Текст книги "Приграничная история (СИ)"
Автор книги: Алёна Вэльская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Алёна Вєльская
Приграничная история
Глава 1.
Меня разбудил стук в дверь, – громкий, резкий и нервный. Когда единственного на весь небольшой городок, граничащий с Сумеречными землями, военного целителя будят среди ночи вот таким вот способом – случилась беда. Я зажгла светильник, накинула халат и поспешила к двери.
– Кто там? – спросила по привычке, уже приблизительно зная ответ.
– Это я, сержант Керс.
– Что случилось, Керс?
– Ох, Лия, беда! Собирайся скорее. Ранили нового капитана городской стражи.
– Не успели назначить, а уже ранили. Это что ж за капитан такой, а? – проворчала я себе под нос, складывая в походный саквояж все необходимые инструменты, склянки с мазями и отварами. Через 10 минут я была полностью готова и, выйдя за порог, была подхвачена под руку вихрем под именем Керс, который от нетерпения даже начал приплясывать на месте.
– Ты сегодня слишком долго! – заявил этот наглец.
Я закатила глаза в притворном раздражении и усмехнулась:
– И это говорит мне человек, у которого 2 младших сестры?
– Ты права, Лия. Извини, просто приезд начальства, стычка эта...Нас как будто ждали...Засада, утечка? – не переставал бормотать Керс. Я начала раздражаться уже по-настоящему.
– Поспешим, сержант, время дорого. По пути все расскажешь.
Пока мы практически бежали к зданию стражи города Корлина, мне удалось из сбивчивых и немного растерянных пояснений Керса узнать следующее. Предыдущего капитана отправили в отставку по состоянию здоровья, из центра прислали нового. Ходили слухи, что он внебрачный ребенок какого-то важного лорда, что он сослан сюда за какие-то грехи перед короной, что он сам напросился в Корлин из-за личной трагедии. В общем, никто ничего точно не знал – кроме имени. Нового капитана звали господин Джонатан Морган. Он направлялся в Корлин вместе со столичным пополнением гарнизона, ему навстречу двигались наши стражники. После соединения в один отряд, когда до города оставалось минут 30 быстрой езды, на них напали из засады разбойники. Как итог – несколько раненых, двое убитых бандитов и находящийся на грани капитан. И вот госпожа Лия Вэльс должна среди холодной августовской ночи спасать жизнь капитана Моргана.
– Керс, отставить панику. Разбойники – это не сумеречные твари. Лишь бы было время, а там я его вытащу, – успокоила я своего друга, а сама задумалась.
Случай был несколько странным. Если бы такое произошло где-то в другом городе, все было бы суровой действительностью, ибо разбойники в нашей славной империи Ондора, несмотря на старания короны, были, есть и будут. Но Корлин – это город, стоящий на границе с Сумеречными землями, и разбойники здесь не самое частое и уж точно не самое страшное явление.
Никто не знает, как давно появились Сумеречные земли, но кажется, что они были всегда неотъемлемой частью жизни Ондоры. Говорят, что они – порождение неудавшегося эксперимента темного мага древности, желавшего построить в этих местах укрепленную цитадель с абсолютной защитой. Он пытался дать служившим ему людям вечную жизнь, используя для этого кровь, страдания и капельку света, – так появилась нежить. Не живые, но и не мертвые, не чувствующие ничего, кроме бесконечной жажды крови, азарта, охоты, безгранично преданные своему создателю пока еще люди.
