Текст книги "Брат, Брат-2 и другие фильмы"

Автор книги: Алексей Балабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Джон, – отозвал его в сторону Иван, – ты мне деньги обещал… Тридцать пять.

– А… – смутился Джон. – Да, сейчас. – Он расстегнул пояс под курткой и опасливо отошел в сторону, чтобы отсчитать.

– Налейте мне, ребята, – попросил Иван, подойдя к костру. Ему налили полный стакан. Он выпил и посмотрел в сторону – туда, где лежал капитан в ожидании санитарной машины. Маргарет сидела на траве рядом и молчала.

Руслан Шамаев сидел в стороне. С ним никто не общался.

Подошел Джон и отдал Ивану деньги.

Иван отошел и сел рядом с Русланом.

– На, – сказал он, давая ему тысячу фунтов, – премия тебе от НАТО, за борьбу с международным терроризмом. Это английские деньги. Здесь почти две тысячи долларов.

Иван достал из-за уха сигарету, которую стрельнул у солдат, и прикурил. Он сидел и смотрел, как подъехала санитарная машина, как прощалась Маргарет с капитаном, как подошел Джон. Как она заплакала, когда его увезли, как Джон успокаивал ее, неловко гладя по голове.

– А дальше вы знаете… – говорит за кадром Иван. – Джон сделал фильм и стал знаменитым. Меня за убийство мирных жителей посадили на шесть лет. Я ведь уже гражданский был… Он ведь там все рассказал и про женщину в джипе, и про старика с ребенком у Аслана. Когда он успел снять?.. На суд свидетелем он не приехал… Наверное, Маргарет не пустила… Зато смелый чабан Руслан Шамаев приехал. Он красиво рассказал, как я пытал его, как цинично убивал чеченский народ, женщин и детей… Маргарет за Джона так и не вышла… Капитану я потом в госпитале все деньги отдал… Я уже знал, что там, на гражданке, поэтому и отдал. Знаю, что ему несколько дорогих операций сделали, а вот помогло или нет?.. Он здорово заступался за меня тогда, только на суд не смог приехать… Хороший он все-таки мужик.

А фильма этого я так и не видел. Сейчас здорово было бы посмотреть…

Грязный Иван сидел на ящике рядом с Русланом и курил сигарету.

Американец

Ник Макгуаер сидел за компьютером в просторном офисе в центре Нью-Йорка и просматривал котировки ценных бумаг Малазийского региона. Он выделил нужный файл в программе «NASDAQ», оторвался от компьютера и посмотрел в окно. Далеко внизу шумела финансовая столица мира. Из задумчивости его вывел звонок.

Звонил мужчина лет сорока пяти с длинным носом и шапкой черных курчавых волос. Он сидел в кафе перед раскрытым ноутбуком. Говорил он возбужденно с сильным русским акцентом:

– Ник! Это Саша! Надо срочно встретиться! Есть гениальная идея! Я повторяю: гениальная! Знаешь суши-бар на Брайтоне? Жду тебя там через полчаса! Сейчас пробок нет, успеешь! Давай, жду!

Ник нажал отбой и выключил компьютер. Энтузиазма не было.

20 ноября 2003

New York

– Смотри! Это вчера, это сегодня утром. А это уже сейчас! – Саша возбужденно показывал на экран монитора. – Ты смотри, сколько пунктов!.. Это же…

– А где это? – спокойно спросил Ник.

– Это озеро Байкал. Рядом с Иркутском – столицей Восточной Сибири! Это крупнейший алюминиевый завод! Ты что?!. А Байкал – это самый большой резервуар пресной воды на земле!

– Россия! – уверенно сказал Ник. – Босс никогда не согласится.

– Да плевать тебе на босса! Ты серьезный брокер, в крупном инвестиционном банке! У тебя тридцать миллионов в активе! Какие же вы все-таки уроды!.. Жопу вам лень поднять! Я пятнадцать лет назад приехал. Помнишь, кем я был?.. Смотри, кто я сейчас! Ты помог мне, конечно… Спасибо тебе… Но ты родился здесь! Были бы у меня такие бабки, я бы давно уже твоего босса нанимал!.. Ник… да ты за день можешь пять лимонов сделать!..

Ник сидел в офисе и смотрел котировки акций Восточно-Сибирского алюминиевого завода. Акции росли. Он нажал кнопку переговорного устройства у себя на столе:

– Босс у себя?

