Текст книги "Страшнее Зомби (СИ)"

Автор книги: Алексей Мезозой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Как видишь, пока я здоров как огурчик, не один педагог не цапнул.

Погарыш поморщился – воспоминания об позорном бегстве не доставляли ему удовольствия.

Сереж, ты пойми.

Объясняла ему Вика

Нам теперь остается глухая оборона. Кавалерийские походы с голой пяткой на шашки закончатся быстро и победа будет явно не на нашей стороне. Видишь, как мы отгородились от первого этажа? Думай креативно.

И, действительно, идея была достаточно остроумной. Вика, не участвовавшая в атаке с применением запрещенного Женевской конвенцией оружия – бензопилы, осуществила этот нехитрый принцип обороны. Если до того злосчастного случая нечастых гостей второго этажа сбрасывали шестами от разобранных лесов с эскалатора, где в ряде случаев черепа пришельцев лопались при соприкосновением с каменном полом, то теперь новая ситуация требовала новых решений. Кинув клич, Вика с помощниками перенесли из боковых помещений, арендованных под офисы восемь тяжеленных длинных столов для переговоров, черных, из добротного дерева, и поставив их как щит, а затем переклинив их с боков не четвертых сверху ступеньках эскалатора. И хотя, между двумя столами оставался островок, в него были воткнуты вертикально стоящие доски от лесов. Таким образом, поднимающиеся снизу упыри утыкались в практически вертикальную трехметровую стену. Один эскалатор был перекрыт не наглухо, с целью возможной эвакуации.

Разъедритт твою едритт!

Ехидный юмор Погарыша как обычно был исключительно английским (судя по надписи на майке) и настолько ядовитым, что он брызгал из-под флянца.

Не завидую я, Викуля, тому парню, кому такая жена достанется.

И тебе взаимно спасибо, братец.

Сидящая рядом на расстеленных газетах пожилая женщина в одной ночной рубашке расплакалась.

На четвертом этаже в окне напротив прогремел взрыв. Окна на втором этаже ЦУМа затряслись, хрустнули, не выдержали и осыпались недалеко от рам. В пламени пожара из окна выпал человек в горящей одежде и неуклюже взмахивая руками, замер подле здания. Пламя охватило весь этаж. Света хватало, чтобы увидеть почти всю улицу и даже внутри ЦУМа стало заметно светлее.

Вика, пригибаясь, подошла к окну и увидела, как какой-то инвалид-колясочник на немыслимой для такого средства передвижения скорости удирал вдоль улицы от толпы кровожадных нелюдей. Оторвавшись от преследователей, тем более, что дорога впереди была пуста и шла под уклон, он хриплым прерывающимся голосом громко горланил песню про не сдающийся в бою крейсер варяг. В толпу преследователей вливались все новые и новые члены, часть зомби, толкающаяся у непреодолимых для них баррикад, бодро кинулись на улицу, пытаясь перехватить певца. Но скорость коляски, летящей под гору была уже достаточно высока, а одиночных неуклюжих оппонентов инвалид просто легко огибал, глиссируя вправо и влево по широкой улице между брошенных автомобилей, как заправская парусная шхуна.

Нам нужны стволы. Эх, был бы у меня сейчас крупнокалиберный пулемет… А ханыга – то и впрямь оторвался, сейчас дворами уйдет.

Погарыш с сомнением глядел на безумца на экзотическом средстве передвижения, который уже проехал здание ЦУМа и приближался к группе плотно перекрывших дорогу автомобилей. Он, начав тормозить, выбирая боковой проход, куда бы можно было свернуть, наехал на ноги лежащего поперек дороги мертвеца, внезапно завилял и перевернувшись в облаке пыли и мусора влетел по отдельности с коляской в находящееся впереди препятствие.

Человек, остается даже и в момент опасности всего лишь человеком. Находящиеся в относительной безопасности в ЦУМе люди почти полностью сгрудились у окна, наблюдая за разворачивающейся перед ними трагедией. Инвалид уже оправился от падения и отчаянно пытался перевернув кресло, забраться туда сам.

