Текст книги "Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв."
Автор книги: Ален Демурже
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)
Глава 8
Военно-монашеские ордены и война
В XII и XIII вв. рыцарь, хотя по преимуществу и был бойцом, профессиональным военным еще не был: его военная активность была. периодической и не занимала всю его жизнь. В основе западной военной системы лежали феодально-вассальные отношения и фьеф. Ее приспособили к условиям крестового похода, Реконкисты или сражений на Балтике: например, на латинском Востоке, как в Иерусалиме, так и в Морее, служба вассала была более долгой и предъявляла больше требований, чем на Западе. Выражение «профессиональный военный» больше подходит «коттеро» или «брабансонам», этим презираемым, но необходимым в средневековых армиях наемникам, к которым, как мы видели, обратился основатель арагонского ордена Монжуа [386]
[Закрыть].
Таким образом, феодальные армии не были армиями профессиональными, постоянными. Эту роль в условиях и контексте, достаточно разных в зависимости от конкретного места, сыграли военно-монашеские ордены. Поэтому к военной деятельности орденов – на Святой земле, в Испании, в Пруссии – необходим аналитический подход.
На Святой землеИерархические статуты ордена Храма, первая часть retrais, приложенных к уставу (статьи 77–197), образуют военный устав, не имеющий аналогий в других орденах и единственный в средние века [387]
[Закрыть]. Он дает точные сведения об опыте войны на Святой земле и послужит мне справочником.
«Монастырь» как боевое формирование
Все боевые братья, рыцари или сержанты, в совокупности составляли «монастырь» ( couvent). Они жили в «estage» (казарме) или же «в военное время, когда братья при оружии и в полях», – в « herberge», то есть в лагере [388]
[Закрыть]. При выполнении операций тамплиеры формировали «походный порядок» ( route), вид которого различался в зависимости от того, мирным или военным было время.
В мирное время братья ехали на мулах или походных конях, оруженосцы вели перед ними в поводу sommiers, или вьючных животных, которые везли снаряжение и материалы для лагеря. Ехали по «пастбищу» (равнине), как днем, так и ночью, чтобы защищать и контролировать людей и имущество [389]
[Закрыть]Устав различает переход по «мирной земле» (замиренной и спокойной территории) и по «земле, требующей бдительности» ( terre de regart– плохо подчиненной территории, возможно, пограничной); братья,
минуя водный поток на мирной земле, могут напоить своих животных, если хотят, но пусть не задерживают отряда. Если они минуют воду на земле, требующей бдительности, и стяг ( gonfanon– тот, кто несет знамя и ведет отряд) минует ее без водопоя, они не должны поить животных без разрешения [390]
[Закрыть].
В военное время тамплиеры организовали особое командование, отличное от обычной организации ордена. Магистр сохранял свое главенство, но военачальником становился маршал [391]
[Закрыть]. Под его началом подмаршал отвечал за оружие, туркопольер – за туркополов и сержантов, знаменосец – за оруженосцев. При этом братья строились в порядок eshiele( echelle[лестница], или эскадрон); они все так же ехали на походных конях, но уже были одеты в доспехи; оруженосцы, ехавшие перед рыцарями, несли мечи и копья, а другие, позади, вели в поводу «декстрариев» ( destriers), или боевых коней. Эскадронная форма «походного порядка» характерна для военного времени; эскадрон строился в колонну для переходов или цепью, когда армия на поле боя готовилась к атаке.
Различие между переходом в мирное и военное время – принципиальное: «Когда монастырь следует походным порядком, знаменосец должен двигаться впереди стяга, а стяг поручает нести оруженосцу. <…>. В военное же время и когда братья следуют эскадроном, нести стяг должен туркопол…» [392]
[Закрыть]
Лагерная жизнь
Жизнь тамплиеров делилась на монастырскую и лагерную, на жизнь в «доме» (каком угодно постоянном поселении) и в « herberge», лагере.
