Текст книги "Истина где-то рядом (СИ)"

Автор книги: Алексей Сальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

Он сел в кресло, подобрал под себя ноги.

?Сколько прошло, наверное с год, как уехал Славка. Первое время он писал. Кажется первое письмо пришло в августе, а второе в октябре. И все... Единственное что мы получали регулярно это деньги, но никто не решался их тратить. Правда, месяц что ли назад, в какой-то рубрике по ?тв? типа ?Приветы с фронта? он мелькнул, но ничего не сказал. Я только увидел перекошенный рот и услышал крик ?В пятерке "двухсотый",?–что это значило? Он изменился. Даже во втором письме это чувствовалось. Ни слова о себе, все что-то про других:?Познакомился с Виктором по кличке Архангел, он учит меня стрелять, классный парень...Вчера ходили на... улицу нашли три трупа и одну живую девчушку, Машку, так ее Виктор назвал (сама она немая, а документов, конечно нет.) Может у нас останется...В начале ноября двинемся вперед...?И только в конце зачем-то приписка: ?Коля, береги себя.? Я долго ломал голову, почему я? Почему не мать, с ее язвой? Почему не бабушка? Почему не отец? Мы ему не отвечали, он просил. А когда он перестал писать, мама все-таки послала плаксивое письмо, но то ли оно не дошло, то ли...?–Он встал, прошелся по комнате, включил телевизор.

?В последнее время все не ладилось: Жанна ушла, Виктория запретила видеть сына, что я им такое сделал??

Зазвонил телефон. Николай взял трубку, и долго совершенно не о чем болтал со старшей дочкой:

–Как дела?

–Нормально. А у тебя?

–Да тоже ничего. –И все в таком духе. Спросил про ее парня. ?Все нормально.? Бросил пару слов про приближающийся отпуск. Помолчали.

–Бабушку навести,–попросил Николай наконец.

–Хорошо. В какой она палате?

–В тридцать четвертой.

–Пока.

–Пока.

Он не любил телефон. Не видишь глаз, не видишь самого человека, поэтому и можно болтать сколько угодно, даже не догадываясь, что о тебе думает собеседник. Телевизор что-то кричал, менялась картинка и вокруг кинескопа воздух светился белым. Поставил таймер на пять тридцать и уснул.

***

Славка провел рукой по бетонной плите, положил автомат на колени. Метрах в пяти спал, накрывшись брезентом Виктор. У маленького костерка сидел Данила с Григорием,–два неразлучных брата близнеца, только у Даниила двух пальцев на левой руке нет, а так как две капли воды. Немая Машка сгорбившись ходит не находя себе места. Красивая девчонка, ей лет шестнадцать, но слабоумная, да и еще к тому же не говорит ничего. Что-то на нее упало, испугало, а лечить никто не лечил, да и сейчас никому до нее нет дела. Славка махнул рукой проходящему рядом Роману и достав из кармана помятую пачку ?Примы? сунул в рот сигарету. К плохому быстро привыкаешь, особенно там, где плохого много. Он прикурил. Левой рукой уперся в плиту, правой держал сигарету. Красное зарево растекалось по горизонту, пуская в синее небо клубы жирного черного дыма. Горел нефтеперегонный заводик, нелегал конечно, что здесь сейчас легально. По-моему, даже наши ребята его и подорвали сегодня. Машка вышла из палатки, взяв оттуда курточку цвета хаки, невыносимо ей великоватую и грязную, просаленную, прокерасиненную и нацепила ее на себя, подвернув на половину рукава, повязала зеленую косынку и пошла к крану с водой.

Медленно начиналась жизнь в лагере. Из палатки выполз Петр по кличке Пьер, посмотрел ничего не понимающим взглядом вокруг. Ему всегда казалось, что война это сон и он должен проснуться дома, и так каждое утро. Он единственный не был контрактником, он был..., да бог его знает, кем он был...Его так же как и Машку нашли, только в подвале. Он утверждал, что его там насильно удерживали, но когда группа Виктора его обнаружила, никого кроме него, не то что в подвале, в доме и ближайших окрестностях не было. Кто он и откуда он не помнил, не помнил он и номер своей части, свое имя, правда, назвал Петр Бранко...

За Пьером вышел Динамо, побежал в сортир. Солнце медленно поднималось.