А вот теперь нам нужно быстро спуститься на первый этаж.

Это заявление Вики застало Погарыша врасплох. Его брови взлетели вверх, палец, отправленный на поиски полезных ископаемых в правую ноздрю замер на месте.

Сергей, ты что не слышал?

Блядь, прости, сестра, но я же токо ща…

Хватай огнетушители, баран, и бегом за мной!

Они пролезли через баррикады, и, сбежав по ступеням, озирались в почти полной темноте торгового зала. Привязав длинную веревку к рычагам двух скрученных малярным скотчем огнетушителям, Вика приказала шепотом Погарышу, находящемуся у дальней стены зала, в случае появления в поле зрения упырей, дергать за веревку, и когда зомби пойдут на звук, бежать вверх по лестнице. Сама Вика, услышав шум огнетушителей, тоже быстро смоется.

Погарыш занял позицию у стены, а Вика, прикрывая фонарь со все сторон обвернутым листом с прейскурантом, сорванным с какой-то доски информации, шмыгнула в проход, между торговыми рядам в поисках телефона.

Вика очень обрадовалась, когда после гудков ей ответил усталый, сонный, но тем не менее такой знакомый голос дяди Паши.

Это Вика, Сергей со мной, Павел Антонович, мы в ЦУМе, на втором этаже, с нами еще двадцать человек. Заберите нас.

Вика?!

В этот момент зашипели огнетушители, зазвенели опрокидываемые витрины, и Вика положила трубку, успев сказать, что сейчас разговаривать она не может. Едва успев взобраться на баррикады, она потеряла в борьбе с едва не укусившей ее толстым мертвым господином свою кроссовку. Погарыш встретил сестру, сидя в безопасности и громко выпуская газы.

20 мая 1993 года, четверг. 23:15. День первый.

Г. Ульяновск, гарнизонная гауптвахта, военная прокуратура. Ул. Гончарова.

Капитан Косолапов, ну что, есть связь?

Никак нет, товарищ генерал-лейтенант!

Ну так, сделайте же что-нибудь, чтобы вызвать эту чертову колонну!

Вопрос был риторический, то есть такой, на который не следовало тут же искать ответ. Какая, на хрен аппаратура секретной связи, когда вообще никакой связи нет. Колонна десантуры с Нового Города должна была пересечь старый мост через реку еще два часа назад. Ежу понятно, что через мост они не прошли – запруженный от края до края стоящими впритык легковушками, представлял теперь если не непреодолимую, то уж по крайней мере очень долгосрочно преодолимую преграду. Тягать четырех тонной БМД-4, которая обладает мощностью всего 450 лошадиных сил грузовики с моста – занятие достаточно тяжелое и долгое. В то же время, обладая скоростью всего в десять километров в час форсировать Реку будет ненамного быстрее. Кроме того, обладая всего тремя посадочными местами для десантников, можно посчитать сколько рейсов придется сделать для перевозки всего личного состава гарнизонной комендатуры, а БМП-3 у них на вооружении, к сожалению не состоит.

Неисправность оборудования связи как основного, так и резерва определенно со стороны дивизии ВДВ.

Из находящихся на связи объектов остались летуны, отбивающиеся из последних сил и мотострелки, находящиеся слишком далеко за городом. У курсантов заведения им. Ордженекидзе на данный момент не было достаточного количества транспортных средств. Помочь обещали после рассвета.

Но эту ночь еще нужно было пережить. Косолапов оставил связиста вызывать ребят с той стороны реки, а сам вернулся в оружейку.

Причин может быть три – думал Алексей, тщательно очищая от гари якобы бездымного пороха свой “Калашников”.

Первая – внезапный отказ аппаратуры, как радио, так и проводной связи. Вероятность столь быстрого изменения ситуации стремилась к нулю.

