Текст книги "Сводный враг (СИ)"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Чертов засранец.

Специально встал так, что мне придется подойти к нему вплотную, чтобы нажать на кнопку.

Моя рука тянется к шапке на голове и снимает ее. В любой другой ситуации я бы подождала момента, когда парень выйдет, а уже потом поехала бы сама. Но сейчас я чувствовала вызов. Бред был в том, что мне хотелось ответить на него. Я чувствовала, что смогу.

Поправив волосы, немного наклонилась, замечая, как Покровский напрягся, когда я была в сантиметре от него. Услышала тяжелый вдох над головой, а затем наступило короткое, но гробовое молчание.

Весь мой вид давал понять, что я ничего не боюсь.

И Покровского это явно забавляло.

Быстро вернувшись к своей части лифта, пришлось рассматривать свои ноги, чтобы Демид не увидел блеска в моих глазах.

– К кому ты приехала? Если здесь не живешь.

– Есть какая-то разница?

– Если я спрашиваю, значит, она есть. Твоя мать…

Жаль, что я не могу его ударить.

В этот момент, клянусь, мне очень сильно этого хотелось.

– Господи, да перестань ты уже вести себя как идиот с больной головой. Глупые обвинения меня и моей мамы делают тебя счастливым? Скажи. Делают? Пойми ты уже, наконец, никто не собирается строить козни твоей семье. Никто не собирается вас обманывать и обворовывать. Знаешь, что я забыла в этом доме? Мамина подруга попросила меня цветы полить. Ты уже мысленно казнил меня за то, что я пользуюсь деньгами Покровских, наверное подумав, что твой отец купил квартиру. Но нет! Я полью цветы и исчезну. Я здесь не живу. Сказать, где я живу? В общежитии! В обычной студенческой общаге на втором этаже. Не в особняке. Не в шикарной квартире с дизайнерским ремонтом. И у меня нет машины. А передвигаюсь я на автобусе или пешком. Если бы я так хотела использовать вас, думаешь, я бы не попросила забрать меня из общаги?

Что-то в его взгляде меняется.

– То есть ты бы с радостью изменила свои жилищные условия?

– Да! Изменила бы! Но не с чужой помощью. Не за счет мамы или денег ее мужа. Я хочу сама добиваться всего. Представляешь? Сама! Но если тебе нравится считать меня беспринципной змеей, то пожалуйста. Только делай это молча.

Я затыкаюсь! В какой-то момент моего крика и опустошения души до меня доходит, что меня никто не слушает. Хоть умри прямо здесь, Демид все равно не поймет ничего.

– Ты так и продолжишь усложнять мою жизнь? – спрашиваю я, когда лифт стремительно приближается к нужному мне этажу.

– А ты собираешься поехать к моему отцу в выходные?

Вопрос с подвохом.

Кажется, от моего ответа зависит многое.

– Нет. Не собираюсь.

В ответ Демид только кивает и отходит от дверей, когда они открываются. Я тут же выскакиваю наружу, пытаясь контролировать дыхание.

– Котова? – слышу голос за спиной.

Оборачиваюсь.

– Покровский?

– Все, что говорят о тебе, это правда?

Демид выставляет ногу вперед, мешая лифту закрыться.

– О чем ты? А-а-а. Поняла! А ты как думаешь?

– Пока я могу только слушать. И все, что я слышал – не в твою пользу. В субботу вечером ты выходила куда-нибудь? – со злостью в голосе спрашивает парень.

– Дойти до общей кухни считается выходом?

– Общая кухня?

– Общая кухня. В общежитии есть такая комната. В субботу я была только там.

– И все?

Мне кажется, целью Демида было – довести меня до бешенства. Вывести настолько, чтобы я и правда стала той, какой он меня считает.

– Тебе какое дело до того, где я была в субботу вечером?

– Котова… – раздраженно бросает он, кулаком прикрывая рот. – Поверь… Мне есть дело!

Его злость наполняет меня смелостью.

– Переживаешь за репутацию сводной сестры? Тебе стоило думать об этом, прежде чем заталкивать в свою машину на глазах у всех. Все, что сейчас обо мне говорят – твоих рук дело.

Он морщится при слове «сестра».

– Мне кажется, в машину ты садилась добровольно.

