Текст книги "Испытание весной (СИ)"
Автор книги: Алена Кручко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Кручко Алёна
Менталисты и Тайная Канцелярия 3
Испытание весной
ГЛАВА 1, в которой Женя тоскует по елкам и мандаринам
Женя сидела в библиотеке над листом писчей бумаги и местным календарем, сопоставляя здешние даты с домашними. Не то чтобы ее очень уж интересовало, на какое число декабря или января приходится Зимний перелом, а вот знать дату собственного дня рождения было бы неплохо.
Но, наверное, из-за Зимнего перелома, который был вообще-то не праздником, а всего-то «магически значимым днем», первым делом Женя посчитала, когда здесь наступает Новый год. Оказалось – всего через неделю, и эта новость отчего-то ее огорчила.
Хотя почему – «отчего-то». Причина собственной внезапной грусти была Жене вполне ясна: Новый год она любила. Елочные базары, мандарины, бесконечное буханье петард на улице, собственноручно наряженная сосенка, огромная кастрюля оливье – все это создавало по-настоящему праздничное настроение. Вот, казалось бы, что Новый год, что день рождения, смысл один – еще один год прошел. Но в день рождения на Женю накатывала хандра, жизнь казалась глобально неудавшейся, а будущее виделось таким же унылым, как настоящее. А под наряженной, сверкающей блестящими боками шариков, серебристым дождиком и огоньками гирлянд елочкой, под бой курантов и шампанское, вспоминалось все лучшее, что случилось в уходящем году, и верилось, что дальше будет еще лучше.
Теперь ничего этого у нее не будет. Один год станет сменяться другим без всяких видимых рубежей, без той атмосферы всеобщего легкого сумасшествия, которая заставляет думать о лучшем, без обмена открытками и подарками, без конфет, мандаринов и запаха хвои. Хотя, ладно уж, конфеты и запах хвои можно обеспечить себе и здесь, но ведь этого мало!
Почти машинально Женя рисовала на исписанном датами листе еловую ветку, украшенную шариками.
Новый год здесь не отмечали. В этом мире отношение к праздникам вообще было на удивление не праздничным, деловито-прагматичным. Или это не в мире, а у «дядюшки», для которого праздники вечно оборачивались лишней работой и проблемами? Все же начальник Тайной Канцелярии – не та должность, на которой можно спокойно попивать вино, отмечая очередную дату. Куда чаще ему приходится разгребать последствия чужой выпивки.
«Профдеформация у мужика во все поля», – Женя улыбнулась, вспомнив собственное здесь появление, как раз в самый разгар праздника. Граф фор Циррент, разумеется, коротал тогда ночь на работе, был страшно раздражен, и непонятное появление девушки из другого мира встретил как неизбежное зло. Даже, кажется, не удивился, хотя ей сразу объяснил, что дело это совершенно невозможное и невероятное.
Ну вот, она уже может улыбаться, думая о своем здесь появлении. Хотя за это спасибо графу, конечно. И тетушке Гелли, самой замечательной из тетушек. И еще одной тетушке, Цинни. Даже Ларку! Но ведь если бы не граф фор Циррент с его идеей объявить девушку из другого мира своей чудом нашедшейся племянницей, не было бы и остальных. И пусть граф придумал это вовсе не из абстрактного человеколюбия или жалости к Жене, а желая заполучить ее для Тайной Канцелярии – она не против! Ей ведь уже не шестнадцать лет, а почти двадцать пять, и во взаимную выгоду поверить проще, чем в бесплатный сыр. Бесплатный сыр – он известно где!
А ей повезло. Ее приняли здесь, дали дом и семью – и отличную семью! Придумали достоверное – или просто непроверяемое? – прошлое. А взамен всего-то и просят, что делиться сведениями о своем мире, ну и помочь при случае графу в его делах. Да всегда пожалуйста! Ей и самой ведь интересно.
– Чем занимаешься?
Женя подняла голову. Надо же, думала о графе и не заметила, как он вошел!
– Доброе утро, дядюшка, не знала, что вы сегодня дома. Ничем особенным. Высчитывала, когда у меня день рождения.
