355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алена Кручко » Влюбись за неделю (СИ) » Текст книги (страница 9)
Влюбись за неделю (СИ)
  • Текст добавлен: 8 мая 2020, 21:30

Текст книги "Влюбись за неделю (СИ)"


Автор книги: Алена Кручко


Соавторы: Виктория Светлая
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– И вы все намеревались молчать вплоть до печального финала? Блестящая идея.

– Как будто это что-то меняет, – буркнула я. – Вы умеете влюбляться по необходимости?

– Я вообще не умею влюбляться, мисс Салливан. Но я умею мыслить рационально. И уж, конечно, не стал бы тратить последнюю неделю жизни на то, на что почти ее потратил, по вашей милости.

Это его «последняя неделя» ударило, словно бейсбольной битой под дых. Он даже не рассматривает возможность возникновения этой чертовой истинной, искренней или какой там еще любви? Даже гипотетически, даже в качестве крохотной вероятности?! Вот так сразу – категорическое и окончательное «нет»?!

Да почему ж мне так не везет с мужчинами?! За что?!

– По моей милости? – Я резко развернулась. Руки зачесались дать по морде… по этой бесстрастной, равнодушной ко всему, кроме своей науки, морде! – Ну спасибо! ? я, наверное, только о том и мечтала, чтобы в свои последние дни разгребать вашу почту!

– Так кто вам мешал рассказать мне сразу, а не устраивать этот идиотский маскарад? Или послать Маскелайн вместе с Академией к черту?! Вы не сделали ни того, ни другого, вместо этого рыдая по углам. Почему?

– Дались вам эти рыдания! Я вас к себе домой не звала!

– Да вы с самого утра были на грани истерики. Чуть проклятые кексы слезами не полили! А потом и влюбленного недоумка заодно!

– О-о, да, – я вдруг успокоилась. Только это было какое-то неправильное спокойствие. Ледяное и звенящее, злое. Требующее ударить в ответ на удар, отплатить болью за боль. – Только из-за истерики и помутнения разума я выиграла у вас всего две партии из пяти.

Кольнула тоска: а ведь отлично поиграли…

– Приятное, но не длительное просветление между истерикой и невменяемостью, – уколол меня Норвуд, и я снова внутренне ощетинилась ледяными иглами. Почему он так со мной? Обязательно нужно оскорбить, унизить? – Которое только подтверждает мою правоту.

– Конечно, разве вы можете оказаться не правы! Какая трагедия, ему помешали покорно сложить лапки и вдумчиво приготовиться к смерти! Мужчины! Трусы, у которых во всем виноваты женщины.

Меня несло, и только какая-то крохотная вдумчивая часть, которой, наверное, не досталось Шарлоттиной истеричности, бубнила и бубнила: «Ты ведь прекрасно знаешь, почему он так. И за что. И в чем ты не права. Да, ты хотела, как лучше, но это было твое «лучше». Он не обязан совпасть с тобой во мнениях».

И все трудней было ее не слушать. Если бы не Норвуд…. не его упреки и моя обида… да черт с ними, с упреками, если бы он признал, что я заслуживаю хотя бы крохотного шанса!

– Вы плохо знаете мужчин. Или вовсе не знаете. А вот типично женская жажда делать ошибочные выводы за другого вам, как я вижу, свойственна.

– Разумеется! Как и все прочие женские пороки и недостатки. – А ведь нас обоих несет… его тоже. Да что ж это такое! До чего мы так дооремся, до драки?! – Конечно, легче умереть, чем хотя бы попытаться увидеть во мне что-нибудь хорошее!

Ну вот. Ты впервые в жизни сказала вслух о самом важном и самом болезненном, достижение разблокировано, поздравляю… в очередной раз отвергнутая мужчиной Фрейя Салливан. Спорим, он и не услышит?

– Вам не кажется, что за неделю я смог бы обнаружить немного больше, чем за два дня? Если бы знал, куда смотреть и где искать!

Услышал?

Он… услышал?..

И даже… даже готов был искать это гипотетическое хорошее? Тоже? Как и я?

Хотя что в этом толку – теперь?

– Не кажется, – я чуть не плакала от горькой, даже не женской, а какой-то детской обиды. На него, на жизнь, на судьбу… на то, что меня услышал, все-таки услышал мужчина… которому я все равно не нужна. – Вы не стали бы тратить свою последнюю неделю на ерунду. Сами только что сказали.