– По-твоему, значит, я так же добровольно запрыгиваю и в другие машины?

Глаза Демида ярко вспыхнули. Губы сжались в тонкую линию.

– Такого ты обо мне мнения? Отлично! Ты всех дубасишь, и никто не называет тебя психом, а стоило мне сесть в твою машину, как я сразу же стала… Да пошел ты!

Разворачиваюсь, но и шага не успеваю сделать, как меня останавливают, схватив за руку.

– Остановись!

– Отдавай приказы другим людям. Может, они тебя будут слушать, – пытаюсь вырвать руку из захвата, но не получается.

– Успокойся! Ангелина, хватит дергаться. Я не отпущу, пока мы не договорим.

Еще крепче сжимает мою ладонь.

– Я больше не собираюсь с тобой разговаривать.

– Плевать, хочешь ты этого или не хочешь. Тебе придется, – Демид наклоняет голову так, что его дыхание касается кожи на моей шее.

– Нет. Я достаточно услышала о себе. Хватит. Больше не стану. Отстань от меня. Пусть все от меня отстанут.

С силой оттолкнув парня, я бегу к лестнице. К черту цветы. Попрошу Марину полить их. К этому дому я больше не подойду.

Глава 6

Выскочив из подъезда, я несусь в сторону остановки, уверенная, что за мной гонятся, но, на секунду обернувшись, понимаю – никого нет. Горизонт чист. Покровского нет в поле зрения. Подъездная дверь закрыта, машина парня стоит на том самом месте, где он ее оставил. Я специально не поднимаю голову, чтобы рассмотреть все окна на двадцатом этаже. Не дождется он моего взгляда.

Стоило мне только выйти из автобуса, сразу увидела рядом с общежитием огромный внедорожник. Обычно меня не волнуют чужие авто, но в этом было что-то такое, что не давало мне покоя все то время, пока я подходила к нему.

– Еля, ну где ты ходишь? Почти час тебя жду, – доносится до меня женский голос.

И только потом я понимаю, почему меня так заинтересовала эта машина. Она новая, но со старыми номерами. С мамиными номерами.

– У тебя новая машина.

Не спрашиваю – утверждаю.

– А больше ничего не замечаешь?

Сделав оборот, мама расставляет руки в разные стороны.

– И новая шуба.

– Отпад, да? – спрашивает мама, счастливо улыбаясь. – Так ведь молодежь сейчас говорит?

Я пожимаю плечами.

Она все равно смотрит не на меня, а на свое отражение.

– Красиво, мам.

Когда мама слышит похвалу, ее улыбка становится еще шире.

– Спасибо, родная. Еще несколько минут, и я тебя бы упустила. В вашу забегаловку за чаем отходила.

– А где же чай?

– Эти помои нельзя называть чаем, – фыркает она, разблокировав двери. – Запрыгивай скорее. Не то мы с тобой замерзнем.

Я обхожу машину, и, как назло, именно в этот момент к общаге с пакетами в руках подходят те самые девчонки, одна из которых на кухне говорила обо мне гадости. Катя, я запомнила ее имя, останавливается напротив меня и с ухмылкой начинает разглядывать мамину машину.

Этот взгляд…

Ох, черт, да пошла она со своим взглядом.

Демонстративно забираюсь в машину, слишком громко хлопая дверью.

– Еля, аккуратнее. Ты не в запорожце.

– Прости.

– Твои подружки?

Мама разглядывает девчонок, поднимающихся по ступенькам.

– Нет. С моей подругой ты знакома. Кстати, почему не поднялась? Марина точно дома, она бы тебя чаем напоила.

– Да знаю я, что она там. Поднималась, – жмется мама. – Ну… Ты понимаешь, не хотелось мне девчонку стеснять.

– Она бы с радостью пообщалась с тобой.

Женщина вздыхает.

– Ты же знаешь, как я была против твоего переезда в это место. Облезлая комнатушка, один душ на весь этаж, непонятные лица вокруг. Мне не нравится, что ты продолжаешь здесь жить. А еще я боюсь раньше времени стать бабушкой.

– М-м? А это здесь при чем?

– Пока стояла, видела, сколько сюда парней забежало. Страшно представить, что здесь по ночам творится.

