Текст книги "Долиной смертной тени"

Автор книги: Алексей Ливанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Алексей Ливанов
Долиной смертной тени

Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.

© Псалтирь 23|22 |

Павшим посвящаю

ПРОЛОГ

– Ты знаешь, что ты психопат? – Шум заглянул за валун, и улыбка, ещё совсем недавно играющая на его лице, бесследно исчезла. Я сидел на земле, уперевшись спиной в валун и рассматривал свои руки, обильно испачканные в крови. Руки не тряслись, хотя сердце выпрыгивало из груди от адреналина и, казалось, готово было выпрыгнуть из глотки. Хотелось курить.

Так и не дождавшись от меня хоть какого-то ответа, Шум молча полез в свою «мародёрку» и, достав из неё упаковку влажных салфеток, протянул мне несколько штук. Пока я старательно вытирал уже начинающую высыхать кровь убитого мной выродка с рук, ножа и берцев, к нам подошёл Камрад. С удручённым видом заглянул за валун и со вздохом выдал:

– Зря ты это сделал. По крайней мере здесь и сейчас.

Аукнется.

Я ничего не ответил и ему. Я должен был это сделать. Это не просто враг или противник. Попади я ему в руки живым, вряд ли моя участь сильно отличалась бы от его теперешней. Даже обычного игиловца[1]1
  ИГИЛ – террористическая организация, запрещённая в РФ.


[Закрыть] я бы просто пристрелил. Но не эту падаль.

– Дай закурить, – попросил я Камрада, закончив вытирать остатки крови. Он молча протянул мне начатую пачку «Elegance» и, повернувшись к группе, закончившей зачистку, крикнул:

– Собрать всё оружие! Живых духов связать попарно, спинами!

– Возьмёшь с собой Выдру, Магу, Ваху и станьте на охрану этих огрызков, – обратился он уже к Шуму, – а я пока к садыкам за переводчиком. И это… – Камрад посмотрел на меня. – Второго мясника не включай. Раньше времени.

– Добро! – ответил Шум и направился к группе пленных, которых пинали садыки.

Гремлину, своему заму, Камрад поручил организовать боевое охранение по периметру, пока не закончится допрос.

Бойцы, недовольно ворча, стали собирать оружие, многое из которого было сильно покоцано и представляло собой уже только доказуху количества двухсотых духов. Сложив его в одну кучу, предварительно разрядив, все стали выходить на возвышенность вокруг места нашей удачной засады. Медленно поднимался на ближайшую возвышенность и я. Гремлин не стал изобретать велосипед и выставил в охрану всех, уповая на недолгий допрос пленных.

Минут через двадцать наверх выбрался Шум, волоча за собой трофейные стволы. Побросав их на землю, он стал рядом со мной и спросил:

– Как ты, братан?

– Не дождутся, – ответил я, – что себе отжал?

– С чего ты взял? – с лукавой улыбкой спросил Шум.

– Не первый день замужем. Ну, хвастайся уже.

Шум достал из подсумка сброса коллиматорный прицел «EOTech–512» и протянул его мне. Я покрутил в руках амеровскую приспособу, отметив, что она вполне ещё не убитая.

– А как ты его на свой калашмат крепить собрался? – спросил я Шума, возвращая ему его приблуду и закуривая сигарету. – У тебя же базовый калаш, без обвеса.

– У Куска есть навесные планки Пикатинни и Вивера[2]2
  Планки Пикатинни и Вивера – рейки крепления аксессуаров для лёгкого стрелкового оружия.


[Закрыть] с кронштейном под «Ласточкин хвост». Договорюсь.

Примерно через час послышались одиночные выстрелы в ущелье. Обернувшись, я увидел Выдру, Ваху и Магу, расстреливающих «воинов псевдохалифата» и поднимающегося к нам Камрада. Походу допрос был закончен, и пацаны автоматически попали в расстрельную группу. Пока командир взвода и бойцы с охапками изъятых стволов поднимались на возвышенность, садыки пинали трупы игиловцев, плевали на них и что-то выкрикивали.