– И когда же? – граф подошел, заглянул в исчерканный листок.
– Еще совсем не скоро, да и ладно, не люблю его отмечать. Зато Новый год всего через семь дней. Мой любимый праздник.
Новый год – среди зимы? Когда природа спит, ночи длинны, а дни коротки и сумрачны, когда луна светит, кажется, чаще и ярче солнца? Трудно было даже представить такую ерунду. Испокон веков наступление нового года считалось от Весеннего перелома, когда пробуждается природа и настает время любить.
– Странный все же у вас мир, – граф фор Циррент покачал головой. – Что за праздник в столь мрачное время? Или вы для того и веселитесь, чтобы разогнать зимнюю тьму и уныние?
Джегейль пожала плечами:
– Может быть. Честно говоря, вот уж чем-чем, а историей праздников никогда не интересовалась.
– Разреши? – граф взял из рук девушки исчерканный лист. Так, даты всего три, одна – Осенний перелом, день, когда Джегейль сюда попала, вторая – очевидно, ее странный Новый год, значит, третья – день рождения. Да, нескоро. – А это что? Вы вешаете на елку светильники?
– А? – девушка приподнялась, заглядывая в собственный рисунок, будто сама не помнила, что там изобразила. – Нет, что вы. Хотя вообще-то да, раньше елки украшали свечками, сейчас гирлянды с разноцветными лампочками вешают, но это просто шарик. Ну, игрушка, для украшения. Они разные бывают…
Девушка рассказывала о «елочных игрушках», «петардах», экзотической еде и прочих непременных атрибутах иномирной смены года, и в голосе все отчетливей слышалась грусть. Что ж, хотя последнее время и казалось, что Джегейль перестала тосковать по дому, было бы странным и неправильным, если бы ностальгия вовсе ее не мучила.
Отчего-то захотелось развлечь «племянницу» чем-то таким, что и впрямь ее порадует. Все же салоны, театр, визиты, чаепития и прочая светская жизнь, которую та старательно осваивает под чутким руководством Гелли, для нее скорее работа, чем удовольствие. Девочка всерьез принимает и Тайную Канцелярию, и родство с фор Циррентами, хочет оправдать доверие…
В библиотеку вошла Гелли:
– Варрен, к тебе снова посыльный. Я надеялась, хотя бы сегодня ты составишь нам с деточкой компанию в театре.
– Я уже и не надеюсь, – граф виновато развел руками. Сложил взятый у Джегейль лист: – Я возьму?
– Подошьете к досье? – хмыкнула девушка. – Берите, конечно. Ерунда это все, займусь чем-нибудь более полезным.
– Например, новой прической, – предложила Гелли.
Граф поспешил выйти, но успел услышать немного нарочитый стон Джегейль: «О, нет!» Усмехнулся: сколько бы та ни показывала, как ее утомляет необходимость выглядеть «приличной барышней», к этому образу она тоже отнеслась со всей ответственностью. Поглядишь сейчас, как легко сбегает по узкой боковой лестнице из библиотеки к столовой, и не поверишь, что в первые дни в юбках путалась. А уж вспомнить, в каком шокирующе бесстыдном безобразии она здесь появилась…
«Все же нужно выкроить вечер для театра», – почти безнадежная мысль тут же ушла: посыльный был от его величества, а значит, откладывался до лучших времен не только театр, но любой отдых.
«Ну вот, снова театр с дядюшкой откладывается до лучших времен, – вздохнула Женя. – Причем эти «лучшие времена» вполне могут наступить летом, а то и вовсе следующей зимой».
Всего за три небольшим месяца Женя узнала о «дядюшке» не меньше, а то и больше, чем могла бы знать о настоящем родственнике. Привыкла к его сумасшедшему рабочему графику, к тому, что важные разговоры ведутся непременно в кабинете, зато за обедом или под чай можно обсудить прочитанную книгу, свежие газеты, сплетни. Стала получать удовольствие от его резких суждений, от злых, но очень метких характеристик. Мягкое ехидство тетушки Гелли тоже ей нравилось, но тетушка больше посвящала ее в светские сплетни, а граф фор Циррент уделял внимание вопросам серьезным, уровня Тайной Канцелярии, а не кумушек из салона дамы Дарианы. Женя не задавалась вопросом, натаскивает граф ее для работы или хочет, чтобы она лучше ориентировалась в местной политике и светской жизни, как его «родственница». Не все ли равно? Ей нравилось.
