Текст книги "Брат, Брат-2 и другие фильмы"

Автор книги: Алексей Балабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Нью-Йорк фильм фестиваль, – сказал Данила и получил печать в паспорт.

Он вышел в небольшой грязный холл и огляделся. Сбоку стоял явно голубой мужчина с табличкой: «New York Film Festival». Данила прошел мимо.

К нему сразу же подошел худой человек лет пятидесяти и тихонько спросил по-русски:

– Куда ехать?

Данила удивился.

– Брайтон-Бич, а сколько стоит?

– Сорок пять.

– Чего?

– Долларов, – теперь удивился мужчина.

– А дешевле нельзя?

Мужчина подвел его к стоянке, что-то сказал шоферу и кивнул Даниле:

– Сюда садись.

Данила открыл дверь и забрался внутрь.

– Здравствуйте, – сказал он.

Шофер недобро взглянул на него, и машина тронулась. Данила решил, что он не понимает по-русски, и на всякий случай громко сказал:

– Брайтон-Бич!

Мужчина дико взглянул на него и спросил:

– Чего орешь?

– А я думал, вы по-русски не понимаете, – обрадовался Данила.

– Думал… – Водитель нервно ударил по козырьку рукой. – Думать меньше надо, а соображать больше. Не в России теперь…

Данила удивленно посмотрел на него.

Машина мчалась по хайвэю, а потом притормозила, попав в пробку.

– Вот уроды! – сказал водитель. – Каждому надо притормозить и поглазеть! – Он бессильно ударил по козырьку рукой.

– Что там? – спросил Данила, выглядывая в окно.

– Одним уродом больше… – тихо сказал водитель, бросив недобрый взгляд на Данилу.

– Это вы про меня? – продолжая выглядывать, спросил Данила.

– А про кого? – Водитель ударил рукой по козырьку. – Чего ты приперся сюда? – агрессивно спросил он.

– Посмотреть, как люди живут, – мирно сказал Данила.

– Посмотреть… ага… Я вашего брата насквозь вижу… Давно езжу. Сначала у знакомых… потом посуду мыть или грузчиком в магазине… квартирку снимешь… и привет родителям… а там куда кривая американской мечты выведет… – Он саркастически улыбнулся и ударил по козырьку.

– Зря вы так, – тихо сказал Данила. – Я Родину люблю.

– Аа!.. Патриот?! Русская идея! Достоевский! Держава! – обрадовался водитель. – А где твоя Родина, сынок? А? – Он в сердцах ударил по козырьку. – Сдал Горбачев твою Родину американцам, чтобы со своей бабой Раей тусоваться красиво. Теперь Родина твоя людьми своими, ядерным оружием и нефтью торгует! Две войны и Крым просрала! Русских людей в Прибалтике сдала! Сербов на Балканах сдала… И правит ей алкоголик синий, Боря, земляк мой. Родина!.. Сегодня Родина там, где заднице тепло! И ты это лучше меня знаешь, сынок! Затем и приехал!.. – Он ударил по козырьку.

– A у вас брат в Москве есть? – спросил Данила.

Машина мчалась по хайвэю. Впереди маячил Манхэттен.

Громко проехал поезд. Данила посмотрел наверх. На него сразу же натолкнулась жирная тетка с тележкой.

– Чего рот раскрыл, раззява? Проходи давай!

Данила шагнул в сторону. Он гулял по Брайтону.

Здесь все было по-русски, и ему нравилось. В музыкальном магазине он нашел все, что хотел, почитал вывески, купил конфеты «Каракумы» и «Белочка», снял деньги с Илюшиной карточки, поболтал с парнями в баре.

В четыре часа с одним из них он пришел в гараж. Их встретил черный сутулый еврей лет шестидесяти.

– Данила! – Данила протянул руку.

– Куйбышев, – грустно сказал еврей и вяло пожал Данилину руку. – Эх, Москва, Москва… Россия…

Он печально посмотрел на Данилу снизу вверх, склонив голову набок. Он смотрел довольно долго, но вдруг спохватился и сказал:

– Ну пойдемте, молодые люди.

В гараже стоял древний облезлый линкольн с кое-где проржавевшим корпусом.

– Вы на внешний вид не смотрите. У него мотор, что моя Соня… До Киева довезет…

– А до Чикаго довезет? – недоверчиво спросил Данила.