? Утро. Часов пять. Через полчаса завтрак, через час осмотр позиций. Сегодня, говорят, должны приехать журналисты, во второй раз за эти полгода. Мать наверное будет ждать что я что-то скажу. Нет, ничего я не буду говорить, нечего! Да еще это ее письмо,–?Миленький мой... зачем ты так с нами...? Я не с вами, я с самим собой так. Пришел умирать, а стал убивать. Если бы не Виктор, бросился бы в первый день под пули. А он сказал, что не терпит самоубийц, что не даст позорить своих парней, что у них за пол года не было ни одной потери. Стал учить меня убивать. Помню первую мою жертву,– черная тень метров за четыреста. Она даже не знала, эта тень, что я ее... Боже мой о чем я думаю! Я же человек, я убиваю людей...Не думать, не думать...Здесь нельзя думать.?Сыночек отзовись...!? Ваш сын давно умер, вместе с той тенью.?

Он вздрогнул, кучка теплого пепла упала на штанину, прожгла дырочку.

?Как там твоя кличка?–спросил он себя смахивая пепел с коленки,–Мортель–смертельный. Да, убивать чужих и добивать смертельно раненых своих...Хотя кого я добивал?

Одного Басеньку,–собачку с двумя перебитыми задними лапами? А слухами земля полнится.?

Встал откинув брезент Виктор, подошел к Славке.

–Морт, сегодня ты на третий, пятый и второй, а я уж на остальные, ОК?

–ОК.

Вместе закурили, он присел на плиту и мечтательно посмотрел на горящий заводик, показывая на него сигаретой.

–Классно горит, а!

–Да, только зря его не потушат.

–Не надо. Пусть знают...–он улыбнулся своей непонятной улыбкой из-за того что правый уголок рта был подрезан на пару сантиметров шрамом.–Ты спал сегодня?

–Часа три.

–Это хорошо, а я что-то на свежем воздухе решил прилечь,– на звезды любовался.

–М-да.

–Сегодня телевидение приедет.

–Надеюсь я в это время на обходе буду,–ответил Славка и встал,–возьму с собой Пьера, Марата, Ластика и братьев.

–Самых лучших,– задумался Виктор.–Ладно я кого нибудь себе отберу...

–Возьми Мика и Генку, Динамо, Динамо троих стоит.

–Не знаю, не знаю, на четвертом вчера пятерых видели.

–Пятеро это конечно много!–воскликнул Славка

–Там где пятеро там и двадцать, тебе-то не знать!

Славка бросил потухший окурок, придавил ногой.

–"Наша Слава и опасна и нужна и на первый взгляд как будто не видна"...–пропел Виктор и тоже встав, молча ушел.

?Про меня песенка. Виктор в лесу сочинил. У меня тогда хорошая позиция была, и меня, действительно, совсем не было видно, ?эти? падали, как подкошенные...Бред...!?

***

Утро было холодным, бледным, но солнечным.

Николай отбросил одеяло и босиком по холодному полу быстро побежал в ванную, там умылся и вытеревшись шершавым, пересушенным полотенцем, пошел на кухню. Проглотил холодный кусок вчерашнего бифштекса, залил его таким же чаем и одевшись, ушел на работу.

Всю ночь снилась какая-то чушь. То кошки нападали, царапая руки и лицо, то Жанна вдруг вернулась, разделась и оказалась мужиком, то Виктория позвонила и в истерике прокричала, что Максимку в его десять забирают в армию.

Николай диагонально по тропинке пересек парк и выйдя на автостоянку, кивнул сторожу.

–Привет.

–Привет.

Подошел к своему ободранному москвиченку, открыл дверь, сел.

Приехал на работу в восемь, зашел в ординаторскую, бросил на стол куртку, одел халат. В зеркале отразилась усталая, лохматая физиономия с удивлением смотрящая на самое себя.

?М-да!–пролетело в мозгу,–хорош, ничего не скажешь.?

Он причесался и пошел на обход.

В шестой палате лежала маленькая девчушка лет двенадцати, не больше она все время вздрагивала, когда бабка на соседней кровати, скрюченная и морщинистая, вдруг вскакивала и начинала быстро ходить по скрипящему полу, что-то бормоча. Вот и сейчас эта малышка закрылась одеялом до глаз и дрожа, как загипнотизированная следила за старухой.

–Привет, Машенька.–Николай присел на край ее кровати,–Валерия Максимовна сядьте, пожалуйста,–Старушка послушно опустилась на свою кровать.

