Текст книги "Как надо работать (сборник)"

Автор книги: Алексей Гастев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 39 страниц)

Раз мы заговорили о заводе, то здесь есть такой прекрасный институт, как «установщики» (или «наладчики» и «настройщики»), о которых нет никакой литературы, но которые являются прекрасными монтерами станков. Они – именно те культурные техники, которые создают заводскую организацию. Именно благодаря им удалось такие заводы, как Путиловский и др., которые в мирное время имели какую-нибудь 10 000-ую нагрузку, развернуть в военное время до 50 000 человек. Установщик может своим монтажом приобщать к производству огромные неквалифицированные массы, которые благодаря растяпистой обывательщине ничего еще не знают. Главные инженеры заводов, на которых лежит функция смелого развертывания производства, точная манометрическая слежка за этим производством, затем – главный механик, привыкший сторожить станки и инсталляции, – это все те, кто создает нужную нам культурную установку. Электромонтеры по телеграфным и телефонным проводкам, привыкшие обследовать огромные пространства и быстро покрывать их проводами и изоляциями, дежурные на электрической станции, неотступно следящие за распределительной доской, – это прекрасные наблюдатели и стражи современной развертывающейся культуры. Начальники крупных узловых железнодорожных станций, готовые в любую минуту принять и отправить нагруженные поезда, ориентироваться в беспорядочно сложенных путях, создавать и проводить сложный железнодорожный график. Вот где нужно учиться абсциссам и ординатам. Строитель электрической станции, жел. – дор. путей, путейский подрядчик – это все люди, дающие пример хозяйственной изворотливости, искусства управлять людьми и развертывать производство. Мастера по массовым сборкам, десятники по перекладке путей, по перевозке крупных механизмов и разгрузке. Вот настоящие монтеры, у которых мы должны учиться. Руководители разведочных и научных экспедиций – у них мы должны учиться тому, как развертывать культуру в целине, как суметь построить на самом диком, необитаемом месте в несколько недель рабочий городок, завод или станцию. Бесчисленное множество различных оперативных работников, агентов на складах, в конторах, в банках, в справочных конторах и, наконец, громадные толпы старших приказчиков, которые прекрасно монтируют товар в небольших помещениях, – вот где надо учиться организации, точной укладке, прекрасной обработке. Наконец, способность быстро менять свою психо-моторную установку мы найдем у авиатора и шофера, ежесекундно перебрасывающихся от одной установки к другой: от руля к тормозу, от перемены скоростей к подаче газа, от плавного движения к тревоге. Вот где настоящая, живая, а не мертвая психология. Врач-хирург, у которого за диагнозом следует нож или ланцет, врач-ортопед, действительно монтирующий человека и приобщающий его к движению. Вот шеренга тех волевых культурных установщиков, у которых мы должны учиться и брать синтез той культуры, которая нужна нам.

Мы едва ли можем перечислить весь этот огромный раскиданный мир острых наблюдателей, точной изобразительности, выработанных режимников, портативных монтеров, организаторов, изворотливых людей, социальных установщиков. Мы выдвигаем эту шеренгу, как иллюстрацию, и хотим сказать, что, очевидно, надо будет культурное воспитание сделать более оперативным, более жизненным, а не таким идеологическим и стилизованно трудовым, как его дает современная школа.