Вот странно, дома и новости не смотрела, а здесь без свежих газет и обсуждения их с графом чувствовала себя как будто запертой без связи с внешним миром. Может, потому что дома новости сами ее находили? Все-таки здесь жизнь не то чтобы тихая, но слишком неторопливая. Событий мало, каждая сплетня обсасывается до бесконечности. А вести из той же Тириссы, не говоря уж о странах более дальних, даже до Тайной Канцелярии ползут иной раз так долго, что успевают утратить актуальность. Что нужно этому миру или хотя бы его спецслужбам, так это мгновенная связь! Но до изобретения не то что интернета, а хотя бы радио здесь еще невесть сколько лет, а пока – скачут по дорогам курьеры, летят почтовые голуби, а при армиях, кстати, есть специальная служба перехвата – ловчие соколы, натасканные на голубей.
После «новогоднего» разговора граф опять пропал на работе, а Женя погрязла в очередном витке светской жизни. Театр с предсказуемо нравоучительной пьесой, чай у дамы Дарианы, музыкальный вечер у дамы Розалии… Затем тетушка снова потащила ее к портному: «Неприлично третий раз идти в театр в одном и том же, меняя лишь аксессуары, да и платья для визитов пора бы обновить».
Так что Женя и думать забыла о новогодних елочках, мандаринах и шоколадках. Что толку тосковать о том, чего здесь нет и не предвидится? Шоколадки… у нее вон и кофе закончился, хотя уж так старалась экономить. Теперь – только чай. Зато, что хоть немного утешает, настоящий черный, а не тирисский травяной, и с вкуснейшими пироженками.
Поэтому, когда вдруг появившийся дома граф предложил выйти в сад, а там подвел ее к огромной елке напротив калитки, о том разговоре Женя и не вспомнила.
– У нас не принято рубить деревья забавы ради, но ветку можно срезать. Тебе большую?
Женя почувствовала, что краснеет, и морозный ветер был вовсе ни при чем. Она развела ладони, обозначая размер – сантиметров в семьдесят, примерно как та роза, которую подарил ей Никодес. Как раз в вазу хорошо встанет. Граф осмотрел нижние ветви – огромные, пушистые, раскидистые. Выбрал подходящую, попросил: «Придержи», – и резко рубанул огромным ножом. Женя даже не заметила, откуда граф его достал!
– Ничего себе у вас тесачок, – с восторгом выдохнула она. Перехватила ветку, осторожно стряхнула остатки снега. – Спасибо.
Теперь в ее комнате будет пахнуть елкой. Женя не могла понять, рада ли этому: вроде бы лишний повод для грусти, елка елкой, а Нового года все равно не будет. Но ведь приятно!
– Разрешишь посмотреть? – кивнул граф на ветку.
– Конечно, пойдемте!
В тепле дома запах еловой смолы и хвои стал сильнее. Женя поднесла ветку к лицу и счастливо зажмурилась. Нет, все-таки хорошо!
Вазу с еловой веткой Женя поставила на низкое трюмо, предназначенное, строго говоря, не для букетов и не для ваз, а исключительно для косметики. Ну и ничего, все равно она не сидит часами перед зеркалом, наводя красоту! Зато елочка будет отражаться в зеркалах, а еще ее будет прекрасно видно с кровати.
– И еще, – граф протянул ей небольшую коробочку, обернутую куском шелка и перевязанную узкой золотистой лентой. В таких здесь вручали подарки, и Женя смутилась: вроде повода для подарков не было? – Смелее, – в голосе графа промелькнула усмешка, и Женя потянула за ленточку.
В коробочке на мягком бархате лежал шарик. Стеклянный, тонкий, золотистый – настоящий новогодний шарик! Только с одной разницей – он светился! В глубине мерцали золотые огоньки, переливались, порхали мотыльками. По стеклу, тонкому, почти как мыльный пузырь, плясали блики.
