Текст книги "Свиток первый (СИ)"

Автор книги: Алескандер Зайцев

Соавторы: Константин Зайцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Никак не реагируя на нанесенную ему рану, монстр продолжил свое движение к ранее убитому, вообще не обращая внимания на заносящего свою секиру для нового удара охранника. Но это его движение, невероятно плавное для столь массивной туши, было настолько быстрым, что второй выпад секиры прошел мимо, только немного скользнув по шкуре монстра, даже не повредив его шерсти.

Шершавый, длинный, сочащейся черной слюной язык чудовища жадно облизал землю и борт телеги, по которому стекала человеческая кровь. Казалось, его вообще ничего в мире, кроме этой крови, не интересует. Ни дрожащая от страха толпа, ни беснующийся совсем рядом, полностью потерявший от ярости голову охранник, размахивающий секирой.

Но, как показало следующее мгновение, это была только иллюзия. Стоило охраннику снова занести своё оружие над головой, как медведь резко развернул свою морду в его сторону.

Развернул и рыкнул. Глухо, резко, да так, что звуковая волна из его пасти заставила траву прижаться к земле, а взбешенного охранника откинула на пару метров назад. Тот так и отлетел спиной вперед, с высоко поднятым оружием над головой.

Звук прокатился по поляне волной, и когда эта волна дошла до места, где я прятался, то помимо звукового удара я почувствовал еще и ту черную энергетику, которой он был наполнен.

Судя по влитой монстром в этот рев энергетике, неживое чудовище находится примерно на аналоге начала четвертой ступени. Удивительно, что люди в караване еще живы. По сути, этот монстр может со всеми ними расправиться меньше чем за минуту, даже не сильно напрягаясь. Но для него, казалось, было важнее не просто всех убить – для него это было даже слишком просто, – а он «наслаждался» тем ужасом и страхом, который вызывал в душах людей. Наслаждался не меньше, чем той кровью, которую с такой жадностью только что слизывал с травы и с тележного борта.

Взгляд его багровых глазниц тяжело обвел стоящую перед ним толпу. Темное пламя в глубине его глаз полыхнуло с новой силой.

Охранники, стоявшие ближе к монстру, пошатнулись. Один выронил меч, схватился за голову. Другой упал на колени, блюя. Третий просто стоял, уставившись в пустоту, как будто душу из него высосали. Остальные же, казалось, потерялись в пространстве, их движения утратили хоть какой-то оттенок осмысленности.

Наблюдая за чудовищем, я понял, что тому надоело представление, и сейчас он примется за караванщиков вполне серьезно. А медлит в эти мгновения он только для того, чтобы люди в полной мере осознали близость своей неминуемой гибели.

И только неугомонный воин с секирой пытался встать на ноги. Его лицо было искажено, но не страхом и ужасом, а какой-то первобытной, обреченной яростью. Яростью берсерка, которая защитила этого бойца от эффекта рева монстра.

Уже почти полностью потерявший рассудок, он бросил попытки встать на ноги и прыгнул вперед из положения полусидя. Так прыгают медоеды на львов. И, как и ранее, на его потуги чудовище не обратило никакого внимания, больше занятое тем, что впитывало в себя исходящий от других людей ужас и страх.

И своим равнодушием к обычному человеку монстр совершил ошибку.

Однажды я видел видео в сети, как маленькая хрупкая женщина подняла бок машины, под которую попал её ребенок. Так и этот воин совершил то, что не кажется по силам обычному человеку. От его прыжка на земле осталась небольшая воронка, с такой силой оттолкнулись его ноги. По поляне прошла встречная энергетическая волна, и исходила она не от чудовища, а от этого охранника. Эта волна была пропитана красным, живым огнем.

Пробуждение практика Ярости.

Секира полыхнула чистым пламенем, и в этот раз удар этого лезвия монстр почувствовал. Пропитанное живым огнем оружие разрезало густую шерсть и глубоко вошло в тело чудовища. Причем новая рана явно причинила медведю если не боль, то явное неудобство.

