Текст книги "ЧВК «Пересвет». Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Алексей Медоваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Я открыл глаза и увидел вместо голубого всё ту же воронку, закручивающуюся над прорывом, и сообразил, что меня волокут по груде мусора.

– Виталик, ты?

– А кто же еще?

– Где остальные? – проговорил я, имея в виду прежде всего Софию.

– Уже в безопасности, ваша светлость, – проворчал Виталик. – Сейчас и мы будем…

Он перекинул меня через остов проржавевшего грузовика, а затем где-то совсем рядом гулко ухнуло, а через мгновение нас обдало взрывной волной.

Воронка начала рассеиваться буквально на глазах, стремительно сходя на нет. Поднятый ветром легкий мусор еще кружился в воздухе, а все что потяжелее падало. Всполохи молний прекратились и лишь пелена темных туч все еще закрывало солнце.

– Получилось? – спросил я у Виталика, потому что сам прорыв вне зоны моего зрения.

– Кажется, да, – ответил он.

И тотчас радиоэфир взорвался шквалом сообщений.

Глава 22

– Какого хрена вы устроили? – орал Шеф. – Вокруг такая херня твориться, что хоть на стену лезь!

– Да успокойся ты. Всё уже закончилось, – ответил я, полностью уверенный в правоте своих слов. – Прямо сейчас всё прекратилось.

– Что, мать вашу, прекратилось? – взревел Шеф. – Мы только что проехали окраины Варшавской котловины и тут царит пи…

Конец фразы Шефа поглотило шипение помех, но смысл был понятен и без того.

– Что происходит там прямо сейчас? – рявкнул я. – Шеф, прием!

– Да тут я, вашество! – ответил ворчливый голос. – Херня какая-то, типа смерча! Молнии кругом, ветер!

– Шеф, это точно происходит в районе Варшавы? – уточнил Виталик. Его спокойный голос резко контрастировал с нашими, полными злости беспокойства.

– Да! Миллион раз да!

– Дело в том, что мы только что уничтожили причину в центре Венской воронки…

– Да что-то н хера это не заметно. Только жестче все становится!

Виталик посмотрел на меня сверху вниз, но я как, и он ничего не понимал.

Мы уничтожили прорыв между измерениями, закрыв проход для тварей из «дыма», воронка и непогода прекратили свое существование. Вон, даже сквозь тучи робко проглядывает солнце! Но тогда какого черта творится у Шефа?

– Мы попробуем разобраться, – сказал я в радиоэфир. – До связи!

– Принято, вашество.

– Попробуем разобраться? – Виталик вопросительно посмотрел на меня. – Сейчас? Отсюда?

– Да. Сейчас и отсюда.

Я поднял руку, прося этим жестом помощи. Виталику не составило труда его считать – он обхватил мое предплечье и потянул на себя, помогая мне встать на ноги.

Каждое движение давалось мне с трудом, боль наполняла каждую клеточку моего существа, хлестала раскаленными плетьми. Больше всего мне хотелось лечь, замереть и даже не думать. Но действительность всячески этому сопротивлялась, подкидывая мне все новые и новые вызовы.

– Какое расстояние от Вены до Варшавы? – спросил я, когда боль немного отступила.

– Если по прямой, то чуть больше полутысячи верст, – ответил Виталик после некоторого раздумья.

– То есть это не может быть отголосками нашей воронки?

– Совершенно верно, ваша светлость, – кивнул Виталик.

– Тогда помоги мне дойти до десантного модуля, – сказал я. – У меня возникли вопросы к нашим яйцеголовым подопечным…

Мы не спеша дошли до десантного модуля – от усталости я едва мог передвигать ноги и при каждом движении я чувствовал, как перенапряжён каждый мускул в моём теле. Но когда мы добрались до места, я отстранился от поддержки Виталика и вошёл в помещение уже самостоятельно, стараясь твёрдо стоять на своих двоих. Другое дело, насколько хорошо у меня это получалось… Но чем меньше слабости я продемонстрирую, тем будет лучше.

– Какого хера происходит? – рявкнул я, едва переступив порог шлюза.