– Боже, какая прелесть! – пальцы Жени замерли, не коснувшись этого чуда. – Его же страшно в руки брать!
– Лучше не ронять, но легкие чары прочности на нем есть, – граф довольно улыбался, реакция Жени ему явно понравилась. – Ну же, вешайте.
– Вы сами это придумали?!
– Как бы мне ни хотелось ответить «да», но это всего лишь вид магического светильника для детской. Правда, я попросил сделать меньшего размера.
– Все равно это чудо, – счастливо выдохнув, Женя подцепила прикрепленную к шарику ленточку. Он закачался в руках, разбрасывая вокруг золотые блики. Да, такими бы шариками украсить елку…
В глубине хвои он смотрелся волшебно.
– Спасибо, – повторила Женя, не отрывая глаз от танца золотых мотыльков за тонким стеклом. – А знаете, я вот возьму тетушку, съездим снова в лавку колониальных товаров. Вдруг там и какао найдется. Я, правда, рецепта шоколада знать не знаю, но всегда можно поэкспериментировать.
– Не улавливаю взаимосвязи, но пробуйте, почему бы и нет, – добродушно ответил граф. Женя наконец повернула голову – и встретилась с ним взглядами. Похоже, пока она любовалась шариком, граф фор Циррент в очередной раз рассматривал ее. Ну, сейчас-то она должна выглядеть вполне «подобающе!» – С удовольствием остался бы на обед, но мне пора. Передавать от вас привет Ларку?
– Да как хотите, – Женя рассеянно пожала плечами. – Нужны ему мои приветы, в самом деле. Лучше возвращайтесь хотя бы к ужину! У меня просто огромное желание изобразить к столу что-нибудь новогоднее. И вообще, Новый год – семейный праздник.
«Семейный праздник»…
В который раз за последние месяцы граф фор Циррент поймал себя на мысли о том, что слишком привык к одиночеству, которое скрашивали лишь редкие визиты Гелли. Он успел позабыть о том, что дом – место, где ждут близкие люди, а не крепко защищенная берлога, в которой можно как следует выспаться между двумя сложными делами. А теперь девушка, которую он сам назвал племянницей, упорно напоминала ему о простой истине: у него есть семья. Его ждут, его рады видеть, и отдохнуть он может не только за бокалом вина с Фенно-Дералем, но и за кружечкой чая с Гелли и Джегейль.
Не то чтобы он любил чай – изрядная, по чести сказать, гадость! – но общество «его дам» доставляло истинное удовольствие. И, право, он искренне хотел успеть вернуться к ужину и позволить себе забыть на время о делах. Слушать мягкий, слегка насмешливый голос Гелли, рассказывающей об очередном светском визите, отвечать на вопросы Джегейль и не думать о том, что война, по сути, уже началась. Но позволить себе тихий семейный вечер он сейчас никак не мог. В столице действуют вражеские агенты – Тайная Канцелярия вкупе с королевской полицией не успевают изобличать и вылавливать! – на верфях не хватает канатов, парусины и пушек, потому что кто-то запугивает поставщиков и перехватывает заказы, с армейскими поставками тоже не все ладно, маги делают вид, что они выше мирской суеты… Какие уж тут семейные ужины!
А новый год они отпразднуют весной. Джегейль еще не видела ни одного Весеннего перелома, не танцевала вокруг костров под яркими весенними звездами, не ела горячее мясо, пожаренное здесь же, на едва прогоревших углях, запивая его не вином, а выдержанным кисло-сладким сидром. Не слышала, как летит к небесам слаженная, наполненная древней волшбой песнь обновления, как подхватывают ее вслед за магами простые люди, и кажется, что поет сама ночь. Она не знает, как сладко засыпать утром после этой ночи – с рассветом, а то и позже, когда тело истомлено не усталостью, а влившейся в него живительной силой.
Это, конечно, не тихий семейный праздник, но ей должно понравиться.