И почему так мучительно, до боли хочется, чтобы он возразил, опроверг? Убедил, что это – не ерунда?

– А объем, качество и структуру моей ерунды вы определили магическим способом? Учитывая, что вы разбираетесь в магии как свинья в апельсинах, понятно, почему результат настолько плачевен. Я два дня считал, что это очередные происки мадам директрисы! И пытался понять, зачем ей это понадобилось!

– Всего два дня? – рассеянно спросила я. Просто чтобы не молчать, молчание сейчас убило бы меня вернее проклятья.

– Разумеется. – Не знаю, что происходило с Норвудом, но он вдруг тоже заговорил намного спокойнее. – Потому что у нее, в отличие от некоторых, есть мозг. И такой провальный спектакль она бы мне не обеспечила, даже если бы задалась целью. Да и причин не было.

– Уж конечно, не было! Ее вполне устраивало положение вещей. ?аз уж Шарлотта за вами следила…

– Следила? – он слегка поморщился, – Не делайте персону мисс Блер значительнее, чем она была. Докладывала о моих официальных перемещениях и переписке? О зверском обращении со студентами? Да, конечно. А у мадам директрисы имелись гораздо более веские причины ничего не менять. Так что инициатором подобных странностей могла быть только сама мисс Блер. Я даже думал о шантаже и магической клятве, но это не про нее, слишком сложно. Впрочем, мы отклонились от темы. Вы обеспечили меня бессмысленной тратой времени длиной в несколько дней. Потрудитесь хотя бы объяснить, почему.

Я отвернулась – не могла больше видеть его лицо, выдерживать его взгляд. Теперь Норвуд стоял за спиной, а передо мной расстилалось озеро. Тихое, спокойное. Но и оно как будто смотрело и осуждало.

– Из женской глупости, почему ж еще, – хотела ответить с сарказмом, а получилось – с горечью. – Ни один здравомыслящий человек не станет всерьез надеяться, что за неделю можно влюбиться самому и вызвать какие-то чувства у другого. Тем более, если этот другой не умеет влюбляться в принципе. Но я не могла не попробовать. – Я обхватила себя руками. Как же холодно. И мерзко. Почему мне и в голову не пришло, что рано или поздно Норвуд узнает правду, и чем позднее, тем сложней будет объяснить свое молчание? Ну в самом деле… ведь ещё вчера думала о мечтах, которые хотелось бы успеть осуществить… и что у него они тоже наверняка есть. – Простите, – сказала тихо. – Я испугалась. Это была «русская рулетка», есть такое понятие в вашем мире? Или – или, могло сработать, а могло все испортить. Шарлотта так и объяснила: если я скажу вам правду, это или обернется беспроигрышным шансом, или гибелью для обоих, нельзя предсказать. Я не смогла… не хватило сил взять на себя такое решение. Тем более… даже если бы вы не были таким сухарем, я думаю, ни один мужчина не влюбится под страхом смерти. Это… унизительно. ? мне все-таки хотелось… чтобы у нас что-то получилось. Мне… очень жаль…

Только не расплакаться. Не после его презрительного «рыдали по углам»…

– Я вообще сомневаюсь, что страх смерти может пробудить хоть какие-то чувства, кроме, собственно, страха смерти. Хоть у женщин, хоть у мужчин. А судя по вашему настроению, и в вас он ничего иного не пробудил. – Норвуд замолчал, как будто ждал от меня какой-то реакции. Возражений, может быть? Это был вопрос? Я задумалась. Должно же быть что-то кроме… пусть я вынуждена была обратить внимание на Дугала… постараться в него влюбиться… точно так же, под страхом смерти, как считала унизительным для него? Но ведь… Нет. В какой-то момент это перестало иметь значение. Сама не знаю, когда именно, и уж тем более – почему, но… Не дождавшись моего ответа, Норвуд заговорил, и едва родившаяся мысль ускользнула.

– Мне тоже жаль, что вы не сказали сразу. Тем более, плохой финал один и тот же, что с рулеткой, что без нее. А вот лишний раздражитель в виде мисс Блер и ее странностей мог бы безболезненно самоустраниться.