–Здравствуйте, Николай Семенович,–шепотом ответила Машенька.–Почему же она все время вскакивает и ходит?

–Это болезнь такая, Машенька, тут уж ничего не сделаешь,–он провернулся к Валерии Максимовне,–Ноги то у вас сегодня не болят?

–Да нет,–охнула старушка,–мне бы таблеточку какую.

–Рано еще Валерия Максимовна. Вы лягте поспите немного, а когда проснетесь вам дадут ваши таблетки.

Эта бабулька любила есть всякие разноцветные пилюли, – так она их сама называла, и чаше всего не успокаивалась пока их не получит, но Николай как-то сумел найти к ней подход...Если бы не ее прогрессирующий ревматоидный полиартрит она сидела бы сейчас дома, под наблюдением психиатра из районного психдиспансера... Иногда Валерия Максимовна вставала ночью и выходя из палаты, ходила по коридорам, разбрасывая гостинцы, принесенные внучкой. А однажды пришла в ординаторскую и включив телевизор и свет, заснула на кушетке.?

Валерия Максимовна закрыла глаза и отвернувшись от Машеной кровати задремала.

–Ну Машенька, а у тебя, как?

–Все нормально, Николай Семенович.

–Все у тебя всегда нормально, Машенька, все бы пациенты такими, как ты были. Дай руку.–Пощупал пульс, тыльной стороной ладони пощупал лоб.–Да действительно, все хорошо.

Девушка улыбнулась. Чистая, ясная, удивительно красивая детская улыбка.

–Голова, побаливает?

–Немного, но терпимо,–она глубоко вздохнула.

–Ну давай теперь послушаю.

***

Больная Машка сидела на земле и перебирала камушки. Станислав, врач из госпиталя, сидел рядом с ней и что-то говорил.

?Увезут её, увезут. Да и правильно, что ей с нами. А там может, вылечат, хотя вряд ли. Стас говорил, что слишком все запущено, но у нее нашлась тетка в Москве и хочет ее удочерить, там ей будет хорошо.?

Машка подняла голову и вопросительно посмотрела на него. Он зачем-то кивнул. Подошел Станислав.

–Как она жива-то осталась?

–Это отдельная история.–Ответил Славка.

–Говорят у вас еще один с амнезией есть?

–Пьер? Он сейчас на зачистке. Хороший парень. Его Виктор нашел. Сначала сдать хотели, но Машка к нему привязалась, плакать начала.

–Эх, ребята, погорите вы когда -нибудь.–покачал головой Стас.

–Знаю...Если бы я Пьера нашел, он бы в живых не значился, прям там в подвале бы и положил, а вот девчушку я пожалел...Во-первых она маленькая еще, во-вторых среди трупов не меньше трех дней пролежала, в-третьих очень на мою племянницу похожа.–Он помолчал.

–М-да...А здоровье у вас у всех бычье.

–И совесть такая же!–ответил Славка,–ты когда уезжаешь?

–От вас завтра, а домой еще только через полгода.

–А мы с этой позиции через неделю снимаемся...в горы пойдем,–достал из кармана помятую пачку сигарет, постучал по ней, вывалилась одна, изломанная, помятая. Недовольно хмыкнул.

– И домой не хочется?

– Нет. Нет у меня дома...У тебя сигареты есть? А то ?Прима? сам понимаешь?

Стас улыбнулся, достал красную с белым пачку ?LM? протянул Вячеславу.

– На кури,–отмахнулся от пролетевшей рядом с лицом мухи.–Тихо тут у вас.

– Угу.

?Тишина самый злобный враг. Во время боя тишина означает, что на той стороне готовятся, а когда пробираешься в темноте чтобы занять позицию тишина выдает тебя, то ветка хрустнет, то камушек зашуршит.

?Дядя, Слава, а почему когда темно, тихо?? вспомнился вопрос Максимки, три года ребенку было.

?Это Максик потому, что люди и зверюшки, боятся на что небудь наткнуться.?–В общем каков вопрос, таков ответ.

Дурацкие вопросы, еще более дурацкие ответы и так всю жизнь. Помню, задал вопрос географичке Эмилии Петровне, толстая такая, но это к делу не относится. Я в седьмом классе учился. Она говорила.

–Москва,–сердце России.

Я поднял руку.

–Эмилия Петровна, а если Москва это сердце России, то что такое полуостров Камчатка.

