Текст книги "Как надо работать (сборник)"

Автор книги: Алексей Гастев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц)

Как надо работать[7]7
  «Как надо работать» Изд. 3-е, Дополненное и переработанное, М., изд-во ВЦСПС, 1927


[Закрыть]

Мы проводим на работе лучшую часть своей жизни.

Нужно же научиться так работать, чтобы работа была легка и чтобы она была постоянной жизненной школой.

Предисловие к I изданию

Правила «Как надо работать» впервые мною были оглашены на конференции по научной организации труда в феврале 1921 г.

Они были напечатаны в «Известиях», перепечатаны во всех рабочих газетах как столичных, так и провинциальных, наконец, они были перепечатаны в журналах по научной организации труда.

В газете «Труд» я напечатал популярные комментарии к каждому пункту.

В настоящей книжке я перепечатываю как правила, так и комментарии без изменений. Присоединяю лишь две маленьких статьи – «План верстака» и «Как надо изобретать».

А. ГАСТЕВ

ЦИТ

Педагогическая лаборатория.

Москва, январь 1922 г.

Предисловие ко II изданию

Первое издание моей книжки «Как надо работать», выпущенное Центральным Институтом Труда, разошлось. Но прежде чем пустить книжку во II издание, автор решил сделать дополнения. Во-первых, введено больше конкретных пояснений в самую главу «Как надо работать», во-вторых, издание рассчитано так, чтобы вводя читателя в самые простые вопросы обыденной работы, постепенно связывать эту практику с наиболее сложными проблемами организации труда.

Введение в так называемую Научную Организацию Труда (НОТ) сделано с расчетом постепенного напряжения читателя. Читатель, пожелавший остановиться на определенной стадии, может ограничить себя определенной частью содержания в расчете закрепить сведения опытным путем.

А. ГАСТЕВ

Январь 1924 г.

ЦИТ. Москва.

Предисловие к III изданию

Второе издание книжки «Как надо работать» давно разошлось. Автор задерживал издание потому, что хотел сделать организационное дополнение, отражавшее организационную методику ЦИТа. А это можно было сделать лишь после работ автора над этой методикой.

Жизнь сделала проверку идеи «Как надо работать», как и всем идеям ЦИТа. Эти идеи не только оказались нужны рабочему классу: они считаются теперь азбукой работы. Мало того, эти идеи есть начало воспитания рабочего, который хочет сдать экзамен на мужественное ответственное руководство как своей работой, так и чужой.

Идея тренировки вначале выставляется нами как метод воспитания рабочего юношества, теперь отстаивается нами как метод перевоспитания всего рабочего класса для нового точного, быстрого и творческого производства.

АВТОР.

НЕ ЗАБУДЬТЕ: ПЕРВЫЙ ШАГ ВАШ ПРИ РЕОРГАНИЗАЦИИ ПРЕДПРИЯТИЙ И УЧРЕЖДЕНИЙ – НАВЕСТИ ЧИСТОТУ

Наша дорога – ЦИТ

На 9-й год революции полезно оглянуться на ту дорогу, которая привела нас к единому лозунгу – организация.

1917 год

Еще в 1917 году, при правительстве Керенского, когда союзы огромной организованной массой взялись за отстаивание своих экономических требований, они натолкнулись на организационно-производственную проблему.

В Петрограде, в довольно скромном помещении на Фонтанке, Центральный Комитет металлистов выработал первую схему тарифов.

Шаг за шагом, мучительной дорогой, мучительным опытом, он пришел к убеждению, что нужно, кроме формулировки требований, разработать организационный скелет производства. Уже тогда некоторыми работниками союза были строго сформулированы принципиальные вопросы постановки производства.

И теоретически можно было даже предположить, что, не случись так скоро Октябрьской революции, союзы, кроме чисто экономических требований, должны были бы предъявить организационные требования предпринимателям. Но Октябрьская революция только ускорила этот процесс организационной установки.

