Текст книги "Влюбись за неделю (СИ)"
Автор книги: Алена Кручко
Соавторы: Виктория Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
– Он сказал… – Дугал запнулся, снова подхрюкнул, замотал головой. – Чертова лошадь. – Фыркнул и объяснил почти спокойно, лишь иногда срываясь на что-то похожее на сдавленный смех. – Келс велел передать. Из переводимого… Когда вы перестанете пахнуть и выглядеть как э-э-э… безнадежно влюбленная русалка в период первой линьки – ничего точнее в голову не приходит – он вернется и, так уж и быть, покатает, потому что из вас может выйти толк и… вероятно, даже приличные для двуногих жеребята.
– Вот спасибо, – пробормотала я. – Линяющая русалка, как это… свежо. И… да, зримо. Наглядно.
«И хотела бы я знать, как этот недожеребец догадался о безнадежно влюбленной? Почуял?» – от мысли стало… неуютно, пожалуй. Воплощение древней магии… О чем еще он может догадаться? Вопрос неверный. Можно ли от него в принципе что-то скрыть, или осведомленность этого существа ограничена лишь его же любопытством?
– Наглядно было у меня. Вам повезло, поверьте. Мне он показывает это все в красках. В картинках.
– Но вы смеялись. – Тут меня осенила еще одна мысль, странная, невозможная… наверное, слишком невозможная. – Если вы можете над этим смеяться… если вообще можете Т?К смеяться! Значит, все не совсем уж безнадежно?
Дугал посерьезнел, прищурился. Молчал. Рассматривал меня с каким-то исследовательским интересом.
– Я не сторонник беспочвенных иллюзий, мисс Салливан. И терпеть не могу гадать и предугадывать. Поэтому не собираюсь вас обнадеживать. Но хоронить нас обоих раньше времени я бы тоже не стал. Пойдемте, – он взял меня за руку и, уже шагая в портал, добавил: – Вы не носите малиновых штанов. Это серьезно повышает наши шансы.
ГЛАВА 6. День шестой: воскресенье
Проснулась я рано и, как ни странно, в отличном настроении. Вчера вернулась от Дугала – то есть от Сабеллы – поздно и могла сказать, не покривив душой, что из проведенных здесь дней этот был лучшим.
После знакомства с келпи Дугал вернул нас не в беседку, а к клумбе с флоксами. Сказал:
– Не думаю, что имеет смысл сидеть с гостями и разговаривать ни о чем. В этом саду растут не только флоксы. А кроме сада есть ещё парк.
– А мне еще нужно отчитаться о вашей экспериментальной смеси? – я улыбнулась. – С чего начнем?
Парк был огромным, старинным. Большая его часть напоминала скорее слегка окультуренный лес – замшелые вековые деревья, густой папоротник, в котором терялись едва заметные тропинки. Ручей с перекинутым через него бревном вместо мостика. Я остановилась в нерешительности: бревно совсем не казалось надежным, и Дугал, взяв меня за руку, попросту перешагнул на другой берег. Порталом.
После озера говорить о чем-то не хотелось. Сеанс наполовину вынужденной откровенности, упреки Дугала, истерика, острый приступ вины, а на закуску – знакомство с келпи вымотали меня. Хотелось тишины. Но общество Дугала, как и его молчание, не тяготило.
Из парка снова вышли в сад. Здесь чувствовалась рука человека со вкусом. Уголок возле беседки оказался не единственным, где применялись климатические чары. Был ещё небольшой кусочек джунглей возле водопада, служивший пристанищем невероятному количеству орхидей и бабочек. Плодоносящий малинник – каждая ягода размером с крупную вишню! Дугал сорвал несколько, кивнул мне:
– Угощайтесь. Пользуйтесь моментом, пока не появился Борвур. Будет ворчать и заболтает хуже Келса. Угомонить его может только «дорогая мисс». У матери особый дар, она умиротворяет все окружающее.
– Борвур – это кто? – я сорвала ягоду. Сладкая и удивительно душистая! Понимаю этого… Борвура.
– Увидите, – усмехнулся Дугал и кивнул на усыпанные гроздьями малины ветки.