Она покраснела, видимо представляя что же это такое, но нашлась.

–Это аппендикс, Слава.

Меня после этого в школе так и дразнили,–Аппендикс.

И от родителей попало. Вот тогда я впервые в жизни и задумался хоть над чем-то.

–Если меня лупят за одну пошлую шутку, то почему не расстреливают юмористов ведь они постоянно пошлят.

А ведь было мне уже четырнадцать, для таких глупых выводов.?

***

? Каждый человек требует доброты и понимания, каждый больной человек требует этого в двойне. Вынь да полож им эту доброту. А что делать когда самому эта доброта нужна, кто меня поймет. Помню бабка у меня в палате лежала, померла, а медсестра ей градусник, тогда еще ртутный, всунула, через десять минут собирает, а температуры у бабульки естественно никакой. Лоб потрогала и как заорет.

–Я у трупа температуру померила.

Все отделение хохотало и не то что бы бабку жалко не было, а так...

Или вот совсем другая история. Тоже бабулька девяностолетняя лежала и тоже умерла, так наоборот все рыдали.

Чувство жалости необходимо врачу, но не глубокой, а так, чтобы не тянула, иначе не сможешь работать.?

Он встал, прошелся по ординаторской. Темнело. Включил телевизор, хотя в последнее время он не любил его смотреть, использовал только как будильник, или для "шумового эффекта. Знаете когда сидишь дома один, заняться нечем, включишь ящик и смотришь в него, ловя взглядом картинки, но не понимая слов и смысла.

Шли новости. Ведущая приветливо улыбнулась и представившись начала краткий обзор.

–...Сегодня в программе... В Москве открыт новый памятник, памятник Вечности. На Черном море невиданный шторм унес жизни пяти моряков. Встреча президента с журналистами в Великобритании.... В Магадане веерное отключение... Выборы в Читинской области... Петр Матвеев отправился в кругосветное путешествие на самодельном плоту. Новости из горячих точек. Пятый отряд известный по нашим прежним репортажам под названием ?Непобедимые? был.. под аулом... большие потери... человека погибло.

А теперь обо всем подробнее...

Николай почувствовал, что холодеет, нащупал дрожащей рукой кресло и резко брякнулся в него, сделал погромче.

Пришлось слушать о дурацком памятнике Екатерине Вечности, поставленном на дне Москва реки, о шторме, о трех яхтах унесенных в море, о том как рады были английские журналисты пообщаться с президентом, о вечном отключении электричества в Магадане, о том что выборы в области Читы сорваны. И когда уже казалось что Николай не дождется нужного сообщения, на экране появилась как всегда грустная ведущая рубрики ?Новости из горячих точек?

–Сегодня,–тихо зазвучал ее голос,–был разбит пятый отряд, непобедимый пятый отряд, называемый среди своих ?Быками?. Они попали в довольно тривиальную ловушку, но что-то помешало им из нее выбраться. Из пятнадцати человек в живых остались только двое, по иронии судьбы это братья близнецы Даниил и Григорий. Я прошу поставить ролик. Секунда задержки и на экране появилась та же ведущая только не на голубом фоне стены, а на фоне леса. Она стояла на каменисто–глиняной, разрезанной множеством колес, дороге, справа от нее стоял высокий брюнет, без правой руки, в левой держа какую-то красную тряпку.

–Это Даниил Барханов, один из тех, кто остался в живых. Скажите Даниил, что произошло?

–В шесть утра...

***

Вячеслав проснулся рано еще не было четырех. Открыл глаза и понял, что больше не уснет. Динамо храпел рядом, укутавшись в свой любимый серый свитер, подложенный под голову. Даниил уснул сидя на кушетке, Рома свернувшись калачиком что-то как всегда бормотал во сне, Ластик вертелся в углу рядом с газовым болонам. Пустело только два постеленных на полу матраца Машки и Пьера, никто почему-то не лег на них. Славка встал и пытаясь не шуметь, медленно пошел к выходу.

На улице было холодно, да еще шел мелкий, противный дождь. Виктор сидел накрывшись брезентом и всматривался в темноту. Там где-то в километрах в двух, шла дорога, скользящая, серая и на ней у обочины дежурили трое наших, (прошел слушок, что должны проехать две машины с оружием.)

–Тебе что не спится?–буркнул Виктор, не смотря на Славку.

–Не знаю. Хочешь, могу тебя подменить, все равно уже сон не придет.–он сел рядом и тоже уставился в темноту.

