Текст книги "Истина где-то рядом (СИ)"

Автор книги: Алексей Сальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Голос Виктора был тихим и едва различимым. Он словно рассказывал мне сказку на ночь, боясь что я уйдя в дремоту могу снова проснуться. Я стоял посреди какого-то города, все дома, улицы которого были сделаны из песка. Иногда налетал ветер иногда подымалась самая настоящая буря и сдувала песок, сметала город, но проходило совсем мало времени и он снова возрождался словно птица Феникс из пепла.

Люди пытаются не думать о времени. Это их право. Это их способ борьбы с неизбежностью. Не замечать. Словно то что ты не замечаешь вдруг перестает существовать. Так наверное и есть. Это перестает существовать, но только для тебя. Посторонний наблюдатель видит как ты старишься, как упускаешь свои шансы. Я предлагаю тебе побыть этим наблюдателем. – Сказал Виктор и песчаный город превратился в настоящий бетонный, с примесью стекла и железа. Я оказался в каком-то ресторанчике. Здесь было мало посетителей но все они как и положено говорили друг с другом и ели. Все они были живыми, только вот, видимо по прихоти Виктора я видел что в действительности люди эти были из песка и ветер все еще вольно гулял здесь словно не замечая стен. Вон у того человека ласковым движением ветер стер волосы. Того что сидит в углу подхватило и унесло за границы зала, а его собеседник засуетился рядом с пустым стулом. Некоторые люди были не из песка а из какого-то камня, но рядом с ними на столе стояли песочные часы в которых лениво падали песчинки. Эти люди из камня были слишком молоды, они еще могли сопротивляться ветру. Имели право жить.

Кто-то дернул меня за рукав. Я обернулся. Передо мной стояла девочка лет пяти. Ветер гуляющий по помещению едва касался ее волос. Она была плотью, как и я. Обыкновенный ребенок который еще не успел окаменеть или превратиться в песок.

–Привет.– сказала девочка.

–Привет.–ответил я. –Ты кто?

–Рита.–улыбнулась она, но тут же губы ее исказились в совершенно не детской скорби. –Тебе наверное тяжело?

– В смысле? –не понял я.

–Ты отрекся от своей силы. Когда это произошло? В детстве? Тебе было столько же сколько и мне? Тебе было трудно, у тебя не было тогда наставника. Он был занят другими делами, или просто не заметил тебя. Или так было нужно. Но ты остался со своей силой один на один. Она приносила тебе одни мучения. Ты не мог ей управлять. И тогда ты отрекся? Или потому что понял что совершил что-то очень плохое? Что случилось тогда?– девочка смотрела на меня, она явно ждала от меня ответа. Но я не понимал о чем она говорит. Может это один из уроков Виктора. Может просто тайные сомнения, после его слов о частице Света в моей душе. Я не знал. Не знал что ответить. А девочка все стояла и смотрела на меня с грустью и ждала ответа.

–Я никогда не ощущал силы Рита. Ее просто не было во мне. –сказал я.

–Была.– уверенно ответила девочка.– Ты просто о ней забыл.

Я хотел ее спросить почему она так уверенна в своих словах, но девочка вдруг исчезла превратившись в рыжий сухой песок.

Вокруг же все еще происходило странное действие песка и ветра, ветра и камня. И падали песчинки в часах. Текло время. А я стоял в центре зала и в моей душе разрасталось сомнение. А давал ли мне силу Виктор. Он ведь говорил только про то что может меня научить. Неужели я был одним из магов. Так почему же будучи Светом я должен принять в себя Зло.

–Потому что некоторые вольны выбирать свой путь, а у некоторых он предначертан от рождения. – сказал голос Виктора. –Зло же если оно бестелесно может войти только в носителя Света. И когда Свет внутри тебя перестанет сопротивляться ты станешь Злом. Это твоя судьба, Саша.

–Почему же я должен следовать этому пути если он губителен для меня?– спросил я.

–Потому что иначе ты просто не будешь существовать.

–Я не понимаю.– признался я.

Виктор промолчал. Люди вокруг исчезли, ветер понемногу утихал. Я остался один в огромном банкетном зале. Пустом, как и моя душа.

