Текст книги "Сводный враг (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Ага. Теперь не удивляйся, если при встрече с Липатовой она будет прищуриваться и странно улыбаться. Главное, не обращай на это внимания.

– И зачем ей так делать?

Руки Демида оказываются на моей талии, и мне ничего не остается, кроме как пододвинуться к нему, чтобы мы не выглядели как первоклашки в момент их первого танца.

– Это же Марина. Она не успокоится, пока не узнает, как так получилось, что из моего врага ты превратился в…

Меня не пугает назвать себя девушкой Покровского. Я могу. Мысленно уже несколько раз сказала. Но вслух… Язык вдруг онемел.

– Договаривай, Котова. Я хочу услышать от тебя это слово.

Я не чувствую стеснения. Наверное, это все из-за слов Рудова. Во мне появилась уверенность, что все происходящее не какая-то шутка и не игра. Вадим не похож на обманщика. А Демид не похож на человека, который будет искать девушку под лестницей, если она ему безразлична.

– Возможно, когда-нибудь и услышишь.

Не раньше, чем я.

Демид качает головой.

– Был уверен, что ты так и ответишь.

– Видишь, как хорошо ты меня знаешь, – весело отвечаю я.

– Знаю! – уверенно говорит он.

Я таращусь на брюнета, а потом начинаю улыбаться.

Приятно, черт возьми.

Безумно приятно.

Мы возвращаемся к нашему столику, когда Демид неожиданно тянет меня за руку в сторону танцпола.

Я непонимающе смотрю на него.

– Ты собрался танцевать?

– Почему нет?

Мне не удается скрыть своего шока. Офигеть! Такие парни, как Демид, умеют танцевать? Нет, по-другому: они хотят танцевать? Серьезно?

– Не знаю. Это даже звучит странно.

– Поверь, для меня тоже. Но мне резко захотелось потанцевать со своей девушкой, почему я не могу попробовать?

Широко улыбаясь, Демид притягивает меня к себе.

– Ты услышала то, что хотела услышать? – губами касаясь моего уха, спрашивает он.

У меня дыхание перехватывает, а в глазах рябит, поэтому я просто киваю, точно зная, что на другое не способна в эту секунду.

– А ты ничего не хочешь мне сказать?

Его глаза буквально меня гипнотизируют. Я прикусываю губу, пытаясь бороться с собой. Но его прикосновения, его руки, которые обвивают мою талию, мешают мне даже думать. Все вокруг – перестало существовать. Громкая музыка, люди – никого не осталось. Были только глаза. Выразительный взгляд, который насквозь прожигал меня.

Что я должна сделать? Назвать себя девушкой Демида? Для него это так важно?

Уф.

С лукавым взглядом я встаю на цыпочки, чтобы быть как можно ближе к его лицу.

– Думал, что так просто можешь развести меня на признание?

– Я всего лишь озвучил свои мысли, – невинно моргает Демид. – Сегодня я не планировал тебя разводить.

Я осторожно закидываю руки на его шею.

Сколько прошло времени с того момента, как мы первый раз поцеловались? Сутки? Двое? По ощущениям целый год, за который я успела забыть все плохое, что было между нами. Я не знаю, почему изменения в наших отношениях несутся с бешеной скоростью. Я не знаю, кто разрушил барьер. Я не знаю, почему меня так тянет сейчас к Демиду. С меня будто сняли черные очки. С ними – я одна. Без них – совершенно другая девушка, которая не может наглядеться на человека, с которым танцует.

– Да? Но все-таки планировал? И что же ты хочешь со мной сделать?

Слова вырываются прежде, чем я успеваю подумать. Поэтому мои щеки и краснеют. Я чувствую, как их обдает жаром, и красноречивый взгляд Демида их никак не тушит. Наоборот.

– Что-то мне подсказывает, что ты пока не готова это услышать.

Мы точно танцуем, а не парим над крышей, как летучие мыши?

Даже если и парим – плевать. Пусть все на нас смотрят, снимают на телефоны и потом видео транслируют по новостям. Главное, что на этих кадрах я буду с Демидом. Это было важно.

– Знаешь, мне сложно признать и то, что мой бывший сводный враг – оказывается, не сын Дьявола, а вполне себе симпатичный парень, который умеет смеяться, улыбаться и даже быть милым.

Демид усмехается.

– Я милый? Черт. Хочу быть идеальным как минимум.

– Все хотят.