Все присутствующие уставились на меня – профессор Голованов, его помощник Виктор и даже София чуть приподняла голову.

– Не понимаю, о чём вы, ваша светл… – первым открыл рот Виктор.

– Не понимаете? Или утаиваете от меня жизненно важную информацию? Я могу пристрелить вас двоих прямо здесь и потом сказать, что так и было. Ещё раз спрашиваю – какого хрена происходит?

– Поясните нормально…

– Какого хрена происходит в районе Варшавской котловины? – снова рявкнул я.

Виктор, до этого смотревший с непониманием, вдруг отвел глаза. И промолчал!

«Этот сукин сын знает! Он всё знает!» – понял я. – «Значит будем действовать жестче!»

С профессором, светилом науки, мне всё же нужно было быть чуть аккуратней и держать себя в руках. Но это никоим образом не распространялось на его помощников.

Злость придала мне сил – я схватил Виктора и впечатал его в стену так, что у молодого учёного едва не затрещали кости.

– Говори, падла!

Молчание в ответ. Я замахнулся, всеми силами контролируя собственное усилие – ненароком прибить бедолагу в мои планы всё же не входило.

Виктор закрыл глаза и отвернулся.

– Вы перегибаете палку, ваша светлость, – раздался вдруг голос профессор Голованова. – Виктор всего лишь выполняет мою настоятельную просьбу. Отпустите его.

– Мне нужна информация, но нет ни сил, ни желания уговаривать. Ни вас, ни тем более его.

– Уверен, что вы знаете ответ, ваша светлость, – профессор прожигал меня взглядом. – Просто пораскиньте мозгами и все встанет на свои места.

Я задумался. Отрывочные сведения, намеки, мимолетные наблюдения, казавшиеся на тот момент неважными, вдруг стали складываться в единую картину. Картину до безобразия логичную и озадачься я раньше, то без всякого труда смог бы разглядеть её раньше, причем во всех подробностях. Но, как говориться, хорошая мысля приходит опосля.

Руки сами отпустили Виктора. Он испуганно отполз в сторону, но мне было всё равно. В моей голове складывался пазл.

В восточной Европе было две детонации антивещества. У профессора Голованова был, и, возможно, есть верный помощник. Комплект оборудования, которые монтировали ученые, был пронумерован цифрой два. Это означало, что существовал и первый комплект. Теперь еще и информация от Шефа, находящегося неподалёку от Варшавы…

– Зачем проводить один эксперимент, когда можно провести сразу два… – проговорил я ошарашенно.

– В каком смысле два эксперимента? – удивился Виталик.

– Два независимых эксперимента, прошу заметить! – ухмыльнулся профессор Голованов. – Это называется «не складывать все яйца в одну корзину».

– Все логично… Точнее теперь стало логично, – я устало прислонился к стене десантного модуля. – Это дерзкая вылазка на враждебную территорию, полную опасностей. Мы с ними столкнулись практически сразу, наверняка и у второй группы были проблемы.

– Значит в Варшавской котловине запустили еще одну установку? – наконец дошло до Виталика. – И там сейчас беснуется тварь из другого измерения?

– Это очень хороший вопрос, профессор. И нам бы очень хотелось получить на него очень подробный ответ, – сказал я.

– Я не знаю, – пожал плечами Голованов. – У меня нет связи со второй группой. Она готовилась отдельно. В определённый момент наши пути разошлись. Это было одним из условий.

– Чьего условия?

– Вы знаете ответ и на этот вопрос, ваша светлость.

– Император? – догадка лежала на поверхности. Да и кто еще мог ставить условия именитому ученому?

– Мне потребовалось потратить множество усилий, использовать все возможные связи, чтобы убедить его величество! Я и не смел мечтать сразу о двух запущенных установках! Но однажды утром ко мне пришли люди из особого отдела и принесли приглашение на аудиенцию… Император дал добро на эксперимент и потребовал, чтобы я создал вторую установку.

– Вы даже не представляете, какому риску подвергли свой родной мир. Точнее, подвергаете до сих пор.