Вторая – отход с занятых рубежей по причине массовых атак зомбированного населения. Прорвали двойную колючку и ворвались на склады, а оттуда – в расположения личного состава. Тоже, не полностью не заслуживающий внимания план, но служат там тоже не дети. Могли отойти с позиций, перегруппироваться, радиосвязь работала бы в любом случае.

Третий вариант, наиболее страшащий своей не прогнозируемостью – отказ выполнения приказа.

Было от чего коменданту прийти в ярость.

Эй, морячок, смотри не усни.

Обратился он к матросу речного флота, который попал на гауптвахту выпив водки и в таком виде попавшись военному патрулю. Матрос встряхнулся – видимо его все еще колбасило с похмелья, хотя не будь он здесь, его запросто могли погрызть на улице. Поправил карабин Мосина на плече.

Зомби не злой сержант – плохого слова не скажет, и наряд вне очереди не назначит, но подойдет сзади и голову оторвет. Так что не спи!

Есть не спать, товарищ капитан!

Сейчас, через два часа после того, как теснимые толпами бывших горожан, вся комендатура, все три этажа отступили к более удобным для обороне зданиям – гауптвахте и военной прокуратуре, бросив и оборудование проводной связи и секретный архив, при этом потеряв двух водителей с машинами и одиннадцать офицеров, истратив половину боезапаса для ПМ и ПСМ и почти весь запас “маслят” к Калашу, они засели, наконец в глухой обороне. Зомби, не видя возможности попасть за толстые, в четыре кирпича, стены гарнизонной гауптвахты. В военной прокуратуре защитников загнали в подземелья. С боеприпасами у них было еще хуже.

За стенкой рычал комендант, и, похоже, бился головой об стену.

20 мая 1993 года, четверг. 23:40. День первый.

УВВИУС, “ковер” Бати

Всем командирам подразделений до нуля часов составить списки личного состава, кто может держать в руках слессарно-токарный инструмент и при этом ничего себе не отбить. Предупредите, что кто не участвует в этих мероприятиях, будет таскать щебень и песок. Подъем в шесть часов.

Быстро распорядился и распустил подчиненных Батя. Когда дверь закрылась, в училище наступила такая долгожданная и сладостная сонная тишина, когда дежурный по роте, даже выспавшись три часа перед заступлением в наряд, все равно, слыша манящий храп и сопение сотни глоток, потребляющих кислород и выделяющих ядовитый СО2, вдыхая его и чувствуя тепло от жарких тел сослуживцев впадает если не в глубокий сон, то хотя бы в некоторое оцепенение. В эти минуты время идет по другим законам, секунды кажутся годами, а часы – секундами. Тот, кто не спит, проклиная судьбу мечтает о секунде сна, а когда он сменится с дежурства, едва коснувшись подушки, услышат “Рота, Подъем!” Сам Батя, тоже бывший когда-то курсантом вспоминает, что однажды, стоя в карауле и не имея сил бороться с всепоглощающим сном, поперек лестницы натянул веревочку, закрепил на ней пустые консервные банки и стоя, прислонившись к стенке закимарил. В те суровые послесталинские времена служба неслась не в пример лучше, и когда, также умирающий от желания поспать, дежурный по части поднимался все же по лестнице в его роту, он не заметил веревки и прозвучал сигнал. Дежурный забежал через секунду в расположение, но молодой курсант Савин уже встретил его, четко повернувшись на каблуке и строевым шагом сделав ровно три шага навстречу, приложил руку к пилотке и приготовился командным голосом сделать доклад. Дежурный в тот раз ничем не показал, что его обхитрили и встретив Савина и прижав руку ко рту, тихо сказал “Вольно”, чтобы не будить всю роту.

На улице застонали зомби, послышались глухие удары по железным воротам КПП, Батя вздрогнул всем телом, он, кажется позволил себе погрузиться в воспоминания, и принялся за работу. Нельзя терять ни секунды, ведь до утра необходимо так много сделать!

20 мая 1993 года, четверг. 22:45. День первый.

Госпиталь министерства обороны.

Белее мой парус такой одинокий, кхе, кхе, в тумане житейских проблем.