– Довезет до Сан-Франциско и обратно! Молодой человек, мы, русские, друг друга не обманываем…

В красных лучах закатного солнца, под сдержанное пение Бутусова, вальяжно откинувшись на кожаную спинку сиденья, Данила одной рукой правил через Бруклинский мост. На губах играла буржуазная улыбка. Впереди светился Манхэттэн.

С трудом разобравшись в номерах дорог, Данила покинул штат Нью-Йорк и въехал в Нью-Джерси. Сдерживая движение на хайвэе, под нетерпеливые гудки, он наконец понял, что сначала надо взять из автомата билет.

Вскоре двигатель зачихал и заглох. Данила долго копался, потом в сердцах хлопнул капотом и сел на него. Машины проносились мимо. Мигали аварийные огни его огромного линкольна. В кармане запищал телефон.

– Привет, ты где? – Ирина лежала на полу и пила что-то через трубочку. Орало МУЗ-ТВ.

– Да тут, под Тулой застрял! Машина сломалась! – стараясь перекричать грузовики, орал Данила. – У тебя как? Нормально?

– Отлично. Заедешь сегодня?

– Не!.. Сегодня не смогу! Звони!..

Он потер лоб рукой, оставив черную полосу, и посмотрел на щит с радостной надписью: «Welcome to Pensilvania».

На большом мониторе возникло изображение Вити. Зашумел принтер, и изображение выползло, материализованное в виде фотографий.

– О цэ новый москаль, Татарином кличут. Кого только на Москве нэмаэ… – сказал маленький хохол, раздавая фотографии своим бандитам. – Шибко трэба его вбыты… Швыдко…

– О, а я ж его в аэропорте бачив! – обрадовался тупой. – Вин же мэня бэндэровцим обозвав.

Главный внимательно посмотрел на него:

– Постоянно дежурить у клуба «Метро», в русском ресторане, районах, где говорят по-русски. И еще – помните хоккеиста из Харькова, Громова Митяя? Приходил еще к нам… Глаз с него не спускать! Они должны встретиться…

– А с этим шо робыты? – спросил бандит, показывая Данилину фотографию.

– Выкинь.

Витя гулял по району под названием «Украинская деревня» и искал надписи на украинском языке. Здесь были и центр украинской культуры, и украинские бани, и соборы в стиле Киевской Руси, только католические.

Темнело, когда Витя купил большую бутылку пива, уселся на скамейку на краю пустого парка, привычным движением открыл ее об угол скамейки и сделал большой глоток.

Неожиданно сбоку вынырнул полицейский и стал что-то говорить, указывая на бутылку и подталкивая Витю, очевидно имея в виду, что надо куда-то идти.

– Чё те надо? – Витя оттолкнул его руку. – Не понимаю я по-вашему ни хера.

– Вы нарушаете закон штата Иллинойс. Запрещено пить алкоголь в общественном месте. Ваш ГО, пожалуйста, – сказал полицейский по-польски.

– Чего?.. Чё ты мне паришь! Все покупают и пьют. Вон, возле магазина… Пойдем, покажу! – Витя чувствовал свою правоту.

– У них бутылка в пакете, и я не вижу, что они пьют, а вы открыто пьете алкоголь в общественном месте, – высокомерно объяснил полицейский. – Паспорт или права предъявите.

– Какая разница?! – искренне не понял Витя, автоматически доставая паспорт.

Полицейский глянул на обложку и сунул паспорт в карман.

– Паспорт отдай! – сказал Витя.

– Вы арестованы. Пройдите к полицейской машине, – твердо сказал полицейский и подтолкнул Витю.

– Да пошел ты… – сказал Витя, грубо оттолкнув его руку, и встал.

Полицейский схватился за пистолет, но Витя быстро перехватил его руку и точным дворовым ударом угодил коленкой в пах. Полицейский охнул и осел. Витя забрал пистолет и принялся его обшаривать.

– Я – полицейский, – прокряхтел полицейский.

– Ладно тебе, я сам милиционер, – сказал Витя, доставая паспорт и продолжая шарить по его карманам. Вынул бумажник и сунул в свой карман.

Полицейский попытался вырваться и закричать, но со словами «Тихо ты!» Витя сильно ударил его рукояткой револьвера по голове. Полицейский обмяк. Витя забрал патроны, наручники и пошел, захватив с собой пиво.

Данила стоял на хайвэе возле новоприобретенного некогда шикарного линкольна и по-русски голосовал. Машины со скоростью от девяноста до ста двадцати миль в час проносились мимо. Данила провожал их взглядом. Было холодно, моросил дождь.

