Текст книги "Мой враг (СИ)"

Автор книги: Алена Невская

Соавторы: Елена Сергеева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8.2

Марина испытующе смотрит на меня и молчит.

– Марина, Ника – сестра Веры, – поясняет Максим.

– Ты что-то подсыпала ему и сделала фото? – наконец спрашивает она.

– Да.

– Вот видишь, все это правда. Я не изменял тебе! – вставляет Вадим, желая скорее закончить этот неприятный всем разговор.

– Ты повез ее в свою квартиру, чтобы переспать с ней! – возмущается его жена, испепеляя взглядом. – Если бы в твоем бокале не оказался порошок, ты бы отказался сделать это?

– Нет, – смотря ей в глаза, честно выдает он. – Но тебя это никогда особо не волновало.

Блондинка фыркает.

– У меня особо не было выбора.

– Выбор есть у всех. Мы могли просто развестись.

– Никогда! Слышишь? Никогда ты не дождешься от меня развода! – повышает Марина голос и, развернувшись, быстро удаляется из зала.

Переглядываюсь с Максом в надежде, что он увезет меня отсюда, но Вадим, как ни в чем не бывало, зовет нас к столу.

Чувствую себя неловко после произошедшего, но хозяин дома, кажется, совсем не расстроился. Он в своей обычной манере начинает развлекать меня, и я слушаю его и даже улыбаюсь, периодически поглядывая на ничего не выражающее лицо Максима, ловя себя на мысли, что все происходящее напоминает те времена, когда мы проводили вечера в клубе, с той только разницей, что сейчас мне не надо изображать очарованную Вадимом девушку, поскольку все знают о чувствах, которые кто к кому испытывает.

После невероятно вкусного обеда, который подает нам приятная и улыбчивая домработница, Макс извиняется и отправляется наверх поговорить с сестрой, а я в сопровождении Вадима перемещаюсь из-за стола в мягкие объятия кресел.

– Я слышал, вы теперь мотаетесь по очереди то в Москву, то в Питер, – начинает он.

– Да, Макс приезжал ко мне в прошлые выходные, но я думаю, теперь буду к нему ездить я.

– Почему? Этот нахал ленится вставать рано и трястись на поезде?

– Нет, просто так для нас удобнее – лишний вечер и ночь…

Смущаюсь. Говорить Вадиму о таких вещах как-то неловко.

– Я рад, что он выслушал меня тогда и поверил… Он даже полетел за тобой вдогонку на самолете, несмотря на то, что жутко их не любит.

Подняла на мужчину удивленные глаза. Я не знала этого.

– Я рад, что вы теперь вместе, – продолжает Вадим. – С моей эгоистической точки зрения, это дает мне возможность видеть тебя и общаться с тобой. А ты своим присутствием немного возвращаешь мне Веру…

Мы оба замолкаем, предаваясь грустным воспоминаниям, а потом я признаюсь:

– Я хочу, бывая в Питере, попробовать вычислить ту блондинку.

– Блондинку? А почему не блондина?

– Мне кажется, это логичнее. Ты мог упустить из ее рассказов подружку-блондинку, но, думаю, друга-блондина ты бы запомнил. А поскольку Вера не особо подпускала к себе посторонних людей, то она вряд ли открыла бы дверь своей квартиры незнакомому человеку, – делюсь размышлениями, а Вадим, взяв мои пальцы в свои руки, обеспокоенно смотрит на меня.

– Возможно, но, Ника, за историями с наркотиками обычно стоят очень серьезные люди, и лучше тебе оставить все как есть.

– Вадим, Вера не была наркоманкой! Не думаю, что там замешаны какие-то криминальные авторитеты. Я просто хочу пойти к тому дому и еще раз всех расспросить – может, кто-то что-то упустил, и я смогу найти эту девушку.

В дверях появляются Макс и Марина, и мы тут же оставляем начатую тему.

Поворачиваюсь к вошедшим, смотрю в любимые глаза МММ, гадая, слышал ли он мои последние слова и не будет ли злиться оттого, что своими планами я поделилась сначала не с ним.

– Вероника, – произносит Марина, но я тут же поправляю ее:

– Лучше просто Ника.

Я до сих пор не хочу слышать свое полное имя ни от кого, кроме Вадима. Даже не желаю, чтобы так меня называл Макс.

– Ника, – исправляется она. – Хочу извиниться за свое поведение и за то, что мы с Вадимом устроили скандал прямо у вас на глазах.