–Скучно здесь стало в последнее время,–бросил Виктор,–хорошо, что сегодня трогаемся.

–А я не понимаю почему так спешим. Ведь только через неделю должны были.

–Планы начальства Мортель не обсуждаются...,–он махнул рукой и громко зевнув, повернулся к Славке,–Не будет там никаких машин...Я и впрямь пойду посплю, а то глаза слипаются.

–Поспи.

Он прошел, на секунду зашуршал чем-то. Стихло.

Вячеслав смотрел в темноту, резало глаза и ничего не было видно, но он все же смотрел. Почему-то резко всплыла та ночь на море и глупый разговор, будто что-то могло измениться если бы он пошел иначе.? Звезды, там по-моему, была Венера, яркая звезда восхода и заката, а потом мы смотрели на эти глупые ковши, куда-то в середину и ждали ?????????? дождя?. Вот он дождь!?

Слава поднял голову.

?Только не звездный, а простой, мокрый и противный...Мерзко... На душе мерзко.?–Он поежился и опять стал смотреть в сторону дороги.

Уже посветлело когда Виктор вылез из палатки и подошел к Вячеславу. Дождь кончился, даже кое-где проглядывало синее небо, будто смотрело, как там внизу. Разведка, перед вылазкой солнца.

Прыснула вверх, со свистом зеленая ракета, значит отбой, ребята возвращаются назад, только зря не спали.

Виктор закурил.

–Кажется нас кто-то рассэкрэтил.–Зачем-то с грузинским акцентом сказал он и выдохнул в сырой воздух столбик вонючего, въедливого дыма.

–Тебе это только сейчас показалось,–Славка потрогал свои мокрые волосы и недовольно цыкнул.

–Мне это кажется давно, а сегодня я убедился

С гулом выехал на площадку жигуленок и резко остановившись выпустил пассажиров. Первым вышел Григорий и потянувшись, вяло улыбнулся.

–Вот ...!–воскликнул он, двигаясь к Виктору,–вот скажи мне Мортель какая ...такую ореентировку дала. А мы дураки....!

Он еще что-то говорил, но Славка уже ничего не слышал, уши будто заложило и глаза закрылись сами собой. Он проснулся через часа два, от того что его кто-то трясет за плечи.

–Что?

–Едем.

***

Колонна из трех БТРов уже въезжала на проселочную, кривую дорогу, когда что-то Резко рвануло впереди и справа. Гулким эхом раздалось в лесу. Решили проверить, что такое. Там была маленькая, домов шесть аульчик. Вячеслав и Виктор, быстро, на полусогнутых ногах пробежали вправо с ними еще трое. Еще пятеро влево, пятеро осталось в лесу.

Рядом с косым, полуразваленным домиком, перед дымящимся костром стоял мальчонка лет восьми и кидал в огонь патроны.

–Архангел, здесь паренек лет восьми?

–Вижу Мортель.

–Он не мог наделать столько шума.

–Ребята эту деревню зачистили ещё месяц назад!

–Может это ловушка?

–Еще кого небудь видите?

–Здесь женщина. Стирает...

–Деревня... здесь никого не должно, не может быть!

–Ребята эта ловушка!

Раздавалось по рации и вдруг сзади опять что-то жахнуло. Славка машинально пригнулся, упал лицом в мокрую землю и замер.

–Где это? Мортель...–еще взрыв.

Он приподнял голову, рация лежала в сантиметрах десяти от вытянутой руки. Рядом с костром уже стоял не только мальчишка, но и мужик с Калашниковым на перевес. Справа от него еще трое.

–Нас окружили!–крикнула рация.

–Мортель...Мортель...

Какая-то злость, страшная, непреодолимая, всепожирающая, злость проснулась в Вячеславе и затуманила все. Он резко встал. С жутким свистом пролетело что-то сверху, грохнуло, совсем не далеко, забросало сырой, глиняной землей... Славка нажал на курок, не отрывая от него пальца. Он слышал лишь собственный не человечий крик, срывающийся и уже почти хрипящий... Упал на землю, раскинув тонкие руки мальчишка восьми лет принявший в себя шесть пуль, крикнул и подкосился один из трех справа, а тот с "калашниковым" все стоял и чему-то улыбался, даже не подняв свое оружие на цель. Вячеслав вдруг запнулся, увидел черные, какие-то ледяные глаза мужика с автоматом и отпустив палец уже бесполезно жавший на курок, понял, что все.