Он фыркает и прижимает меня еще крепче.

– До идеальности тебе осталось совсем немного.

Чего? Есть какой-то рейтинг?

Но на явную провокацию я не поведусь.

– Готова поспорить, что и этот ответ я пока не готова услышать.

– Почему? Все прилично. Не переживай на этот счет.

– Я и не собиралась, – самоуверенно заявляю я, продолжая раскачивать бедрами.

Он напрягается.

Я закрываю глаза, когда Демид целует меня так, что дыхание перехватывает. Втягиваю в себя воздух, боясь, что мне его не хватит и я задохнусь.

Мое сознание отключается.

Я не знаю точно, сколько длился этот поцелуй. Понятия не имею, что в этот момент происходило вокруг. Для меня существовали только губы Демида. Сначала нежные, затем настойчивые. Я чувствовала, как дрожали его пальцы, поглаживая мою кожу через ткань кофты.

К моему недовольству, это все резко прекратилось, когда к нам подошел наглый Арс.

– Народ, даже я себе такого не позволяю в общественных местах. – Он хлопает Демида по плечу, не обращая внимания на рык друга. – Имейте совесть.

– Чего тебе? – спрашивает Покровский, а в глазах его я вижу картинку, как он пинает Измайлова.

Да-да. Я там тоже есть.

Помогаю и бью лежачего. Подло, конечно, но Измайлов заслужил.

– Дело есть. Отойдем.

– Да говори и сваливай!

Арсений смотрит на меня.

Я напряглась и тут же почувствовала себя лишней. Понятно, что у парней есть свои секреты и темы для разговоров, но, когда тебя вот так в открытую отодвигают в сторону… Не самые приятные ощущения.

– Там это… Блин, братан, пошли! Конфетка, без обид. Чисто мужской разговор. Верну его тебе через минуту. Даже свой сок не успеешь выпить. Скажи на баре, что от меня, все быстро сделают.

Я закусываю губу.

– Конечно. Без проблем. Идите.

Вру.

Демид смотрит на меня, потом на своего друга.

– Одну я тебя не оставлю, – говорит, переплетая наши пальцы. – Давай, Арс, выкладывай. Потом сваливай, чтобы я тебя сегодня больше не видел.

Измайлов матерится себе под нос, затем подходит к Демиду и что-то тихо ему говорит.

Через секунду пальцы Демида напрягаются, когда он начинает оглядываться по сторонам.

– Кто?

Я непонимающе смотрю на парней.

Что случилось?

Глава 22

– Не отходи от нее! – У него громоподобный голос, а кожа становится ледяной. Демид наклоняется и целует меня в плечо. – Предупрежу всех, что мы уезжаем, и вернусь.

– Я с тобой.

Сильнее сжимаю его ладонь.

Ничего не понимаю, и мне все не нравится.

– Еля, стой на месте. Пожалуйста.

Демид ныряет в толпу, и, когда я пытаюсь пойти за ним, цепкая рука Измайлова удерживает меня.

– Мне надо отойти. Отпусти руку.

Арс не обращает внимания на мою просьбу.

– Измайлов!

– Котова! – передразнивает блондин. – Слушай, не кипишуй ты так. Сейчас вернется твой скунс. Соскучиться не успеешь.

Я вздыхаю. Уже и забыла, как на эмоциях называла так Демида. Но Арсений откуда мог узнать?

– И зачем скучать, когда я рядом есть? – весело продолжал Арс. – Давай ты мне пока расскажешь, давно ли наш мальчик сдался?

– Вчера. Теперь мой вопрос: куда он пошел?

– Туда, – улыбаясь, указывает пальцем в сторону, где скрылся Демид. – После ваших жарких танцев парню остыть надо.

– А если серьезно? Что там случилось?

– Какой-то хрен много разговаривает. Демид с ним поговорит, и тот разговаривать перестанет. Все. Честно, еще минуты две, и он притащит сюда свой зад. Слово Арса.

Ждать я, конечно, не собираюсь, поэтому резко отдергиваю руку и быстро скрываюсь в толпе. Как хорошо, что в клубе людей столько, что можно беспроблемно скрыться от кого-то. Главное, чтобы не растоптали в процессе побега.

Кажется, у меня даже получилось увидеть макушку Демида. Пришлось подпрыгнуть ради этого. Хоть меня и останавливала мысль, что не стоит совать нос не в свои дела, но ноги сами неслись за Покровским.

