Текст книги "Влюбись за неделю (СИ)"
Автор книги: Алена Кручко
Соавторы: Виктория Светлая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Все пошло не так со второй фазы ритуала. Вторая фаза обязательно начинается ровно в полночь. Та я это хорошо помнила. Значит, с полуночи или немного позже, когда это тело осталось без души.
Прекрасно. Минус ночь. Хотя… если уж честно, что может случиться ночью? Будь доктор Норвуд каким-нибудь веселым тусовщиком, или Казановой, не пропускающим ни одной юбки и тем более таких выдающихся сисек, или хотя бы любителем ночных прогулок под ручку с собственной ассистенткой – другое дело. Но с этим сухарем вряд ли можно рассчитывать на общение в нерабочее время.
Безнадежно. Без-на-деж-но.
– Шарлотта, – попросила я, быстро стерев предательскую слезу, – пошли домой.
– Иди, ты умеешь, – отозвалась та. Я отдернула невидимую штору и шагнула…
***
В отличие от быстрых завтраков, ужинами Шарлотта не заморачивалась. Ни запаса продуктов в магическом аналоге холодильника, ни хотя бы какого-нибудь вчерашнего супа.
– Та, кем я была до, предпочитала купить готовое, – объяснила Шарлотта. – Проще. Денег хватало, а возиться на кухне она не любила.
– Я тоже не люблю, хоть в этом мы похожи. Значит, объясняй, что и как у вас тут делается.
Содержимое ее – своей теперь уже – сумочки я изучила ещё в обед, там был кошелек, в нем – незнакомые монетки и толстая пачка пластиковых карт. Две банковских и куча бонусных. Кстати, бесплатный для сотрудников обед я получила, предъявив брелок-ключ. Точнее, приложив его к опознающей пластине на кассе. Удобно. Но ужинами в академической столовой не кормили.
– Закажи здесь, – призрак выбрал карту с аппетитной картинкой пиццы. – Ты голодна, а у них быстрая доставка. Просто возьми в руки и подумай о меню, откроется окно связи.
Что сказать – поудобнее телефона и даже Интернета! Я выбрала большую пиццу с грибами и салат, добавила к заказу морс, а в последний момент – пиво. Не слишком его люблю, но обидно же попасть в другой мир и не сравнить? Тем более что времени на сравнение может оказаться всего ничего.
Мысли переключились на профессора. Пока я очень сомневалась, что сумею не то что его в себя влюбить, но даже сама влюбиться. Отвращения или отторжения он не вызывал, но каких-то положительных эмоций – тоже. Требовательный, въедливый начальник. Придирается по мелочам. Не хамит, но… вот честное слово, лучше бы хамил! Будь я чуть более впечатлительной, его леденяще вежливые реплики могли бы и до слез довести. Заметно дистанцируется. Для начальника – разумное поведение, но мою задачу делает ещё более невыполнимой. Как будто она и без того не почти невозможная!
Всего один день – и я даже в мыслях называю этого сухаря исключительно профессором! Изумительное начало для романтической истории любви.
– Расскажи о нем.
– Ты уже видела, – кажется, это было возражение. Или удивление? В общем, я поняла так, что призрак считает выданную утром информацию исчерпывающей и не горит желанием повторять.
– Что он за человек? – я решила быть настойчивой – от точного ответа, в конце концов, вполне может зависеть моя жизнь или смерть! – Мировое светило – понятно. Завкафедрой – насмотрелась за сегодня. А отставить ученого, начальника и преподавателя в сторону – что останется? Влюбиться ведь должен не доктор и профессор, а Дугал Норвуд. Да и меня доктор и профессор не вдохновил. Может, человек окажется интереснее.
Шарлотта замерла, даже, пожалуй, застыла на месте, будто погрузилась в глубокие раздумья. Выглядело, честно говоря, пугающе. Мало того что призрак, ещё и неподвижный призрак посреди миленькой кухни, залитой закатным светом из окон.
– Эй! – не выдержала я. – Ты ещё здесь?
– Странно, – она наконец очнулась, проплыла по кухне и зависла у окна. – Человека Дугала Норвуда нет в воспоминаниях Шарлотты. Доктор, светило, начальник, мужчина, но все это очень общее, схематичное. Не любит публичные выступления, студентов, почти всех, за редким исключением, открытые двери и чай. Кажется, все.