Мы ели наперегонки, прячась среди высоких кустов, как тайком забравшиеся в чужой сад ребятишки. Это было… весело, пожалуй. В стиле беззаботных детских приключений. Ровно до того момента, когда прямо передо мной из листьев высунулся длинный рыжий нос с черным кончиком-кнопкой. Нос дергался, а обладатель этого носа фыркал и вздыхал. Правда, рассмотреть его в зарослях не получалось, но от этого было только хуже. После келпи… кого еще здесь ждать? Меня, наверное, не удивил бы и говорящий по–русски медведь с балалайкой.
– Безобразие. Прочь! Прочь отсюда, гнусные воришки! Моя малина! – Я чуть не подавилась ягодой: оно и вправду говорило! Ну, хоть не по-русски, и на том спасибо… – Сладкая, сочная, медовая, пряная. Моя малина! Душистая, сахарная, отборная! Убирайтесь!
– Ну вот, – Дугал отвлекся от своего куста и легонько щелкнул непонятного Борвура – это, конечно, был он – по носу. – Твоя малина, твоя смородина, твои яблоки и сливы. Однажды ты лопнешь от жадности, я уже предупреждал.
– Если бы ты, бестолковый мальчишка, бывал здесь чаще, то знал бы, что у дорогой мисс уже закончился сезон варенья. И Борвур лично помогал собирать! Тридцать фунтов персиков, отборных, медовых, огромных, прозрачных, лакомых! Пятьдесят фунтов слив…
– Пойдемте, мисс Салливан, иначе мы будем слушать это до следующей весны.
– А ну стой, мальчишка! Я ещё недоговорил!
– Ты в принципе не способен договорить. У тебя врожденное словоблудие, Борвур. Зато, я смотрю, уже не оглушаешь кашлем все окрестности. Сироп вышел удачным. В следующий раз подмешаю тебе туда зелье онемения.
Я сорвала последнюю ягоду, и мы сбежали, а вслед еще долго неслось: воришки, безобразие, сорок фунтов… сочных, румяных, спелых… дорогая мисс… мальчишка… малина…
– Я так и не поняла, кто это, – почему-то шепотом призналась я.
– Садовод-любитель, – хмыкнул Дугал. – Вообще-то он из лесных магических тварей. Лещинник. Но пылает нежной любовью к плодовым деревьям и ягодам. Явился сюда давно, еще при прабабке, так и живет.
– Надо же… келпи от далеких предков, садовый ворчун от прабабки… – Вот это я понимаю, наследство. Поинтереснее помпезных особняков и счета в банке.
Да, особняк, имение, поместье – не знаю, как назвать? – Сабеллы оказался гораздо удивительней коттеджа Шарлотты. Волшебнее. После него мелкие бытовые чудеса, с которых уже привычно началось мое утро, казались чем-то таким же простым и малоинтересным, как выпуск новостей по телевизору. Сварить кофе одним движением руки? У меня, кстати, кофе получался гораздо хуже, чем у Сабеллы, и вчера она объяснила, почему: настоящие мастера очень тонко регулируют температуру. Шарлотта не была даже любителем, так – дилетантка. Прическа? Я покачала головой. Надо было видеть реакцию Сабеллы, когда Дугал сказал ей:
– Представь себе, мисс Блер сочла умение делать прическу более важным, чем информацию о закрытой от перемещений зоне Академии. А мисс Салливан решила опровергнуть неизвестные ей законы магической безопасности и открыла портал на кафедре. Почему бы, собственно, нет. Отличный способ убиться зрелищно и с гарантией.
Я виновато развела руками в ответ на полный ужаса взгляд. Повторила то же объяснение, что уже дала Дугалу:
– Я думала, так просто не принято.
А он добавил:
– Отделалась умеренным истощением. И то, строго говоря, я не уверен, что к истощению не приложила руку душераздирающая истерика. Судя по достаточно быстрому эффекту от моей экспериментальной смеси.
– Номер две тысячи двести сорок три. Пятый опытный образец. Без перца, – уточнила я. Просто чтобы Сабелла улыбнулась.
Когда мы вернулись из сада, в беседке было пусто. Сабелла ждала нас в доме и, кажется, даже не удивилась, когда поняла, что Дугал обо всем знает. Наверное, нашу затянувшуюся прогулку только так и можно было объяснить. Зато Эльза и Честер уже ушли. И я могла больше не притворяться Шарлоттой.
