Текст книги "Истина где-то рядом (СИ)"

Автор книги: Алексей Сальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

–И запомните юноша, если бы вы меня так назвали вы бы тут не сидели. Поняли?

–Понял.

Только вот не могу понять, почему через полтора месяца он мне отвечает на вопрос? Тугодум он что ли. Раньше никогда за ним такого не замечал.

***

Жена у него была не молодая, как и он сам. Такую я не то что бы дорогушей, я ее по имени отчеству боялся назвать. И как он с ней уживается. Казалось она перед тем как меня встретить съела озверину. Глазки горят, щечки горят, руки трясутся и тянутся к шее. Так и хочется осенить крестом. Жаль что не ношу. Какие у нее проблемы я понял сразу и помянул плохим словом своего начальника. Видимо он мне очень доверял.

Ревность одной особи к другой вот причина многих ссор и даже разводов. Встречались мне случаи, когда жена приревновала мужа к женщине попросившей пробить талончик. А одна устроила своему кормильцу сцену в музее, когда тот рассматривал статую какой-то богини. И если в первом случае гражданка с талончиком обозвала любящую пару и вышла, то во втором статуя молчала и ушла жена, кстати навсегда.

Сначала я долго уговаривал эту женщину сесть. Минут тридцать. Потом с трудом удерживал ее в том положении и пытался разговорить минут сорок. Потом в неразборчивых криках сквозь слезы пытался уловить смысл час двадцать.

В общем дело было так. Она пошла в магазин купить что-нибудь мужу на день рождения. Увидела там прекрасные ботинки из крокодиловой кожи (Ни хрена себе!). Но их перед ней купила ?Селедка в жабьей шкуре? с париком вместо волос и козырьком от здания дома культуры в место носа. (Что-то мне в последнее время живописные женщины попадаются надо и эту красотку вписать в список паронормальных явлений.). Ну то, что ботинки были уведены вот этой особью это ладно. Жена Скоромца купила ему портфель с золотой инкрустацией в виде сокола по середине внешней стороны. (Я видел этот портфель сегодня у шефа на столе). Каково же было ее удивление когда она в немного подпорченном настроении пришла в офис мужа и заметила в углу коробку из -под туфель. (Оказывается красотки ходят рядом с нами, а мы их и не замечаем!). Ну тут, конечно, была бурная сцена ревности. Сервиз подаренный министром культуры и просвещения вдребезги на полу. А он ни бе ни ме (Ну конечно не козел же).

–Ну вот!–немного успокоившись продолжала она,–Я ему сказала что развожусь. А он молчит. Представляете, просто стоит и молчит.–она развела руками и шмыгнула носом.

–А что бы вы хотели, чтобы он вам сказал? Разве вы бы поверили его оправданиям? Разве не казалось бы вам, что если оправдывается значит виновен?–она смотрела на меня как Му-му на Герасима за секунду до утопления.–По вашему описанию конечно трудно догадаться кто была та дама, но может это -просто коллега, может это даже мы, наша группа подарила ему эти ботинки. Вас просто слишком долго не было Маргарита Петровна. Видимо там далеко от мужа вы постоянно его ревновали и тушили эту ревность, а сейчас он рядом и все те переживания вылились на– ружу. Но я как человек хорошо знающий вашего мужа могу сказать что за тот год что я с ним работаю у него не было и секунды для какой нибудь дамы. А про селедку с ботинками я попытаюсь выяснить.–она отчаянно всхлипнула еще раз и кивнула головой. Не потерял квалификацию. Жди повышения Скворцов.

–Вы понимаете я женщина очень самостоятельная я даже фамилию мужа брать отказалась месяцами в командировках, а тут вдруг целых два года. Вы наверное правы. Но все-таки выясните кто была эта девушка.–говорила она провожая меня. Я зачем-то поцеловал ее руку и ушел.