– Ничего не творится. Все тихо и спокойно. А парни, которых ты видела, они здесь живут, мам. И мы уже разговаривали на эту тему. К тебе я не перееду.

Мама откидывает голову и смотрит прямо.

– Ко мне и не надо. Можно к нам. Вова сам предложил мне это. Спустя столько времени он хочет, чтобы вся семья жила под одной крышей. Как я и говорила тебе, он понял все свои ошибки, поэтому сейчас ему хочется их исправить. Начать все с чистого листа. И я скучаю по тебе. Знаешь, мне всегда спокойнее, когда ты рядом.

В этот момент я могу лишь молчать.

Язык онемел.

– Он хочет с тобой встретиться. Мы все понимаем, что у тебя могут быть свои дела, но… Вова очень сильно хочет с тобой встретиться.

Проглатываю ком в горле, но он лишь увеличивается в размерах.

– И?

– Дорогая, я прекрасно вижу, как ты относишься к моей личной жизни, и дала тебе время привыкнуть к мысли, что мы с Вовой снова вместе. Поверь, сейчас между нами все по-другому. – Мама улыбается. – Сейчас все идеально.

Вот это меня больше всего и пугает.

– Так зачем вам я, если в раю все идеально?

– Еля, давай обойдемся без твоего сарказма. – Включив «родительский» тон, мама прищуривается. – Никто не просит тебя идти за вещами. Начнем с обычного ужина.

Получается, мама приехала ко мне только ради того, чтобы позвать на ужин, потому что ей приказал Покровский?

Хочется подышать свежим воздухом.

– Что ему надо от меня?

Она качает головой.

– Ничего! Говорю же тебе, он изменился. Сейчас у него на первом месте семья, а уж потом работа. Семья – это я, ты и Демид. Еля, не делай такой вид, будто я чушь несу.

От упоминания имени Покровского у меня мороз по коже.

– Демид вообще в курсе желаний своего отца?

– Возвращаться в родительский дом он отказался, но это и понятно, парень уже взрослый и самостоятельный. У него своя жизнь. – Мама делает паузу. – Но он согласился приехать в субботу.

Внезапно я вспоминаю вопрос Демида. А ты собираешься поехать к моему отцу на выходные? Получается, он знал, что и меня позовут, поэтому не продолжил развивать эту тему после того, как я ответила? Ему так не хочется видеть меня в своем доме? Черт возьми, мне и самой не хочется там быть. Только я знаю Покровского-старшего. Он не отступит от своего. Будет давить на маму, перевернет весь город, но все равно заставит меня приехать на этот чертов ужин.

Но я же сказала Демиду, что никуда не поеду.

– Мам, а твой… – прочищаю горло. – Не молодой парень решительно настроен накормить меня?

– Он постоянно об этом говорит.

Значит, решительно. Да и то, как мамины руки наглаживают руль, только подтверждает мои догадки. Он пойдет на все.

– Хорошо. Я приеду.

Все следующее утро из моей головы не выходит разговор с мамой, который я снова и снова прокручиваю, пытаясь понять, не совершила ли я ошибку, согласившись на ужин у Покровского. Наверное, подсознательно я успокаиваю себя, говоря, что это самое верное решение из всех возможных. Но и этому есть объяснение. Если я начну паниковать, то доведу себя до сумасшествия, которое навредит не только моим отношениям с мамой, но и моей учебе.

Учеба – моя единственная стабильность в этой жизни. Постоянные переезды, очередная влюбленность мамы, непонимание в семье, я находила спокойствие только в уроках. Сначала меня спасала школа, сейчас меня спасает универ. Когда Покровский выгнал нас с мамой из дома, я в тот же день решила, что мне нужно жить отдельно. Сразу же начала искать подходящие варианты и с нетерпением ждала совершеннолетия. Вариант с общежитием был идеальным, но для этого пришлось договариваться с комендантом, ведь комнаты предоставляются только иногородним. У меня получилось, не знаю, как так вышло, но меня заселили, а также познакомили с Липатовой, которая быстро стала мне близкой подругой.

Моя жизнь налаживалась. Она отличалась от маминой. Она была спокойной. И меня это до звона в ушах радовало. Появлялись планы, цели. Но сейчас все шло под откос.