В МАШИНЕ-ОРУДИИ ВСЕ РАССЧИТАНО И ПОДОГНАНО. БУДЕМ ТАКЖЕ РАССЧИТЫВАТЬ И ЖИВУЮ МАШИНУ – ЧЕЛОВЕКА

§ 9. Рутина школы

Несмотря на то что современная школа предрешает целый ряд очень будничных идеологических воздействий, она, конечно, не справится с тем напором реальной культуры, которая шумит около нее. Она лишена и будет долго еще лишена органической связи с хозяйственной культурой, которая одна только может ее воскресить. Сколько бы лет усиленно мы ни работали, мы, очевидно, добьемся только формального соприкосновения населения со школой. Население будет смотреть на эту школу, как на повинность, а не как на хозяйственно-инициативную мастерскую. Все современные школьные реформы в виде введения в нее трудовых процессов, лабораторных методов преподавания, связи с сельским хозяйством, несомненно, будут оранжерейными до тех пор, пока в школу не будет введено серьезное настроение той шеренги, которая указана выше, – до тех пор школа будет беспомощна и кроме той рутинной грамотности, которую давала и прошлая школа, она дать ничего не может. Современные педагоги могут расхохотаться, если предложить им искать лучших психологов у сыщиков, лучших монтеров у саперов и пожарных, лучших организаторов – среди начальников железнодорожных узловых станций, учителей воли – среди врачей-хирургов и тренеров, распорядителей – среди мастеров и подручных. Несмотря на то, что мы живем в чрезвычайно «трудовое» время, все эти указания о школе могут быть сочтены за сплошное чудачество. – Не только у нас в России учителя получают жалкие гроши, но даже в культурных странах Запада, как, например, Франции, сельский учитель должен делать приработок в виде сапожного ремесла. В современную школу, в силу экономических условий и в силу той поразительной скуки, которая царит в этой школе, могут идти только особенно бесталанные элементы, которым деваться больше некуда. Мы не говорим, конечно, об отдельных лицах. Среди учителей и профессоров могут быть прекрасные, талантливые и гениальные люди. Но это, конечно, исключительные герои, сидящие в одиночных камерах той тюрьмы, которая называется школой. В массе же учителя, несомненно, это все то, что осталось неприбранным в нашем инициативно-хозяйственном строе. Всякий, кто потерпел неудачу в жизненной борьбе, кто не успел пробить пласты жизни тонкой наблюдательностью, ясной изобразительностью, упорядоченной волей, режимом, настоящим, а не оранжерейным политехнизмом, прекрасной организацией, дьявольской изобретательностью, социальной установкой, всякий, кто потерпел поражение в этой области, будет устремляться в такие жизненные углы, какими является наша школа.

Очевидно, что она должна быть перестроена, чтобы действительно не быть только копией с того передового, что имеется сейчас в Западной Европе.

§ 10. Народное движение

Чем дальше будет развиваться хозяйственно-инициативная энергия в нашей стране, тем больше будет казаться неприспособленной к хозяйственным задачам наша школа. И здесь нам может помочь не гениальный замысел верховного руководителя и настойчивые просьбы о кредитах. Рано или поздно, – уже теперь – возникает особая линия социального движения, которое все будет построено на упражняемости. Уже такое движение, как юные пионеры, является реакцией против затхлого школьничества. Уже фабзавучи, несмотря на их огромные недостатки, являются все-таки реакцией против школ первой ступени, являющихся осколком старых гимназий, только с новой трудовой фразеологией.

Различного рода клубы, спортсменские кружки, лиги и пр., они лишь свидетельствуют, что школа не приспособлена к тому, чтобы выковывать экономию, качество, за которое они бьются. Очевидно, в школе отдается только дань какой-то официальной условности. Нужно поднять движение за хозяйственную инициативность. Нужно поднять борьбу, в которой воспитывались бы как раз те социальные элементы, о которых мы упоминали выше. Необходима организация особых обществ, в которых бы объединились хозяйственно-инициативные элементы. Только на базе их хозяйственно-инициативного объединения возникает новая, действенная, нужная нам культура. И, конечно, сухой официальный доклад о каких-либо победах по развертыванию нижегородской ярмарки, о неимоверных трудностях, которые пришлось пережить экспедиции на Шпицбергене, рассказ капитана рискованного рейса через Карское море, сделают гораздо больше, чем самая страшная книга Майн-Рида и, конечно, гораздо больше, чем современные педагогические методы в наших школах. Они будут вызывать огромное количество подражателей, они будут звать к непрерывным хозяйственным победам, а школа, под влиянием всего этого, должна постепенно перерождаться, и воспитать в себе все то организационно волевое, что есть в этой хозяйственной организации.

§ 11. К молодежи

Молодежь в настоящее время носится с особыми лозунгами. Эти лозунги ясны для нее лишь формально. Различного рода НОТ, время, быстрота, семья и т. д. Это может оказаться самым бездушным занятием, ибо нельзя чисто идеологическим путем создать организационное движение. Оно должно быть проведено, во-первых, на базе серьезных упражнений и совершенно реальных, доступных всем и каждому в нашей демократической стране. Во-вторых, оно должно быть связано с той культурно-хозяйственной работой, которая ведется нашим государством. Поэтому молодежи необходимо объединиться в параллель с хозяйственными объединениями, в такие корпорации, которые поставили бы упражнения, стремясь к определенной хозяйственной победе, рискованному хозяйственному маневру, труднейшей организационной задаче.