Когда братья ездили верхом, они брали коней из «каравана», а вьючных животных из « sommaige» (так назывался обоз) [393]
[Закрыть]. Гардеробмейстер раздавал одежды и материал для постели – « carpitte», или толстое покрывало, «дабы покрывать их ложе или их кольчуги, когда они едут», а также сумки, одна из которых была из кольчужной ткани (« treslis») для перевозки одежды и кольчуг [394]
[Закрыть]. Снаряжение и материал для устройства лагеря грузили на вьючных животных, тогда как братья ехали на конях или на мулах. Во время перехода один брат мог приблизиться к другому и заговорить с ним, но только с разрешения маршала и стараясь «подъезжать и отъезжать с подветренной стороны», так как иначе «пыль нанесла бы колонне вред и неприятность» [395]
[Закрыть].
Маршал давал команду остановиться, провозглашая: «Становитесь лагерем ( herbergies vos), господа братья, во имя Bora» [396]
[Закрыть]. Различали ночевку в общей спальне ( herberge en dortoir) и ночевку в шатрах ( herberge sous tente). Во время войны отличали также «привал на постоялом дворе» ( herberge en ostel) или «установленный привал» ( herberge arrestee) от простых остановок, например для охраны фуражиров, а также от более или менее длительного стояния в засаде: тогда не следовало «снимать ни узды, ни седла» [397]
[Закрыть]. Материал для устройства лагеря состоял из палаток; магистр имел право на палатки круглые, «островерхие» ( aguillier) или (и) «гребелеры» ( grebeleur), из которых последняя была меньше «островерхой» [398]
[Закрыть]. Братья старались содержать в хорошем состоянии стойки и колышки ( laborer pels et chevilles), как и свои доспехи [399]
[Закрыть]. Начинали с установки походной часовни – где братья собирались, чтобы читать по часам, – рядом с которой ставили палатку магистра, палатку командора Земли и палатку для мяса, а потом остальные [400]
[Закрыть]. Действительно, в походе назначали «командора по мясу», чтобы он раздавал пищу [401]
[Закрыть].
Сколько эскадронов было? Когда война шла в Триполи и Антиохии, формировали два эскадрона рыцарей: один под командованием маршала монастыря, который прибывал в Триполи или Антиохию, другой под командованием маршала Земли (Триполи или Антиохии) [402]
[Закрыть]. Не имелись ли в виду скорее «баталии», каждая из которых состояла из определенного количества эскадронов? Ведь, согласно тексту, эскадрон отдавался под начало эскадронного командора, имевшего стяг и десять рыцарей для охраны последнего: «И все, что сказано о Маршале, верно для всех командоров, начальствующих над эскадронами» [403]
[Закрыть]. К рыцарским эскадронам добавлялись эскадроны боевых сержантов и один эскадрон оруженосцев.
В бою
Наставал момент идти в бой.
Рыцари брали копье и щит и садились на декстрариев; те оруженосцы, которые прежде несли оружие, становились на охрану мулов и походных коней, а те, которые вели декстрариев, строились в эскадронный порядок – они последуют сразу за господами, готовые помочь им или заменить раненого либо убитого коня:
Сражение, атака тяжелой конницы – это только один аспект боев. Вспомним принципиальное различие, предложенное Жоржем Дюби, между войной, состоящей из набегов и грабежей, и сражением (Бувин в 1214 г.), настоящим судом Божьим [405]
[Закрыть]. Сражения на Западе были редкими и на Востоке немногим чаще. Реймонд Г. Смейл насчитал их 27 с 1097 по 1192 г., из которых 17 состоялось до 1127 г. [406]
[Закрыть]В них вступали с величайшей отвагой, уповая на Господа и не страшась смерти, распахивающей врата рая. Хронисты часто ссылались на библейский пример Маккавеев и цитировали знаменитую фразу: «Не от множества войска бывает победа на войне, но с неба приходит сила» (1 Мак., 3:18–19). Не ее ли вспомнил магистр Храма Жерар де Ридфор, безрассудно бросаясь в безнадежную схватку с тысячами воинов Саладина у источника Крессон в мае 1187 г.? [407]
[Закрыть]
О тренировке этих людей, которые, в принципе, прибывали на Восток взрослыми и посвященными в рыцари, то есть уже сформировавшимися, ничего не известно. Устав Храма не разрешал тамплиерам участвовать в турнирных поединках без разрешения [408]
[Закрыть]; значит, они в таковых участвовали! Возможно, на том поле, которое Цецилия, вдова графа Понса Триполитанского, отдала своему казначею и «где воины упражнялись в копейной потехе» [409]
[Закрыть]. Михаил Сирийский, который привел некоторые подробности о происхождении ордена тамплиеров, пишет: «Хотя их заведение первоначально было рассчитано на паломников, прибывающих молиться, дабы сопровождать их, однако впоследствии они ходили с королями на войну против турок» [410]
[Закрыть].