– И еще один, в виде Академии? Я, кстати, так и не узнала, могу ли просто бросить все… глупо, да?

– Нет, логично. Вы же решили бороться за жизнь.

– Мне обидно. – Слово вырвалось само, я даже удивилась. Вот оно! То самое, что я не могла понять, та самая ускользнувшая мысль. Если бы не этот срыв и не закономерно вытекающий из него очередной приступ взаимной откровенности… Я вообще не знала, что такое может быть – не понимать, что именно ты чувствуешь, пока это чувство не вырвется случайным словом. – Вы сказали – только страх смерти. Трудно поверить, но обида сильней. Почему? Стоит встретить мужчину, который тебе по–настоящему нравится, как обязательно случается какая-нибудь глобальная задница. Теперь вот – вообще со смертельным исходом.

– Надеюсь, мисс Салливан, – помолчав, сказал Норвуд, – что речь не обо мне. Иначе, пожалуй, я и правда решу, что с вами что-то серьезно не так.

– Почему? – он издевается, что ли?!

– Потому что разумной женщине с чувством собственного достоинства не может нравиться человек, который относится к ней, как я к мисс Блер.

Я замотала головой.

– Но ведь я – не она! И мое мнение о ней во многом совпадает с вашим. Я не принимала ваше отношение на свой счет. Наверное… до вчерашнего дня, да.

– Вчера вы уже не были мисс Блер. И какие бы мысли по вашему поводу меня не посещали, доводить вас до слез я не планировал. До сих пор не понимаю, что произошло. Хотя, как я уже говорил, вчера вы вообще весь день балансировали где-то на грани.

– Наверное, это из-за сна. Сначала. – Мне вспомнился собственный портрет в синих тонах, и снова стало не по себе – до озноба. – А потом… вы не заметили, вчера меня весь день преследовали мелкие, но досадные неприятности? Под конец так даже и не мелкие.

– Улетевший зонт, коварная лужа, убийственный Вольгер, впечатляющее падение в буфете. Что-то еще, чего я не видел?

– И весь мой кофе оказался на вас. Хорошо хоть не обварила.

– Последствия падения. Вполне можно посчитать за одну неприятность.

– Но большую. ? потом Эпплстоун начал меня клеить, а вы решили, что я с ним флиртую. И это стало последней каплей.

– То есть, вы с душераздирающим видом и в невменяемом состоянии ринулись порталиться оттуда, откуда это в принципе невозможно, рискуя размазаться тонким слоем по защитному куполу Академии – потому что… решили, что я решил. Замечательно. Возвращаемся к вопросу об ошибочных выводах, которые могут иметь летальные последствия.

В его голосе искреннее удивление смешивалось с ехидством, но меня потрясло не это. Так потрясло, что я даже повернулась снова к Норвуду, взглянула в лицо. Не шутит. Предельно серьезен… кажется.

– Я не знала, – прошептала я. – Не знала про защитный купол. Мне казалось, это просто… ну, не принято. Как банальная вежливость – в дом заходят через дверь, а не через окно.

Норвуд несколько секунд изумленно и молча смотрел на меня. Потом закрыл лицо рукой. Классический фейспалм, в переводе не нуждается. Надо же, и в другом мире он есть.

Но неужели все настолько серьезно?

– Эта защита и в самом деле могла убить? Но ведь… всего лишь Академия. Не военная база какая-нибудь, не тюрьма. Студенты. Практически дети!

– Дети не прорвут защиту, слишком нестабильная магия. Да и сил не хватит. Студентам – незачем. Защитный купол ощущается физически, всем известно, чем он опасен. Вы часто суете пальцы в огонь, зная, что он жжется?

Я молча помотала головой.

– Представьте, что вчера запрыгнули в него целиком. Вас спасло проклятие, не иначе. Как это ни парадоксально. Положено семь дней – значит, они у вас будут, невзирая на любые убийственные сумасбродства. Впрочем, не советую испытывать судьбу еще раз. С проклятиями не шутят. Как и с ритуалами.

– Чтобы снова не влезть куда-то по незнанию, надо знать, – я посмотрела на озеро, оно манило, притягивало взгляд, словно нашептывало что-то. – Где мне взять все эти знания? Кто станет рассказывать взрослой потомственной ведьме об элементарных вещах?