– Мистер Нортон, смотрите… Это вчера, это сегодня утром, а это уже сейчас!

– Что это? – Босс энергично перелистнул распечатки.

– Это русский алюминиевый завод в Сибири на озере Байкал, – убежденно сказал Ник.

– Мы с Россией дел не ведем! – твердо сказал босс. – Вы прекрасно знаете наши установки, Ник. Мы работаем только в устойчивых регионах.

– Мистер Нортон! Но при таком росте… Если мы сегодня купим, а завтра продадим…

– Никаких «если», мистер Макгуаер. Я сказал: нет! Как там наш индонезийский гигант?

– Я все продал. Мы выручили пятьсот тридцать шесть тысяч, – кисло сказал Ник.

– Очень хорошо. Идите. – Мистер Нортон протянул Нику его распечатки.

Тот забрал бумаги и пошел к двери.

– Да, мистер Дойл. Вы же сами видите… Да, я настойчиво рекомендую… Я отвечаю… Да, завтра утром продать… Хорошо, мистер Дойл.

Котировки росли. Ник смотрел на монитор и кусал палец. За окном краснело закатное небо.

Ник посмотрел свой резерв. Вместе с новыми поступлениями там было почти 56 миллионов.

Ник перенес всю сумму в файл «Восточно-Сибирского алюминиевого завода» и, когда возникла надпись «BYE», нажал «YES».

20 ноября

Иркутская область. Восточная Сибирь

В тюремном фургоне пересыльного автозака было тесно. Но у окна, где сидели уголовные авторитеты, было достаточно свободно.

– Завтра утром Хингуй будет, – нервно сказал Гирей. Это был худой татарин лет тридцати пяти. – Крюк кинуть может… Все лавэ ему тогда…

Главный, мужчина лет пятидесяти, к которому обращался Гирей, не ответил. Он внимательно смотрел на Алешу. Тот сидел у стенки на корточках и кутался в ватник.

– Не тебе решать, – через паузу тихо сказал Главный. – Надо молодого взять, нагнем его. По тайге долго идти. Кабанчик нужен. Край будет, съедим. Свежий еще…

Четверо подельников тревожно переглянулись, но ничего не сказали.

– Позвать? – спросил Гирей. В этой команде он явно был шестеркой.

Главный молча смотрел. Ни один мускул на его продубленном морщинистом лице не шевельнулся.

– Эй, пацан! – крикнул Гирей и, когда Алеша повернул голову, кивнул ему.

Алеша поднялся, подошел и так же присел на корточки. Авторитеты сидели на войлочных подстилках. В машине трясло.

Главный долго смотрел Алеше в глаза. Тот взгляд выдержал.

– Звать как? – после паузы спросил Главный.

– Болото.

– Чего так?

– Фамилия Болотов.

– Срок?

– Четыре.

– Статья?

– Двести двадцать два. Но это я за другого вписался. Должен был по сто тридцать первой идти.

– Чё, баб не было?

– Да по согласию все было. С однокурсницей… Потом эта сука заяву там… экспертиза… Давай, говорит, пять тонн баксов или посажу. Ну, я ей показал… – Алеша сделал красноречивый жест. – Где мне бабок столько взять?

– А твои что?..

– Мне десять лет было, когда мать умерла. Нас с сестрой бабушка в Норильск забрала, потом сестра в Иркутске в Пед поступила, и мы вернулись. Теперь учительша она…

– А вписался за кого?

– Есть у нас в Иркутске авторитет один местный – Аликпер. Тогда у него в джипе два АКМа нашли. Ну, пришел ко мне пацан знакомый. Скажи, говорит, что это ты их к Али в джип положил, а он твой вопрос с этой сукой решит. Тебе по первоходке больше трешки не дадут, а по сто тридцатой все восемь вдуют. А ты через три года богатым человеком выйдешь.

– Вопрос решил?

– Решил. Она через день заяву забрала.

– С нами в отрыв пойдешь! – как нечто решенное сказал Главный.

Алеша держался уверенно, но здесь смутился.

– Холодно… – слегка растерянно сказал он.

– Испугался? – Главный улыбнулся краем рта, но не глазами. – У нас базы готовы. В Хингуйе пересадка, там уходим.

– Почему я?

– Молодые нужны, здоровые. Если что, вперед пойдешь. У нас лавэ на воле. А ты нас не сдашь. – Главный смотрел в глаза.