Марина не понимает, почему я несколько дней веду себя не так, как обычно. Она не задает лишних вопросов, но я периодически ловлю на себе ее заинтересованные взгляды. Но я не могу поделиться с ней своими переживаниями. Пока я вслух не говорю про Демида, он продолжает оставаться лишь моим кошмаром. Когда расскажу о нем, кошмар станет реальностью.

Если делать вид, что нас ничего не связывает, значит, так все и есть.

Едва я переступаю порог холла, как все присутствующие парни, которые оккупировали подоконник первого этажа, начинают пристально меня разглядывать. На протяжении тех секунд, пока я, стуча каблуками, проходила мимо них, я боролась с желанием подойти и стереть с мерзких физиономий эти похабные ухмылки.

– А ты ничего такая…

– Задница зачетная.

– Котова, зайди к нам вечерком. Фильмец глянем.

Я лишь закатываю глаза. Идиоты.

– Эй, не проходи мимо. Присядь.

Приходится признать, Горская не такая уж и дура, какой я ее считала. В гадостях – она профи. Это говорит о многом. Чтобы с ней воевать, нужно опуститься до ее уровня. Не думаю, что мне этого на самом деле хотелось.

Сильный удар в плечо возвращает меня в реальность. Телефон вылетает из рук, но я не спешу поднимать его. Смотрю на того, в кого случайно врубилась.

– Котова!

Губы Покровского сжались.

О черт!

– Не пробовала разговаривать со своими поклонниками? Противно слушать.

– Ты уверен, что это мои поклонники?

– Без понятия, но все только о тебе и разговаривают.

Демид с раздражением смотрит на парней, и я слышу, как скрипят его зубы.

– Поблагодари за это себя и Горскую. – Как назло, именно в этот момент мой голос дрогнул.

– Что с тобой? – схватив меня за локоть, разворачивает нас так, что мы оказываемся за колонной. – Ты другая.

– Серьезно? – Если это жалость, то она мне не нужна. Она меня злит. – Другая? А какая? Жалкая? Разбитая? Униженная? Хочешь плечо свое подставить? Покровский, ты не знаешь, какая я, чтобы делать вывод. Понял?

Его взгляд искрит.

– Я просто спросил.

– Зачем? Зачем ты вообще разговариваешь со мной? Сам говорил, чтобы я держалась от тебя подальше. Почему ты не слышишь своих же угроз?

Мне кажется, у парня цель – добить меня. Мало ему того, что со мной происходит после его возвращения, ему хочется больше.

Боковым зрением вижу, как один из тех парней, кто выкрикивал гадости в мою сторону, направляет на нас телефон.

Я отворачиваюсь, но мало мне это поможет.

Лиза, наверное, уже строчит новый пост.

– Ну, отлично. Еще одно фото с тобой. Ты ради этого и подошел ко мне?

У Демида такой вид, будто ему сейчас хочется откусить мне голову.

– Нет. Не ради этого.

Значит, все-таки специально подстроил все так, чтобы я в него врезалась?

Затем парень поднимает голову.

– Эй, ты! Подойди!

Я не оборачиваюсь, но слышу, как парни зашептались.

– Это он нам?

– Серёг, чувак на тебя смотрит.

– Подойди к нему.

– Да на фиг мне это надо?

– Быстрее!

Клянусь, если бы Покровский ко мне таким тоном обратился, я бы выполнила любой приказ.

– Серёга вали, давай.

Я прошу себя не смотреть в ту сторону, но уговоры не помогают, и я оборачиваюсь. Тот, который звал меня фильм посмотреть, а потом и, наверное, на камеру нас с Демидом снимал, нехотя подходит к нам.

Переминаюсь с ноги на ногу.

Не знаю, что задумал Покровский, но вид у него устрашающий.

– Ч-чего надо? – заикаясь, спрашивает мой «поклонник».

– Телефон.

– Чего?

– Телефон свой отдай! – рявкает Демид, пронизывающим взглядом смотря мне в глаза.

Почему он продолжает на меня смотреть?

Парень нервно оглядывается, сопит, а затем делает то, что ему приказали.

Покровский ухмыляется, перекручивая в руках чужой мобильный, а затем швыряет его в стену.

– Какого черта?

– Пошел отсюда!