В самом деле, тамплиеры и госпитальеры очень скоро вошли в состав королевских армий – с тамплиерами это случилось в Дамаске в 1129 г. Но всегда надо помнить, что первой миссией ордена Храма, как и Госпиталя, была защита паломников. В самом Иерусалиме группе из десяти тамплиеров было специально поручено «сопровождать и охранять паломников, идущих к реке Иордан» [411]
[Закрыть]. Теодорих, совершавший паломничество, сообщает, что тамплиеры и госпитальеры стерегли сон паломников, делавших привал на ночь в садах Авраама, у подножья горы Искушения [412]
[Закрыть]. Эта защитная функция оставалась характерной для военной практики орденов в течение всей их истории: в 1147 г. в горах Малой Азии тамплиеры спасли от катастрофы армию французского короля Людовика VII, прикрыв ее фланги [413]
[Закрыть]. Очевидцы Третьего крестового похода рассказали, как госпитальеры и тамплиеры охраняли авангард и арьергард армии Ричарда Львиное Сердце во время боев на марше: отягощенная обозом, везущая паломников и больных, она с трудом продвигалась по дороге из Акры в Яффы. Надо было не давать ей растянуться, сохранять ее цельность и в то же время отражать нападения на нее [414]
[Закрыть]. Рассказывая о Пятом крестовом походе, все хронисты подчеркивали самоотверженность братьев при защите армии и лагеря под Дамьеттой [415]
[Закрыть].
Братья этих орденов, более опытные и дисциплинированные, чаще всего старались умерять энтузиазм крестоносцев и даже удерживать их от необдуманных действий. А те не всегда к ним прислушивались [416]
[Закрыть].
Оборона латинских государств. Замки и военные марки
Задача обороны латинских государств и контроля над их территорией делала необходимым создание сети укреплений. Замок, оборонительная позиция и место концентрации войск, был в то же время центром политического и экономического господства над покоренным мусульманским населением, которое платило оброк или дань [417]
[Закрыть].
Специфика миссии ордена Храма – обеспечение защиты паломников – побудила поручить им оборону башен и маленьких крепостей, расставленных вдоль маршрутов паломников, на дорогах между Акрой и Яффами, Яффами и Иерусалимом, Иерусалимом и Иорданом. Это относится к Детруа, построенному в 1103 г. к югу от Хайфы, к Дору (или Мерлю), переданному им неизвестно в каком году, но раньше 1187 г. По дороге из Яфф в Иерусалим паломники последовательно миновали квадратную башню Казаль-де-Плен (Ясур), Торон-де-Шевалье (Латрун), построенный одним кастильским рыцарем в 1137–1141 гг. и впоследствии отданный тамплиерам, и Шатель-Арнуль (Ялу), возведенный населением Иерусалима в 1133 г. и вверенный тамплиерам до 1179 г. [418]
[Закрыть]А по дороге из Иерусалима к Иордану или в Иерихон – Ситерн-Руж (Адумин, или Мальдуан), замок Сорока Дней, стоящий на горе Искушения выше садов Авраама и так называемой башни Крещения, на Иордане, недалеко от греческого монастыря Святого Иоанна Крестителя [419]
[Закрыть].
Но, кроме этих специфических построек, тамплиеры и госпитальеры в XII в. почти не имели замков. Иерусалимское королевство доверило орденам лишь очень немногое – Бетгибелин и Газу близ Аскалона, до 1153 г. остававшиеся в руках Фатимидов. Агамаут (Амман) за Иорданом передал тамплиерам Филипп де Милли, когда вступил в орден и стал его магистром в 1166 г.