21 ноября

New York

Ник положил трубку.

На мониторе напротив надписи «Восточно-Сибирский алюминиевый завод» мигало слово «Bankrupt».

Ник набрал номер.

– Саша, это Ник, – неестественно спокойно сказал он. – Сибирский завод объявил себя банкротом.

– А ты что, купил? – удивился Саша. Он ел. – На какую сумму?.. Круто!.. – Саша аж присвистнул. – Это чьи деньги?

– Есть у меня один солидный клиент из Денвера, Фрэнк Дойл. Он уже три года вкладывает через наш банк. Я вчера посоветовал ему купить. Он дал добро на двадцать миллионов, а сейчас позвонил и требует вернуть деньги. Он от своих слов откажется. А я на сорок купил… Теперь получается, я без его ведома… Еще пятнадцать с половиной из банковского резерва… Я еще деньги тестя и жены вложил…

– А босс знает?.. Погоди, не паникуй! Я все выясню и перезвоню. – Саша нажал красную кнопку и быстро стал набирать номер.

Ник молча опустил руку с телефоном. Бледность выдавала его.

– Ник, кофе стынет! – крикнула жена.

Он не отреагировал.

– Ник!.. – Она вошла. Это была полная мулатка лет сорока с черным пушком на верхней губе.

– Ник… – Она растерялась, увидев его таким.

– Никогда не кричи на меня, – спокойно сказал он.

– Ник… – Она совсем растерялась.

Они завтракали.

Взрослые, достаточно упитанные дочери сидели напротив. Они опаздывали и поэтому поспешно засовывали в рот бутерброды, запивая кофе.

Ник мерно постукивал пальцем по краю тарелки с кукурузными хлопьями. Он не ел. Жена подлила молока, тревожно поглядывая на него. Запищал телефон. Ник схватил трубку.

– Ник! Саша. Я тут узнал кое-что. Мне еще надо сделать пару звонков… Давай часика в два там же. – Саша нервничал.

Ник молча нажал отбой.

Жена снова посмотрела на него.

– Пока! – воскликнули девицы набитыми ртами и сорвались с места.

21 ноября

Хингуй. Восточная Сибирь

Возле стоящих вагонов на снегу полулежали зэки. Часть охранников в десяти метрах от вагонов стреляла поверх голов, заставляя их оставаться на снегу, а часть веером садила по лесу. Рядом с кромкой леса распластались Главный с подельниками и двое охранников без шапок. На снегу стояли свежие розовые разводы.

Тяжело дыша, Алеша и Гирей брели по глубокому снегу среди деревьев. Гирей обернулся и дал короткую очередь по едва видным залегшим на снегу фигурам. Руки Гирея были в крови, на телогрейке выступали красные пятна.

Они прошли еще метров десять. Пули били в деревья. Алеша шел впереди, практически прикрываясь Гиреем. Очередная пуля ударила Гирея в спину, и он упал. Алеша упал рядом.

– Все, Болото, конец! Кинул Крюк, сука!.. – прохрипел он.

– Слышь, Гирей, идти-то куда? – громко прошептал Алеша в самое ухо.

– Все, Болото, конец! – повторил Гирей.

От вагонов продолжали стрелять.

– Все, суки, все! – из последних сил истерически заорал Гирей и зло выругался по-татарски.

– Ааа… – Алеша поднял автомат и сначала пополз, а потом побежал.

Охранники медленно поднимались, продолжая стрелять по лесу короткими очередями.

– Замерзнут в тайге, если не попали, – сказал прапорщик, подходя к капитану.

– Трупы найди и автомат, – коротко приказал тот.

21 ноября

New York

…Он платил за электроэнергию неполную цену! На его завод распространялись только региональные надбавки, а федеральные он не платил, у него друг был губернатор.

– Нет… я не понимаю, – сказал Ник. Они сидели в том же кафе на Брайтоне. Отовсюду доносилась русская речь.

– Да у них в России предприятие платит за электроэнергию у себя в регионе, это как у нас штат, а затем перечисляет в федеральный центр. Так вот, у них существует еще федеральная надбавка. И владелец комбината ее не платил.