Девчонка задевает меня своим задом.

Ай.

Другая так энергично машет руками в разные стороны, что мне в плечо прилетает легкий удар.

Ой.

А вот тут парочка обжимается.

А еще…

– Да чего ты так напрягся? Я же не сказал, что прямо сегодня мутить с ней буду, – гундосил парень, которого Демид за шею схватил и удерживал. – Я честный. Дождусь, когда ты ее на вольные хлеба выпустишь, тогда и предложу прокатиться.

Меня будто ледяной водой окатили.

Это про меня.

Этот урод говорит про меня.

Я резко торможу и втягиваю голову в плечи, приготавливаясь услышать о себе очередную порцию гадостей, но кулак Демида летит вперед так быстро, что у другого парня нет шанса еще раз открыть свой рот. Я зажмуриваюсь, и, когда открываю глаза, уже все закончилось. Урод валяется на полу, прижимая руки к лицу, и даже сквозь музыку я слышу, как он матерится. Демид уже стоит к нему спиной и что-то говорит Горской, которая почти плачет, но все равно вытаскивает из сумки телефон и передает его.

Демид, будто почувствовав мой взгляд, резко оборачивается. Его глаза гневно блестят.

Я знаю, что он не хотел, чтобы я все это увидела. Не хотел, поэтому и просил меня остаться с Арсом.

Но я не послушала.

И не жалею.

Наконец лежачий поднимается, и его тут же подхватывают под руки охранники.

Музыка замолкает.

– Расходимся. Оглохли? Разошлись все.

Демид отдает телефон Лизе и идет ко мне. Один из охранников пытается его остановить, но Покровский не обращает на него никакого внимания.

– Пошли, – берет меня за руку.

Я киваю.

Иду не оборачиваясь, но точно знаю, что Горская провожает нас взглядом.

Демид сжимает мои пальцы.

– Все нормально?

Я сглатываю, не в силах ответить. Почему вся эта фигня происходит именно со мной? Почему всем так запомнился этот дурацкий пост? Когда о нем забудут? Когда за моей спиной перестанут говорить гадости?

Черт.

Почему сейчас мне было так стыдно?

– Еля?

Я поднимаю голову.

– Все плохо. Ужасно плохо. Он говорил…

– Больше не скажет. И никто другой не скажет, – перебивает меня Демид, а затем накидывает куртку мне на плечи. – После сегодняшнего никто не посмеет и шага сделать в твою сторону.

Я не сопротивляюсь, когда Демид обнимает меня, поворачивая к себе так, что мы встречаемся взглядами.

– Злишься на меня?

– Не знаю. Нет, наверное. Я вычеркнула тебя из списка своих врагов.

Вижу, как Демид ухмыляется, поэтому и щипаю его за локоть.

– Не нарывайся. А то быстро опять туда вернешься. Кстати, что ты делал в телефоне Горской?

– М?

– Я видела, как она отдала тебе свой телефон.

Покровский задумчиво потирает светлую щетину на подбородке.

– Удалил старый пост и написал новый.

Наверное, мое лицо побледнело.

Ну, шок я точно испытала.

– И что же ты там написал?

– Не скажу.

– Серьезно? Детский сад какой-то. Я же все равно прочитаю.

– Вот и отлично. Завтра будем вместе читать. Сможешь на пары не ходить? Хочу забрать тебя и увезти куда-нибудь.

Внутри меня что-то разрывается. Проведем целый день вместе? Только вдвоем? Он и я?

– Уедешь со мной?

Ох!

Под таким дурманящим взглядом соображать трудно.

– Перестань так смотреть на меня.

Блин, так ведь и свихнуться можно. В один момент стать той, которая жизни своей без парня не представляет. Честное слово, очень трудно сопротивляться Покровскому.

– Как я на тебя смотрю? Как на самую красивую? Как на ту, которая сводит меня с ума уже несколько лет подряд?

Мы двигаемся к машине.

– Я хочу быть рядом. Кивни, и я прямо сейчас запихну тебя в багажник и тайком увезу в другую страну.

Становится смешно.

– Не знала, что ты такой романтик. А вместо цветов что? Кактус?

– Чтобы ты им в меня запустила? Ну уж нет. Начнем с чего-то мягкого. И ты так и не ответила на мой вопрос. Какие планы на завтра?

Мое сердце делает сальто, когда, не дожидаясь ответа, Демид наклоняется и целует меня.