Шли годы, и капля света в них исчезла, превратив их в нежить. Однажды они вышли из-под контроля, убили своего создателя и вырвались на свободу. Целые деревни были сметены этим смертоносным вихрем, пока девять светлых магов не собрались вместе и, соединив свою силу, заперли нежить в месте, откуда они вырвались, накрыв его магическим куполом. Земли темного мага покрылись вечным сумраком и прозвались Сумеречными. Те девять светлых магов древности образовали первый Ковен, которому было поручено следить за защитным куполом и охранять покой империи. Из-за колебаний магического фона купол иногда истончается, и кто-то из сумеречной нежити прорывается в наш мир. Несмотря на многочисленные попытки, никому из магов до сих пор не удалось точно просчитать время и место истончения купола, поэтому на границе с Сумеречными землями были построены крепости, в которых располагались гарнизоны стражников, охраняющих покой ондорцев от нападений нежити. Наш Корлин как раз был такой крепостью, а разбойники, будучи здравомыслящими людьми, старались держаться подальше от мест, где по определению было много хорошо владеющих оружием и состоящих на службе мужчин и чуть меньше – женщин.
Пока я, кусая губы, размышляла над тем, откуда же у нас взялись разбойники, мы с Керсом подъехали к зданию городской стражи. Здесь я могла ориентироваться даже с закрытыми глазами – за 7 лет жизни в Корлине и за 6 лет службы корлинским городским целителем не изучить досконально это здание нельзя.
– Сюда, – потянул меня за рукав Керс.
Мы вошли в кабинет капитана городской стражи Корлина. На низком диванчике около стены лежал господин Морган и сквозь сжатые зубы выплевывал какие-то ругательства. Вокруг него толпились знакомые мне стражники и незнакомые столичные новички. Все, как по команде, обернулись на стук открывающейся двери. Керс буквально впихнул меня в помещение и пропел:
– А вот и наш целитель!
Мои корлинские знакомые наперебой поздоровались, а вот столичные стражники скептически заухмылялись. Один даже сплюнул на пол и предложил сразу усыпить капитана, потому что это милосерднее, чем отдавать его в мои руки.
Раньше я злилась на такие выпады, ерничала в ответ и никак не могла понять, почему моя внешность заставляла бывалых вояк и иных страждущих кривиться и просить другого целителя, пока один из них в припадке бешенства не проорал, что не дастся в руки смазливой лекарши, получившей место явно за другие заслуги. Я смотрела в зеркало и не видела ничего особенного. Среднего роста, с густыми русыми волосами, зелеными глазами и классическими чертами лица я казалась себе самой обычной девушкой – не писаной красавицей, но и не серой мышкой.
"Женщине не место на войне", – постоянно повторял мой брат, и желание доказать себе и всем остальным, что он не прав, заставляло меня, сцепив зубы, лечить, спасать и ставить на ноги даже таких вот непроходимых хамов, чтобы потом принимать от них цветы и шоколад в благодарность. Выживать в мире мужчин сложно, но возможно. Нужно просто не играть по их правилам, чтобы не оказаться заранее в дурах.
– Господа, очистите помещение. Керс, Рауль, останьтесь, – привычно скомандовала я. Эти двое частенько мне помогали при лечении: Керс, будучи магом, следил за светом в помещении и делился со мной энергией в случае необходимости, а Рауль, двухметровый силач, держал пациента, если мои манипуляции были чересчур болезненны, и просто был на подхвате.
Пока Керс и Рауль выдворяли стражников из кабинета и готовились к операции, я омыла руки специальным раствором, разложила инструменты и подошла к капитану. Он был в сознании, но взгляд стал мутнеть; лоб покрылся холодной испариной, дыхание становилось рваным и неровным. Рубашка, вся в кроваво-грязных разводах, висела лохмотьями и позволяла рассмотреть страшную рану на левом боку, из которой толчками начинала выливаться кровь. Наспех сотворенное кем-то из стражи обезболивающее и кровоостанавливающее заклинание переставало действовать на глазах.
– Капитан, ваша рана глубокая, но не опасная для жизни. Сейчас я сниму предыдущие заклинания, остановлю кровь, промою и зашью рану и погружу вас в сон. Через пару дней при правильном режиме от этой раны останутся только неприятные воспоминания. Но ближайшие минут 15-20 будут очень неприятными. Потерпите? – спросила у капитана, даже не сомневаясь в ответе.