Один из многочисленных дальнобоев, которые в Америке называют просто «трак», с платформой и двумя трубами стал потихоньку тормозить. Проскочив Данилу метров на двести, грузовик встал. Из высоченной кабины выпрыгнул здоровый мужик лет сорока-сорока пяти и пошел навстречу побежавшему к нему Даниле.

– Мой кар, кердык! – крикнул Данила, подбегая и показал скрещенными перед собой руками состояние своего автомобиля.

Водитель смотрел на него.

– Ай гоу Чикаго, – запыхавшись, сказал Данила, вытер мокрое от дождя лицо и улыбнулся. Потом спохватился, сунул руку в карман, достал сто долларов и показал: – Вот.

– Where are you from? – спросил водитель.

– А?.. – не понял Данила.

– I am american. – Тот показал на себя пальцем. – I live in America… And you? – Он показал на Данилу.

– А… Ай эм рашн.

– Oh, Russia! Moscow?

– Москоу, – кивнул Данила.

– Russia is very big! – Водитель показал руками.

Данила кивнул.

– What’s your name?

– Данила.

– Danila?

Данила кивнул.

– Ben, Ben Johnson from Chicago, Illinois… – сказал водитель и протянул сильную руку.

– Данила Багров фром Москоу, – улыбнулся Данила и крепко пожал протянутую руку. – Ай гоу Чикаго… мой бразер.

– Ah, to your brother… – догадался Бэн. – What do you do? I am a driver. I drive a truck. – Он показал. – And you? What do you do?

– Студент… Медицинский институт. – Данила зачем-то показал пальцами очки.

– Ah, student… study to be a doctor, – снова догадался Бэн.

– Иес, доктор, – подтвердил Данила. – Ай бай кар ин Нью-Йорк, Брайтон-Бич. Пятьсот долларз. – Он пальцем написал на капоте 500 и безнадежно махнул рукой, чем очень развеселил Бэна.

– That саг? – Бэн показал пальцем назад, имея в виду оставленный линкольн, и начал весело смеяться.

Данила смеялся вместе с ним, а потом сказал:

– Рашн мюзик, – и поставил кассету.

Музыка понравилась Бэну.

Они пересекли Аппалачи, заехали в Геттеборг – место страшной баталии времен гражданской войны, проехали через Питтсбург, остановились пообедать на стоянке грузовиков, где Бэн познакомил Данилу с хозяйкой и другими водителями. Все вместе послушали русский рок. Бэн эмоционально доказывал что-то товарищам по цеху, пока Данила ел, с улыбкой поглядывая на них. Переночевали в маленьком мотеле и еще затемно выехали, чтобы на рассвете им открылся упирающийся в небо Чикаго.

Дорога шла под линией эл-трэйн – метро, идущего по поверхности. Вдоль дороги изредка стояли вялые проститутки, в основном черные, специально ожидая ранние грузовики.

– Do you want a girl? – спросил Бэн.

– Чего? – не понял Данила.

– Girl, girl. – Бэн притормозил возле высокой бритой проститутки, потянулся и открыл дверь со стороны Данилы.

Она с готовностью полезла в кабину:

– Hello, boys. How are you? Blow job? Thirty bucks. You pay ten for watching… – буднично быстро проговорила она.

– Ноу, ноу! – заорал Данила, когда понял, в чем дело.

Бэн захохотал.

– Козлы… твою мать, – по-русски сказала она и спрыгнула вниз.

– Эй, постой, подожди! – крикнул Данила и спрыгнул за ней. – Ты русская? – глупо спросил он.

– Те чё надо?

Данила растерялся.

– На вот, возьми. – Он достал сто долларов и сунул ей.

Она взяла деньги и посмотрела на него.

– Тебя как зовут? – спросил Данила.

– Marylin.

– А это по-русски как?

– Даша.

– А меня Данила…

– Danila! Come on! Let’s go! – кричал Бэн.

Данила оглянулся.

– Зовут тебя, – сказала Даша и пошла.

Данила взобрался в кабину.

– Like her?.. – спросил Бэн, когда машина тронулась.

– Ши… рашн, в общем, – сказал Данила и увидел, как к ней подошел черный сутенер, грубо взял ее за горло, забрал деньги и сильно ударил по лицу.

– Стой, останови! – попросил Данила.

Бэн все видел через зеркало заднего вида.