– Мало. – На самом деле практически ничего: про двери я и так уже поняла, а приглашать профессора на чай… ну, и без того ясно, что провальная идея. – А что любит?
– Варить зелья. Но это и так понятно, – Шарлотта помолчала, как будто прислушивалась к чему-то или и правда тщательно исследовала память живой, той, кем она была до. – Тишину. Свою личную лабораторию. Еще мать. Да, миссис Норвуд часто бывает здесь, помню что-то такое… Лимонный пудинг с корицей. В последний раз Шарлотта заказывала заранее, в Лондоне.
Безнадежно, в сотый раз подумала я. Даже если он не маменькин сынок, а просто мужчина, который любит мать – все равно. Худшая конкуренция на свете. Тем более если мужчина – из тех, что «женаты на своей работе».
– Сидней.
– Нет. Попробую узнать больше. Нужно время. Ты справишься здесь, без меня?
– А что справляться-то? Ужин принесут. Спальню найду.
– Хорошо. – Шарлотта снова исчезла, как вчера в ритуальной комнате. А я подумала вдруг, что даже не знаю, где у нее входная дверь, не говоря уж о том чтобы открыть. И пошла искать. И вообще – осматриваться.
Вряд ли Шарлотта отличалась повышенной аккуратностью – я не заметила того особого, идеально-симметричного порядка, который достигается только занудным педантизмом. В прихожей до сих пор висело зимнее пальто, с босоножками соседствовали закрытые туфли. Зато чистота царила идеальная – ещё бы, если уж достигается она взмахом руки. Миллионы домохозяек позавидуют черной завистью…
Входная дверь открылась от легкого прикосновения, хотя была заперта – я услышала тихий щелчок замка. Дверь была, кстати, непривычной, хотя в Лондоне можно иногда такие увидеть в старых домах. С забранным бронзовой решеткой квадратным смотровым окошком и с бронзовым же, начищенным до рыжего блеска дверным молотком в виде свернувшегося в кольцо дракона. А вот звонка, самого обычного дверного звонка, я не нашла. Это что же – гости здесь стучатся? И как, интересно, слышно со второго этажа?
Снаружи коттедж походил на сказочный домик. Красный кирпич едва просматривался сквозь зелень плюща и цветущие плетистые розы, белые и густо-алые. Небольшой палисадник полон цветов – высоченные мальвы, яркие разноцветные флоксы, куст китайской сирени, кружево аспарагуса и сизые листья хосты, пышные петуньи и настурции в парящих в воздухе без какой-то заметной поддержки вазонах… Магия? Отчего-то не верилось, что Шарлотта развела такую красоту сама. Очень уж продуманные сочетания цветов, видна работа садового дизайнера. И как же за всем этим ухаживать? Вроде бы, кроме полива, нужны какие-то подкормки? Надо будет спросить. Через неделю, если…
Солнце падало за холмистый горизонт. Алый закат навевал мысли, очень далекие от оптимистичных. «Ну и где хваленая быстрая доставка?» Я в раздражении вернулась в дом.
Заказ ждал на столике в гостиной. Пицца, морс, пиво. Рекламный буклет. Что, никаких курьеров? А оплата? Ладно, вопросы можно отложить до возвращения Шарлотты. Пойду поищу бокал. Хлестать выпивку из горла буду через неделю. Не раньше.
Пиво оказалось необычным, с островато-горьким привкусом. Но приятно обволакивало язык, было холодным и мягко ударяло в голову – чего еще надо, спрашивается, в другом мире, в чужом доме и с куском горячей пиццы в руке. Но кончилось неожиданно быстро, так что осматривать второй этаж я пошла уже только с пиццей – вот она точно была вкуснее всех, перепробованных мной раньше, «оторваться невозможно», как говорят в рекламе. И почему не заказала сразу две? Хотя кто мешает повторить завтра?
