Текст книги "Сын Солнца (СИ)"

Автор книги: Алексей Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Вот первым таким станком – токарно-винторезным – я и собирался заняться. В принципе, он должен был стать шедевром станкостроения 16 века – до такого еще не додумались ни в одной стране мира. Хотя, конечно, это по меркам этого времени – для 20 века это был бы, что называется, полный отстой. Но ничего не поделаешь, выбора нет… Представлял он из себя, по сути, увеличенный в размерах и упрощенный вариант станка ТВШ-3, с которым доводилось сталкиваться на СТО у одного из друзей. Все детали для него были изготовлены еще до ухода на войну. И хоть практически все было изготовлено из бронзы, трудозатраты на это дело оказались огромны – достаточно вспомнить, сколько времени ушло на шлифовку песком на пусть и гладком, но хрупком, стекле направляющих. Или сколько провозились с нарезкой резьбы… Однако собрать я его тогда не успел – хоть и оставил мастерам подробную инструкцию по его сборке. Но сделаны запланированные работы были лишь частично. После чего мне прислали доклад о том, что дальше ничего не получается, на что я прислал в ответ приказ отложить все работы до моего возвращения. Ну нафиг, а то еще сломают что-нибудь… Для них же все это пока не более, чем неведомая хрень, которую непонятно как делать… И то, что для меня может быть очевидно, для них что-то принципиально новое, с чем никогда не приходилось иметь дело. Потому продолжить работы пришлось лишь сейчас. Надо сказать, что, отправляясь в Хатун Ирриру, я рассчитывал, что это дело будет завершено буквально за день, но на деле оказалось все не так просто. Так что пришлось некоторые детали – даже уже установленные, – что называется, дорабатывать напильником. На что ушло еще без малого три дня. Итоге, к работе станок был готов лишь к концу четвертого дня – и тогда же я проточил на нем первую пробную болванку. Не сказать, конечно, что я такой уж хороший токарь – весь мой опыт ограничивается тем, что у друга на СТО вытачивал на токарном станке ТВШ-3 некоторые простенькие детали, но у местных, увы, не было и такого. Так что в скором времени ‘Сыну Солнца’ предстояло на некоторое время также переквалифицироваться в токаря. Во всяком случае, пока не удастся более-менее подготовить кому-то себе на замену… Впрочем, местным не привыкать, что лично Сапа Инка учит делать те или иные работы – ведь он же ‘избранник предков’, кому те передали ‘потерянные знания’. Ну а раз так, то как еще я могу их передать своему народу?

Следующие несколько недель пришлось потратить на токарные работы. Вот уж никогда бы не подумал, что придется этим делом заниматься чуть ли не на постоянной основе, но, увы, никого другого на замену просто не было. Так что пришлось все самому. И первым делом заняться наладкой станка – проверять параллельность направляющих, соосность шпинделя и задней бабки, устранять биения и конусность. По сути, весь первый день на это и ушел. Тем не менее, в конечном счете удалось таки добиться пусть далеко не идеальной, но вполне неплохой для этого времени, точности и уже приступить непосредственно за дело. Первым делом проточив несколько бронзовых осей для направляющих – после чего при помощи штангенциркуля тщательно промерил их диаметр в разных местах. После чего приступил к нарезке ходового винта. Неприятным моментом в работе стало откровенно херовое качество резцов, который приходилось часто менять, отдавая затупившийся в заточку. Однако в конечном счете результат был достигнут – хотя я был абсолютно уверен, что на любом нормальном станке сделал бы это гораздо быстрее. Но, увы, нормальных станков сейчас во всем мире не сыскать. Однако постепенно ко всему приспосабливаешься… Так что уже через пару дней я достаточно спокойно мог работать на этом недоразумении, по какой-то ошибке названное ‘токарно-винторезным станком’. И спустя неделю у меня уже был комплект для сборки еще нескольких таких, а так же простейшего фрезерно-сверлильного станка.