– Хотел бы я сказать, что об этом должна была позаботиться мисс Блер, если уж она по какой-то причине взялась вас наставлять. Но, похоже, ума ей призрачность не добавила.

Я рассмеялась. Правда, смех прозвучал как-то странно. Совсем не радостно.

– Она научила меня быстро делать прическу, варить кофе и открывать порталы. И вовремя показала тот щит, в лаборатории. Ну и в самом начале объяснила, куда я попала и почему. Ах да, и предложила пользоваться ее домом и банковским счетом. Вот… все, собственно.

– Гениально, – оценил Дугал. Кажется, он был недалек от фейспалма-номер-два. – Умение делать прическу – жизненно необходимо для адаптации в магической среде. А откуда вас притянуло, мисс Фрейя Салливан? Судя по имени, не издалека, но упомянутый вами «ваш мир» говорит об обратном.

– Из Лондона. Но мир другой, вы верно поняли. Параллельный? Магии у нас нет. География, насколько я успела узнать, совпадает, а вот быт совсем другой. Я до сих пор толком не разобралась с той штуковиной, которая у вас вместо телевизора. Или компьютера? Не знаю даже. И эти заказы по карточкам, и порталы, конечно, и… да все! Та же одежда. Мне пошили гору всего за какой-то час, и оно не мнется! – Норвуд закатил глаза, и я смутилась, снова отвела взгляд к озеру. На темной воде промелькнул и исчез солнечный блик. Но откуда здесь взяться солнцу, ведь небо по–прежнему серое, целиком затянутое тучами. – Чисто женские эмоции, да? Одежда, заказы, телевизор. Но вы не представляете… это так странно. Когда на первый взгляд мир тот же, а на самом деле…

– Теперь понятно, почему вас так заворожил биом Честера. А что, пирогов там тоже не пекут? – усмехнулся он.

– Не знаю, почему, но ваши – вкуснее. Помните коробки из-под пиццы?

– Такую выставку я вряд ли скоро забуду.

– Просто никогда раньше не ела настолько вкусной. Да и остальное, что пробовала… Единственная еда, которая меня не впечатлила в вашем мире, это бисквит Маскелайн. Слишком сладкий.

– Мадам директриса наделена множеством талантов, но кулинария в этот перечень не входит. Хотя разделить мнение о ее бисквите не могу. Не пробовал. – И тут же спросил: – Вам здесь нравится?

– Да, – быстро ответила я. – Интересно. Невероятно. Сказочно. Столько нового, такого, что всегда считала невозможным. И самое удивительное, что есть шанс научиться самой, а не только смотреть.

– Чему, например? И пойдемте отсюда, мы скоро врастем в берег и останемся здесь навечно в виде изваяний самим себе.

– Да хотя бы вот этому, – я подергала пончо. – Мне бы в школу, а не в Академию, я ведь даже не знаю, на самом деле, чему именно могла бы научиться.

Вдоль обрывистого берега шла тропинка, узкая, едва заметная. Не похоже, чтобы здесь часто гуляли. Даже странно – такой красивый, волнующий, притягательный вид. Да… притягательный. Смотрела бы и смотрела в темное зеркало озера. Пока не увижу…

– Кем вы были там, у себя?

– Журналистом, – рассеянно ответила я. Мысль, яркая, манящая, вильнула хвостом и исчезла. Что я хотела увидеть в озере? Что-то важное. Надо вспомнить.

– Ну да, «ездить по миру и писать обо всем», теперь понятно, – сказал Норвуд. Откуда он… ?, ну да, вчерашний вечер и мои откровения. Спросил насмешливо: – Светские сплетни? Биржевые сводки? расследования?

– Любые интересные для нашей аудитории темы. Прежде всего, конечно, сенсации, но на каждый день сенсаций не напасешься. – Я хмыкнула и призналась: – Терпеть не могу слова «наша аудитория», но, надо же, привязалось. Почему не сказать просто – «людям»? Но владелец, а за ним и главный редактор, делят людей на «нашу аудиторию» и всех остальных. По каким именно признакам, я так толком и не поняла. Разве что платежеспособность? Мои любимые темы – околонаучные бредни и суеверия, медицина и оздоровление, и всякое случайное, на что можно наткнуться, просто гуляя по городу. Ну, знаете… что-то вроде «Вчера сотни людей на вокзале Кингс-Кросс видели полярную сову и даже успели заснять эту необычную для Лондона птицу. Сова улетела в северном направлении, ни один из зоопарков или зоомагазинов не заявил о пропаже. Что это – нетипичная миграция? Или… Неужели сами-знаете-что – правда?!»