– Мир всегда подвергается риску, всегда висит на волоске. Всегда будет вероятность тотальной войны, всегда будет риск возникновения смертельной пандемии, всегда будет риск планетарной катастрофы. Все это может стереть с лица Земли не только человечество, но и жизнь как таковую. Есть только один выход, ваша светлость.

– И какой же?

– Научно-технический прогресс. Но он одновременно и увеличивает вероятность уничтожения, и открывает пути спасения. В случае с проходами в другие измерения, это практически буквально, – последнюю фразу профессор Голованов произнёс с ноткой гордости.

– Вот на кой хрен вы все это устроили? – вдруг взорвался Виталик. – Есть же «прорехи», есть же врата! Мы, то есть Империя, можем их контролировать! А вот эта херня, – он указал рукой в направлении бывшей воронки и прорыва между измерениями, – через которую начала пролезать неведомая хрень, никем и никак не контролировалась!

– Сколько образных, но ёмких эпитетов… Все должно было пройти по несколько иному сценарию. Включили, убедились в собственной правоте, сделали замеры, выключили…

– А потом взорвали бы боеголовку с антивеществом где-нибудь на севере Восточной Сибири и сделали бы прорыв между измерениями там, так? – зло ухмыльнулся я. – Проникать между измерениями там, где удобно, а не там, где «прорехи». Верно, профессор?

– Это грубое, но верное изложение моей гипотезы… Но основной моей целью было понимание самой сущности Эфира, заполняющего и разделяющего мириады измерений…

– Идите к чёрту со своими гипотезами и со своим Эфиром, профессор. Теперь всё наше измерение может стать пустыней без намёка на жизнь. И исключительно по вашей вине.

Раздался гул вертолётных двигателей – где-то снаружи десантного модуля шли на посадку пара винтокрылых машин. Я тяжело вздохнул, ведь мне предстоял разговор с лидером сербских солдат удачи. А он, на минуточку, потерял из-за моей задумки своего родственника – троюродного брата Милоша, когда тот пытался вытянуть десантный модуль на своём вертолёте.

Я тяжело вздохнул и направился наружу, встречать гостей, хотя больше всего мне хотелось лечь и не двигаться, чтобы не чувствовать изматывающей слабости и безумной усталости.

– Ваша светлость, – обратился ко мне Виталик.

– Да?

– Нам надо туда. К Варшавской котловине.

– Зачем? – удивился я. – Какой там толк от нашего измотанного и обескровленного подразделения?

– Не знаю. Считайте это профессиональной чуйкой, ваша светлость.

Да уж, веский довод – чуйка! Пусть даже и профессиональная. Но сколько раз я сам полагался на неё и оказывался прав? Много, даже слишком! Всё в той же Сирии, когда подразделение попало под обстрел на подходе к Пальмире… Чёрт, эти воспоминания из прошлой, другой жизни!

Имел ли я право отказывать тому, кто спасал мне жизнь, причём не единожды? Как командир подразделения – безусловно мог. Но как боевой товарищ, привыкший полагаться на Виталика в самых непростых ситуациях? Нет, не мог.

– Хорошо, – кивнул я. – Попробуем уговорить сербских братушек на ещё одну услугу.

– Спасибо, ваша светлость, – сдержанно поблагодарил Виталик. – Уверен, это правильное решение.

– Посмотрим, – я выдавил улыбку на измученном лице и вышел на просторы гигантской Венской свалки.

Вертолёты подразделения «Свободни Балкан» уже приземлились. Или всё же примусорились, учитывая окружающий ландшафт? Двигатели продолжали вращать лопасти – пилоты были готовы взмыть в небо при первой необходимости.

Я остановился метрах в тридцати, закрывая лицо без забрала от ветра тыльной стороной ладони.

Из вертолёта выпрыгнул здоровенный детина – суровое выражение лица, борода лопатой, прожигающий взгляд, татуировки на руках и шее. Апофеоз всего, с чем не хотелось бы столкнуться в тёмном переулке. Но в принципе, его брутальная внешность полностью соответствовала голосу, который я слышал по радиосвязи.

Следом за ним выпрыгнули двое до зубов вооруженных бойцов. Они, конечно, тоже впечатляли, но до лидера им было ох как далеко.