На втором этаже, кроме спальни Шарлотты и гостевой, обнаружилась довольно-таки странная комната, которая, видимо, задумывалась как кабинет с библиотекой. Но всю библиотеку Шарлотты составляла пачка глянцевых журналов и несколько любовных романчиков в мягкой обложке, дорожного формата – книги из тех, что не жаль забыть в электричке. Что же касается кабинета – похоже, суточную норму работы та выполняла и перевыполняла днем, а дома предпочитала отдыхать. А вот как отдыхать… Я растерянно разглядывала кусок пола примерно два на два ярда, покрытый чем-то вроде прошитой металлом резины. Почему-то наступать туда ничуть не тянуло. Что это может быть? Да что угодно! От бегового тренажера до магического варианта какой-нибудь адской компьютерной стрелялки. ? черная матовая стена напротив? Очень похоже на экран выключенного телевизора или ноутбука! Не считая размеров – если это и правда экран, то класса «мегакрутой домашний кинотеатр».
– Включить или не включить? – последний кусок пиццы лег в желудок с приятной сытостью, и я махнула рукой: – ?, завтра!
Экран засветился.
– Завтра нас ждет приятный солнечный день, – сообщила диктор. Ее брючный костюм, лазурный с бирюзовым отливом, сделал бы честь тенденциям сезона, а улыбка послужила бы отличной рекламой какой-нибудь продвинутой магической стоматологии. – Без осадков, ветер северо-западный, от слабого до умеренного. Температура воздуха ночью…
– К черту погоду, – мрачно сказала я. Ведь не собиралась вообще его включать! Хотя теперь по крайней мере ясно, что это телевизор, а не какой-нибудь…
– афиша мероприятий? – спросила куколка-диктор.
– Выключись. Мне на работу.
Дошла – спорю с телевизором! Что дальше? Меня поработит стиральная машинка, или что их здесь заменяет? Кстати, надо бы осмотреть свой гардероб. Кажется, шкаф в спальне.
Телевизор выключился, стоило шагнуть за порог комнаты. Видимо, до этого счастливого момента он надеялся, что я передумаю…
Шкаф ломился от самой разнообразной одежды. Вот только, в лучшей традиции анекдотов, моей первой реакцией стало классическое женское:
– Надеть нечего!
Шарлотта явно не жалела денег на самые модные новинки. Хотя я с трудом представляла, как они сочетаются с промозглой осенней погодой: слякотью, дождями и туманами. Короткие расклешенные юбочки и открытые сарафанчики, обтягивающие майки и топики. С десяток коктейльных и вечерних платьев – слишком открытые, вызывающе откровенные. Все яркое, навевающее мысли о пляже, танцевальных вечеринках и даже свиданиях. Да, наверное, вот этот цвет фуксии должен быть мне к лицу – я приложила к себе платье и одобрительно кивнула, посмотрев в зеркало. Или вон тот васильковый… Но, боже мой, не на работу же!
Для работы условно годились брюки – условно, потому что я предпочла бы черные или нейтрально-бежевые, а не те рыже-коричневые, что были на мне сегодня, или висевшие в шкафу ярко-синие, оливковые и малиновые. Малиновые брюки! Кошмар!
И ни одной, НИ ОДН?Й! Классической блузки. Ни белой, ни хоть какой-нибудь.
Да если заявиться на кафедру в этой малиновой жути и облипающей маячке… Удивительно, что профессор только за газетой прячется, я бы на его месте, наверное, вообще под стол уползла.
Решительно спустившись вниз, к так и рассыпанным по столу бонусным картам, я нашла визитку то ли ателье, то ли бутика – даже разбираться не стала. Стиснула, отчаянно думая о строгом рабочем комплекте – черные брюки классического кроя, белая блузка – приталенная, по фигуре, но закрытая и скромная.
Дернуло, как будто кто-то грубо рванул за руку. И я оказалась… видимо, все же в ателье. Стойка с образцами тканей, витрина с пуговицами, кружевами, застежками…
И то ли хозяйка, то ли мастер, полноватая, с первого взгляда располагающая к себе, которая приветливо мне улыбнулась и спросила с откровенным любопытством:
– Мисс Блер? Что стряслось?! Так внезапно – и так разительно отличается от ваших обычных заказов!
– Хочу произвести впечатление на мужчину с определенными вкусами, – честно ответила я. Всегда лучше скрывать большую правду, выставляя вперед маленькую и не самую важную ее часть…
– О-о-о… понимаю! Сейчас нарядим вас, мисс Блер, не сомневайтесь, избранник будет впечатлен и сражен наповал.