Глава 4

Не смотря на то что, я был москвичом этот город я знал очень плохо. Можно было даже сказать, что знал я его на уровне обычного туриста. Памятник Пушкину, Кинотеатр Россия, самый большой «Макдональдс», или самый первый, в любом случае гордиться тут не за чем и не чем. Кремль, Красная Площадь, Александровский сад, Вечный огонь. Некоторые адреса музеев, театров, некоторые адреса книжных магазинов и конечно по работе я обязан был знать все что касается издательств. Москва была для меня чужая, хоть я и прожил в ней всю свою жизнь. Она менялась вместе со мной, строилась, ширилась и даже углублялась. Я шел сейчас по одному из узеньких переулочков засыпанных снегом так словно дворники и не знали о существовании этого места. Москва напомнила мне мою душу, она рождала странное ощущение, какое было у меня когда я пытался понять кто я есть на самом деле. Москва тоже не понимала кто она. Исторический центр? Да. Вроде бы. Только почему-то большинство исторических мест в ней напоминает выстроенную съемочную площадку для съемок исторического фильма. Все слишком новое, под старину, но нет в этих зданиях души столетий, они все молодые старики обреченные изображать из себя то чем не являются. Культурный центр? Да. Вроде бы. Я любил когда-то ходить в театры, слушать музыку в мрачных стенах консерваторий, когда-то даже попал в Большой. По-моему вместе с Варей ходили. На ней было тогда потрясающее платье и я назвал ее феей, а она почему-то спросила не из Питера ли Пена эта фея. Через пятнадцать минут после начала действия я понял что балет не для меня но досидел до конца что бы не оставлять Варю в одиночестве. Ей балет понравился, у нее мама была балериной. Все это было. Есть в Москве и галереи и музеи и выставки. Только вот войдите в Третьяковскую галерею и людей вы там практически не уведете. Лишь изредка проводятся школьные экскурсии, приходят посидеть перед любимой картиной пенсионеры из интеллигенции, искусствоведы что-то смотрят, начинающие художники срисовывают, иностранные туристы ставят галочки в плане посещения знаменитых мест в Москве. Культура? Или опять же красочный фасад, красивая обертка отвлекающая внимание. Ведь большинство из нас уже не ходят в музеи и галереи, если выбираются в театр, то только на то. что отрекламированно и престижно. Я надеюсь что я не прав. Я так хочу верить в то, что я не прав! Что не правда, что мы сменили железный занавес на бархатный, с золотой вышивкой, яркими оборками и цветными картинками -аппликациями. А что за тем занавесом?Раздолбанные декорации. Табуретки переделанные из стульев, трон сколоченный из фанеры, ржавый котелок вместо короны, шуты вместо... Я остановил себя. Деды собирали зло. Выметали его из душ людей. А что же осталось? Неужели пустота? Мысли стали наскакивать друг на друга и мне вдруг показалось что рядом со мной кто-то стоит. Я обернулся. Переулок был пуст, но ощущение чьего-то присутствия не прошло. Холодок пробежал по спине. Во мне не может быть света, вдруг пришла мне в голову мысль. Я ненавижу людей. Они мне неприятны, эти куклы живущие в театре, пропахшие нафталином и животным страхом.

Я тряхнул головой словно прогоняя назойливую муху. Отряхнул с пальто снег и вышел на большую улицу.

***

–Где ты был?– окрикнул меня Виктор.

Я снял ботинки и шапку. Потом прислонился к двери, голова у меня почему-то кружилась, сил хоть что-то сказать не было. Виктор выглянул из большой комнаты и тут же подбежал ко мне. В этот момент я уже медленно сползал вниз, в ушах звенело, на глаза накатывала пелена, сердце то замирало то начинало вдруг бешено биться в груди.

Виктор положил мне руку на лоб. Его лицо наплыло на меня и я услышал его голос.

–Быстро говори все что чувствуешь.– крикнул он мне. Я удивился этому его предложению. Неужели он думает что я смогу хоть что-то выговорить.