Ох, теперь мне становится плевать на драку в клубе, на Горскую, на того козла, на завтрашнюю пару. На все.

Покровский отрывается и внимательно смотрит на мою реакцию.

Запрещенный прием, между прочим.

– Ладно. Согласна уехать с тобой. – Увидев победный блеск в его глазах, тут же продолжаю: – После пар.

Демид поморщился.

Я не могу удержаться от смеха. Этого человека я считала злым монстром? Да он же домашний кот.

– Домой?

Мы садимся в машину. Только здесь до меня начинает доходить, что Покровский-старший обязательно узнает о драке. Черт. Еще же мама. Как мы с Демидом можем вместе вернуться домой, если уезжала я с Вадимом?

– Сначала я зайду в дом, а минут через двадцать ты.

– Ты думаешь, что они будут ждать нас?

Пожимаю плечами.

– Кто знает?

Демид кивает.

– Потом проберусь к тебе в комнату.

О-о-о, это было бы прикольно. Но мысль о том, что кто-то увидит Демида, входящего ко мне в комнату поздней ночью, вызывает во мне какой-то ужас. Страшно представить, какой скандал устроят родители.

– Не вздумай, – угрожающе шепчу я.

Ох, ну зачем нарываться?

Демид ничего не отвечает, и я бросаю на него хмурый взгляд.

– Я серьезно. Если кто-нибудь увидит… Сам понимаешь, что будет.

– Ага, – коротко бросает в ответ.

Но через час, когда я уже собиралась ложиться спать, дверь открылась.

Эх, ничего он не понял.

– Что ты здесь делаешь? – шиплю я, хватая парня за руку, затягивая в комнату.

– Говорил же, что приду.

– А я говорила, чтобы не приходил.

В комнате темно, я даже ночник не успела включить. И это даже хорошо. Потому что я покраснела, когда мои пальцы оказались на голой груди Демида.

– Мне уйти? – растягивая каждое слово, протянул он.

– Нет!

Слышу смешок.

Прикусываю губу, когда Демид отходит от меня.

– Ты куда?

– Спать, Котова. Я спать. Ты идешь?

А у меня выбор есть?

– Пять минут, и ты уходишь. Пять минут. Не больше.

– Ага.

Так-с, мне надо прекращать верить в его «ага».

Я несколько долгих секунд разглядываю грудь Демида, на которой так удобно лежит моя голова. А рука… Ох, да-а-а-а. Если бы мои пальцы могли мурчать, то они бы сейчас выли в голос оттого, что им дали доступ к прекрасному прессу Покровского.

Какой реалистичный сон.

Я почти дрожу от восторга.

Голова кружится.

По телу прокатывается волна удовольствия.

Прижиматься к Демиду – лучшее, что со мной случалось за последнее время. Мне не хотелось просыпаться. Так бы и жила в этом раю мышц и упругих тел. Долго. Целую вечность.

– Увидела что-то интересное? – Демид приподнимает голову, выразительно смотря на меня. – Я бы не отказался от массажа.

Его голос сбивает меня с мыслей.

Почему он вообще говорит? Вместо разговоров Покровский должен еще сильнее прижать меня к себе, целовать и томным голосом шептать на ушко о том, как безумно любит и дышать без меня не может.

Какой, к черту, массаж?

– Хотя нет, – продолжает он, – Не смей двигаться. Я запрещаю тебе вставать. Целый день так пролежим, и пусть только кто-то попробует нас побеспокоить.

Я поджимаю губы.

– Блин, Покровский, ты даже в моем сне умудряешься командовать. Что ты за человек? Давай закрывай свой рот и исполняй все желания девчонок, о которых они стесняются говорить вслух.

Демид издает какой-то звук. То ли стон, то ли… Смех?

– Ты и правда думаешь, что я в твоем сне?

Его усмешка ставит под сомнение все, о чем я думала после пробуждения.

Я кусаю себя за руку.

Теперь я издаю стон, но уже от боли.

Демид взрывается смехом, когда я подпрыгиваю на кровати, как на батуте, и с ощущением, что у меня сердце вот-вот выпрыгнет из груди, прижимаюсь к стене.

– Ты не ушел, – не спрашиваю. Утверждаю. И голос у меня ну вообще не ангельский.

– Не успел.

Это уже хорошо. То есть он планировал, но не успел.

– Радуйся, что мама не пришла меня будить. Иначе лететь бы тебе со второго этажа вниз головой. А потом и мне.