«О да, сражен», – подумалось мрачно. Тем временем я оказалась стоящей на такой же площадке, от которой едва не шарахнулась дома – и напротив соткалась из воздуха еще одна Шарлотта Блер. Как в зеркале, но объемная. И уже на ней материализовались та самая, представленная мной блузка и черные строгие брюки – чуть поуже, чем хотелось, но они так ладно подчеркивали фигуру, что я не удержалась и кивнула.
– Нужно поменять верх, – мастер покачала головой (все-таки мастер? и как же досадно, я понятия не имею, как к ней обращаться, а ведь Шарлотта наверняка знает!). – Вот так, посмотрите.
Вытачки на талии удлинились, и блузка села точно по фигуре, почти так же в облику, как все Шарлоттины маячки. Отложной воротник сменился стойкой, верхние пуговички – не вырезом, а… как будто второпях просто не застегнулась до конца. Строгий фасон превратился в вызывающе сексуальный. Нет, для работы не годится… Но и отказаться язык не повернулся.
– Отлично, но строгая классическая тоже нужна.
– «Строгие классические» бывают очень разными, – улыбнулась мастер. – Давайте посмотрим, что окажется вам больше к лицу.
Следующий час – не меньше! – мы перебирали фасоны. Под конец у меня рябило в глазах от рюшек, вставок, вышивок, брошек… Но главное – я и в самом деле не могла выбрать! Почти все смотрелось просто чудесно. Даже сразу исключив модели с обилием кружева и пышными воротниками, буквально разрывалась. Пока не махнула мысленно рукой: счет Шарлотты позволял и не такие излишества, она еще днем сказала: «Деньгами распоряжайся смело, Шарлотта никогда не жила только на зарплату. У отца свой бизнес, он оплачивал все крупные траты. Хотя и зарплата в академия Панацеи – весомая, даже у ассистентки».
Мелодично звякнул колокольчик над входной дверью, и внутрь шагнула… язык не поворачивался назвать ее женщиной средних лет, скорее уж феей. Легкая, тонкая, в воздушном темно-сером платье, таком элегантном и в то же время удивительно простом, что невольно залюбуешься. Светлые волнистые пряди выбивались из пышного пучка и обрамляли тонкое красивое лицо. «И никакой косметики, – зачарованно подумала я, – а выглядит потрясающе. Всем бы так. Магия? Сколько же ей лет на самом деле? Слегка за сорок?»
– Прошу прощения, Гризелла, увидела, что вы еще открыты. Добрый вечер. Не помешаю? – женщина-фея взглянула на меня такими же удивительными, как и вся она, глазами – ясными, светлыми, будто солнечными, и вдруг мягко улыбнулась. – Мисс Блер. Какая неожиданная встреча.
– Мисс Норвуд! – с изумлением воскликнула мастер, обернувшись. – Сабелла, дорогая, как давно вас не было! Проходите, не стойте не пороге. Чашку кофе? Чай? Для вас всегда открыто, вы же знаете.
Норвуд?! Неужели… о боже, у сухаря-профессора такая матушка?! Или это сестра?
– Добрый вечер, – как можно нейтральнее, чтобы не выдать своего незнания, ответила я. Прозвучало тепло – невозможно было не улыбнуться в ответ на улыбку этой удивительной, располагающей к себе с первого взгляда женщины. – Я уже все выбрала, так что…
И запнулась в растерянности. Вежливость требовала уверить, что «нет, никоим образом не помешаете, и вообще мне уже пора», – но уйти, когда на тебя чуть ли не с неба валится возможность что-то узнать о профессоре?! Даже если бы привычки журналиста не противились – не такая же я дура! Но и навязываться на общение, не зная всего того, что наверняка известно Шарлотте…
– Мисс Блер, если хотите забрать все сегодня, придется подождать. Минут пятнадцать, не больше, – очень удачно пришла на помощь мастер. – Сабелла, вы…
– Не беспокойтесь, я не тороплюсь. И да, пожалуй, чаю, как обычно. Спасибо, Гризелла. Может, составите мне компанию, мисс Блер? – она указала на один из круглых плетеных столиков у противоположной стены. Наверное, как раз для таких… ожидающих.
– С удовольствием!