И вся эта троица быстрым шагом направилась прямиком ко мне. Я невольно напрягся, но вида не подал. По крайней мере, очень на это надеялся!

– Дамьян Николич? Командир «Свободни Балкан»? – спросил я, когда сербы подошли поближе.

– Разумеется, друже! – ответил здоровяк. – А ты Максим Басманов-Астафьев, верно! Безбашени кучкин син!

Друже это хорош, друже это друг! Я позволил себе чуточку расслабиться. Но что это ещё за кучкин син? Но звучит вроде беззлобно.

– Эм… Да. Наверное.

Сербы засмеялись. Я тоже улыбнулся.

– Я же говорил! Этому человеку всё ни по чём. Моря по колено, океан по курац! Ай, бравый воин!

– Не перехваливайте, господин Дамьян, – снова улыбнулся я.

– Какой я тебе господин? – воскликнул серб. – Ты воин, я воин! Друже, братья!

– Тогда, брат, позволь принести соболезнования. Ты потерял родственника, выполняя мою просьбу и если я…

– Хвала на овим речима, брат!

При этих словах Дамьян Николич сделал скорбное лицо и потупил взгляд. Но затем подошел ближе и я увидел в его глазах озорные искорки.

– Матушка мне рассказывала, что троюродный братишка родился чутка недоношенным. Слабеньким был. А наша работа слабости не терпит. Так что мы малыша Милоша помянем в конце этой заварушки, ты купишь нам новенький суперсовременный вертолёт и считай, что мы квиты, брат Максим! Само собой, это будет поверх того, что обещала заплатить твоя секретарша. Ух, такве сисе, закопао бих лице у них!

Сербы снова заржали.

– Снежана не моя секретарша… – начал было я, но потом подумал – да кому я это объясняю? Трём бородатым сербам? И мысленно махнул рукой. – Разумеется, брат. Все счета будут оплачены сполна.

– Вот это разговор настоящего мужчины и воина! – Дамьян Николич похлопал меня по плечу.

– Но у меня есть ещё одна просьба, дружище.

– Пажльиво слушам, – насторожился лидер сербов. – Говори, брат!

– Мне нужно добраться до Варшавской котловины. Причём добраться как можно скорей. Поможешь?

Дамьян вдруг стал серьёзным – пропала белозубая улыбка, исчезли лукавые искорки в тёмных глазах. Теперь предо мной был суровый, прожженный воин, повидавший на своём веку многое. И он смотрел на меня изучающе, словно бы оценивая и мои, и свои возможности.

Наконец он прервал своё молчание.

– Тамо се дешава проклетство, – сказал он сербском. – На всех радиочастотах твориться какая-то чертовщина. Это как-то связано с произошедшим здесь?

Отнекиваться никакого смысла не было. Почует ложь и прощайте сербские вертушки!

– Да. Наверняка практически то же самое что и здесь. Я узнал прямо перед твоим прилётом. И мне нужно туда, к Варшаве, брат. За ценой не постою.

Несколько долгих секунд молчания. А потом лицо Дамьяна Николича снова расползлось в хитрой улыбке.

– Да не вопрос, друже! Домчим, как на крыльях ветра! Только у меня есть одно обязательное условие!

– Да? И какое же? – я напрягся.

– Хочу обговорить детали сделки с твоей секретаршей! Велика грудна лепота! Ммм!

– Думаю, это можно будет устроить, – улыбнулся я. – Тогда на одном вертолёте мы отправимся к Варшавской котловине, а второй должен будет доставить в госпиталь тяжело раненного бойца. Идёт?

– Как скажешь, друже, как скажешь…

Мы с Виталиком вынесли Софию из десантного модуля и аккуратно поместили в один из вертолётов. Затем вывели учёных – Виктора и профессора Голованова, намереваясь отправить их восвояси, но пока шли Виталик привлёк моё внимание едва заметным жестом.

Нам достаточно было обменятся взглядами, для того чтобы понять ход мыслей друг друга. Я кивнул, соглашаясь.

Подойдя к вертолёту, мы дождались, пока профессор заберется в салон, но когда Виктор поставил ногу на подножку, я схватил его за шиворот и стащил обратно.