– На меня приземлилась бы.

Он продолжает лежать на моей кровати, и я отмечаю, что, даже сонный и лохматый, Покровский все равно остается похожим на какое-то божественное существо. Честное слово, бог.

– Ты очень красивая.

Мое сердце чуть не разрывается от счастья.

– И мне чертовски нравятся твои шорты.

Опускаю взгляд и тут же краснею. Идиотские шорты задрались так сильно, что стало видно все, что было под ними.

Одергиваю их вниз.

– Может, ты наконец-то исчезнешь? Серьезно, Демид, уходи. Если кто-нибудь увидит здесь твою задницу…

– Им точно понравится.

Скидывая с себя одеяло и явно гордясь собой, Демид поднимается, прожигая меня взглядом.

Я бы с огромным удовольствием сделала шаг назад, но куда там? Стена же. А передо мной бетонный пресс. Красивый, зараза.

Во рту тут же все пересохло.

– А что такое? Застеснялась? Даже покраснела немного. А что будет, если я скажу, что хочу каждое утро просыпаться с тобой? Засыпать, конечно, тоже. – Демид проводит пальцем по моему плечу. – Ты так мило смущаешься, Котова. Ничего милее в жизни не видел.

Бум! Ошметки моего сердца разлетелись по комнате.

Я выставляю руки вперед, отодвигая Демида от себя.

– Я не хочу проблем.

Он понимающе качает головой.

– Что ты со мной делаешь?

Демид изображает раздражение.

– Что?

– Один невинный взгляд, и я уже готов сорвать звезду с неба или принести тапочек в зубах.

– Я этого не хотела.

– Знаю, – его голос звучит хрипло. – Поэтому и считаю тебя идеальной во всем. Так, какой тапочек нести?

Ох. Без разницы. Любой подойдет.

Глава 23

Я подбегаю к двери, когда из кухни выходит недовольная мама. Хмурые брови. На лице ни капли косметики. Плюшевый халат, из которого она не вылезает в моменты плохого настроения. Она подходит ко мне и прислоняется плечом к стене.

– Уже убегаешь?

– Ага.

Я начинаю переживать о том, что она видела, как Демид выходил из моей комнаты этим утром, но потом напоминаю себе, что мама не умеет сдерживать эмоции, и, если бы и правда увидела Покровского в боксерах, сразу же закатила бы истерику с метанием твердых вещей по коридору.

Интересно, а мне бы тоже влетело?

– Тебя Пётр отвезет?

– Нет, конечно. Поеду с Демидом. – Меня немного напрягает то, каким тоном я произнесла его имя. И, кажется, мама обратила на это внимание.

– Опять с ним, – констатирует она. – Такими темпами он через два дня придет просить твоей руки.

Я поднимаю брови.

– Не придумывай. Так удобнее. И я тебе давно говорила, что не сяду в одну машину с вашим цербером. Лапы у него слишком огромные. Да и весь вид – пугает до чертиков.

– С Демидом у вас все хорошо?

– Все отлично! – сказала и сразу же пожалела. Ну и дура-а. – Он меня не цепляет, и у меня нет желания закопать его в лесу. Это же отлично?

– Наверное. Еля, нам надо поговорить.

– Это подождет? Я очень опаздываю. Марина уже три сообщения написала, если я вовремя не приду, она будет ворчать весь день. Поэтому… – Я протягиваю руку, чтобы дотянуться до сумки. – Не обижайся. Хорошо? Вечером – я вся твоя.

От моих слов мама улыбается, но она все равно продолжает пристально смотреть на меня.

– Ладно, Ангелина. Поговорим вечером.

Ой, она назвала меня полным именем. Это не к добру.

– Все нормально?

– Еще не знаю, – отвечает она. – Беги уже. Не будем злить твоего нервного водителя. Мы обе знаем, на что он способен, когда что-то идет не по его плану.

Я хочу сказать, что проблем с Демидом больше не будет и он уже не злой волк, а милый котик, но мама, не дожидаясь ответа, поворачивается ко мне спиной и уходит.

Может, это и к лучшему?

Я же продолжаю стоять с вытянутой рукой и думать, взять сумку и выйти или же догнать маму и узнать причину ее странного поведения. Если не выйду сейчас, Покровский придет за мной сам, и тогда мама точно поймет, что к ее совету я прислушиваться не стала. То есть сблизилась с ним так, что он в моей комнате переночевал. А ведь она просила даже не общаться с ним. Но, с другой стороны, будь что-то важное, она бы не стала тянуть.