– Сами знаете что? – переспросил Дугал.

Я рассмеялась, на этот раз от души.

– У нас есть книга, очень популярная. О волшебном мире и о мальчике, который отправляется учиться магии с вокзала Кингс-Кросс. Полярная сова – ручная птица этого мальчика, а «сами-знаете-что» – отсылка к прозвищу главного злодея: «Сами-Знаете-Кто».

«? еще там было озеро. Похожее на это…» – я перевела взгляд на темную, гладкую, словно шелк, воду. Разве она вот только что не была покрыта рябью? Странно. Но красиво, как же красиво! Почему на том берегу нет замка вроде Хогвартса? Или… а вдруг он там есть, просто невидим для чужаков?

– У нас ваш мальчик далеко бы не уехал. Вокзал Кингс-Кросс давным-давно стал обычным памятником архитектуры. Торговая площадь, кафе, зрительные залы.

Я тряхнула головой, возвращаясь мыслями к разговору.

– А у вас есть вокзалы?! Я думала, порталы прекрасно заменяют весь транспорт.

– Не весь. Крупные группы или грузы перевозят поездами или баржами. Но путешествие по реке или по железной дороге популярно еще и у любителей романтики. Молодожены, некоторые подростки. Или, наоборот, пожилые пары, впадающие в детство. Для полноценного круиза придется фрахтовать отдельный лайнер, это не каждому по средствам, но на небольшие расстояния желающих набирается достаточно. ? ещё есть любители подняться повыше. Частные самолеты, воздушные шары, дельтапланы…

Мне представилось, как лайнер, похожий на «Летучего Голландца», поднимается из глубин озера. Ну да, как в фильме…

– ? корабли могут перемещаться порталами?

– Теоретически – несомненно. Но выстроить по периметру сотню, а то и две, сильных магов и заставить их работать до магического истощения никому в голову не приходит. К счастью. Перемещение живых существ требует гораздо меньше магических вливаний, чем крупные предметы. К примеру, я, не слишком напрягаясь, способен перенести десяток человек. Не через весь земной шар, разумеется, но все же. А вот с яхтой или даже небольшой лодкой будет сложнее. На тот берег через это озеро – да. Дальше – вряд ли.

Я снова посмотрела на озеро. На дальний берег, невольно оценивая расстояние. Шагнула ближе… еще… я хочу… заглянуть в это зеркало… увидеть…

Нога поехала вниз, я махнула руками, пытаясь удержать равновесие – как во сне, потому что упасть было не страшно, может даже, необходимо. Мне ведь нужно туда, вниз? К зеркалу? На ту его сторону? Там волшебство… и там кто-то ждет, я чувствую. Ждет, скучает и зовет.

– Осторожней! – резкий рывок едва не вывернул руку из плеча, Норвуд дернул на себя и тут же перехватил за талию. Мгновенный всплеск боли вернул в реальность, я ошарашено смотрела вниз, на подернутую мелкой рябью воду, в которой отражались холмы и хмурое небо, и на камни под ногами: на одном, у самой кромки обрыва, остался смазанный след моего каблука. – Вы в своем мире тоже постоянно пытались куда-нибудь свалиться? Или это дурное влияние нашего?

– Думаю, это с непривычки, – медленно, выплывая из транса, словно из темных глубин на свет, отозвалась я. – Шарлотта двигается по–другому. Иногда кажется, что у нее даже центр тяжести не в том месте! Но сейчас… сейчас не только из-за этого. Еще озеро. Оно как магнит. Как огонь – мотылька. Притягивает.

Хватка Норвуда вдруг стала жестче. Сильнее.

– Келс, – сказал он непонятное. – Похоже, мы слишком громко друг на друга орали. Разбудили. Тянет, значит. Интересуется. Любопытен не в меру, как и всегда. Или учуял проклятье. Готовы посмотреть в глаза живому воплощению древней магии, мисс Салливан?