Чай появился тем же волшебным образом, что и пицца. Пузатый заварочный чайник, две чашечки на блюдцах, сахарница, кувшинчик с молоком… и лимонный пудинг с корицей, окончательно снявший вопрос, кто передо мной. Ну ладно, почти окончательно – возможность совпадений никогда нельзя сбрасывать со счетов.
Чай благоухал мятой и к пудингу подходил изумительно – а пудинг был таким же невероятно вкусным, как и пицца. Наверное, в этом мире готовят исключительно с магией, вот и получается волшебный результат.
– В академии Панацеи не подают вкусных пудингов? – улыбнулась мисс Норвуд, подцепляя ложечкой очередной кусочек.
– Не настолько, – я едва не ляпнула спалившее бы до самых потрохов «не пробовала» – она удивительным образом располагала к откровенности. Ударило внезапной паникой – как близко с ней общалась настоящая Шарлотта? «Да, миссис Норвуд часто бывает здесь»… Но где – здесь? Судя по манере работы профессора Норвуда, тот не потерпел бы визиты на кафедру даже любимой матушки. Может, в той же деревеньке, где живет и Шарлотта? Они могли пересекаться там случайно.
Я ведь даже не знаю, насколько «тесен» мир так или иначе причастных к Академии Панацеи! Может, матушка профессора и мирового светила знает там всех и каждого, а может – одного-двух, кто работает рядом с сыном или дружит с ним. Если у него вообще есть друзья в Академии – Шарлотта о таких не упоминала.
Ну, так или иначе, сейчас налаживать контакт нужно мне. При том что нет ни тем для разговора, ни каких-то зацепок или общих интересов. Разве что Дугал, но не скажешь же в лоб: «Мне надо узнать о вашем сыне! Как можно больше и подробнее!»
– К тому же в Академии мысли заняты чем угодно, только не вкусом пудинга, – с улыбкой сказала я. Нельзя в лоб – подходи издали, хитрыми зигзагами, или кружи голодной акулой, подбираясь к цели. Как сумеешь. Подхватывай крошки, пока не перепадет большой и по–настоящему ценный кусок. – Иногда, кажется, вообще не замечаешь, чем пообедала. Хватает более волнующих проблем.
Мисс Норвуд вскинула на меня удивленный и заинтересованный взгляд.
– Правда? Надо же, я… – она вдруг будто передумала договаривать то, что собиралась, отпила чая и бесшумно поставила чашку. – Если работа заставляет забыть о пудингах, но не вызывает раздражения, значит, это правильный выбор и большое счастье, не так ли?
– Не то чтобы я никогда не сомневалась в выборе, – показалось правильным «признаться», ведь если у меня, у нас все получится, наверное, захочу вернуться в журналистику, а не сидеть над бумажками на кафедре. – Но мне нравится знать, что занимаюсь нужным делом, а не какой-нибудь ерундой. К тому же в Академии по–настоящему интересно! Жаль только, что сама я не… – я запнулась, торопливо отхлебнула чай. Пусть додумает за меня. Не приложила руку ко многому интересному, не способна на что-то большее, чем быть ассистенткой – что угодно. Вынудить человека закончить твою фразу – отличный способ узнать его получше. Ну… или не его – а что он думает о тебе. ? для меня сейчас – еще и не наговорить лишнего, если вдруг она знает Шарлотту лучше, чем я думаю.
– Не академик? – спросила мисс Норвуд, и вроде бы шутила, но голос был скорее задумчивый. – Признаться, не ожидала услышать от вас подобного, – вдруг добавила она.
Всегда считала, что «сердце пропустило удар» – всего лишь красивая, но крайне глупая фраза. Оказывается, бывает… Наладила, называется, контакт! Проколоться в пять минут – уметь надо.
– ? что вы ожидали услышать? – я сделала вид, что отпиваю глоточек чая. Выиграть пару секунд, прийти в себя. Решить, что делать дальше. Признаться? Перевести в шутку? Сбежать?
– Я работаю в престижнейшем заведении Британии. Мы зажигаем звезды. И я горда, что имею к этому отношение. Это великая честь. А доктор Норвуд – замечательный начальник. Ах, простите, мне пора бежать, иначе он будет крайне недоволен. А он не должен быть недоволен, потому что он светило мирового уровня! И мы вместе зажигаем звезды… – мисс Норвуд усмехнулась. – Что-то в этом роде. Какая все же ошибка судить о людях по первому впечатлению. Мне очень жаль. И ведь никогда прежде не замечала за собой такой привычки.