Неудобство, на которое монстр все же посчитал нужным отреагировать.

Гигантское тело чудовища качнулось, под сваленной шерстью прокатилась волна, которая завершилась резким выпадом когтистой лапы.

Не обращая внимания на действия монстра, охранник с искаженным от ярости лицом снова поднял свою секиру. Но новый удар он нанести не успел.

Чудовищные когти пробили его доспех, как тонкую рисовую бумагу, и глубоко вошли в грудь воина. Я услышал хруст рёбер и отвратительное хлюпанье. Медведь дёрнул лапой обратно, немного её вывернув, и грудная клетка охранника взорвалась, выворачиваясь наизнанку. Лёгкие, сердце, кишки – всё вывалилось наружу дымящимся комком. По сути, воин уже был мертв, но, казалось, не осознавал этого факта; его руки с зажатым в них оружием продолжили движение, метя лезвием секиры ровно поперек морды медведя.

Только монстр в этот раз решил не игнорировать данную угрозу. С какой-то ленивой грацией он мотнул мордой, и горящее живым пламенем лезвие прошло мимо его черепа, продолжило движение и упало в траву, так как держащие его руки уже были мертвы.

Практик пробудился. Практик умер.

Этот мир жесток, и чудеса тут, как мне уже понятно, чаще носят довольно негативный и жутковатый оттенок. Да и в этом мире есть место подвигу, только этот подвиг чаще всего заканчивается именно так – быстрой гибелью героя.

Наблюдая за всем этим, я сидел за кустом, сжимая древко гуаньдао. Ладони подрагивали. Не от страха, хотя и было довольно жутковато, но не настолько, чтобы дрожали руки, а от накатившего адреналина. Сердце билось где-то в горле. Дыхание стало резким, прерывистым.

Надо уходить. Сейчас же. Разворачиваться и бежать. Я тут ничем не помогу. Данный противник не в моей «весовой категории». Эти люди на поляне обречены, и не важно, вмешаюсь я или нет. Просто в первом случае на одну жертву у неживой твари будет больше.

Но по какой-то причине я не ушел.

Что-то удерживало меня на месте, и это был не ужас или гипноз ультранасилия, что-то иное, в чем я пока не мог разобраться.

Глава охраны, первым пришедший в себя после рева монстра, заметил свежую рану на теле чудовища и сообразил, что это их единственный шанс перевернуть исход схватки в свою пользу. Шанс один на миллион, но хоть какой-то, всё лучше, чем просто стоять на месте и ждать своей смерти.

– Все вместе! Бейте по ране, нанесенной Шанри! Режьте твари сухожилия!

Честно, не думал, что кто-то из перепуганных охранников хоть как-то отреагирует на его приказ. Но в этот раз люди смогли меня удивить. Целых пятеро бойцов бросились к медведю.

Причем сделали это почти синхронно; шрамоносец их явно изрядно гонял, или они давно тренировались вместе. Копья и мечи обрушились на неживого зверя почти одновременно.

Но тот только оскалился, снова не сделав даже попытки уклониться от атак. Где-то клинки скользили по панцирю. Где-то вонзались в мёртвую плоть.

Вот только всё это было бесполезно. Их оружие не могло нанести чудовищу существенного вреда, а неглубокие раны, казалось, не доставляли монстру ни малейшего дискомфорта. Он, по сути, уже был мертв, и ему на них было плевать.

Почти два десятка долгих секунд медведь позволял себя избивать, стоя как недвижимое изваяние. А затем взревел и встал на задние лапы, отчего стал выглядеть еще больше, словно небольшая гора. Завис над охранниками, подобно готовой обрушиться на берег цунами, и через мгновение рухнул вниз.

Ближайший к монстру охранник не успел увернуться. Чудовищная лапа смяла ему грудь, как картонную коробку. Рёбра превратились в труху. Кровь хлынула изо рта алой струёй, брызнув на траву.

Другой попытался отпрыгнуть, да так резво, что у него почти получилось.