ГЛАВА 2, в которой граф фор Циррент получает крайне тревожные известия
После череды покушений, окончившейся крайне наглым нападением на дом начальника Тайной Канцелярии, в столице установилась опасливая тишина. Для непосвященных жизнь шла как обычно: балы и приемы, загородные пикники с игрой в снежки и чаепития под сплетни в салонах, объявления о помолвках и браках. В газеты не просочилось ни единого лишнего слова, и, прочитав сообщение о помолвке адмирала Оннара фор Гронтеша и виконтессы Эбигейль фор Циррент, никто не заподозрил бы, что тихий семейный праздник едва не превратился в кровавое побоище.
Но слухи расползались, и часть тех слухов запустили по прямому указанию начальника Тайной Канцелярии. Всей столице глаза не завяжешь, слугам, возчикам, низшим чинам полиции рты не заткнешь – даже зная, что дело секретное, какую-нибудь ерунду да сболтнут. Поэтому граф фор Циррент и не пытался делать вид, что ничего не произошло. Его кузина и племянница охотно рассказывали замирающим от ужаса, восторга и любопытства приятельницам «об этом кошмаре» – в подправленной, разумеется, версии. Всячески превознося роль принца Ларка и адмирала в спасении беспомощных женщин и красочно расписывая собственный шок от вида ужасающе изрубленных трупов: заславший убийц враг не должен был узнать, что «трупы» уже вовсю дают показания, а их амулеты изучаются верными короне магами.
И с амулетами, и с пленными дело было нечисто. Спасибо, Тил Бретишен заметил у захваченных живыми убийц сильнейшие ментальные блоки – пришлось подключать к первому допросу лично его величество, зато уж после его вмешательства ничто не мешало пленным вовсю «чирикать», вываливая информацию сплошным неиссякаемым потоком. О магистре, который проводил над ними ритуал, и о самом ритуале – сути они, конечно, не знали, но детали запомнили прекрасно. О заброшенном поместье в горах, где готовятся такие же отряды невидимок, учатся действовать слаженно, не выдавать себя даже движением воздуха, проникать сквозь любые защитные чары и любую охрану. О магах, запертых в том же поместье, накладывающих чары и заряжающих амулеты почти беспрерывно, с перерывами на еду и сон, до полного истощения.
Одного лишь сказать не могли – хотя бы примерного расположения того поместья. Ни усиленный допрос, ни вмешательство его величества, еще раз просмотревшего воспоминания пленных, никаких конкретных ориентиров не дали. После выполнения задания отряд ждали на промежуточной базе, и даже дорога к ней была вложена в головы лазутчиков каким-то хитрым шифром – подсказки, куда идти, должны были всплывать по мере надобности, а до того – даже самый искусный менталист ничего не прочтет.
Тил, с полного одобрения Фенно-Дераля возглавивший очень небольшую и строго секретную комиссию по изучению добытой информации, ходил с нехорошо горящими глазами и забывал о еде и отдыхе. И кто бы мог подумать, что трусливый до полной ничтожности ученичок покойного Страунгера так разительно меняется, когда ему ничто не угрожает, а рядом происходит нечто интересное?! У Тила оказался верный глаз, замечающий мельчайшие факты, и цепкий ум, склонный к анализу, и начальник королевской полиции всерьез называл его своим самым ценным приобретением за последние несколько лет.
– Гениальный маг работал, – восторгался Тил. – Верите ли, господа, я потому лишь так долго не мог распутать плетение на этих амулетах, что и мысли не возникало о подобного рода узлах! Изящно и парадоксально: первичная напитка, как и принято, от источника, но затем проводится ритуал привязки к хозяину, и тот становится каналом подпитки. Причем сам он может вовсе не быть магом! Не воспринимает магическую энергию сам, но собирает ее извне и проводит к амулету.
– Это возможно? – быстро уточнил граф фор Циррент, вспомнив адмиральского повара: тот мог бы наделать амулетов хоть на всю королевскую армию, если бы не вкладывал в их зарядку собственные силы.