–Тяжело. Противно. Люди. Не правильно. – говорил я практически не слыша своего голоса, каждое слово давалось с трудом. –Пить. Больно. Сердце.

–Хватит.– сказал Виктор, в руках его возник стакан, я тут же потянул к нему голову, но учитель остановил меня. Аккуратно вынув руку у меня из-под головы он щелкнул пальцами и в стакан упала синяя таблетка. Виктор размешал ее серебряной ложечкой, которую достал из кармана халата и туда же убрал. Таблетка растворилась, но вода вопреки ожиданиям не стала синей, а лишь слегка пожелтела. Учитель поднес стакан к моим губам. Я выпил, глотать мне было тяжело, да и жидкость оказалась на редкость противной. После этого Виктор попросил повторить за ним заклинание, с этим заданием я справился только раза с пятого и лишь, потом учитель положил мне руку на глаза и я уснул.

Глава 5.

Виктор стоял рядом со зданием школы и смотрел на детей выходящих на улицу. Минут через пятнадцать появился именно тот, кто был ему нужен. Четырнадцатилетний подросток чересчур худощавый и длинный, шагающий неуверенной походкой и боящийся сделать хоть одно неправильное движение.

Виктор подождал пока мальчик проститься со своими друзьями и нагнал его у поворота к остановке.

–Ты Алекс?– спросил он дотронувшись до плеча мальчика.

Подросток повернулся, оценивающе посмотрел на старика и видимо не увидев в нем опасности кивнул.

–Я Виктор. Мне нужно с тобой поговорить, на очень серьезную тему. –улыбнулся Виктор.

–А вы не знаете, что детям с незнакомыми взрослыми общаться нельзя, тем более на серьезные темы.– мальчик убрал руку Виктора со своего плеча, но остался стоять на месте.

–Я знаю твою тайну, Алекс.– сказал Виктор таинственным шепотом. Алекс отпрянул, лицо его напряглось, руки сжались в кулаки и в одном из них что-то угрожающе засветилось.

–Ты меня еще не спросил какую именно тайну я знаю, а уже собираешься использовать магическую защиту?– ухмыльнулся Виктор– ты действительно очень не осторожен Алекс.

–Кто вы?!– мальчик отступил еще на три шага назад и разжал ладони. С мягким шипением на его ладони распался маленький и кривоватый крест.

–Я друг, Алекс... К тебе ведь приходит иногда один старик. Он выглядит как тень. Он помогает тебе и именно он как ты думаешь наделил тебя твоей силой. Но он всего лишь рассказал тебе о ней, силой награждает другой. Этого старика зовут Градимир, скорее всего правда он не назвал тебе своего имени, я же его слуга Воротислав... когда-то был его слугой.

–Почему вы думаете что я в это поверю?

–Потому что я говорю правду, мальчик.

–Но вы живой!

–А ты, что веришь только мертвым?–Виктор удивленно приподнял брови.

–Дед сказал, что все погибли. Все маги, сохранявшие в себе зло. Никого не осталось.

–Да маги действительно тогда погибли, но я и не был тогда магом, я был всего лишь учеником и не смотря на то что моя учебе закончилась я так и не успел принять посвящение...– старик замолчал, потом тряхнул головой и заговорил вновь.– Разговор не об этом. Градимир тебе кое-что завещал, если можно так выразиться.

–Мне?– удивился мальчик. Он все еще не доверял Виктору, хотя и не чувствовал в нем зла и опасности. Но пустота в душе этого непрошеного собеседника настораживала Алекса.

–Тебе... Ты не против если мы отсюда уйдем. Я клянусь, что не сделаю тебе ничего плохого.– с этими словами Виктор протянул Алексу руку. На сморщенной сухой ладони был выжжен знак два глаза пересеченные под прямым углом и два меча по бокам.

–Хорошо.– мальчик кивнул не отрывая взгляда от странного, но очень знакомого ему знака. Он даже не заметил, как все вокруг вдруг подернулось дымкой и родной школьный сад превратился в лесную поляну.

–Здесь мы можем нормально поговорить.– сказал Виктор убрав руку от лица Алекса.

Мальчик огляделся в его глазах лишь на секунду проскользнуло удивление.