1918 год

Уже в 1918 году ясно стало наблюдаться сближение Центрального Комитета металлистов с частью инженеров, которые и в прежнее время занимались организацией труда и производства. Однако огромная часть инженерства совершенно чужда была этим лозунгам. Мы объясняем это в значительной степени тем, что у нас в России было очень мало настоящего, делового, цехового инженерства, которое безбоязненно могло бы подойти к станку, к верстаку и инструктировать самый рабочий процесс и будничную организацию завода. Вот почему за все эти годы организационный голос инженерства не был слышен вплоть до самых последних дней.

Центральный Комитет металлистов решил сделать свои организационные лозунги лозунгами всего профессионального движения. И это сравнительно скоро удалось. Те лозунги, которые выставил ЦК металлистов, скоро уже были выставлены как лозунги Всероссийского Центрального Совета Профессиональных Союзов.

Далее предстояла работа введения в эту атмосферу хозяйственных и политических организаций.

Здесь уместно будет напомнить, что человеком, который наиболее решительно и смело высказался за лозунги организации труда и производства, был

Владимир Ильич Ленин. Еще в 1918 году, на совещании Совнаркома с представителями ВЦСПС и ЦК металлистов, Ленин в своей реплике на позицию ЦК металлистов сформулировал совершенно определенные требования. Для значительной части работников, как профессиональных, так и партийных, такая позиция, высказанная, по обыкновению, с недопускающей кривотолков резкостью, была неожиданной. Во всяком случае, с тех пор идея организации труда и производства становится уже живой общественно-политической идеей. Однако было ясно, что без создания особых учреждений, которые занимались бы не только агитацией, но и самой выработкой методики организации, обойтись нельзя.

1919 год

Любопытно, что в 1919 году дальнейшая работа по углублению тарифов все более и более сталкивалась с проблемами организации труда. Если в 17–18 годах эта проблема выступала как часть организационно-производственной, то в 19-м году в тарифной работе стала чувствоваться тенденция определенного профессионального подбора. Составлялись особые квалификационные характеристики, в которых шаг за шагом отмечались не только чисто технические требования, но и биологические – психология и физиология, может быть не так точно сформулированные.

1920 год

В 20-м году известным отзвуком этих идей явился лозунг, выработанный в свое время союзными работниками, – лозунг производственной пропаганды.

Этот лозунг был подхвачен массами партийных и профессиональных товарищей и даже воплощен в определенные организационные формы.

Однако этот опыт производственной агитации лишний раз доказал, что одной агитации мало, что требуется выработка совершенно конкретной методики, которая бы соединила общие идеи научной организации труда с конкретной российской обстановкой.

Кампания производственной пропаганды очень скоро кончилась. К сожалению, она еще и до сих пор дает известные легкомысленные рецидивы, и еще многих не убедила в своей несостоятельности.

1921 год

21-й год характеризуется одновременно как созывом конференции по научной организации труда, так и основанием Центрального Института Труда…

…Однако эту конференцию можно оценивать лишь как мобилизацию общественного мнения специалистов, работающих в разных областях и объединившихся под лозунгом: организация труда.

Центральный Институт Труда при самом своем основании решил центром своей деятельности поставить выработку методики. И он именно приноровился к конкретным российским условиям, выдвинув лозунг не организации труда в ее генеральном масштабе, а самую будничную организацию работ с самым обыкновенным рабочим, на самом обыкновенном рабочем месте. Появляются первые формулировки и опыт трудовых движений и трудовых установок.

1922 год

Центральный Институт Труда выступает с первыми формулировками своих методов, трудовых установок, трудовых движений и трудового обучения и начинает постепенно вовлекать профессиональные союзы. ЦИТ был непосредственным органом профсоюзов. Он явился вначале как известная дифференциация работ профессиональных союзов в новой обстановке. В 22-м году начался обратный процесс. Центральный Институт Труда сам становится определенной методической силой и под знаком своей методики объединяет известную часть профсоюзной работы по организации труда.