– Э нет, дружище, ты отправишься с нами! – сказал я.

– Что вы делаете! Отпустите его! – всполошился Голованов.

– Он пойдёт с нами, господин профессор, – спокойно сказал Виктор. – Нам могут понадобиться его мозги.

Эта фраза, сказанная спокойным басовитым голосом, прозвучала довольно зловеще.

– Мы не можем лишний раз рисковать вашей жизнью, но вот его, – я кивнул на Виктора, – вполне! Хорошего полёта!

Пара ударов бронированной перчаткой по обшивке вертолёта и пилот начал добавлять оборотов. Спустя несколько секунд, когда мы с Виталиком и Виктором уже были на безопасном расстоянии, шасси винтокрылой машины оторвалось от поверхности Венской свалки.

Молодой учёный покорно забрался во второй вертолёт. К его чести, он не пытался вырваться, не взбрыкивал. Даже в глазах не было и намёка на страх – скорее там было нечто похожее на любопытство, но не болезненное, как у профессора Голованова, а скорее с нотками авантюризма.

– Вам не страшно? – спросил я, усаживаясь напротив Виктора.

– Нет, ваша светлость. Я бы сам вызвался, реши вы прихватить с собой профессора.

Мы некоторое время летели молча, наблюдая за раскинувшимся внизу безрадостным пейзажем. Неожиданно Виктор подался вперёд, намереваясь что-то сказать.

– Знаете, в чём причина отсутствия страха?

– Вы бесстрашны от рождения? – усмехнулся я.

– Вовсе нет, ваша светлость, – улыбнулся Виктор. – Дело в том, что вероятность неудачного проведения эксперимента составляла тридцать пять процентов. Под неудачей я подразумеваю летальный исход для всех участников нашей вылазки. Так что мы с вами уже счастливчики, ваша светлость!

Глава 23

Вертолёт летел на довольно низкой высоте, повторяя все неровности расстилающегося под ним рельефа. Оно и не удивительно – серая зона место неспокойное, того и гляди, выпустят очередь или ещё хуже – шмальнут из РПГ. Поэтому пилот и прижимался к земле по мере возможности, стараясь не подводить винтокрылую машину к подозрительным местам.

А подозрительных мест было пруд пруди – от некогда густонаселенной Европы осталось множество городков и деревень, большая часть из которых была заброшена и превращалась в руины, не выдерживая натиска природы.

Деревья и кустарники пробивались сквозь окна и крыши, разрушали корнями асфальт на некогда ровных дорогах. Сады зарастали сорной травой и молодой порослью, кое-где виднелись остатки заборов из камня и дерева, брошенная сельскохозяйственная техника гнила и ржавела прямо на полях.

Это, не считая следов боевых действий, оставивших на земле самые уродливые шрамы.

Это печальное зрелище напомнило мне девяностые года в моем родном мире. Тогда во многих деревнях, удаленных от больших городов, царила похожая разруха. По и без того небогатому сельскому жителю ударила череда кризисов. Их последствия были весьма схожи с тем, что я наблюдал сейчас, разве что без воронок от взрывов, заброшенных окопов и блиндажей.

Но встречались в этом море разрухи и очаги цивилизации. Как правило, это были уцелевшие городки и небольшие поселения. Всех их объединяла одна общая черта – высокие стены по периметру и наблюдательные вышки. Своего рода символ неосредневековья, царящего на этих землях.

– Что это? Вон там, на западе? – Виталик указал на пыльную тучу, поднимающуюся над землей в десяти километрах на западе.

Дамьян Николич прильнул к окулярам бинокля, несколько секунд всматривался, а потом сказал:

– Это транспортная колонна, други. Идут на большой скорости по Янтарному шоссе.

– А это Янтарное шоссе случаем не ведёт в Варшаву? – спросил я, напрягаясь, ведь пылевое облако двигалось параллельно нашему курсу.

– Почти. До Петракова, а оттуда до Варшавы рукой подать, – ответил Виталик.

– И часто тут ездят транспортные колонны на таких скоростях?

– Никак нет, ваша светлость.