Безнадежно фальшивя, но не собираясь так быстро сдаваться, Сорокин закончил перевязывать культю правой руки. Его шатало, со лба градом катил пот. Командирские часы, одетые на левую руку показывали время, но в его глазах двоилось и он не мог его зафиксировать. Подносил часы вплотную к глазам, но и даже так не видел стрелок.

Или пан, или пропан!

Шутил медик, он помнил наизусть время укуса, записанное химическим карандашом на полупустом теперь белом рукаве его халата. Согласно данным, полученным на совещании у Бати, инкубационный период вируса заканчивается за время от сорока минут до четырех часов, в зависимости от объема полученного вируса. За этом следовало практически мгновенное ухудшение всех жизненных показателей, заканчивающееся смертью от нескольких причин, каждой из которых было бы вполне для этого достаточно. До утра следовало проверить правильность этих данных. И еще кое-что.

Сорокин взглянул налево. В свете почти погасшего факела на него смотрели мутные зрачки покойника. Почти покойника. У прикованного к металлическому столу зомби были уже ампутированы конечности.

А теперь, батенька, займемся делом, которое должно спасти человечество. Ваше имя будет высечено в анналах истории.

Сказал Сорокин, хватаясь здоровой рукой за стену, чтобы не рухнуть на пол. Затем он сделал шаг в направлении остова, натягивая зубами на левую руку еще одну резиновую перчатку и поднимая скальпель.

20 мая 1993 года, четверг. 23:50. День первый.

УВВИУС, автотранспортная колонна

Павел Антонович Баранов готовился к ночной работе. Хитро щурясь он отпустил водителей, пообещав им завтра сюрприз. Оставил механика и моториста. До завтра необходимо было подготовить весь автотранспорт к выезду в город. В новый город. Где жили новые люди. Или доживали свои последние часы. Эти люди не доверяли друг другу.

Бронетехники в автопарке не было. Спецтехника состояла из бульдозера и тягача. К сожалению, бульдозер был неисправен и за одну ночь без необходимых запчастей его не запустить.

Дизель-генератор хрюкал и норовил заглохнуть, жег просто неприличное количество ведер солярки за час, исходился черным дымом, питая басовито гудящий трансформатор электросварки. Фонари на периметре мигали в такт руке сварщика, ведущего шов.

Только не заглохни. Я тебе полное ТО проведу, только не заглохни.

Моторист просто молился на генератор, следя за показаниями примитивных приборов показывающих уровень масла, температуру и выходное напряжения. Генератор терпел.

Листы стали не менее пяти миллиметров толщиной с прорезами в продольном направлении толщиной в диаметр пламенеотсекателя наваривал на передние и боковые окна КАМАЗов, ЗИЛом и Уралов. Стекла в кунгах также заваривались листами, в железных коробках для личного состава вырезались отверстия для обзора и стрельбы, на мощные тягач был навешен отбойный нож от бульдозера, запоры в машинах усиливались изнутри металлическими перекладинами. Крепились решетки, сетка и на последок, от ременной передачи воздушных фильтров получали крутящий момент простые конструкции с огромными дисками циркулярных пил снятых с пилорамы и установленные по бокам автомобилей на уровне шеи среднего роста человека. Что ж, – вздыхал Павел Анатольевич – карликам и безногим в этот раз жутко везет.

Лишь бы Викуля и Сергей продержались до того момента, когда подоспеет помощь.

20 мая 1993 года, четверг. 23:55. День первый.

Г. Ульяновск, гарнизонная гауптвахта Ул. Гончарова.

Здравствуй жопа, Новый Год!

Только и успел сказать Алексею Косолапову комендант, когда он доложил генерал-лейтенанту о потери связи с подземельями военной прокуратуры, и начальство, почернев лицом, не говоря не слова, зашел в свой кабинет. Через секунду оттуда раздался одиночный выстрел из пистолета Макарова.

На кого ж ты нас, сука, бросил!