? Я никогда не видел глаз своей жертвы. Они просто не знали что я в них целюсь, они не смотрели на меня и даже не подозревали,...–проносилось в его голове,–а тут как на дуэли. Он стоит метрах в десяти от меня, смотрит черными дырками глаз. Тихий, спокойный, не тени испуга...Победитель.?–Славка зачем-то кинул автомат в сторону и медленно пошел вперед...

Было шумно. И вдруг все стихло. Оглушающая тишина. Медленно, без звука подбежал Виктор, открылся его перекошенный рот. Он что-то кричал, плакал, хлопал руками по груди Вячеслава, потом все-таки разорвал рубашку, на том месте где рана и вдруг обмяк, тоже упал, обнаружив за собой, какого-то толстого мужика в темной куртке. Мужик застреливший его, подошел к Славке, потрогал за шею, довольно улыбнулся, отошел на два шага и тоже рухнул как в дурном боевике, на его месте медленно появился Даниил, держа в единственной руке автомат...Застыл. Застыл в явно не удобной позе с правой немного согнутой ногой и левой тоже согнутой, но поднятой над землей в сантиметрах пяти. С ботинка капала грязь и две капельки зависли в пространстве не долетев до низу. Вячеславу стало вдруг легко и он сел оперевшись на землю...

***

–Пятнадцать против тридцати...Моего брата контузило, а я ...а меня даже не тронуло, вот руку только...–И Даниил исчез. Стало темно,

ГЛАВА 3

?Матери ничего не сказали. Никому ничего не сказали. Просто тихо похоронили, выпили водки в кругу пяти человек, помолчали и разошлись. Позвонила Виктория, сказала, что сочувствует. А я целую ночь смотрел в небо.?

***

Шла зима. Мокрый снег лип к дорогам, неровными, серыми горками. Кутаясь в черное полу-пальто Николай повернул к больнице. Сломалась машина и толкотня в метро плохо сказалась на недоспавшем организме. Он открыл входную дверь, сунул в лицо охраннику пропуск и быстро поднявшись на второй этаж зашел в ординаторскую.

–Здравствуйте, Николай Семенович,–улыбнулась Катерина, новый терапевт отделения.

–Здравствуйте, Катя. Как дежурство?

–Нормально. Только одно поступление.–Она отхлебнула из чашки, которую держала в руках.–Мужчина семидесяти лет с неоперабельной опухолью в области ствола головного мозга с вытекающими от сюда последствиями. Да, и заходила какая-то Мария Петрова, передала вам конфеты и открытку, я на шкафчик положила.

–Спасибо Катя.–Он одел халат и вышел в коридор.

***

На третей кровати справа лежал глядя в потолок, лысый старик. Его лицо было бледно–серым. От постоянного страдания, на лбу появились три глубокие, вертикальные морщинки.

–Здравствуйте. Меня зовут Николай. –Он сел на стул рядом с кроватью.

–Петр Андреевич Ярвет. ......

*** ****** *****

Закат. Берег моря...

–Он рассказал мне свою историю. Мрачную. Полную запредельной боли, жалости к самому себе. Знаешь иногда так бывает, когда рассказывают о боли и эта боль поражает тебя. Вот и у меня было так же. Я вдруг почувствовал все, от бессилия подняться, до покалывания в кончиках пальцев. И я решил, я долго это решал, обдумывал, взвешивал и решил... Старик с самого начала просил меня об этом...я никогда не видел таких сухих от постоянных слез глаз, таких бледно-синих, мертвых губ...Я помог ему. Он умер с улыбкой, а я остался жить с мыслью что убил...Она резала меня, колола в сердце, холодела в мозгу. Да. Меня не стало через три дня. На дороге. Сбила машина и даже не остановилась. Я пролежал в сознании с минуту. Подбежала какая-то женщина, стала причитать, то садясь, то вставая. Машины объезжали нас полукругом, нервно гудя. Через минуту я умер. Сначала не понял, потом дошло. Да, ты наверное понимаешь, как дошло.–Николай улыбнулся,–я скучал по тебе.

–Я по тебе тоже. Знал что сюда придешь.

Сидели на серой, мелкой гальке, по которой так противно ходить босиком...было когда-то. Смотрели на застывшие облака, наполовину прикрывавшие солнце.