Это звучит неожиданно. Скорее всего, Макс вынудил ее попросить у меня прощения, но я рада даже этому. Прозвучавшее извинение – маленький шаг к перемирию, а я очень хочу наладить с ней отношения для того, чтобы любимый мужчина не разрывался между нами.

– Все хорошо. Извинения приняты, – улыбаюсь я и смотрю на Максима. Он подмигивает мне, и я наконец-то чувствую, что эмоциональное напряжение этого незабываемого ужина начинает отпускать.

– Тогда приезжайте к нам в следующий раз, когда ты будешь в Санкт-Петербурге.

– Хорошо, – отвечает за нас Максим, но я не возражаю. Я понимаю, что для него это очень важно.

Макс глядит поочередно на сестру и на Вадима.

– Мы, пожалуй, поедем, вы только не поубивайте друг друга. Помните – у вас дети!

Он подходит ко мне и подает руку. Поднимаюсь с дивана практически одновременно с Вадимом. Тот снова заключает меня в объятия, и я, несмотря на присутствие его жены, тону в его сильных руках, надеясь, что это не спровоцирует новую вспышку ревности Марины и мы снова не отодвинемся на шаг назад в наших с ней отношениях.

Когда Вадим отпускает меня, Макс, приобняв меня за талию, подводит к сестре. Она улыбается, но от взгляда ее серых глаз веет холодом, а в голове мелькает мысль, что мне непросто будет растопить его.

Глава 8.3

Не успеваем мы выйти за порог, как Макс, усмехнувшись, произносит:

– Ну ты и навела сегодня шороху.

Нахожу его глаза:

– Правдой?

– Да. Вадим точно не рассчитывал на твое признание.

– А что я должна была сказать? – спрашиваю, вспоминая ту ситуацию, которая вынудила меня рассказать все как есть.

– Нет, я рад, что ты все прояснила. Хочу, чтобы Марина поладила с тобой.

– Я тоже, – признаюсь ему.

Максим открывает дверь машины, а я любопытничаю:

– А они часто так скандалят?

– Да. У Вадима бесконечные любовницы, Марина терпит, периодически устраивая сцены ревности.

– А ты?

– А я не вмешиваюсь! Это их дело.

Внимательно гляжу на него.

– Мужская солидарность?

– Нет. Поначалу я пытался быть праведником, но получил из-за этого от одного и другой и решил, что больше влезать в их отношения не буду. Пусть живут, как хотят.

Мы едем какое-то время молча. Я обдумываю, как лучше его попросить, чтобы он отвез меня к тому дому, где произошла трагедия с моей сестрой.

В итоге, не придумав ничего лучше, выпаливаю:

– Макс, ты можешь отвезти меня в одно место, ничего не спрашивать и просто подождать в машине?

Он на несколько секунд отрывается от дороги и поворачивает ко мне голову. В его глазах удивление.

– Нет.

Теперь я таращусь на него, не веря тому, что он мне отказал.

– Почему нет?

– Потому что мне не нравятся твои условия. Если ты хочешь, чтобы я куда-то тебя отвез, то я должен как минимум знать, куда и зачем.

Он произносит это таким бескомпромиссным тоном, что передо мной встает вопрос – рассказать правду и получить отказ или промолчать и также никуда не поехать. Поскольку второй вариант вообще не дает шансов, я решаю рискнуть и рассказать, куда и зачем мне надо.

– Я хочу съездить к дому, где погибла Вера. Мне необходимо там побывать.

– Зачем?

Вздыхаю.

– Помнишь, я пришла и обвиняла тебя в ее смерти?

Горько усмехается.

– Да уж.

– Я не просто так обвиняла тебя, я читала показания людей, живущих в этом доме. У них было две версии. Версию с молодым человеком, я думаю, не стоит брать в расчет, потому что Вадим знал бы об этом друге – Вера всегда была невероятно честна со всеми. А версия с девушкой не дает мне покоя. Я хочу поговорить с людьми, может, кто-то даст мне какую-нибудь зацепку. Мне необходимо знать правду. Это очень важно для меня.

– И как ты себе это представляешь – пойдешь по всем квартирам с расспросами?

– Нет. Мне нужно сходить только в одну, именно к той женщине, которая говорила про эту девушку.

Макс молчит, смотрит на дорогу, и я терпеливо жду, что он мне ответит.

– Хорошо. Говори адрес.

Припарковывает машину на свободном месте, выходим. Я растерянно смотрю на Максима. Я думала, он будет ждать меня внутри.