– Да, – выдохнул он, и я приступила к делу. Губы привычно шептали целительские заклинания, руки порхали над раной, промывая ее специальным раствором. Капитан следил за мной тяжелым взглядом, силясь не потерять сознание. Ох уж эти мужчины! Когда я поднесла к его боку иголку, он мученически простонал и с силой сжал зубы.
– Вот и все, капитан. Теперь выпейте вот этот отвар и постарайтесь уснуть сами. Если не получится, я погружу вас в сон.
– А есть разница? – спросил капитан, к лицу которого начали вновь приливать краски после того, как опустел стакан с целебным отваром.
– Строго говоря – нет. Но я не очень люблю погружать кого-то в сон, потому что только от вашего состояния зависит, сколько вы будете спать – сутки, двое, неделю. Вы, конечно, поправитесь за это время, но у организма есть свои потребности, понимаете? – немного скомкано попыталась объяснить я.
Капитан устало прикрыл глаза и с трудом проговорил:
– Я понял. Постараюсь уснуть сам.
– Я останусь с вами. Если будет плохо или что-то понадобится, зовите.
Через несколько минут капитан заснул, мы с ребятами прибрали в кабинете и приготовили кресло для моего ночного дежурства. Керс отправился к боевым товарищам с вестью о состоянии капитана и настоятельной просьбой разойтись по домам, Рауль начал устраивать вновь прибывших стражников на постоялый двор неподалеку, а я выпила горячего чаю и задремала с рассветом.
Спать в кресле очень неудобно: затекает и деревенеет шея, ноют мышцы. Проснулась я не от этого. Мне снился этот кошмар. Снова. Последние лет 10 одно и то же. Я врываюсь в кабинет брата с криками "Ты не посмеешь, Роди!", а вместо привычного мне спокойного взгляда и снисходительной улыбки – звериный оскал человека, которого я вижу впервые в жизни. Его лицо тает, будто маска, и под ней медленно проступает настоящий Роди, торжествующий свою победу...
Я резко открыла глаза и глянула на часы. Семь утра. Мой пациент спокойно спал. Я прошлась по кабинету, разминая затекшие мышцы. Подошла к капитану и положила ему руку на лоб: кожа была теплая, дышал он ровно. Значит, все будет в порядке. Первые несколько часов после ранения или любой другой болезни – самые важные. Сразу становится ясно, что будет дальше.
С диванчика послышался голос капитана:
– Пить...
– Сейчас – сейчас, – засуетилась я, наливая Моргану своего укрепляющего отвара. Я подошла к капитану и, удерживая его за плечи, помогла утолить жажду. – Как вы себя чувствуете, капитан?
– Жив и здоров благодаря вашим стараниям, госпожа ...?
– Лия Вэльс, штатный целитель города Корлин.
– Очень приятно, а я вот новый капитан городской стражи города Корлин. Капитан Джонатан Морган, – представился он, протягивая мне руку для пожатия. Противоречит этикету, зато жест искренний. Я аккуратно сжала его ладонь и, переместив пальцы на его запястье, начала считать пульс. Сердце капитана билось ровно, будто не он вчера ночью на этом самом диване истекал кровью.
– Капитан Морган, позвольте мне осмотреть вашу рану, – попросила я. Он кивнул, и я, откинув одеяло, начала аккуратно, стараясь не причинить ему боли, разматывать повязку. Каково же было мое удивление, когда на месте предполагаемого шрама я увидела лишь розовую полоску новой кожи. Когда я подняла взгляд на капитана, то увидела, что он добродушно улыбается над моим замешательством.
– У вас такое лицо выразительное, госпожа Вэльс, а я просто с примесью волчьей крови.
