Текст книги "Самые знаменитые святые и чудотворцы России"

Автор книги: Алексей Карпов

Соавторы: Алексей Юрьев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

В течение восьми дней старец нестерпимо страдал и лежал еле живой, не принимая никакой пищи. Отчаявшись за его жизнь, послали за врачами. Те освидетельствовали больного: оказалось, что у него проломлена голова, сломаны ребра, грудь, на теле множество смертельных ран. Братия собрались в его келье, послали за игуменом. В это время преподобный уснул. И вот, в сонном видении, ему вновь, как и много лет назад, явилась Пресвятая Богородица. Она была в царской порфире, следом шествовали апостолы Петр и Иоанн Богослов. Остановившись у постели больного, Пречистая указала на него перстом правой руки и, оборотясь к врачам, произнесла: «Что вы трудитесь?» Затем обратила лицо Свое к старцу Серафиму и повторила те слова, которые произносила уже однажды: «Сей – нашего рода».

Когда настоятель пришел в келью, Серафим уже очнулся. Он отказался от всякой врачебной помощи и твердо заявил, что возлагает упование на Бога и Божию Матерь. С того времени постепенно к нему стали возвращаться силы.

Около пяти месяцев провел преподобный в монастыре. Облик его после болезни сильно изменился: волосы побелели, а спина согнулась так, что до конца своих дней он мог ходить, лишь опираясь на клюку или на топорик. Но дух старца Серафима не был сломлен. Почувствовав, что силы возвращаются к нему и он снова готов к подвигу, преподобный объявил о своем решении вернуться к пустыннической жизни. Старец Исайя и прочие братия пытались уговорить его остаться в монастыре, но преподобный был непреклонен. (Вскоре разбойники, избившие старца, были найдены. Серафим просил настоятеля обители и помещика не наказывать их, объявив, что в противном случае покинет Саровскую обитель. Злодеев простили, но Бог покарал их: вскоре их дома сгорели от сильного пожара. Разбойники совершенно раскаялись, просили у старца Серафима прощение и, как свидетельствует Житие святого, встали на путь добродетельной жизни.)

В 1806 году настоятель Саровской обители, старец Исайя, по болезни и старости лет удалился от дел. Братия избрали на его место Серафима, однако преподобный отказался от этого назначения. Настоятелем был избран отец Нифонт. Исайя прожил в монастыре еще год. Из-за немощи он не мог сам ходить в пустынь к Серафиму, и братия, по его просьбе, возила его туда на тележке. Смерть старца Исайи (декабрь 1807 года) произвела сильное впечатление на преподобного. Это был последний из близких ему людей. До конца жизни Серафим с особым усердием молился о упокоении душ блаженных Пахомия, Иосифа и Исайи и завещал поминать их в молитвах своим ученикам.

По смерти старца Исайи преподобный, не изменяя своего образа пустыннической жизни, возложил на себя новый тяжкий подвиг – молчальничество.Кто бы ни приходил к нему в пустынь, старец не выходил навстречу. Если ему приходилось встретить кого-нибудь в лесу, он падал ниц на землю и не поднимал головы до тех пор, пока встречный не проходил мимо. В таком безмолвии преподобный провел около трех лет. В конце этого срока он из-за болезни ног даже перестал посещать Саровскую обитель по воскресным и праздничным дням. Раз в неделю один из иноков приносил ему пищу – немного хлеба или капусты; потупив голову и не глядя на пришедшего, старец принимал принесенное и не говорил ни слова.

Среди братии нашлись недовольные тем, что преподобный удалился от монастыря. Настоятель обители отец Нифонт, «муж богобоязненный и добродетельный и в то же время великий ревнитель устава и порядков церковных» (слова Жития), также выражал недовольство тем, что старец не принимает причащения в монастырской церкви. Был созван собор из старших иеромонахов, которым представили на разрешение вопрос относительно причащения старца Серафима. Старцы решили предложить преподобному, если он здоров и крепок ногами, по-прежнему приходить в обитель по воскресным и праздничным дням для причащения Святых Таин; если же ноги не служат ему (а после трехлетнего стояния на камне так оно и было), он должен перейти на жительство в монастырскую келью. Брат, носивший по воскресным дням пищу святому, передал ему решение монастырского собора. В первый раз старец ничего не ответил. Тогда, спустя неделю, брат повторил соборное распоряжение. В ответ преподобный благословил инока и вместе с ним отправился пешком в обитель. Это случилось 8 мая 1810 года. Преподобному было пятьдесят лет от роду.