Мы сидели в гостиной и пили чай с вареньем из тех самых персиков, о которых с таким восторгом бормотал Борвур. На лице Сабеллы читалось облегчение. Ей, наверное, тоже нелегко было молчать и делать вид, что ничего особенного не происходит. Хорошо, что Дугал не стал требовать объяснений с нее. Может, ему моих хватило, чтобы сделать выводы и о ней тоже, а может, просто не захотел лишний раз касаться болезненной темы.
Но после новостей о моей патологической магической безграмотности Сабелла решительно заявила:
– С этим нужно что-то делать. Если бы я знала… да хотя бы могла предположить, что все настолько запущено! Конечно, девушка, всю жизнь прожившая вообще без магии, не освоит все сразу, я на это и списывала те ваши промахи, которые замечала. Но абсолютно ничего не знать и не уметь! Вам невероятно везло все эти дни, не иначе.
Дугал хмыкнул, умудрившись в одном этом звуке передать все, что думает о моем невероятном везении и столь же невероятном умении вляпываться в идиотские ситуации и выставлять себя на посмешище. И они вдвоем принялись заполнять хоть какими-то знаниями мою, как выразился Дугал, «девственную пустоту». Честное слово, с трудом удержалась от пошлой шутки!
«Основы выживания в магическом мире» начались с того, на чем я уже чуть не «размазалась»: защитных куполов от несанкционированных перемещений. Оказалось, портальная сеть гораздо упорядоченнее и дает меньше свободы, чем мне представлялось. И личное пространство людей, и общественные учреждения защищены от незваных гостей очень жестко. Заодно мне рассказали о других видах перемещений и возможностях попасть «из пункта А в пункт Б» – их оказалось немало. Не все жители этого мира обладали магической силой, а открывать порталы могли только маги, поэтому был здесь и общественный транспорт, и такси, и поезда, и самолеты. Была целая индустрия карманных частных порталов – они получались маломощными, могли перенести лишь одного человека и на небольшое расстояние, зато воспользоваться мог любой. Их покупали для школьников, такими порталами добирались на работу и домой, но главное – каждый, маг или нет, обязан был иметь при себе такой портал, настроенный на больницу скорой помощи. Это входило в систему медицинского страхования.
В вещах Шарлотты я такого не видела.
– Скорее всего, спрятала перед ритуалом, – предположила Сабелла. – Иначе его настройки сработали бы на темную магию.
– И была бы сейчас жива, хоть и по уши в неприятностях с законом, – добавил Дугал.
После чего мы логично перешли на магическую медицину, законы, полицию… а потом вдруг оказалось, что уже далеко за полночь, а моя бедная голова не способна впустить ни кусочка новой информации, пока в ней не уляжется все увиденное и услышанное за сегодня.
– Встретимся завтра, точнее, уже сегодня, – сказал Дугал. – У меня лекция взамен той, что пришлось отменить из-за убийственного герра Вольгера, а потом – весь остаток дня в нашем распоряжении.
Я посмотрела на часы. Лекция начнется в половину одиннадцатого, сейчас – без пяти девять. Прекрасно. Можно успеть применить полученные вчера знания – приобрести предписанный законом портал в госпиталь. Заодно поем где-нибудь в Лондоне. Или лучше в Эдинбурге?
Мысль об Эдинбурге по вполне понятной цепочке ассоциаций потянула за собой другую – одеться понаряднее. Да хотя бы в то самое «почти вечернее», оно же «совсем-не-вечернее» платье, в котором однажды уже туда отправлялась. Посмотрелась в зеркало, уложила волосы… готова? Готова. Надеюсь, на этот раз портал сработает по нужному адресу, а не в глубь шотландских болот.
Первое осмысленное – то есть с полным знанием всех возможных опасностей и последствий – путешествие по портальной сети прошло удачно. Я погуляла по Эдинбургу, нашла госпиталь и без проблем получила портал. Простой белый кругляш с красным крестом, такой же, как Сабелла вчера показала. Они стандартные, даже названия больницы нет, срабатывают на ближайшее приемное отделение.
