Текст книги "ЧВК «Пересвет». Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Алексей Медоваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– А теперь добавилась еще одна достопримечательность, да? – съязвил Виталик, имея в виду прорыв между измерениями.

– Любое действие или бездействие всегда имеет последствие, – спокойно ответил Виктор.

Внезапно меня ослепила яркая белая вспышка. Я инстинктивно прикрыл глаза и отринул от иллюминатора. Но это не помогло.

Первой мыслью была – «Лишь бы пилоты не ослепли!».

Но время тянулось, а мы все так и летели. Парням в кабине повезло, что машина шла боком к вспышке.

Зрение постепенно восстанавливалось под аккомпанементы из рези и обильных слёз. Сначала я смог разглядеть размытые силуэты, потом резкость улучшилась, но картинка еще долго была как на засвеченной чёрно-белой фотографии.

– Вот это нам просветили глазное дно, – проворчал я, протирая слезящиеся глаза.

– Последний раз я так плакал, когда тер хрен для бабушкиного хренодёра, – сказал Виталик, часто моргая.

– Я вообще никогда не плакал до сегодняшнего дня, – прорычал Дамьян, а затем выругался на непереводимом сербском.

– Что это за чертовщина? – Виктор таращился в иллюминатор глазами, на которых частой сеткой проступили кровеносные сосуды.

Я осторожно посмотрел в иллюминатор, опасаясь новой вспышки.

Под нами был выцветший, чёрно-белый мир – серые полуразрушенные здания с черными провалами пустых окон, черные деревья качались под напором шквалистого ветра, на черном озере бесновались черные волны с белыми шапками пены, из черной воды поднималась черная воронка вихря, отчетливо различимая на фоне серо и белого неба.

А из центра воронки бил высь мощный поток искрящегося света. Смотреть на него было мучительно больно, но в то же время невозможно было отвести взгляда.

Глава 24

– Вижу отряд Шефа, – сказал Виталик, указывая куда-то вниз. – Вон там, по правому борту.

Я посмотрел в нужном направлении. Взгляд сосредоточить было всё ещё сложно – жутко болели глазные яблоки, но хотя бы начали возвращаться цвета.

Действительно, несколько грузовиков из гуманитарного конвоя заняли небольшую площадь, посреди которой сиротливо возвышалась католическая часовня. Несмотря на неспокойные времена, она довольно неплохо сохранилась – естественно, лишилась окон и дверей, но стены уцелели, равно как и большая часть вытянутой вверх крыши. О том, что эта часовня некогда принадлежала именно католической клике, говорили кресты на стенах, выложенных из кирпича.

– Хреново выглядишь, вашество! – Шеф поприветствовал в своей неповторимой манере. – Знатно тебя проткнули…

– Я тоже рад тебя видеть, Шеф, – вымученно улыбнулся я.

Он обошёл меня вокруг и негромко присвистнул. А затем вызвал по рации пару медиков. Ко мне подбежали пара здоровенных парней, на первый взгляд ничем не отличавшихся от остальных бойцов – те же автоматические винтовки, те же стандартные военные экзоскелеты, не чета моему, бронированному. Но это только на первый взгляд! Если присмотреться, то рюкзаки у бойцов были медицинскими, набитые средствами оказания первой помощи. Подобную амуницию я видел в Сирии у полевых врачей.

Мы прошли в часовню, там медики быстро соорудили для меня что-то вроде топчана из пары уцелевших скамей, постелили стерильную простынь, сняли верхнюю часть брони и принялись обрабатывать раны, одновременно ставя капельницу.

– Повезло, ваша светлость, – сказал один из врачей. – внутренние органы не повреждены. Но чуть не зацепило гонадную артерию.

– Хорошо, – ответил я. – Повоевать еще смогу?

– В обычных условиях я бы запихал вас аквариум.

– Но условия не обычные.

– Сможете какое-то время, – он ввел в физраствор какой-то препарат. – Сейчас прокапаем и станет легче…

Вскоре я ощутил прилив сил и если бы не боль от прикосновений врача, обрабатывающего рану, то вполне можно было сказать, что самочувствие мое было вполне сносным.

– Благодарю за помощь.