По возвращении в монастырь после пятнадцатилетнего пребывания в пустыни начался новый подвиг преподобного – затворничество.9 мая, в день перенесения мощей святителя Николая, старец Серафим причастился в больничной церкви святых Зосимы и Савватия Соловецких и, взяв благословение у настоятеля Нифонта, поселился в прежней своей монастырской келье. При этом он никого не принимал к себе, никуда не выходил и не говорил ни с кем ни слова. В келье своей он не держал ничего, даже самых необходимых вещей: лишь икона Божьей Матери, пред которой всегда горела лампада, да обрубок пня, заменявший ему стул, составляли всю его обстановку. Старец не употреблял даже огня. Он носил ту же одежду, что и в пустыни. Под рубашкой на груди у него висел большой пятивершковый железный крест, который старец именовал «веригами». Но собственно вериг и власяницы он не носил. «Кто нас оскорбит словом или делом, – говорил он впоследствии, – и если мы переносим обиды по-евангельски – вот вериги нам, вот и власяница. Эти духовные вериги и власяницы выше железных». Пил преподобный одну только воду, в пищу же употреблял лишь толокно и белую квашеную капусту. Воду и пищу приносил ему живший по соседству инок Павел. В течение всех лет затвора во все воскресные и праздничные дни старец причащался Святых Таин, приносимых ему прямо в келью из больничной церкви. Чтобы не забывать о часе смертном, он попросил поставить в сенях своей кельи гроб, выдолбленный им самим из цельного дуба.

После пятилетнего пребывания в затворе старец несколько ослабил его. Этому предшествовали следующие события. В августе 1815 года в обитель прибыл епископ Тамбовский Иона, желавший повидать чудного старца. Вместе с монастырскими властями он подошел к дверям кельи, и настоятель Нифонт громко объявил о его приходе старцу. Однако Серафим не отворил дверь и ничего не отвечал. Нифонт предложил силой сорвать дверь с петель, но епископ благоразумно отверг это намерение. Так ни с чем он и покинул Саров. Спустя неделю после его визита в Саров приехал тамбовский губернатор Александр Михайлович Безобразов с супругой. Они хотели принять благословение от святого, однако в монастыре их заверили, что это совершенно невозможно. Тем не менее супруги подошли к дверям кельи. К удивлению всех, старец отворил дверь. Он внимательно посмотрел на прибывших и, не говоря ни слова, благословил их. Старец был в чистейшем белом подряснике, весь седой и согбенный. Лицо его, как показалось губернатору и его супруге, излучало свет. С того времени старец отворил дверь в свою келью, но еще в течение примерно трех лет продолжал безмолвствовать. Затем понемногу преподобный стал беседовать с приходящими к нему иноками и мирянами, исповедовать их, все еще не выходя из затвора.

Так святитель принял на себя новый великий подвиг так называемого старчества,всецело посвятив себя служению миру, духовному руководительству и врачеванию иноков и всех нуждающихся в его утешении и совете. Окончательно он оставил затвор только в 1825 году, после нового чудесного явления ему Пресвятой Богородицы. В ночь на 25 ноября 1825 года в сонном видении преподобному явилась Пресвятая Божия Матерь вместе со святителями, память которых отмечалась в этот день, – святыми Климентом Римским и Петром Александрийским. Пречистая разрешила Серафиму выйти из затвора и вновь посещать пустынь. Получив благословение у отца Нифонта, преподобный вновь стал посещать пустынную келью и молиться в ней.