Почти… Но медвежий коготь все же полоснул его по ноге, с легкостью разрезав железную кольчугу. Мужчина упал с протяжным, животным воем. Я увидел, как его рана начала чернеть. Чёрная паутина поползла по коже, вверх по бедру, к паху.

Некротическое заражение, причем очень-очень быстрое. Единственный шанс от такого спастись – срочная ампутация конечности. Но и она бы опоздала, так как чернота в доли мгновения уже поднялась к паху.

Невезучий охранник царапал землю пальцами, что-то бессвязно крича и пытаясь отползти. На свои ноги он даже боялся посмотреть, видимо, прекрасно и так понимая, что увидит. В его движениях уже не было ничего человеческого и осмысленного.

Медведь наступил на его череп. Хруст, отдаленно напоминающий звук раздавленного арбуза, и уже агонизирующее тело затихло.

Видимо, этот мир изменил меня бесповоротно, потому как вместо того чтобы ужаснуться скорой расправе, я подумал о том, что чудовище, по сути, подарило быструю смерть тому, кто иначе умирал бы долго и мучительно от некротического заражения. Причем в итоге вполне возможно даже обратился бы в цзянши.

Оставшиеся на ногах охранники начали отступать. Строй развалился. Кто-то бросил оружие. Кто-то побежал. Главарь всё ещё пытался удержать людей, но даже у него оказался свой предел, это чувствовалось по его дрожащему голосу.

И вот тут чудовище показало свои реальные возможности. Его лапа ударила по земле, и от места удара разошелся расширяющийся круг силы. Этот круг докатился до края повозок, ушел за них на метров пять, а затем поднялся из травы темной, дрожащей пеленой. Те из охранников, что проявили наибольшую прыть в своем желании убежать, влетели в эту пелену и… выпали из неё уже мертвыми, иссохшими, словно у мумий, телами.

Медведь при этом недовольно повел мордой, ему явно не нравилось так бездарно переводить живой ресурс, но и отпускать с этой поляны кого-то он совершенно точно не собирался.

Поняв, что отступить и сбежать не получится, охранники снова развернулись к монстру. Но не все; почти треть из них бросила оружие и забилась под повозки, непонятно на что надеясь.

Вот один из таких трусов, довольно упитанный для своей профессии, поняв, что не залезет под фургон, вцепился в тент повозки дрожащими руками и рванул его на себя. Ткань жалобно затрещала и порвалась, и трусливый охранник, стащив её на себя, завернулся в неё словно в одеяло, будто это хоть как-то могло защитить его от неживого монстра. Люди в моменты страха порой совершают удивительно нелогичные поступки.

Но об этом трусе я забыл почти сразу, так как мое внимание привлекло другое. В лишенной хоть какой-то защиты повозке сидели люди.

Женщина – лет тридцати, в простом платье, с лицом, перекошенным от ужаса. Мальчик лет двенадцати, вцепившийся ей в юбку, и девочка помладше, прижавшая ладони к ушам и крепко зажмурившаяся.

Женщина, несмотря на охвативший её страх, пыталась закрыть детей собой. Её руки дрожали. Губы беззвучно шевелились, наверное, в молитве. Бесполезной. Сегодня на этой поляне царствует Тьма и Смерть, а не далекие боги.

Девочка плакала. Бесшумно. Беззвучно. Слёзы текли по щекам, но она не издавала ни звука. А я не мог отвести от неё взгляда, потому как чувствовал исходящие от неё волны астральной энергии. Слабые, едва заметные, но вполне ощутимые моим до предела обостренным восприятием.

Сам не заметил, как поднялся на ноги, сжимая гуаньдао так сильно, что костяшки побелели.

Мысли неслись вихрем.

Не моё дело. Не мои люди. Я должен уходить.

Это было бы абсолютно разумным и логичным поступком с моей стороны. Я офисный клерк, который четыре месяца был заперт в теле-тюрьме и смотрел, как это тело убивает. Вырезает деревни. Ломает кости и рвёт плоть.

Я выжил чудом. Получил свободу чудом. И если сейчас выйду, то с большой вероятностью умру.

Но если бы люди всегда действовали логично, то наверное давно покорили бы всю Солнечную систему.

Так и у меня есть слабости. И ключевая из них, перед которой всегда отступала даже природная осторожность и паранойя, – это дети. Не то чтобы я их как-то особенно люблю. Нет, но по какой-то неведомой причине меня всегда выводило из себя, когда обижают детей. Однажды, лет пять назад, я вступился за женщину с коляской, которой перегородил тротуар припаркованный джип с четырьмя мордоворотами бородатой наружности. Закономерно, в результате той вспышки гражданской сознательности я потом три недели провел в больнице, причем никакой благодарности от той мамочки с коляской я не получил. Но кажется, тот случай меня ничему не научил.

Бин Жоу на моем месте даже не обратил бы внимание на детей в повозке. Проигнорировал бы их как что-то несущественное и, сохраняя свою жизнь, покинул бы данное место, пока тварь занята другими. Да, он сам бы кинул этих детей в пасть монстру, если бы ему это чем-то помогло. Чем, чем, а излишними сантиментами и угрызениями совести мясной голем никогда не страдал. Всё это в нем надежно вычистили безжалостные тренировки и алхимия. Но я не мясной голем, и у меня есть вполне человеческие слабости.

В отличие от находящихся на поляне людей, я смогу пройти через темную пелену поднятого неживым чудовищем черного круга и вернуться. Астральный Щит надежно прикроет меня от подобной магии, тем более усиленный тем осколком метеорита, что хранится у меня в кошеле.

Монстр четвертой ступени – это много. Для меня много. Да, однажды я уже справился с чудовищем подобного уровня. Но та тварь в гробнице была сильно изранена, её почти спалила ловушка усыпальницы. А возможно, и не она, а тот самый неживой маг, который потом встретил меня у выхода. Не будь у той твари таких повреждений, она бы меня порвала как мелкого щенка.

Этот же монстр, несмотря на многочисленные раны, кажется почти неповрежденным. Только то место, в которое пришелся удар пламенеющей секиры пробужденного практика, кажется, доставляет ему хоть какое-то подобие неудобства. Да и то слабого.

Если сравнивать данного медведя с той химерой, то он явно сильнее, выносливее и крепче, но при этом кажется все же медленнее той твари.

Духовный зверь, воскреснув в виде нежити, видимо, стал куда медленнее, чем когда он был живым. Откуда я это знаю?

Память Бин Жоу подкинула мне ворох воспоминаний. Пальцы, судорожно сжимающие гуаньдао. Инерция удара, что прошелся через все тело, и самое главное – ощущение удовлетворения от того, что противник мертв.

Бин Жоу уже убивал подобного зверя. Правда, живого и не такого сильного, но убивал. И что самое главное, память мясного голема хранила в себе повадки и привычки подобных тварей. Правда, насколько они сохранились у уже мертвого зверя? Вот этого я не знаю.

Не сводя взгляда с плачущей девочки, я уже понял, что никуда не уйду. Потому как если развернусь и сбегу, то перестану быть собой. Сделаю очередной шаг в сторону того, чтобы стать таким же, каким Пустынный Старец создал мясного голема.

План атаки созрел мгновенно, и фактически мне его подсказали гибнущие стражники. Медведю плевать на множество мелких ударов, для него опасны лишь одиночные, но очень тяжелые удары. А значит, я должен получить преимущество первой же атакой, пока это чудовище отвлеченно своими забавами с живыми.

Нет, я не планировал победить монстра. Слишком разные у нас «весовые категории». Резкий рывок, неожиданный удар, желательно им перерубить сухожилия твари. Затем короткий спринт до повозок, подхватить детей и сбежать.