Я хочу уйти, чтобы не видеть происходящего, но Демид хватает меня за руку и удерживает. Кожа тут же начинает гореть в тех местах, до которых он дотрагивается. Дурацкая реакция, она просто идиотская, но я ничего не могу с собой поделать. Какого черта он так смотрит на меня?

– Еще раз услышу тебя, выбью все зубы. Не веришь, прямо сейчас скажи мне хоть что-нибудь.

Моему сводному врагу не надо повторять что-то дважды. Он умеет и с первого раза доносить свою мысль. Например, вот этот идиот, который без телефона остался, сразу все понял. Кивнул и почти бегом ломанулся в сторону выхода.

Трус!

– Утром я разговаривал с отцом.

Покровский начинает говорить так, будто только что ничего не произошло.

– И что? Он привет мне передал?

Я начинаю паниковать так сильно, что у меня трясутся руки.

– Он сказал, что в субботу мы все встречаемся у него. И там будешь ты.

Я смотрю в пол, потому что у меня не хватает смелости встретиться со взглядом Демида.

– Ты едешь туда.

– Ты забыл, кто твой отец? Если он чего-то захотел, значит, так тому и быть. Судя по рассказам мамы, сейчас ему хочется собрать нас всех в одном месте.

Взгляд парня меняется.

– Тебя там быть не должно.

Значит, не должно?

Черт, я так переживала из-за того, что согласилась, переживала из-за того, что Демиду сказала другое, а он…

Тебя там быть не должно.

Я только что захотела встретиться с его отцом.

– Да ты что? Потому что ты не хочешь меня видеть? Знаешь, Демид, земля не вертится вокруг твоих хотелок. И я не твой раб, чтобы делать все, что ты скажешь. Захочу, поеду.

– Нет! – убедительно заявляет он, нависая надо мной. – Ты придумаешь причину и откажешься. Мне плевать, как ты это сделаешь, но в моем доме ты не появишься.

Он рычит мне в ухо.

– Твой отец…

– Мой отец и без тебя сможет съесть свою чертову отбивную.

Кто-то кашляет за моей спиной, но Демид продолжает:

– Заболей, Котова. В субботу я не хочу тебя видеть.

На мгновение мне кажется, что сейчас он меня поцелует. Слишком пристально рассматривал губы. Или мне хотелось, чтобы все так было? Но он быстро уходит, подходя к Щербакову и что-то говоря ему полушепотом.

Все очень подозрительно.

Это пугает.

Глава 7

Когда я оказываюсь в своей комнате, мысленно даю себе золотую медаль за выдержку, потому что без нее я бы сегодня испепелила весь город. Казалось, что даже на улице на меня все странно косились, будто инсту Горской читает даже бабушка, которая мандарины на автобусной остановке продает. Закрыв дверь, я словно провожу границу между спокойствием и безумием, которое неожиданно стало преследовать меня каждый день.

Если я вынесла хоть какой-то урок из жизни в одном доме с Покровским, то это значит, что никто не должен знать, что творилось у меня на душе. У меня даже вспомнить не получится, когда именно я пришла к таким мыслям. Наверное, прочитала в какой-то книжке, и это отложилось в памяти. Жаль, что я до сих пор так и не поняла, как пропускать мимо себя все плохое. Вместо того чтобы плюнуть и забыть, я почти прячусь в своей комнате.

Я ведь до сих пор надеюсь, что появление Демида – это лишь временная трудность, скоро он исчезнет и все закончится. Подсознательно понимаю, что это все бред, но продолжаю настраивать себя на хорошее. Черная полоса не тянется до конца жизни. Есть и белая. Она в разы длиннее. А на белой – счастье. И там нет Покровских.

Не переодеваясь, я падаю лицом в подушку. Кто-то может похабно подкатывать ко мне, говорить гадости за моей спиной, с угрозами заставлять что-то сделать, но, по сути, я остаюсь все тем же человеком. Об этом не стоит никогда забывать.

Ближе к вечеру домой возвращается Маринка. Увидев меня, она довольно улыбается.

– Что такое? Пока меня не было, что-то хорошее произошло? – спрашивает она, нюхая чай в моей кружке.

– Ничего плохого не произошло. Эй, оставь мой чай. Что ты делаешь?

– Проверяю, не нашла ли ты мою заначку, которую я под кроватью спрятала, чтобы Новый год достойно встретить.

Маринка делает большой глоток и морщится.