–О чем вы хотите со мной говорить? Что за вещь вы должны мне передать?– деловито спросил мальчик.

–Это не столько вещь сколько знание о этой вещи, Алекс. Грядут смутные временна. Ошибка которую допустили мы в прошлом скоро даст о себе знать. И мы должны быть готовы к этому. Знание должно обрести хозяина. – Виктор открыл карман куртки и вытащил сверток. Сел на корточки и стал бережно, словно боясь сделать что-то не правильно разматывать вещь находящуюся внутри. Вскоре в руках у него, освободившись от материи и бумаги блеснуло тонкое лезвие. Алекс вздрогнул. Виктор не обратил на это никакого внимания и быстро заговорил.–Градимир, учитель и брат мой. Тот кто дал мне знание как пользоваться силой. Тот кто оберегал меня. Я здесь что бы исполнить волю твою. Приди!

Алекс увидел как метрах в пяти от него появилась знакомая фигура. Старец в брюках и рубахе. Но в этот раз он не был похож на тень. Это был настоящий человек из плоти и крови. под его шагами пригибалась трава, его волосы шевелились в такт ветру. Виктор выпрямился, держа кинжал в вытянутой руке, поклонился Градимиру.

– Рад видеть вас снова учитель.

–Здравствуй Алекс. Здравствуй, Вратислав. Я рад что ты все-таки решился это сделать. –Градимир подошел к Виктору и принял из его руки кинжал. Усмехнулся, так словно давным-давно с этим оружием была связанна веселая история и теперь видя его он вдруг ее припомнил.– Как там дела с твоим учеником?

–Он готов. Но я покидаю его.

–Борец?

–Он называет себя Капитаном. Но суть та же. Он знает что я его готовил.

–И что?

–Через месяца четыре он его сломает. Парень в детстве сознательно отказался от силы. Довольно сложно было построить хоть какую-то защиту.

–Ладно, закончим этот разговор после дела.– Градимир повернулся к Алексу.– Ты веришь мне мальчик?

–Да.

–Дай мне руку.

Градимир сжал запястье Алекса и провел острием по тонкой ладони. Мальчик зажмурился и зашипел, на глазах у него выступили слезы.

–Терпи малыш.– Градимир положил кинжал на руку Алекса и резким движением сжал ее в кулак.

Алекс вскрикнул, ноги у него подкосились и он почувствовал что падает.

Вокруг вдруг раздалось сотни голосов, все они что-то говорили и все очень важное и нужное. Единственное что мешало понять их это то что говорили они на странном и неизвестном для Алекса языке. Но вот тепло коснулось головы а вместе с этим теплом пришло и понимание слов и предложений. Они говорили о мире, о его структуре, о том кто его создал. И от этого знания становилось больно, словно кто-то отрывал от него куски плоти, а потом вдруг решил заглотить целиком.

–Не нужно!– выкрикнул Алекс. Ничего не видя, в полной темноте наполненной голосами он вцепился в бледную едва видимую фигуру стоявшую рядом с ним и просил, просил не делать с ним то что они решили сделать.–Вы делаете мне больно. Не надо. Прошу вас. –голос его становился все тише и тише. Он уже практически не слышал его. Его самого уже почти не осталось. Алекс разжал руки и тихо заплакал.

Виктор провел рукой по оконному стеклу и медленно повернулся. Он чувствовал что там у противоположной стены кто-то стоит вот уже минут пять спокойно ожидая пока на него обратят внимание. Виктор улыбнулся. На него смотрел мужчина лет тридцати со странным лицом, словно все мышцы разом свело судорогой или его владелец разучился управлять своей мимикой. Несмотря на такой странный и перекошенный вид этот человек вызывал трепет. Ледяной взгляд словно и не принадлежавший ему вызывал боль и страдание, желание подчиниться исполнить любой приказ.

–Здравствуй старик. Ты узнал меня.–голос тоже не подходил этому человеку. У такого нелепого существа не могло быть глубокого наполненного металлом голоса.

–Нелепое тело, но тебя все равно трудно не узнать Борец. Или теперь звать тебя Капитаном?