– Выходит, да, – Тил развел руками. – Но кто бы мог подумать! Мне встречались упоминания о магах, которые могли собирать и преобразовывать внешнюю энергию – то есть, я имею в виду, не концентрированную в источнике, а неощутимо разлитую вокруг нас. Но то маги! Притом все они были весьма сильны и искусны. А здесь… – он восторженно помотал лохматой головой. – Эти чары напоминают корни дерева: пронизывают пространство вокруг человека, собирая мельчайшие капли и проводя их через ствол к листьям.
– То есть сам человек – ствол, а амулеты – листья.
– Именно, господин граф, именно! Это, не побоюсь сказать, переворот в магической науке. Особенно теперь, когда источники…
Он замолчал, махнув рукой, но здесь и не требовалось пояснений. Источники оскудевают, и вызвавший такое недовольство ограничительный эдикт – всего лишь попытка растянуть агонию. Так же, как объявление всех источников собственностью короны в Тириссе, так же, как войны за богатые магией колонии. А в Одаре, получается, нашли альтернативный путь.
– Повторить сможете? – спросил граф. Стоило представить, каково будет сражаться против армии, сплошь увешанной амулетами, представить, каких дел натворят отряды диверсантов-невидимок на флоте и по тылам…
– Признаться, не уверен, что моей квалификации хватит, – прямо ответил Тил. – Здесь нужен хотя бы один магистр, ну… или хотя бы маг близкого уровня. Но я понимаю, такую тайну абы кому не доверишь.
– Ты десять лет учился у верховного магистра, – подначил граф. – Я так понимаю, твоя проблема – не столько в умениях, сколько в уверенности. Он не слишком-то хотел тебя учить, да. Но, узнав тебя получше, я полагаю, что ты своего не упустил, добрался до каждой крохи сведений. Попробуй.
– Попробую, конечно, – кивнул Тил. – Самому интересно.
Ларк мрачно мерил шагами кабинет. Доклад фор Циррента, хоть и содержал бесценную информацию, нисколько его не порадовал. Привык думать, что армия Одара проигрывает его полкам по всем статьям, особенно после прошлогодней кампании, когда удалось выбить их лучшие силы. И вот, получите. На той стороне тоже не идиоты сидят, все-таки нашли способ превзойти заведомо сильнейшего противника. А уж с невидимыми лазутчиками, будьте уверены, они своего не упустят, доберутся до каждой крохи сведений! И тогда…
– Значит, мне стоит ждать невидимых убийц и магически усиленную армию.
– Причем усиленную, возможно, неизвестными нам чарами, – добавил граф. – Наш эксперт утверждает, что мы имеем дело с гением, а не просто с умелым магом уровня магистра. Его решения парадоксальны. Вам ли не понимать, ваше высочество, какие проблемы может нам сулить враг такого калибра.
Принц поморщился: обычно, обсуждая текущие дела, фор Циррент говорил прямо и резко, а когда начинал плести такие вот кружева, приправляя их «вашим высочеством», это означало одно: все плохо.
– Как насчет превентивного удара? – резко спросил он.
– Имеете в виду эту таинственную базу в горах? Признаться, у меня нет в Одаре агентов, способных внедриться туда изнутри и при этом достаточно нам верных. Ставить в таком важном деле на шваль и отребье я не рискну. Знаете, ваше высочество, – граф прошелся по кабинету, размышляя, – знаете, я бы скорее поработал с нашими контрабандистами. Есть ведь там какие-то по селам, кто помогал вам, показывал тайные тропы? Сможете с ними связаться?
– Связаться не проблема, – Ларк брезгливо поморщился. Среди тех, кто помогал им в прошлую компанию, много было ловких людей, но очень мало тех, кто рисковал головой не за деньги или амнистию, а из эфемерного чувства патриотизма.
Граф, похоже, понял. Сказал:
– Признаться, впервые я сомневаюсь, стоит ли привлекать исполнителей за деньги. Даже не в том дело, что та сторона может перекупить, невидимость сама по себе – ценный приз.
– Для контрабандистов и бандитов, – продолжил мысль принц. – Нет, граф, для этого дела нужен или абсолютно верный Андару человек, или никто. Я подумаю. Возможно, кто-то из солдат. Офицерский состав, конечно, надежнее, но их могут узнать.