– Там правда кто-то есть? Мне не показалось?! Живой и скучает? Вы его знаете?

– Я так понимаю, это согласие? Сколько вопросов вместо одного короткого «да».

Отпускать мою талию Норвуд и не подумал, мы так и перенеслись на другой берег. Он был пологим, песчаным, плавно спускался к самой воде, и эта вода подбиралась ближе, колыхалась, ластилась к ногам, слегка задевая носки ботинок Дугала и моих туфель, оставляя на них мокрые следы, но не просачиваясь внутрь. Плеск волн изменился, стал… звонким? Отчетливым и как будто живым.

– Выходи, Келс. Я уже знаю, что ты не спишь. Зачем тебе понадобилась мисс Салливан, мог бы позвать меня.

И снова я почувствовала… не словами, не образами, скорее – эмоцией. Отторжение? Недоверие? Кто бы ни обитал в озере, я для него была чужой.

Я посмотрела на Норвуда: он тоже это почувствовал? Захотелось оказаться подальше от воды… хоть на несколько шагов, хотя еще вопрос, спасут ли они меня, если «живое воплощение древней магии» решит напасть. Но Дугал по-прежнему держал за талию, крепко и уверенно, и это придавало храбрости. Наверное, он знает, что делает?

– Хватит, – сказал нетерпеливо. – Я понял. Ты не доверяешь. Но зачем-то тебе понадобилось тащить ее в воду. Так выходи и дай на себя взглянуть.

Озеро пошло крупными высокими волнами. В самом центре вздыбилась одна, гигантская, девятый вал, не меньше. Забурлила, запенилась вокруг вода. Засвистел в ушах откуда-то налетевший ветер, пригнул деревья. На том берегу, откуда мы перенеслись, покатились в озеро замшелые валуны.

Гигантская волна помчалась, расходясь кругом, к берегам, становясь все выше, изгибаясь хищным пенным гребнем. Выше деревьев, выше обрывистого дальнего берега. Цунами! Нас же сейчас снесет! Снесет, утопит, размажет по камням, а то, что останется, утащит на дно озера… но нам уже будет все равно.

Логично было бы завизжать. Помчаться куда-то в панике. Но у меня ноги словно приросли к земле, и голос, хоть и показался не моим и не шарлоттиным, а вообще чужим, прозвучал абсолютно спокойно:

– Кажется, двух дней у нас уже нет.

– Позер, – так же спокойно сказал Дугал. – Все возможные эффекты для неподготовленного новичка. Все для вас, мисс Салливан! – И прокричал в сторону взбесившегося озера: – Хватит! Мы впечатлились по самую печень! Боимся и преклоняемся!

Налетел ещё один порыв ветра, чуть не сбивший с ног, и вдруг, словно по волшебству – хотя почему словно?! – все успокоилось. Озеро снова было идеально гладким, тихим, зеркальным. А прямо перед нами поднимался на поверхность полупрозрачный, гигантский, сотканный из воды и пены конь. Пенная грива стекала по его шее, переливалась черно-синим цветом мощная широкая грудь, даже мышцы на ней отчетливо просматривались. Появлялась над водой спина, мощный округлый круп. Взмахнул над волнами пенный хвост. Ударили по водной глади, выбив фонтаны брызг, огромные копыта. Я вдруг заметила, что вжалась в Дугала, вцепилась в его руку, словно ребенок в поисках защиты. Когда? – не знаю. Хотела разомкнуть пальцы, но не получилось. Стало неловко, но… раз он не возражает…

Длинная шея изогнулась дугой – к нам. С полупрозрачной морды смотрели на меня абсолютно живые, осмысленные, пылающие жутким лиловым огнем глаза.

– К-келпи? – слово словно само выплыло на поверхность сознания, как этот монстр из глубин. Хотя я была уверена, что те келпи, о которых читала в нашем фэнтези или слышала в легендах, не настолько жуткие.

– Да. Я не возьмусь произносить его настоящее имя. Там полторы сотни звуков, плохо адаптированных к человеческой речи. Поэтому просто Келс.

? конь все рос. Гарцевал на поверхности воды, показывая себя во всей красе, высотой сравнялся с краем обрыва, с верхушками деревьев…

– А поменьше? – спросил Дугал. – Мания величия, я понимаю. Но мисс Салливан уже все осознала и прониклась, больше красоваться не перед кем.