– Горняки! То есть, люди с гор, – усмехнулся Шум, подражая голосу героя одного старого советского фильма и, посмотрев на меня, добавил, – не то, что мы, культурно и вежливо, да?

Я промолчал.

Попрыгав в подъехавший транспорт, мы двинулись обратно в посёлок. Слава Богу, сегодня нет ни раненых, ни убитых среди нас.

Уже начинало темнеть, когда мы вернулись к занятому посёлку, в котором пока и располагались. Старшина с позывным Кусок и боец с позывным Мэни, оставшийся в расположении из-за того, что последние два дня страдал жёсткой диареей, встретили нас закипевшим пятилитровым чайником. Выставили фишку, сменив на ней побледневшего Мэни. Наспех перекусив осточертевшими тушняком, галетами и чаем из сухпайков, помывшись по-быстрому в тазиках технической водой из кубовика, оба отделения стали готовиться к отдыху и разбредаться по своим спальным местам в огромном особняке. Камрад расписал график фишки и патрулей. Спустя несколько часов, уже почти в полночь по местному времени, я сидел на крыльце дома, открытая веранда третьего этажа которого была определена под фишку, которую я уже отстоял. Я не чувствовал угрызений совести за события сегодняшнего дня, но гнетущее ощущение чего-то нехорошего не давало мне уснуть. Чуйка меня не подвела. Вышедший на улицу Камрад подошёл ко мне и сказал почти без эмоций:

– Ложись отдыхать. В пять утра выезжаем на базу. На разбор. Туда уже стукнули.

Глава 1
Мордой о дно

Даже столкнувшись с откровенным свинством, нужно уметь вырезать из него ломтик бекона.

– Эй, вставай. Давай, тебя Камрад во дворе ждёт, – толкал меня в плечо светившийся с фишки Выдра.

Я посмотрел на часы – половина пятого. Пока я одевался, заметил, что Шум тоже не спит.

– Ты чего? – спросил я его. – Спи, давай.

– Нахуя вы на базу? – Шум стоял на фишке ночью, когда Камрад сказал мне об этом, и, видимо, услышал.

– Не знаю, братан. Приеду, расскажу.

Я соврал. Я знал, зачем меня с Камрадом вызвали на базу отряда. Пропесочить, разъебать и наказать. Уложив спальный мешок в чехол, я подвинул его на матрасе ближе к лежащим рядом вещам. Потом обулся и вышел из комнаты на первом этаже, в которой я занял для себя спальное место, когда мы заселялись в этот особняк. Весьма небедный гражданин проживал в нём до того времени, когда война подобралась к его дому. Два этажа по четыре комнаты в каждой; удобная веранда на третьем этаже, охватывающая двести семьдесят градусов обзора на господствующей высоте; трёхкубовый пластиковый бак в технической комнате третьего этажа для водоснабжения кранов на кухне, душевых комнат и туалетов, коих бывший хозяин дома сделал по одному на этаж.

– Проснулся? – Камрад наливал кипяток в кружку, и, судя по запаху из открытого пакета, это был кофе. Хороший кофе, не из сухого пайка. И не местный арабский ширпотреб, в который зачем-то добавляют кардамон.

– Кофе будешь? – спросил он меня.

– Не откажусь. Тем более, что не херню пьёшь, судя по запаху.

– Да, прикупил недавно на базе.

Залив ароматные гранулы кипятком и добавив половину разовой упаковки сахара из сухпайка, я закурил и, смакуя напиток через затяжку, почувствовал, как просыпается организм.

– Не буду долго сиськи мять, – своим обычным и спокойным тоном начал Камрад, – нас с тобой сегодня будут рвать. Лично мне, да и всем здесь, плевать на этих пидоров из ИГИЛ, как и плевать на то, какой смертью они сдохнут. Тут дело не в этом. Я с некоторых пор стал замечать, что кто-то подстукивает наверх на меня или на моих бойцов. Этот раз – не исключение. Кто-то роет под меня. Ты в этой ситуации всего лишь средство.

Я молчал, слушал, не перебивая, и пил кофе, закуривая уже вторую сигарету.