Зашла в небольшой ресторанчик с итальянской кухней. Пиццу брать не стала – решила разнообразить меню. Заказала овощной салат и лазанью. Порции оказались огромными, взятые на десерт тирамису и крепчайший кофе я впихивала в себя просто из принципа – не оставлять же такую вкуснятину!
А вот теперь можно и в Академию. Посидеть на лекции Дугала – вольнослушателем. Не выгонит же. Вдруг еще и пойму что-нибудь.
Мне хотелось на него смотреть. Увидеть еще одну ипостась устрашающего профессора Норвуда. Интересно было, какой он лектор – уж наверняка получше герра Вольгера! О потерянной лекции плохого преподавателя студенты не волнуются.
Я собиралась заранее дойти до аудитории – это если не придется ее искать – и занять место где-нибудь в углу за колонной. Или, если там нет колонн, ещё в каком-нибудь укромном уголке. Но раз уж пришла пораньше, решила наконец забрать свои вещи из туалета на пути к кабинету Маскелайн. Если, конечно, они все еще там.
Уж не знаю, насколько это здесь в порядке вещей, но на плащ и сапоги Шарлотты за два дня никто не позарился. И я чувствовала себя дура дурой, стоя посреди туалета и глядя на собственные вещи, которые даже спрятать было не во что. Наверняка Шарлотта умела наколдовать какую-нибудь сумку! Но я даже не представляла, с какого боку подступиться к этой задаче. То немногое, что я умела, не давало никаких подсказок.
«Ладно, будь проще», – решила я. Взяла сапоги, перекинула плащ через руку, чтобы хоть немного прикрыть это безобразие, и отправилась на кафедру. Оставлю пока там. Воскресенье, риск встретить в коридоре Академии нежелательных зрителей – минимален.
До кафедры добралась без приключений – если не считать таковыми странный взгляд все-таки попавшейся навстречу студентки и непонятных звуков, которые чудились на самой грани слышимости и почему-то очень тревожили. Вой не вой, свист не свист… может, ветер? Но только что погода была чудесная.
Беспокоиться из-за такой ерунды казалось глупым, и я выкинула ее из головы. Тем более что за столом в кабинете сидел Дугал – совсем как в мой первый день в новом мире, с газетой. И, как в первый день, я сказала:
– Доброе утро, профессор Норвуд.
Здесь он и правда был профессором, можно – доктором, только не Дугалом. Но почему-то стало грустно оттого, что не могу назвать его по имени. Не в этом месте, не сейчас. Вчера это было легче.
Газета зашуршала и медленно опустилась на стол. И вот это – уже разительно отличалось от первого дня. А потом я наблюдала, как так же медленно ползет вверх правая бровь Дугала, а взгляд становится насмешливым. По-хорошему насмешливым, без желания уязвить.
– Мисс… Блер, какая неожиданность. Я что-то упустил, или у нас в планах снова прогулки по болотам? Вряд ли вы шли в таком виде, – он кинул мимолетный взгляд на окно, за которым не по-осеннему ярко светило солнце. – Или решили подстраховаться на случай внезапных катаклизмов?
– Я забыла это… позавчера. Решила забрать, раз уж все равно выбралась в академию. Научите наколдовывать пакеты? Надо во что-то упаковать.
– Колдовать не придется, подходящие пакеты – в левом нижнем ящике стола в лаборантской.
– Прекрасно. – Я отыскала пакеты, засунула в один сапоги, в другой – свернутый плащ. Оставила оба у своего стола. Посмотрела на часы – до начала лекции почти полчаса. Идти в аудиторию заранее и искать место, где Дугал не заметит меня сразу, больше не имело смысла. Спросила:
– Кофе? – Хотела предложить чай или кофе на выбор, но вовремя вспомнила, что чай он не любит.
– Вы для этого пришли раньше?
Я улыбнулась.
– Нет. Хотела занять место где-нибудь в задних рядах поближе к двери. Но раз уж я все равно здесь, и нет смысла бежать в аудиторию на полчаса раньше лектора…
– Мне казалось, для неподготовленного слушателя лекция по алхимии ничем не отличается от лекции о приливных гальках.
– Почему бы не сравнить?