– Come on. It’s normal. She’s a hooker, he’s a pimp… – успокаивающе сказал он, хотя ему тоже не понравилось.

Данила не понял слов, но понял суть. Он еще раз оглянулся и уже дальше ехал, молча глядя перед собой.

– Он был у Салтыковой! – Начальник охраны ворвался и был возбужден. – Видела соседка!

– Какая Салтыкова? – не понял Белкин.

– Ирина Салтыкова! Певица! Та самая! Он у нее кантовался! Точно! Наши пробили! – Начальник охраны сел. – Ну что, тряхнем?

– Кого? Эх, Зайцев, Зайцев… Не знал бы я тебя, дурака, двенадцать лет… Сидел бы ты здесь… Она же звезда! Ее вся Москва знает! Тряхнем… – Белкин злобно посмотрел на своего охранника. – Жучка поставь ей лучше. Через телефон его найдем.

Весь день Данила бесцельно бродил среди небоскребов по центру Чикаго вокруг одноименной реки в районе второго от озера моста. С озера дул сильный ветер, время от времени моросил дождь. В выходной улицы в даунтауне были совсем безлюдны. Данила попытался снять деньги с Илюшиной карточки, но вместо денег мигали зеленые буквы, которых Данила не понимал.

Данила напихал мелочи в автомат и набрал Митин номер.

– Митя! Алло! Митя!.. – кричал он. Падали деньги. – Это Данила из Москвы! Костин друг! Алло!.. Мне надо встретиться с тобой… Возьми трубку!.. У меня важная информация от Кости!.. Алло!..

Дмитрий Громов, как две капли воды похожий на брата, только со светлыми волосами, сидел на полу напротив автоответчика и слушал Данилины крики. Раздался сигнал, и Данилин голос оборвался.

Данила в сердцах повесил трубку. Мимо проехал черный экскурсионный автобус с надписью: «The Untouchable». На заднем сиденье сидел подвыпивший Витя с плоской бутылкой джина и двумя веселыми русскими девушками, которые наперебой переводили слова экскурсовода:

– …следующий перекресток интересен тем, что тридцатого мая 1927 года здесь в последний раз встретились Диллинджер и Аль Капоне…

В тоннеле под даунтауном было сыро и грязно, зато не было дождя и ветра. Поэтому здесь и приютились местные бомжи. Они спали в больших картонных коробках, набросав туда тряпок и одеял. В основном это были черные. Данила прошел мимо, брезгливо постучал ногой по коробке и поднялся наверх.

– Hi! How are you… – крикнул ему напоследок бомж.

Данила махнул рукой.

Он спал в эл-трэйне, закутавшись в куртку, на плече у цветного красивого парня. Когда он проснулся, парень улыбнулся и преданно посмотрел на него. Данила смутился и вышел.

На улице он зазевался, и его стукнула машина. Он ударился головой о капот и упал на асфальт.

Из машины выскочила перепуганная женщина лет тридцати, встала над ним и охала, беспомощно разводя руками. Данила поднялся, держась за бок, и она повела его к машине, беспрестанно приговаривая: «I’m sorry, I’m so sorry».

Буквально запихав его в машину, она сразу тронулась с места, беспокойно оглядываясь.

– You know, I’m in a hurry… I’m in a TV show? You know… I don’t need troubles… I’m Jenifer Beale from a TV show? You know, – видя, что ее не узнают, добавила она и ослепительно улыбнулась.

Данила ни слова не понял. Он бросил на нее быстрый взгляд и потрогал ссадину на лбу.

– Jenifer Beale, – повторила она.

– Данила, – сказал он.

Она не поняла.

– I’ll bring you to the hospital.

– Hoy госпиталь, – решительно сказал Данила.

Пока она открывала дверь, он присел на корточки, держась за бок. Она помогла ему войти.

– I shall call a doctor.

– Ай эм доктор, – сказал Данил и ткнул пальцем в грудь.

– Bathroom, – сказала она и, пока Данила умывался, беспомощно сидела на стуле.

Данила разделся и приложил мокрое полотенце к месту ушиба, где уже образовался внушительный синяк.

Потом вышел из ванной и улыбнулся.

– О’кей, – сказал он.

– I have to go, you know… I can’t miss a show… – растерянно говорила она.

– О’кей, – ничего не понимая, ответил он и кивнул.

– I’ll be back! – обрадовалась она.

Когда она вернулась, Данила, голый по пояс, в ботинках, спал на диване.