***

Повышение было. Меня отправили за границу. Там я честно отработал пять лет. Все это время пытаясь распутать клубок несуразных событий произошедших тогда летом. Ничего не получалось. Все нитки были все так же спутаны в клубок без начала и конца. Вика мне уже не снилась. Родик умер, попал под машину. Я вернулся домой совсем новым человеком. Оказывается человек тридцать восемь лет еще может измениться и внутренне, кроме внешнего.

Да. Я заматерел. Отпустил было бороду, но какая-то она была не путевая. Поэтому мужское со всеми морщинами лицо было открыто для всеобщего обозрения (деньги надо было брать за красоту и наверное давали бы) Нет мужику не пристало заниматься самолюбованием!

Кстати я женился во второй раз и тоже не удачно. Жена осталась там. Зато дочку я вез с собой. Симпатичная и очень сообразительная кроха. Не задает глупых вопросов типа почему букашка бегает. Ей это объяснять не надо, а если сам задашь такой вопрос, она искренне удивиться и пискляво скажет: ?Лапки есть, вот и бегает. Лапок не было бы, ползала.? Все вроде бы было хорошо. Работа, квартира, дача, машина. Но все сбила та встреча в метро.

Спросите, что меня понесло в метро, когда есть Джип. Я вам не отвечу. Не знаю. Я прошел турникеты, спустился вниз и сел во второй с конца вагон. Тут я и увидел ее. Я сразу же узнал стеклянные зеленые глаза с черным ободком. Она стала очень красивой и какой-то парень неловко пристает к ней. Я подошел. Нет, я подбежал к ней. Дотронулся до плеча. Она повернула ко мне загорелое лицо и приветливо улыбнулась. Мне на секунду показалось, что ей не надо объяснять кто я, но это ощущение тут же исчезло.

–Папаня тебе чего?–грубо осведомился парень. От него несло перегаром.

–Вика он тебе надоел?–она неловко кивнула.–Видишь, ты не нравишься девушке.

–А тебя никто не спрашивает.–прокричал он мне.

–По морде, пацан, захотел?

–Силенок не хватит.

–Давай посмотрим.–я осмотрел его снизу до верху. Маленький метр 60 не больше, мышц нет в кармане бутылка пива. Хмыкнул и отвел Вику в сторону. Не пристало отцу семейства связываться с дохляком из колледжа. Тот что-то сказал. Судя по всему обидное и смешное. Обалдел от своей остроумности и вывалился в открывшуюся на остановке дверь. Поезд тронулся, набирая скорость. Я стоял, держа Вику за плечи и чувствовал, как что-то сладкое и теплое разливается во мне.

–Вика ты помнишь меня?

–Конечно Александр Романович.

–Как у тебя дела. Чем занимаешься? Как жизнь?

–Все хорошо. Живу все еще в Интернате но уже в помещениях учителей, занимаюсь с малышами.–у нее был красивый тягучий голос я был готов наслаждаться им всю жизнь.

–А куда сейчас едешь?

–К подруге у нее день рождения.

–Как же ты одна справляешься?

–Просто. Слышу мою остановку и прошу вывести, а там меня уже ждут. А у вас как Александр Романович?

–У меня тоже все замечательно. Месяц назад только вернулся из-за Рубежа, так сказать.

–Дети? Семья?

–С женой в разводе. Есть дочка четыре года.

–Как зовут?

–Вика.–я вздрогнул вдруг поняв всю двусмысленность этого имени и вдруг увидел что у нее сузились зрачки.

–Спасибо Александр Романович.–плечики ее приподнялись вверх в моих руках и снова опустились.–Я очень рада что с вами все в порядке. Я очень надеялась на это. Вы ведь меня простили?

–За что?–удивился я.

–За тот день. Мне было очень жалко вас. Вы очень хороший человек. Просто много не можете понять.–она протянула ко мне ладошку и провела ей по щеке,–Вы умный и справедливый, но все понять вы не сможете. То что понимаю я может понять только слепой. А вы зрячий.–Зрачки ее снова застыли. Она нахмурила брови,–я причинила вам боль. Я не хотела. Но одно мгновение боли стоит жизни, не так ли?