– Фу-у-у. Без сахара.

– Непохоже на твою заначку, да?

– Хуже этой твоей травяной отравы может быть только вода из лужи, – говорит Липатова, отхлебывая компот из банки. – К тебе сегодня опять Покровский подкатывал? Слушай, подруга, я могу еще раз сделать вид, что меня это не касается, но клянусь, из-за любопытства я скоро облысею.

– Даже лысой ты все равно останешься красоткой, – хлопаю ее по плечу, убирая вещи со стула. – А ты откуда про Покровского узнала?

Маринка закатывает глаза, мол, ты и правда могла подумать, что эта новость пройдет мимо меня?

Я так отчаянно хотела в это верить, что готова была помолиться.

– Ты в него врубилась, – подруга щелкает пальцами рядом с моим носом. – А потом он разбил телефон Рыжова.

– Как быстро новости распространяются, когда дело касается Покровского, – хмуро замечаю я. – Мы с Демидом… Несколько лет назад мама была женой отца Демида. Сейчас она опять собралась замуж. За него же. Младший Покровский против. Как и я, в принципе.

Сказав это, я чувствую себя так, будто по мне проехался КамАЗ, а затем меня вернули к жизни. Наверное, Марина поняла, как мне было сложно признаться, поэтому и постаралась скрыть свое удивление. У нее почти получилось.

Почти!

– Круть! – просто кивает, но с открытым ртом. – Если честно, я сначала подумала, что твоя мама с самим Демидом замутила, а он решил поиграть в отчима. Ну, ты мешала им строить счастье, отговаривала мать, а Демид все равно пытался наладить с тобой общение. Слушай, не смотри на меня так. Я пытаюсь красиво выкрутиться, но все равно чушь получается.

Теперь приходит моя очередь стоять с открытым ртом. Какая гадость. Мерзко и противно стало. Хорошо еще, что Маринка не трепло, страшно представить, какие сплетни бы пошли, если бы кто-то услышал такой бред.

– Пытался наладить общение? – перехожу на крик и сразу же сбавляю громкость. – Марин, ты не забыла, что именно из-за него началась вся травля?

– В смысле? – подруга внимательно смотрит на меня. – С Горской мы с тобой сцепились еще до того, как Демид вышел на улицу.

– Если бы он меня не позвал, то не было бы того дурацкого поста и никто бы не хлопал себя по коленкам, когда я мимо прохожу. Он во всем виноват. Только он.

Марина качает головой.

– Ты Горскую не знаешь, что ли? Да во время нашего разговора она раз пять хотела на нас кинуться, но ее эта овца с розовыми прядями останавливала. Наверное, Щербаков именно об этом Демиду и рассказал. Он-то в курсе, какой бывает Лиза, когда злится. Дениска же мутил с ней какое-то время. Вот и поделился мыслями с другом. Поэтому тот тебя и позвал. Спас, получается.

Марина говорит с такой уверенностью в голосе, что даже поверить хочется, но я не настолько дура. Легче поверить в Деда Мороза, чем в то, что Покровский захочет меня спасти.

Он тот, кто меня топит. Такие люди неспособны на добрые поступки.

– Да он при каждой встрече угрожает мне. Сегодня запретил появляться в доме его отца. – От злости пальцы сжимаются в кулаки. – А еще считает меркантильной дрянью, мечтающей разбогатеть за счет замужества матери.

– Тогда он урод, – слишком быстро соглашается со мной Липатова. – Устрой ему темную!

Я фыркаю.

– Это как? Закрыть в туалете?

– Необязательно. Ты можешь поехать к его отцу. Если Покровский не хочет тебя там видеть, значит, ты обязана там появиться. Пусть не думает, что его угрозы для тебя что-то значат.

Мне и самой не хочется, чтобы он так думал. И я бы с радостью поехала просто ради того, чтобы испортить настроение Демиду, но… И у меня пропадет настроение, если я снова окажусь в том доме.

Субботнее утро встречает меня метелью, паршивым настроением и отъездом Липатовой. Марина уезжает на выходные к родственникам, и от этой новости у меня сжимается сердце. Смотря на то, как подруга бегала по комнате и собирала вещи, я чувствовала себя еще больше потерянной.