– Ну…

– Так он три года не платил. Пришел на выборах новый губернатор… предприятие прибыльное, можно сказать, опорное в регионе… владелец финансировал на выборах прежнего губернатора… Вот новый губернатор и потребовал единовременной выплаты федерального долга, и суд, естественно, признал его претензии законными. Какой арбитражный судья против губернатора пойдет… Еще и денег, наверное, дали… Ну, владелец, естественно, сразу заплатить не смог – там, я думаю, миллионов сорок набралось – предприятие объявило себя банкротом и перешло к другому владельцу, человеку нового губернатора, который этот долг заплатил или сделал вид, что заплатил. Это в России в порядке вещей.

– И что теперь? – спросил Ник.

– Я разговаривал с одним адвокатом в Москве. Он говорит, что можно апелляцию в Верховный суд подать, и если судья признает, что на него было оказано давление со стороны губернатора, то положительное решение вполне вероятно.

– А кто апелляцию подаст… и как это все вообще… – ничего толком не поняв, спросил Ник.

– Ехать тебе надо, – после небольшой паузы спокойно сказал Саша.

– Как это? – не понял Ник.

– Апелляцию должен подавать бывший владелец, но он пока не подал. Тебе надо с ним встретиться, дать судье взятку, а это не меньше миллиона долларов. Или пообещать из денег, что в акциях, но это, пожалуй, не пройдет… Если она взятку возьмет и даст показания против губернатора, а бывший владелец вступит в свои права и объявит банкротство недействительным, тогда… В крайнем случае, ты за акции возьмешь что-нибудь. Но для этого надо ехать, чтобы понять все на месте и что-то сделать!

– Как же я поеду… – растерялся Ник. – Я русского не знаю. Я вообще ничего про… про Россию… Саша, а может, ты?! Это твоя страна, и ты…

– Вот этого не надо! Не надо, – перебил его Саша. – Моя страна Америка, Ник. Я в зоопарке родился, но я вовремя убежал. И больше я в клетку ни ногой. Я думаю, ты слышал про КГБ. Они меня вмиг в бараний рог скрутят. Это же звери, Ник! – разошелся Саша.

– А я-то куда… Как я… Там же визы…

– Я знаю, есть туры на озеро Байкал. Моя знакомая, «зеленая» из Бруклина, летом летала. Покупаешь тур, и они за день все оформляют. Это-то ерунда… Вот как владельца найти, тем более бывшего… Может, он вообще в Москве. Ладно, я найду кого-нибудь у нас из Иркутска. А ты пока турфирмы обзвони. – Саша уже давно перешел на деловой тон.

Ник сидел за столом, понурив голову.

– А почему это ты решил, что я поеду? – вдруг агрессивно спросил он.

Саша удивленно посмотрел на него.

24 ноября

Тайга. Восточная Сибирь

Старый тофалар вез обмороженного Алешу. Он перекинул его через теплого оленя, а сверху накрыл шкурой. Тофалар брел по еще неглубокому снегу и рассказывал Алеше что-то длинное и назидательное на своем языке, потом напевал.

Молодой тофалар шел по другую сторону оленя и придерживал Алешу за ноги. Алеша без сознания болтался на оленьей спине.

Вдалеке показалась большая поляна с наскоро поставленным чумом. Рядом паслись олени. В поисках пищи они разрывали копытом снег.

Старый тофалар что-то громко крикнул, и из жилища выглянула женщина.

Женщин было две: старая и молодая. Старая растирала Алешу каким-то жиром. Молодая помогала. Мужчины молча курили трубки и смотрели. Горел огонь.

24 ноября.

Аэропорт Кеннеди. New York

Саша провожал Ника. Невдалеке толпилась группа «зеленых» с плакатами типа: «Не дадим Байкал в обиду» или «Людям надо будет что-то пить».

– Значит, фамилия старого владельца Константин Альбертович Буров, нового – Михаил Семенович Коротич. Губернатор – Торопов Александр Сергеевич, как Пушкин. Я записал, вот возьми. – Саша сунул Нику бумажку. – Буров (это старый владелец) должен сейчас быть там. Он сам из Иркутска, но иногда живет в Москве. Вот возьми еще адрес женщины в Иркутске. Зовут ее Катя. Телефона нет, по крайней мере, тогда не было. Мне один учитель дал. Он с ней в Иркутске в школе работал. Она его еще английскому обучала. Правда, это давно было, лет пять назад. Фамилию он не помнит. Говорит, живут они бедно, что за двадцать долларов она все тебе переведет. Ну давай, лети! Тур на неделю. Должен успеть. Да… телефон мобильный там работать не будет! – уже закричал Саша. – Так что езжай сразу к Кате, по адресу! Я на всякий случай там еще по-русски написал.