–Как тебе угодно, Вратислав. Имя ничего не значит. Вот ты – возвращающий славу, ну и что же ты вернул. Какую славу? Кому? Где она эта слава?...– судорога прошла по лицу человека в котором находился сейчас Капитан,– В былые времена вас магов творящих добро уважали, вы были сильны если не сказать всесильны. А что теперь? Вы малы и ничтожны, вы прячетесь по своим норкам, домикам и кроме сотворения чашечки чая к завтраку, или разгона облаков ничем не занимаетесь... Хотя нет.– Капитан остановил себя жестом.– Прости Воротислав. Ты то у нас все-таки великий. Ты один выжил из тех 50. Кстати. Давно хотел спросить тебя. Как? Ты бежал? Или просто струсил и не стал участвовать во всеобщем помешательстве? А ведь даже твой учитель Градимир и то участвовал, несмотря на все его негодование. И погиб как настоящий герой.

–Ты не знаешь что там было, Капитан. Не надо блейфовать.

–Я тысячетилетиями чувствовал силу исходящую из того места где вы раньше жили. Мою. Темную. И я знаю что вы погибли подчистую. Все кроме тебя. Я всего лишь сопоставляю факты и не собираюсь блефовать, Воротислав. Это твоя ипостась. Что вы тогда натворили? Какую глупость? Я был тогда слишком молод, но чувствовал что-то не то.

–Ты тоже спасся, хоть и не знаешь от чего, Борец. И мне очень жаль что Посланник не нашел тебя. А теперь позволь поинтересоваться зачем ты пришел Капитан?– Виктор отвернулся к окну.

–За тем кого ты пытаешься у меня отнять, Воротислав. Мы ведь с тобой старые знакомые маг. И ты знаешь со мной шутить не нужно. Отдай того, кто мне предназначен. Отдай мне мое тело.

–Всему свои сроки, Капитан. Он еще не твой. Он еще в своей власти.

–В своей или в твоей?– Капитан рывком повернул к себе Виктора, сжимая его плечи.

–Не говори глупостей Капитан. Я не руковожу людьми. Я им только помогаю.

–Ну и в чем же ты помог моему человеку?

–Ты сам все знаешь.

–Знаю. Знаю.– Капитан разжал руки и отошел от Виктора.– Ты отобрал тогда у меня того парня. Ты ведь увел его? Ты его убил?... –Виктор дернулся от этого вопроса.– Ха. Неужели ты его и вправду убил...

–Его убили в кабаке, он полез в драку.

–Чужими руками?–вздохнул Капитан.– Что ж чужие руки это тоже оружие. Надо просто знать, куда нажать и вот пальцы сомкнулись на шее твоего недруга, а ты чист, как капля росы по утру.

–Ты пришел за Сашей. Хорошо я отдам его тебе. Я уйду послезавтра.

–А ты не боишься умереть, старик?– в его голосе проскользнула угрожающая нотка.

–Нет. Этого я не боюсь.

Снова наступила зима. Белые хлопья падали с неба ложась на уже промерзлую черную землю. Темные стволы деревьев голые, как скелеты, едва качались в свете фонарей.

Я никогда не любил зиму. Наверное, потому что большинство командировок родителей приходилось именно на это время и когда они уезжали, в опустевшей и холодной квартире я одиннадцатилетний пацан оставался один с братом и сестрой. Была правда еще бабушка, которая придерживалась странных позиций и практически никогда к нам не приходила. Мы с братом сами ходили в магазин на те деньги которые оставили нам родители и которые надо было тратить очень осторожно. Мы покупали еду, настоящую еду, а не жвачку и конфеты, мы все это сами готовили, давясь подгорелой картошкой и переваренными макаронами... Сестра, которой было тогда пять лет, доставляла нам массу хлопот. Была даже договоренность ходить в школу через день, что бы она ни дня не оставалась без присмотра. А когда вдруг случайно так получалось что в один и тот же день у меня и у брата была контрольная работа, мы бежали на переменах домой и заставали эту непослушную девчонку всю измазанную или оцарапанную. Выходные же проходили в смертельной скуке и тишине, мы словно боялись нарушить эту тишину, прося бога, что бы родители вернулись поскорее. Нам было страшно.