После чего приступили к их сборке – все остальные детали были изготовлены еще до этого. И если токарные собирали практически без моего участия – все ж какой-никакой опыт уже был, то с фрезерным возиться пришлось лично. Но в конечном счете станок был собран. Вот только, в отличие от токарного, с которым я в прошлом хоть сколько-то имел дело, это для меня была практически ‘неведомая техника’. И хоть принцип работы был вполне понятен, но все равно придется сначала самому осваивать работу на нем. Так что следующие дни прошли между обучением работе на токарном станке будущих токарей и самостоятельном изучении работы на фрезерном станке. Для начала тренируясь на деревяшках, а же затем переходя к обработке металлов. В то же время металлурги получили задание по созданию более качественных резцов и фрез – впрочем, на быстрое получение желаемых результатов я не особо рассчитывал… Ни быстрорежущей стали, ни твердых сплавов, ни алмазов у меня пока не было. И хоть я и знал состав быстрорежущей стали – вот только где взять нужные для ее получения хром, ванадий, вольфрам и молибден?

За всем этим прошел месяц – по истечению которого, впрочем, появился еще один станок. Плоскошлифовальный. А мастера, более-менее освоив работу на станках, приступили к их мелкосерийному выпуску. Несмотря на достаточно несовершенную конструкцию, они были буквально в восторге от открывшихся возможности – ведь новое оборудование позволило как значительно ускорить изготовление многих деталей, так и повысить точность их обработки. В ближайшее время также планировалось создать и некоторое другое оборудование – в первую очередь прокатный стан и барабанно-волочильный станок. Пора налаживать крупномасштабное производство проката и проволоки…

А также пора задуматься и над созданием первого электрогенератора… А то пока единственный доступный источник электроэнергии – батареи. А электричество было бы весьма полезно…

Глава 19.

Испанцы двигались через горы, покрытые руинами доинковских

поселений народа уанка, и, наконец, увидели внизу поразительно

ровную долину Хауха, а между двумя островерхими горами в ее

северной части угнездился город инков. Они также увидели внизу

темные массы китонских солдат, которыми когда-то командовал их

пленник Чалкучима, а теперь их возглавлял Юкра-Уальпа. Но когда

они спустились в долину, перед ними открылась яркая картина

самоубийственного раскола, парализовавшего Перу. ‘Все местные

жители вышли на дорогу, чтобы посмотреть на христиан, и сильно

радовались их приходу, так как они думали, что для них это будет

означать спасение от рабства, в котором их держала эта чужая армия’.

А тем временем эта ‘чужая армия’ китонских инков готовилась оказать

сопротивление. Это была первая военная акция за семнадцать

месяцев со дня высадки испанцев на территории Перу и за два

месяца со дня их ухода из Кахамарки.*(78)

(Тауантинсуйу, Хатун Ирриру. Март 1530 года)

К середине марта положение дел с производствами стало налаживаться. Был получен первый прокат железа и цветных металлов, началось серийное производство проволоки – что, в конечном счете, значительно снизило трудоемкость их изготовления и привело к освобождению части рабочих рук. Кроме того, уже были подготовлены резервные специалисты по плавке и обработке металла, что давало возможность начать постройку нового завода – около одного из найденных геологами месторождений железа. Хоть оно и мелкое по меркам 21 века (других-то найти не могли – их всего три во всем Перу), но для этого времени хватит на несколько десятилетий. А металла стране надо, и как можно больше. Тем более, сейчас целесообразнее разрабатывать именно мелкие месторождения – в будущем-то особого толку от них не будет. Так не пропадать же добру? Так что в начале марта я вместе с одним из геологов, обследовавшим то месторождение, отправил туда специалистов, которым предстоит создать на том месте металлургическое производство.

Помимо этого, важным вопросом было обнаружение руд новых цветных металлов – в первую очередь, цинка и никеля. Тем более, что цинк-то инки использовали – судя по химическому анализу, в составе некоторых инкских бронз присутствовал и он. А раз так – надо его найти. Тем более, что руда ‘ложного серебра’ должна была быть вполне знакома – хотя на всякий случай я все же разъяснил, что такое сфалерит. Аналогично и с никелем, месторождение которого должно было располагаться где-то в окрестностях Вилькаса. И который тоже мог быть известен местным геологам – как ‘ложная медь’. Во всяком случае, так было в Европе. Ну а нет – придется поочередно перепроверять руду в различных медных месторождениях. В любом случае, я приказал тащить ко мне образцы самых разных горных пород – а тут уж по этой коллекции будем разбираться, что на что годится. Да и вообще следует собрать большую коллекцию, где будут собраны образцы самых разных минералов. Было б, правда, еще неплохо найти марганец, ванадий, вольфрам, хром, молибден – но пока я решил немного отложить этот вопрос. Увы, не все сразу… Хотя искать асфальтит, в котором содержится сульфид ванадия, в районе между Уачо и озером Хунин приказал уже сейчас…