Словно прочитав мои мысли, Макс заявляет:

– Я не оставлю тебя одну.

Киваю. Я не возражаю против его присутствия. Возможно, МММ услышит что-то важное, что пропущу я.

Подходя к подъезду, ощущаю какое-то щемящее, давящее чувство, словно я рыба, вытащенная на берег, и совсем нечем дышать. Еще бы! Где-то здесь на асфальте оборвалась жизнь моей любимой сестры.

Чувствую комок в горле и разъедающие глаза слезы, но стараюсь сдержать себя в руках и не расплакаться. Макс с беспокойством поглядывает на меня. Он понимает мое состояние и как можно скорее утягивает в подъезд.

Поднимаемся на четвертый этаж, и я звоню в квартиру, указанную в контактных данных свидетеля. Долго давлю на кнопку, но дверь так никто и не открывает. Разочаровано смотрю на Максима. Он тянет меня за руку обратно.

– Пойдем.

Спускаемся вниз и натыкаемся на трех пожилых женщин, стоящих у подъезда и, видимо, перемывающих нам косточки, поскольку, увидев нас, они резко замолкают.

– Здравствуйте, а вы не знаете, где найти Антонину Михайловну из ** квартиры – спрашиваю я, понимая, что никто ничего лучше не знает, чем вечно скучающие и невероятно любопытные женщины у подъезда.

– Она умерла, – отвечает одна из старушек.

– Давно? – расстроенно спрашиваю я.

– Четыре года назад.

Это удивительное совпадение, но оно ничего не дает мне.

– А что вы хотите? – интересуется другая, и я, понимая, что, кроме них, возможно, мне больше не у кого что-то узнать, задаю свой вопрос:

– Вы помните несчастный случай с девушкой? Она упала из окна...

Они переглядываются, и одна, кивнув, напоминает другой:

– Она жила не больше месяца в квартире, что сдает Зойкина дочка.

– А вы помните, кто приходил к ней в день, когда… когда все это произошло… – Как же было больно произносить эти слова.

Одна мотает головой, другая отвечает: «Я тогда жила на даче», третья просто молчит. К подъезду подходит еще одна женщина, помоложе, и кто-то спрашивает у нее:

– Наташа, а ты помнишь свою соседку? Девушку, что жила напротив четыре года назад, а потом выпрыгнула из окна.

Та останавливается, хмурится и выдает:

– Я не помню, что месяц назад было, а вы спрашиваете о том, что было четыре года назад!

– Ее Верой звали, – впиваясь глазами в ее лицо, напоминаю я.

Женщина поворачивается ко мне и внимательно разглядывает.

– Она вроде на тебя похожа была.

– Да, – воодушевившись, киваю я. – Помните?

– Ну, вспомнила, и что дальше?

– А вы не помните, кто приходил к ней в тот последний день?

Та отрицательно мотает головой.

– Она с мужиком постоянно приходила. С таким представительным. Больше я никого не помню.

Последняя надежда разбивается вдребезги, и я обреченно смотрю на Макса. Он обнимает меня за плечи и ведет к машине. Я понимаю, что Максим хочет поскорее увезти меня отсюда, да и сама вдруг резко осознаю, что хочу этого.

Глава 9.1

Просыпаюсь утром с привкусом грусти на душе оттого, что сегодня вечером надо уезжать в Москву. Прячу ее подальше, чтобы она не портила мне настроение и дала хорошо провести последний на этой неделе счастливый день вместе.

Так же, как и вчера, встаю, пока Максим спит, и иду готовить завтрак с коварной мыслью о том, чтобы в те дни, когда МММ будет просыпаться один и идти на кухню, думая, что бы закинуть в рот, он чувствовал, как ему не хватает меня даже в этих простых, обыденных вещах.

Готовлю его любимый омлет и возвращаюсь в кровать. Не желая того, бужу Максима своим появлением. Прикасаюсь к его губам мимолетным поцелуем и ложусь рядом.

– Ты опять первая проснулась, – бормочет он сонно и мило улыбается.

– Да, и завтрак уже приготовила, – улыбаюсь в ответ.

– Ты не боишься, что я быстро к этому привыкну и не отпущу тебя обратно?

МММ пытливо смотрит на меня, а я хмурюсь.

– Макс!

Мне не нравятся эти разговоры. Мы обсуждали это, и пока не пришли к единому мнению, и я не хочу, чтобы он давил на меня.

– Ладно. Просто мне понравилось жить с тобой.