Я закурил, выпустив тонкую струйку дыма, она закрутилась в воздухе на секунду вдруг сложившись в знак бесконечности и растаяла. Сейчас сестра живет в Питере с мужем, брат работает врачом в Московской больнице, мы практически не видимся, мы оказались совсем разными, единственное, что нас объединяет это нелюбовь к зиме.

Я стоял у окна. Было холодно. Хлопья снега врывались в комнату и ложились на подоконник и пол. Но холод был не внешний, холодно было внутри словно по венам бежала ледяная кровь омывая ледяные органы. Тягостное ощущение незавершенности сидело во мне и мучило меня. Я чего-то не спросил. Я чего-то не сделал. Что?

–Что мне делать, Виктор? –спросил я проглотив сухой комок мешавший говорить.

–Когда? – Виктор сидел в кресле с закрытыми глазами и казалось просто спал. Может так оно и было.

–Когда ты уйдешь?

–У тебя есть выбор? –безразлично спросил Виктор.

–Нет. Во всяком случае я его не вижу. Но почему если ты все знал с самого начала ты все-таки подошел ко мне тогда. Зачем, Виктор? Ты ведь знал что все развалиться.

–Если бы я не подошел к тебе, может было бы все гораздо хуже. Я всего лишь снял момент непредсказуемости. Ты теперь подготовлен. Ты знаешь многое. И потеря этого знания будет сжигать твое сердце, заставлять бороться с тем кто будет в тебе.

–Я хочу все это забыть, Виктор.

–Что именно?

–Все чему ты меня научил.

–Нет Саша. Придет время и тогда ты потеряешь это знание. Ты будешь сражаться за себя, за других, даже за свое одиночество. За право быть одному. Но сейчас я не могу забрать у тебя то что дал.

–Это слишком страшно учитель.

–Я знаю.

–Это не вытерпеть человеку.

–А ты уже не человек. Знание изменило тебя. Это было их целью и моей. Если бы ты встретился с тем с кем тебе суждено встретиться, будучи тем юношей, смотрящим на мир через розовые очки все было бы кончено через три дня. Сейчас же это так легко у него не пройдет.

–Я не выдержу.

–Ты должен.

–Почему я. Почему ты не подошел ко мне когда я был мальчишкой. У меня не было тогда силы? Или вы предопределили мне эту судьбу? И почему я должен следовать пути?

–Ты все узнаешь в свой срок. Тебя же уже влечет туда. Тебе не справится с его призывом. И как только ты попадешь на войну, ты забудешь меня. Потому что так захочет он. Он проведет тебя по дороге, благодаря которой, ты примешь его. С этим ничего не сделать мой мальчик. Точно так же как ничего не сделать было Градимиру.

Это был наш последний разговор. Он говорил мне о пути. Я чувствовал, что так оно и будет. Меня влекло туда. На войну. Там меня ждал, кто-то сильный, он нуждался во мне, а учитель уходил. Он не просто уходил, он отпускал меня. Так оставляют преданную собаку на вокзале, отцепив поводок. Смотрят грустными глазами на того, кого учили команде "апорт" и "сидеть", того кого сейчас приходится оставлять в полном одиночестве, справляться со своими бедами самому. Но в отличие от собаки я знал куда пойду. Это была моя судьба. Я не смел ей сопротивляться.

Часть 2

Тот, кто со мной.

Предисловие.

Первое Апреля.