– Я не так много о тебе знаю. Ты взрослый мужик, служил в ОМОНе, офицер, спецура и всё такое… Возможно, у тебя есть веские причины так поступать. За почти три месяца я не видел за тобой косяков. По штурмам и по службе в общем – тоже всё ровно. А тут… Короче, разъёбывать и поучать тебя я не собираюсь. Но я хочу, чтобы ты вот что понял: это для тебя тут Крестовый поход, а для меня – всего лишь работа. Дай мне слово, что больше такое не повторится. Слово офицера.

– Обещаю. Извини, что попал из-за меня, – ответил я взводнику.

– Добро! – выдохнул Камрад. – Отдай часы и телефон Шуму. Пусть он отдаст твой ствол и БК к нему старшине.

Надень под свою горку термуху[3]3
  Термуха – нательное термобелье.


[Закрыть]. И не спрашивай меня, зачем, – сказал он мне, увидев, что я уже открыл рот для вопроса.

Я поставил пустую кружку на ящики от БК, которые служили импровизированным столиком у входа в дом, и вернулся в свою комнату. Достал термуху из редака[4]4
  Редак – рейдовый рюкзак.


[Закрыть], снял наручные часы, достал телефон из внутреннего кармана и отдал их до сих пор не спящему Шуму. Указав на свою кучу вещей из брони, каски, разгрузки и редака, я сказал ему шёпотом, чтобы не разбудить спящих:

– Присмотри за шмотьём, братан. Мой ствол с БК отдай утром Куску. Потом всё обговорим. Давай, я поехал.

– Давай, Лёха, – Шум чувствовал ситуацию, – береги себя.

– Заебутся.

Выходя во двор, я услышал шум двигателя приближающейся машины. Это был взводный УАЗ «Патриот». Водилу, которого звали «Баста» за любовь к русскому рэпу, знали все. Он привозил нам питьевую воду, сухпайки и БК. Забросив на заднее сиденье куртку от горки и надев на себя термуху, я закурил последнюю сигарету в пачке. Расшнуровал берцы, готовясь надеть термуху и на ноги. Камрад стоял рядом, тоже курил и о чём-то своём болтал с Бастой. Утро уже проклёвывалось, скоро свежесть воздуха должна смениться душной и липкой жарой.

– Поехали! – махнул мне рукой Камрад.

– Ты, прям, как Гагарин! – я не сдержался пошутить, закончив переодеваться.

– Это хорошо, что ты шутишь, – ответил он мне, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье, – главное там не сломайся. Не спорь и не доказывай правоту. Лучше молчи.

Я кивнул взводнику, и на ум пришёл старый способ отречения и абстрагирования. Машина тронулась, и я стал вспоминать, как я юзал этот способ ещё в «беркутовке», когда попадал под раздачу начальства. Как и всё гениальное, простота заключалась в следующем: чтобы не смотреть в пол, по сторонам или в глаза, взгляд нужно было сфокусировать на ухе говорящего с тобой начальника. Взгляд можно перемещать на погон, обратно на ухо, на темя и так по очереди. А чтобы нелестные слова не оседали в сознании, можно было поупражняться в математических расчётах. Раньше мне это помогало. Проверим и сейчас. Почти в полном молчании прошли полтора часа в пути.

– Вы там что, совсем охуели?! – с побагровевшим лицом не то от натуги, не то от жары в палатке, орал СБшник. – Мало мне вашего Куницы из третьего взвода, так тут ещё один мясник-психопат выявился!

Мы с Камрадом стояли в душной палатке перед столом «важного дяди» и «вершителя судеб». Стояли не то чтобы навытяжку, но и расслабленно тоже не получалось. Из-за термобелья под горкой в такой жаре пот струился по моей спине, стекая в трусы.

– У тебя что, денег дохуя?! По десять тысяч раздаёшь?! А по десять тысяч чего, а?! Рублей?! Или долларов, блядь?!