Угораздило же попасть в тушку помешанной на престиже дуры! Нет уж, будь что будет, но…
– На нее похоже. И это очень грустно. А вы, очевидно, умеете составлять верное впечатление. Знаете, мисс Норвуд, мне ничуть не жаль, что я не академик и не зажигаю звезды. Но жаль, что я – Шарлотта Блер. Потому что она сотворила грандиозную глупость, и как теперь выпутаться – неизвестно.
И без того большие голубые глаза расширились, но, надо отдать должное, эта удивительная женщина не выронила чашечку, не воскликнула что-то вроде «О Боже мой!» и даже не учинила допрос на месте.
– Мне кажется, мисс Блер, нам нужно поговорить. Но модный салон для таких разговоров не годится.
– Но вы ведь что-то хотели здесь…
– Подождет, – мисс Норвуд поднялась, и я вскочила следом.
Готова была уйти, не дожидаясь своего заказа – иногда даже вечные скептики вроде меня верят в знаки судьбы! Но тут мастер – или все же хозяйка? – вышла к нам с объемистым пакетом моих обновок. Наверное, прежняя Шарлотта никогда так горячо ее не благодарила. Иначе с чего бы такое изумление?
– Извините, Гризелла, я зайду завтра с утра. Неожиданно вспомнила о срочном деле. Память… – мисс Норвуд махнула рукой, открывая портал, и добавила тихо, приглашая войти первой: – Единственная мысль, когда такое видишь: раздвоение личности.
– Но это не оно, – и я шагнула на пушистый кремовый ковер в небольшой гостиной.
***
Я утопала в мягком кресле, вцепившись в чашку с чаем, и не знала, с чего начать. Мисс Норвуд не торопила. Сидела напротив, смотрела из-под ресниц, словно искала десять отличий между мной и настоящей Шарлоттой.
Смысла ходить вокруг да около не было, а начинать стоило с главного.
– Шарлотта умерла. Меня вселило в ее тело, а она теперь – призрак. Летает рядом и повторяет, как сожалеет. ? что толку сожалеть? Напутала что-то в ритуале. – Я помолчала, раздумывая, можно ли выдать так же в лоб то, что в проблемах по уши не я одна. Все-таки в качестве советчика мисс Норвуд нравилась мне гораздо больше призрака-Шарлотты. – В приворотном ритуале. На нее и профессора Норвуда.
– На Дугала?! Но, Бран Благословенный! Зачем? Их ведь… ничего не связывало.
– Вы же сами сказали – там, в салоне. «Он светило мирового уровня, и мы вместе зажигаем звезды». Стать женой светила гораздо престижнее, чем быть простой ассистенткой. Которую замечают, лишь когда забывает закрыть за собой двери или является в лабораторию с распущенными волосами. Нет, она не была влюблена в профессора. Но очень хотела его внимания.
– Верно. Слишком много честолюбия и пустой бравады, – мисс Норвуд поднялась, обхватила себя за плечи, будто мерзла или старалась держать себя в руках не только фигурально. – Она же знала, что такая темная магия требует жертву. Всегда! Мы все это знаем!
– Темная магия?! – наверное, сказать, что я изумилась, было бы сильно преуменьшить. – Приворот?
– Не простой приворот. Ритуальный. Для обычной девичьей глупости достаточно зелья, он и снимается легко, но если мисс Блер проводила ритуал… О да, очень темная и древняя магия.
– Никогда бы не подумала… Простите, – спохватилась я, – наверняка глупый вопрос был, да? Но там, откуда меня притянуло, вообще нет магии. Только шарлатанство и суеверия. Я вообще в таком не разбираюсь.
Мисс Норвуд обернулась ко мне, взглянула как-то очень мягко, с сочувствием.
– Откуда же вас притянуло? И как так вышло? Древние, забытые силы ходят только путями духов. До смертных им нет дела, пока те не позовут.
