Текст книги "Долиной смертной тени"

Автор книги: Алексей Ливанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 30
Золото Нибелунгов

Вода, кровь и нефть впитываются в песок почти одинаково. Потеря воды и крови может привести к смерти человека.

Наличие же у него нефти только ускоряет этот процесс.

© Алексей Ливанов

– Значит так, – Гремлин вальяжной походкой расхаживал перед неровным строем бойцов, – поясняю для тех, кто в таком ещё не участвовал. Движуха будет лайтовой, активных действий почти никаких. С нами не будет артиллерии и огневой поддержки с воздуха, только два Т–72. Уничтожать такой объект никому не интересно, а потому, ставлю вас в известность, что мы его просто займём. Единственная опасность, которая нас может ожидать – это заминированные входы и места передвижений внутри объекта. Для устранения этого вместе с нами будут задействованы как штатные, так и нештатные сапёры, состоящие в группировке войск нашего направления. Всем всё понятно?

– Вообще нихера не понятно… – буркнул кто-то из строя.

– Что, есть какие-то вопросы? – недовольно спросил взводный.

– Кою хоть оттуда выносим, командир? – послышался сонный голос Маслёнка.

– ХТаШ[35]35
  ХТаШ (Хайят Тахрир аш-Шам) – террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ.


[Закрыть] или «Джебов»[36]36
  Джебы (Джебхат ан-Нусра) – террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории РФ.


[Закрыть], не всё ли равно? Или это что-то меняет?

– Вообще похуй, – лаконично закончил Маслёнок, – в сортах дерьма не разбираюсь.

– Сейчас все грузимся в транспорт и по дороге не ссым, – продолжил Гремлин, – всю территорию по нуги нашею следования зачистили наши ВКС. Нам в усиление поступает рота военных сапёров, без которых никто из вас никуда не лезет. Старшим по мероприятию над двумя отделениями двух взводов назначен я. Ещё вопросы есть?

Только вечерний холодный ветер ответил Гремлину свистом и завыванием, гуляющими между дувалом и стенами дома. Никто не шевельнулся и ни одного вопроса больше не прозвучало.

– Если глупых вопросов больше нет, тогда – по машинам!

Загружаясь двумя отделениями в один кузов КамАЗа, никто из бойцов не отпускал привычных шуток и приколов. Все или хотели спать, или перебирали в уме догадки о неизвестном пока для них виде штурма. Похоже, что в подобном мероприятии участвовали единицы, которые тоже предпочли помалкивать.

На выезде из посёлка мы простояли около часа, дожидаясь два Урала с сапёрами вояк. Наконец, с дозорным УАЗом во главе, наша «колбаса» тронулась в путь.

Первые два часа пути мне даже удалось покемарить. Хорошо разогнанный КамАЗ убаюкивал своим шумным, на первый взгляд, рёвом движка. Проснувшись от прыжка на ухабе, я повертел головой и решил закурить. Сидящий рядом Борзый ковырялся в мобильнике, а Шум, устроившись на моём плече, безмятежно спал сном младенца, плевавшего на резкие покачивания в стороны и прыжки на кочках и ухабах.

«Может sms-ку домой отправить?» – шевельнулась сонная мысль.

Шаря во внутреннем кармане горки и пыхтя сигаретой, я старался достать мобильный телефон, не потревожив сон Шума, уже пускавшего слюну на мою разгрузку. Мне пришлось поймать себя на мысли, что этот засранец, при всей своей беспардонности и беспечности, был мне дорог. Возможно, как единственное живое существо, связывающее меня с домом и родными мне людьми.

«Вот сука, а?» – я смотрел на тёмный экран мобильника, который наотрез отказывался включаться. – «Наверное разрядился. Я провтыкал этот момент и не зарядил вовремя, хоть и была возможность. А вдруг связаться больше не смогу?»

КамАЗ затормозил, и клубы грязной пыли с песком, тянувшиеся за ним всё это время, устремились прямо в кузов, вызывая кашель и чихание даже у тех, кто безмятежно спал.

– Пока перекур! – за бортом появилась голова Гремлина. – От машины далеко не отходим, поссали, покурили и назад!

Взяв бутылку с питьевой водой из запаек, стоявших в конце кузова, я выбрался на улицу и потянулся.