Во второй половине XII в. оборона границы была организована в Самарии и Галилее, вдоль Иордана. Тамплиеры построили Ла-Фев ив 1168 г. от короля Амори I получили Сафед; построенный в 1177 г. Шателле был почти сразу, в 1179 г., разрушен Саладином. Дополнял ансамбль замок госпитальеров Бельвуар, прекрасный образец постройки типа castrumс двойным кольцом стен.
Зато в Триполи и Антиохии графы и князья поручали военным орденам заботу об организации обороны своих территорий. Там были созданы настоящие военные марки.
На границах княжества Антиохии и Киликийской Армении тамплиеры между 1131 и 1137 гг. получили Баграс (у латинян – Гастон), а потом замки Дарбсак (или Трапезак), Рош-Гильом и Рош-де-Руассель. Столь раннее формирование этой марки несомненно объясняется острым соперничеством между латинянами и армянами – которое проявлялось и в Антиохии – и неспособностью князя Антиохии утвердить свою власть. Надо было также застраховаться от попыток византийцев отвоевать эти земли. Тевтонцы и госпитальеры тоже присутствовали в Антиохии, но прежде всего, в XIII в., они появились в царстве Киликийская Армения [420]
[Закрыть].
Лучше известна марка, образованная военными орденами на севере графства Триполитанского с целью сдерживать секту ассассинов, прочно укрепившуюся на Джебель-Ансария. Мощный ансамбль, созданный тамплиерами из прибрежных крепостей Тортоса и Арима и замка Шатель-Блан (Сафита), ни в чем не уступал очень известному Крак-де-Шевалье, который один сеньор передал Госпиталю в 1142–1144 гг. Впоследствии его оборонительные сооружения непрестанно усиливали. Он служил центром для целой сети башен и второстепенных замков на восточной границе графства. Купив в 1168 г. Маргат, орден Госпиталя стал контролировать и северные границы того же графства, отделенного в XIII в. от княжества Антиохии в результате внедрения мусульман в область Латакии [421]
[Закрыть].
Поражение при Хаттине в 1187 г. повлекло за собой почти полное исчезновение Иерусалимского королевства и потерю почти всех замков. Частично восстановленное в первой половине XIII в., королевство отныне состояло из узкой прибрежной полосы, к которой дипломатическая ловкость Фридриха II на время, с 1229 по 1244 г., добавила Иерусалим. Латиняне, отныне вынужденные только обороняться, строили – или отстраивали – мощные крепости. Их все чаще передавали военным орденам, которые одни, благодаря своим патримониям на Западе, имели необходимые ресурсы, чтобы вооружать и содержать их [422]
[Закрыть]. Так, Юлиан Сидонский продал тамплиерам крепость своего города и замок Бофор. Замки строились благодаря дарам, а также труду паломников: крестоносцы Пятого похода в 1217 г. приступили к строительству Атлита и в 1220 г. передали его тамплиерам; он получил название Шато-Пелерен [Замок Паломника]. Сафед, взятый и разрушенный Саладином, с 1240 г. отстроили для тамплиеров благодаря деньгам, собранным паломниками, которые пришли с епископом Марсельским Бенедиктом Алиньянским [423]
[Закрыть]. Тамплиеры сохранили его до 1266 г. Тевтонцы в 1230 г. возвели замок Монфор, ставший резиденцией их ордена [424]
[Закрыть].
Особо заботились здесь о защите побережья, для чего служили города с крепкими стенами (Тортоса, Тир, Сидон, Акра) и крепости в чистом виде, как Шато-Пелерен. Парадоксальным образом эти приморские крепости служили не затем, чтобы отражать врага с моря, – в этой сфере у франков было большое преимущество, – а против неприятеля, который придет с суши. Кстати, они стали последними очагами латинского сопротивления мамелюкам в 1291 г.
В Испании периода РеконкистыВоенная деятельность орденов на Пиренейском полуострове происходила в очень разных условиях. Граф Барселоны Раймунд Беренгер IV в 1143 г. попросил тамплиеров принять участие в «защите западной церкви, каковая находится в Испании», и взял их на службу, чтобы «сражаться с маврами и славить веру христианскую» [425]
[Закрыть]. Они это сделали, как и госпитальеры, но отнюдь не забывали о своем приоритетном занятии в Святой земле. А вот кастильские и леонские ордены служили прежде всего Реконкисте. Во всех случаях – это принципиально – контроль над Реконкистой сохраняли королевские власти, и ордены никогда не были в состоянии, как на Востоке, вести независимую политику [426]
[Закрыть].