– Похвальная, но бессмысленная самоотверженность. Черный без сахара.
Вчера, когда мы обсуждали гениальные методы «обучения» Шарлотты, Сабелла показала кое-какие приемы для варки кофе. Сейчас я решилась повторить. Дугал наблюдал за моими манипуляциями, но не вмешивался. Результат… Хм… Пахло неплохо. Я подала Дугалу его чашку, взяла свою. Попробовала.
– Оу. Совсем не то что… что было.
Хотя до восхитительного кофе Сабеллы еще, пожалуй, далеко. Ну… есть куда расти.
– Именно поэтому кофе мисс Блер я не пил ни разу в жизни. Значит, не зря. Впрочем, запах был говорящий. – Мой кофе он тоже пригубил с заметным опасением. Знать бы еще, что не так может быть с запахом. Да почему бы и не спросить?
– Что нужно сделать с кофе, чтобы получился «говорящий» запах? И, кстати, о чем он говорил? «Не пей меня, козлом станешь»? – вспомнила я какую-то славянскую сказку. Кажется, русскую. Но здесь ее, похоже, не знали, потому что Дугал едва не поперхнулся и осторожно отставил чашку.
– Этого я могу уже не опасаться. Поздно.
Я не сразу поняла, о чем он. А когда поняла… Кровь бросилась в лицо, я тоже поспешно поставила чашку на стол:
– Послушайте, я совсем не это… не имела в виду! Это вообще… из славянских легенд, кажется, не помню точно. Приятель рассказывал. На переводчика учился, с русского.
– Надо же, – сказал Дугал, задумчиво меня рассматривая. – Мисс Блер так не умела. Я думал, это лицо в принципе не способно краснеть, но наблюдаю подобное уже не впервые. Не оправдывайтесь, вам не за что. Меня можно наградить и не такими сравнениями. И ни одно из них не будет обидным, потому что – правда. Забавным разве что.
– Ничего забавного не вижу, – буркнула я. Хотелось спрятаться за свою чашку, желательно – целиком. – И все-таки, что не так может быть с запахом кофе? Мне любопытно.
– Излишняя горечь от передержки. Кисловатые тона – от несвоевременного добавления воды. Терпкость с легкими нотками горелого от слишком сильного вливания магии, а кисловато-терпкий оттенок – от слишком слабого.
– И это все – по запаху?! – да ему парфюмером работать, или дегустатором, или… кому там ещё нужен чувствительный к малейшим оттенкам нос? Хотя… он ведь в какой-то мере и есть все это вместе взятое. Зелья и снадобья, бальзамы и сиропы, что там было еще? Эликсиры?
– Иногда по цвету, иногда по консистенции, чаще, если речь о студентах, хватает внешнего вида или минимального представления о состоянии извилин изготовителя. В случае мисс Блер почти все эти пункты причудливо совмещались. Пейте, остынет.
Мы допили кофе в молчании. Как по мне – слегка неловком, но, кажется, неловкость ощущала только я.
Когда поднялась, собираясь помыть чашки, Дугал покачал головой.
– Представьте их чистыми. Блестящими, гладкими, белыми внутри и снаружи.
Я уставилась на стоявшие рядышком чашки. Вот так просто? Представить – и все? Даже никаких взмахов рукой, вроде тех, что показывала мне Шарлотта, или хотя бы мановения брови? хотя… я ведь уже колдовала так. Не над чашками – над собой и одеждой. Когда руки были заняты ботаническими редкостями Честера. И неплохо получалось!
Даже странно, что потом ни разу не попробовала повторить. Наверное, все дело в отсутствии привычки.
– Можете помахать над ними руками, если вам так проще. Но это необязательно, для незначительных магических манипуляций достаточно обычной визуализации.
– Д-да, – я неуверенно кивнула. Представила чашки белыми. Кофейные потеки никуда не делись. Глубоко вздохнула и, стараясь удерживать мысленную картинку чистых, белых, блестящих чашек, подняла руку и выпустила из ладони поток магии. Чашки засияли, как только что из посудомоечной машины.
– Получилось! – почему-то шепотом воскликнула я.