Покусав губы, потоптавшись на месте, я все-таки оказываюсь на улице, где меня уже ждет черная иномарка, рядом с которой стоит улыбающийся бывший враг.

– Ты всегда так долго собираешься? – бурчит Демид, но я-то вижу, как он рад меня видеть. Улыбка от правого уха до левого. Еще и все коренные зубы видны.

Демонстративно молча я прохожу мимо него и сажусь в машину. Конспирация, чтоб ее. На случай, если кое-кто в плюшевом халате решит понаблюдать за дочерью.

Демид оказывается рядом слишком быстро. Спортсмен какой. Он садится на свое место и тут же пристегивается.

– У меня появилась идея. – Давит на газ, и мы срываемся с места. – Готов поспорить, ты будешь в восторге.

– Ты уверен?

Судя по тому, как он ухмыляется, мой восторг и его восторг – это совершенно разные эмоции.

– Ага.

– Уже страшно.

– Ничего не бойся. Я подумал, что сегодня мы не поедем в универ. Кино, кафе, каток, боулинг… Баня, бассейн. Если начнем с последних вариантов, получишь приз.

Демид покосился на мои ноги, явно представляя меня в купальнике. Уж слишком у него взгляд красноречивым стал.

– Каток?

– Угу.

Ой, теперь я знаю, что значит выражение «потухший взгляд». Мужская ухмылка тоже куда-то исчезла.

– Можем и туда.

– Но ты не хочешь.

– Представь себе, о другом думал.

– Ты меня удивляешь. И давно ты начал делать то, чего не хочешь?

– С того времени, как однажды зашел в кафе, увидел там ту, которая не давала мне покоя несколько лет и которая в последнюю нашу встречу угрожала мне отрыванием конечностей, если я еще раз попадусь ей на глаза.

– Да-а. Было такое. Но ты все равно попался.

Уголки его губ приподнимаются.

– Попал. Я попал.

– Звучит круто!

– Не думал, что когда-нибудь скажу тебе это, но да… Круто!

Я не могу устоять и тянусь к нему, чтобы быстро чмокнуть в щеку и тут же вернуться на место. В дороге все-таки. Но и сдержаться не смогла. Меня распирало от нахлынувших эмоций.

– А я тогда подумала, что мой кошмар вернулся, – со вздохом вспоминаю нашу встречу. – Только-только начала забывать о Покровских, и тут мама говорит о свадьбе, а затем и ты появляешься. Блин, когда ты высадил меня фиг знает где, я несколько раз прокляла весь твой род. Если на тебя гиря упадет, не обижайся.

– Гиря?

– Ага, – киваю в ответ. – Или сразу дом. Прям на тебя. Многоэтажный. Пока ехала в чертовом автобусе, я в красках представляла, как ты будешь мучиться. А потом еще универ… Вообще, не понимаю, зачем тебе было надо меня публично казнить.

Демид едва заметно напрягается.

– Не казнить. Когда узнал, что ты с какой-то девчонкой сцепилась, захотел увезти тебя подальше от нее. Не хотел, чтобы тебя кто-то обидел.

Ого.

– И оставлять тебя там не собирался. Все так резко произошло, потом уже было глупо возвращать тебя назад.

Я тыкаю пальцем в его плечо.

– Если я когда-нибудь выкину тебя на остановке, без обид, ладно? – смеюсь, представляя Демида в общественном транспорте, с тридцаткой мелочи в руке. Если ему на ногу наступят, он из окна выпрыгнет или разломает автобус? – Подожди, мы и правда не едем в универ?

– Ты ведь умеешь кататься на коньках или мне придется тебя этому научить?

Эй, это вызов?

Я его принимаю!

– Все я умею. И даже лучше тебя.

Чего там уметь? Встал и покатился. Это же легко. Проще только соленый огурец.

Я ошиблась. Облажалась. Опозорилась.

И это я еще от бортика даже на сантиметр не сдвинулась. Вцепилась в него, как за спасательный жилет, и никакие высшие силы не заставят меня отпустить руки.

Не-не-не. Мне тут хорошо и комфортно.

– Дай руку, – нахально улыбаясь, брюнет протягивает мне ладонь. – Давай же. Ты умеешь. Лучше всех катаешься. Ты на льду такое можешь, что никто не может.

Он меня цитировать вздумал?