Она включила свет. Данила не проснулся. Она присела рядом и слушала, как он сопит.

Данила открыл глаза. Дженифер смутилась и попыталась встать, но он схватил ее за руку и потянул к себе.

– No, no, – испуганно забилась она.

– Йес. – Данила уверенно привлек ее к себе.

Данила вышел в районе Ист-Сайда, где накануне повстречал Дашу.

В том месте никого не было. Данила пошел дальше. Район был грязный. На перекрестках стояли группы чернокожих молодых парней и недобро провожали его взглядом. Иногда что-то кричали вслед. Редко мелькали черные проститутки. Темнело, когда он увидел огни какого-то грязного бара. Перед входом толкалась черные ребята. Увидев Данилу, они не расступились, и ему пришлось обойти.

Внутри он не нашел Дашу. Посетители смотрели на него, как на прокаженного. Данила подошел к стойке.

– How are you, – сказал бармэн.

– Ай вонт рашн… проститут. Мэрилин.

Черный бармэн молча глядел на него и недобро улыбался.

– Мэрилин… Рашн. – Данила показал, что она высокая и лысая.

Бармэн выдержал только ему понятную паузу и вышел. Бар притих. Данила обернулся. Все смотрели на него.

В бар вошли трое здоровых черных парней на взводе и встали, не сводя глаз с Данилы.

– Hey, snowball, come on, – сказал один из них, мотнул головой в сторону улицы и вышел. Другие двое тоже вышли.

Данила сразу двинул за ними.

Не оглядываясь, они шли по улице. Данила не отставал. На углу они остановились, один отделился и исчез в темноте, остальные обернулись и нагло уставились на Данилу, что-то весело обсуждая.

Данила тоже остановился и достал сигарету, но не закурил, а просто мял ее в руках.

И тут он увидел Дашу. Она шла с тем черным парнем по другой стороне улицы.

Он хотел было крикнуть: «Даша!» – но не стал.

Даша остановилась, а сопровождавший ее парень пересек улицу и махнул Даниле рукой.

– Three hundred bucks, – сказал он, когда Данила подошел.

Слово «бакс» Данила понял, но денег у него все равно не было, и он быстро пошел через улицу прямо к ней.

– Завтра днем возле второго моста от озера со стороны даунтауна, – успел сказать он. Когда его схватили за куртку, он сразу ударил.

Последнее, что он слышал, – вскрик, слово «fuck», и в глазах потемнело.

Полицейский за пультом диктовал:

– Разыскивается за нападение на полицейского белый мужчина, рост пять футов один дюйм, голова обрита, предположительно русский…

Данилу с разбитым лицом и слипшимися от крови волосами провели по коридору полицейского участка в маленькую комнатку без окон.

Напротив сидел очень большой полицейский. Рядом с дверью стоял маленький полицейский и переводил.

– …Я же говорю, я доктор, турист! Приехал к другу Дмитрию Громову из «Чикаго Блэк Хоукс». Я гулял, понимаете… Я в Америке первый раз. Откуда я знаю, что у вас не везде можно ходить? У нас везде можно. Я на метро ехал, увидел в окошко красивые дома и вышел. Около бара какого-то они начали приставать. Я даже не заходил… А я же не понимаю, что они говорят… Потом начали толкаться, смеяться, ножиком угрожать… деньги отняли… – Данила говорил медленно, ожидая перевода.

Маленький переводил синхронно.

– А где там красивые дома? – вдруг спросил большой.

Маленький пожал плечами.

– А кто его забрал?

– Черный Джек. Это его район.

– Своих никого не забрал?

– Нет, конечно. Говорит, русский проститутку избил… врет.

– Понятно… ладно, иди.

Маленький кивнул и вышел.

Большой бессмысленно повертел авиабилет и красный паспорт в руках, потом посмотрел на Данилу и бросил ему.

– Fuck them niggers! – зло сказал он и сделал характерный жест средним пальцем правой руки.

Данила вышел из полицейского участка, огляделся и быстро пошел в сторону небоскребов.

Возле второго моста он сразу же увидел Дашу. Она была в шапке.

– Привет! – обрадовался он. – Давно ждешь?

– Довольно… – Она посмотрела на него. – Тебе бы в больницу… – Она потрогала его улыбающиеся разбитые губы.

– Ладно, не в первый раз… Ты тут не видела такого… лысого… – Данила смутился.

– Такого? – Она сняла шапку.