Закричал Косолапов, врываясь в кабинет коменданта. Он и еще пятеро офицеров комендатуры, а также бочком зашедший начальник гауптвахты узрели удивленно смотрящего на них ничего не понимающими глазами генерал-лейтенанта, за хвост поднявшего с пола зомби-крысу. В голове крысы после попадания пули калибра 9 мм не осталось ни одной целой кости.

Крысы были проклятием гауптвахты. В сырых полуподвальных помещениях этими серыми нечестивцами были прорыты просто феерические по объемам внутренние ходы. В любой момент у вас из-под ног мог шмыгнуть комок шерсти с длинным кожистым хвостом. Они ели из мусорных бачков, они ели в камерах у заключенных. Они ели, в конце концов прямо из кастрюль. Они были хозяева гауптвахты. Инфицирование крыс грозило осажденным, что вероятности дожить до получения помощи рассеиваются с быстротой утреннего тумана.

Заключенные, кроме инфицированных были освобождены. Им выдали кое-какое из имеющегося оружия, осажденные заблокировались в трех комнатах, ближних к выходу и начали нести непрерывную вахту. Это была игра на выживание, в которой рано или поздно люди проигрывали. Вопрос стоял в том, рано или поздно?

Сначала крысы искали лазейки, получали отпор, раз за разом шли на штурм, гибли десятками. Они были терпеливы, их число только увеличивалось по мере того как вирус поражал подземную колонию грызунов, вливал в их ряды все новые и новые силы. Время работало против людей.

21 мая 1993 года, пятница. 00:00. День второй.

Рамено, Подмосковье, ставка верховного главнокомандующего, штаб армий центрального округа.

Текст обращения президента РФ через последние работающие ретрансляционные станции и два оставшихся исправными спутника связи, с ретрансляцией всем мировым агентствам массовых коммуникаций.

Мои Россияне, боль Ваша опаляет мое сердце, мне тяжело говорить, но постарайтесь внимательно выслушать это сообщение до конца. Судя по имеющимся в моем распоряжении данным, многие из доступных еще в данное время средств связи в ближайшем будущем будут недоступны по причине причинения инфекцией длительных и тяжких последствий инфраструктуре страны.

Как вчера было сообщено по средствам массовой информации, на всей территории РФ объявлен эпидемиологический карантин. Невиданными ранее темпами инфекция охватила абсолютно все населенные пункты с популяцией более пятидесяти тысяч жителей. Информации об положении дел в остальных населенных пунктах у меня по техническим причинам просто нет. В данный момент все оставшиеся инструменты власти нашего государства эвакуированы из г. Москва. Мной выдвинуто предложение о назначении столицей РФ пос. Раменское, откуда сейчас и ведется трансляция.

В период с 19:50 вчерашнего дня до данного времени России объявили войну восемнадцать государств, причем шесть из них ведут действия захватнического характера с применением тактического ядерного оружия. Локальные термоядерные удары были нанесены по нашим анклавам в Калининграде, Дальнему Востоку и Сибири, а также в районе Урала. Наибольший урон нанесен нашим ракетным стратегическим войскам наземного базирования. Я уверен, что несмотря на это, наш ракетный щит по-прежнему силен, так как 79,5% обнаруженных пусков вражеских ракет было отслежено и войска ПВО своевременно устранили угрозу. К сожалению, дав себя обнаружить, все без исключения батареи ПВО были демаскированы.