Запрещенный прием.

– Ой, молчи. Будто сам никогда не врал.

Демид пожимает плечами.

– Было такое. Пару раз. Не бойся, ты не упадешь. Это несложно на самом деле.

– Конечно. Легко тебе говорить, друг клюшки и шайбы.

Блин, надо было бассейн выбирать.

Там точно нет угрозы остаться со сломанным носом и без передних зубов.

– Да брось. Я хороший учитель.

Косо смотрю на него, когда понимаю, как двусмысленно прозвучали его слова. Или это я придумала? Ох, чем только думаю.

– Даже не думай отпустить меня, понял?

– А что? Не хочешь еще раз полежать рядом со мной? Представь, упадем вместе. Лед, конечно, не как твоя удобная кровать, но я и на него согласен.

– Покровский!

– Хочешь сказать, тебе не понравилось? Я до сих пор это утро в голове прокручиваю. Еще эти шорты твои…

Теперь я убиваю его взглядом.

– Понравилось, – растягиваю каждую букву. – Понравилось выставлять тебя за дверь. Давай уже свою руку и обещай, что я останусь живой и со всеми зубами.

– Все будет хорошо. Тебе понравится.

Черт. И он не обманул. Хоть мы и упали несколько раз, ведь от страха я закрыла глаза и отказывалась их открывать, но мне даже падать понравилось. Каким-то чудесным образом я всегда приземлялась на Демида.

Мне не больно, а ему… Сейчас я точно слышала, как он матерится себе под нос.

– Тебе падать не надоело? – смеюсь, сидя на его ногах. – Еще в хоккей играл. Как тебя только в команду взяли?

– Точно не за красивые глаза.

Я бы поспорила.

Я бы очень хотела поспорить.

– Еще не хочешь уйти?

– Уже думаю об этом.

– Ну нет. Мы же только начали. Мне понравилось. Останемся здесь, пока я не научусь крутиться на одной ноге. И еще подпрыгивать, и чтобы ты меня ловил. Здорово я придумала, да?

– Угу.

Но что-то радости в его голосе я не услышала.

– Так, милый, хватит ныть. Встаем и продолжаем. Мне и правда понравилось.

– Я же говорил. Ты еще признаешь, что я лучший учитель.

Блин, опять этот красноречивый взгляд.

А, ладно. Потом с этим разберусь.

Глава 24

– Ты почему в универ не пришла? – из динамика доносится голос подруги, когда я выхожу из машины рядом с домом. – Только, прошу тебя, не говори, что ты заболела.

– Нет, не заболела. Устроила себе выходной, – мечтательно отвечаю я, провожая взглядом машину Демиду. – Меня же не отчислят?

– За один-то пропуск? Я тебя умоляю. Тот же Синицын на парах появляется раз в квартал, и никто ему даже кулаком не грозит. Ну, рассказывай. Что делала? Где была? С кем была? Что делала с тем, с кем была, и где вы были? Рассказывай все.

Очередной допрос Липатовой вызывает у меня непроизвольный смех.

– Ты решила прогуляться и пешком дойти до общаги, и, чтобы не было скучно, хочешь, чтобы я тебя развлекала?

– Умная девочка. Вперед!

– Каталась на коньках.

– Ты умеешь?

Я морщусь.

Еще одна. Почему мне никто не верит-то?

– Умею! – рычу сквозь зубы. – Почти научилась. Правда, ради этого пришлось Покровского пару раз на лопатки уложить, но он сам вызвался меня учить.

– Так-с… Пока я задницу отсиживала, гадая, куда делась моя подруга, она в это время Покровского на лопатки укладывала. Мне нравится. Подробности будут или опять придется самой додумывать?

– Ты и сама прекрасно справишься.

– Да. Из тебя такая рассказчица… У меня точно получится лучше. Кстати, в следующий раз я с вами в клуб пойду. Я тоже хочу с открытым ртом смотреть, как Покровский по морде кого-то бьет, за тебя заступаясь. Что там произошло? Тот козел и правда тебя облапал?

Я изумленно таращусь на ворота.

Заходить в дом не спешу. У стен есть уши, и у мамы хороший слух.

– Чего? Откуда это пошло?

– Сначала Машка рассказала, а в столовой я уже все подробности узнала.

– Никто меня не лапал. Бред какой-то. Я этого парня первый раз увидела, когда Демид его схватил.