Источники редко выделяют специфическую роль орденов в королевской армии: один раз, в 1178 г., соглашение между Храмом и Госпиталем упоминает миссию авангарда и арьергарда, которую выполняли тот и другой [427]
[Закрыть]. Но их участие в операциях Реконкисты засвидетельствовано, будь то взятие Куэнки (1177 г.), сражение при Лас-Навас-де-Толоса (1212), завоевание Балеарских островов или осада Севильи. Они принимали участие во всех операциях Альфонса XI Кастильского, направленных на захват контроля над Гибралтарским проливом, от сражения на реке Саладо в 1340 г. до осады Альхесираса (безуспешной) в 1350 г. Точно так же они постоянно присутствовали в боях Гранадской войны (1482–1492): магистр Калатравы Родриго Тельес Хирон погиб в засаде, устроенной мусульманами его войскам под Лохой [428]
[Закрыть], а великий командор Сантьяго, Гарсия де Кастрильо, водрузил знамя святого Иакова на гранадской Альгамбре 2 января 1492 г.
Таким образом, орденских братьев мобилизовали в королевскую армию; но иногда ордены действовали и на свой страх и риск – дерзкий набег, благодаря которому в руки братьев Калатравы попала крепость Сальватьерра, расположенная в глубине мусульманской территории, был целиком обязан их инициативе, как и взятие Вильены в 1240 г. [429]
[Закрыть]Расположение орденов на границе вынуждало суверенов давать им определенную самостоятельность: граница была зоной контактов, насилия, налетов и захватов, где действовать и реагировать следовало быстро.
Королевская власть заставляла ордены предоставлять ей вооруженную силу, различную в зависимости от природы и масштаба намеченной операции. В 1287 г. король Арагона вызвал для защиты границы Валенсии 30 тамплиеров, 30 госпитальеров и 20 братьев Калатравы. Задумав в 1303 г. поход на Гранаду, Хайме II потребовал 100 тамплиеров, 60 госпитальеров, 30 братьев Калатравы и 20 – Сантьяго. В 1493 г. Калатрава должна была поставить в кастильскую армию 293 копья (рыцаря) [430]
[Закрыть]. Возможно, не все они принадлежали к братьям ордена – были и наемники. Таким образом, утверждение, что магистр Сантьяго во время осады Севильи командовал 280 рыцарями, не означает, что он командовал непременно 280 братьями своего ордена [431]
[Закрыть].
Впрочем, численность менее важна, чем боевые качества. В Испании, как и на Святой земле, ценили готовность и умение орденов быстро мобилизоваться. В 1233 г. для штурма Буррианы король Арагона вызвал свои войска в Теруэль; в назначенный день на месте были одни лишь контингенты орденов – знать и городские ополчения явились только через два дня! Объединенные орденские отряды всегда составляли, вместе с королевским домом, прочное ядро армии [432]
[Закрыть].
Столь же ясной была королевская политика в том, что касалось защиты границы: ордены – это орудия для обороны страны. Уступив в 1211 г. Авис тем, кто пока был всего лишь ополчением Эворы, португальский король Афонсу II потребовал строительства крепости. Арагонский король добивался от братьев Сан-Жорди, чтобы они сделали то же на бесплодном плоскогорье Альфама [433]
[Закрыть]. Пограничные области, отвоеванные у альмохадов благодаря победе при Лас-Навас, были по секторам распределены между орденами Калатравы, Алькантары, Сантьяго и Госпиталя. Когда после взятия Кордовы, Мурсии, Севильи этот фронт исчез, построенные орденами замки стали бесполезными. Они стоили дорого, а ордены их больше не содержали. В XV в. некоторое их количество уже грозило рухнуть [434]
[Закрыть].
Но защитой границы в той же мере, как и военная деятельность, считалась колонизация. И тут, как мы увидим, интересы короля совпадали с интересами орденов.