Тем не менее, несмотря на вполне вероятную угрозу повторного применения ядерного оружия агрессорами, по доступным мне сведениям, абсолютно во всех случаях правительства государств – агрессоров заявили о полной непричастности и выразили глубокое сожаление, заверив, что данные действия вызваны нестабильной политической обстановкой во всем мире и по окончанию эпидемии виновные будут определены и наказаны. Политические группировки экстремистского толка, получив в результате вооруженных переворотов контроль ядерного оружия повернули это оружие не только против нас, и друг против друга. По поступающим противоречивым сведениям любая разумная форма жизни за исключением инфицированных, перестала существовать южнее Гималаев по причине массированного обмена Индией и Пакистаном термоядерными ударами . Израиль, Сирия, Саудовская Аравия горят в огне братоубийственной войны. Япония объявила войну РФ, США, КНР и Северной Кореи. Китай нанес точечные ядерные удары по собственной территории. В международный трибунал по военными преступлениям мной было отправлена соответствующая нота. Я уверен, что начинать глобальную войну с применением как обычного, так и ядерного, термоядерного, химического и биологического оружия мы сейчас не можем. Безумие мирового масштаба необходимо остановить. Я надеюсь на Вашу выдержку. Вместе мы восстановим страну и наши демократические ценности. Да поможет всем нам Бог.

Б.Н. Эльзин.

***

Президент отложил ручку и с удивлением заметил нацеленный в его глаз ОЦ-33. Борис Николаевич перевел недоуменный взгляд наверх и увидел одного из своих телохранителей, который навел на него пистолет.

Поднимитесь, пожалуйста, господин президент. Жалко пачкать кресло.

Кто? – спросил первый всенародно избранный президент РФ

Телохранитель лишь покачал головой и нажал курок.

21 мая 1993 года, пятница. 00:10. День второй.

УВВИУС, первый учебный корпус

Спасенных гражданских пересчитав и переписав паспортные данные определили под опеку старшего прапорщика Крупнова. В медицинской санитарной части – двухэтажном кирпичном здании, находящемся на самой границе футбольного поля вырывающемуся Семену и еще нескольким несчастным, потерявших в ближайшие часы родных, дежурным медбратом было вколото успокоительное. Затем приведенных под конвоем осмотрели, не обнаружив признаков инфекции. В столовой накрыли шесть столов и начальник столовой выделил сухого пайка из неприкосновенных запасов. Уже без конвоя Крупнов привел гражданских в первый учебный корпус, где в классах предварительно до этого курсантами были вынесены парты и установлено необходимое количество кроватей с железными ножками и панцирными сетками. Каждый десятый был назначен в несение караула. Для возможной обороны заместитель части по вооружению выделил шесть малых саперных лопат. В качестве “няньки” с АК-47 и двумя полными рожками оставался Крупнов. Дежурный свет давал ложную уверенность, что зомби в виде небольших животных не потревожат сон спасенных. Лиза и Бабка, как могли, успокаивали Семена. Наконец, ступор, в котором Семен находился, перешел в громкие всхлипывания. Через час рыдания с койки Семена прекратились и он уснул. Одна из последних привилегий мирного времени – мирный сон – была им еще доступна. Но надолго ли? Сколько миллионов человек в эту секунду погибают? Эта мысль долго не давала Бабке уснуть.

21 мая 1993 года, пятница. 00:30. День второй.

Г. Дзержинск, Нижегородская обл., штаб командования временного соединения армий Поволжского военного округа.

…И запомните – мы ошибок не прощаем. Новый мировой порядок требует новых решений, требует сильной личности у власти. А ваше дело – завоевать для меня весь мир.

Невзрачный коротышка с флегматичным лицом и воспаленно горящими в тени глазниц глубоко посажеными глазами вальяжно взмахнул рукой. Передача прервалась.

Сволочи, они убили Борю!

Плюнув, в сердцах, отвернулся от погасшего экрана полный маршал и дважды герой советского союза Константин Сергеевич Охлобыстин – командующий временного соединения

Они ответят за это!

– Константин Сергеевич, вам, что, жалко этого старого клована?

Юный лейтенант с похожим на дорогую японскую фарфоровую куклу лицом и манерной небрежностью формы одежды, выражающуюся в явно элитном качестве сукна кителя и брюк, ручного, на заказ, пошива фуражки, обуви и лакировки ремня, был любовником командующего. Он, впрочем никогда этого не скрывал.

Замолчи Эдик, а то сейчас как оттаскаю за волосы и в койку, дура!

Прищурился совершенно не терпящий, когда ему перечат, пускай даже и самые любимые из его подчиненных Константин Сергеевич.