– Где это мы? – сонно и исподлобья спросил меня Маслёнок, пытаясь рассмотреть в ночных сумерках хоть что-то.

– А хрен его знает, где-то на Ближнем Востоке, – равнодушно ответил ему Папай, на ходу расстёгивая брюки и отходя от машины в сторону на несколько метров.

– Я так понимаю, мы уже около часа по бездорожью валим? – не то спросил, не то утвердил Куница. – Интересно, долго ещё так скакать по песку как кенгуру будем?

– Едут, – кивнул головой Ворон, указывая на направление слева головы нашей колонны, – походу, мы их и ждали.

Вдалеке слышался шум мощных двигателей. Ослепляя светом фар без светомаскировочного устройства, в нашу сторону двигались два танка. Не доехав метров двадцать, они остановились и из каждого выскочили по человеку, уверенно направившихся к взводному УАЗу. После пары минут общения оба танкиста побежали к своим машинам.

– Все в машину! – крикнул Корвин.

– Все на месте? – хрипнула радиостанция в его руках голосом Гремлина.

– Да, минута и мы готовы! – бойко отрапортовал замок в ответ.

Колонна, увеличенная ещё на две единицы, двинулась дальше, правда, уже не так быстро, как сначала. Сказывалось наличие танков, ходовая скорость которых была значительно ниже скорости КамАЗов. Дорога была более-менее ровной, и я снова задремал, но скоро проснулся от несильного тычка Шума в мой бок.

– Смотри…

В свете фар идущего за нами Урала на обочинах дороги были чётко видны остовы сгоревших машин. Грузовики, пикапы, огромные тягачи со смятыми цистернами, будто сделанными из картона, а не из стали. Разорванные в клочья и прошитые крупным калибром, они вповалку лежали на песке в лужах нефти, некоторые из которых всё ещё дымились.

– Хорошо тут кто-то поохотился… – сказал кто-то негромко.

– Ибо нехуй левой нефтью торговать! – заключил Куница.

Дорога снова стала ухабистой и пыльной. Казалось, что мы съехали с асфальта на грунт, подпрыгивая на песчаных заносах. В такой тряске прошло ещё довольно немало времени, за которое пейзаж с видом уничтоженных нефтяных караванов уже не вызывал такой интерес и пристальное внимание. В полудрёме я не заметил, как небо стало сереть, приближая рассвет. Вскоре грузовик остановился.

– Отсюда пешком, – прохрипела радиостанция, – всем спешиться.

Выбравшись из неуютного нутра КамАЗа, я хотел было потянуться, но застыл, уставившись на открывшуюся мне панораму. В километре от нас виднелись стены завода, который и должен был стать нашим трофеем. Даже с такого расстояния виднелись сплетения различных труб и наблюдательные вышки по углам. Обернувшись к остальным, я понял, что многие тоже видят подобную картину впервые. Сбивал с толку только вид ухмыляющегося Ворона.

– Да не очкуйте вы так! – сказал он, застёгивая на себе разгрузку. – Они там уже на лыжах стоят и боятся взорваться больше, чем вы их ПТУРов!

Оба танка неспешно выехали к началу колонны, разворачиваясь лбами в сторону НПЗ.

– «Двойка» – за левой, «Тройка» – за правой машиной! – выкрикнул Гремлин, подходя к танкам. – В колонну по два за каждой машиной! РПГшники, стать первыми в колонне!

– Нихуя себе?.. – оглядывался по сторонам Шум. – Прям как в Первую Мировую, с шашками наголо пойдём?

– Не совсем, – подмигнул ему Камрад, – не ссы, будет необычно, но весело.

Вслед за десятком каждого отделения выстраивались в такую же колонну сапёры, поделившись пополам. Пока танки, поднимая клубы пыли и копоти, набирали между собой интервал, все уже собрались и приготовились к движению.

– Пошли! – крикнул одновременно и в радиостанцию и обеим колоннам Гремлин.

Танки двинулись, за ними двинулись и мы. Медленно, будто крадучись, стальные машины проделывали нам путь, закрывая собой от возможной атаки. Чем дальше мы шли, тем больше становилось расстояние между двумя группами.