Миссионерская война на БалтикеОправданием действий военных орденов служили крестовые походы на Святой земле, священная война в Испании. На Балтике главной деятельностью тевтонцев и их предшественников, Меченосцев и Добринского ордена, была миссия. На этой территории не было ничего, что оправдывало бы войну, делая ее справедливой: ни могилы Христа, ни христианских земель, которые нужно было вернуть, пусть даже тевтонцы сделали Пруссию землей Девы Марии. Цели боев в Пруссии и Ливонии, как и борьбы с литовцами в XIV в., сводились к завоеванию земель и обращению язычников, при необходимости силой оружия. Существенным элементом этой борьбы была германская колонизация. Поскольку язычники оказывали ожесточенное сопротивление, дело надо было снова и снова начинать с нуля, постоянно устраивая все новые рейды и военные экспедиции. Призывы к крестовому походу были полезными, но очень спорадическими. Тевтонцы умели сохранять полный контроль над этими походами, а папство систематически поощряло эту практику, как показывают буллы Григория IX и Иннокентия IV [435]
[Закрыть]. Тевтонцы также набирали в Германии добровольцев вне институтов крестовых походов. Итак, за одним исключением (в 1255 г. этими крестоносцами командовал чешский король Пржемысл II Отакар) тевтонцы на свой лад – в XIII в. в Пруссии и Ливонии, в XIV в. против литовцев – вели миссионерскую войну.
Природные условия диктовали особый тип этой войны. Пруссия – это низинная, болотистая территория в прибрежной зоне. На юге и юго-востоке ее отделяет от Литвы широкий пояс лесов и болот («Вильднис», Wildnis). Климатические условия имели решающее значение: вести военные операции можно было только сухим летом либо умеренно холодной и сухой зимой – тогда болота и реки замерзали и не было снежных бурь, что давало возможность перемещаться. Как на дождливое лето, так и на мягкую и сырую зиму ничего планировать было нельзя. Именно в зимнюю кампанию, когда море замерзло, Меченосцы захватили остров Эзель [436]
[Закрыть].
Эта война набегов, состоящая из наступлений и контрнаступлений, с растянутым фронтом, заставляла предоставлять командованию на местах изрядную самостоятельность. Устав Тевтонского ордена, пересмотренный в 1244 г., предписывает командирам совещаться, чтобы приноравливаться к разным типам боя, которые навязывает мобильный и хорошо знающий местность противник [437]
[Закрыть].
В Пруссии происходила война с целью завоевания, а также покорения населения. Расставленные по стране замки и укрепленные бурги, опорные пункты систематической немецкой колонизации, в конечном счете сломили его сопротивление [438]
[Закрыть]. Замки и бурги имели одинаковую форму – квадратную, и центром им служили двор или площадь. По образцу Stockс квадратным донжоном было построено шесть десятков замков, которые насчитывались в Пруссии в 1300 г., не считая бургов и укрепленных городов. Тевтонцы внедрили камень и строительный раствор в эти регионы, где прежде царило дерево. Они привезли сюда каменщиков из Северной Германии. Только в XIV в. они усвоили датскую традицию кирпичного строительства, столь характерную для балтийских регионов [439]
[Закрыть].
В Ливонии орден располагал собственными замками, но обеспечивал также охрану епископских. В XIV в. там насчитывалось не менее 140 замков, в том числе 24 большие крепости [440]
[Закрыть]. Их повышенное количество объяснялось необходимостью защищать границы – на востоке с русскими княжествами Новгородским и Псковским, а на юге с Литвой. С обеих сторон Жемайтии, территории Литвы, вклинившейся между Пруссией и Ливонией, тевтонцы построили два заслона из замков – один в XIII в. вдоль обоих берегов реки Düna(Двина), от Дюнабурга [Даугавпилса] до Дюнамюнде [Даугавгривы] (в устье), другой в XIV в. на Немане со стороны Пруссии, при магистре Винрихе фон Книпроде [441]
[Закрыть].