– Ставлю вам зачет, – хмыкнул Дугал. – Сложнее всего визуализировать образ. Представить до мельчайших деталей и вдохнуть в него жизнь. Насытить магической силой.
– Одежду вчера – так же? Просто представили?
– Да. Но вы уже знаете, что для поддержания несуществующих вещей желательна постоянная подпитка. Везде, кроме мест, переполненных магией. Вчера она не требовалась.
– Закон сохранения энергии? – спросила я.
– Именно.
– А как насчет материи? В смысле, сделать из ничего что-то – разве это реально?
– Считайте это иллюзией. Материальной.
– Она не состоит из молекул и атомов?
– И существует только в вашем воображении. И – или – в воображении окружающих. При этом сохраняя некоторые свойства материального, реально существующего прототипа.
Я покачала головой:
– В это сложно поверить. Просто непостижимо. В голове не укладывается!
– Для нас это так же понятно и просто, как дышать. А вы – привыкнете.
Ну да, если жить с этим с рождения – конечно, будет понятно и просто. А я… да, наверное, привыкну. Со временем.
Привыкну?
– Вы… думаете? – я смотрела в его лицо, пытаясь понять, угадать: он правда имел в виду то, что я услышала, или это классическое «выдавать желаемое за действительное»?
– Я считаю. Хорошее, – сказал Дугал, не отводя взгляда. – К отсутствию малиновых штанов прибавился сносный кофе.
Я снова покраснела. Пробормотала:
– Мужчины! Идеал женщины – без штанов и хорошо готовит.
Заметила на столе знакомый справочник. Тот самый, который отобрала у Эпплстоуна. Не худший способ выйти из неловкой ситуации.
– Он опять забыл? Дайте угадаю, – припомнила свои предположения. – Вы так на него насели, что он сбежал в ужасе? С напутствием думать об учебе, а не мечтать о пляжах и мохито?
– И фактурных девицах. Но если серьезно, мне было не до напутствий после вашей показательной попытки самоубийства. А впечатленному до кончиков волос мистеру Эпплстоуну – не до алхимии. Так что на всякий случай – вы знали об обновлении защитного купола с расшатанным барьером в зоне нашей кафедры.
Я уставилась на Дугала в полном… обалдении – прямо как Эпплстоун, наверное, тоже до кончиков волос – иначе не скажешь.
– Это так выглядело? Попытка самоубийства?!
– Именно. Правда, сразу стало ясно, что у вас не вышло, – он хмыкнул, – но, согласитесь, когда без видимых причин на ваших глазах творится такое безобразие, оставаться бесстрастным довольно сложно. Я не люблю задачи без решений и вопросы без ответов. Они нарушают логичность пространства.
– ? я ещё понять не могла, кой черт принес вас ко мне домой. Не сумку же забытую занести, в самом деле!
– Сумка сыграла свою роль. По ней, собственно, было ясно, что дальше дома вас не унесло и что вы все ещё живы.
Теперь уже хмыкнула я.
– Не скажите. Женщину не в себе унести может куда угодно, хоть с сумочкой, хоть без. Меня, к примеру, в тот вечер, да и не только в тот, чуть не занесло в Сидней.
– Это снова одна из вещей, о которых вас не сочла нужным просветить мисс Блер. По вещи, принадлежащей магу, можно узнать многое о самом маге. Так что в данном случае женские привычки или сумасбродства значения не имеют. Но Сидней… Да, остается порадоваться, что вам не хватило времени, смелости, склонности к безумствам или чего-то еще, иначе за первой попыткой самоубийства последовала бы вторая. Вероятно, удачная.
– Что-то похожее я предполагала. Ну, то есть, когда только узнала о порталах, и меня осенило, что до Сиднея – не полусуток самолетом, а один шаг. Что должны же быть, наверное, какие-то границы и пограничный контроль, и визы, и еще что-нибудь, о чем я не знаю. И соваться вот так с налету опасно и глупо – размажет еще где-нибудь между Парижем и Токио… А вот об Академии ничего такого и в голову не пришло.
Дугал выразительно пожал плечами.
– Значит, все-таки победил разум. Или то, что от него в тот момент оставалось. Может, даже инстинкт самосохранения.