Паду-умаиш… Пра-ативный!

На всякий случай отшатнулся, надув губки, Эдик, моргая своими слегка подведенными коровьими ресницами.

Дело даже не в том, глупая баба, что этот выскочка из лизоблюдов, не командующий до этого даже курами в курятнике не удержит власть в течении трех дней. Совершив политический переворот, они теперь не остановятся, пока не уничтожат последнего лояльного прежнему лидеру командира. И чем больший дебил дорвался до красной кнопки, тем скорее ему захочется на нее нажать. Нам не остается ничего, кроме как теперь бороться с москалями до последнего патрона или сразу застрелиться.

Подумав в течении минут, за которые одинокая муха, невесть как пробравшаяся сюда, на десятиметровую глубину секретного бункера, билась в плафон лампы дневного света, Константин Сергеевич махнул Эдику – собирай комсостав, совещание по поводу незамедлительного и адекватного ответа на этот ультиматум, будем готовить общевойсковую операцию по наступлению на Рамено.

Словно в подтверждение сказанного вошел посыльный адъютант из аналитического отдела с сообщением о том, что восемь атомных субмарин северного морского флота совершили пуски стратегических ракет подводного базирования в акваториях суверенных водных владений иностранных государств. Цель – Токио, Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон и Париж.

Идиоты, там же теперь появиться новая разновидность – светящиеся в темноте зомби.

Рассмеялся Константин Сергеевич.

А какие сведения поступают из других военных округов? Что там думают о смене власти и новой военной доктрины на полное уничтожение всего оставшегося человечества?

Изменившийся в лице посыльный, тем не менее, ловко развернул лист с копиями радиограмм

Константин Сергеевич, посмотрите, все, с кем удалось связаться, обещают любую помощь, чтобы свергнуть этот антинародный режим. В качестве будущего президента предлагают Вас. Следуя Вашим указаниям, до них доведены инструкции о том, что на любые запросы из Рамено отвечать с поддержкой и пониманием. Провести дезинформацию предателей.

Спасибо, идите, и передайте, чтобы передали в Рамено наши поздравления с инаугурацией.

Расстилая карты, и выводя на мониторы тактическую информацию, Охлобыстин кивком поприветствовал входящих высших чинов группировки в должности не ниже командующего дивизии.

А теперь, господа – наш ход. Задушим предательство на корню!

21 мая 1993 года, пятница. 00:37. День второй.

УВВИУС, внешний периметр.

Шла Маша по Шошше и шошшала шушку.

Наговаривал разводящий караула южной стены младший сержант Гагарин. Но шла Маша, даже если это была и она, явно не одна. А сосала Маша совершенно не сушку.

Тушка кошки свисала из рта шагающей неверной походкой лунатика впереди стада в сотню голов девушки – зомби.

Слышь, Петро, беги за подмогой – здесь прорыв периметра намечается, как наваляться на колючку – порвут.

Петро, спрыгнул с бетонной стены и припустил в сторону караулки так, что чуть не потерял кирзовые сапоги.

А. Гагарин остался на стене вдвоем с Никитиным.

Что, Никит, страшно?

Тот, не отвечая, проверил запасные обоймы и передернул затвор, выцеливая наиболее активно двигающегося мертвяка. Гагарин подсветил прожектором на всякий случай темные участки в зоне обстрела, с тем, чтобы не подвергнуться внезапному нападению с флангов.

Давай работать по очереди: ты – мальчиков, я – девочек?

Сзади послышался топот и через минуту, до того как первый зомби попал в зону, оптимальную для открытия огня, на стену справ и слева взобрались еще с десяток бурчащих спросонок курсантов. Начальник караула тихо распорядился – первые номера отстрелялись, затем заряжают, стреляют вторые. После меняются. На первый-второй рассчитайся!

Потекли тягучие секунды.

Товарищ младший лейтенант, там вроде моя бабка.

Зашептал горячо в ухо начальнику караула местный Петро.