По болезни ног он уже не мог часто ходить в свою прежнюю, «дальнюю пустыньку». Ему полюбился так называемый Богословский родник верстах в двух от монастыря. Он существовал издавна, еще до прихода преподобного в Саров, но давно пришел в негодность. По просьбе старца родник расчистили; Серафим стал повсюду собирать камешки и выкладывать ими дно родника. Впоследствии этот родник получил название «Серафимова» и прославился тем, что от его воды люди получали исцеление от самых различных болезней. На горке возле родника для преподобного был устроен небольшой сруб, без окон и даже без дверей, с земляным входом. Позже поставили новую келью с дверями и печью, но также без окон. В этой келье, получившей название «нижней», или «ближней пустыньки», старец проводил все будние дни, к вечеру же возвращался в монастырь. (Впоследствии эта «ближняя пустынька» была перенесена в Серафимо-Дивеевский монастырь, основанный преподобным.)

Сорок семь лет провел к тому времени старец в монастыре, из них шестнадцать лет в пустынножительстве, другие шестнадцать лет в затворничестве, в многолетнем молчании, в неустанных трудах над своей душой, в непомерных добровольных страданиях, трехлетнем столпничестве, в полном отречении от мира – и лишь достигнув высочайшего совершенства, укрепившись в благодати Божией, он, продолжая во всем свою подвижническую жизнь, принимает на себя апостольское служение миру. Слава о великом подвижнике давно уже ходила по всей России. Тысячи страждущих духом, чающих наставления, духовного или телесного исцеления устремляются к святому старцу – и теперь преподобный готов принять всех их.

Среди приходящих в обитель были люди самого различного звания: и знатные люди, и государственные деятели, и даже члены императорской фамилии (в 1825 году преподобного Серафима Саровского посетил и принял от него благословение великий князь Михаил Павлович, брат тогдашнего императора Александра I и будущего Николая I; существует предание, согласно которому святого незадолго до своей смерти посетил и император Александр I). Но более всего было простолюдинов, крестьян. Поток паломников к «батюшке Серафиму» особенно возрос в последние годы его жизни; иной раз ему приходилось принимать до двух тысяч и даже более человек. Выражаясь словами Жития святого, в глазах русского православного народа преподобный стал «прибежищем, духовною опорою и утешением всех страждущих и обремененных, скорбящих и озлобленных, милости Божией и благодатной помощи требующих». Старец как бы насквозь видел каждого, и слово его исцеляло многих, даже зачерствевших душою людей. Приведем лишь один рассказ из Жития святого, иллюстрирующий это.

Однажды в Саров из-за простого любопытства приехал некий известный генерал. Осмотрев монастырь и не получив ничего для души своей, он собрался уже было уезжать, но его остановил один помещик по фамилии Прокудин, уговоривший генерала зайти в келью к старцу Серафиму. Генерал сначала отказывался, но затем – опять же из любопытства – согласился. Когда они вошли, преподобный смиренно поклонился генералу в ноги, и это его смирение поразило генерала. Прокудин вышел из кельи. Вскоре оттуда послышался плач: то плакал, словно малое дитя, генерал. Через полчаса двери отворились, и старец вывел за руку генерала. Ордена и медали остались в келье, старец вынес и их. Оказалось, что ордена сами собой свалились с груди маститого военного. «Это потому, что ты получил их незаслуженно», – сказал ему Серафим. Впоследствии генерал говорил, что он прошел всю Европу, знавал людей всякого рода, но ни в ком не встречал такого смирения и даже не подозревал о возможности такой прозорливости, с которой старец раскрыл перед ним всю его жизнь до мельчайших подробностей.

Ко всем приходящим он обращался одинаково ласково, каждого называл «радость моя» или «сокровище мое», и это были не простые слова, ибо святой старец искренне радовался, видя в грешнике истинное христианское настроение и готовность раскаяться. Каждого встречал пасхальным приветствием «Христосе воскресе» и целовал в уста. Люди уходили от преподобного духовно утешенные, часто в духовно-восторженном состоянии. «Радость моя! стяжи себе мирный дух, и тысячи вокруг тебя спасутся», – говорил он одному благочестивому посетителю. Эти слова в полной мере применимы к самому святому.

Но он принимал не всех. Рассказывают, что однажды, незадолго до восстания декабристов, к старцу пришел некий гвардейский офицер, участник декабристского заговора и член масонской ложи. Старец прогнал его, произнеся при этом: «Гряди, откуда пришел». Такие люди, объяснял он одному из присутствовавших при этом, приносят лишь беды и замутнение России.