Это в корне меняло дело. Чистокровных оборотней было не так уж много, а вот полукровок всех пропорций – хватало. Оборотни всегда славились своей живучестью и выносливостью, но с потомством дела у них обстояли не очень-то гладко. Если не вдаваться в подробности оборотничьей рождаемости, то суть такова: дети в браках между оборотнями и магами рождаются в несколько раз чаще, чем в союзах между чистокровными оборотнями. Браки между оборотнями и людьми предугадать сложнее: иногда получаются чистокровные люди, иногда безумные оборотни, обреченные на существование в полузвериной форме без капли разума. Любопытно, что полукровки не могли принимать звериную ипостась, но были сильнее людей, реже болели и быстрее восстанавливались после травм и ранений. "Заживает, как на собаках", – говорили про них. В среднем маги и оборотни, и дети, рожденные от их союзов, жили дольше обычных людей лет на 20-30. Если, конечно же, не погибали, находясь на службе у короны или могущих себе позволить такую роскошь аристократов.
Интересный человек наш капитан, ничего не скажешь.
– Что ж, капитан, в таком случае, мои услуги здесь больше не потребуются. Сейчас я попрошу сержанта Керса принести вам завтрак, – проговорила я, отходя от дивана. Капитан молча кивнул головой. Керса я нашла спящим на узенькой скамеечке для посетителей в капитанской приемной. Жаль было будить его: во сне он напоминал настоящего ангелочка, коим являлся крайне редко и исключительно в силу необходимости. На правах старой знакомой разводить политес я не стала и по-военному громко и противно гаркнула:
– Подъем, сержант Керс, ваша группа на выход!
Керсу хватило несколько секунд, чтобы встать, оправить форму, проверить наличие оружия, осознать ситуацию, открыть глаза и начать сверлить меня отнюдь не дружелюбным взглядом.
– Чего тебе, Лия, с утра пораньше надобно? – уставшим голосом спросил он. На секундочку-другую мне даже стало его жаль, а потом я вспомнила, что этот человек может не спать сутки и выживать в условиях, в которых 5 из 10 мужчин предпочли бы умереть. В моем старом мире о смерти бы молили 9 из 10.
– Керс, капитан очнулся, его надо накормить.
– Так быстро? – удивился сержант
– Он полукровка, – коротко ответила я. – Мне пора. До скорого.
– Пока, Лия, – немного растерянно пробормотал Керс. Видимо, он тоже не все знал о капитане.
Я же, не теряя времени, вернулась в кабинет и быстро собрала свои вещи под пристальным взглядом капитана. Выставила на стол необходимые отвары и подошла к своему пациенту.
– Капитан, несмотря на примесь волчьей крови, вам необходимо в течение последующей недели принимать укрепляющие отвары. Инструкцию я вам написала. Если что-то закончится, вы всегда меня можете найти в городской лечебнице, – с этими словами я, коротко поклонившись, отправилась к двери.
– Госпожа Вэльс! – я повернулась к капитану. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. – Спасибо, без вас мне было бы гораздо тяжелее.
– Это моя работа, – просто ответила я и вышла.
На улице вовсю начинался обычный день в пограничном городе. Около здания городской стражи располагался полигон, где постоянно проходили тренировки бойцов. Мне, как единственному военному целителю Корлина, приходилось раз в месяц сдавать нормативы, благо, по облегченному образцу.
Есть ли разница между военным и обычным целителем? По существу – нет, по факту – военные находятся на службе и занимаются в первую очередь лечением боевых ранений, травм и иных повреждений, в то время как гражданские преимущественно лечат болезни, полученные мирным путем.
В лечебнице, находящейся в 10 минутах ходьбы от полигона, сегодня было непривычно тихо и спокойно. Несколько месяцев назад начался очередной период истончения купола над Сумеречными землями и, как следствие, чрезмерная активность нежити. Почти каждый день мне и моим коллегам приходилось сталкиваться с ущербом от действий сумеречных тварей. В подобные периоды стирались отличия между военным и гражданским целителем: все мы штопали, перевязывали, заживляли и буквально дневали-ночевали на работе. Тем страшнее было это затишье – возможно, как уже не раз бывало, оно было предвестником бури.