Уже издалека Ник как-то неуверенно сделал рукой прощальный жест.

25 ноября.

Иркутск. Восточная Сибирь

Рука надавила на болтающийся звонок рядом с цифрой 22 на обшарпанной двери. Долго никто не подходил. Рука надавила еще раз.

Шагов слышно не было, но дверь неожиданно открылась. На пороге стояла женщина лет тридцати с простым, по-русски красивым лицом. В мокрых руках она держала детскую рубашку. Прядь светлых волос выбилась из-под резинки и спадала на лоб. Большие добрые глаза с удивлением смотрели на вошедшего.

Это был милиционер в форме.

– Болотова Екатерина Алексеевна?.. – официальным тоном спросил он.

– Да, а что случилось? – взволнованно спросила она.

– Участковый. Старший лейтенант Калинин, – представился милиционер. – Болотов Алексей Алексеевич ваш родственник?

– Да… брат… А что с ним?

Милиционер выдержал паузу.

– Ваш брат, Болотов Алексей Алексеевич, 21 октября совершил побег из мест лишения свободы.

– Ой… – Она облегченно выдохнула и перекрестилась. – Ой, простите, – спохватилась она, – я думала, с ним что-то случилось…

– А с ним случилось! – обиделся милиционер. – Он вооружен и подозревается в убийстве конвоира. Если он объявится по этому адресу, вы обязаны немедленно позвонить вот по этому телефону. В противном случае вас привлекут как соучастницу, – довольно резко сказал милиционер, отдал бумажку с телефоном и пошел вниз.

– Но у меня телефона нет! – Она вышла на лестничную клетку.

– У соседей попросите, – на ходу сказал милиционер.

– Дамы и господа, через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города Иркутска.

Просьба оставаться на своих местах и пристегнуть ремни, – объявил бортпроводник по салону.

Толстый сосед Ника проснулся и зашевелился, затем открыл глаза и потянулся.

– Ну что? Надумали с нами? – сразу же спросил он.

– Что? – спохватился Ник. Толстяк бесцеремонно прервал течение его беспокойных мыслей.

– Туризм – это хорошо. Но надо спасать Землю. Если мы не защитим леса Южной Америки, наша планета лишится кислорода. Если мы не защитим Байкал – лишится стратегических запасов пресной воды. Сами русские не в состоянии этого сделать. Это безответственная нация. Вся надежда на нас, американцев! Надо закрыть этот алюминиевый завод, засоряющий озеро. У меня есть лишние плакаты, Ник… Вливайтесь!

Самолет «Боинг-767» удачно приземлился на заснеженный аэродром города Иркутска. Группу встречали. После прохождения таможни и паспортного контроля их погрузили в большой автобус и повезли в гостиницу.

Гостиница «Ангара» оказалась далеко не пятизвездной. Номера были двухместные, что неприятно удивило Ника.

– А я попросил, чтобы нас вместе поселили, – радостно сказал толстяк, протягивая Нику карточку гостя.

Войдя в комнату, Ник брезгливо осмотрел совмещенный и не очень чистый санузел, граненые стаканы, большой графин в гостиной и сел в странное, на его взгляд, кресло дизайна семидесятых.

В это время его полный жизни сосед радостно распаковывал гринписовские плакаты, не переставая что-то бубнить про избранность их миссии.

Быстро темнело.

26 ноября

Стоянка тофаларов

Алеша бредил. Старая женщина безуспешно пыталась напоить его каким-то отваром. Молодая натирала его отмороженные ноги оленьим или медвежьим жиром.

Мужчины опасливо изучали автомат Калашникова. Старший держал автомат и нажимал различные кнопки, молодой смотрел. Неожиданно для всех автомат выстрелил и пробил стенку жилища. Тофы испугались. Старик отбросил автомат в сторону и что-то сказал по-своему.

Единственный, кто не прореагировал, был Алеша. Он продолжал стонать и бессвязно говорить.

Иркутск

Ник вышел из номера очень рано, когда толстяк еще спал. Он спустился в холл и подошел к совсем заспанной дежурной. Она была симпатичной и знала это.

– Простите, а как мне можно разыскать человека в Иркутске, если у меня есть адрес, но я не знаю русского языка? – не очень уверенно спросил он.