Святой получил от Бога великий дар прозорливости. Он не только распознавал внутренние помыслы любого человека, но и давал порой удивительные практические советы тем простым людям, которые приходили ему за помощью: так, не раз он помогал крестьянам отыскать украденную у них или потерянную ими вещь, называя место, в котором ее надлежит искать; иной раз человек приходил к нему с просьбой, а старец, ни о чем не спрашивая, сам рассказывал ему обо всем. На многие письма он отвечал, даже не вскрывая конверт, но заранее зная содержание письма. Преподобному Серафиму приписывают и многие пророчества, касающиеся исторических судеб России. Так он предсказал голод в 1831 году, нападение на Россию трех держав (что исполнилось в годы Крымской войны). Считают, что Серафим Саровский предсказывал и грядущие бедствия России – великую войну, революцию, гибель множества людей, разорение Церкви и последующее возрождение.

Еще при жизни преподобный прославился как великий целитель и чудотворец. Его чудеса и исцеления кажутся совершенно невероятными, а между тем их очевидцами были многие люди. Обыкновенно для исцеления страждущих, иных из которых приносили в его келью, потому что они не могли самостоятельно передвигаться, преподобный помазывал их елеем из лампады, горевшей перед его келейной иконой Пресвятой Божией Матери Утешительницы (сам преподобный называл ее иконой Божией Матери – Радости всех радостей). Первое из исцелений было совершено им в 1823 году; исцеленным оказался помещик Михаил Васильевич Мантуров. Впоследствии М. В. Мантуров стал преданнейшим учеником преподобного Серафима; в частности, он продал все свое имение и вырученные деньги потратил на устроение Дивеевской обители.

Знаменитый Серафимо-Дивеевский женский монастырь (в 12 верстах от Саровской обители) стал главным земным памятником преподобному Серафиму Саровскому.

Монастырь этот был основан в 1780 году помещицей Владимирской губернии Агафией Семеновной Мельгуновой, вдовой полковника Мельгунова (в иночестве она получила имя Александры). Преподобный Серафим, будучи еще диаконом, участвовал в предсмертном соборовании матери Александры, совершенном его учителем, саровским настоятелем Пахомием. На отца Пахомия мать Александра возложила заботу о дивеевских послушницах; но Пахомий был уже стар, Серафим же молод, и, с совета саровского настоятеля, мать Александра именно ему поручила дальнейшую заботу об обители. Перед своей смертью (в ноябре 1794 года) Пахомий поручил Дивеевскую обитель попечению преподобного Серафима.

Преподобный Серафим высоко чтил память матери Александры и всегда именовал ее святой. Сам он, по данному им обету, не посещал Дивеевскую обитель, но постоянно заботился о ней. Дивеевские сестры ходили к нему за благословением, за разрешением недоуменных вопросов и затруднений. Старец привлекал значительные средства благотворителей, почитавших его или получивших от него исцеление, для устройства Дивеевского монастыря. Считая нецелесообразным пребывание в одной обители вдов и девиц, преподобный разделил обитель на два отделения. Место для новой, девичьей общины он выбрал сам, примерно в ста саженях от Казанской церкви первой общины. Место это старец велел обнести канавкой (по преданию, он сам начал копать ее), а также валом; здесь была поставлена ветряная мельница, и так была основана Серафимова девичья мельничная община. Старец говорил, что место это указано ему Самой Пресвятой Богородицей, канавка же – «стопочки Божией Матери; тут ее обошла Сама Царица Небесная». «И как Антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит». (Уже после смерти преподобного Серафима, в 1842 году, обе общины – Мельничья и Александрова – были соединены. Новая обитель получила название Серафимо-Дивеевской.)