– А почему вы не спросили прямо? Ну, когда были у меня? О куполе и о том, с какой дури меня понесло порталиться прямо с кафедры?
– В том состоянии, в котором я вас нашел, это было абсолютно бессмысленно. Вы даже на прямом приказе пить чай не могли сосредоточиться. Пребывали в только вам известных тонких материях. Зато методом нехитрых умозаключений ответ на один из вопросов я получил – вы не собирались сводить счеты с жизнью. Даже наоборот – вам не давали покоя вещи исключительно позитивные. Заветные мечты, к примеру. Которые по каким-то загадочным причинам исполниться не могут. Но вы этого страстно хотите.
– И вы сделали вывод, что я не Шарлотта. И все остальные выводы, о которых говорили вчера: не мистификация, не клонирование, не… что там было еще? Знаете, я все не могла понять, приснилось мне или нет ваше «мисс не-Блер». До той самой клумбы с флоксами, возле которой нас настиг момент истины.
– О том, что вы не мисс Блер, я сделал вывод гораздо раньше. Но да, тогда окончательно подтвердилась ошибочность идеи с мистификациями любого рода.
Я покачала головой.
– Зря я так боялась вам открыться. Теперь понимаю. Простите.
– Уже неважно, – он поднялся. – Пойдемте, пора, если вы еще не раздумали посетить лекцию, в которой поймете разве что предлоги.
– Это все моя невезучесть с мужчинами, – пробормотала я себе под нос.
– Еще один момент, на котором вы зациклились и который меня, признаюсь, интересует. Давайте вернемся к нему в более подходящее время и в более подходящем месте. Уж точно не в Академии.
«И если успеем», – я не стала озвучивать эту мысль. Насколько уже узнала Дугала, такое возражение лишь подстегнуло бы его. Устроил бы сеанс копания в моем прошлом при первом же удобном случае. А я совсем не была уверена, что готова рассказывать… ему. С Сабеллой было проще: все-таки есть «чисто женские» темы. Но и ей я не рассказала всего, да она и не спрашивала. Только о последнем…
Но все же, почему Сабелла ему не сказала – о проклятии, оставшейся неделе, обо всем? ?аз уж молчать и скрывать правду было ошибкой? Ведь она понимала, не могла не понимать, как ее сын отнесется к такой информации… или к тому, что о ней умолчали.
При Сабелле я спрашивать не рискнула, но сейчас любопытство победило.
– Все просто, она не могла, – Дугал на бегу раздраженно дернул плечом. – Могли – вы. Могла мисс Блер, если бы нашла способ как-то со мной пообщаться. Больше – никто. Проклятия не терпят постороннего вмешательства. Как правило, последствия такого вмешательства крайне печальны для всех. Моя мать сделала все, что мог – имел право – сделать человек, не связанный с проклятием напрямую. Она, к счастью, достаточно умна и знает, когда нужно остановиться и положиться на судьбу. К тому же она была уверена, что я и без посторонней помощи узнаю главное, что вы – не мисс Блер. ? после такого дивного открытия при моем характере, который ей отлично известен, до всей правды останется пара шагов.
И снова помчался сломя голову, словно намекая, что отвечать на это – не нужно.
Забег от кафедры к лекционному залу напоминал вчерашний. По-видимому, Дугал просто не умел передвигаться с нормальной человеческой скоростью, когда его что-то беспокоит или сильно занимает. Но сегодня он хотя бы иногда притормаживал, дожидаясь меня. В основном, когда хотел что-то сказать.
– Кстати, пока идем, прислушайтесь к ощущениям. На кафедрах и в кабинетах защита плотнее, в коридорах – менее надежна, там почти нечего охранять. Купол любого рода и любой насыщенности могут поддерживать непосредственно маги, но человеческие ресурсы дороги, тем более на постоянной основе. Поэтому обычно магию поддерживают артефакты. У Академии довольно мощная материальная и магическая база, в этом Маскелайн не откажешь, да и само место – из тех, что пропитаны силой, поэтому с насыщенностью чар здесь все обстоит более чем хорошо.
Прислушаться к ощущениям? Вроде бы все как всегда.
– А что я должна почувствовать? хотя бы примерно?