– Я точно не звала! Но… – встало перед глазами, как живое, надменное лицо «потомственной темной ведьмы»: тяжелые веки, вздернутый подбородок, губы, неразборчивый шепот… – Я журналист. Делала репортаж… как раз о магии. О том, что выдают за магию наши мошенники. По-видимому, раз магия существует в принципе, и среди тех мошенников могла встретиться настоящая ведьма? Утверждала, что потомственная и, кстати, темная… Я ей предложила доказать хоть чем-то, кроме пустых слов, она в ответ пообещала вывести меня в астрал. И… все. Очнулась уже здесь. С орущим истеричным призраком перед носом.
– Бедная девочка. Наверное, даже не поняла, что произошло. Не осознала, что это конец. Призрак сейчас здесь, с вами?
– Нет. Не знаю, когда она появится.
– Но если ваша связь не разорвана… Когда это случилось?
– Сегодня ночью. Шарлотта сказала – в полночь или чуть позже. Днем я заменяла ее на кафедре. Потому что… – я замерла, сцепив руки в замок. Вдруг поняла, что весь вечер была на грани истерики, и вот сейчас подошла к ней почти вплотную.
– Ничего не закончилось, да? – сдавленно, словно через силу, спросила мисс Норвуд. – Темные ритуалы необратимы, а раз тело мисс Блер вобрало чужую душу, значит… Приворотное проклятье. Сколько у вас времени?
– Это ещё и известное… известная информация?! – боже, Шарлотта оказалась даже большей идиоткой, чем я думала! Но, кажется, мне не придется объяснять детали. – Она сказала, неделя. Первый день уже прошел. И я… я совсем не знаю, что делать!
– Не столько известное, сколько пугающее. Из страшных сказок, – мисс Норвуд прошлась по комнате, потом снова опустилась в кресло. – Мисс Блер забыла о главном условии – древним силам всегда нужна жертва. Она расплатилась собой, но ритуал был уже нарушен. Не следует злить тех, о ком ничего не знаешь. Насколько я понимаю, теперь она привязана к вам и будет привязана, пока действие проклятья не закончится. Скажите, мисс… Не Блер же в самом деле! Как вас зовут?
– Салли… То есть, вообще-то Фрейя Салливан. Салли – для близких, мне не очень нравится зваться именем богини. Я бы хотела, чтобы вы называли меня так.
– Жаль, чудесное имя, с красивой историей. Можете звать меня Сабеллой, так проще. Скажите, – она сбилась, вздохнула, неосознанным, кажется, привычным жестом, поднесла руку к глазам. – Я ведь не ошибусь, предположив, что проклятье двустороннее? И что вы связаны им не только с мисс Блер, но и с моим сыном?
Все-таки мать…
– Да, – почти прошептала я. – Но он не знает. Ни о чем.
– Он должен узнать. – Прозвучало с удивительным для таких новостей хладнокровием. – Не о ритуале, – добавила торопливо. – А о том, что мисс Блер уже не совсем мисс Блер. Иначе у вас нет шансов. Ни одного. Но если будете вести себя как сегодня в салоне ?ризеллы Амтаун, думаю, неведение само по себе долго не продлится. Дугал наблюдателен.
– Проблемы две, – я все-таки выпила давно остывший чай. Залпом, не чувствуя вкуса. – Он и я. Профессор… Дугал, – чтобы произнести имя, понадобилось внутреннее усилие, – мне кажется, совсем не из тех, кто способен влюбиться за неделю! Да еще в собственную ассистентку, которая до сих пор только раздражала. ? я… мне просто хочется бросить все и сбежать!
– У вас в вашей реальности остался любимый человек? – мягко спросила мисс Норвуд. Нет, Сабелла.
– Он меня бросил, – я поставила чашку и откинулась на спинку кресла. – И даже ушел не к другой. Просто в одно прекрасное утро сообщил, что я невыносима и он получил работу в Сиднее. Подальше от меня. Боже, там, дома, даже остался билет в Сидней. Не собиралась за ним гоняться, но очень хотелось посмотреть, просто посмотреть… город, на который меня променяли. Стало какой-то навязчивой идеей. А теперь я здесь, и все планы насмарку… да и какие теперь планы?
– Иногда должно случиться чудо или трагедия, чтобы мы взглянули на вещи иначе. – Сабелла вроде бы говорила обо мне, но как будто и о себе тоже. – Вы все ещё любите его?