–Я не понимаю о чем ты?

–Это хорошо Александр Романович. Это значит что вы...–она запнулась вслушиваясь в голос объявляющий остановку,–простите моя.

Открылись двери, и она выпорхнула у меня из рук. Простучали босоножки два шага, и какой-то накаченный молодец в синей футболке взял ее под руку. Она повернулась и громко задорно крикнула ?До свидание Саша.? Пропала в толпе.

5 глава.

Могу сразу же вас разочаровать, я так и не раскрыл тайну жаркого июльского дня. Вику я больше не видел. Она уволилась из Интерната, и там мне сказали, что вышла за муж. После я узнал, что у нее родились очаровательные близнецы. Все ближе к старости мне казалось, что моя жизнь была лишь для того что бы однажды встретиться со слепой девочкой и понять как пахнут горы, а она захотела что бы моя жизнь на этом не кончалась и продлила ее, каким-то образом заставив меня съездить к бабушке их уборщицы. Но зачем ей нужен был эпизод с чаем и ползаньем на коленях. Может таким образом она хотела меня порадовать кому не хотелось бы что бы начальник исполнял капризы и ползал на коленях. Как ей вообще все это удалось. Если бы не она я бы умер в тридцать три года. Тогда у меня не родилась бы дочь и не было бы столько открытий, сколько она сделала со своей командой. Не знаю. Не знаю, что движет нашими судьбами и может ли один человек со сверхчутьем изменить судьбу другого, а тем самым (может быть) и судьбу цивилизации. Я не философ это я могу сказать с полной уверенностью, но как психотерапевт я бы сам себе посоветовал об этом не думать. Но уже все. Уже слишком поздно. Я уже слишком стар. Три года назад я заметил в себе странную способность и она развивается во мне. Я могу чувствовать свет, и понимаю, как пахнет облако. Я уверен, что капля дождя пахнет раем и светла как небо и я люблю прикосновение луча света мягкое, как пух и сладкое словно мед с запахом цветущей липы. Я знаю, что все это частицы чего-то огромного и светлого и даже догадываюсь чего именно. А жизнь скоро кончится и видимо весь смысл ее в том, чтобы научиться видеть картину, а не мозаику.

*****************************************

Елена Сальникова

БЕРЕГ ДЛЯ ДВОИХ.

Николай хорошо помнил этот вечер, а скорее, уже почти ночь. Все было так обыденно, но что-то внутри перевернулось тогда.

Сидя на мелкой гальке, по которой так противно ходить босиком, он говорил со Славкой и смотрел на море. Тихо где-то играла музыка. Заходило солнце. Медленно пустел пляж и загорались огни в далекой гостинице.

Славка вышел из воды и обернувшись в широкое махровое полотенце с огромным портретом какой-то блондинки, медленно сел рядом, выставив руки, облокотился на них.

–Люблю купаться вечером. Почти никого нет и когда выходишь прохладно.

–Зато нырять бесполезно,–ответил Николай глотнув пива из горлышка.

–Да нырять бесполезно, лучше это делать ночью...

–С аквалангом и фонариком. Помнишь как ты Варьку напугал?

–Как же не помнить, она тогда пол деревни перебудила.–Он засмеялся и лег на спину.–Черт меня дернуть ласты и гидрокостюм не снимать.

–Как у тебя с ней, кстати?

–Нормально.

–И все? Такая любовь была: цветы, серенады, кража невесты...

–Не напоминай,–махнул рукой Славка,–как вспомню мурашки по коже...Все кончилось. Страсть всегда быстро кончается, вот и у меня...кончилась.

–А чего же тогда нормально?

–Дружба нормальная, такая всё понемающая и нежная дружба. Давай лучше переменим тему Николай.

–Хорошо, предложи новую.–Николай встал, надел рубашку, натянул шорты.