Повертев головой, я увидел Гремлина, плетущегося в хвосте нашей колонны. Вместе с командиром сапёрной роты они всматривались то в портативный монитор объективного контроля, то в свои бинокли. Значит, над нами в небе завис ещё и военный беспилотник, осматривая всё вокруг.

– Стой! – крикнул Гремлин в радиостанцию, и колонна остановилась вместе с танками. Пробираясь в начало колонны, Гремлин шёл прямо к Выдре, державшему РПГ–7 наготове.

– Метров через сто лупани по машине под стеной завода! – скомандовал взводный и добавил, обернувшись к нам. – А вы, как только он примет изготовку, все назад и в стороны от его обратной реактивной струи! Ясно?!

Мы закивали, и Гремлин крикнул в радиостанцию:

– «Панцирь-один», «Панцирь-два»! Через сто остановка, отстрел тепляков[37]37
  Тепловые ловушки или система ЛТЦ (ложные тепловые цели) – пиротехнические устройства, выделяющие большое количество тепла при сгорании горючего состава, являются одним из средств инфракрасного противодействия.


[Закрыть] и снова движение! Как приняли?!

Оба командира танковых экипажей отбились в эфире, и колонна снова двинулась. Тут уже все смотрели на корпус танка, чтобы не прощёлкать момент, когда Выдра соберётся выстрелить. Испытать на себе силу удара реактивной струи гранатомёта не хотелось никому. Осторожно выглядывая из-за танка, я пытался рассмотреть, что за машина стоит под стеной. Машин оказалось две, и, кажется, обе «Hilux».

– Они нас что, не видят? – буркнул Шум.

– Они нас увидели ещё до того, как мы из КамАЗа выгрузились, – ответил ему Ворон.

– Почему тогда не стреляют? – не понимал и не унимался Шум. – Идём как бараны на убой!

– Они заняты, брат, – улыбаясь, ответил комод, – чемоданы пакуют. Отвлекаться на стрельбу, чтобы сдохнуть в одном большом бабахе после нашей ответки, в их планы совсем не входит.

– И что, они просто так соберутся и уйдут?

Вместо ответа Ворон схватил Шума за лямку разгрузки и потянул на себя, так как в этот момент танк остановился, а Выдра поднял гранатомёт на плечо, прицеливаясь. Все успели разойтись в стороны за пару секунд перед тем, как Выдра выкрикнул:

– Выстрел!

Из-за бокового ветра хлопок выстрела прозвучал даже как-то относительно негромко, унося перед собой шипящую струю. Через три секунды один их «хайлюксов» окутался облаком дыма, которое всё тот же боковой ветер быстро унёс в сторону. Машину не разорвало, как можно было ожидать, но из неё выбило все стёкла, выгнуло горбом крышу и вырвало двери. Пока мы заполняли прежнюю колонну, оба танка стали отстреливать тепловые ловушки, двигаясь вперёд. Я снова выглянул из-за борта бронемашины и увидел чёрный дым, поднимающийся над взорванным пикапом, уносимый сильными порывами ветра.

– «Панцирь-один»! – крикнула станция голосом Гремлина. – Отработай ПКТ по левому краю стены! Только не высоко!

– Понял, сейчас! – ответил в эфире командир танка.

Из открытого на башне люка показался боец, прильнувший к пулемёту. Плюнув несколькими короткими очередями в сторону завода, он поднял облако пыли, выбиваемой из бетонных плит стены.

– Хватит! – закричал взводный в радиостанции. – Отставить огонь! Стоп обе машины!

Оба танка и обе группы остановились, слыша только рокот двигателей и ветер в ушах.

– Что-то горит внутри завода… – всматриваясь вперёд, сказал я Ворону. – Странно, мы в ту часть вроде не стреляли.

Пробираясь вперёд, ближе к танкам, Гремлин поочерёдно смотрел то в монитор, то в бинокль, прямо на ходу. Наконец, увидев что-то на экране портативного монитора, он обернулся к командиру сапёров и крикнул:

– Давай! Скажи – шесть единиц!

– Стрела, я Луидор! Стрела, я Луидор! Как меня принимаешь? – стал запрашивать в эфир командир сапёров в свою радиостанцию, настроенную на отдельную волну.

– Слышу тебя, Луидор! – отозвалось в эфире. – Принимаю тебя на пять!

– Стрела! Твой выход! На двенадцать часов вышли шесть единиц!