Я стоял около памятника Ногину и смотрел на спускавшуюся вниз, на станцию, широкую серую лестницу. Уже было часа три, но до сих пор ни одного знакомого лица, ни силуэта, которых я так ждал. Просто люди, обыкновенные, гражданские, кучками вываливающиеся из вагонов и рассыпающиеся по белому мрамору станции. Лишь изредка попадались среди оляпестых форм, строгие в черных форменных костюмах или защитные зеленые, как будто тут среди металла это маскировка. Милиционер, стоящий в углу, ближе к эскалаторам, то и дело на меня поглядывал. Я вызывал у него, скорее раздражение, чем опасение. Не был я похож на террориста со своей чисто славянской внешностью, хотя, может быть, была послана ориентировка на какого-то вора, или убийцу славянских кровей, но тогда он уже бы подошел. Нет, я его просто раздражал, как иногда раздражают детей в пионерском лагере дети из деревень, свободно гуляющие по ту сторону огражденной территории. Я мог уйти в любую минуту, но нет, я вот уже третий час пялился на лестницу. Еще раз, взглянув на строгую фигуру, я заметил чуть изменившееся выражение лица, на нем появилось сочувствие, видимо он все-таки нашел мне оправдание. Ну что ж паренек ждет свою девушку, а та или забыла, или просто кинула его, и скоро он уйдет, смотря на свое отражение в посверкивающем полу, может по направлению к нему, чтобы подняться на улицу, вдохнуть в легкие холодного совсем не весеннего воздуха, а может спуститься вниз и пропадет наконец-то из виду. Я улыбнулся. Скорее всего, именно такое объяснение возникло в голове милиционера. Ну и пусть. Я уже давно понял, что уйду от памятника Ногину один, не придет никто из тех, кого я так долго жду и не потому, что кинули, не потому, что забыли. Их просто нет. Их нет в Москве, их уже нет на этом свете. Но я не уйду сейчас, сержант, я не покину свой пост, я буду верить до конца в бога, который помог им избежать смерти. Я верю, в это уже четыре года после того, как вернулся на родину почти целым и невредимым, и в бреду, лежа на домашней кровати, сжимая теплое жгучее одеяло, повторял тот последний разговор между пятнадцатью еще живыми мальчишками. Мы вырвемся обязательно вырвемся! И встретимся! В Москве? Да! В Москве! На Китай-городе. Знаете такую станцию метро? Около памятника Ногину. Когда? Каждый год в какой-нибудь день с утра до девяти вечера. Давайте первое апреля! Это будет настоящий праздник день дураков! Которые спаслись? Нет! Тех которых мы сегодня победим... Возбужденные невероятной мыслью голоса. Будто задуман побег из замка ИФ. И каждый верит, что прорвется. Худые юношеские лица, грязная одежда цвета хаки. И блестящие веселые глаза. Нас разделили тогда ребята на группы. И я уже не жду тех, кто был в моей: ни Антона, ни Григория. Их нет. Они не отметят день дурака. Я прижался к стене и медленно сполз, садясь на корточки. Милиционер сделал два шага вперед, но остановился встретив мой взгляд. Со мной все в порядке сержант, просто я очень устал.

Уже было около восьми, я опять стоял, но уже с другой стороны стены, там, где расположился лоток с дешевыми романами и книжками в мягкой обложке, которые продавались гораздо дороже, чем в магазине в пяти минутах. Время всегда обходится нам слишком дорого.

Того сержанта, которому я мозолил глаза, сменил новый, худощавый, маленький, совсем молодой и какой-то не опытный что ли. Он останавливал, практически каждую минуту, все новых и новых людей, явно не ориентируясь на определенный тип внешности. Среди его жертв были и девушки с длинными ногами, и толстые женщины лет 50, и старушки, и парни разных национальностей, я смотрел, как его рука заученно приставлялась к козырьку, и пытался не улыбаться слишком уж заметно. В восемь часов он остановил девушку в сером, цвета асфальта длинном пальто, на шеи был замотан широкий шарф малинового цвета, темные волосы собраны в хвост. Уши ее зарделись, когда милиционер махнул ей, что-то сказав, она повернула к нему, встала спиной к стене, и я увидел ее лицо. Худое, измученное, словно она не спала ночи три, в меру тонкие губы были накрашены переливающимся блеском, нанесенным без помады, как обычно делала моя сестра. Больше косметики на лице не было. Девушка сняла черные перчатки и, расстегнув молнию на сумке, достала паспорт в сиреневой обложке, протянула его милиционеру и отвела глаза, подняв голову. Наши взгляды пересеклись. Я почувствовал что-то странное, словно обдало горячим ветром, пахнуло в лицо, чем-то знакомым, задевшим самые глубины памяти. Мурашки пробежали по коже. Я понял, что смотрю на нее как на давно потерянного друга, так неожиданно найденного среди толпы. Почему? Что в ней такого? Но она не постеснялась моего излишне увлеченного взгляда и как мне показалось даже улыбнулась. Я отвел взгляд первым. И тут впервые за четыре года он заговорил со мной...