– Да нет… ну…

– Нет, не видела. Ты чего хотел? – устало спросила она.

– Домой тебя забрать.

– Это куда?

– На Родину.

– На Родину – это куда? – Она села на землю и закурила.

– Можно в Москву, можно в Питер… а ты откуда? – Он улыбался.

– Из Питера. – Она отвлеклась или отрешилась.

– Ну вот, – сказал Данила и присел на корточки. – Чё тебе здесь?

– Ничего… А у тебя на Родине крэк есть?

– Чего? – не понял Данила.

– Я думала, у тебя серьезное что… – Даша встала и пошла.

– Даша, постой! Ты чего? Я серьезно. – Она шла быстро, и он почти кричал. – Поехали!

– Да пошел ты…

– А может, тебе это нравится? Нравится с этими?.. Чего ты побежала? Нравится, скажи.

Она резко остановилась.

– Нравится! – тихо сказала она. – Мне нравится, когда черные уроды пятнадцать раз в день меня в задницу трахают! Нравится, когда по тридцать раз в день отсасываешь! Нравится… Понял, сопляк?! – Она пошла, а он остался стоять.

Данила забрел на стройку. Посидел, подумал, подобрал латунную трубку диаметром с мизинец, моток медной проволоки и кусок деревяшки.

Вечером Данила нашел клуб «Метро». У заднего входа стояли четыре охранника. Входили и выходили какие-то люди. Видимо, охранники знали их в лицо. Данила просто сидел и смотрел.

Подъехал белый линкольн. Из него вышел Американец, вальяжно поговорил с охраной и вошел внутрь. С ним был маленький суетливый толстяк, который пугливо стрелял глазами по сторонам и запнулся о Данилу.

– Sorry, – сказал он.

Данила купил билет. В холле висела скромная афиша «В-2 from Russia. 27 November». Его обыскали. Было людно. Громко играла какая-то группа. Данила взял пиво и огляделся. Сбоку была небольшая дверь. Возле нее стоял охранник.

На станции метро Данила порылся в карманах и насовал монеток в аппарат.

– Митя! – закричал он. – Возьми трубку! Это Данила из Москвы! Алло, алло, Митя!.. Привет! Я уж думал, не дозвонюсь никогда… Встретиться надо… Так это больше тебе надо… Меня Костя попросил… Убили его… Да нет, по телефону нельзя…

На хоккейном матче было очень шумно, и приходилось кричать.

– Бесполезно! Он не отдаст! – говорил Митя. Он был в форме своей команды, но сегодня не играл.

– Ты об этом не думай! Ты просто скажи, где он живет, а я уж договорюсь! Я слово заветное знаю…

Митя жестом показал, что ручки нет. Данила достал ручку и рекламный проспект, который ему сунули на входе. Митя написал название фирмы, адрес и нарисовал план.

Пока он рисовал, Данила с удовольствием смотрел хоккей. Митя тоже то и дело отрывался, следя за ходом игры.

– Это его офис. Где живет, я не знаю, – сказал он, возвращая ручку и проспект.

– На «Би-2» пойдешь? – спросил Данила, рассматривая план.

– Не знаю. – Митя пожал плечами.

– Слышь, а можно я у тебя перекантуюсь пока?.. – спросил Данила.

– Ты знаешь, у меня гел сейчас новая… она не поймет… здесь так не принято… ну ты понимаешь…

Данила понял, что он врет, и понимающе кивнул.

– А денег дашь немножко?

– Сколько тебе?

– Ну, долларов триста…

– Ну!.. У меня кэшем таких денег не бывает. У нас на кредитках все, а я их на матч не беру. Я посмотрю в раздевалке, может, долларов двадцать есть.

Данила кивнул.

– А как по-английски «марганец»? – спросил он.

– Manganese, – удивился Митя.

Пилой из военного швейцарского ножика Данила распилил деревяшку и выдолбил паз для латунной трубки. Затем примерил трубку по длине и отпилил конец. Разогрев докрасна трубку, Данила загнул ее с одной стороны импровизированным молотком и ближе к этому концу проточил сбоку напильником, а потом шилом сделал отверстие.

Он вставил трубку в паз отверстием кверху и плотно закрепил проволокой. Потом он долго пилил магниевую пластинку, аккуратно собирая опилки. Высыпав марганец на бумажку, он смешал его с опилками и засыпал внушительный заряд в ствол самострела. Затем забил пыж и сверху насыпал мелких металлических скобок. Настрогал серы со спичек, мелко накрошил и присыпал в отверстие на трубке, а потом прикрепил скотчем спички.