–Ты знаешь Николай, ты был прав тогда человека нельзя заставить поменять, что-либо. Он должен это сделать сам.

–Мы оба что-то нарушили, поменяли, то что нельзя менять хотя и добровольно.

–Я впервые тогда убил маленького ребенка, не за что, просто из злости, он ведь был скорее всего заложником, невинным мальчишкой, а я...

–Я тоже ... Я тоже совершил зло...

–Нет, ты совершил добро, на которое способен не каждый. Просто это добро кроме как старику никому не было нужно, а человечество такого добра не прощает, не понимает.

–Волки среди волков.–Улыбнулся Николай,–волки не умеют думать, а мы задумались, проявили свойство ненужное и даже позорное, вот нас и выпихнули...Ты злое добро, а я доброе зло, а так не бывает...

–М-да! Но сейчас это уже все равно кем мы были, да и кем стали тоже...ВСЕ ЭТО НЕВАЖНО–он махнул невесомой прозрачно-белой рукой,–ЗДЕСЬ ДОБРО ЕСТЬ ЗЛО, А ЗЛО есть ДОБРО, здесь ВСЕ НАСТОЛЬКО УРАВНОВЕШЕННО, что становится страшно.

Они замолчали, смотря на застывшие волны, застывшие брызги, на застывшую птицу в полете, навсегда прилепившийся к горизонту корабль. Нет людей и это всё навсегда. Навсегда застывшее время в двадцать один час пятнадцать минут. Навсегда...

Николай повернулся к Вячеславу.

–Ну ты, брат, даешь! Умеешь писать хэппи-энды, ничего не скажешь.

–Не нравиться?

–Нет, почему же...только это...как бы лучше сказать...как выстрел из помпового ружья, слишком громко и неотвратимо...–он положил листики на покрывало и встал.

–Значит плохо,–вздохнул Славка.

–Нужно было хотя бы одного в живых оставить...

–Не получается, я писал...не получается,–он повернулся к нему спиной, что-то ища в сумке. Достал светло–зеленую папочку и протянул брату,– читай.

ГЛАВА 4

...Стало почему-то жутко, Николай торопливо задвинул штору и встал.

Мать плакала, отец пожимал руку и хлопал по спине, бабушка висела на шее, а я одел куртку и пошел его провожать.

–Ты понимаешь хоть что делаешь?

–Да.–Коротко ответил Славка, не глядя на брата.

–Ты это из-за Виктора?

–Нет, не из-за него.

–А из-за кого же тогда?

–Понимаешь...каждый человек когда небудь что-то для себя решает.–Тихо ответил он.

–Ты можешь понять, что я не могу тебя отпустить!–он остановил его и повернул к себе.

–Это моя жизнь, Коля! Тогда на берегу ты попросил меня не вмешиваться в твою...

–О матери подумай!–перебил его Николай.

–Понимаешь, Коля, я был таким как ты...у тебя хорошая жизнь, у тебя есть дети, у тебя есть любовница которая в тебе души не чает и даже бывшая жена до сих пор тебя любит, хотя не понимаю за что. У тебя есть работа, дом, долг, цель...А у меня ничего этого нет, да и не в этом проблема...Мне это все не нужно. Такие люди как я не нужны обществу. Понимаешь?

–Ты сумасшедший!–Николай развел руками и нервно улыбнулся.–Ты же сам мне твердил, что нормальный человек, должен поменьше думать о социуме...

–Я был не прав...

–Все еще можно исправить...

–Нет...

Мать и отец стояли у окна и видели как там, внизу обнявшись стояли две серые фигурки, не замечая, что на улице идет дождь, что прохожие оборачиваются на них, что обзывают и смеются, что никто вокруг не понимает, что брат, навсегда прощается с братом.

***

Он сидел в кресле подобрав под себя ноги, в руках держа письмо.