И без того плохое предчувствие, не отпускавшее меня в течении всей миссии, теперь стало совсем паршивым. Оно только усилилось, когда мы наткнулись еще на несколько групп автомобилей, спешащих в том же направлении.

– Шеф, приём! – нужно было узнать оперативную обстановку, и Шеф подходил для этого как никто другой. Тем более его отряд находился неподалёку от Варшавской котловины.

– Вашество! Только собирался выйти на связь, а ты тут как тут! – судя по голосу, наемник был встревожен не на шутку.

– Что там с обстановкой?

– С обстановкой все хорошо, точнее полная задница, – съязвил Шеф. – Тут мне шепнули, что началась нездоровая движуха. Причем со стороны Западной Европы! Спутниковая разведка…

Тирада Шефа утонула в шипении радиопомех, полностью заглушивших его голос.

– Шеф! Шеф! Прием! – но вместо ответа звучал шум.

– Боюсь, что связь с вашим коллегой невозможна. По крайней мере временно.

Голос, зазвучавший в динамиках, был очень знаком, но я никак не мог вспомнить его владельца.

– Что вам нужно? И как вы проникли на эту зашифрованную частоту? – решил я перейти в наступление.

Виталик и Дамьян Николич сначала посмотрели на меня с удивлением, а потом нахмурились, вслушиваясь в мои слова.

– С нашей последней встречи, княжич Максим, вы не стали ни сговорчивее, ни менее прямолинейным. Даже не знаю, радоваться ли мне по этому поводу, или печалиться.

Ах, вот кто находился по ту сторону радиоэфира! По этому спокойному, немного надменному голосу, я вспомнил неожиданного собеседника. Причём, уже дважды неожиданного!

Пригород Ялты, поместье местного графа, куда меня пригласили на приём… А ещё погоня, перестрелка, ранение Снежанны и встреча с отпрыском самого Императора! Тогда он говорил, что от меня куча проблем. Интересно, с чем пожаловал на этот раз? Пожаловаться на папочку? Мол, такой сякой, санкционировал вылазку в Серую зону и поощрил форменный кавардак с прорывами хрен пойми куда?

Звали, его, отпрыска Императора, широко распространённым и исконно русским именем – Роберт. Причём назвали его так в честь одного из европейских королей прошлого, с которым Императора связывала родственная связь. Тот отдал свою дочь в жены второму сыну Великого Князя, а тот взял и взошёл на трон после того как старший брат помер от бубонной чумы. Я прочитал об этом в импернете. Ничего сверхъестественного – своего рода селекция с прицелом на выгоду. Просто ещё одна сторона моей нынешней действительности, которую мне пришлось просто принять.

Как и большинство аристократов, знать Российской империи всячески холила и лелеяла свое генеалогическое древо. Хорошая привычка, на самом деле! Всегда можно ответить на вопрос – «Чьих будешь?». Хоп, и рассказал о предках по пятое колено, посадил оппонента в лужу. Красота!

– Княжич Роберт, – теперь уже спокойно ответил я. – Не ожидал услышать вас сейчас.

– Вы как будто не удивлены, Максим.

– Я насмотрелся за последние часы такого, что удивить меня теперь довольно сложно. Однако ваше вмешательство в зашифрованную радиочастоту всё же неожиданно. Признаю, ваше императорское высочество.

– Тем не менее я попытаюсь вас, Максим, удивить.

Эти слова не сулили ничего хорошего.

– Я весь во внимании, – ответил я.

– Наверняка вы слышали о проведении неких экспериментов в местах детонации антивещества.

В голосе Роберта звучала плохо скрываемая издёвка – уж кто-кто, а он наверняка знал о том, что затевается на Венской свалке и Варшавской котловине. Я едва сдержался от язвительной реплики и просто ответил:

– Немного, ваше императорское высочество.

– Замечательно, княжич Максим. Тогда я перейду ближе к делу. Экспериментом в Варшавской котловине заинтересовались наши оппоненты.

– Западная Европа?

– Хуже. Британцы. Разумеется, действовать будут чужими руками. Наша разведка докладывает о перемещении мобильных отрядов из Норвегии.

– Мы видели несколько колонн, движущихся в том же направлении.