– Мне тоже, – признаюсь я.

Максим приподнимает мое лицо, чтобы наши глаза встретились.

– Но…

– Но пока ничего не изменилось – у меня институт и бабушка в Москве.

Теперь он хмурится.

– Ладно. Потом вернемся к этому разговору.

Как по команде, одновременно встаем с кровати и направляемся завтракать, чтобы разговор о переезде немного выветрился из головы, и мы перестали друг на друга сердиться.

– Чем сегодня займемся? – спрашивает Макс, допивая кофе.

– Я не хочу никуда. Хочу просто валяться с тобой в кровати.

Усмехается.

– Тебе быстро надоест это.

– Давай посмотрим.

Тяну его в спальню, и он, не возражая, идет за мной. Доведя до кровати, я толкаю его, чтобы он упал на нее, и со смехом залезаю сверху. Максим хочет притянуть меня к себе и поцеловать, но телефон на его тумбочке вибрирует, привлекая к себе его внимание.

МММ отвечает на звонок.

– Да. Сейчас?

Он аккуратно скидывает меня с себя на матрас и встает. Потом теребит волосы на затылке и вздыхает.

– Ладно, скоро буду.

Жду его объяснений.

– Мне надо срочно уехать, но это ненадолго.

Даже не скрываю, как я расстроена. В мои планы не входило делить его с кем-то, а тем более расставаться и тратить наше драгоценное время.

Он, видя это, добавляет:

– Это срочно, Ника. Не дуйся.

Я не могу убрать с лица кислое выражение. Я понимаю, что уехать – это не его прихоть, но для меня это ничего не меняет. Сев в кровати, я молча наблюдаю, как он переодевается, и сержусь на того, кто позвонил ему и разрушил все мои планы и испортил мне настроение.

Когда Максим выходит из комнаты, встаю с кровати и плетусь за ним следом в коридор. Он, виновато посмотрев в мои глаза, просит:

– Не сердись.

Молча киваю, он касается моих губ и выходит из квартиры.

Через пару минут после ухода Максима раздается звонок в дверь, и я, в полном восторге, что он передумал уезжать и вернулся, бегу ее открывать. Вот только за дверью никого нет, и только на полу сиротливо лежит какой-то конверт.

Поднимаю его, и оттуда выглядывает лист с наклеенными из газеты буквами. Я вытаскиваю его и читаю:

«Если хочешь узнать правду про свою сестру, приходи в час по адресу: Второй Муринский, д.**»

Еще раз смотрю по сторонам и, захлопнув дверь, возвращаюсь в квартиру.

Что это означает?

Мое вчерашнее появление возле дома взбаламутило старую историю?

Кто-то решил поделиться со мной информацией, которой не счел нужным делиться с полицией?

Вспоминаю людей, с которыми вчера говорила. Бабушки на лавочке как-то не состыковываются с письмом, как из детективных историй.

Вспоминаю женщину, к которой тоже обращалась. Она? Не знаю.

Все, кто слышал меня вчера, мог также рассказать об этом кому-то другому, кого я не видела, и от этого круг возможных отправителей расширяется.

Да, вопросы остаются без ответов, и только личная встреча может все прояснить.

Бегу в комнату, вытаскиваю из сумки первые попавшиеся под руку вещи и, нацепив их на себя, вылетаю обратно. Стараясь ничего не упустить, я кладу в карман деньги на проезд и телефон.

От прикосновения он оживает и показывает заставку, с которой мне улыбается Макс. Повинуясь внезапному порыву, хочу тут же набрать его и рассказать, куда я собираюсь, но две мысли внезапно обрушиваются на меня и удерживают от этого.

Во-первых, МММ ушел по делам, и я не хочу его беспокоить, а во-вторых, и в самых главных, я боюсь, что он запретит мне ехать туда одной, и я пропущу назначенное время встречи. И не факт, что кто-то, кто позвал меня сегодня, не передумает и позовет снова.

В итоге, подержав телефон в руках, я сую его в карман джинсов и пишу Максу на блокноте, лежащем рядом: «Не волнуйся. Я скоро», одеваюсь и выхожу из квартиры, просто захлопнув дверь.

Спеша на встречу с загадочным отправителем, я ощущаю, как беспокойство закрадывается в мою душу, поскольку еще издали вижу, что указанное здание нежилое. Подозрения набрасываются на меня, заставляя еще больше нервничать.

Зачем назначать встречу в странном заброшенном доме?