Клянусь, будь я на месте Дугала, от такого уничижительного и осуждающего взгляда сгорела бы от стыда и осыпалась пеплом. Или провалилась сквозь землю. А тот ничего, стоял как ни в чем не бывало. Только, чуть помедлив, усмехнулся и сказал:

– Ну прости. Ты же знаешь, что я не ценитель твоих выступлений. Знакомьтесь. Я не стану вмешиваться.

– Эм-м… привет? – неуверенно спросила я. Конь презрительно фыркнул, из ноздрей вырвались облачка пара. – Знала бы я, как с такими знакомиться… Надеюсь, им не приносят девушек в жертву.

– Не подавайте ему таких идей. Вдруг заинтересуется.

Конь снова фыркнул, переступил копытами, на этот раз так легко, что даже ряби по воде не побежало. И начал уменьшаться.

И уплотняться. Когда стал размером с обычного коня – утратил прозрачность. Перед нами на поверхности озера стоял вороной конь с лоснящейся шкурой, с длинной белой гривой и хвостом, с лиловыми выразительными глазами. Красавец! Но, не знай я его истинной природы – ни за что не догадалась бы!

Он вышел на берег, к нам. Ткнулся мордой мне в лицо, словно обнюхивая. Он был мокрым и пах озером – водой и тиной, прелой мокрой листвой, рыбой и водорослями. Но я слышала его дыхание. И, рискнув потрогать, ощутила под пальцами горячее и живое. Гладкую шерсть, сильные мышцы под ней.

– Ты красивый, – искренне сказала я. – Боже, никогда бы не подумала, что могу встретить настоящего живого келпи! И даже прикоснуться к нему. Что-то такое же сказочное и нереальное, как порталы и… все остальное. Хотя нет. Внушительней.

– Своевременное уточнение, – заметил Дугал. – Келс обидчив и самолюбив. Сравнить его с какими-то порталами, пусть даже и в превосходной степени…

Келс как-то очень демонстративно клацнул зубами. Тут только я заметила, что зубы совсем не лошадиные. Клыки, как у хищника. Некстати вспомнилось, что келпи из наших легенд – коварные людоеды.

– Нет, не буду просить тебя покатать, – я крепче вцепилась в Дугала.

– Зря. Это познавательно и, пожалуй, захватывающе. Но катает Келс только тех, кто ему нравится и к кому он привык. Да и то после невыносимо долгих уговоров. Считает, что это ниже его достоинства. Так что вам ещё рано.

– В последние несколько дней моя жизнь и так… познавательна и захватывающа. Даже если… если вдруг окажется, что у нас с ним есть время друг к другу привыкнуть. Боюсь, что невыносимо долго уговаривать придется и его, и меня.

Келс коротко заржал, вскинув голову. По моему лицу мазнула мокрым холодом грива. И… как будто меня всю обдало таким же холодным, леденящим неодобрением.

– Он обиделся? – спросила я.

– ?н считает, что любой нормальный человек, в том числе вы, должен жаждать на нем прокатиться. Да, пожалуй, жаждать – самое подходящее слово. Но катать вас сейчас он не станет, хотя ему даже слегка хочется – из чувства противоречия, не иначе. Для начала придется заслужить его симпатию и одобрение. Как? Не спрашивайте. ?н сам ещё не знает, что полезного и приятного от вас можно получить. К тому же, вы не связаны с землями, которые он подпитывает своей силой. – Дугал замолчал, но почему-то показалось, что это не все. Что прямо сейчас он прислушивается к чему-то, что не слышно мне. – Да, хорошо, я понял. И потому что вы не входите в семью, которую он хранит. Именно поэтому ему приходится ждать, пока я косноязычно и неполноценно переведу на человеческий то, что он с легкостью мог бы вложить вам в голову. Но с чужаками он так общаться не собирается. Это тоже ниже его достоинства.

– То есть… значит, он хранит вашу семью? Так бывает?! Или у вас это обычное дело?

