюзен, у него не фиксированный рабочий день?

– Сегодня он будет дома около одиннадцати Это не слишком поздно?

Лис тоской поглядел на тетради:

– Вообще-то у нас сегодня вечер для подготовки к зачетам, но я постараюсь закончить к половине одиннадцатого… Вы думаете, что это действительно так важно?

– Ничего важнее у меня в жизни не было, – ответил Рейд. – Надо как можно скорее положить конец этому бреду.

– Хорошо, сэр, – ответил Ли, – мне понятны ваши доводы. Если командир Лейн ответит на эти три вопроса утвердительно, то он таким образом сам вынесет себе приговор Это честно. Я посоветуюсь со своим другом Майком, и если он согласится, то так все и сделаем, не возражаете?

– Ты хочешь сказать – сегодня вечером?

– Да. Только, мистер Рейд… – запнулся Ли, – мне пришло в голову, что было бы неплохо, если при этом разговоре будут присутствовать два взрослых свидетеля, как вы считаете?

– Отличная мысль, – без колебаний ответил Рейд.