– Да, наши источники говорили о большом об активизации банд. Большинство их главарей сотрудничают с западными спецслужбами.

– И мы не должны допустить, чтобы технология прорыва попала в руки врага? – понятно, что именно так беспокоило Императорский дом.

– Ну что вы, какого врага? Российская Империя с ними не воюет. Назовём их геополитическим противником.

– Но суть верна?

– Вы зрите в корень, княжич Максим. Ваша задача добраться до Варшавы, уничтожить оборудование и закрыть прорыв в другое измерение. Опыт у вас, я так понимаю, есть.

– Да уж куда еще больше. Просто вагон и маленькая тележка опыта по закрыванию прорывов!

– Оставьте свои колкости на потом, княжич Максим. На месте вас будут ожидать остатки ЧВК «Ладога». Их сильно потрепало, но они толковые парни.

– Я так понимаю, что моя ЧВК исполняет волю Императора?

– Ну что вы, император здесь совершенно не причём. Вы исполняете собственную волю, направленную на укрепление государства. Как сделал бы любой верноподданный Российской Империи, тем более благородных кровей.

– Я понял, ваше императорское высочество. Могу ли я рассчитывать на помощь Империи… На хоть какую-нибудь помощь?

– Разумеется, княжич. Мы работаем над этим. Вы получите доступ к оперативным данным разведки. Ах, да!

– Слушаю, ваше императорское высочество, – я напрягся. Всегда, абсолютно всегда вот это вот фраза «Ах, да!» не сулит ничего хорошего. А в нашем случае так и вовсе, самое худшее!

– В Варшавской котловине находится группа ученых. Вам должно их вытащить в безопасное место. Но если ситуация будет безвыходной, то знания не должны будут покинуть их головы.

Удачи, Максим Басманов-Астафьев. Конец связи.

В салоне вертолета повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь стрекотом пропеллеров.

Я обвел присутствующих взглядом.

Виталик смотрел отрешенным взглядом на унылый пейзаж, мелькающий за стеклом иллюминатора.

Виктор откинулся на спинку кресла и неподвижно сидел, закрыв глаза. Но судя по плотно сжатым кулакам, но был сильно напряжен и сейчас в его голове наверняка роится куча мыслей.

И только Дамьян Николич довольно усмехался – серб предвкушал большие деньги, которые получат его «Свободни Балкан» за эту миссию, ведь в нее уже влезло столько влиятельных лиц, включая Императорский Дом. Влиятельных и очень богатых!

– Вы все слышали, – сказал я. – Выбора у нас особого нет.

– Будто бы он когда-то был, – ответил Виталик. – Мы лезем в самое пекло. Сражаться с хорошо обученными и вооруженными силами далеко не то же самое, что с бандитскими группировками.

– Меня больше беспокоит другое, – подал голос Виктор. Он говорил, не открывая глаз. – В какой стадии находиться сейчас прорыв? Что если для поддержания реакции уже не нужен сверхпроводник? Тогда все наши усилия будут напрасными…

– Наши? – рыкнул Виталик. – Ты что ли туда полезешь? Или на спусковой крючок нажмешь и собственноручно вышибешь мозги своим яйцеголовым коллегам?

– Если понадобится, то да, полезу! – воскликнул Виктор, но потом добавил уже гораздо тише, – Но в своих коллег стрелять не стану ни за что…

– Спокойно, – вмешался я разгорающийся конфликт. – Нам необходимо уничтожить оборудование в любом случае. Оно не должно попасть в руки бриташек. Сами же все слышали.

– А еще меня пугает вероятность начала новой большой войны, – продолжал Виктор.

– Большой войны? – удивился я.

– Да, ваша светлость. Представьте себе, что британцы все же введут войска в Серую зону, попытаются захватить Варшавскую котловину вместе с прорывом. Тогда нашему Императору ничего не останется, кроме как ответить. Он введёт не силы ЧВК, а регулярные войска. Европа снова может стать театром военных действий. Со всеми вытекающими последствиями.