–Ну...–он посмотрел на небо, на горизонт, на море,–...не знаю.

–Ну вот тебе даже не о чем поговорить с родным братом?–Николай улыбнулся и сел рядом.

–Как ты думаешь для чего все это?

–Что именно?

–Все это!–Славка резко встал и развел руками.

–Интересный вопрос. Немного внезапный правда.

–Разве?

–Ну...я об этом никогда особенно не задумывался. Понимаешь, когда каждый день работаешь по двенадцать часов, приходишь домой только спать, времени не остается...

–Психология болтика,–перебил Славка,–не ожидал от тебя.

–В каком смысле?

–Болтик радуется, что работает, и ни о чем не думает, за все подумает начальство или там государство.

–Я не очень-то и радуюсь,–попытался улыбнуться Николай.

–Не в этом дело. Дело в том, что никто не задумывается "ДЛЯ ЧЕГО?". Вот для чего ты работаешь?

–Дурацкий вопрос,–он пожал плечами,–я лечу людей.

–Зачем?

–Чтобы они хорошо себя чувствовали...

–Ясно, но представляю тебе такую ситуацию: человек болеет ну к примеру раком, да такой формой, что лечение бессмысленно и он умрет через месяц если его не лечить и через три если лечить.

–Этого никто никогда точно сказать не может, бывают разные случаи...

–Не перебивай, я говорю к примеру. Так вот, в сущности два месяца для этого человека ничего не меняют, только два месяца лишних мучений. А что делаете вы?! Вы его лечите? Нет! Потому что его уже ничто не вылечит, вы лишь продлеваете ему боль, ужас, вы медленно отрезаете от него по кусочку и радуетесь что он еще жив.

–Ну ты это загнул! По-твоему мы должны сказать его родственникам:?Извините, мы ничем ему помочь не можем.? И спокойно уйти?

–Значит ты работаешь, чтобы человек подольше прожил, и не важно что это за жизнь?

Славка тоже встал и оделся. Пока он одевал спортивные штаны и зеленую майку Николай молчал. Медленно темнело, и красное зарево полностью исчезло с горизонта. Кто-то еще барахтался там, справа в воде, и худенькая девушка наблюдала за этим кем-то, иногда вскидывая руки.

–Ты что язык проглотил?–окликнул Славка брата.

–Добьет тебя эта философия Слава, раньше нормальный парень был!

–Раньше я был не нормальнее чем сейчас. Для меня социальное было дороже собственного. Я даже в Варьку влюбился из-за того, что у всех парней в моей группе были девушки, а у меня –нет.

–Не бойся я из-за ?социального? влюбляться не буду.–Улыбнулся Николай и опять глотнул пиво,–только причем тут моя работа?

–Это тоже социальное.

–Ну, батенька, что же мне теперь не работать?

–Работай на здоровье, только думай иногда.

–Над смыслом жизни, над всем этим,–он позерски раскинул руки в разные стороны,–понимаешь, Славка, эти твои думы, ничего не дают. Это трата времени вообще и свободного в частности.

–У-у, Коленька, как у тебя все запущенно, как же я раньше этого не замечал. Ты, Коленька, болтик, возомнивший себя машиной.

–Что ты ко мне с этими болтиками прицепился!?...Что ты на меня так смотришь? Я не тону! Меня не надо спасать!

–Не надо аналогий, Коля, у тебя это всегда плохо получалось.

Они замолчали, отвернувшись друг от друга.