– Главное, ваша светлость, не переоценивать собственные силы. Они у вас почти на пределе. Сейчас будет немного больно…

Раздался громкий щелчок, затем, практически сразу, еще один. Я взвыл от боли.

– Ни хрена себе немного больно!

– Это всего лишь скобы для стягивания краев раны. Сейчас еще обработаем выходное отверстие на животе…

Снова два быстрых щелчка, но эту боль я пережил куда более стоически – просто шипя бессвязный набор нецензурной брани.

Когда медицинские процедуры подходили к концу и врач ловко завершил перевязку, в часовню вошли Шеф, Виталик, Дамьян и Виктор. Серб слегка нахмурился, увидев, как меня отсоединяют от капельницы, но ничего не сказал.

– Удалось установить источник свечения? – спросил я.

– Да источник то понятен, – невесело усмехнулся Виталик, устраиваясь на соседнюю скамью. – А вот причина… Что скажешь, умник?

Он посмотрел на Виктора, но тот не стушевался под его тяжелым взглядом.

– Думаю, что прорыв теперь перешёл в фазу самоподдержания.

– И эта реакция выдаёт световой поток такой интенсивности? – удивился я.

– Думаю, что да. Гипотетически это возможно.

– Гипотетически⁈ – переспросил Виталик голосом, полным сарказма.

– Никто ничего подобного не совершал. Команда профессора Голованова – первопроходцы.

– Я бы сказал, куда твоему профессору идти…

– Не говорите того, о чём можете пожалеть!

– Так, спокойно! – мне снова пришлось вмешаться. Это напряжение между Виталиком и Виктором уже изрядно подбешивало. И ведь вот что удивительно – по отдельности каждый из них спокойный, уравновешенный человек. Но стоит им только зацепиться за слова друг друга, как сразу начинают лететь искры.

– Как по мне, так задача упрощается, – подал голос Шеф, закуривая очередную сигарету.

– В каком смысле?

– Да в таком, что теперь нам насрать на эту дыру между измерениями, вашество. Факт этой самой реакции налицо и поделать мы с ней ничего не сможем. Так что просто жахнем по оборудованию и дело с концом.

Он, довольный своими выводами, выпустил изо рта несколько колечек сизого дыма в направлении Виктора. Тот спокойно отмахнулся и покачал головой.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– И почему же?

– Давайте пораскинем мозгами. В данном случае это по большей части касается его светлости.

Дамьян заржал раскатистым басом, мне же пришлось сдерживаться – негоже смеяться над членами собственной команды. Но этот молодой учёный хорош!

– Виктор, прошу вас, ближе к делу, – сказал я.

– Как скажете ваша светлость. Просто сказал то, что думал, – он на секунду задумался, а потом продолжил. – Судя по всему, реакция, которую запустили мои коллеги, не только поддерживает прорыв между измерениями в активном состоянии, но и является источником энергии.

– Насколько мощным?

– Думаю, что очень.

– Как-то не очень по-научному звучит, – вставил свои пять копеек Виталик.

– Так и я не на симпозиуме, – пожал плечами Виктор. – Но природу эфира, разделяющего измерения, мы только начали постигать. Никто не знает, какую мощь он в себе хранит.

– Думается мне, что этот господин учёный пытается нас убедить в том, что жахать в сторону прорыва тупо опасно, так? – подытожил Шеф.

– Абсолютно, верно. Проведу грубую аналогию – это может быть сродни остановки ядерного реактора бомбардировкой. Реактор то может и остановится, но вот последствия…

– Последствия, в нашем случае, непредсказуемы. Мы поняли вашу мысль, Виктор, – сказал я, нахмурившись. – Но меня больше беспокоит то, куда именно ведёт этот прорыв?

Этот вопрос волновал меня гораздо больше, чем любые выбросы энергии и эфиры, потому что если через него в наше измерения проникнут те твари, похожие на сгустки «дыма»… То остановить их будет чертовски проблематично!

Виктор задумался над моим вопросом.

– Само оборудование в обеих группах было одинаковым. Но одинаковым, не значит абсолютно идентичным. Даже при производстве микроэлектроники на тонких процессах невозможно добиться стопроцентного сходства даже в пределах одной партии…

– Ближе к делу.