«Так… Десять… Десять умножить на три – будет тридцать», – начал я свою «мантру похуиста», шаря взглядом по бритой башке и ушам орущего особиста, – «тридцать разделить на пять – будет шесть. Шесть плюс тридцать – будет тридцать шесть…»

– …долбоёбы!

«Тридцать шесть умножить на три – будет сто восемь. Сто восемь разделить на два – будет пятьдесят четыре…»

– …уебаны!

«Пятьдесят четыре минус тридцать – будет двадцать четыре. Двадцать четыре умножить на десять – будет двести сорок…»

– Какого хуя я узнаю о неблагонадёжном элементе с маниакальными наклонностями и неконтролируемой агрессией не от тебя, командир взвода, а от посторонних людей?! А если он в бою своих вот так же резать начнёт?! Или после боя спящих перебьёт?!

«А Камрад был прав… Кто-то очень хочет его слить. Двести сорок разделить на три – будет…»

– Ему место у «пятисотых» под наблюдением, или вообще его назад отправить!

– Он не «пятисотый», – оборвал моральную экзекуцию Камрад, – я ручаюсь за него и готов ходатайствовать.

– Да вы заебали ходатайствовать! – особист жрал глазами то меня, то Камрада. – Ворон из госпиталя через хуеву тучу людей на меня вышел с такой же хернёй, как и ты!

«Спасибо, Ворон», – мысленно поблагодарил я комода[5]5
  Комод – командир отделения.


[Закрыть].

– В общем, так… – СБшник устало плюхнулся на стул и обратился ко мне, будто не замечая Камрада

– Я не знаю, почему твои командиры за тебя так ратуют, да и плевать мне, на самом деле. Но такого беспредела, который ты устроил и который покрывали твои командир отделения с командиром взвода, я не потерплю. Может, ты ещё и в «Весне» пойдёшь кровников искать? Там дохуя людей с трезубым паспортом, чтобы ты понимал. А посему… – он достал из стола какую-то папку, открыл её, выложил лист, всмотрелся в него и продолжил: – Двое суток ареста и сто тысяч штрафа для бойца и по пятьдесят тысяч штрафа для командира отделения и командира взвода. Взыскание командирам сниму, если откажетесь от своих ходатайств, и он отправится домой для дальнейшего разбирательства. Что скажете?

– Обойдёмся штрафами, – сказал Камрад.

– Есть двое суток ареста и штраф, – в тон взводному ответил я.

Особист еще несколько секунд посмотрел на нас и крикнул:

– Конвой!

В палатку тут же вошёл боец в лёгком маскхалате и с АПС в набедренной кобуре.

– Этого в контейнер! – сказал СБшник вошедшему конвоиру, указывая на меня. – Заполнить на него форму в канцелярии! Двое суток на воде!

– Есть! – коротко рявкнул конвойный и положил руку мне на плечо.

– Разрешите идти? – спросил особиста Камрад.

– Валите оба отсюда!

Глава 2
/Шум. В то же время/

Легко принимать свободу как должное, если никогда её не лишался.

© Дик Чейни

Рано утром, когда было ещё темно, мне приспичило поссать. Видимо, выпитый после моей смены на фишке чай просился наружу. Наручные часы показывали четыре часа утра. Быстро справившись с помощью «младшему брату», я решил постоять немного на улице и подышать свежим воздухом вместо спёртой вони берцев внутри дома. Ночь здесь отличается от той, которая у нас дома. Отличается всем. Звуками, запахами, даже звёздное небо кажется другим.

Мне вспомнились слова Камрада, когда я стоял на фишке сегодня. Он отправлял спать Лёху, моего зёму. Что ему грозило за то, что он прилюдно освежевал пойманного урода? Перевод в «пятисотые»? Несколько суток ареста? Или высылка домой? Последнее хуже всего. Да, он поступил неосмотрительно импульсивно и, в какой-то мере, я был к этому причастен, выявив в кучке уцелевших после нашей засады русскоговорящего наёмника. Да, мы тут тоже не помидоры подвязываем. Просто та груда фарша, которая осталась после приложенной руки и ножа моего друга, выбрала не ту сторону конфликта. Такие всегда были. И во время войны в Афгане, и в первой, и во второй Чиче[6]6
  Чича – Чеченская кампания.