Какой смысл в этом у адекватного, ничего не замышляющего человека?

А если встречу мне назначил сам преступник?

А если он хочет таким образом от меня избавиться?

«Все! Стоп! Остановись и прекрати себя накручивать! – приказываю себе. – Сейчас день, столько свидетелей, никто не станет совершать преступление в такое время, а старый дом, скорее всего, просто оттого, что этот человек хочет оставаться инкогнито в полумраке его помещений».

Подхожу к дому и, вытащив телефон из кармана, смотрю на время. Я приехала без одной минуты час. Смотрю на дверь в подъезд. На вид она заколочена. Тяну за ручку на себя, и на удивление, та поддается.

С бешено стучащим сердцем я вхожу в темный подъезд и, включив фонарик на телефоне, свечу вперед.

Грязь, хлам, куски битого кирпича – вот что предстало мне, а зловонный запах застоявшегося помещения ударяет в нос. Морщусь и дохожу до ступенек, ведущих наверх.

– Ау! Есть тут кто-нибудь? Я приехала!

Прислушиваюсь. Тихо. Никто не отвечает мне.

Медленно, смотря себе под ноги и подсвечивая фонариком лестницу, начинаю подниматься наверх, стараясь держаться возле стены, поскольку многие перила у лестниц отсутствуют.

Поднявшись на четыре лестничных пролета, останавливаюсь и громко произношу:

– Вы хотели рассказать правду о моей сестре. Я жду. Говорите.

Замолкаю и пытаюсь уловить, есть ли кто-то здесь, кроме меня.

Тишина снова оглушает меня, но неожиданно мне слышится какой-то звук рядом. Хочу обернуться, но не успеваю. Кто-то со всей силы толкает меня в спину.

Кубарем качусь вниз, чувствуя головокружение, боль и страх, вонзившийся в мою душу…

Глава 9.2

Пересчитав ребрами все ступеньки и остановившись где-то на лестничном пролете в куче строительного мусора, я направляю телефон, все еще светящийся в моих руках, в сторону, откуда упала, пытаясь разглядеть того, кто это сделал, но вижу только обшарпанные стены и старую лестницу.

Пробую пошевелиться и морщусь от боли. В этот момент телефон в моей руке заставляет меня вздрогнуть, заголосив на весь подъезд, и я, даже не смотря на экран, почувствовала, что это Макс.

– Ника, что это значит?

– Макс… – скулю я чужим испуганным голосом и ощущаю даже на расстоянии, как он мгновенно напрягается и обеспокоенно спрашивает:

– Что случилось?

– Я… Меня… – я никогда не страдала от нехватки слов, у меня всегда был их переизбыток, но сейчас испуг, стресс, боль – все навалилось на меня, и я не могу связать двух слов.

– Где ты?

– Второй Муринский **, заброшенный дом, – объясняю я и, привстав, морщусь от боли, от камней, впивающихся в мое тело, и облокачиваюсь о стену.

– Что?

Понимаю, что волнение в нем начинает зашкаливать.

– Не отсоединяйся. Я хочу слышать твой голос все время. Говори мне что-нибудь.

– Макс, у меня скоро сядет телефон, – растроенно сообщаю я.

– Пока не сядет, Ника, не отсоединяйся.

– Хорошо.

Слышу его учащенное дыхание и звук шагов, слышу звук сигнализации и рев машины…

Все это время МММ что-то говорит мне, а я что-то отвечаю, пока связь неожиданно резко не разъединяет нас.

Без его голоса в темном подъезде мне становится жутко страшно. Теперь у меня даже пропал источник освещения, и я совсем ничего не вижу перед собой. Это очень странное ощущение. Непривычная современному городскому человеку темнота, когда свет фонарей, подсветка зданий, свет фар машин, попадающий в окна, или свет от электронных часов или еще каких-то электрических приборов отсутствует и не дает возможность увидеть какие-то очертания. Это кромешная темнота, когда моргаешь, вглядываешься и ничего не видишь.

Чтобы отвлечься и прогнать страх, прилипший ко мне и заставляющий мое сердце выпрыгивать из груди, я осторожно встаю, придерживаясь за стену. Это занятие занимает пару минут, поскольку двигаться все еще больно.

Облокотившись о стену, перевожу дыхание, отчаянно пытаясь не прозевать в темноте возможную опасность. Я не знаю, остался ли тот, кто толкнул меня, или ушел через другую дверь, и потому по-прежнему не чувствую себя в безопасности.