Пока не было пациентов, я занялась приготовлением необходимых мне мазей и отваров. Это занятие меня всегда успокаивало, потому как требовало полной сосредоточенности и даже некоторой отрешенности от всех мыслей: нельзя ошибиться ни на унцию, иначе вся работа пойдет насмарку.
В заботах и делах прошел весь день, и, попрощавшись с коллегами, я поспешила домой. Мои дни в Корлине были похожи один на другой, и в этой кажущейся рутинности я находила покой и уверенность в завтрашнем дне. Мой размеренный распорядок за все 7 лет жизни в Корлине нарушался всего пару раз. Лет 6 назад ко мне посватался один из местных торговцев, получил вежливый отказ и женился на другой.
Другой случай имел для меня больше последствий. Однажды я отправилась в Корлинский лес собирать травы и во время сбора наткнулась на израненного волка. Он лежал, поджимая лапу, скаля окровавленную морду, и готовился, по-видимому, дорого продать свою жизнь. Не знаю, что заставило меня попытаться ему помочь. Раненые животные опасны, я не хотела быть загрызенной и никогда не имела дел не то что с волками – с собаками. Наверное, это была интуиция, которая шептала мне о звериной тоске, об одиночестве, о длинных вечерах в моем маленьком домике с вышивкой перед затухающим камином и о схожести наших существований. Я помогла волку: срастила лапу и оказавшиеся поврежденными ребра. Он в ответ оскалился и убежал.
Каждую неделю, когда я ходила за травами, волк прибегал, смотрел на мои занятия издали и снова убегал в лес. Так продолжалось около года, пока в один день я не встретила его издыхающим под тем же самым дубом. Моих сил с трудом хватило на то, чтобы сохранить ему жизнь. До сих пор помню, как я с трудом сдерживала слезы, шепча заклинания и смотря в постепенно стекленеющие глаза. Не знаю, чем так дорог был мне зверь, не принимающий от меня ни еду, ни ласку, но я цеплялась за него, как за последнего друга. Когда стало понятно, что у меня получилось, я в бессилии опустилась на траву и устало прикрыла глаза, волк, коротко и надсадно завыв, подполз ко мне и лизнул шершавым языком в щеку.
Из леса мы вышли вдвоем. Я до сих пор не знаю, кто кого тогда спас: я Серого или он меня. Каждый вечер Серый ждет меня дома, и, черт возьми, это отличный повод туда возвращаться!
Солнце устало закатывалось за горизонт, и я ускорила шаги. Мой дом, прилагающийся к должности военного целителя, находился в одном из множества маленьких переулков, ответвляющихся от центральной улицы. Чувство непонятной тревоги шло за мной по пятам. Вздохнула я спокойно только когда открыла дверь и зарылась пальцами в шерсть вышедшего меня встречать Серого. Этот безумный день наконец-то кончился.
Глава 2.
Сентябрь вошел в свои права. На улице догорали последние остатки летнего тепла, горожане стремились насладиться перед долгой зимой этими крохами солнца, и во всей нашей корлинской жизни наблюдалась какая-то ленивая расслабленность. Период затишья, причем затишья спокойного и приятного. Будто бы наступили выходные после тяжелой и напряженной работы.
Мы с Серым возвращались из традиционного похода за травами, и я предвкушала, как засяду в свое любимое кресло-качалку, разожгу камин, приготовлю кружечку ароматного чая и погружусь в приключения славного воина Энре. Но, видимо, мое традиционное времяпрепровождение откладывалось, потому что буквально в нескольких минутах от моего дома меня окликнул Керс:
– Лия, какими судьбами?
– Какими судьбами я в Корлине рядом со своим домом? Дай-ка подумать, – насмешливо ответила я.
– Брось, не занудствуй. Если ты забыла, то сегодня последний четверг месяца, поэтому...
– ...мы с тобой идем в кабак напиваться, несмотря на мое желание провести тоскливый холостяцкий вечер в гордом одиночестве, – с притворным ужасом закончила я. А ведь действительно, я забыла про эту маленькую традицию ежемесячных встреч с Керсом в одном из приятных и необременительных местечек города. – Дай мне 15 минут: надо занести травы и переодеться.