Наряду с отвлеченной литературой по организации производства нужно теперь поставить перед некоторыми страницами нашей живой истории, нужно показать, как в свое время какой-нибудь Иоанн IV-й имел своего Строганова, прокладывавшего колонизационные пути в Сибирь. Нужно вспомнить Ермака, прокладывавшего пути в неизведанные дебри.

Петр I-й, Екатерина II-я, … Потемкины, Демидовы и др. должны быть поставлены перед нами как пример колонизаторов. Надо перетряхнуть всю историю. Вспомнить, что еще при Екатерине II-й был начат грандиозный канал сибирских рек, до сих пор еще не оконченный. Надо обратить внимание на те призывные попытки, кончившиеся победой – по созданию сибирского пути, а вместе с тем вспомнить те огромные кадры различных голландцев, немцев, французов, болгар, греков, которые вместе с нашими мастерами занимались колонизацией гиблых мест. Надо привлечь сюда же наших великих самоучек, которые ухитрялись одновременно с западноевропейцами изобретать лучшие паровые машины, давать прекрасные технические системы. Надо всюду напоминать, что наша каторга, ссылка, наши золотоискатели – это все была огромная цепь колонизаторов, которые творили Сибирь, которые несли культуру на север России и в далекий Туркестан.

Может быть тут нужен будет и известный патриотизм, который указал бы на Сибирский путь, проложенный через непроходимую тайгу упорными людьми, которые приобщили к культурной жизни страну, по ширине своей равную Америке! Надо рассказать, как у нас на севере, рядом с самым диким медведем великолепно уживаются пароходы последнего американского типа.

Словом, у нас должна начаться своего рода революционно-хозяйственная романтика, ведущая на подвиг, ведущая к победе.

§ 12. Тренировка

Рабочая и учащаяся молодежь должна овладеть каталогом культурной установки, она должна взять его с собою.

Взять с собою можно только упорным упражнением, тренировкой.

Тренировка по трем линиям: режим, труд, организация.

Режимная установка (быт) ближе и доступнее для каждого. Запись (учет) расходуемого времени, запись расходуемых средств сразу даст рамку и приучит к планировке. Утренняя гимнастика даст установку на день, как бывало у верующих молитва. При упорстве в этих простых вещах, как автомат, придет пищевой, дыхательный и трудовой режим.

Трудовая установка рабочей молодежи дается заводом, Учащаяся и прочая молодежь ее может взять сейчас же, если составит учебные дружины. Пара инструмента и знающий человек всегда найдутся в современной трудовой среде.

Организационная установка уже получится от первых двух. Но она будет нуждаться в жизненном огне.

Огонь испытаний, жизненной тренировки поставим как право на признание, право на жизнь.

Культурную установку надо поставить под обстрел врага; тогда живо все подберутся, тогда начнется самый верный счет часам и минутам.

Наш враг – отсталость, нищета, дорогое неумелое производство.

Наши города призваны быть проводниками культуры. Но они еще все ротозействуют. Они не могут еще дать дешевого товара для деревни и завертеть ее на колесах культуры.

Ров между городом и деревней еще зияет. Сноровкой, организацией и волей надо взять деревню. Не обличать ее, а идти, брать, достигать.

Идемте в деревню как революционные колонизаторы.

Идти в деревню – это не значит, что обязательно пробиваться туда, на самую землю. Можно и в городе работать для деревни. Но только

в особом роде.

Идите в мастерскую, на завод. Берите там самую простую работу, самую несложную операцию. И наладьте хорошенько в ней инструмент, приспособления, быструю подачу материала и добейтесь ускорения в работе. Подсчитайте ваше достижение, закрепляйте его и распространяйте уже на широкой базе.

Но надо и буквально идти в деревню.

Этот поход уже есть, он объявлен.

Но идти туда надо с вооружением. Вооружение намечено программой. Но что особенно ждет от нас деревня, это монтерской работы.

Деревня, почти вся – сплошная нетронутая целина. Горячая работа летом и застой зимой не располагают деревню к лихорадочным поискам культуры и техники. Но если туда придет городской сноровистый человек, деревня на него набрасывается.

Зоркий глаз, сметливость, трудовой навык и организационная сноровка в деревне могут делать чудеса.