Дивеевская обитель была очень бедна, и преподобный старался во всем позаботиться о сестрах, снабдить их всем необходимым. Надо сказать, что в последние годы жизни великого старца братия Саровского монастыря нередко роптали на него: многим не нравилось, что в монастыре вечно толпятся паломники, жаждущие увидеть святого и поговорить с ним. Роптали также и на заботу, с которой относился преподобный к «мельничным сиротам» (так он называл дивеевских сестер). Доходило даже до того, что настоятель Саровской обители Нифонт и солдаты, квартировавшие в монастыре (они подчинялись настоятелю), отбирали у дивеевских послушниц дары, которые вручал им старец Серафим: сухари, свечи, елей, ладан, вино для службы (все это самому Серафиму приносили посетители).

Влияние преподобного на дивеевских сестер было исключительным: без благословения великого старца они не предпринимали ничего, беспрекословно исполняли все его послушания. Уже после смерти преподобного именно в Дивееве сумели сохранить подлинный дух его учения, и не случайно, что останки великого святого, в конце концов, именно здесь нашли упокоение.

25 марта 1832 года, за год и десять месяцев до смерти, преподобный Серафим сподобился еще одного (двенадцатого в его жизни) посещения Пресвятой Божьей Матери, на этот раз в присутствии свидетельницы, старицы Дивеевского монастыря Евпраксии. Сама старица Евпраксия впоследствии так рассказывала об этом. «Батюшка за два дня приказал мне прийти к этому дню. Когда я пришла, батюшка объявил: „Нам будет видение Божией Матери“, и, наклонив меня ниц, прикрыл своею мантиею и читал надо мною по книге. Потом, подняв меня, сказал: „Ну, теперь держись за меня и ничего не убойся“. В это время сделался шум, подобно шуму леса от большого ветра. Когда он утих, послышалось пение, подобное церковному. Потом дверь в келию сама собой отворилась, сделалось светло – белее дня, и благоухание наполнило». Евпраксия испугалась, но преподобный успокоил ее: «Не убойся, чадо: это не беда, а ниспосылается нам от Бога милость. Вот Преславная, Пречистая Владычица наша Пресвятая Богородица, грядет к нам!» Старица подробно описывает шествие Пресвятой в сопровождении ангелов и святых. «Я не почувствовала, как встала, – продолжает Евпраксия. – Царица Небесная изволила повторить: „Не убойся, Мы пришли посетить вас“. Отец Серафим стоял уже не на коленях, а на ногах пред Пресвятою Богородицею, и Она говорила с ним столь милостиво, как бы с родным человеком». Старица не слышала всего их разговора, слышала только, что Божия Матерь просила старца не оставлять дивеевских сестер. «Скоро, любимче мой, будешь с нами», – произнесла Пречистая на прощание.

Приблизительно за год до смерти преподобный почувствовал крайнее изнеможение сил. «Жизнь моя сокращается, духом я как бы сейчас родился, а телом по всему мертв», – говорил он. Старец прощался и с дивеевскими сестрами, прямо говоря некоторым из них, что он оставляет их на милость Божией Матери.

1 января 1833 года святой отстоял раннюю литургию в больничной церкви Саровского монастыря и причастился Святых Таин. Вечером того же дня инок Павел, живший по соседству с кельей преподобного, слышал, как тот распевает пасхальные песнопения. Рано утром следующего дня, часов в шесть, тот же Павел, выйдя из кельи, почувствовал в сенях запах дыма и гари. В келье преподобного всегда горело множество свечей; Павел как-то предостерегал его относительно возможного пожара, но на все предостережения преподобный отвечал: «Пока я жив, пожара не будет; а когда я умру, кончина моя откроется пожаром». Павел (забывший о предсказании святого) постучал в дверь, но ответа не последовало. Тогда инок разбудил братию. Решили, что преподобный ушел в свою пустынь, а в келье его начался пожар. Дверь сорвали с петель. Увидели, что огня нет, но лежащие в беспорядке вещи, а особенно холщовые мешки, заполнявшие келью, тлеют. Огонь погасили. Старец же стоял на коленях пред иконой Умиления Божией Матери со сложенными крестообразно руками. Перед ним лежала раскрытая книга, как будто он совершал свое обычное иноческое правило. Книга также тлела от упавшей свечи, и края листов ее обгорели. Сначала думали, что старец спит, стали его осторожно будить, но он был уже мертв.