– Наверняка, – кивнул граф. – Не стоит недооценивать моих коллег в Одаре, они не могли не собрать досье на всех мало-мальски заметных наших людей.
– Кстати, граф. Помнится, ваш маг кроме амулетов невидимости говорил и о каком-то ментальном, который он не смог идентифицировать. С ним разобрались?
– Связь, как и предполагал Тил. Похоже, невидимок тренируют работать группой, что, безусловно, надежнее и дает лучшую эффективность. Один из группы координирует общие действия на ментальном уровне. Причем это не команды, а… Хм, нет, не так. Не аналог обычных команд: «Иди туда, делай то». Скорее здесь можно говорить об уровне безусловного приказа, который исполняется мгновенно, даже без осмысления. Тил назвал тот амулет «кукловод». Повторить пока не сумел, чары авторства все того же таинственного гения. Вот бы до кого добраться.
– Граф, – Ларк взглянул в зло прищуренные темные глаза, – только не говорите мне, что у вас нет досье на всех мало-мальски заметных людей Одара. Магов в том числе. Не поверю.
– Могу хоть сейчас обеспечить вас копиями, ваше высочество. Возможно, вы углядите там нечто, пропущенное моими аналитиками. Мы отсеяли тех, кто никак не может быть нашим таинственным гением, но остальные… – он покачал головой. – Я бы предположил, что это какая-то новая фигура. Возможно, из колоний. Полукровка, освоивший что-то из чуждой нам варварской магии и сумевший совместить две школы. Пират. Какой-нибудь самородок из провинции. Я нацелил самых надежных своих агентов именно на этот вариант, но пока – ноль. Впрочем, он может сидеть на той самой базе, и тогда мы доберемся до него разве что чудом.
– Дед сказал бы сейчас, что над чудесами следует долго и упорно работать, – хмыкнул принц.
– И я совершенно согласен с его величеством. Но разумных идей по поиску базы у меня пока нет.
– А неразумных? – быстро спросил Ларк.
– Авиаразведка, как выражается Джегейль. Поиск с воздуха. У них это обычное дело, можете себе такое представить? До самолетов или хотя бы дирижаблей наши возможности долго еще не дотянут, но построить воздушный шар нам вполне по силам.
Ларк нахмурился. Джегейль и ему рассказывала как-то о воздухоплавании, они тогда еще посмеялись, что подобная авантюра понравилась бы Реннару или Никодесу.
– Она называла это авантюрой.
– Поверьте, ваше высочество, так оно и есть. Полетом воздушного шара невозможно управлять. Только высота, причем лишь в определенных пределах, без точного контроля. Подняться над полем боя, чтобы отслеживать текущую обстановку – еще куда ни шло, но поиск в горах, да еще зимой, при неустойчивой погоде… Нет, право, это чистое безумие. Одно то, что я хотя бы теоретически думаю о подобном, показывает, в каком тупике я себя ощущаю. Отвратительно.
Говоря откровенно, принц Ларк ощущал себя так же. Безумная идея практически неуправляемого, сверх всяких пределов рискованного полета… Захватывает. Манит. И хуже всего, что разумной альтернативы и впрямь нет. Ларк лучше многих знал, как легко спрятать в горах военный лагерь. Даже если это временный лагерь полка на марше! А уж постоянную, строго засекреченную базу…
– Впрочем, это могут быть пещеры, – озвучил он совершенно очевидную, но отчего-то пришедшую лишь теперь мысль. – Тогда с воздуха мы ничего не обнаружим. – Он рассмеялся: – Вы чувствуете облегчение, граф? Признаться, я – чувствую. Одно дело просто безумная идея, и совсем другое – с большой долей вероятности бесполезная.
– Наши пленные не говорили о пещерах, – покачал головой граф. – Упоминали ущелье с водопадом, осыпи – их гоняли там на тренировках. Я оставлю вам стенограммы допросов.
– В конце концов, есть еще надежда на вашего Тила. Если он сумеет взять негодяев под контроль тем амулетом, «кукловодом». Они сами приведут нас.