?Ну вот, не случись этот разговор, не за что бы не поверил что у него такое твориться в душе. Помню, Виталий Дмитриевич говорил, что живя с человеком много лет бок о бок чаще всего знаешь его хуже, чем других с которыми знаком два, три года. Я не верил, а видимо зря. Николай всегда волновался, что о нем думают, он стал врачом только из-за того, что все вокруг говорили, что ему это необходимо. Он поверил, и даже втянулся. Ведь и в моей жизни, примерно лет до двадцати трех тоже так было, я одевался не броско лишь для того, что бы не выделяться из толпы, делать то, "что необходимо", и к людям относился по-другому, а теперь уже все равно. Не встретил бы Виталия Дмитриевича, был бы сейчас вот таким вот "рабом жизни". Странно, а ведь учитель был служителем того, чего я всю свою жизнь не любил. Служителем церкви, святым отцом. Я встретил его в книжном магазине, он рассматривал мою первую книгу ?Глас отечества?, идиотская, надо сказать, до невозможности, но раскупили в два счета.

Славка сидел сгорбившись и смотрел на медленно черневшее небо. Пляж уже был совсем пустым и дискотечная музыка с танцплощадки гремела вовсю Николай закрыл глаза:

? Смешно. Тихий и спокойный разговор не о чем превратился в такое...Когда этот его Виталий, впервые пришел в наш дом, я говорил с ним часа два не меньше. Обыкновенный мужик, который хотел тогда стать монахом, да он им и стал кстати три года назад. Он не смотрел телевизор, не читал газет, по его словам, все это от ?лукавого?. Он только читал книги и иногда слушал классику, но какое странное влияние оказал этот "священник" на Славку. Три года тот мотался с ним по каким-то святым местам, два месяца вообще жил в монастыре. Я очень боялся за него и видимо не зря. Из тихого спокойного мальчика он превратился в холерика защищающего какие то свои идеи, а какие я так и не могу понять, да он и сам наверное не очень их понимает.?

На небе появились первые бледные звезды и Николай уставился на ковш ?Большой Медведицы?, будто ожидал чего-то.

–В августе часто бывают дожди...звездные...

–Ты смог бы убить?– вдруг перебил его Славка.

–У-у, как тебя заносит,–шепотом ответил Николай.

–Если бы я мучился ты бы смог меня убить?–он повернул к нему лицо и Николай увидел, в темноте, но все-таки увидел серьезный взгляд брата.

–Наверное...–он помолчал,–нет!–И уставился в гальку, что бы не видеть этого взгляда.

–В том-то и проблема, убить ты не можешь, покончить с жизнью не дадут, да, и грех это.

–А ты бы смог меня убить?

–Я тоже человек. Нет!

–Что же ты от меня хочешь?–Тихо ответил Николай.

–Ничего я от тебя не хочу,–он как-то обессилено взмахнул правой рукой и встал,–в том-то и дело, что я именно от тебя уже ничего не хочу.

– Тебе запудрили мозги, Слава! Тебя обманывали, тебе говорили, что все заблуждаются, а ты один знаешь правду и должен всех спасти!

–Никого я не должен спасать, и не считаю я что вы все дураки, а я умный, только страшно мне смотреть, как личности, пропадают, растворяются, исчезают...

–Ой, пафос, Славочка, один сплошной пафос! Ты младше меня на десять лет. Мне уже, Славочка, тридцать шесть, а ты меня учишь, как жить?!

–Не в возрасте дело, Коля.

–Может и не, но заставить человека думать нельзя...–он запнулся, Славка стоял напротив него и трясся от сдерживаемого смеха, потом не выдержал и засмеялся громко.

–Ты хоть слышишь, что говоришь. ?Нельзя заставить меня думать.?Ты считаешь меня дураком-идиотом?

–Нет, ты не правильно меня понял. Ты, как тетя Виктория, которая пыталась заставить нас принять мусульманство, помнишь? Нельзя заставлять другого человека думать так же, как и ты.

–Нельзя, я согласен.

–Ну вот,–облегченно вздохнул Коля,–слава богу не поссорились.

–Я не хочу чтобы ты думал как я, я хочу чтобы ты вообще думал.

–Ну хорошо! О чем ты хочешь чтобы я подумал?

–О жизни, о смерти, о том, что касается только тебя.

–Хорошо, на досуге подумаю.–Он улыбнулся.