Не думаю, что монстр тут же кинется в погоню. Пока живы стражники и торговцы, он не покинет поляну. Да, он может их убить быстро, но станет ли лишать себя извращенного удовольствия – наслаждения их медленной смертью? Судя по тому, что я уже видел, он сперва неторопливо разберется с охраной, потом вырежет торговцев и только затем кинется в погоню. А за это время я уже легко пробегу ту пару километров, которая отделяет эту поляну от торгового тракта. И древняя магия, вложенная в камни дороги, если не отпугнет чудовище, то изрядно его ослабит. Раза в два минимум, что уже позволит мне сразиться с ним на равных.

Вообще, торговцы совершили большую ошибку, свернув с тракта на стоянку столь далеко от безопасной дороги. Да, эта поляна до вторжения чудовища выглядела безопасной и привлекательной. К тому же ручей с чистой водой, которой можно напоить усталых лошадей, рядом. Но так пренебречь банальными правилами безопасности? Безрассудно, за что эти люди сейчас и платят, обменяв мнимое удобство на свои жизни.

Вот монстр развернулся к очередной своей жертве, ударом лапы разворотил грудь высокого мужчины и принялся пожирать его еще бьющееся сердце на глазах других охранников. При этом он повернулся спиной ко мне.

Если действовать, то сейчас!

Момент для реализации моего плана близок к идеальному.

Накинув на себя ментальный барьер, который должен был помешать заметить моё приближение по ауре, я рванул вперед.

Пятьдесят метров преодолел всего за пару секунд, и это с учетом того, что мне пришлось огибать куст, за которым прятался, чтобы не издавать лишнего шума. За это время монстр еще не успел доесть сердце.

Темная пелена, убившая попытавшихся сбежать охранников, расступается в стороны, смятенная выставленным мной Астральным Щитом. Я чувствую волну «поддержки», исходящую от кусочка метеорита в моём кошеле, хотя это, возможно, просто иллюзия и самообман.

Базовая техника «Быстрого Шага» несет меня вперед подобно молнии. Ни одному спринтеру на Земле и не снилась подобная скорость.

До предающейся своему любимому делу убиения живых твари – двадцать шагов.

Я видел каждую деталь – гниющую плоть, висящую клочьями, желтоватые кости с пульсирующими мерзкими символами, черную слюну, перемешанную со свежей кровью, капающую из пасти.

Пятнадцать шагов.

Десять.

Пять.

И все же монстр, поглощенный трапезой, что-то почувствовал.

Его массивная лапа взметнулась вверх, готовая встретить мой натиск, который он даже не видел, так как не успел повернуть морду в мою сторону. Когти рассекли воздух с визгом, оставляя черные следы некротической энергии. Если бы я продолжил движение по прямой, эти когти вспороли бы мне живот.

Но я уже активировал следующую технику.

«Прыжок богомола»!

Новая волна энергии взорвалась в ногах. Я оттолкнулся от земли с такой силой, что дерн под моими ногами взлетел вверх подобно стае испуганных ворон.

Моё тело взмыло в воздух на четыре метра, перелетая через смертоносную лапу медведя. Мир на мгновение замер – я парил над чудовищем, видя каждую язву на его спине, каждую личинку в гниющей плоти. Все кажущиеся незначительными раны, ранее нанесенные твари охранниками.

Гуаньдао в моих руках словно само хотело атаковать. И я вложил в удар всю инерцию прыжка, всю силу вращения, а также всю свою ярость на самого себя за то, что просто не смог пройти мимо.

Лезвие алебарды на мгновение засветилось бледно-зеленым. Моя энергия неконтролируемо хлынула в оружие, наполняя его мощью дерева и одновременно окутывая кромку астральным клинком.

Подобный удар почти двадцатикилограммового оружия должен был снести голову. Одним чистым взмахом отделить череп от позвоночника и закончить бой, не начав его.

Разумеется, столь продвинутая нежить подобного допустить не могла. Нет, подобный монстр от такого не погиб бы окончательно, но заметное повреждение получил точно. Поэтому в отличие от атак охранников, на мой выпад он среагировал.

Наклонил морду и качнул всем своим массивным телом, даже не пытаясь закрыться лапой от удара массивного гуаньдао.

Быстро. Очень быстро.

Куда быстрее, чем могу двигаться даже я.