– Я принял! Шесть единиц! Работаем!

– Доброй охоты! – с улыбкой добавил Луидор. – Отбейся по завершению!

– Плюс! Спасибо!

«Плюс… Отбейся… Принял… Работаем…» – меня вдруг сильно погрузило в тёплое чувство чего-то до боли знакомого. Именно таким языком когда-то общался и я. Кажется, что прошла уже целая вечность. Работая здесь, общение в радиоэфире тоже очень похоже на это, но в этот раз от голоса в эфире повеяло чем-то своим, известным только мне и говорившему…

Мои мысли прервал нарастающий звук рассекаемого лопастями воздуха. Из-за ветра этот звук не был слышан издалека. Через несколько секунд над нашими головами пронеслись два «МИ–24», идя на предельно малой высоте, отчего нас занесло сильными клубами поднятого песка и пыли. Устремляясь прямо к НПЗ, они, казалось, летели прямо в его стену. Но, почти долетев до неё, оба «Крокодила» резко взмыли вверх. Ещё не до конца преодолев под собой территорию завода, оба вертолёта, как по команде, дали первый спаренный залп НАРами[38]38
  НАР – неуправляемая авиационная ракета.


[Закрыть]. Потом ещё и ещё. Скрывшись за силуэтом НПЗ, два «Крокодила» отправляли на тот свет колонну убегающих бабуинов из когда-то захваченного ими стратегического объекта.

– Эх, жаль, отсюда не видно! – с нескрываемым сожалением произнёс Камрад.

– Потом жалеть будешь, комод! – оборвал его подошедший Гремлин. – Ваш выход, господа! «Панцирь-один» остаётся на месте! Все выстраиваемся в колонну за «Панцирем-два»! Пошли!

Глава 31
Клондайк

Раз в жизни Фортуна стучится в дверь каждого человека, но человек в это время сидит в ближайшей пивной и никакого стука не слышит.

© Марк Твен

Плотная колонна из нескольких десятков бойцов двигалась вперёд за рычащей бронемашиной. Всё ещё ожидая автоматную очередь или выстрел из ПТУРа или РПГ, колонна ощетинилась автоматами «ёлочкой» по секторам возможной атаки. Но атаки так и не было. Решив не заезжать через ворота, которые перед побегом духи могли и заминировать, Гремлин решил проломить проход в той части стены, по которой вёлся огонь из танкового ПК. Подойдя почти вплотную к стене из четырёхметровых бетонных плит, вся колонна быстро рассыпалась вдоль неё, пропуская впереди себя сапёров и задирая головы вверх. Танк взревел и толкнул угловую панель, вызывая дрожь по всей протяжённости бетонного ограждения. С четвёртой попытки танку удалось продавить плиту вперёд настолько, чтобы получился более-менее приемлемый для бойцов проход. Осторожно осмотрев полученную щель, вслед за первой парой сапёров на территорию НПЗ стали пробираться и наши бойцы.

– Расходимся влево-вправо от этого угла и до смежного! – выкрикнул Гремлин сзади. – После зачистки периметра ждём меня!

– Слушай, Камрад, – оглядываясь по сторонам, сказал Борзый, – мне только сейчас в голову вот что пришло. Мы ведь до этого ещё ни разу вместе с вояками объекты не брали. Ну, чтобы вот так, в общей связке.

– Да, ни разу, – согласился Камрад, – только этот заводишко может быть напичкан тротилом до отказа, а своих сапёров у отряда, сам знаешь, с гулькин нос. Недолговечная это профессия, мрут как мухи…

– Одноразовая, я бы даже сказал! – добавил карабкающийся в пролом Папай. – Прям как гондон, один раз применили и забыли.

Не спеша продвигаясь вдоль стены по внутреннему периметру, мы вскоре увидели источник задымления. Это был тойотовский микроавтобус уже неопределённого от дыма цвета, в котором, с густой и чёрной копотью, что-то горело.

– Документы перед уходом сожгли, – выразил свою догадку Ворон, – или ещё что-нибудь.