Его голос был хриплым и тихим, но перекрывающим все шумы, темный бюст Нагина мраморные стены поплыли, подернулись дымкой, люди замерли в нелепых позах. Время остановилось. Передомной сгущаясь из теней на полу появился мужчина, неопределенного возраста, в форме цвета хаки, с порванным рукавом, с кровавым пятном на груди, он обретал плоть, лицо медленно обретало знакомые устрашающие черты, холодные глаза, морщинистый лоб, короткие уже подернутые сединой волосы.

–Капитан. – тихо прошептал я, смотря на материализацию своих кошмаров. Существо которое снилось мне каждую ночь на протяжении нескольких лет.

–Здравствуй Саша. – улыбнулся мужчина. Осмотрев себя. -Наконец-то. – он обернулся и посмотрел в сторону той девушки в сером пальто.

Я проследил его взгляд и вздрогнул, на том месте где стояла девушка, так же как и все остальные люди застывшая в не очень удобной позе, был кто-то еще. Этот кто-то был похож на дым от костра иногда сдуваемый ветром, он то пропадал то появлялся снова и с каждым новым появлением он становился все чернее и гуще, обретая форму.

Капитан двинулся вперед, я остался стоять на месте, не было нужды идти за ним.

–Здравствуй брат. – протянул туману руку Капитан.

Черный дым распался на две неровные части и снова исчез. Капитан терпеливо держал руку готовую для пожатия. Дым снова появился, но уже виде неслаженной чрезмерно высокой мужской фигуры. Руки сомкнулись в приветствии.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,!!!!!!!

1 Глава.

...И было добро и было зло, две могучих сущности, две стихии. И была земля нелюдимая и пустая. И был только ветер, гуляющий по ней и вода ее омывающая. И тогда был создан Человек той же Силой Изначальной, что вмещала в себя Все существующее во Вселенной. И была населена планета животными, и растения стали произрастать на ней. Но были они пусты и не несли в себе того, что было привычно Силе создавшей их. И стала тяготить Силу Изначальную эта чуждость Мира своему создателю, и излил он тогда на них добро и зло, поделив их пополам. И все существующее во Вселенной приобрело свою сторону. Наступила ночь и сменялась она днем. И было добро и зло, и были они равны между собой. Но вместе с добром и злом была пущена на землю и часть Силы, ибо тот кто творил, произрастает в своем творении. И стали Сильны те, на кого упал жребий и по сторону ночи, и по сторону дня. И было так, пока Зло не воспротивилось ночи, а добро дню. Люди же, поймавшие зерна Силы, захотели властвовать везде, ибо власть была заложена в Силе. И тот, кто создал Все, сказал: Будет так: Добро сильно качеством, Зло сильно численностью, А после будет так: Зло сильно качеством, Добро численностью. И все будет меняться, как день сменяет ночь. И как только нарушиться этот баланс приду я, и буду я другим, ибо Вы отражение мое...

Она сидела спокойно и пила чай. Волосы Светлана обернула в пушистое полотенце и теперь была похожа на заморскую принцессу. Вот сейчас откроется входная дверь, и там я увижу песчаные барханы и верблюдов небрежно жующих колючки.

Я стоял у окна, облокотившись о стол, и смотрел в запотевшее мутное стекло. На улице шел снег. Совсем не похоже на то, что всего неделю назад некоторые одевались в ветровки. Люди внизу шли, кутаясь в дубленки, натягивая шапки на замерзшие головы. Сережка, мой сосед по площадке, выскочил из подъезда и, торопливо застегивая куртку, подбежал к своим Жигулям, дернул за ручку и скрылся в салоне, тут же из выхлопной трубы заструился дымок, тая в морозном воздухе. Я передернул плечами, подумав о необходимости идти на работу. Повернулся к Светлане.