Но законы физики даже в этом магическом мире все же соблюдаются. А телепортироваться эта тварь явно не умела, так что, отвернув шею и морду от удара, он подставил свой бок.

Мои связки напряглись до предела. Мышцы взвыли в невероятном напряжении, но я все же смог в последний момент изменить траекторию своего удара. Впрочем, если бы на эту поправку не закладывался заранее, то у меня не получилось бы сладить с инерцией алебарды. Но именно на такую реакцию монстра я и рассчитывал, вспоминая привычные движения духовных медведей, знакомые Бин Жоу.

В итоге тварь шею-то спасла, но по сути я в неё и не целил, как показывал. Мой удар был изначально намечен в другую цель. Туда, где до сих пор светилась тусклым, но все еще «живым» пламенем рана, нанесенная секирой пробужденного и так быстро погибшего практика.

Иногда случаются чудеса. И наши планы воплощаются в жизнь ровно так, как задумано. Редко, но так все же бывает. Так случилось и в этот раз, и усиленное магией Бин Жоу и астральной энергией лезвие гуаньдао попало ровно туда, куда мной и задумывалось. Врезалось в мертвую плоть, врубилось в неё подобно топору мясника, разделывающего коровью тушу.

Тот удар пробужденного практика пробил брешь в защите монстра, и я этим воспользовался на все сто процентов. Мой удар был страшен, и монстра на пару ступеней ниже убил бы сразу. Но тварь была слишком сильной, чтобы издохнуть так просто. Да и живым этот медведь уже давно не был.

Тем не менее, даже столь массивное тело неживого медведя содрогнулось. Его мощные лапы дрогнули, и монстр покачнулся, на миг потеряв равновесие. Это дало мне ту долю секунды, которая мне была так нужна.

Совершив пируэт, я развернулся прямо в воздухе, выдергивая алебарду на себя. И, словно живое, мое оружие послушно покинуло широкую рану на теле твари и возвратным движением; обратный конец гуаньдао ударил прямо по святящимся багровым пламенем глазницам монстра.

Разумеется, ослепить чудовище у меня не получилось, он успел закрыться от этого выпада широкой лапой. Но это мне и нужно было, чтобы он на миг потерял меня из виду.

Падаю на землю и тут же перекатом разрываю дистанцию. Вскакиваю на ноги и буквально лечу к намеченной ранее повозке.

Черт! Женщина так вцепилась в детей, что не отпустит их ни за что, а отрывать её от них – это потеря времени.

Приходится импровизировать, и я ору:

– Держи их крепче!

С этими словами древко алебарды проходит между рук женщины и взлетает вверх, поднимая её вместе с детьми словно перышки. Для Бин Жоу подобный вес вполне по силам.

Со стороны это наверное смотрелось нелепо. Здоровенный мужик бежит вперед, выставив перед собой огромную алебарду, на древке которой, перегнувшись через него всем телом, висит женщина, которая намертво вцепилась в двух детей.

Главное, чтобы у неё хватило сил не ослабить хватку и не отпустить деток!

За моей спиной ревет раненый монстр, но мне все равно, я даже не оглядываюсь.

Развернуть Астральный Щит перед собой. Выставить его вперед и пробить им темную плену волшебного круга!

Успел.

И только рукав женского платья осыпается на траву почти невесомой пылью.

Я уже вижу плавный изгиб торгового тракта, до которого не больше пары километров.

Но даже самый лучший план все же редко выдерживает столкновения с реальностью.

Неживой монстр повел себя совсем не так, как я думал. Его рев ударил в спину, раскидав еще стоящих на ногах охранников словно кегли. И, припадая на правую заднюю ногу, чудовище рвануло за мной. Причем стратанул он столь резво, что обошел бы по скорости болид «Формулы-1».

Но, видимо, судьба благоволит таким безумцам, как я. Рванув вперед, монстр хотел перепрыгнуть через перегородившую ему путь телегу, но не рассчитал, а может, рана от моей алебарды дала о себе знать, и врезался в неё всем своим телом. Разумеется, фургон тут же затрещал и развалился, но несколько секунд форы мне это подарило.