И вот как закончил с этим – оказалось, что едва ли не впервые с момента попадания я оказался более-менее свободен от решения текущих вопросов. С самого момента опадания я практически непрерывно был чем-то занят – то поиск железной руды и создание металлургического завода, то разработка и запуск производства оружия, то война, то потом – создание станкостроения. Но теперь наконец-то основные проблемы были решены – на данный момент дальнейшая индустриализация становится практически неизбежной. Оценив возможности станков, инкские мастера уже сами будут искать, к какому еще делу можно их пристроить. Тем более, что за полезные рацпредложения, нашедшие применение, полагалась награда – большая или меньшая в зависимости от степени полезности. Так что на данный момент производство станков лишь наращивалось – а при заводе создавался своего рода ПТУ для обучения мастеров работе на них. Единственная проблема – на данный момент все станки имели привод исключительно от водяных колес, что сильно сужало географию их возможного применения. А, впрочем, водопадов в Андах полно, а плотин у инков и того больше – почти у каждого города есть орошаемые поля, воду для которых в большинстве случаев отводят именно при помощи них.

А мне же теперь оставалось в основном лишь вести уроки в ‘школе Солнца’ (куда недавно прошел второй набор), где я объяснял ученикам ‘Основы кечуа’ и начальный курс математики. Да уж, никогда прежде не мечтал быть учителем… Но коль стал прогрессором – придется. Ведь самое главное не в ряде созданных попаданцем технологий – этот рывок вперед будет быстро погашен при отсутствии дальнейшего развития. А в наличие систематических знаний, дающих представление о сути происходящих процессов – которые позволят в дальнейшем не застрять на месте, а продолжать развиваться быстрее окружающих и всегда быть впереди. Вообще, в отличие от школ моего времени, предметов на ‘начальном этапе’ было, как говорится, фиг да маленько. Из ‘предметов будущего’ были, в основном, лишь те самые ‘основы кечуа’ – нужно же было научить писать – и та самая математика. Остальные предметы были скорее традиционными. Чтение кипу основных (общедоступных) типов – заключавшееся скорее в заучивании условных кодов, обозначавших те или иные предметы или события. Предмет ‘Природа’, где изучали растительный и животный мир и окружающую природу в целом, представлял из себя своего рода компиляцию знаний местных народов об окружающем мире. Впрочем, кое что я все же вставил и от себя – так что несколько уроков проводил сам. Военное дело – теперь, впрочем, уже значительно измененное по сравнению с тем, что изучалось буквально два года назад, из-за появления нового оружия и основанной на его применении новой тактики. Своего рода ‘Теория управления’, где изучались основные принципы управления экономикой в ‘айлью всех айлью’, т.е. в стране – куда я тоже внес ряд новых идей, позаимствованных из опыта ‘первого в мире социалистического государства’. Ну и еще некоторые традиционные предметы – изучение мифов и основы религии, музыка, поэзия, ораторское искусство, ведение домашнего хозяйства… Но это было лишь пока – т.к. я планировал начать преподавание для первой группы преподавание биологии, физики и химии. Правда, пока еще не знал, когда это будет – сначала надо чтобы хоть в математике более-менее разобрались, без нее-то в физике никуда. Ну да через полгода, думаю, уже пора будет – а пока есть время доделать учебники…

Ну а поскольку времени у меня теперь стало гораздо больше – появилась возможность вообще подумать о будущем. И, в первую очередь, о том, что нужно делать в ближайшем будущем. В первую очередь, определиться о варианте взаимоотношения с Писарро. Как мне было известно из книг, при отправке в экспедицию у того еще не было однозначного намерения немедленно начинать завоевание – сначала он думал провести разведку и определиться с его перспективами. В том прошлом история сложилась для него крайне благополучна – на момент вторжения еще продолжалась гражданская война, в которой победили китонцы. Дезорганизация управления – у Атауальпы на тот момент даже не было назначено официального заместителя, и при попадании в плен заменить его и начать борьбу против захватчиков. Хотя, возможно, дело было и проще – он просто не желал иметь поблизости кого-то со схожими полномочиями, желая завязать всю систему управления исключительно на себя. Как знать… Помогла Писарро и ненависть южан к захватчикам – они помогали ему в борьбе с китонцами, считая своими освободителями, пришедшими восстановить законную власть. Теперь этого не будет – и если Писарро решит сразу же начать завоевание, ему придется иметь дело со всей мощью инкской армии. Вооруженной, причем, не топорами и палицами, а ружьями и пушками. Тут и лошади не помогут – слишком неравные силы.