[Закрыть], и здесь. В обратной ситуации на его месте мог оказаться и я, и Лёха. Всё просто.

«Ладно, нужно ложиться и постараться поспать ещё немного», – подумал я, посмотрев на Выдру, дежурящего на фишке и вглядывающегося в ПНВ[7]7
  ПНВ – прибор ночного видения.


[Закрыть].

Пробираясь по комнате к своей лежанке и стараясь не шуметь, я всё же споткнулся о чьи-то ноги. Но храп их обладателя, а это был срущий без меры последние несколько дней Мэни, даже не прервался.

Стоило мне укутаться в свой спальник, как послышались шаги. Кто-то без всякой осторожности тяжело ступал берцами и направлялся именно в мою сторону. Это был Выдра, спустившийся с фишки. Зайдя между моей и Лёхиной лежанкой, он стал толкать его в плечо:

– Эй, вставай. Давай, тебя Камрад во дворе ждёт, – хорошо, что хоть шёпотом, будил Выдра моего кореша.

– Угу… – буркнул Лёха и стал потягиваться. Зашуршав одеждой, он стал одеваться. Потянувшись за берцами, посмотрел в мою сторону и тихо спросил:

– Ты чего? Спи, давай.

– Нахуя вы на базу? – спросил я его. Ляпнул первое, что пришло в голову.

– Не знаю, братан. Приеду, расскажу.

Свернув свой спальник и не зашнуровав обувь, он тихо выбрался из комнаты, а я, перебив сон, мусолил свои мысли. Вскоре вернувшийся Лёха стал рыться в своём редаке, что-то оттуда доставая. Свернув какие-то шмотки в охапку, он повернулся ко мне и, указывая в полумраке на свои вещи, прошептал, протянув мне свои наручные часы и мобильный телефон:

– Присмотри за шмотьём, братан. Мой ствол с БК отдай утром Куску. Потом всё обговорим. Давай, я поехал.

– Давай, Лёха. Береги себя.

– Заебутся, – ответил он мне и вышел из комнаты.

Послышался звук приближающегося автомобиля. Через несколько минут этот же звук уже удалялся, увозя моего друга на «судилище».

– Подъём, джентльмены! Разминаем жопы и смываем остатки ночных поллюций с лиц соседей по койке! – противный голос Гремлина вырвал меня из сна. Замок часто был беспардонен по отношению к бойцам и в очередной раз благоухал быдловатостью во всей своей красе.

– А где Борзый? – поинтересовался Гремлин. – Ему на фишку заступать.

– Он уже заступил, – ответил замку из-за его спины Папай, – меня сменил только что.

– Вставайте уже, тюлени! – Гремлин понял, что доебаться к Борзому, одному из тех, кто молчаливо показывал ему своё презрение, не получилось. – Сегодня вам будет, чем заняться!

Неспешно одеваясь, все выходили во двор, где хозяйственный Кусок уже колдовал над газовой горелкой. Пятилитровый чайник уже закипал, все потянулись за своими кружками и упаковками с чаем и кофе.

– Привет! – поздоровался я со старшиной, подойдя к нему. – Помочь?

– Нет, спасибо, Шум. Мне взводный ночью сказал, что ты мне ствол Грешника отдать должен?

– Да, – ответил я, – давай после завтрака отдам?

– Хорошо, не вопрос, – старшина повернулся к газовой горелке.

Мне хотелось пробежаться, чтобы размять мышцы, на брусьях или на турнике повисеть. Но за неимением ни того, ни другого, и учитывая заминированную нашими же сапёрами прилегающую местность, мне оставалось только поотжиматься в упоре лёжа. Ополоснувшись технической водой и заварив чай в кружке, я стал рыться в своём редаке. Нужно было поесть, чтобы принять лекарство. Сегодня именно день его приема, а принимать цитостатики[8]8
  Цитостатики – группа противоопухолевых препаратов, которые нарушают процесс роста, развития и механизмы деления злокачественных клеток в организме.