– Не грузись! Привезу тебе кусок знаменитого Липатовского пирога с капустой, который в этот раз будет готовить моя двоюродная сестра. Если не понравится, а он нам точно не понравится, то угостим твою маму.

Девушка улыбается.

– Чуть позже ей позвоню.

Марина еще раз проверяет телефон, затем садится на краешек моей кровати.

– Ты не обязана делать то, чего тебе не хочется.

– Все так сложно. С одной стороны, я не хочу маму одну оставлять, а с другой – Покровские. Один неожиданно захотел меня увидеть, а другой видеть не хочет. Первый способен на многое, второй просто стал занозой в моей заднице. Голова взрывается.

– Делай только то, что сделает тебя счастливой. Остальные пусть сами справляются.

Делать то, что делает меня счастливой? Да, чтобы стать счастливой, мне придется пойти на преступление и избавиться от парочки недоброжелателей. Но смысл Марининых слов я частично понимаю. В первую очередь я должна думать только о себе.

Так я и делаю, пока громкий стук в дверь не заставляет меня подпрыгнуть на месте. Не просто стучали, дверь будто пытались выломать.

– Ангелина Котова? – спрашивает бугай, и мне приходится задрать голову, чтобы рассмотреть его лицо со шрамом на щеке. Он выглядел как убийца из фильма, и это, черт возьми, дико меня испугало.

– А что вам…

Договорить не дали. Мужик сдвинул меня в сторону и, посильнее открыв дверь, зашел в комнату, оглядываясь.

– Одевайтесь.

– Вы кто такой? – хрипло спрашиваю я, а сама дрожу от страха. – Выходите!

– Нам было приказано привезти вас к вашей матери. Одевайтесь.

Нам? С кем еще пришел этот здоровяк?

– Кто вам приказал?

Судя по тому, как сжались руки мужика, я начинала утомлять его своими вопросами.

– Покровский.

– Старший или младший?

Ответ мне известен.

– Старший!

Я начинаю отходить к двери, но резкий голос останавливает меня.

– Лучше вам этого не делать.

Я замираю. Пульс зашкаливает.

Бугай направляет свой кулак в сторону единственного шкафа.

– Одевайтесь!

Я не спешу сдвигаться с места. У меня шок.

Пытаюсь собраться с мыслями, но чувствую приступ тошноты при виде незнакомого человека на своей территории.

– Я с вами никуда не поеду.

Мужик ухмыляется.

Не помню, когда последний раз мне было так страшно.

– Выходите, или я буду орать. Клянусь, я буду орать как сумасшедшая.

– Ангелина, давайте обойдемся без истерик. Мне не нужны проблемы. Вам… – Он делает паузу, смотря на то, как я обхватываю себя руками. – Вам они тоже не нужны. Советую поторопиться. Тянуть время – бесполезно в данном случае.

– Тогда давайте разойдемся. Я заору, и тогда кто-нибудь вызовет полицию. Когда все узнают, что Покровский имеет причастие к похищению, а это именно похищение, потому что я отказываюсь добровольно ехать с вами, то у него будут большие неприятности. Так ему и передайте мои слова.

Я стискиваю зубы.

Именно об этом и шла речь, когда я говорила, что старший Покровский способен на многое.

Мои угрозы, кажется, только веселят мужчину.

Конечно, я и сама понимаю, что Покровскому плевать на законы и никаких проблем у него не будет.

Они есть только у меня.

– Обязательно. Как только доставлю вас к нему.

С этими словами он открывает шкаф, на который так долго смотрел, и начинает вываливать на пол все его содержимое.

Значит, у меня нет выбора.

– Хватит! – кричу, прижимаясь к стене. – Я поняла! Поняла! Сама соберусь. Выходите.

– Мне сказали…

– Мне плевать, что вам сказали. Я согласилась поехать. Теперь мне надо переодеться. Или вам еще приказали переодеть меня? А? Этим вы тоже занимаетесь в те моменты, когда не похищаете молоденьких девушек? Переодеваете их?

Стиснув зубы, мужик идет к двери.

– Пять минут.

Как только дверь за ним закрывается, я скатываюсь на пол, закрывая лицо руками.

Мама!

Она в курсе того, что творит ее любимый Вова?

Она знает, кого он за мной отправил?

Боже мой, я не хочу думать, что она имеет к этому отношение.