Витя с двумя веселыми девушками гулял в русском ресторане эпохи развитого социализма. Это был огромный зал, заполненный исключительно русскими.

– Для нашего друга Жоры и его подруги Вали мы исполняем эту песню!

– Жора едет в Тамбов, чики-чики-чики-та… – пела группа на сцене.

Витя пил много, но краем глаза следил за бандитом из аэропорта, которого он обозвал бендеровцем. Тот, не смущаясь, смотрел на Виктора и улыбался.

Витя встал и, потрогав девушек, пошел в туалет. Бендеровец огляделся и пошел за ним.

В туалете Витя быстро зашел в кабинку, достал полицейский револьвер и присел сбоку, поставив ноги так, как будто он сидит на унитазе.

Бандит удостоверился, что никого нет, резко открыл дверь и выстрелил.

Его пистолет-пулемет был с глушителем. Очередь прошла мимо.

Витя выстрелил всего один раз. Бандит упал.

– Кто меня пасет, говори, сука бендеровская! – сказал Витя, приставив револьвер к подбородку.

– Нэ трож мэнэ. То Кобоня Косой. Вин, вин мэнэ заставив. То москали маляву прыслалы. Трэба Татарина лысого вбыты… говорют…

– Где Кобоня? – спросил Витя.

– Рэстран «Кыив»!

– Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите!.. – зло сказал Витя и выстрелил.

Он забрал оружие и бумажник. Бумажник был полный. Собственная фотография в нем обрадовала Витю.

Данила сидел в заброшенном доме в районе Ист-Сайда и ждал. По плохо освещенной улице ходили черные проститутки, болтали с черными парнями. Когда появилась патрульная машина, все моментально исчезли. Две девушки забежали в дом и тихо шептались внизу. Парни помахали полицейскому. Патруль медленно отъехал. Не прошло и минуты, как все вернулось на свои места. Подъехала машина. Девушки поговорили и забрались внутрь. Данила посмотрел на светящийся фосфором циферблат. Было 22:38. Запищал телефон.

– Да, – тихо сказал Данила. – Привет… Да, в Москве. У меня тут в Бирюлево дела. Я за день-два разгружусь… Звони мне, ладно?.. В подъезде ночью, помнишь?..

– Он в Бирюлево. Кто там у нас? – кричал начальник охраны. – Всю братву туда. Все дороги перекрыть!

Подъехала еще машина. Из нее вышли Даша и черная девушка. Девушка пошла к черным парням на углу, а Даша осталась стоять, кокетливо держа сумочку.

Данила дал отбой и быстро спустился вниз, приблизился к окну с выбитой рамой и тихо позвал:

– Даша!

Она обернулась. В пустом проеме окна его видно не было.

– Даша! – еще раз позвал он, выглянул и махнул рукой.

Она посмотрела по сторонам и двинулась к дому.

– Тебе чего надо? – грубо начала она, войдя в дом. – Тебе мало по рогам дали?!

– Привет, – сказал Данила и улыбнулся.

– Ну давай быстро, чего тебе? – смягчилась она.

Тут он заметил, что у нее разбита губа.

– Я за тобой. Русские на войне своих не бросают. – Он улыбнулся и притронулся к ранке.

– Чего? На какой войне?! По голове стукнули?

Она оттолкнула его, повернулась, но он схватил ее за руку.

– Погоди, мне оружие надо купить… Помоги! Я кроме тебя здесь не знаю никого, – быстро заговорил он.

– Зачем тебе? – устало спросила она.

– Даша, мне надо.

– А деньги есть? – Она быстро взглянула на него.

– Есть. Мне нужен пистолет-пулемет с обоймой на тридцать.

– Это уж как выйдет… Двести долларов мне.

– Договорились. – Данила улыбнулся.

К темному перекрестку тихо подъехала машина. Из задней двери вышла Даша и огляделась. Данила отделился от стены, не спеша подошел. Передняя дверь открылась, и из машины вылез черный парень, освобождая место.

– Переводи, я по-английски не понимаю, – сказал Даше Данила, садясь в машину.

Внутри ждали двое здоровых черных парней: один – за рулем, другой, видимо, главный, – с сумкой сзади. Даша села с ним рядом.

– Мы хотим две тысячи. Пусть деньги покажет, – сказал главный.

– Пусть покажет пушку, – ответил Данила, когда Даша перевела.