Устройство кузницы, наладка починки инвентаря, правка орудий и инструментов, железная скрепа в деревянном оборудовании, распланировка огорода и тысячи мелких, но показательных дел – вот программа монтажа. Еще доказательнее и поучительнее для крестьянина будут работы по насадке культуры в целине, на пустых, брошенных или отбившихся от рук местах.

Здесь можно будет выдавать за метод каждую ловко построенную печь, шкаф, давку, рассчитанную полку огорода, поливку. А если можно рискнуть использовать речку для плотины и турбинки, то это будет лучший рассадник культуры.

§ 13. Тактика

Летние путешествия учащейся и рабочей молодежи надо сделать разведками в деревне. А после разведки сплоченная небольшая группа в городе вооружается небольшим, но ценным культурно-техническим оборудованием и едет, скажем, на другое лето опять в деревню, но уже как колонизаторы.

Установщики культуры так и должны знать, что у них два пояса времени: один – подготовка в городе, другой – осуществление дела в деревне.

Нет ничего более захватывающего для молодости, как эта городская подготовка для похода: юноша прививает себе старательно, день за днем, режим, он упражняется в организационной сноровке хотя бы в пределах своей комнаты, урока, казармы, учреждения, заводской операции, он практически усваивает азбуку трудовых умений и монтажа, а попутно он вооружается портативной литературой в виде справочников.

Это вся подготовка для испытания, для огня, для боя с темнотой и отсталостью.

Так и знай:

Труд – твоя сила.

Организация – твоя сноровка.

Режим – твоя воля.

Это вот и есть настоящая культурная установка.

А все вместе = культурная революция.

Теперь, после этой усиленной самотренировки наш агент культуры уже отправится в деревню.

Самая лучшая проверка работников в культурной установке – будет культурно-установочный маневр.

После известного тренировочного вооружения нужно выводить молодежь на воздух, надо ставить ее перед лицом жизненных догадок, которые знает реальная жизнь. Прочитавших книжки по НОТ нужно ставить перед совершенно реальным крестьянским лаптем. Психолога-лаборанта надо ставить лицом к лицу для совершения определенных действий – перед каким-нибудь обновлением икон. Юношу, много наслышавшегося о различных чудесных машинах, нужно ставить в упор в условия промерзшей на несколько аршин тайги. Этот культурно-установочный подход будет настоящей жизненной подготовкой, ценность которой познается только в хозяйственно-инициативном подвиге.

Итак, – в деревню!

В деревню идем не с пустыми руками, не со старой истрепанной газетой, которую так ценят в деревне… для «цыгарок».

Идем туда с багажом.

Багаж небольшой, но ловкий, удобный и дороже всякого золота. Багаж состоит из самых настоящих инструментов, приспособлений, чертежей, справочников, популярных книжек.

Если при разведке было недоумение, если деревня тогда ошарашила своей неизбывной косностью, то теперь в деревню мы едем уверенно: площадь работы очерчена, ясна, выдержка приобретена, уменье и методика есть.

Наступает испытание, настоящее боевое крещение.

Сразу на первых же шагах потребуется огромный такт (не снахрапа, не сналета), дисциплина и находчивость, а главное, упорство и ровная уверенность.

Деревня не простит фразы, нахальства или назойливости, деревня оценит хотя бы хорошо приготовленные деревянные гвозди. И лучше в деревню прийти хоть незатейливым, но спецом дела, небольшого, но необходимого. После этого деревня поймет, что нужна и школа, и агроном, и хорошие дороги.

Итак, прочно сколоченные, хорошо подготовленные экспедиции в деревню должны стать оселком организации.

Мы должны идти туда не как голые просветители, проповедники, начетчики. Мы должны идти как мастера, монтеры, организаторы.

Всякая победа, хотя бы маленькая, должна быть взята на учет. Этот учет не должен быть безответственно-литературным, а обязательно вещевым и документальным.

Орудие, которым ты победил, приспособление, которым ты создал эффект, план, который принят и проведен, документальное признание, книга или рукопись, как инструкция, созданная в огне победоносного опыта, должны быть даны на выставку как в городе, так и в деревне. В городе это – зараза для новых агентов, нерешительных и робких, в деревне – зараза для неверящих.

Эти выставки, а вместе с ними удача экспедиций – должны считаться самой лучшей формой личного и коллективного конкурса.