– Не совсем обычное. Скорее можно сказать: такое случается, хотя и крайне редко. Мы привыкли считать, что нам повезло. В какой-то степени. Келс живет здесь не первую тысячу лет. Подозреваю, что он – порождение этого озера и появился одновременно с ним. И предкам моей матери, которые поселились на этих землях очень давно, каким-то чудом, не имеющим отношения к магии в нашем понимании, удалось с ним подружиться. – Дугал снова прервался. – Хорошо-хорошо, не подружиться, а умилостивить.

Келпи фыркнул, но на этот раз мне почудилось одобрение. Это что – я начинаю его понимать?

Я снова протянула к нему руку, погладила теплую и живую конскую морду. И, словно по наитию, сказала:

– Если все обойдется… если я еще вернусь сюда. Тогда… – Если… тогда… как же хочется хотя бы надеяться! Может, я просто занялась самообманом? Якоря в виде обетов и обещаний, это же такая давняя, знакомая каждому уловка. Но почему нет, в конце концов? – Очень надеюсь, что мы подружимся. И, обещаю, меня не придется уговаривать на тебе покататься. Только тебя.

Да мне, наверное, море будет по колено! Если… если обойдется. Почему не хватает смелости даже мысленно назвать вещи своими именами? если случится невероятное чудо, и Дугал в меня влюбится? Человек, не умеющий влюбляться в принципе? За два дня? Даже мысленно звучит слишком смешно, чтобы в это верить. Чтобы поддержать в себе хотя бы тень надежды.

Келпи неожиданно заржал, громко и, кажется, раздраженно. Демонстративно, иначе и не скажешь, развернулся к нам задом, грянулся о воду передними копытами, умудрившись обдать нас фонтаном воды, и поскакал по озеру.

– Крайняя степень неодобрения, – пояснил Дугал. – От вас разит страхом и безнадежностью. И… ложью, пожалуй. Меня неодобрением тоже окатило, – фыркнул он почти так же, как Келс, стряхивая с себя воду. – За компанию, что ли? Да-да, не трудись, я понял. Люди и так-то глупые существа, но некоторые отличаются особенной глупостью. И он не желает тратить на таких свое бесконечное время. Проклятье его не впечатлило.

– Что вообще может впечатлить волшебное существо, которое живет несколько тысяч лет? Понятно, что человеческие беды для него – все равно что для нас страдания каких-нибудь букашек. – Я с трудом сдерживала слезы. Ненавижу шарлоттино тело! Почему оно так склонно к истерикам?

– Он считает, что мое время еще не пришло. И если я, вопреки его желанию, все-таки сведу себя в могилу, он проклянет мой род на много поколений вперед. Уж у него-то непременно получится что-то глобальное и впечатляющее, в отличие от этой приворотной человеческой ерунды. И его нисколько не заботит тот факт, что мой род на мне и прервется. Если вы еще не поняли, мисс Салливан, Келс очень любит поговорить. Как может, разумеется. Подозреваю, что мои предки были не в меру болтливы, иначе им не удалось бы привлечь его внимание.

Озеро расплывалось перед глазами. Я стерла слезы краем пончо.

– Почему так, Дугал? Почему? Столько всего вокруг. Нового. Интересного. ? мы… мы… Неужели мы совсем ничего не можем сделать?!

– Он считает иначе. Успокойтесь, не добавляйте ему поводов для осуждения и злорадства.

Келпи встал на дыбы точно в центре озера, грянул копытами, снова пустив огромную, злую, похожую на цунами волну. На этот раз я совсем не испугалась. То ли чувствовала, что на самом деле нам не желают вреда, то ли… было все равно? Кому суждено умереть от проклятия, тот не утонет?

Волна поднялась мутно-прозрачной стеной. Похоже на толщу плохого стекла, с вкраплениями мусора, с воздушными пузырями. В глубине этой волны плыла серебристая рыба, а по ту сторону угадывался размытый скалистый берег. Постояла перед глазами, словно раздумывая, сожрать нас или нет, и исчезла. Келса тоже не было. Ровная водная гладь больше не казалась ни страшной, ни волшебной. Самое обычное озеро.

И вдруг Дугал… засмеялся. Нет, заржал. Совершенно неприлично, взахлеб, с каким-то даже то ли постаныванием, то ли похрюкиванием. Я настолько не ожидала подобного, что вывернулась из ослабевших объятий, обернулась и уставилась на него, пытаясь понять, что произошло. Что вообще может быть смешного в нашей ситуации?!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю