Текст книги "Дар страны Мидос (СИ)"

Автор книги: Алексей Удалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

До зарядки кристалла оставалось совсем ничего, но деваться витязю было некуда, он решил вступить в бой. Ноэлит в окружении своих тоже не спасовал – такая возможность захватить кристалл! Это была бы их полная победа. Но в бою помог ты. Когда ноэлиту сообщили, что по опушке ползет человек, и он отвлекся на тебя, наш сумел ранить его и скрыться. Пока охрана прочесывала лес, он дождался зарядки кристалла и ушел. Конечно, разведчик и предположить не мог, что в лесу был тот, кого он спас…

Макар молча изумлялся. Надо же, как все складывалось – везде-то он участник. Судьбоносных, по сути, событий. Мирового значения. И на остров-то он попал, и планы выведал, и смерти сколько раз избежал, и разведчиком, вопреки запретам, был спасен, и сам того разведчика спас, и кристалл, не ведая не гадая, добыл, и снова спасся, уйдя, как в сказке, туда не знаю куда…

Фет в задумчивости склонил голову.

– Что-то мы отвлеклись. О чем я говорил? А… Ноэлиты вмешались в земную историю. Суть свелась к одному: войны стали чаще, кровопролитнее, иногда на ровном месте. Взять хотя бы Троянскую войну. Чистейшая провокация. Разведчик-ноэлит, видя, как царевич Парис украдкой пожирает глазами Елену, подошел к нему и провещал, что тот может выкрасть ее. Мол, ничего не бойся, боги на твоей стороне. Сказал и исчез. Парис в первый раз встретился лицом к лицу с богом и, конечно, поверил… Да, опять надо тебе объяснить… Ваши античные боги – это мифологизация личностей и дел разведчиков Мидоса. Во всех ваших источниках они часто предстают перед людьми в человеческом облике и считаются бессмертными – ведь одного и того же «бога» могло встретить множество поколений людей. Все эти обитатели Олимпа – собирательные образы. Зевс-громовержец возник, когда люди столкнулись с применением огнестрельного оружия – оттого он и самый могущественный бог; Гелиос на своей небесной колеснице – это когда в самых экстренных случаях и мы, и ноэлиты пользовались летательными аппаратами; Афродита, Афина и прочие прекрасные небожительницы – разведчицы с той и другой стороны. Иногда для убедительности демонстрировали летание на антигравитационных поясах. Эффектный спуск бога с небес производил на людей впечатление.

Такой статус, кстати, был очень удобен. Никто и помыслить не мог поднять руку на бога.

Если ты читал вашего Гомера, где, конечно, вымысла гораздо больше, чем реальных событий, то ты видел, что боги там – такие же деятельные участники войны, как и люди. До самого конца мы пытались защитить Трою. Мы знали, что падение великого города кончится, как всегда, страшной резней. А ноэлиты постоянно разжигали конфликт. Им было легче. Наносить удар в неожиданном месте всегда проще, чем прогнозировать и предотвращать его. Так что нам всегда приходится бороться с последствиями…

Когда ноэлиты подбросили царю Итаки Одиссею разработанную их аналитиками уловку с конем, мы попытались проинформировать троянцев. Но царь Приам был неадекватен. Ноэлиты тоже обрабатывали его, и он совсем потерялся от противоречивых советов разных «богов». Тогда мы задействовали своих доверенных лиц – Лаокоона и Кассандру. Они потому и слыли прорицателями, что получали информацию из Мидоса, как и жрецы многих других народов. Но Лаокоона вместе с семьей задушили – в воображении Гомера это сделали морские змеи, Кассандру ослепленные эйфорией спасения троянцы уже не слушали… А дальше, как и ожидалось, город накрыл ужас.

Это я рассказал к тому, чтобы показать тебе масштаб и накал противостояния мидян на Земле уже в то время. Вообще, в античный период наша деятельность была наиболее заметной по сравнению с другими эпохами.

Были удачи и провалы. Александра, который у вас Великий, мы убедили относиться к покоренным народам как к равным греческому.

А вот политика и нравы Рима, с его культом силы, жестокости и распущенности – это проект ноэлитов.

Мы стремились развивать вашу науку. Со многими учеными разведчики вели продолжительные беседы. Результатом часто становились научные открытия. Демокрит, Фалес, Пифагор, Архимед и многие другие – наши ученики.

– Значит все открытия это фикция? Вы им выложили все на блюдечке.

– Боже упаси! Все как раз наоборот. Это нам знания выложены на блюдечке. А вам открытия всегда доставались огромным напряжением сил, а часто и жертвами – вспомни Джордано Бруно. Мы, дарийцы, не дали вам в готовом виде ни одной формулы, ни одной концепции. Все сделали ваши великие ученые. Мы лишь беседовали с ними, побуждали мыслить в каком-то направлении…

Я тебе скажу так: мы настолько преуспевали в продвижении вашей науки, что если бы не ноэлиты, организовавшие средневековье, вы развились бы намного быстрее и не потеряли на мракобесие целую тысячу лет.

– Как вы сказали – ноэлиты устроили средневековье?

– Точно так, говоря о сути явления. Когда они убедились, что, несмотря на все извращенное политическое и нравственное устройство Римской империи, наука и общество все-таки развиваются, они решили застопорить этот процесс. Ведь в то время и мы, и они искренне верили, что научный прогресс – это безусловное благо для человечества. Думали, что материальные достижения исправят мораль, повысится ценность человеческой жизни. Это много-много позднее мы увидели, что цивилизация вовсе не убивает в человеке зверя, а просто загоняет его вглубь натуры. И при любом удобном случае зверь, соскучившийся в чулане подсознания, выпрыгивает на свет еще большим монстром. История вашего двадцатого века это наглядно показала…

А тогда, в начале Новой эры, мы строили иллюзии насчет нравственной силы науки. Поэтому ноэлиты решили напрочь зарубить развивавшуюся античную цивилизацию.

Сделать это оказалось вполне реальным.

На Евразийском континенте к тому времени подросло множество воинственных племенных сообществ, так называемых варваров, объединявшихся в несложной формы государства. Они воевали между собой, варились в собственном котле, вели полунатуральное хозяйство.

До того момента, пока за них не взялись ноэлиты.

Они поняли, что если этой аморфной, но неисчислимой и воинственной массе придать направленное движение, она, как грязевой поток, сметет все на своем пути. Подобно тому, как маленький камешек, падая на неустойчивый горный склон, вызывает сокрушительный обвал.

Таким камешком, опять с применением спецэффектов, стала внедряемая в головы варварских вождей мысль о том, что великая Римская империя, благодатно расположенная и награбившая немалые сокровища – насквозь прогнила, надломлена ворохом внутренних проблем, и все ее кажущееся величие – пустое эхо прошлого. Якобы нужно только придти в этот цветущий край и, спихнув с трона хилых правителей, занять их место. А если промедлить, то это место займут другие, их еще много на востоке, только они сначала пройдут через вас – так что и своего-то места на земле можно лишиться.

Это упрощенное описание происшедшего, но, по сути, определяющее. В основе всех взаимоотношений в конечном счете стоял разбой. Далеко не все люди, даже получившие власть, склонны к нему, но вся ваша история замешана на разбое и грабеже – не было и нет ничего стабильного, любую маломальскую ценность ежечасно нужно быть готовым защищать.

Так вот, движение началось, и его было не остановить. Оно вовлекало в себя все новые и новые племена, десятки и сотни тысяч людей. Рим, до этого несколько столетий управлявшийся с соседями и подавлявший их, одну за одной потерял свои территории, и в пятом веке был окончательно поглощен варварами. Осталась Византия – высокоразвитая Восточная империя, но она в целом дело не меняла.

В вашей истории все это называется Великим переселением народов. И ваши историки так и не пришли к сколь-нибудь определенному мнению насчет его причин. А вот мы можем утверждать: если бы не ноэлиты, этот процесс точно не имел бы такого масштаба. У позднеантичной цивилизации было бы еще время для внутренней трансформации. Возможно, тогда нашлись бы средства противостоять ордам культурно отсталых завоевателей. И ситуация была бы мягче – не вандалы стали бы печально известным именем нарицательным, а античный мир экспортировал бы понемногу свои традиции пограничным государствам.

Но случилось, как случилось. Конечно, средневековую эпоху нельзя мазать одной краской. Частично сохранилось античное наследие, было собственное развитие, но в целом человечество на века залегло в культурную и научную спячку.

Потом, когда общество начало понемногу просыпаться, интерес к знаниям беспощадно выжигала инквизиция – еще один смертоносный проект ноэлитов. Их ненависть к людям доходила до абсурда. Ноэлитки по ночам летали над городами на поясах. В итоге люди получили совершенно безумную охоту на ведьм. Тысячи невинных женщин были замучены и сожжены. Это лишь отдельный штрих в картине развернутого террора, главной мишенью которого были свободомыслие и прогресс – «происки дьявола», как изначально убедили ноэлиты отцов инквизиции.

Но процесс постижения мира остановить невозможно, как нельзя запретить человеку мыслить. Вместе с самыми выдающимися и мужественными европейцами мы запустили программу Ренессанса. Флорентиец Леонардо, например, очень любознательный был, много чем интересовался…

В культуре это сразу дало величайший расцвет. С наукой сложнее. Сначала количество серьезных открытий за столетие можно было пересчитать по пальцам. В восемнадцатом веке их были уже десятки. В девятнадцатом – сотни. В первой половине двадцатого – каждую пятилетку открытия сыпались в арифметической прогрессии. Во второй половине века прогрессия стала геометрической. А после повсеместного внедрения компьютеров научно-технический прогресс накрыл вас лавиной.

Уже после Первой мировой войны мы серьезно задумались, а после Второй окончательно решили – прекратить искусственно стимулировать ваш технический прогресс. Не мешать, но и не помогать. Вы уже сами вполне оседлали этого конька и даже сильно пришпорили. Настолько сильно, что нравственное развитие осталось далеко позади. Вы сейчас, образно говоря, не зная азов аэродинамики, взмыли в воздух на мощном истребителе и бездумно разгоняете силовую установку. В такой ситуации неизвестно когда вы разобьетесь: может немного погодя, а может завтра. Но разобьетесь точно. Будет либо военная, либо экологическая катастрофа. Единственный выход для вас – прямо сейчас, в ходе этого неуправляемого полета, учиться разумному общежитию и взглянуть на Землю не как на дойную корову и мусорную яму, а как на живой организм, на теле которого нашли приют, и который легко стряхнет вас одним движением…

Ноэлиты, конечно, не хотят дать вам опомниться. Они тоже давно поняли все опасности прогресса. Потому и выложили ученым Третьего Рейха недостающие звенья для создания атомного оружия. Слава богу, Гитлер не успел изготовить бомбы. Правда потом люди все же сбросили их на головы себе подобных.

– А вы бы нас направили на путь истинный, – подал голос Макар.

Фет всплеснул руками.

– Да бог с тобой, мы только этим и занимаемся! Еще одновременно с Ренессансом мы начали запускать в обществе социальный проект. Он как раз и предназначался для того, чтобы вы осознали необходимость и неизбежность движения к социальному миру и справедливости. Мы старались внушать это многим выдающимся умам… Лично я, еще будучи молодым разведчиком, много раз встречался с Джоном Локком – был такой мыслитель в Англии в семнадцатом веке – хорошо дискутировали, он все поражался необыкновенной широте моей эрудиции и четкости аргументации, даже предостерегал, дабы чрезмерная умственная возбужденность не привела с годами к воспалению мозга и горячечному безумию… Я уж, с годами, старался не показываться ему на глаза. Но, по общей направленности своих трудов, он меня не подвел… Конечно, все гуманисты и просветители все воспринимали по-разному – из их подчас половинчатых, а подчас утопических теорий это видно, но стратегия была единой: все они, скажем так, по мере свободомыслия и смелости, лили воду на мельницу социального прогресса.

Ведь раньше совсем не очевидной (и даже нелепой) была мысль о ценности каждой человеческой жизни, достоинстве, равноправии. Раньше господствовало сословное право: жизнь крестьянина в руках дворянина; удел одних – рабский труд, удел других – почти бесконтрольная власть. В обществе, как в верхах, так и в низах, это считалось обычным, извечным и единственно возможным укладом жизни. Даже многочисленные бунты, крестьянские войны сводились лишь к тому, чтобы ослабить чрезмерный гнет, либо самим занять место господ. Суть была одна: человек сам по себе – ничто, главное – положение, которое он занимает.

Постепенно, со скрипом, мы поломали эту догму. Европа раньше других освободилась от сословного рабства, остальные подтягивались к ней долго и неуверенно.

Но уничтожить сословность – это только начало пути к достойной жизни. То, что раб обрел номинальную свободу, не сильно изменило его жизнь. Изменилась форма паразитирования. Прямое подавление сменилось материальным гнетом. Большинство жителей планеты, как и прежде, за беспросветный труд награждались полунищенским существованием. Это тоже надо было ломать.

Социал-демократия – наше изобретение. Идея социального баланса и разумных ограничений. Современная относительно благополучная Европа – плод этой идеи. С ней отчаянно боролись господствовавшие слои, но прогресс дал людям образование и интеллектуальное развитие, а оно пробуждает чувство собственного достоинства. Когда таких людей много, они начинают менять систему распределения жизненных благ. Часто это проходило, увы, путем революций. Революция по форме – безусловное зло. Кровь и хаос. Но по сути это неизбежность. Виноваты в ней скорее те, против кого ее делают. Это они, вцепившись зубами в неправедные богатства и привилегии, не думая о своем собственном будущем, довели ситуацию до предела. Типичный пример – российская монархия в двадцатом веке.

– Да, уж. Пока этот венценосный играл в самодержца, большевики такую кашу заварили…

– Не забывай – монархию свергла еще Февральская революция. Но она не предложила новых идей. А идеи – одна из самых мощных энергий, управляющих миром. Поэтому в октябре семнадцатого года власть снова сменила вывеску. Новые идеи предложили большевики, упаковав их в понятный для всех лозунг: «Мир – народам. Земля – крестьянам. Фабрики – трудящимся». Всё. Шесть этих слов, которые впервые сказала власть, перевернули мир.

Но большевики, к сожалению, оказались крайними радикалами. Если бы не их экстремизм, оттолкнувший от них массу людей, Белое движение никогда не собрало бы таких армий. Ленину советовали не перегибать палку, но фанатики, особенно создавшие собственную теорию, очень неохотно идут на компромисс с реальностью. Правда, в начале двадцатых годов, зная о развале экономики, он долго колебался и все же согласился на НЭП, который мы ему предложили… Я тебе, конечно, очень обще все объясняю, для экономии времени – все противоречия и движения жизни в один присест не охватишь…

Так вот. Ноэлиты тоже в это время не спали. Они запускали свой новый людоедский проект. Он назывался фашизм, или национал-социализм.

Спекулируя на социалистических идеях, очень популярных в Европе, они подвели под это дело националистическую основу: мол, социальная справедливость и всеобщее благоденствие обязательно нужны – но только для «развитых» народов. А остальные – это бракованный материал, который надо использовать именно как материал.

У людей тогда не было иммунитета против таких теорий. Да, по большому счету, его и сейчас нет… К тому же, чтобы претворить это в жизнь, не надо было заражать антигуманными идеями целые народы. Надо было только подготовить группу людей, которые на волне патриотизма придут к власти. А потом узурпируют эту власть и превратят ее в машину смерти. Народ поначалу и знать-то не будет истинных замыслов правителей. А позже, когда машина раскрутится, часть людей, особенно вскормленных этой идеологией, воспримет все ужасы как должное – ведь это им уготована роль господ, а остальные содрогнутся, но молча, про себя, за исключением убежденных борцов с режимом, очень малочисленных в условиях диктатуры.

Сначала ноэлиты наметили мировым диктатором итальянца Муссолини. Он примелькался им своими экстремистскими выступлениями. Обработали его как надо, привели мысли и чувства в более-менее стройную систему. Помогли придти к власти. Но он их подвел. Его фанатизм был больше опереточным нежели деятельным, способным изменить мир. Да и в стране не оказалось той пружины, взведя которую, можно было ломать хребты сколько-нибудь серьезных государств.

Тогда ноэлиты обратили свой взор на соседний немецкий народ. После Первой мировой войны он переживал непростые времена. И тут ноэлиты попали в точку. Коллективный немецкий дух не терпел унижения. Умело играя на этом, плюс на свойственной немцам дисциплине, ноэлиты в короткий срок создали нацистскую империю.

Их новым протеже стал Адольф Гитлер. Вот уж фанатик был чистой воды. Не побоялся прыгнуть сам и ввергнуть свой народ в бурную стремнину мировой войны.

Его всячески укрепляли в шовинистических идеях, в собственной избранности. Конечно, не с нуля это все делалось, не просто с улицы его взяли. Учитывая ошибку с Дуче, Гитлер был тщательно отобран из многих кандидатур с экстремистскими убеждениями, подходящим складом психики.

И вот, после всесторонней обработки, Гитлер готов был пойти в достижении своих целей очень далеко. Хотя, как немецкий народ не знал всех планов фюрера, так и сам фюрер, разумеется, не знал планов ноэлитов. Он мечтал стать отцом-основателем «Тысячелетнего Рейха» и думал, что посланцы из другого мира помогают ему в этом, а они просто хотели уничтожить как можно большую часть человечества, чтобы потом, при «новом порядке», легче было разобраться с оставшимися.

Они, кстати, открыли ему многое о Мидосе, сделали посвященным. Гитлер проявил к этому огромный интерес, ударился в оккультизм и заразил им свое окружение, санкционировал соответствующие «научные» исследования. Он все хотел сам найти нас, посылал несколько экспедиций в Тибет, в Гималаи на поиски Шамбалы. Это древнее название…

– Мне Лана уже рассказала про Шамбалу, – как можно деликатнее вклинился Макар. Потом спохватился. – Но больше ничего.

Фет кивнул головой.

– Вобщем, ноэлиты всячески опекали своего «эзотерического» ставленника. Во время войны советовали где и когда наносить удары.

Мы же, напротив, помогали Советскому Союзу.

Он был на тот момент единственной силой в мире, способной противостоять фашизму. Скрепя сердце, мы не мешали Сталину насаждать диктатуру. В результате случился ужасный перекос в общественном развитии. Как государство это был страшный уродец, взрастая, пожиравший миллионы жизней. Особенно досталось сельским жителям – за их счет строились города и крепла советская империя. О репрессированных я вообще не говорю… Это наш грех тоже. Но мы знали, что к ожидаемому броску Гитлера на цивилизацию, сталинский уродец, как невиданный доселе акселерат, успеет превратиться в мощного тигра, который поборется с фашистским львом. Мы поддерживали жестокого строителя Сталина, иначе СССР был бы всего лишь рыхлой территорией, которую механизированная армия Гитлера перепахала бы, несмотря на присущее вашему народу отчаянное стихийное сопротивление. От чудовищной мощи неудержимой экспансии убийства могла спасти лишь такая же тотальная, скалодробильная реакция жестко организованной системы.

Не будь такой необходимости, требующей сжать страну в кулак – во имя всего человечества – мы бы остановили тоталитарный накат в СССР. Но твоим соотечественникам выпала участь собственными жизнями, героизмом и лишениями спасать всех остальных.

И когда ноэлиты констатировали факт, что Гитлер себя исчерпал, война заканчивается, проект провален – они, видимо, и остановились на кандидатуре еще сравнительно молодого и замазанного с ног до головы кровью Мюллера. В той суматохе весны 1945 года мы не уследили за ним – ноэлиты грамотно увели. Мы потом искали его, но безрезультатно, решили, что его труп сгорел где-то в Берлине в последние дни войны. Оказалось, видишь, – скрылся на закрытом для нас острове. У каждой разведки, к сожалению, бывают провалы…

– А почему именно Мюллер? Он сказал мне, что ему не совсем нравится то, что он делает.

– Я обязательно поручу перерыть архивы интелло-систем, возможно, найдется где-то процесс его вербовки – операторы и тогда, и позже могли не наткнутся на эту точку… Но, вряд ли он повторяет Гитлера. Не та мотивация. Учитывая личность Мюллера, и исходя из того, что он тебе сказал о своем отношении к проекту, уже сейчас могу предположить: его поймали как раз на обратном мотиве. Если Гитлера они привлекли идеей уничтожать и подавлять, то Мюллера – спасти человечество.

– Не понял…

– Думаю, Мюллер по сей час верит, что он спасает человечество. А ваш Брэд, который рвется в новые господа, совсем не знает истинных планов своего шефа.

– Выходит, превратить людей в дебилов – это значит спасти их?

– Нет, конечно, это значит погубить их. Но Мюллер не знает целей ноэлитов. Они филигранно доказали ему, что белое – это черное, а черное – это белое.

– Как…

– Мир, знаешь ли, не так просто устроен, как кажется.

– Это я уже понял.

– Ну вот и хорошо. Я думаю, урок истории мы на сегодня закончим, – Фет улыбнулся.

– Но скажите – почему ноэлиты так хотят уничтожить нас?

– Скажем так: они считают, что вы очень виноваты перед ними в одном вопросе. И, уничтожив вас, они коренным образом изменят свою жизнь к лучшему. Все, Макар, больше об этом не спрашивай. Вам это знать не надо – будет медвежья услуга.