– А вы случайно не шпион? – кокетливо спросила она.

– Пока нет. Я тренируюсь, – в тон ей ответил Ник.

Она хихикнула:

– Я вызову вам такси. Если адрес у вас по-английски, я запишу по-русски.

– Спасибо, у меня есть.

Он ехал по городу на такси. Таксист включил музыку и стал говорить. Говорил он много и долго, зная, что Ник не понимает. Это доставляло ему особое удовольствие, потому что клиентов он не любил.

На звонок в квартире 22 никто не ответил. Ник позвонил еще раз, хотел присесть на ступеньки, провел пальцем по поверхности и пошел вниз.

Он сидел во дворе и смотрел на входящих в подъезд женщин. Прошла очередная. Он выдержал паузу, вошел и позвонил в дверь № 22. Никто не открыл.

Когда прошла Катя с мальчиком, он встал и механически пошел за ней.

…И я купил акции. А утром завод объявил себя банкротом. Теперь мне нужно найти владельца Константина Бурова, но я не знаю русского языка. – Ник стоял и очень быстро говорил. – Мне адрес ваш дал Миша. Вы с ним в школе работали, еще английскому его учили.

– Миша! Гохфельд! – обрадовалась она. – Я все равно ничего не поняла. Сейчас я вам кофе сделаю, и вы мне все расскажете, сначала про Мишу, а потом все остальное. Вам чай или кофе? – радостно спросила она.

– Кофе, – сказал Ник. А когда она вышла, сел и огляделся. Квартира была очень маленькая, хотя и двухкомнатная. Обставлена бедно, функционально, безо всяких излишеств.

Из спальни вышел мальчик лет восьми и внимательно уставился на Ника большими умными глазами.

Ник узнал мальчика, с которым она пришла. Он встал и картонно улыбнулся.

– Do you speak English? – радостно спросил он.

Мальчик внимательно смотрел.

– My name is Nick. What is your name?

– Fuck you, – сказал мальчик и пошел.

В этот момент вошла Катя с подносом и застала Ника со странным выражением лица. Но он быстро пришел в себя и улыбнулся.

– Я не видела Мишу почти пять лет. Он так неожиданно уехал… А вы давно его видели? Он сейчас где? В Нью-Йорке? – Она поставила кофе и открыто посмотрела на Ника.

– Катя, – Ник сделал серьезное выражение лица, – дело в том, что я не знаю Мишу. Он дал ваш адрес моему другу Саше, зная, что у меня будут проблемы в Иркутске. Но я заплачу!

– Вы кофе берите, остынет. – Катя явно расстроилась, села и внимательно посмотрела на него.

– А как… – Ник мотнул головой, – мальчика зовут? – чтобы спрятать неловкость, спросил он и улыбнулся.

– Петром. – Она продолжала смотреть.

Он отвел глаза и сделал глоток.

– Уа! Какой крепкий! – искренне изумился Ник.

– У нас все так… Давайте сначала, – попросила она.

28 ноября

Стоянка тофаларов

В чуме горел огонь. Молодая женщина поила Алешу чем-то горячим и явно невкусным. Он полулежал на шкурах возле очага и пытался пресечь терпеливые попытки женщины влить в него остатки жидкости.

– Давно это было, – говорил старый тоф, неспешно покуривая трубку. – Тогда еще медведей в тайге не было. Около Алыгджера на берегу маленького озера жили два брата-карагаса (так наш народ называли раньше). Других карагасов во всей тайге тогда не было. Не было в тайге тогда и медведей. Жили они дружно. Но однажды поссорились. Тогда один из них ушел в лес и сделался медведем. От него и пошел весь медвежий род. А другой ушел в верховья Уды, сделал себе сеть и стал рыбу удить. Однажды он выловил в озере, из которого вытекает Уда, большую рыбу, женился на ней, и от этого брата пошел весь карагасский народ. Но до сих пор медведи и карагасы находятся в ссоре. И все же и теперь медведь карагасу немножко брат. Но если медведь встретит в лесу карагаса, то кто-нибудь из них должен быть убит.

Алеша закашлялся.

– Вот… И мертвый медведь помогает тофаларам, – назидательно сказал старик.

Иркутск

Катя и Ник переходили дорогу, когда из боковой улочки быстро вырулил потрепанный джип и загудел. Ник подхватил Катю под руку и быстро перебежал проезжую часть, на ходу показав водителю средний палец правой руки.