– Всегда любил тебя за точность и пунктуальность. Эх, так и быть, если через пару лет я останусь весь такой же одинокий, несчастный и непонятый, я на тебе женюсь, – высокомерно проговорил Керс. Я не выдержала и прыснула в кулак. Такие разговоры тоже были данью традиции. Весь Керс был синонимом надежности и понимания. Наверное, это единственный известный мне мужчина, с которым у меня сразу получились дружеские отношения, о чем я ни разу не жалела.
– 15 минут, и я вся твоя, – пропела я, скрываясь за дверью своего дома, куда мы успели дойти, болтая и подшучивая друг над другом. Серый сразу запрыгнул в кресло-качалку и хитро на меня посмотрел: мол, смотри, хозяйка, пока ты ходишь там с этим прохвостом, я здесь исполняю твою мечту. Я только покачала головой и принялась за сборы. Посиделки с Керсом – единственная возможность выгуливать свои немногочисленные выходные платья, и я никогда не отказывалась от нее. Сегодня мой выбор пал на простое зеленое платье с длинным узким рукавом, прямой юбкой, завышенной талией и глубоким декольте. Волосы я сколола у висков, оставив основную массу тяжелой волной рассыпаться по плечам. Накинула легкую индирскую шаль – последний привет от прошлого, с которым никак не могла расстаться, – и выплыла навстречу Керсу, легкому вину и дружеским разговорам.
Керс услужливо подставил мне локоть, и мы отправились предаваться пороку.
– Куда ты поведешь меня сегодня? – полюбопытствовала я.
– Туда, где не только я смогу по достоинству оценить твое платье, – с ехидной усмешечкой проговорил этот наглец.
– Сержант Керс, я буду жаловаться. Ваше поведение в высшей степени неприлично, – процедила я, делая попытку вырвать свою руку из стальной хватки Керса.
Он рассмеялся и притянул меня к себе поближе.
– Лия, обожаю, когда ты ведешь себя, как избалованная аристократка! – произнес еще смеющимся голосом он, и мы продолжили путь молча, думая каждый о своем и просто наслаждаясь осенним вечерним волшебством.
Минут через 15 неспешным размеренным шагом мы подошли к трактиру "У дядюшки Олли".
– Ах, Керс, ты мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, – закатила глаза я в притворном негодовании. – Мы здесь бываем почти каждый месяц.
– Женщина, а ты знаешь, что сегодня здесь будет выступать господин Бронс? – подводя меня к столику у небольшой сцены, где зачастую пели музыканты или подвыпившие корлинцы, спросил Керс.
Я резко развернулась и прошептала, сжимая руку Керса:
– Правда?
Он мученически простонал и обиженно протянул:
– Лия, я хоть раз в жизни тебе врал?
Я больше не могла сдерживать своих эмоций и со словами "Керс, ты лучше всех!" бросилась к нему на шею. Хорошо, что Керс, зная о моих музыкальных пристрастиях и зная меня саму, предугадал такой вариант и легко поймал меня в свои крепкие объятия, немного покружив по залу. Я не боялась привлечь к нам внимание. С одной стороны, в империи не существовало строгих запретов, можно было все, но только чтобы никто не знал. Дурным тоном считалось, когда о твоих похождениях знают точно, а вот когда только догадываются... Правда, это касалось только аристократов. Лица не столь благородные были вовсе свободны в выборе партнеров и частоте их смены. Единственные ограничения – это официальный брак (блуд в таком случае был веской причиной для развода), осуждение общества и собственная совесть. С другой же стороны, нас с Керсом давно в народе "поженили" и теперь ждали только, кто первым из нас прекратит эти отношения: я, устав от бесконечных похождений неверного сержанта, или он меня, устав биться о стену моей холодности и бесчувственности. Эта легенда, созданная чужими домыслами, была очень для нас удобна: Керс, если очередная подружка намекала на создание семьи и прочее, быстренько прятался за меня, как за ширму; я же отбивалась с его помощью от назойливых ухажеров; наши корлинские сплетники исправно получали материал для анализа. Все довольны и счастливы. Идиллия, одним словом.