Насколько помню, мировой рекорд на дистанцию два километра – что-то около пяти минут. Я же, даже несмотря на дополнительную нагрузку в виде женщины с двумя детьми, висящую на моей алебарде, преодолел это расстояние меньше чем за две минуты.

Монстр нагнал нас всего в двадцати шагах от края торгового тракта, совсем рядом у покосившегося от времени каменного столба.

Резким, совсем не деликатным движением я смахнул женщину с детьми со своего оружия. Да так, что они кубарем прокатились несколько метров и приложились к каменному столбу.

Ничего, потерпят!

С этой мыслью я развернулся навстречу монстру.

Тот уже не двигался так стремительно. С каждым шагом, приближающим его к волшебным камням тракта, чудовище слабело.

В обычных обстоятельствах монстры не подходят столь близко к древней дороге. Магия, заключенная в её камнях строителями древности, отпугивает их, лишает сил.

На это и был мой финальный расчет. А точнее, я надеялся на то, что монстр вообще не полезет так близко к тракту, а если даже рискнет, то станет заметно слабее. И если с первым не получилось, то запасная часть плана, кажется, сработала верно.

Темная аура монстра заметно потускнела, а его рев уже не превращал траву в мертвые стебли. Да и его движения стали не такими уверенными и быстрыми. А нанесенные ранее раны, до этого кажущиеся безобидными, теперь сочились густым темно-зеленым гноем.

Тварь по-прежнему была сильна и опасна, но по моим ощущениям потеряла в силе как минимум пару ступеней.

А это значит, что теперь я могу с ней справиться!

– Ну что, тварь, – просипел я хрипло, так как еще не восстановил дыхание от бега, – поиграем теперь в другую игру!

Разумеется, монстр ничего не ответил, он сразу атаковал. Сходу, пытаясь навалиться на меня всей массой, раздавить, подмять, затоптать.

Так как отступать назад было нельзя – за моей спиной находилась женщина, закрывающая своим телом детей, – я поступил иначе. Сам рванул навстречу медведю.

В последнее мгновение перед столкновением упал на землю и широко взмахнул алебардой в надежде подсечь монстру лапы. Если бы это был ослепленный яростью зверь, у меня бы подобное скорее всего получилось. Но моим противником была нежить, у которой многие животные инстинкты и реакции заметно изменились.

Совсем неподобающе для медведя, монстр завалился на бок и прокатился вбок, тем самым успев увернуться от моего удара. А его правая задняя лапа при этом едва не снесла мне голову.

Такого даже в цирке не увидишь!

В последний момент, качнув корпусом, я пропустил удар чудовищных когтей над головой и вскочил на ноги, продолжая свое нападение.

Монстр еще не привык к тому, что часть сил под влиянием магии тракта его покинула, и этим надо было воспользоваться по полной. Поэтому я обрушил град атак гуаньдао на чудовище. Да, по массе я проигрывал неживому зверю раз в десять, но эта разница компенсировалась умениями мясного голема, астральной магией и массивной алебардой в моих руках.

И на какое-то время у меня получилось загнать монстра в оборону. Удары гуаньдао сыпались на чудовище со всех сторон. Я крутил тяжелое оружие подобно пропеллеру, чередуя как сильные удары сверху вниз, так и обманные боковые выпады.

Только, видимо, этому монстру уже приходилось ранее сражаться с подобными мне противниками. И если в первую минуту моего натиска он пропустил несколько весомых ударов, то постепенно освоился с моей манерой ведения боя и, крепко встав на лапы, вначале уравнял ситуацию, а затем перешел в наступление.

В отличие от живых медведей, он не пытался встать на задние лапы, тем самым раскрывая свое подбрюшье. Вместо этого он низко склонил свою массивную морду и, двигаясь рывками, пытался достать меня своими длинными когтями, чередуя свои физические атаки всплесками магии. То ревом своим пытался меня сбить с ног. То из его глазниц выстреливали лучи некротической энергии.