Выслушав ответ, главный напрягся и переглянулся с водителем. Потом посмотрел на Данилу, медленно раскрыл сумку и достал два автоматических пистолета.

– Спроси, две за оба или за один? – спросил Данила.

– За один, покажи деньги, – сказала Даша.

В воздухе висело напряжение.

Данила покачал головой и расстегнул куртку.

– Темно тут, – проворчал он и, пока Даша переводила его слова, чиркнул коробком о спичку на самостреле и направил ствол в лицо сидящего сзади.

Хлопок последовал сразу за вспышкой. Главный схватился за лицо и заорал.

– Go, – коротко сказал Данила, уперев латунную трубку в шею водителя, и правой ногой надавил на акселератор. Машина сорвалась с места, оставив ошеломленного громилу посреди дороги.

Данила сунул руку водителю за пояс, достал пистолет и дослал патрон.

Сзади орал главный.

– Fuck… – только и смогла сказать Даша.

– Я же сказал, что я за тобой, – улыбнулся Данила.

Данила сидел на полу возле открытой двери на ведущую вниз узкую лестницу и набивал магазин. Сумка с патронами стояла у него между ног.

Даша быстро собирала вещи, ругая Данилу. За окном резко затормозила машина, потом другая. Они услышали.

– Вот и все, – сказала Даша, бросила сумку и бессильно опустилась на пол рядом с Данилой.

– А знаешь такое стихотворение? – тихо спросил он и начал читать, продолжая набивать магазин: – Я узнал, что у меня есть огромная родня. И тропинка, и лесок, в поле каждый колосок…

Внизу кто-то открыл ногой дверь.

– Солнце, небо голубое. Это все мое, родное. – Данила вставил магазин.

По лестнице поднимался черный сутенер с пистолетом и громко ругал Мэрилин. За ним шли двое черных парней из бара.

Даша вся сжалась, предвидя финал.

– Это Родина моя. Всех люблю на свете я, – сказал Данила, дослал патрон, быстро развернулся и начал стрелять в проем. А когда все упали, спросил: – У тебя черный ход есть?

Они спускались по открытой деревянной лестнице, выходящей на эл-трэйн, когда запищал телефон.

– Ты что делаешь?.. – спросила Ирина, раскинувшись в кресле. Играла музыка, шумно разговаривали подвыпившие гости.

– Бегу, – сказал Данила и сунул трубку в карман. По окнам стреляли.

Ира недоуменно повесила трубку и улыбнулась гостям.

Они с Дашей бежали вдоль полотна. Их обогнал поезд.

– Валентин Эдгарович, мы перевели деньги, – говорил розовощекий молодой человек. Он был пухлый и неприятно улыбался.

– Процесс идет, как говорится. – Белкин робел и тоже улыбался, но по-другому.

– За вами ваша репутация… и слово. Но у вас неприятности.

– Я уже говорил, что…

– Белкин! – грубо перебил его розовый. – Такими деньгами не рискуют…

– А что такое «Хау а ю»? – спросил Данила. Они мерзли возле второго от озера моста.

– Как поживаешь или как дела. – Даша сидела на корточках в позе уголовника и курила.

– И что, им всем интересно, как у меня дела? – Данила внимательно смотрел по сторонам.

– Нет, не интересно.

– А чего они спрашивают?

– Просто так. Здесь все просто так, кроме денег…

Помолчали.

– Есть охота, – сказал Данила. – А ты знаешь, здесь в озере раков!.. Они прямо на пирс выползают! И их никто не ловит…

– А если он вообще не придет?

– Придет, – тихо сказал Данила.

Витя ехал в такси, буржуазно откинувшись назад. На нем был новый модный плащ с поднятым воротником.

Машина свернула налево, и впереди возле моста Витя увидел Данилу. Машина остановилась возле небоскреба на противоположной от реки стороне улицы. Водитель вернул Вите карту, ткнув пальцем в мост на плане.

– ОК? – спросил он.

– ОК. – Витя дал ему пятьдесят долларов и вышел.

Он не спеша пересек улицу.

– Брат, – тихо сказал Данила и улыбнулся.

Даша подняла глаза.

Братья крепко обнялись.

Было темно. Они сидели вокруг костра на берегу озера Мичиган. Совсем рядом светились огнями небоскребы даунтауна. В ржавом ведре варились раки. Витя пил водку прямо из горлышка. Даша курила крэк из стеклянной трубочки.