Расположение и роль этих замков определялись характерными особенностями войны на этой двойной границе. Их функция состояла не в том, чтобы выдерживать осаду многочисленного и сильно вооруженного противника, а в том, чтобы сдерживать набеги мелких, очень подвижных групп, прежде всего настроенных на грабеж и разрушение. Ливонские бурги находились в тылу, и их защищало местное ополчение. После того как противника обнаруживали и население ближайших деревень по возможности отправляли в укрытие, по тревоге поднимали уполномоченных ордена, и те вызывали тевтонскую армию. Группы литовцев, уже с добычей или без нее, перехватывались и уничтожались, прежде чем они могли проникнуть в глубь Ливонии. Замки не нуждались в особо сложной системе укреплений, но они должны были стоять близко друг к другу, чтобы контролировать водный путь, на котором летом использовали эффективные малые суда – Bolskop [442]
[Закрыть]. Финансировались эти замки отчасти за счет налогов, собираемых с жителей [443]
[Закрыть]. Тевтонцы приспособились к тактике литовцев и отвечали на их набеги своими, быстро продвигаясь по тропам или по берегам замерзших рек. Крупномасштабные операции против литовских городов и крепостей происходили летом, когда оно было благоприятным. Завоевания сразу же закрепляли, строя новые крепости. Взятие Каунаса в 1362 г. позволило Книпроде продлить линию обороны вдоль Немана.
Все эти операции проводили войска, состоящие из тевтонских рыцарей, их знатных вассалов и вспомогательных отрядов из ополчения бургов, équités prutheni[прусских всадников ( лат.)], занимавших место – в другом регистре, – которое в Святой земле занимали туркополы [444]
[Закрыть]. Для более важных операций орден мог рассчитывать также на мелкое немецкое дворянство и в XIV в. – на западноевропейскую знать, которая, как мы увидим, с большим удовольствием принимала участие в «крестовых походах в Пруссию». Иногда поддержку ордену оказывала высшая знать империи: в 1266 г. в Пруссии побывали маркграф Бранденбургский, ландграф Тюрингский и герцог Брауншвейгский.
Войны на побережье Балтики часто были жестокими. Язычников тогда считали дикарями и скотами, в то время как мусульмане и евреи, оставаясь «нечестивыми противниками имени Христова», сохраняли право на некоторое уважение. В глазах завоевателей Пруссии и Ливонии (впрочем, это было общей позицией как христиан, так и мусульман) для язычника не могло быть иного выбора, кроме обращения или смерти. Уточним для читателя, на которого произвели впечатление образы и музыка из фильма Эйзенштейна и Прокофьева «Александр Невский», – фильма, конечно, хорошего, но пропагандистского, – что тевтонцы не имели монополии на насилие: немецкого или польского колониста, попавшего в руки литовцев, тоже не ждало ничего хорошего. Но, в конце концов, агрессорами были тевтонцы и христиане. Войны в Пруссии и Литве – это долгий и нудный перечень побоищ, расправ над пленными, отправок в рабство, пыток и костров, массовых переселений. Хроника Виганда Марбургского без эмоций сообщает об одном из таких набегов, типичном для войны того времени. Это 1372 г.
[Командор Инстербурга (в Восточной Пруссии)] едет в лес с сотней копейщиков, чтобы грабить и изнурять язычников. На реке Шешупе они спешиваются, едят и пьют, поднимаются по Неману и переходят его, внезапно входят в четыре деревни, не предупрежденные об их появлении. Они предают мечу всех, кого обнаруживают, когда те только что уснули, – мужчин, женщин, детей [445]
[Закрыть].
Командор и не подумал предложить крещение! И это XIV в., когда орден уже осудили за применение насилия францисканец Роджер Бэкон, архиепископ и горожане Риги, папы Климент V и Иоанн XXII!
Итак, набеги, осады, разрушения. Сражения были редкостью, и в них одно государство – тевтонское – сталкивалось с другими: с русским Новгородским княжеством (битва на льду озера Пейпус [Ледовое побоище] в 1242 г.; с Польским королевством (битва при Танненберге [Грюнвальде] в 1410 г.); с великим княжеством Литовским. Тут уже стоял вопрос не о покорении язычников, а о политическом, военном и религиозном leadership[лидерстве ( англ.)] в Центрально-Восточной Европе.