Набирая ее номер, продолжаю надеяться, что она не в курсе ситуации, в которой я оказалась.

– Еля, дорогая, вы уже подъезжаете?

Сжимаю телефон с такой силой, что он начинает скрипеть в моей руке.

– Ты знала, что Покровский отправил за мной своих людей?

От наступившей паузы меня начинает трясти.

– Мама, ты знала об этом? Знала, что ко мне отправят здоровенного амбала? Мам?

– Еля, почему ты кричишь на меня? Конечно, я в курсе. Нам хотелось, чтобы ты доехала с комфортом. Личный водитель, машина. Не понимаю, что опять тебя не устраивает. Многие могут об этом только мечтать.

Значит, она знала.

– Мы тебя ждем. Все уже собрались, – продолжает она. – Пожалуйста, сядь в машину, и Петя довезет тебя без происшествий. Я тебя встречу. Утром привезли твое платье, и когда ты его увидишь…

Я сбрасываю трубку, даже не дослушав.

Желудок скручивает в узел.

Мой взгляд возвращается к шкафу и вещам, которые валяются на полу.

Недавний страх испарился. Чувство безысходности теперь становилось похожим на злость и ярость.

Все уже собрались?

Она меня встретит?

Привезли мое платье?

Боже, я перестаю узнавать себя.

Глава 8

Черт возьми, если они так сильно хотят меня увидеть, то пусть смотрят.

На меня, а не на куклу, которая будет переодеваться по их требованию.

Быстрыми движениями я стягиваю с себя домашнюю футболку, чтобы тут же заменить ее на вязаный свитер, который так не нравился маме. Она называет его ужасным, но ее поведение не лучше. Поэтому не ей меня судить.

В данный момент я так зла, что у меня дрожат губы.

Руки тянутся к ботинкам, но я тут же останавливаю себя. Моя обувь сейчас не подходила к моему настрою. Отбросив их в сторону, хватаю берцы Липатовой. Еще недавно смеялась, говоря, что в такой обуви только на людей наступать, а сейчас очень надеялась, что они и правда для этого предназначены.

Охаю, когда до меня наконец-то доходит, что на этом адском ужине я буду совершенно одна. Мама не в счет, ясно же, что она не на моей стороне. На всякий случай вытаскиваю из сумки перцовый баллончик и запихиваю его под ремень брюк.

Так спокойнее.

Рывком открываю дверь и выхожу в коридор. Вижу, как несколько девчонок собрались группой у окна, с интересом разглядывая бугая, который все это время продолжал караулить мою дверь. Когда они увидели меня, пооткрывали рты и зашептались.

Гордо поднимаю голову, шагая вперед.

– Оу, у нашего ангелочка папик появился?

– Ой, а нос как задрала.

– Девчонки, моя мама от стыда бы сгорела, если бы я…

Я продолжаю идти, не обращая внимания на обиду в груди. Они ведь ничего не знают. Эти девчонки, которые говорят гадости обо мне – ничего не знают. Даже не догадываются о том, что происходит в моей жизни. Так какого черта они открыли рты и развязали языки? Кто они такие?

Вздыхаю и задираю голову еще выше.

Если мне и не плевать на то, что они говорят, то они не должны об этом узнать.

– Пётр, – проходя мимо гадюк, поворачиваю голову к бугаю. – Вы всегда с оружием передвигаетесь? Научите меня стрелять, если кое-кто вас об этом попросит?

В коридоре тут же возникает гробовая тишина, будто все вымерли.

Клянусь, даже бугай удивился, но вида не подал. Можно сказать, я и сама от себя в шоке. Может, я и не такая наглая, как многие, и в каких-то моментах не могу за себя постоять, но иногда хочется сказать что-то такое, чтобы вмиг все отстали.

Эти, например, сразу замолчали.

А я им в ответ улыбнулась.

В голове, конечно, звенели тревожные звоночки, но я их не слушала. Для сплетен повод не нужен. Я это точно знала.

Больше не собираясь никого развлекать, я почти бегом спускалась по лестнице. Внезапно останавливаюсь, когда до меня дошло, что я не на прогулку собираюсь, а в дом Покровских. Когда-то я обещала себе, что ноги моей в этом доме не будет, теперь же сама бегу, ускоряя шаг.