Мы заказали ужин, кувшин вина и вели легкий, под стать вечеру, разговор. Точнее, говорил почти один Керс, а я слушала и чуть ли не ерзала на скамье в предвкушении того момента, когда на сцену выйдет господин Бронс. Его баллады были разными – от героических и печальных до любовно-трактирных. И вроде бы ничего особенного, но было что-то такое в его голосе и манере исполнения, что заставляло меня проживать жизни вместе с героями, о которых он пел. Наверное, это и есть талант – заставить слушателей окунуться с головой в те миры, которые выбрал или создал Бронс.
– Лия, ау, ты меня вообще слушаешь? – я очнулась от своих мыслей, увидев ладонь Керса чересчур близко перед моим носом.
– Прости, – я виновато улыбнулась, – ты же знаешь, как я всегда жду выступлений Бронса.
Улыбка Керса была понимающей и добродушной.
– Знаю, но прошу тебя сосредоточиться. Я вообще-то рассказывал тебе важные новости, а не болтовней забавлял.
– Ну и что такого важного случилось в Корлине, что я не могу даже помечтать о Бронсе? – лениво поинтересовалась я.
– Случилось, Лия, – неожиданно серьезным голосом ответил Керс, и я разом подобралась и согнала с себя флер романтических мечтаний. Раз Керс начал говорить о чем-то важном на нашем традиционном ужине и не пощадил мое ожидание Бронса, то оно того явно стоит. Сержант тем временем продолжал. – Ситуация на данный момент такова, что наш капитан, возможно, скоро будет искать человека с хорошо развитыми обоими видами магии. Я хочу, чтобы для тебя это не стало новостью.
– Рассказывай, – внезапно севшим голосом проскрипела я и потянулась к бокалу вина, чтобы промочить горло, – все в мелких подробностях, как я люблю.
Керс сочувственно похлопал меня по руке, лежащей на столе, и начал свой рассказ.
– Помнишь разбойников, которые напали на капитана, когда он только приехал в город? – Я утвердительно кивнула головой. – А тебе не показалось ничего в этом нападении странным?
– Конечно, сколько лет живу, никогда не слышала ни о каких разбойниках в окрестностях Пограничной линии.
– Вот и мы так подумали. Особенно после того, как нападения стали продолжаться. Угадай, кто чаще всего встречался с этими товарищами?
– Торговцев у нас не так уж много, причем крупных явно нет, – начала вслух размышлять я. – Аристократов нет, имперские судьи в городах Пограничной линии не нужны, банков нет. Да у нас ничего такого нет!
Я ничего совершенно не понимала. Керс барабанил пальцами по столу и, невесело усмехнувшись, огорошил меня окончательно:
– Они нападают на стражников.
– Но для чего? Надо быть самоубийцами, чтобы нападать на хорошо обученных воинов, среди которых встречаются маги! – воскликнула я.
– Тише, Лия, успокойся. Есть несколько рабочих версий.
Я осушила свой бокал до дна и практически приказала:
– Налей мне еще вина и рассказывай.
Керс усмехнулся, но послушался.
– Версия первая: кто-то из служащих в страже Корлина не угодил кому-то, поэтому мы наблюдаем месть.
– Тогда непонятны нападения на всех стражников. Мститель не знает, кому мстит? – скептически отнеслась я к этой версии.
– Представь, что неверный муж застал жену с любовником и успел увидеть, когда тот выходил в окно, кусочек формы...
– А на полу в спальне остались его погоны или что-то иное, что указывало бы на его принадлежность к Корлину. Поэтому, по логике обманутого мужа, надо утопить весь Корлин в крови. Гениально, Керс, – я даже театрально похлопала в ладоши.