И вот с этим его умением, ставшим для меня неприятным открытием, и возникла основная сложность. Всем своим существом я чувствовал, что попади такой луч в меня, и на этом для меня все закончится. А тяжело сражаться с кем-то холодным оружием, когда в распоряжении твоего врага есть столь смертоносная дистанционная атака.

Поэтому постепенно, вместо того чтобы атаковать самому, я все больше и больше был вынужден сосредотачиваться на том, чтобы не дать ему попасть в меня смертоносными лучами. Бил по глазам не в надежде попасть, а заставляя монстра их закрывать. Из-за этого моя манера боя стала довольно предсказуемой, и монстр с каждой секундой чувствовал себя все уверенней.

К тому же я ошибся, и магия тракта ослабила его не так сильно, как надеялся. Не на две ступени, а на полторы максимум, и он по-прежнему превосходил меня по грубой мощи, как физической, так и магической. Да и опыта сражений и схваток у него оказалось как бы не больше, чем у Бин Жоу. По крайней мере, он не покупался на мои обманные движения и даже на особенно хитрые связки и приемы; казалось, он все их уже видел и знал, что им противопоставить.

Магия, известная Бин Жоу, тоже не смогла повредить монстру; того окружал щит некротической энергии. Щит достаточно плотный, чтобы нейтрализовать известные голему магические техники.

Весы сражения качнулись в сторону чудовища, и вот уже мне пришлось больше защищаться, чем атаковать.

Обычно сражения практиков проходят очень быстро. И только в редких случаях, когда силы почти равны, затягиваются. Здесь же бой затянулся скорее по той причине, что монстр никак не мог привыкнуть к тому, что из-за давления магии тракта не все привычные ему техники и магия работают так, как он «привык». Несколько раз он явно планировал меня убить, к примеру, усиленным ревом, но только сбивал меня с ног.

Но чем дольше продолжалось наше противостояние, тем отчетливее я понимал, что проигрываю. Даже мои невеликие навыки в астральной магии и те не смогли склонить бой в мою сторону. Монстр вообще не обращал внимания на мои магические атаки, а его разум я ощущал как черный, дышащий злобой провал, на который банально не знал, как воздействовать. Хотя пару раз Астральный Щит спас мне жизнь, частично погасив смертоносный луч из глазниц неживого монстра.

Единственная стратегия, которая пришла мне на ум, заключалась в том, чтобы выманить чудовище на сам тракт, в надежде что древние камни под лапами еще сильнее ослабят чудовище.

Но её реализация оказалась не так проста, как задумывалось. Во-первых, монстр её явно просчитал и сам старался оттеснить меня от дороги. А во-вторых, как только у меня что-то начинало получаться, неживой медведь тут же «терял» ко мне интерес и поворачивался к женщине с детьми, заставляя меня тем самым вновь возвращаться в бой на выгодных для него условиях.

Но все же чего-то я достиг своими попытками заманить медведя на дорогу. Поняв, что он будет от подобного по возможности уклоняться, я получил небольшую свободу действий, чем и воспользовался. Периодически отступая к тракту и давая себе время передохнуть. Правда, почти сразу приходилось возвращаться, чтобы защитить детей. Я пытался докричаться до женщины, чтобы она, когда я в очередной раз отвлеку монстра, бежала к тракту, но то ли я что-то не то орал, то ли она впала в ступор, но она просто сидела на месте, схватив детей мертвой хваткой.

В итоге сражение снова перешло в ничейную фазу, в которой даже малейшая ошибка что с моей стороны, что со стороны твари быстро бы все закончила.

Так продолжалось еще почти пару минут. Монстр пытался прожечь меня лучами из глаз, а я – выбить ему эти самые глаза. Но внезапно поведение неживого медведя изменилось. Вначале я не понял, что не так, потому как монстр стал подставляться больше и двигаться немного боком. Уже понадеялся на то, что тракт постепенно все больше и больше высасывает из него силы, как наконец-то сообразил, что не в этом дело.