Потому, скорее всего, никакого завоевания не будет. В таком случае каким следует ожидать его визит? Как мне известно, 27 декабря 1530 года – т.е. уже скоро – Писарро отправится из Панамы, но, не добравшись до инкских земель, высадится где-то на побережье Колумбии. После чего начнет пеший поход к инкским землям. Впервые он окажется на инкской территории где-то ближе к осени 1531 года, когда пройдет через Гуйякиль – формально подвластную инкам землю, где, однако, влияние их минимально. Где-то в начале 1532 года Писарро доберется до острова Пуна, а затем в марте-апреле того же года будет в Тамписе/Тумбесе. Там, видимо, и доведется вступать в контакт. Оглядевшись, он, скорее всего, примет решение не начинать немедленного вторжения – особенно когда увидит вооружение ‘Громотрубной армии’. Значит, что?

Скорее всего, заявит, что хочет торговать с Тауантинсуйу – вот мы вам, мол, всяких безделушек втридорога продадим – а вы нам золотишка. Увы, т.к. первая встреча с инками произошла при захвате в плен торговца, который научит испанцев кечуа, то про его существование они знают. А надо убедить, что нету у инков золота! Ну редкий металл, совсем мало его! А как же тогда со многочисленным ‘золотом’, про которое они слышали? Хи, про гальванику испанцы вряд ли знают! Вот и нужно будет еще одну новую технологию отработать и в ход пустить. А потом – помню из истории завоевания ацтеков, как там испанцы разграбили золото в доме, где они проживали – сделать так, чтобы кто-нибудь из испанцев спер такую вот ‘золотую’ штучку. Думаю, конкистадоры потом будут сильно удивлены! Ну а потом еще как-нибудь во время переговоров упомянуть про редкость золота – мол, приходится просто за дикие цены его у дикарей покупать! Да и мало его у них. Вот вам-то повезло как, завоевали золотую страну – эх, нам бы где такое местечко найти… Думаю, после этого привлекательность Тауантинсуйу в глазах испанцев сильно уменьшится.

Следующий важный момент – в 1534 году состоится вторжение Альворадо на север страны. Вот это-то будет очень удачно… В новом варианте истории ему доведется стать тем самым мальчиком для битья, на котором можно показать испанцам силу инкской армии. Следует разгромить его прямо вскоре после высадки – неподалеку от побережья. После чего отправить в Панаму послание с вопросом, следует ли считать это происшествие объявлением войны Тауантинсуйу. Да, корабли бы тоже неплохо было бы захватить… Пригодятся.

Третий важный момент – 1536 год, основание первой испанской колонии в Ла-Плате. С учетом того, что в перспективе следует брать под контроль всю Южную Америку – а в особенности расположенный неподалеку район Минас-Жерайс с его огромными запасами полезных ископаемых – эта колония в будущем может доставить немало неприятностей. Потому ее быть не должно. Следует превентивно основать свою. А как приплывут испанцы – ну что ж, им же хуже… Оттуда никого выпускать не стоит. Чем больше испанских экспедиций пропадет без вести в тех краях – тем лучше. Меньше желающих соваться и дальше будет. Пусть думают на ‘дикарей-людоедов гуарани’…

***

(Тауантинсуйу, уну Тальян, Тампис. Март 1530 года)

Чуя Маю не знал, зачем Сапа Инке понадобились эти большие деревянные лодки, но это было не его делом. Сапа Инка приказал построить их – значит, он должен это сделать. Думать же о том, зачем все это нужно – дело Великого Инки, жрецов и амаута. Вообще раньше ему доводилось строить лишь большие морские плоты, на которых торговцы отправлялись в далекие страны и раньше даже не задумывался над возможностью постройки таких лодок. Но как раз незадолго до начала войны с мятежниками его – как лучшего мастера по плотам – вызвали к Сыну Солнца, где тот сказал про необходимость постройки для дальних плаваний больших лодок.