Ну что, мне теперь с твоей бабкой разбираться или ты сам?..

Да уж лучше я сам сделаю доброе дело.

Тщательно прицелился Петро.

По команде грянул залп одиночными. В целях экономии боеприпасов. Ночь словно расцвела дорожками трассеров, зомби оживились, наводясь на источник громких звуков и как бараны бросились к периметру. Спотыкались, складывались вдвое, падали как наотмашь, так и простояв с несколько секунд. На их тела наступали новые и новые, зомби постепенно у стены создали из своих тел в некоторых местах кучи, на которые могли взобраться живые мертвецы, им уже при этом были доступы для атаки и стрелки.

Штыком коли, прикладом бей!

Командовал начальник караула, в луче прожектора оставляя у многих зомби аккуратные маленькие дырочки на лбу.

Не высовываться, отставить одиночные, врагов остается мало. Главное, не дайте им залезть на стену и утащить вас с сбой. Давайте, воины, шевелитесь.

Стволы раскалились, старенькие машинки начали давать осечки. Громко чертыхаясь, дрожащими руками, стрелки передергивали затвор и лупили вниз, не обращая внимания на перерасход патронов.

Расстреляв половину боезапаса, бойцы остановились. Толпы более не существовало. Осталась только бабка Петро, которая бочком направлялась прочь от места побоища.

Что же ты, Петро, обещал, а не выполнил обещание

Обернулся через левое плечо младший лейтенант. Но Петро нигде не было видно на периметре. Посветив вниз, все увидели, что Петро лежал под периметром снаружи в куче мертвых зомби и череп его был прокушен. Пожарными баграми, вытащили Петро и его автомат, не зная, что делать дальше, курсанты смотрели на младшего лейтенанта обескураженными глазами. Адреналиновый пожар боя постепенно стихал. Младшему лейтенанту хотелось выть, но приходилось соблюдать субординацию.

21 мая 1993 года, пятница. 00:43. День второй.

УВВИУС, “ковер” Бати

Товарищ генерал, атака зомби на южной стороне периметра отбита. Израсходовано менее четырехсот патронов калибра 5,45 и двадцать пять патронов калибра 9 мм. Потери – рядовой Крыжов. Стащили со стены и загрызли. Разрешите высказать свои опасения, товарищ генерал?

Батя молча махнул – давай уж.

Необходима срочная очистка периметра снаружи. Уже следующая подобная атака – и мы будем отброшены со стены и сожраны.

Хорошо, я понял Вас, товарищ младший лейтенант, спасибо за службу. Успокойте ребят. Это первая смерить в их рядах. Нам нужно продержаться еще несколько часов до утра. Выключите все прожектора, кроме тех, что действительно необходимы – с этой иллюминацией нас с того берега Реки видно.

Младший лейтенант бросил руку в воинском приветствии, развернулся и, печатая шаг, вышел из кабинета.

Батя вызвал по простейшему переговорному устройству на столе начальника связи.

В отражении зеркальной глубины столешницы на него смотрел совершенно седой маленький человек со смешно оттопыренными ушами. Если бы не генеральские погоны, можно было бы со спины принять его за одного из его воспитанников. Не отяжелевший с годами, такой же ловкий как и ранее, он любил на спор за пачку сигарет соревноваться с курсантам, кто больше накрутит подъемов-переворотов. Заранее просил привязать его запястья к турнику и всегда неизменно выигрывал спор, но от выигрыша великодушно отказывался, так как никогда не курил. Но при этом всегда приводил главным аргументом своей победы именно то, что он не курит.

Вошел офицер связи. Батя без слов прочитал секретные донесения. По мере чтения лоб его хмурился все больше и больше. Если он все правильно понял, то его родина на пороге гражданской войны между выжившими. Новый президент РФ в Рамено развязывает третью мировую, а командующим приволжским военным округом задумал переворот.

И тот и другой требуют от Савина полного подчинения и в случае отказа выполнения приказ обещают расстрелять без суда и следствия. Батя отпустил связиста.