Постояв так немного, решаю попробовать хоть немного спуститься вниз. Одна нога сильно болит и, наступая на нее, я каждый раз морщусь; к тому же под ногами попадаются камни, которые больно впиваются через тонкий накат обуви в мои ступни, и, наступая на них, я рискую подвернуть ногу или снова упасть.

Однако потихоньку, шаг за шагом я добредаю до следующего лестничного пролета.

Не торопясь, преодолевая ступеньку за ступенькой, останавливаясь, чтобы перевести дух, я осиливаю почти всю лестницу, и когда внизу скрипит входная дверь и голос Макса орет на весь дом: «Ника!», я отзываюсь и обессиленно скатываюсь по стене на пол.

Слышу, как он быстро поднимается ко мне, вижу дрожащий в темноте свет его фонарика и чувствую неимоверное облегчение, что мой любимый мужчина приехал ко мне.

Увидев меня на полу, Маским бросается ко мне в растерянности, не зная, можно ли меня трогать.

Когда свет от фонаря падает на его лицо, читаю в его глазах волнение и беспокойство. Обретая способность снова адекватно думать, осознаю, что очень скоро, когда он успокоится, мне достанется за мое безрассудство.

Наконец Макс решается меня поднять, и я, оказавшись в его сильных руках, почти не замечаю боли. Мы аккуратно спускаемся последний пролет и добраемся до двери, источающей дневной свет, как врата рая из темноты ада.

МММ снимает с меня грязное пальто и, ничего не сказав про мои запачканные внизу брюки, открывает дверь машины. Послушно сажусь и первым делом начинаю разглядывать свое лицо в зеркальце в козырьке.

Оно перепачкано в крови, но значимых повреждений нет. Я, как множество девушек, инстинктивно закрыла его, когда стала кувыркаться по ступенькам лестницы.

Потом обращаю внимание на разбитое стекло телефона и покоцанные края и вздыхаю, понимая, что моя авантюра могла закончиться гораздо хуже.

Макс, кинув в багажник пальто, садится рядом. От его рассерженного взгляда меня пробирает дрожь.

– Пока мы едем в больницу, я жду от тебя подробный рассказ, какой черт тебя занес в это место? И что произошло там? – категорично требует он.

Даже не смотря на него, по его голосу понятно, что он очень злится, несмотря на то, что старается держать себя в руках.

Вынимаю из кармана джинсов сложенный листок, который получила сегодня, и протягиваю ему.

– Я не думала, что это заброшенное здание, когда поехала сюда…

– Но когда приехала и увидела, зачем ты туда пошла?

Он пронизывает меня своим свинцовым взглядом.

– Затем, что уже приехала, – заявляю я, тоже начиная сердиться на саму себя.

– Почему не позвонила мне?

– Ты же был занят.

Буквально слышу скрип его зубов:

– Что дальше?

– Я не знаю, – бормочу я, желая одного – чтобы он перестал спрашивать меня о произошедшем.

– Ника!

Его тон подразумевает, что допрос не закончится, пока Макс все не узнает.

– Мне показалось, что меня кто-то толкнул, но я никого не видела, – нехотя признаюсь я.

Он резко нажимает на тормоз, так что ремень срабатывает и фиксирует меня в кресле, и припарковывает автомобиль на обочине.

– Тебя хотели убить? – его голос гремит на весь салон.

Я не на шутку пугаюсь его реакции и уже жалею, что сказала ему об этом. Надо было сказать, что я упала.

– Нет. Макс, я не знаю…

МММ смотрит на меня взглядом, от которого мне хочется спрятаться.

Он приподнимает мое лицо за подбородок, чтобы я не убирала взгляд, и, чеканя каждое слово, словно желая, чтобы оно дошло до моего сознания, произносит:

– Ника, обещай мне, что ты выкинешь эту историю из головы и больше никуда никогда не поедешь, кто бы тебя и куда ни звал и что бы тебе ни обещали!

Молчу, смотря ему в глаза, и не знаю, как мне пообещать это.

– Иначе ты больше никогда не приедешь в Питер, – жестко добавляет он.

Это нечестно. Максим играет не по правилам. МММ играет на моих чувствах. А я слишком люблю его.

– Обещаю… – еле слышно выдавливаю я, чувствуя подсознательно, что сейчас, повинуясь ему, я предаю Веру, оставив безнаказанным человека, виновного в его смерти.

– Ника, я не слышу.

Сердито смотрю на него и говорю отчетливо и громко:

– Обещаю!