– На плоте не уйдешь далеко от берега, – говорил тогда Сапа Инка, – На плоты не положить много груза и не посадить много людей. Если мы хотим достичь дальних стран и завоевать их – мы должны построить большие лодки со множеством парусов.

Чуя Маю тогда захотел было спросить, что а как же плаванье Тупака Инки Юпанки, но не решился. Но, видимо, Сын Солнца понял это так, потому что сказал:

– Есть вопросы?

– Но как же плаванье Великого Инки Тупака Юпанки? – боясь, как бы этот вопрос не сочли слишком большой наглостью, спросил мастер.

– А ты не думал, почему то плаванье было единственным? – внезапно с какой-то даже усмешкой спросил тогда Сапа Инка.

– Нет, – ответил Чуя Маю, – Мне то неведомо.

– А на самом деле все просто тут, – пояснил тогда Сапа Инка, – Он просто понял, что с одними плотами дальние плаванья не имеют смысла.

Затем ему дали макет лодки, которую он должен построить, – после чего началось обсуждение того, как ее делать. Сапа Инка и его амаута говорили про подбор подходящего для постройки дерева, про изготовление из него досок и их гибку, про их просушку и т.д. После чего сказали заниматься делом.

Первым делом ему пришлось самому отправляться в леса и объяснять работникам из местных племен, какие деревья нужно рубить. Что хорошо оказалось – Сапа Инка прислал им топоры из херрума, которые приходилось точить намного реже, чем применявшиеся прежде бронзовые – из-за чего работа была закончена намного быстрее, чем он думал.

Затем – это было уже во время войны – заготовленное дерево доставили в Тампис, где планировалось заняться постройкой кораблей. И тут уже мастера стали делать из них доски – сначала бревна при помощи присланных пил распиливали но доски, а затем при помощи топоров обтесывали. Одновременно же с этим строили и пропарочную камеру, куда должны были помещать доску перед сгибанием, и шаблоны, по которым их нужно было гнуть. А вот тут-то оказалось все не так просто. Если саму камеру сделали достаточно быстро – по сути, она представляла из себя лишь больших размеров ящик, в котором на специальные перекладины клалась доска, и большой котел, пар от которого подался в этот ящик, то вот с подбором режима работы все оказалось куда сложнее.

В первых экспериментах большая часть досок уходила в брак, трескаясь при изгибе. Как потом оказалось, главная проблема была во времени пропарки и том, что изгибать нужно буквально мгновенно после вынимания доски ящика. Подержал доску в камере слишком мало или слишком долго – трескается при изгибе. Не успел согнуть достаточно быстро – тот же результат. Кроме того, после снятия с шаблона доски частично распрямляются – причем, у разных экземпляров это проявляется в большей или меньшей степени. Так что часть заготовок впоследствии приходилось ‘догибать’ или, наоборот, частично распрямлять. Когда ж со всеми этими делами было закончено, все заготовки, а так же бревна, из которых впоследствии предстояло делать доски для обшивки, отправили на просушку.

И вот теперь наконец-то пришло время приступать непосредственно к строительству. Дерево в достаточной мере просохло, из Хатун Ирриру недавно прибыли последние детали для постройки – бронзовые болты, гвозди и медные листы для обшивки. И вот мастера, прежде занимавшиеся лишь строительством плотов, приступили к постройке большой лодки…

***

(Тауантинсуйу, Хатун Ирриру/уну Хауха, восточная граница. Февраль-июль 1530 года)

Анта Кучуна был сыном обычного плавильщика меди. Его отец, как до того многие поколения предков, работали в мастерских близ Куско, выплавляя из доставленной им руды медь. После чего передавали ее другим мастерам – сами они готовые изделия из нее не делали, на то были другие люди. Жили неплохо – инки снабжали всем необходимым, но просто хорошо делать работу Анта Кучуна считал недостаточным. Хотелось чем-то прославиться – получить каую-нибудь награду о чем потом можно будет хвалиться всю жизнь. Только как? Для него это было даже сложнее, чем для какого-нибудь крестьянина. Тот мог поучаствовать в войне, совершить подвиги – и тем прославиться. Однако для мастера это было практически невозможно. Да, он тоже должен был отслужить в армии – но то было лишь перестраховкой ‘на всякий случай’. На деле-то все прекрасно понимали, что если его и пошлют на войну – то лишь в самом крайнем случае и нужно лишь просить богов, чтобы такого никогда не случилось.