– Вряд ли бумага могла бы так сильно коптить… – возразил я. – Да и запах как будто…

Я осёкся. Я знал этот запах. Этот запах я ни с чем не спутаю и никогда не забуду. Вперемешку с запахом плавленого пластика и горелой резины в воздухе витал запах горелого мяса. Человеческого мяса. Духи чей-то труп сожгли при отходе? Вряд ли. Глупо было бы тратить драгоценное время на такую мороку, чтобы тащить чьё-то тело в машину, обливать его бензином и поджигать. Странно…

Обойдя весь внутренний периметр, мы остановились в углу ограждения, растянувшись внушительной цепью в ожидании Гремлина. До этого дня я никогда не был на подобных предприятиях, даже в таком примитивном и уменьшенном масштабе, поэтому я с любопытством крутил головой, разглядывая сплетения чёрных и жёлтых труб, уходящих в землю и постройки завода, заодно выискивая возможную засаду.

Выглядело это глуповато, так как присев на колено под стеной забора, мы все были как на ладони для возможных «наседок» внутри зданий. Серые стены двух больших построек сливались своим цветом с плитами под ногами и таким же бетоном стен ограждения, как и всё здесь. И танки, и люди, и даже коптившая выбросом переработки труба – всё здесь сливалось в одном цветовом спектре.

– Есть! Отошли все подальше отсюда! – крикнули два сапёра, копающиеся в песке у ворот.

– Нашли что-то? – пятясь назад, спросил меня Шум.

Я пожал плечами, также отходя подальше от сапёров с их находкой. Подошедший с Мономахом Гремлин, щурясь на ветру, всмотрелся в сапёров, ползающих у ворот на четвереньках и, обернувшись к нам, сказал:

– По периметру оставляем десяток бойцов. Остальным разделиться на две группы и зачистить оба здания завода. Будьте внимательнее, ничего не трогайте, впереди сапёров не идите, высматривайте только спрятанную «кукушку». Внутри делиться на каждый поворот, цех или комнату из расчёта – один боец на двоих сапёров. Давайте, по местам!

Мне достались какой-то рядовой казах с высоким, худым и загорелым сержантом.

– Валентин, – представился мне казах.

– Серёга, – протянул руку сержант.

Назвав им своё имя, я пошёл за ними, вертя головой во все стороны. Скорее всего, Ворон и Камрад были правы, духи свалили все, но расслабиться и просто плестись за этими двумя сапёрами у меня не получалось. В идущей перед нами тройке был Шум, а в идущей позади меня – Маслёнок. Шаря по стенам мощным фонарём, сапёры придирчиво осматривали каждую пядь поверхности, оценивая её. С таким мощным освещением, на какое был способен их фонарь, я даже передумал доставать свой, с лучевой настройкой дальности света. Вдалеке что-то шумело и гудело, а приборные щиты жужжали напряжением. Завод работал, может и не на полную мощность, но всё же работал.

– Луидор девятому! – неожиданно громко раздалось из радиостанции моей двойки сапёров.

– На связи! – ответил их командир.

– Мы тут работающий генератор нашли. Только панель его управления отключена, и она на арабском!

– Ты знаешь порядок, – с небольшой паузой ответил Луидор, – пока осторожно разбирайте панель, я скоро подойду.

– Ништяк! – обрадовался Валентин. – Скоро освещение включат, проще работать будет.

– Быстрее отработаем – быстрее свалим нахер отсюда, – угрюмо поддержал казаха Сергей.

Медленно пробираясь по коридору, я видел, как тройка с Шумом свернула направо в ближайший поворот. Мы же двигались дальше, в поисках поворота или ближайших дверей. Хотелось закурить, но, ощущая запах горючего, я не решался это сделать. По крайней мере, внутри здания.

Впереди показалась массивная дверь, и Валентин стал на ходу расправлять телескопический шток, на конце которого был поворотный кронштейн с зеркалом. Пока они крутились у двери, подсвечивая узкие щели и изучая возможную западню за ней, я глазами провёл прошедшую мимо нас тройку с Маслёнком. Тот коротко кивнул мне, водя перед собой стволом автомата, медленно удаляясь дальше по техническому коридору.

– Хер его знает… – неопределённо сказал казах. – Может «кошкой»?

– А если там всё в цепь замкнуто? – предположил сержант. – Весь завод в пыль сотрёт.

– Сам решай, – казах пожал плечами, – двум смертям не бывать.