Выставки и конкурсы открыты для всех, туда побредут изобретатели, ломовики-организаторы, самородки и все те, кто хочет участвовать в этой боевой осаде деревни.

§ 14. Организация

Товарищи, хорошо знающие друг друга по производственной, партийной, профессиональной, кооперативной, советской, учебной, военной работе, дают зарок объединения. Не надо больших групп. Лучше, если они сначала будут небольшие (пятерки, десятки), но спаянные дисциплиной и дружбой колонны. Их задача – суровая подготовка и упражнение. Эта группа образовывает станцию культурной установки («у-станция») с выборным начальником станции.

Начальник ведает общей организационной постановкой дела, он – верховный постановщик режима, тренировки и мобилизации сил, он же и организатор похода. Кроме начальника должен быть дежурный станции, выдвигаемый общим собранием и утверждаемый начальником. Дежурный – это тот товарищ, который осуществляет общий учет работы группы, он же текущий консультант по различным вопросам станции и жизни, по будничной монтажной подготовке, инструменту, пособиям и книгам.

Работа станции выражается главным образом в тренировке.

Как указано выше, тренировка идет по трем линиям: режим, труд, организация.

Главным выражением режима будет карточка времени, потом поставленная на ее основе планировка времени, питание, чистота, гимнастика, спорт.

Трудовые приемы на элементарное, но хорошо выполненное слесарство, столярство, станочную элементарную сноровку и монтаж, ставятся регулярно – со сдачей пробы.

Организационная сноровка со всеми разновидностями: обследованием (фотография рабочего дня, съемка, планирование), точным изложением и чертежом, проектированием и «выходом из положения», – приобретается на особых упражнениях, которые организует группа по обследованию и частичному улучшению мастерских, цехов, отдельных клеток организации (без крикливых обличений, скромно, не мешая работе). В организационную сноровку войдет и работа по приобретению монтерского багажа, средства на который получаются от собственного, хотя бы скудного заработка.

Все участники станции – это молодые монтеры.

Практика тренировки скоро, очень скоро обнаружит характеры.

Начальник при помощи дежурного по стации, постепенно накапливая наблюдения над молодыми монтерами, может установить, кто куда больше склонен.

Один будет прекрасный, образцовый человек режима.

Другой по преимуществу выявит конструктивные способности, трудовую сноровку, это будет человек монтажа.

Третий же окажется особо ориентирующимся в пространстве и времени, прекрасный планировщик и обследователь. Это, стало быть, человек организации.

Так и выявится компоновка группы, которую, может быть, придется переформировывать.

Организатор – это тот, кому в будущей экспедиции будет принадлежать первое слово в ориентировке, обследовании и плане. Лучше всего было бы, если бы организатор совпал с начальником станции. Режимник это – в будущей экспедиции надежный человек самого места работы, ее порядка, учета, снабжения; хорошо, если бы он совпал с дежурным. А монтер, в полнейшем смысле этого слова, это – тот, которому придется уже развертывать работу, это – строитель.

Станция, кроме практической, режимной, трудовой и организационной работы, ведет и теоретическую подготовку, жадно всасывая все, что есть по намеченным выше трем линиям. На дело мобилизации таких сведений, книг, людей со специальной подготовкой (на помощь) выделяется секретарь.

Вот в общих чертах скелет организации. В основу комплектования и выборности кладется стаж, самый реальный: сдача пробы, выполнение работы, аккуратное выполнение режима, а в будущем – удачно проведенная работа по экспедиции.

Наши традиции выковывались всей нашей историей, историей нашей революции.

Тюрьма, каторга, ссылка нас приучили к уменью обходиться с самым небольшим количеством средств и быть сравнительно опрятными и закаленными. Война и революция дали второй и уже массовый закал нашему активному человеческому материалу.

Ссыльные дебри сталкивали нас лицом к лицу с абсолютным безлюдьем, с полярным кругом, с ужасающей нищетой, но не одна сотня людей явилась прекрасными культурными установщиками гиблых мест.

Вспомним наряду с этим смельчаков – переселенцев, уезжавших из голодной России нищими и явившихся прекрасными колонизаторами Волги, Урала, Сибири и Севера.

На наших глазах вырастают шеренги революционных хозяйственных воротил. Они лично или дружным коллективом двигают большие дела. Грядущие годы смотрят на нас с вызовом.

На изготовку!

К победе!