И вдруг такой случай! Сапа Инка стал набирать мастеров, кто станет выплавлять новый металл, который ныне известен всей Тауантинсуйу как ‘херрум’! И тогда Анта Кучуна понял, что это его шанс! Мало кто тогда хотел браться за новое дело, но он вызвался одним из первых и, как вскоре выяснилось, не прогадал.

В построенным Сыном Солнца новом городе, получившим название ‘город кузнецов’, он сначала в небольших печах с непроизносимым названием выплавлял из руды куски пористого металла, который затем проковывали и получали тот самый ‘херрум’, а затем, как была построенная большая ‘башенная печь’, начали выплавлять из руды жидкий металл – как до того делали с медью. И он стал одним из мастеров, следящим за плавко металла в печи. Тут, правда, пришлось выучиться многому новому. Самым худшим было то, что нужно четко следить за температурой – если печь слишком сильно остынет, металл застынет прямо внутри ‘башни’. При попытке же вывести ее в рабочее состояние кладка может расшататься и печь разрушится. Поэтому когда в то время, как Сапа Инка был на войне, внезапно произошел такой случай – старший мастер приказал не рисковать и останавливать печь. К счастью, к тому моменту была уже готова к задувке новая.

Однако возможности особо отличиться там не представилось. Да, он смог стать неплохим ‘плавильным мастером’, но особо сделать карьеру, как сказали бы в другой стране в другое время, не вышло – таких как он было достаточно много. Но судьба дала еще один случай отличиться…

Четыре месяца назад Сапа Инка по прибытию в Хатун Ирриру внезапно объявил о намерении построить еще одну ‘большую плавильную мастерскую’ по производству херрума – и начал набор людей, желающих отправиться на новое место для организации производства. Причем, если в прошлый раз многих отправили в Хатун Ирриру в приказном порядке, то сейчас набирали только добровольцев. Он тогда стал первым же ‘плавильным мастером’, вызвавшимся отправиться на новое место – за что практически тотчас был отмечен самым Сапа Инкой – тот заявил, что назначает его старшим мастером, в задаче которого стоит организация работы большой плавильной мастерской. И, надо сказать, отправиться на новое место пожелали лишь два плавильных мастера – остальные предпочли остаться на уже обжитом месте с налаженным производством. Так что остальные добровольцы были, в основном, из подсобных рабочих, которые должны были в течение месяца-двух пройти обучение на плавильного мастера и отправиться на новый завод. Впрочем, отправляли туда не только плавильных мастеров – было там и без них немало народу, но Анта Кучуна это не особо волновало. Главное – что именно его назначили начальником плавильного производства! Кроме того, Сапа Инка пообещал, что если все закончится успешно, то даст ему достойную награду…

Сразу после этого он был практически отстранен от участия в производстве – началось решение многочисленных организационных вопросов. Нужно было окончательно определиться с местом постройки завода – по этому поводу ему даже пришлось поучаствовать на проводившемся самим Сапа Инкой совете. В ходе него было рассмотрено десяток возможных мест постройки новых больших плавильных мастерских. Тогда Сапа Инка вместе с геологами долго обсуждали преимущества и недостатки тех или иных мест – но, в конечном счете, было решено строить мастерские к востоку от Хатун Хаухи недалеко от границы. Преимуществом того места было то, что практически в одном месте было собрано три важнейшие для выплавки херрума условия – наличие железной руды, большого количества леса для пережигания на уголь и протекающая поблизости небольшая речка, на которой будет не сложно построить плотину. Впрочем, такой вариант не очень понравился военным:

– Там же два перехода до границы! – говорил участвовавший в обсуждении десятитысячник, – А если набег дикарей?

Однако эти возражения были быстро отметены – на охране больших плавильных мастерских будет достаточно войск чтобы защитить их от набега дикарей, не отвлекая на то основные силы охраны войск охраны границы.

Впрочем, это было не единственной проблемой. Было еще и две других. Во-первых, место достаточно удалено от крупных дорог, что создавало определенные проблемы с вывозом готовой продукции. Поэтому предстояло сначала построить дорогу длиной почти в 20 км к месту постройки завода. Во-вторых, нужно было построить плотину – для чего уже в апреле, как закончится сезон дождей, туда должны были прислать по мите рабочих. Ведь уже к ноябрю плотина должна быть готова – чтобы заполнилась водой уже в следующий сезон. Но из отсутствия плотины в настоящее время вытекало и то, что в скором времени запустить производство было невозможно.