Джип резко затормозил. Из машины энергично вышел парень лет тридцати в кожаной куртке и быстро пошел к ним.

– У тебя палец лишний, да? – резко спросил он с небольшим кавказским акцентом. – Так я тебе сейчас, козел, его отрежу…

– Простите его! Простите его, пожалуйста, – испуганно воскликнула Катя, хватая парня за руку. – Он иностранец… Он по-русски не понимает!

– Сдается мне, что ты пидор, а не иностранец, – недоверчиво посмотрел на него парень. – Женщину благодари, мудак. А если ты иностранец, то вперед понятия русские соблюдай, а то не то что без пальца, без башки останешься… Козел!..

Парень повернулся и быстро пошел к машине.

Катя облегченно перекрестилась.

Ник ничего не понял. Он было рванулся за парнем, но Катя схватила его за руку. Парень этого не видел.

– Господин Буров? Здравствуйте. Я Болотова Екатерина Алексеевна. Это я вам звонила. Познакомьтесь, пожалуйста… Это господин Макгуаер, представитель «Нортон Инвест». Он специально прилетел в Иркутск, чтобы встретиться с вами по делам своей компании. Он по-русски не говорит, поэтому я буду переводить, – быстро говорила Катя. Она была взволнована.

– Ничего, я думаю, мы справимся, – спокойно сказал молодой мужчина весьма респектабельного вида и улыбнулся краями рта. – Константин. – Мужчина протянул через стол руку.

– Ник. – Ник пожал предложенную руку. – Очень приятно.

– Мне тоже приятно, – на весьма приличном английском сказал Буров. Они встретились в небольшом полупустом китайском ресторане. Рядом с Буровым молча сидел лысый мужчина лет пятидесяти весьма неприятного вида, но в очень хорошем костюме. Двое охранников стояли у двери.

– Дело в том, Константин, что наша компания 20 ноября приобрела акции вашего завода на сумму в пятьдесят пять с половиной миллионов долларов…

Буров жестом перебил Ника.

– Паша! – подозвал он китайского официанта. – Нам с Семенычем как обычно, а… Вы будете что-нибудь? – обратился он к Нику по-английски.

– Нет, спасибо… Эээ… Стакан минеральной воды, пожалуйста…

– С газом, без газа? – участливо спросил официант по-английски.

– Что?.. А, нет, без газа.

Официант вежливо поклонился и махнул своим халдеям.

– Так я вам пока не нужна? – спросила Катя.

– Да нет, спасибо, – улыбнулся Буров.

– Тогда я пойду, мне еще в школу надо… До свидания. – Катя быстро встала.

– Нет, постойте! – достаточно грубо схватил ее за руку Ник. – Останьтесь, пожалуйста, – поняв, что он поступил невежливо, попросил Ник.

Катя села.

На столе возник графин водки, и начали появляться закуски. Халдей налил всем, включая Ника.

– Сигарету? – спросил Буров, доставая пачку. – Ваши, американские.

– Курить очень вредно, – сказал Ник.

– Вредно то, что неприятно. А то, что приятно, – полезно… Мы так с Семенычем думаем, – улыбнулся Буров. – Так вот, Ник, завод, к сожалению, уже не мой… Может, все-таки водочки? – спросил Буров, поднимая рюмку. – Добро пожаловать в Россию.

Ник автоматически выпил.

– Закусывайте, не стесняйтесь, – продолжал открыто улыбаться Буров.

– Я купил акции! – агрессивно глядя на Бурова, сказал Ник. – Вы должны мне деньги!

– Это игра, Ник! Все играют, просто мы с вами играем по-крупному. Вы же сознательно пошли на это? Правда? И проиграли. Что делать… Так что акции свои вы можете выбросить. Я ведь тоже проиграл. Только вы пошли «на все», а я нет. – Буров был добродушно вежлив. Катя переводила взгляд с одного на другого.

– Но ведь все можно вернуть! Просто надо подать апелляцию в Верховный суд, – уверенно сказал Ник. – А с местным судьей договориться… ну вы же понимаете меня, Константин… – Ник опасливо стрельнул глазами на лысого мужчину, который бесстрастно жевал.

– Это будет нечестно, Ник, – назидательно сказал Буров. – И потом, Ник, это Россия! Здесь все… немножко по-другому… Давайте-ка лучше выпьем за Америку!