– Гипотетически – ровно в то же самое измерение, – ответил Виктор.

– Это плохая новость, – нахмурился я.

– Настолько всё хреново, вашество? – насторожился Шеф.

– Ты даже не представляешь, насколько.

– Тогда займёмся делом, – Шеф докурил сигарету одной большой затяжкой, бросил окурок на каменный пол часовни и достал голографический проектор.

Через пару секунд перед нами уже была трёхмерная карта местности с довольно подробным изображением разрушенной городской застройки Варшавы, дорогами, поселениями и самой котловиной, заполненной водой.

– Мы вот тут, – Шеф указал на квартал, явно находящийся в спальном районе. – До побережья четыре километра.

– Не так уж и много, – заметил я.

– Да. Это если по прямой. Но нам необходимо добраться вот сюда, – он подсветил прикосновением точку на карте, расположенную чуть западнее. – А это уже семь километров.

– Там расположены силы ЧВК «Ладога»? – догадался я, вспомнив слова императорского отпрыска.

– Так точно, вашество. Мне удалось с ними связаться. Они расположились в одной из высоток бывшего делового центра. Прямо на берегу котловины.

На карте и впрямь располагались высотные здания. Наверняка, когда-то они принадлежали каким-нибудь корпорациям или банкам, а теперь медленно разрушались на берегу озера, сделанного человеком в одно мгновение.

Неожиданно Дамьян сделал шаг вперёд и увеличил масштаб – голографическая карта легко поддалась его жесту.

– Это разве не штаб «Польски тигрови»? Крупнейших местных контрабандистов?

– Именно так. «Польские тигры» изначально сотрудничали с «Ладогой», но потом что-то изменилось, и «Тигры» ударили в спину ЧВК.

– А как так вышло, что польские контрабандисты начали сотрудничать с ЧВК «Ладогой»?

– Так она принадлежит Дому князей Фадеевых, – ответил Шеф. – У этих аристократических морд всегда денег было, хоть жопой… Извиняй вашество, не хотел никого оскорбить.

Но сейчас мне было всё равно на едкие замечания Шефа. В голове крутилась знакомая фамилия.

«Дом Фадеевых… Дом Фадеевых…»

Точно! Я наконец-то вспомнил. Станция в Алтайских горах, на которой я очутился после первой встречи с шагоходами. София упоминала дом Фадеевых и говорила о том, что именно он претендовал на разработку той самой прорехи! А затем её по каким-то непонятным причинам, Император передал дому Басмановых-Астафьевых!

И вот теперь наши два Дома снова вляпались в одну историю, в которой далеко не последнюю роль играл сам Император.

Совпадение? Не думаю!

– А под чьим командованием находится ЧВК «Ладога»? – поинтересовался я.

– Один из отпрысков ихнего князя, вашество. По любому из младших. Старших детишек ваши берегут, как зеницу ока.

И под «вашими» Шеф конечно же имел дворян. Оно и не удивительно – переход власти и ответственности по старшинству. Родился первым и получай головняки на всю оставшуюся жизнь. Возможно, совсем недолгую, потому что уж больно многих манит жажда распоряжаться судьбами других.

Мне, точнее Максиму Басманову-Астафьеву, повезло. Наживать врагов, вляпываться в сомнительные истории, ходить по острию лезвия и при этом иметь за своей спиной мощь одного из самых влиятельных Домов Империи. А если умножить всё вышеперечисленное на возможность прожить под полторы или две сотни лет… Это ли не мечта? А погони, перестрелки, смертельные опасности идут бонусом.

– Меня немного смущает, что эта ЧВК принадлежит конкурирующему Дому, – сказал я честно.

– Ваша светлость думает, что это настолько важно? – удивленно спросил Виталик.

– На самом деле нет, поэтому я сказал, что смущает.

– В той высотке находятся наши. Просто наши. Все вот эти разборки между дворянами вы уж как-нибудь потом, сами. Вашество.

– Я понял тебя, Шеф, – кивнул я. В словах прожженного вояки была простая, но каменная логика, которой я сопротивляться не мог. Да и не хотел. – Тогда выдвигаемся прямиком туда.

– Э нет, вашество! Не всё так просто. Учёным этим выделили старый речной сухогруз. Оборудование располагается на борту старого ржавого корыта.

– Значит и команда учёных тоже на борту. Тогда чего мы ждём? наша первоочередная цель старый сухогруз!

– Боюсь, что ученых на борту нет, – ответил Виталик, которого уже ввели в курс происходящего, пока меня латали медики. – Та вспышка лишила всю команду яцеголовых зрения. Командир ЧВК приказал переправить их на берег. Держат оборону во владениях польских контрабандистов.

– Час от часа не легче, – проворчал я. Ситуация и впрямь выглядела скверно. Тут тебе и начавшаяся самоподдерживающаяся реакция, и прорыв в непонятно какое измерение, и необходимость действовать аккуратно, и куча разного сброда, спешащего к котловине с целью наживы… Ещё и команда ученых ослепла от собственного эксперимента! Хорошо, что хоть они в безопасности. Впрочем, а в безопасности ли?

Эту мысль я и озвучил.

– Я бы не исключил варианта, что они уже стали заложниками. Ценными заложниками, за которых можно получить большие деньги. От любой из сторон, – ответил Виталик.

– Я этим пшекам никогда не доверял, вашество. Сидеть сразу на двух стульях это их конёк, – согласился Шеф. – Но на момент связи с «Ладогой» они занимали один из этажей многоэтажки. О штурме со стороны польских контрабандистов речи не шло.

– Как давно был сеанс связи? – уточнил я.

– Тридцать пять минут назад, вашество, – ответил Шеф, сверившись с наручными часами.

– За это время ситуация могла измениться кардинальным образом. Свяжись снова, уточни. Но в любом случае, нам снова придётся разделиться. Одна команда двинется за учеными, вторая уничтожит оборудование на сухогрузе. Дамьян, – я посмотрел на серба, который молча слушал наш разговор.

– Ваша светлость?

– Нам нужна твоя птичка. Быстро попасть на сухогруз можно только по воздуху.

– Все сделаем по высшему классу, – ухмыльнуться Дамьян. – Вот только кроме пулемёта никакого вооружения на птичке нет. Ракете су завершение, ваша светлость.

– Это лучше, чем ничего. Тогда поступим так – я и Дамьян двинемся на сухогруз и уничтожим установку. На вас, – я кивнул Шефу и Виталику, – проблема с учеными.

– Принято, вашество, – Шеф достал еще одну сигарету и чиркнул зажигалкой. Снова запахло терпким табачным дымом. – Виталик, идем! На нужна небольшая подготовка…

– Я с ними! – встрепенулся Виктор после моих слов.

– Э, нет, дружище. Ты пойдешь со мной, – я с ходу осадил помощника профессора. Еще не хватало, чтобы Виталик его ненароком зашиб посреди руин.

Медики помогли мне облачится обратно, в броню. Оказавшись под ее защитой, я почувствовал что-то вроде облегчения – экзоскелет был моим продолжением, моей второй кожей. Бронированной, смертоносной кожей.

Наконец я покинул часовню. Вокруг уже во всю кипела работа по подготовке к новой миссии – к бамперам грузовиков монтировались специальные решётки для тарана, навешивалась дополнительная защита, частично скрывающая колёса. Да и сами тягачи были далеко не простыми – за основу взята какая-то военная модификация. Бронированная кабина с не менее бронированными толстыми стёклами, на которой установлена поворотная турель с пулемётом крупного калибра. Топливные баки закрыты толстыми кожухами, фары под решётками. Иными словами – полный фарш на тот случай, если тебе предстоят покатушки по полудиким землям Серой зоны!

Рядом со мною возник Дамьян. В руках у него был целый ворох огнестрельного оружия, включая пулемёт, слегка модифицированный для удобства использования в бронированном экзоскелете. Именно такой я и потерял на Венской свалке.

Ай да Шеф, ай да запасливый сукин сын!

– Разжился вот стволами, – заявил серб довольным голосом. – С такими игрушками не пропадём!

– Замечательно, Дамьян, – ответил я с некоторым безразличием. Видимо серб уловил эту нотку в моём голосе.

– Как благостање? – поинтересовался он, смотря на меня с прищуром. – Извршићете задатак?

– Если ты спрашиваешь, готов ли я, то да, я готов. Но самочувствие бывало и получше.

Дамьян спустил одну из сумок на землю и свободной рукой пошарил за пазухой, пока, наконец, не нашёл, что искал.

– Вот, держите, ваша светлость! – он разжал ладонь, на которой лежал кусочек какой-то фиолетовой субстанции, отдаленно напоминавшей жевательную резинку.

– Что это? – поинтересовался я, подозрительно смотря на подарок Дамьяна.

– Это «Берсерк». Делает из воина настоящую машину смерти. Страшна ствар!

Нашим разговором заинтересовался проходящий мимо Виталик. Он остановился, глянул на фиолетовый кусочек, затем перевёл взгляд на серба.

– Это что, «озверин»? – спросил он.

– Это «Берсерк». Он сделает из меня машину для убийств, – ответил я, но потом добавил. – Насколько я понял из сербской речи нашего друга.

– Это одно и то же самое, – сказал Виталик. – Это токсин, который добывают из коры дерева в одном из измерений.

– Наркотик? – я с сомнением посмотрел на фиолетовое вещество.

– Нет. По крайней мере я не знаю никого, кто решился бы употребить его дважды.

– Я пробовал его три раза! – довольно усмехнулся Дамьян, блеснув глазами.

– И почему я не удивлён? – вопрос Виталика был скорее риторическим, потому что он снова перевёл взгляд на меня. – Его действие сравни воздействию кофеина – вроде и бодрит, но бодрость эта как общий банкет за счёт единственного заказавшего.

– Берёт энергию из запасов организма? – понял я витиеватую мысль Виталика.

– Да. Только «Озверин» высасывает из человеческого организма практически все запасы, ваша светлость. В вашем состоянии, это, со стопроцентной вероятностью, окажется смертельным. Понимаете?

После некоторых раздумий я всё же взял кусочек вещества и убрал в контейнер на поясе.

– Без крайней нужды даже не притронусь, – пообещал я Виталику с ободряющей улыбкой. – Всё путём, дружище!

Глава 25

Снова гул вертолётных двигателей, снова внизу унылый пейзаж из разрушенного войной города. Одновременно с нами от площади с католической часовней выезжали грузовики под предводительством Шефа и Виталика. Больше Шефа, естественно, потому что Виталик был главной ударной силой отряда.

Ближе к котловине застройка начинала ползти вверх – двух и трёхэтажные задания вырастали сначала до десяти этажей, затем и вовсе начинались небоскрёбы, многие из которых были разрушены. Пилот нашего вертолёта набрал высоту, не желая получить заряд из ПЗРК сверху. И как раз вовремя.

Вдруг громко заверещала система оповещения. Пилот среагировал моментально, резко взяв крен. Одновременно с этим сработали тепловые ловушки, сбивающие вражескую ракету с толку.

Я вцепился в поручни, чтобы не полететь кубарем по салону. Виктор, сидящий напротив, поступил точно так же. Только Дамьян оставался стоять в проходе между кабиной и салоном, словно ничего не происходило. Несколько секунд и позади нас раздался взрыв. Вертолёт сильно тряхнуло, после чего пилот выравнял траекторию и продолжил набор высоты, правда в этот раз куда более резко.

– Гостеприимство Серой зоны, – ухмыльнулся Дамьян. – Добро пожаловать на курорты Варшавской котловины!

– Да, я уже заметил, насколько тут рады гостям, – проворчал я. – Как вы тут не боитесь летать?

– Ну от атак с воздуха мы более или менее защищены. Серая зона объявлена бесполетной. Насквозь просвечивается радарами. Конечно, на малышах невидимках, вроде ваших, проскользнуть можно, но стоит только взлететь чему-то серьёзному, как его тотчас прощупают системами ПВО. А их вдоль границ полным-полно, причём с обеих сторон, – ответил командир сербов. – А по старым вертолётам никто дорогущими ракетами бить не станет. Скорее всего.

– Вот это вот «скорее всего» очень обнадёживает! – ухмыльнулся я.

– Здесь ни в чём нельзя быть до конца уверенным, друже. И за эти риски платятся хорошие деньги. В нашем случает, это твои деньги!

После этих слов Дамьян расхохотался – собственная острота явно пришлась ему по душе. Я мысленно представил финальный прайс за услуги «Свободни Балкан» и то, как буду выбивать эти деньги из бюджета Дома Басмановых-Астафьевых. Главное, чтобы Император возобновил действие контрактов и подрядов, тогда моя задача значительно упростится. Если же нет… Разговор с главой семейства, то бишь, князем, будет непростым.

– Я рассчитываю на приличную скидку, если поручусь за тебя перед Троном, Дамьян.

Веселье серба как рукой сняло. В нём явно боролось два желания, имевших общий исток – жадность. Первым желанием была обычная для наёмника жажда наживы – урвать хорошую сумму с денежного клиента. Второй – желание получить дворянский статус в Империи вместе со всеми причитающимися привилегиями.

– А тебе, друже, не стављајте прст у уста! – сказал он с самым серьёзным видом. – Думаю, мы договоримся.

Я кивнул, довольный тем, что немного сбил спесь с серба. Пусть счётная машинка в его голове немного сбавит ход.

Виктор, всё ещё вцепившийся в поручни, со вздохом покачал головой.

– Нашли, когда обсуждать финансовые вопросы, – сказал он, отворачиваясь к иллюминатору. Вдруг он отпрыгнул от борта с криком: – Ложись!

Я схватил его и оттолкнул дальше, одновременно закрывая салон вертолёта своим закованным в броню телом.

Взревели сигналы, оповещающие об опасности. С боковых контейнеров выстрелили тепловые ловушки, но поздно. Слишком поздно!

Детонация ракеты произошла совсем рядом с бортом вертолёта. Иллюминатор, рядом с которым сидел Виктор, перестал существовать, равно как и часть обшивки.

По броне экзоскелета застучали многочисленные осколки, взрывная волна пыталась вдавить меня, впечатать в противоположный борт.

Вой ветра, гул двигателей ворвались внутрь вертолёта, но даже они не могли заглушить истошный вой оповещений, доносившийся из кабины.

Нас начало закручивать. Снаружи мелькали серые махины многоэтажек, безучастно смотревшие на нас глазницами пустых окон.

Стоит только зацепить стену лопастями винта и всё – нам крышка!

Если повреждён рулевой винт на хвосте – нам крышка!

Если в нас влетит ещё один заряд из ПЗРК – нам крышка!

Дамьян ломанулся в кабину, что-то крича на родном языке. Я перехватился, развернулся, шагнул к пробоине и выглянул наружу.

Хвостовой винт был цел и это чертовски радовало. Судя по всему, взрывом повредило только борт и шасси. Нужно только стабилизировать машину… Но сделать это в условиях застройки было очень проблематично.

И, словно в подтверждение моих слов, бетонная стена одного из домов стала вдруг приближаться. Я буквально всем телом ощущал, как пилот борется с управлением. До столкновения оставалось несколько ударов сердца. Я замер, не в силах отвести взгляда от приближающейся смерти.

Тук-тук. Лопасти несущего винта разрубили остатки рекламного щита на стене.

Тук-тук. Лопасти высекли из бетона первые искры. По корпусу тотчас пробежала предательская вибрация.

Тук-тук. Вдруг я почувствовал, что начал падать на спину. Падать вместе с вертолётом.

Одновременно винт отдалился от стены. Мелькнуло небо. Затем вращение прекратилось, и машина вышла из нырка.

«Пилоту удалось стабилизировать вертолёт!» – пронеслась в голове радостная мысль.

Я снова выглянул в пробоину. До земли оставалось совсем немного – вертолёт завис, поднимая потоками воздуха тучи пыли и мусора. Вокруг нас высотки из бетона и стали.

Вдруг что-то мелькнул в одном из окон.

– Ходу! Ходу! Ходу! – заорал я, перекрикивая рёв мотора и ветер.

Из того самого окна вдруг нарисовался неровный дымный след от ракеты из ПЗРК.

Пилот снова завалил машину, едва не задев винтами землю и начал резкий набор высоты.

Ракета с тепловым наведением прошла совсем рядом, но для смены траектории ей просто не хватило мест и она врезалась в кучу битого кирпича.

Мы набирали высоту, настолько круто, насколько позволяла техника.

Я посмотрел на Виктора. Он был бледен, хотя его лицо покрывала испарина. Руки вцепились в поручень так сильно, что на тыльной стороне ладоней выступили вены.

– Ты как, нормально? – прокричал я ему.

Он повернулся ко мне с ошалелыми глазами. Всё его спокойствие как рукой сняло – Виктор смотрел на меня ошалелыми глазами, а из рассечённой осколками щеки текли тонкие струйки крови.

– Нормально? – взорвался он. – После такого?

– Бывало и похуже, – пожал я плечами. – Главное, что целы. Ну, относительно целы.

Наконец пилот выровнял винтокрылую машину и у меня получилось заглянуть в кабину.

Дамьян сидел на месте второго пилота. Мокрые от пота волосы прилипли ко лбу, руки сжимали рукоять управления, грудь вздымалась от учащённого дыхания. Первый пилот был не в лучшем состоянии, однако его руки летали над органами управления вертолёта.

– Как у нас дела? – поинтересовался я.

– Срање, – проворчал командир сербов, подняв на меня глаза. В его взгляде чувствовался кураж. – Но мы живы!

– С машиной что? Дотянем?

– Дотянуть то дотянем, вот только с посадкой беда.

– Шасси? – уточнил я, хотя надобности в этом не было, ведь я сам видел, как сильно оно повреждено.

– Тако тачно, ваша светлость. Оторвало взрывом.

Тем временем вертолёт подлетел к самому берегу Варшавской котловины. Вблизи было заметно, как ветер от воронки поднимал волны, а столб света, уходящий в небеса, заставлял воду искриться. Странное, завораживающее зрелище.

– Мы почти на месте, – сказал Дамьян. – Вон наша цель!

Он указал в сторону светового потока и мне пришлось постараться, чтобы разглядеть речной сухогруз, который выглядел как тонкая темная полоска. Вот только того мощного завихрения, какое мы наблюдали до и сразу после вспышки, уже не было – сильный ветер, но не более того.

– Воронки вокруг уже практически нет, – сказал я задумчиво. – Виктор, нам нужно ваше мнение!

Всё еще бледный Виктор с трудом протиснулся в кабину и некоторое время изучал отрывшийся вид, а затем сказал:

– Реакция постепенно стабилизируется. Предполагаю, что со временем аномальные природные явления и вовсе сойдут на нет. Скорее всего останется только этот световой маяк.

– У моего деда в Белграде была столярная мастерская, – сказал вдруг Дамьян. – Самые важные заказы он всегда обрабатывал ручным инструментом. Когда он радовал доску рубанком, то поначалу грубый слой снимался с усилием. Но чем больше он проводил инструментом, тем легче он двигался. И так пока не получалась идеально ровная поверхность.

– Аналогия грубая, но в целом верная, – кивнул Виктор.

– Меня волнует, сможем ли мы посадить вертолёт на эту баржу, – сказал я задумчиво. – Ждать, пока утихнет ветер, мы не можем.

– Посадки не будет в любом случае. У нас нет шасси.

– Тогда необходимо подвести вертолёт так близко, чтобы я смог спуститься на палубу, – сказал я.

– Кажется, мы тут не одни! Смотрите! —воскликнул Виктор.

С другой стороны светового потока, который я мысленно окрестил «маяком», вдруг вылетел какой-то объект. Он сделал вокруг баржи круг с довольно большим радиусом, скрылся, показался снова и начал медленно заходить на посадку.

Дамьян достал электронный бинокль, установил светофильтры и прильнул к окулярам.

– Это беспилотник, – сказал он через секунду. – Какая-то новая модель, я таких ещё не встречал… Снизу у него какой-то груз.

– Бомба? – я жестом попросил его бинокль, так как мой визор, со всеми его электронными приблудами, был повреждён.

Беспилотник оказался оснащён реактивными двигателями с изменяемыми векторами тяги. Он двинулся вперёд, к кормовой части сухогруза, на которой возвышалась небольшая надстройка машинного отделения.

Летательный аппарат вздрагивал под натиском ветра, но упрямо двигался к цели. Оказавшись над палубой, он сбросил груз – какой-то угловатый контейнер, и начал манёвр разворота.

Однако это у него не вышло – когда его крылья чуть изменили наклон относительно горизонтальной плоскости, коварный поток ветра вдруг сильно накренил беспилотник и утянул за собой, закручивая с каждой секундой всё быстрее.

Летательный аппарат сделал пару кругов вокруг баржи, прежде чем была предпринята попытка вызволения – в один прекрасный момент сопла реактивных двигателей вдруг ярко вспыхнули и беспилотник рванулся прочь из ловушки.

Сначала мне показалось, что у него всё получилось, но, видимо, тяга двигателей оказалась слишком сильной, а вектор неудачным – дрон ударился о воду на большой скорости, отскочил, ударился снова, и затонул.

– Сейчас будет большой подводный «бум»! – сказал Дамьян.

И впрямь, место, куда упал беспилотник, вдруг взбугрилось от подводного взрыва, а потом рвануло вверх белой пеной.

– Система самоуничтожения, – догадался я.

– Сасвим тачно, ваша светлость, – кивнул серб. – На дорогих беспилотниках часто ставят. А этот явно не из дешёвых.

– Интересно, чей он?

– Не могу знать, ваша светлость. Но меня больше интересует, что он скинул?

Я перевёл бинокль от места взрыв обратно на сухогруз. Контейнер, сброшенный летательным аппаратом, лежал на крыше. И вдруг он ожил – начал трансформироваться.

– Это совершенно точно не бомба, – сказал я. – Или бомба, но на ножках…

Боковины контейнера выдвинулись, разделились, распрямились, образовав шесть ног, как у насекомого. Из передней части выдвинулось пара довольно мощных манипуляторов.

Я передал бинокль Дамьяну.

– Больше всего похоже на штурмового робота «Краб»… – проговорил он задумчиво. – Но у того не было клешней, а на спине располагалась турель…

– Возможно это другая модификация?

Виктор похлопал серба по плечу и попросил бинокль. Несколько секунд он наблюдал, а потом сказал:

– Если они хотят заполучить оборудование, то им нужнее манипуляторы, чем пулемёты.

– Вы прямо капитан-очевидность! – ухмыльнулся я.

– Не совсем понял вашу светлость, – Виктор оторвался от окуляров бинокля и с некоторым удивлением посмотрел на меня. – Если вы имеете в виду, что я сказал очевидную для всех истину…

– Дамьян, как на сербском будет «совершенно верно»?

– Сасвим тачно, ваша светлость! – ответил Дамьян с усмешкой.

– Виктор, ну вы поняли, – я похлопал ученого по плечу тяжёлой, закованной в броню, рукой. – Нам нужна ваша экспертная оценка, а не констатации очевидных фактов.

Виктор на секунду стушевался, а потом его взгляд обрёл привычную твёрдость, и он утвердительно кивнул.

– Вашей светлости понадобиться взрывчатка, – Дамьян протянул мне небольшой контейнер, который я тут же закрепил на бедре. – Добра ствар! Квартал снести можно!

Тем временем мы почти приблизились к эпицентру происходящих событий настолько, что корпус вертолёта стал подрагивать от порывов ветра. Пилот сбросил скорость и снизился до высоты десяти метров – там воздушные потоки чуть ослабевали. Но всё равно, чем ближе подлетал вертолёт, тем капризней вела себя винтокрылая машина.

– Даже зависнуть не выйдет! – прокричал мне Дамьян.

– Значит буду прыгать! – отвечал я. – Но нужно зайти с наветренной стороны!

– Тако тачно! – ответил серб. – Заодно сделаем кружок вокруг! А то мало ли…

Проблема заключалась в том, что если я упаду вводу в экзоскелете, то пойду на дно как булыжник. Именно поэтому, мне нужно было прыгать так, чтобы ветер мне если и не помогал, то хотя бы не мешал.

Дамьян отдал приказ пилоту и тот неспешно двинулся вокруг сухогруза, почти так же совершал свой облёт беспилотник. И если я осматривал корабль, пытаясь не смотреть на столп света, который ярко освещал всё вокруг, то Дамьян не отрывался от своего бинокля, осматривая воды Варшавской котловины.