Весть о кончине великого старца быстро распространилась повсюду, и окрестные жители устремились в обитель. Особенно тяжела была скорбь дивеевских сестер, потерявших в преподобном своего любимого духовного отца и благодетеля. В течение восьми дней тело святого стояло открытым в Успенском соборе. Могилу старцу приготовили на том месте, которое указал он сам, – по правую сторону от соборного алтаря. Еще до дня погребения Саровская обитель была заполнена тысячами верующих; в день погребения, во время литургии, было столько народа, что свечи около гроба гасли от недостатка воздуха. Погребение было совершено игуменом Нифонтом и братией Саровского монастыря. Над могилой поставили чугунный памятник с надписью: «Жил во славу Божию 72 года, 6 месяцев и 12 дней».

Чудеса, которыми преподобный прославился еще при жизни, продолжались и после его кончины. К 1895 году специальной комиссией (созданной в 1892 году) было зафиксировано 94 случая чудесных знамений и исцелений, совершенных по молитвам старца Серафима; причем это лишь малая часть всех чудес, о которых к тому времени было известно. В начале 1903 года состоялось освидетельствование мощей святого, и в том же году преподобный Серафим Саровский был официально причтен Церковью к лику святых. (При этом затянувшаяся канонизация преподобного Серафима была ускорена благодаря личному вмешательству императора Николая II.) 19 июля 1903 года, в присутствии императора, императорской семьи и многих тысяч верующих, чудотворные мощи святого были открыты для всеобщего почитания. Это торжественное событие сопровождалось новыми многочисленными исцелениями.

Некогда сам преподобный предсказал все это. «О, во какая будет радость, – говорил он одной из дивеевских стариц. – Среди лета запоют Пасху! А народу-то, народу-то со всех сторон, со всех сторон!» И действительно, во время перенесения мощей 19 июля 1903 года в Сарове и Дивееве запели Пасхальные песнопения, ибо сам преподобный при жизни своей любил петь Пасхальные стихиры и встречал приходящих к нему словами «Христос воскресе, радость моя!»

Но в том же своем разговоре с дивеевской старицей святой предсказал и последующие бедствия, которые ожидали Саровскую и Дивеевскую обители, равно как и всю Православную Церковь: «Но эта радость будет на самое короткое время, что далее, матушка, будет такая скорбь, чего от начала мира не было!». «И светлое лицо батюшки вдруг изменилось, померкло и приняло скорбное выражение, – вспоминала дивеевская старица Ирина Семеновна. – Опустя голову, он поник долу, и слезы струями полились по щекам». Увы, и эти слова святого также сбылись.

В 1922 году Саровская обитель была закрыта. Мощи великого старца забрали в Москву. Сначала они в антирелигиозных целях кощунственно были выставлены в Румянцевском музее, а вскоре увезены неизвестно куда, и местонахождение их в течение долгих десятилетий оставалось совершенно неизвестным. В 1990 году великая православная святыня была обнаружена в Казанском соборе Ленинграда (превращенном при советской власти в Музей истории религии и атеизма) и в начале января 1991 года передана Церкви. 7 февраля чудотворные мощи были перевезены из Ленинграда в Москву, а затем положены в незадолго до этого восстановленном Серафимо-Дивеевском монастыре. Так исполнилось еще одно пророчество преподобного Серафима, сказавшего однажды, что тело его найдет пристанище не в Сарове, но в Дивееве.

Церковь празднует память преподобного Серафима, Саровского и всея Руси чудотворца, 2 (15) января и 19 июля (1 августа).

СОСТАВЛЕНО ПО:

_{Житие старца Серафима, Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. М., 1991 (репринт издания 1893 г.);}

_{Поучения и беседы преподобного Серафима Саровского. М., 1997;}

_{Преподобный Серафим Саровский в воспоминаниях современников. М., 1998;}

_{Вениамин (Федченков), митр.Всемирный светильник преподобный Серафим Саровский. М., 1996;}

_{Афанасьев В.Дивный старец. Жизнеописание преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского и всея Руси чудотворца // Журнал Московской Патриархии. 1993. № 5–7;}

_{Ильин В. Н.Преподобный Серафим Саровский // Молодая гвардия. 1993. № 10.}