– Взять он может, удерживать долго – проблема.
Принц расхохотался:
– Вот и видно, граф, что вы, при всем уважении, человек не военный. Вам подавай точный результат, иное не приемлете. Все, проблема решена, – он хлопнул ладонями по столу, по оставленным фор Циррентом протоколам и стенограммам. – Потрошите ваших пленных дальше и готовьтесь передать их мне, когда выпотрошите полностью. Вместе с вашим Тилом. Я пока соберу отряд.
Начальник Тайной Канцелярии посмотрел на него жестко, спросил:
– Надеюсь, соваться туда лично вы не планируете?
– Рад бы, – хмыкнул Ларк. – Но, увы, позволить себе участвовать в такого рода операции я сейчас не могу.
– Рад, что вы это понимаете, ваше высочество.
«Рано Никодеса отправил, – подумал Ларк, – вот бы кто подошел идеально. Хотя… Нет, нужен кто-то не настолько заметный. Лейтенант какой-нибудь».
На том и распрощались. Но поздно вечером, уже просмотрев оставленные фор Циррентом бумаги, тщательно все обдумав и подобрав подходящего человека для поисков, Ларк все же поймал себя на мысли о воздушном шаре. Да, безумие, да, глупейшая авантюра, крайне рискованная и почти без надежды на успех. Но, святое древо и пляшущие под ним черти, как же хочется…
Да и кто бы мы были без авантюр? Уж точно – не мужчины.
Старая сплетница фор Ганц была права насчет мягкого южного климата: стоило пересечь горы, и зима осталась где-то там, позади, сменившись приятной прохладой морского бриза и тонким ароматом невянущих трав. Промерзнув в горах до самых костей, едва не переломав ноги коням и чудом не свернув собственные шеи на опасных тропах, возглавляемый Никодесом маленький отряд наслаждался солнцем, теплом и сухими ровными дорогами. Теперь можно было без опаски гнать галопом от поселка к поселку и от имения к имению, разнося по побережью вести из столицы, собирая столь нужные принцу Ларку и графу фор Цирренту слухи и прикидывая, как бы половчее найти и захватить какого-нибудь одарского прохвоста.
Со слухами дела обстояли прекрасно, с прохвостами – не очень.
Что по-настоящему неприятно удивило Никодеса – барышня фор Циррент, предлагая авантюру со слухами, почти ни в чем не ошиблась. Нанятые Одаром пираты и в самом деле начали уже бесчинствовать у андарских берегов, намертво перекрыв морские пути, и о нападениях на поселки тоже уже говорили. Без особых зверств, но с грабежами и пожарами – право, можно подумать, ублюдки своими ушами слушали речь Джегейль и приняли ее как руководство к действию!
Непонятно было, отчего в столице до сих пор не знают о делах на побережье.
– Похоже, агенты нашей доблестной Тайной Канцелярии совсем мух не ловят, – кипел Никодес, выслушав в очередном поселке или имении очередную порцию тревожных известий.
– Возможно, мы разминулись с донесением обо всем этом, – флегматично отвечал Дастин ди Ланцэ. – Или же фор Циррент не во все нас посвятил. Обрати внимание, между прочим, пока что мы многое слышали, но ничего не видели своими глазами – никаких следов, ни очевидцев, ни даже пиратских парусов на горизонте.
– И что это, по-твоему, значит?
– Слухами можно играть с двух сторон. Гляди, наша доблестная Тайная Канцелярия с подачи милой барышни Джегейль считает, что слухи о нападениях на побережье выгодны нам в столице.
– Ну? – Никодес решительно не понимал, к чему клонит приятель.
– А может, Одару они тоже выгодны? Сам припомни, много мы слыхали здесь добрых слов о короле? Только и говорят, что он не может защитить своих подданных!
Никодес зло выругался, а Дастин мрачно кивнул:
– Вот тебе и «ну». Пиши принцу, Нико. Он должен знать. И еще – ты помнишь, что барышня плела насчет ополчения? Думается мне, ее идеи срочно нужно воплотить в жизнь, и мне очень интересно, чем занят генерал-губернатор.