– Совсем притянуто за уши с местью, да? – с какой-то тоской печалью в голосе спросил друг.
– Ты не хуже меня понимаешь, что да.
– Тогда версия вторая: кому-то очень сильно мешает наша стража.
– Интересно, наша конкретно или вообще вся в Пограничной линии? – протянула я, водя пальцем по ободку стакана. – Вы уже связывались другими городами?
– А ведь это мысль, – прищелкнул пальцами Керс, – спасибо, Лия, я завтра толкну ее на летучке.
– Для тебя, дорогой, не жалко. Новости плохие, но зачем капитану понадобится человек с двумя магиями?
– Все просто, Лия. Банда вывела из строя почти всех магов. Элементарно некому сражаться в наших доблестных рядах.
– Так, стоп, – нахмурилась я. – Я не помню, чтобы кто-то из стражников попадал в лечебницу в последние дни, похорон тоже не помню.
– Все верно, – кивнул в подтверждение своих слов Керс. – Это потому что хоронить оказалось нечего, Лия. За последнюю неделю из ночных патрулей пропало 3 человека. Все маги, причем темные.
– Ты меня совсем запутал, – пожаловалась я. – Пропало три темных мага за последнюю неделю из ночных патрулей. Как разбойники с этим связаны?
– А они в это время очень удачно отвлекали основную часть патруля своим нападением. После короткого сражения, в котором мы одерживаем победу, у нас на руках несколько пара убитых разбойников и 1 пропавший темный маг, который перед этим был ранен.
– Хочешь сказать, жертву намечали заранее, подстраивали нападение, окружали выбранного мага, наносили ранение до крови, отвлекали его, а затем в пылу сражения незаметно крали?
Неплохой план. Раны ослабляют любых воинов, темному магу же они мешают полностью использовать свои способности, потому как магия в первую очередь бросается латать дыру в собственном организме. По-настоящему залечить любые раны и повреждения может лишь светлый маг, но темный имеет возможность выжить до появления своего светлого коллеги. В этом и кроется главное различие между темными и светлыми: темные разрушают, светлые созидают и защищают. Именно поэтому темные маги становятся воинами, а светлые – целителями. Таково основное предназначение магии. Не все, конечно, ему следуют, но исключения обычно только подтверждают правило. Некоторые предпочитают заниматься созданием артефактов, преподаванием, теоретической магией, но это тоже магия, как ты ее ни назови. Есть люди со смешанным даром. Они рождаются от союза светлого и темного магов. Такие браки не запрещены, просто зачастую маги сами блюдут чистоту крови и всеми силами избегают подобного смешения. Пропорции светлой и темной магии не зависят от родителей и чистоты их крови, поэтому предугадать, каков будет дар ребенка, почти невозможно. Чаще всего преобладает один вид магии, а капелька противоположного дара либо совсем мала и дремлет до конца жизни, либо проявляется только в последующих поколениях. Реже рождаются дети с одинаковым светлым и темным даром. Такие маги не обладают сверхспособностями, но, сочетая оба вида магии, становятся практически незаменимы в боевых условиях.
– Примерно так оно и было, полагаем мы, – согласился Керс.
– Тогда с чего вы взяли, что они непременно мертвы? Может, их готовят для какого-нибудь ритуала?
– Медальоны, Лия.
Каждому стражнику выдавался при поступлении на службу индивидуальный медальон-артефакт. С его помощью можно было отследить перемещения стражника по карте и узнать, жив ли он. В случае смерти медальон гас, и на карте имя его носителя больше не появлялось. Так как делались эти артефакты строго индивидуально, то в руках любого другого человека становились они бесполезными безделушками, что сразу отражалось на карте специальным значком. Поэтому продавать, дарить, красть эти медальоны было бесполезно – они просто теряли все свои свойства; а по карте выяснить, у кого сейчас находится казенное имущество, труда не составляло.