Да уж, этот Виктор умеет обрисовать хреновые перспективы глобального масштаба! Быть одним из зачинщиков войны – а меня обязательно к ним приплюсуют – совершенно не прельщала меня. Пожар войны разгорался и от менее ярких искр, в тут прорыв в другое измерение, которому не требуется источник энергии. Плюс оборудование, а это технологии, плюс возможность перехватить ученых, прямых носителей знаний о перемещениях между мирами… Прямо не знаешь, с какой стороны подступиться к этому форменному бардаку! Мне хватило войны в Сирии, с её хаосом и террором со стороны фанатичных боевиков-исламистов!

Нет, такого этому миру, ставшим для меня новым домом, я пожелать не мог.

– Дамьян, ты с нами? – вполне закономерный вопрос. Командир сербов подписался доставить нас до Варшавской котловины. Брать в расчёт мои домыслы, основанные на его ухмылке, было не слишком дальновидно. Оставалось только заключить новый контракт на совершенно других условиях, иначе помощи от «Свободни Балкан» нам не ожидать. А этот хитрый серб своей выгоды не упустит!

– Друже! Мои люди теперь твои люди!

– О какой сумме идёт речь? – спросил я в лоб.

– О, друже, нет! Теперь дело не в деньгах и даже не в твоей сисястой секретарше!

– Тогда в чём же?

– Теперь я жажду получить нечто большее, – Дамьян пересел в кресло напротив меня и подался вперед.

Его лицо приблизилось настолько, что я спокойно мог разглядеть каждую морщинку на его загорелом лице, каждый волосок его густой бороды.

– Я хочу, – сказал Дамьян Николич тихо, но при этом слушали его все присутствующие. – Сыворотку долголетия!

После этих слов я расхохотался. До чего же предсказуем человек! Всё, что ему нужно – пережить полторы сотни лет! Любым способом и на любых условиях.

– Шта је смешно? – вспылил командир сербов.

– По законам Империи, сыворотка полагается только дворянам, – ответил за меня Виталик. – Не существует никакого другого способа её заполучить.

– Думаете, я не знаю? Достать можно на црно тржиште, чёрном рынке. Стоит целое состояние.

– Подделка, – отмахнулся Виталик. – Я слышал, что каждую ампулу отслеживает специальный отдел. А эти ребята очень серьёзные.

– Да, највероватније… Проверить то никак. Эффект вакцины отсрочен на непонятный срок. Поэтому я и хочу заполучить двородничка титула Руског царства!

– Не заполучить, Дамьян, а заслужить, – сказал я. – Как говорят в Одессе, это две большие разницы. Так что придётся за этот титул повоевать. На все воля императора, но я за тебя словечко замолвлю. И даже в этом случае никто тебе ничего не обещает…

– По рукам, друже! – воскликнул серб после секундного раздумья. – Как говорят у нас в Белграде – «Са ким си, такав си»!

Погода за бортом вертолёта начала стремительно ухудшатся, задул порывистый ветер. От его накатов корпус винтокрылой машины вздрагивал.

– Шеф скинул координаты. Его отряд южном пригороде Варшавы, в четырёх километрах от котловины.

– Тогда давайте прямиком туда, – распорядился я. – У Шефа наверняка припасены интересные игрушки.

Дамьян протиснулся в кабину экипажа, для того чтобы передать пилоту координаты лагеря. Минуту спустя он снова появился в салоне.

– Вы должны это видеть! – сказал он нам. В его голосе считывалось волнение. Затем он снова вернулся в кабину и произнес несколько фраз на родном языке, из которых я понял, что сейчас вертолёт развернется бортом к для лучшего обзора.

Так и произошло. Все присутствующие прильнули к иллюминаторам.

На горизонте виднелась уже знакомая мне воронка, только затягивала она не горы мусора, а воду.

Варшавская котловина представляла собой довольно большой искусственный водоем. Только вот появился он от детонации антивещества.

– Так тут целое озеро! – присвистнул я.

– Конечно, – Виталик взглянул на меня с удивлением. – Взрыв зацепил долину реки Висла.

– И за несколько лет в Восточной Европе появилось собственное Мертвое море, – добавил Виктор. – Воронка от взрыва достала до пласта каменной соли, который размывался течением. До самой Балтики у Вислы мертвые берега.