– Не знаю. Я бы сказала «нет», но… Больно вспоминать. Бесит. Обидно. Наши психологи утверждают, что подобные чувства не может вызвать тот, к кому ты равнодушен.
– Уязвленное самолюбие, разочарование и разбитые мечты тоже нельзя назвать равнодушием. Но и любовью не назовешь. Что ж, по крайней мере, пока у нас есть хотя бы надежда. Вы не похожи на человека, который торопится расстаться с жизнью.
– Расскажите о Дугале, – попросила я. Теперь имя далось легче. – Я спрашивала у Шарлотты, но она совсем его не знает. Только светило, не человек. На кафедре он… – я запнулась, подбирая слова: какой матери понравится, если о сыне прямо скажут «сухарь»? – Очень закрыт. Весь только в работе. Мне показалось, его неимоверно раздражают любые отвлекающие факторы. Даже простой вопрос, не хочет ли он кофе.
– Скорее его раздражают люди, которые любят «зажигать звезды», – улыбнулась мисс Норвуд. – И Академия Панацеи. Вся, от крыши до подземелий. Он там не по своей воле, а из-за меня. Но сейчас речь не об этом. Пойдемте, – она поднялась и поманила меня за собой. – Мне сложно судить о нем непредвзято, вы должны понять, он мой сын. Так что давайте договоримся, я показываю, а вы спрашиваете, все что придет в голову.
«Не по своей воле?» Бывает, тебя неделю убеждают, что какая-то тема может быть интересна, а ты всеми правдами и неправдами от нее уворачиваешься – а потом вдруг чуешь запах сенсации в короткой, вроде бы не по делу, а то и вовсе ни о чем, фразе. Сейчас произошло именно это. В словах Сабеллы Норвуд, а если разобраться, то в оттенке голоса, приопущенных ресницах, почти неуловимой тени, набежавшей на лицо, таилось нечто гораздо большее, чем она готова была сказать вслух. Что же, сейчас и правда речь не об этом. Попробую выяснить позже… если это вообще важно в нашей ситуации.
Пока же мы пришли, очевидно, в детскую. Веселые обои с мишкой Тедди и Винни-Пухом, забавная лампа в виде парящего под потолком призрака – ничуть, к счастью, не похожего на Шарлотту, а скорее на Каспера. Небольшой стол и книжная полка. Я провела пальцами по корешкам, наклонила голову, читая названия. Учебники, детская энциклопедия, красочно изданные познавательные книги для детей – «История алхимии», «От амебы до питекантропа», еще что-то мало мне понятное – о магии…
– Сейчас Дугал редко ночует у меня, и занимает другую комнату. Но любит посидеть здесь, обдумывая очередную сложную задачку. Говорит, эта ностальгическая атмосфера его вдохновляет.
– Книжный ребенок? – спросила я.
– О, что вы! Он с детства считал, что все самое полезное и интересное хранится в голове, а не на бумаге. Какая-то необъяснимая неприязнь к буквам. Даже учебники почти не читал, говорил – зачем, если есть учитель, владеющий навыками устной речи? Обязательная программа давалась ему слишком легко – он скучал, а раз скучал, значит, пытался найти занятия поинтереснее. Всего за полгода начальной школы я освоила, кажется, все целительские заклятия, которые только можно применять к детям. А портал в кабинет директора или в школьный медпункт могла создать, не задумавшись ни на секунду.
Я невольно улыбнулась.
– И какие же занятия он считал интересными?
– Например, выяснить, что будет, если применить к королевскому турнепсу заклятие вечного роста с компонентом скорости, а на гуматы в компосте наложить заклятие бесконечного удвоения, чтобы бедному растущему организму хватало пищи. Или насколько быстрой будет регенерация корней мандрагоры при добавлении в питательную смесь кладбищенской земли. Турнепс пробил крышу школьной теплицы и укрыл листьями весь школьный стадион вместе с игроками и зрительскими трибунами, а выдирать его из земли пришлось сразу трем магам из отдела экологического контроля. К счастью, «бедный растущий организм» не успел дать семена. Хотя экологи меня убеждали, что семена сохранили бы исходные признаки растения, но… они ведь не знали моего сына!