– Хуй с тобой, разматывай, – махнул рукой сержант, протягивая Валентину моток паракорда[39]39
  Паракорд – изготовленный из нейлона, достаточно эластичный и лёгкий полимерный шнур.


[Закрыть] со свисающей с него четырёхлапой «кошкой».

«Ничего себе, как они вопрос решили…» – думал я, глядя, как казах разматывает моток. – «Ещё бы монетку бросили, что ли…»

Отходя назад, оба сапёра осторожно разматывали перед собой паракорд. «Кошка» висела на дверной ручке, готовая в любой момент потянуть её на себя. Отойдя метров на пятнадцать, сержант присел на колено у стены и тихо сказал:

– Давай!

Казах потянул за шнур, медленно открывая дверь. В этот момент в коридоре включилось освещение, заставив меня от неожиданности зажмуриться и присесть.

– Да будет свет! – щурясь, пошутил Валентин.

Подождав секунд двадцать, оба сапёра направились к открытой двери. Увиденная картина была приятна. Огромные стеллажи были уставлены коробками с рыбными консервами и тушёнкой, упаковками бутилированной воды и соком.

– Клондайк! – чуть не подпрыгнул казах. – Эльдорадо, бля!

Схватив несколько жестяных банок, Валентин снял со спины рюкзак и стал набивать его консервацией.

– Э-э-э… – недовольно протянул сержант. – Давай, подвязывай эту херню!

– Не гунди, ладно? – скривился казах. – Второй день на марше, толком пожрать не можем! Думаешь, всё это потом опечатают или конфискуют? Хер там, себе заберут!

Сержант посмотрел на меня. Я, пожав плечами, дал ему понять, что мне глубоко наплевать, что они будут делать с этой халяльной тушёнкой. Запихнув в рюкзак десяток разных банок и взяв пачку яблочного сока, сапёры засобирались из склада, распивая сок по очереди. Одну пачку апельсинового сока бросил в мародёрку и я.

Продвигаться при полном освещении было гораздо удобнее, и наша тройка продолжила движение по техническому коридору, изредка прислушиваясь к звукам. По прохладному воздуху внутри склада я понял, что там поддерживалась определённая температура, а это означало полную автоматизацию и автономию всего объекта как такового. По сути, этот нефтеперерабатывающий завод был в состоянии обеспечить себя топливом и мощностями для полной своей жизнедеятельности, даже на уровне выработки электричества под свои нужды.

Коридор поворачивал направо. Свернув, в конце коридора мы увидели столпившихся бойцов. Голоса десятка человек смешивались, но их тон был явно не радостным, матерные возгласы у открытой двери было слышно через весь коридор. Подойдя ближе, стала понятна причина такого столпотворения встретившихся в этом месте групп. Перед открытой массивной дверью стоял Корвин и Шум, глядя немигающим взглядом перед собой.

– Твою мать… – выдавил из себя Шум.

В заледенелой комнате без окон, выложенной керамической плиткой на полу и стенах, вповалку лежали замороженные трупы. Судя по остаткам одежды, это были гражданские. Дети, женщины, мужчины средних лет. С застывшими гримасами боли и полузакрытыми глазами. Все как один со вспоротыми животами и вскрытыми грудными клетками, зияющими замёрзшей пустотой.

– Твою мать… – повторил Шум, переводя взгляд с одного тела на другое. – Как так, блядь?.. Твою мать…

Слева от входа в этот массовый склеп, на стеллажах и на полу стояли уже знакомые нам белые контейнеры с печальной надписью: «HUMAN ORGAN for transplant». Несколько контейнеров на полу были открыты и перевёрнуты, показывая содержимые в них почки, печени, сердца… Видимо, именно это и пытались сжечь в микроавтобусе бабуины перед своим уходом.

– Как ты, командир? – Куница осторожно положил руку на лечо Корвина. – Знакомые чемоданчики?

Тот медленно повернулся, но промолчал.

– Помнишь, как ты не хотел прослыть головорезом и наёмником? Помнишь, как огорчился, когда узнал, что эти выродки в живых не остались?

Корвин лишь молча кивнул.

– Так вот смотри и запоминай. Крепко запоминай. Чтобы такое дерьмо не увидеть у себя дома, этих пидоров нужно рвать здесь. Рвать. Ты понял?

– Твою мать… – снова выдохнул из себя Шум.