Ник сидел в номере гостиницы «Ангара» и тупо смотрел местные черно-белые новости. Он был слегка пьян. Дверь шумно открылась, и вошел энергичный толстяк.

– А-а-а! Ник! Вы где пропадаете? Удивительные места! Поразительная красота! Озеро… Огромное! Мы сегодня были на заводе. Готовили акцию. Смотрите, какую удочку купил! Здесь все так дешево! А у нас в Иллинойсе такая рыбалка! Не то что у вас в Нью-Йорке… Вы «Старик и море» читали, Ник? Хемингуэя? – возбужденно говорил толстяк, раскладывая спиннинг.

– В школе, – мрачно ответил Ник, думая о своем.

– Я и набор блесен купил… Здесь и на очень крупную рыбу есть! – продолжал орать толстяк, выходя в туалет.

Ник молча смотрел на экран телевизора.

Там возникла фотография Алеши.

– Органами внутренних дел Иркутской области и Красноярского края разыскивается бежавший из мест лишения свободы Болотов Алексей Алексеевич 1984 года рождения. Всем, что-либо знающим о его местонахождении, просьба немедленно сообщить в отделение милиции своего района или по горячему телефону 26–47–47,– говорил диктор.

– Тут звонят все время, девочек предлагают, тоже дешево! – продолжал кричать из ванной толстяк. Ник тупо смотрел на экран.

30 ноября

Поселок тофаларов

Женщина прошла по улице и внесла ведра в рубленую избу.

Алеша сидел у огня и пил чай из деревянной чашки.

– Поймают тебя, – говорил старый тоф. – Куда ты пойдешь?.. До Иркутска сильно далеко. Замерзнешь… Оставайся у нас… эта… Нам мужчины сильно нужны… Карагасом станешь. Вот, жену тебе дадим. Молодая совсем… Горячая! Любит тебя сильно. – Старый тоф заулыбался. Молодая женщина что-то растирала на столе возле окна и не слушала, что говорил отец. – А что там в тюрьме делать? Сильно тесно там. А у нас хорошо… Просторно… Скоро соболя бить пойдем… Снег сойдет, сети на Уде поставим. Сильно рыбы много там… У нас тебя не найдут… А пойдешь, поймают тебя… В тюрьму посадят опять… В тюрьме сильно тесно… А у нас хорошо…

Алеша, поставил чашку, подтянул к себе автомат, отстегнул рожок и пересчитал патроны. Оставалось шесть.

Иркутск

Ник зашел в Сбербанк, снял в банкомате двести долларов рублями и вышел на улицу Карла Маркса. Было холодно, а одет он был явно не по сезону.

– …Это его секретарь-переводчик… Да… Я звонила вам вчера по поводу встречи г-на Макгуаера и господина Коротича, Михаила Семеновича! – кричала Катя в трубку телефона соседской квартиры. Из туалета вышел пьяный мужик в майке и семейных трусах и, придерживаясь за стенку, пошел по коридору туда, где громко хрипел Высоцкий. – Да-да… Это очень важно! У него есть конкретное предложение к господину Коротичу по поводу совместного предприятия с компанией «Нортон Инвест»…

– Катя, чаю со мной попьешь? – спросила полная женщина в халате, выглядывая из кухни.

Катя неопределенно махнула рукой.

Дверь лифта шумно открылась, и Ник, готовый войти, оторопело встал. Сын Кати оглянулся на Ника и отдернул руку с черным угольком. Он не успел закончить задуманное. «ХУ» было крупно выведено на стенке прямо напротив двери.

– Здравствуй, Петр! – бодро сказал Ник.

Тот достойно прошел мимо Ника и вышел во двор. Ник проводил его взглядом и вошел в лифт.

– Я дозвонилась до офиса г-на Коротича. Он улетел в Красноярск. Он готов встретиться с вами. В четверг или в пятницу утром я должна перезвонить его секретарю и уточнить время, – говорила Катя.

– Но послезавтра я улетаю! – воскликнул Ник. Это прозвучало как упрек.

Катя пожала плечами и встала.

– Катя, но я же не могу не улететь! – неуверенно сказал Ник и сел. – И улететь я не могу… – Он посмотрел на нее снизу вверх. – Что мне делать, Катя?..

Ей стало жалко этого загнанного в угол человека.