Они опять замолчали и уже больше не о чем не спорили, уставились на яркую, еще видимую на черном небе Венеру, слушали дурацкую, дискотечную музыку, заглушающую тихий шум прибоя.

Глава 1

Через два года, почти в такой же жаркий июльский день, Славку провожали на войну. Бог знает, что его дернуло записаться в контрактники, может быть то, что нужны были деньги, а может смерть Виталия Дмитриевича, такая внезапная и нелепая. Славка очень изменился, его нельзя было узнать. Он оброс, отрастил бороду, ходил в каком-то дранье, он почти ни с кем не разговаривал. Николай еле-еле затащил его на кухню, закрыл тугую дверь и, сев напротив, предложил покурить.

–Не курю.–Мрачно ответил Славка.

–Что с тобой?–Николай закурил один.

–Я никогда не курил.

–Я не про это. Что с тобой случилось? Зачем тебе это нужно? Если проблемы в деньгах, я могу помочь.

–Нет не в деньгах...

–А в чем тогда?–Николай сбросил пепел и зачем-то потушил еще не докуренную сигарету.

–Помнишь два года назад я тебя спросил, сможешь ли ты меня...?

–Помню. И что?

–Ты сказал что нет, я сам тоже не смогу...

–Умирать?!–в глазах Николая скользнул ужас,–ты с ума сошел!

–Нет, Коля, просто он у меня кончился.–Он улыбнулся какой-то вымученной улыбкой и открыл дверь.– Помнишь ты говорил, что я считаю себя человеком среди волков.Ты был прав, я не человек в стае волков, я волк в стае людей.–Он вышел.

Руки Николая вдруг затряслись, он закурил еще одну, бросил зажигалку на стол и отодвинув легкую штору выключил свет. Посмотрел в окно.

Венера, а может какая-то другая, то ли планета, то ли яркая звезда сияла на небе напротив окна. Точно так же она будет сиять завтра, через три года и через двадцать лет и через сто...Ей нет дела до того, что твориться здесь, так же как и нам что твориться с ней...Стало почему-то жутко, Николай торопливо задвинул штору и встал.

?Мать плакала, отец пожимал руку и хлопал по плечу, бабушка висела на шее, а я молчал. Мы попрощались только взглядами и все...все...все. Я почему-то знал, что это последняя наша с ним встреча, но ничего не хотел говорить. Он тоже. Хлопнула дверь, и я опять вспомнил тот вечер на море. Почувствовал себя беспомощным идиотом, дураком, захотелось закричать... Что закричать? Не знаю. Пора домой завтра на работу... Завтра... Завтра, завтра.

Как он только вышел из подъезда, пошел дождь. Небо плакало, как баба истеричка, навзрыд с пеленой перед глазами, бросая свои слезы на Славу.

?Все кончено. Что делать? Я наверное предал Виталия. А он меня не предал? Он не имел права уходить, он не досказал, я недопонял. Религия отняла его у меня. Боже, из-за тебя я запутался, из-за тебя! Все кончено, а ведь ничего и не начиналось! Деньги? Коля, как ты мог подумать? Деньги, разве мог я ради денег, пойти на такое? Нет! Нет! Просто уже ничего не имеет смысла...Я уже не могу писать, я не могу говорить, я не могу быть,–он даже закрыл глаза и остановился,–Чертова философия!?

Подъехал автобус и, приняв Славу в пассажиры поехал вдоль знакомых бело-синих домов. Он уставился в окно в свое собственное отражение. Лица почта не видно только огромные черные глаза на белом фоне.

?Глаза то же уже пустые. Глаза зеркало души, а души нет. Нет души не может не быть, просто она сжалась, ей больно, ей никогда не было так больно, а теперь хочется выть. Мужик ты или нет? Что тебя так расквасило? Прям как баба какая-то! Учитель ушел, а ты ведь без него, до него прекрасно жил, тепло, тихо и приятно.?