– Вот брехуны. Я рада, конечно, что никто тебя не трогал, но весь универ на ушах стоит. А еще пост этот… Ко мне старшак один подходил, хотел извиниться перед тобой.

– Извиниться?

В голову тут же приходит воспоминание вчерашнего вечера, где Демид говорит что-то о новом посте в соц. сетях. Я забыла посмотреть.

– Ты пост не читала, что ли?

Мой желудок сжался.

– Нет еще.

– Я тебе скрин скидывала. Ну ты даешь, – обиженно фырчит Маринка. – Короче, посыл такой: если к тебе кто-то приблизится или подышит в твою сторону, будет иметь дело с Демидом. Я сначала подумала, что Горская совсем с ума сошла такое писать. Ну, она же дура и всех терпеть не может. А тут… Машка потом объяснила все. Покровский сам писал. Блин, без ошибок. Я проверила. Еще один плюс ему.

– Ты серьезно?

– Такими вещами не шутят, подруга. Вообще, молодец пацан. Сам накосячил, сам разобрался. Уважаю таких. Мне бы такого.

Сомневаюсь, что я сейчас способна адекватно переваривать информацию, поэтому сменить тему – идеальный вариант.

– Правда? А что с твоим новым знакомым? Сходили в боулинг?

– У меня все как обычно, – тяжело вздыхает Маринка, и я уже понимаю, к чему она клонит. – В боулинг мы сходили, до общежития он меня отвез, даже поцеловались, а сегодня он уже не звони… Ой, он звонит! Котова, он на второй линии.

– Так, отвечай, – смеюсь, представляя, как выглядит подруга, смотря на экран телефона. Как креветка. Такие же огромные глаза. – Сбрасывай.

Не дожидаясь, сама отключаюсь.

Если к тебе кто-то приблизится или подышит в твою сторону, будет иметь дело с Демидом.

Ого.

Впечатляет.

Универ на ушах стоит.

А вот это уже плохо.

Я действительно не хочу, чтобы все говорили обо мне. Но… Если честно, сейчас даже рада, что никто больше не подумает сказать мне какую-нибудь гадость. Наверное, смельчаки найдутся, но они в меньшинстве. Мало кто захочет получить по башке от Покровского. А кто захочет… Ну, они заслуживают этого.

Открыв дверь, захожу в дом.

Тихо, будто я здесь одна.

Может, не стоило говорить Демиду, что нам лучше не возвращаться в одно время? Считай, я вынудила парня покататься, когда он мог спокойно зайти к себе же домой.

Надо его вернуть.

Поднимаясь на второй этаж, пишу Демиду сообщение, и в тот момент, когда собираюсь нажать на кнопку «отправить», телефон исчезает из моих рук.

Поднимаю голову и вижу прямо перед собой Покровского. Старшего.

– Вы меня испугали. Верните телефон.

На меня не смотрит.

Прищурившись, читает сообщение.

– Я передумала. Возвращайся ко мне. – Его голосом можно дрова рубить. Холодный и до мурашек. В эту же секунду на мой смартфон приходит сообщение, от которого у отца Демида напрягается челюсть. – Если ты в тех самых шортах, то я буду через двадцать минут.

Черт. Почему у меня такое чувство, будто я доживаю свои последние минуты?

– Верните телефон, – тихо, но твердо говорю я.

– Верну, но не сейчас. Хочу посмотреть, насколько низко упал мой сын.

– О чем вы? Это все шутки. Обычные шутки.

– Неужели? Мне кажется, все серьезно. Я все гадал, почему ты притихла. Сидела в своей комнате, не высовывалась, мать слушалась. И пока я гадал, ты у меня под боком решила запудрить мозги моему идиоту сыну.

– Я не пудрю ему мозги.

Хочу обойти мужчину и закрыться в своей комнате, но стоит мне только подняться на одну ступеньку, как он сдвигается, загораживая проход.

Он думает, что этим испугал меня.

Я докажу ему обратное.

Поднимаю голову, выдерживая его взгляд.

– Что? Опять угрожать будете?

Удивился.

– Ангелина, я ведь предупреждал тебя. Говорил, чтобы ты не смела делать что-то за моей спиной.

Вижу, как темнеют его глаза.

– Я ничего не делала.

– Ты это так называешь? Сверкать задницей перед Демидом – ничего не делала? Так? Я не для этого позволил тебе жить в моем доме. Я не для этого вышиб сына из команды. Я не для этого собрал вас всех здесь.