[Закрыть] на голодный желудок нельзя. Их побочка выражается в дисбактериозе, которому тут и так все подвержены чаще или реже. Отдельный подсумок с моей вторичной аптечкой всегда болтался на ремне моих брюк, где бы я ни находился. В нём кроме цитостатиков, закупленных мной перед поездкой сюда, также находившись упаковки с амоксиклавом и имодиумом. Частые позывы «сгонять к белому камню» приходилось гасить своими силами и средствами.

К обеду с базы вернулся Камрад. Один. Войдя во двор, взводный собрал всех вокруг себя и сказал:

– Всем привет! Информация на сегодняшний день такая: Грешнику дали двое суток ареста, послезавтра он вернётся. Сегодня к нам прибудет третий взвод в полном составе для дальнейшего штурма, на который мы выступаем на днях. С нами в связке будет работать местная армия с парой своих танков. А поэтому: Кусок, задействовать весь взвод на выгрузку БК из УАЗа. Всем доукомплектовать свой БК и запастись гранатами. Гремлин, через два часа возьмёшь пару бойцов и идёшь с ними на край посёлка встречать колонну второго взвода. Есть вопросы? Нет. Разойтись, занимайтесь.

Попивая чай, я наблюдал, как разделившись по группкам, бойцы обсасывали между собой услышанное от Камрада. До меня доносились только обрывки фраз, но они и складывали общее впечатление:

– …видимо, там полная жопа, если столько вместе собирают…

– … садыки и сами сдохнут, и нас подставят…

– …этому придурку ещё повезло, что только двумя сутками ареста отделался…

Последнее услышанное ударило меня по ушам. Быстро вычислив сказавшего последнюю фразу, я крикнул, стараясь сдерживать раздражение:

– Мэни! Напомни мне, где ты вчера день провёл, пока мы в засаде сидели?!

– В смысле? – замямлил Мэни. – Так я же здесь был, с Куском. На фишке стоял, вас дожидались.

– А почему ты здесь остался, помнишь?

Все, кто был во дворе, замолчали и уставились на нас с Мэни, уже понимая, о чём идёт речь. Сам же Мэни молча пялился в свою миску, в которой он помешивал быстрорастворимую лапшу.

– Ты на очке сидел, – стараясь говорить как можно спокойнее, ответил я за него, – так вот сиди молча, жуй и помалкивай. Не тебе его осуждать, – меня просто переполняла злость. Ругаться не хотелось, да и не приветствовалось это между собой. Но этот «борец с поносом» меня реально выбесил.

Проведя остаток завтрака в относительной тишине, все пошли выгружать ящики с патронами и гранатами из УАЗа. Снаряжая свои магазины «пятёркой», я, сидя на крыльце, дожидался, пока Кусок вскроет ящики с гранатами.

– Шум, – Камрад подошёл ко мне сзади, выходя из дома, – набей магазины Грешника тоже. И гранаты уложи ему в разгруз.

– Не вопрос, сделаю, – ответил я взводному, оборачиваясь, – я хотел спросить…

– С ним всё будет нормально, не бери в голову, – ответил он мне, не дав до конца задать вопрос.

Часа через три, стоя на фишке, я заметил приближающуюся колонну из двух УАЗов, двух КамАЗов и одного УРАЛа.

– Камрад – Шуму! – вызвал я взводного по радиостанции.

– На связи! – через пару секунд ответил мне Камрад.

– У нас гости. Колонна идёт.

– Я принял, иду.

Спешившись, бойцы третьего взвода построившись у машин. К ним подошёл Камрад, поздоровался с несколькими за руку и, немного спустя, с группой из десяти человек направился обратно. Остальные стали расходиться к близстоящим домам и занимать их. Вошедшие громко приветствовали находящихся во дворе. Кто-то увидел знакомого, кто-то сразу подтянулся к печке в поисках кипятка или еды. Завелись обычные в таких случаях разговоры за «жили-были». Среди прибывших особо выделялся боец в мультикамовской форме с необычной причёской. Высоко выбритые виски и длинные волосы на темечке и затылке здесь не часто увидишь.