– На этот вопрос можете ответить только вы сами. Вам досталось тело, способное чувствовать, усваивать и преобразовывать магическую энергию. Ваш прежний опыт не дает ничего даже отдаленно похожего, а человеческий мозг устроен таким образом, что пытается ко всему новому и непонятному подобрать знакомые аналоги. Какие именно? Прислушайтесь к себе, и поймете. Вы физически ощущаете магические вибрации, источники с сильной или слабой магией, разницу между ними. И, разумеется, опасность любого рода. Защитный купол – это надежность, с одной стороны – когда он, подпитанный вашей собственной магией, оберегает дом, к примеру. И опасность – с другой.
– Но я ничего такого не замечала! Ничего особенного, ни разу за все эти дни.
– Скорее всего, вам просто было не до того. Слишком много новой информации, шок, напряжение, нервы…
Он вдруг остановился, замолчал, не договорив. Резко вскинул руку, останавливая меня. Спросил напряженно:
– И сейчас ничего не чувствуете?
Ничего я не чувствовала! Абсолютно. Мое-Шарлоттино тело ощущало себя ровно так же, как и всегда. А вот внешний мир…
То самое завывание то ли ветра, то ли нет, которое удивило меня сразу после появления в академии. Оно стало громче и отчетливей. По-моему, заходило в инфразвук: от низких, едва слышных нот пробирало до костей и накрывало безотчетной паникой.
– Ничего я не чувствую, – раздраженно отозвалась я в ответ на вопросительно-ожидающий взгляд Дугала. – Я даже сосредоточиться на своих ощущениях не могу! Что это за вой, можете мне сказать?! В подвалах Академии держат свору адских гончих?
– Вы чувствуете, – резко возразил он. – Именно это. Такие звуки иногда вызывает направленное воздействие на ритуальные камни. Но сейчас… Слишком мощный поток силы с другой стороны.
– Ритуальные камни? – переспросила я. – Не помню никаких камней там, куда я перенеслась. Только много свечей и какие-то знаки на полу.
– Пол, – коротко объяснил Дугал. – Оникс, яшма или нефрит, в зависимости от направленности ритуала. Иногда – обсидиан. Ощущение, что сейчас – все сразу. Что-то не так. – Он вдруг схватил меня за руку. – Надо выяснить, что происходит.
– Разве нет никого, кто… – но Дугал уже сорвался с места. – Стойте же! Почему вы? Где охрана?!
– Купол! Артефакты! Это и есть охрана! Держитесь, сосредоточьтесь.
Меня дернуло и… А-А-А! Это то самое – «размажет»? Едва не раскатало тонким слоем. Жуткое и неожиданное ощущение, что тебя зажали между двумя прессами. Но мы уже стояли в совсем другом коридоре. И теперь я точно почувствовала этот чертов купол! Дыхание сбивалось, ноги подгибались от слабости.
Вот уж для слабости сейчас точно не время!
Наверное, включились рефлексы, та самая память тела. От макушки к ногам прошла горячая, почти обжигающая волна – и меня наполнили бодрость и сила. Дугал взглянул искоса, хмыкнул:
– Отлично. Держитесь рядом, вперед не лезьте.
Я и не подумала бы! Здесь гул был сильным и мощным, звучал тревожной, ужасающей симфонией. Как орган в церкви, на котором играют что-то совсем не подходящее, какой-нибудь тяжелый рок. Только от рока мне никогда не было так страшно. «Волосы встали дыбом от ужаса» сразу показалось не таким уж фигуральным выражением. Где мы – можно было и не спрашивать. Я узнала подземелья Академии. Те самые, по которым вела меня Шарлотта той злополучной ночью. И не только тогда. Где-то здесь и та самая лаборатория, в которой я единственный раз в своей жизни наблюдала практическую алхимию… и самонадеянную попытку совместить ее со стихосложением.
Теперь Дугал не бежал. Шел медленно, настороженно, словно прислушиваясь – хотя я не понимала, что еще можно услышать в этой оглушающей ро?-симфонии. Разве что… стоило задаться этим вопросом, как мне почудились голоса, тихие, словно доносящиеся издалека. Безэмоциональные, совсем как у Шарлотты. И пугающие – очень пугающие. Пробирающие до мороза по коже, до зубной боли.