?Николай, пишу тебе уже в восьмой раз. Все у меня нормально. Вчера нашел в одном из подвалов девчушку, знаешь, очень на твою дочь похожа, только немая и слабоумная. Говорят через неделю пойдем в горы, наверное когда ты читаешь это письмо мы уже там. Как мама? Как отец? Как у тебя? Ты знаешь наверное меня скоро по телевизору покажут, там справа от меня стоит Архангел–Виталий, мой спаситель, это благодаря нему я не бросился под пули в первый же день и хорошо сделал. Моим призванием оказалось бить этих гадов. Я вот все думаю, наверное если бы ты тогда за мной не пошел все по другому бы было, не стал бы я вам писать...Хочешь знать почему? Потому что я тогда понял, что у меня есть самое главное в жизни,–БРАТ. Спасибо тебе за это...Спасибо за то что отвечаешь. Спасибо за то что волнуешься...На твой вопрос, когда я вернусь домой, отвечу,...Прости, никогда. Представляю что ты скажешь: "Ну вот все не слава богу." Но вернуться в том состоянии в котором я сейчас нахожу себя я не могу. Я все меньше и меньше думаю и все больше и больше меня тянет убивать. У меня тут даже кличка есть Мортель, что значит "смертельный". Недавно ходили на зачистку. Я убил там одного паренька...Оказался нашим...В заложниках сидел...Обрадовался, что мы его освобождать пришли и резко вскочил, а в руках у него палка была,...оказывается...Вот так вот, Коленька...ВОТ ТАК!

А ты береги себя и маму тоже, ты в последнем письме писал что у нее язва ?разгулялась?, так я выслал деньги, купи лекарства самые дорогие, а мне если можно вышли в следующий раз блок ?Мальборо?, а то у нас тут кроме ?Примы? ничего нет.

До следующего письма. Славка.?

Николай закрыл глаза и прикусив нижнюю губу, тихо завыл.

–Николай Семенович, там новый больной поступил...–открыв дверь сказала медсестра.–...Что это с вами?

–Со мной ничего Клавочка, со мной все нормально. Где карта?

–Какая?

–Медицинская не географическая же...

–Да вот, на стульчик положила.–Она махнула рукой в сторону табуретки и скрылась за дверью.

ГЛАВА 5

?Дорогой Славонька, пишет тебе мама. У нас горе. Прямо не знаю как написать. В общем Николай лежит в реанимации. Никакой надежды нет. Отец сам делал ему операцию. Ничего. Да еще слухи про него страшные ходят, будто он занимался эфтаназией. ( Старика одного с неоперабельной опухолью ствола головного мозга от мук освободил, говорят, даже свидетели есть.) Я знаю что ты не сможешь приехать, но он все зовет тебя. Вернись Слава! Я не выдержу если еще и с тобой что-то случиться!

Твоя мама.?

***

Вячеслав нервно скомкал письмо и прицелившись бросил в костер. Рядом сидящий Виктор хмыкнул и закурил.

–Что-то случилось?

–Брат умирает.–Славка тоже закурил.–Что завтра трогаемся?

–Да, завтра, а то что-то здесь скучновато стало.

–Не то слово.–Подошел Стас, – врач из госпиталя, присел рядом, на бетонную плиту.

–Ну что мужики, как тут живете?

–Хорошо живем, завтра вот с позиции снимаемся и опять в горы.

–А я вот сегодня вечером обратно...

–Машку забираешь?

–Да, в Москве ее тетка нашлась. Удочерить хочет.

Они немного помолчали, потом Стас достал из старой, затертой афганки клочок газетной бумаги и аккуратно разложив ее на коленке улыбнулся.

–Три дня назад нашел эту газетенку в одной покинутой комнатушке, всем госпиталем хохотали,–и он громко с выражением прочитал,–?Ночь...Тишина...Война...Чу, где-то слышится, недалекий танковый бой?...Ну как?

–Где это такой шедевр написали,–хохоча спросил Виктор.

–В том-то и дело что название сгорело, а то бы подписался на эту газетку...–он протянул клочок Архангелу,–на почитайте, там дальше еще смешнее есть, а я пойду посмотрю как там Машка ваша собирается, или нет...–он встал и двинулся к палатке.

Виктор не стал читать в слух, а читал про себя, изредка посмеивался, отрывая взгляд от статьи. Славка молчал...

***

Ночь он почти не спал, все ворочался вспоминая прощание у дома, разговор на пляже, гордый взгляд и трясущиеся руки...В три часа понял что все-таки не сможет сегодня заснуть и медленно встав и пытаясь не шуршать огляделся. В углу спал как всегда свернувшись калачиком Марат, на кушетке храпел Мик, у серых деревянных ящиков с консервами что-то бормотал Генка и только пустело Машкино место у ?окна? и почему-то еще один матрац у сваленного в кучу тряпья. Славка задумчиво посмотрел на это место и что-то буркнув, вышел из палатки. Подошел к сгорбленному Виктору сидящему на плите.