Когда же с определением места было закончено, началась непосредственно подготовка к отправке. Составлялись списки нужного оборудования и материалов, собирались готовые бригады мастеров, которые должны будут выполнять ту или иную работу – строители, плавильные мастера, литейщики, кузнецы и т.д. Строители для наработки опыта строители даже приняли участие в постройке небольшой доменной печи (такой, какую планировалось построить на новом месте) в Хатун Ирриру, плавильные мастера – под контролем штатной смены – поучаствовали в выплавке металла на действующей печи, не остались без работы и литейщики и кузнецы. Хотя, как понял Анта Кучуна, новые ‘большие плавильные мастерские’ создавались пока лишь для производства большого количества достаточно простых изделий. Все высокотехнологическое производство вроде оружия или станко пока оставались лишь в Хатун Ирриру. Ну и ладно… Не его это дело…

И вот они на месте… Работы, как выяснилось, тут уже кипели вовсю – множество людей строили плотину на небольшой местной речке, которую – как только узнали об отсутствие у нее названия – назвали Железной. Кроме того, на расчищенной от леса поляне уже стояло несколько по обычаям местных лесных племен сплетенных из веток домиков. Кроме того, уже начались заготовка железной руды – которую пока попросту сваливали в кучи – и дров, пережигать которое было пока негде – чугунные детали для угольной печи еще не доставили. Как, впрочем, и многого другого – провести караваны лам в эти места пока было невозможно, и все доставлялось исключительно по реке или труднопроходимым лесным тропам.

Впрочем, едва обосновавшись на новом месте Анта Кучуна принялся за дело. В первую очередь, съездил на место добычи руды – оказалось, что оно расположено буквально на берегу той же самой речки Железной – только несколько ниже по течению. И место там было неудобным для постройки плотины – из-за чего, собственно говоря, ее решили строить на 10 километров выше по течению. Тут тоже уже вовсю кипела работа – уже стояли дома-плетенки для временных работников, которые копали руду, а затем другие на лодках доставляли вверх по течению, где должны были построить печи. Вернувшись на место будущих больших плавильных мастерских, он, вместе с местными проводниками изучив местность, постарался определить оптимальное место для постройки печи предварительного обжига руды и непосредственно плавильной печи с конвертерами. Затем, исходя из расположения плотины, определил место постройки мастерских. Теперь оставалось дождаться доставки нужных материалов и можно будет приступать к строительству ‘больших плавильных мастерских’…

Впрочем, запустить их получится все равно еще не скоро – лишь когда в следующий сезон дождей наполнится водохранилище и заработает водоструйный воздушный насос, – а руда уже есть, а в скором времени появится и уголь, то чтобы не сидеть без дела Анта Кучуна решил пока построить несколько печей-‘штукофенов’, которые использовались и в Хатун Ирриру до задувки первой ‘башенной печи’…

***

(Тауантинсуйу, недалеко от современной Лимы. Июнь 1530 года).

На подготовку к отправке остатков китонской армии в Центральную Америку ушло несколько месяцев. Все это время Кискис пытался понять, что же Уаскару от него надо. С одной стороны, от него особо ничего вроде и не скрывали – давали информацию по положению дел в тех местах, разрешали спрашивать ее у бывших в землях майя послов.

Тем временем, набрав из остатков его разбитой армии тысячу добровольцев, солдаты ‘Громотрубной армии’ учили их пользованию ‘ручными громовыми трубами’. Кискис явно видел, что громовые трубы его армии дали не такими, как были в армии Атока – да, собственно говоря, те и не пытались скрыть своего презрения к выданным его будущей армии поделкам – однако, ничего поделать не мог. На его вопрос о том, почему оружие у них не такое, как у солдат Уаскара, Титу Атаучи лишь ответил, что дескать не твое дело – радуйся, что хоть такое дали. Поняв, что ничего другого все равно не добьется, Кискис решил отвлечься от этого вопроса и вместе с другими военачальниками начать изучать тактику применения громовых труб – и то, как нужно при помощи них противостоять оружию белокожих чужаков.