1923 год

Он характеризуется дальнейшим углублением методики ЦИТ. Разработанные вначале только по отношению к рубке зубилом, эти методы оказываются приложенными и по отношению к машинной работе, по отношению к монтажу, всякого рода сборкам и, наконец, эта методика совершенно автоматически рождает школу организации, которую мы назвали культурной установкой, будет ли это завод, будет ли это государственное учреждение. ЦИТ входит туда не только как формулировщик общих лозунгов. Он входит туда как заводской установщик для того, чтобы сначала на Ограниченном пространстве внести бациллу организации, а потом этим ограниченным пространством опыта убеждать и принуждать к общей новой установке всего предприятия или всего учреждения в целом.

ПРЕЖДЕ ОРГАНИЗАТОРАМИ БЫЛИ СЛОВА. ТЕПЕРЬ ОРГАНИЗАТОРАМИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УСТАНОВКИ

1924 год

24-й год был периодом выхода ЦИТ на широкую дорогу реорганизации.

Если предыдущие годы были годами создания методики и ориентировочного обследования, то 24-й год был годом первых попыток радикальных реорганизаций.

С момента своего основания Центральный Институт Труда был глубоко убежден, что при той спайке с союзами, которая у него была заметна с самого начала и постепенно, с годами, углублялась, став органической, – он, вместе с другими организациями, будет участником генеральной перестройки нашего производственного и государственного аппарата.

1925–1926 годы

Да, так и случилось. Мы вышли на дорогу. ЦИТ выступает как огромный производитель рабочей силы нового типа и установщик операций в предприятиях. А это все, что нужно для органической переделки предприятий.

ЕСЛИ РЕШИЛ – ДЕЙСТВУЙ!

Как надо работать (комментарии)

I

«Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать; продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работы продумать досконально».

Большинство работ не удается потому, что они с самого начала не были хорошо продуманы. Обычно за работу, как говорят, «хватаются»; практически же лучше немного помедлить, но, во всяком случае, так продумать, чтобы совершенно свободно себя чувствовать в работе. Надо добиться того, чтобы зрительным образом, прямо своими глазами, живым воображением работник видел бы законченную работу; нужно сделать так, чтобы перед ним стоял как бы рядом черновой материал, из которого надо работать, и сама готовая работа.

Это продумывание очень похоже на работу, которую исполняет на большом заводе так называемое техническое бюро.

Оно сначала все вычертит, несколько раз примерит, хорошенько все рассчитает, и после этого уже дает так называемый рабочий чертеж. Вот и нужно стремиться к тому, чтобы прежде, чем браться за работу, у человека в голове заработало настоящее «техническое бюро». Если это бюро будет спать, то в самой работе неизбежно будет очень много перерывов; рабочая воля постоянно будет ослабляться, а в работе будет наблюдаться страшная неряшливость.

Но сама модель работы еще ничего не говорит для самой работы. Необходимо, чтобы работник представлял себе всю распланировку своих трудовых усилий; чтобы он точно понимал, что после чего надо делать; он точно бы представлял так называемую черновую обработку и потом весь начисто обработанный материал. После некоторой практики уже в голове сложится такая привычка, что как только берешься за работу, так немедленно и подготовишь всю цепь трудовых приемов. Если сравнить эту работу человеческой головы с работой завода, то это уже как бы работает распределительное бюро или – иногда у нас – технико-нормировочное бюро. Технико-нормировочное бюро на заводе дает опись трудовых операций. Вот такого рода опись трудовых операций нужно сложить в голове.

Очень часто бывает, особенно в сложных работах, что продумать все нельзя; тогда надо стараться, чтобы в голове сложились не отдельные операции, а хотя бы группы работ, но на этом все же-таки успокаиваться нельзя, а нужно сделать, во всяком случае, чтобы с самого начала работа была продумана подробно. Это необходимо для того, чтобы в начале работы работник «разошелся»; чтобы у него получилась та «резвость», которая необходима для победы в работе.

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ИЗМЕНИТЬ СПОСОБЫ РАБОТЫ, НАДО ИХ ТЩАТЕЛЬНО ИЗУЧИТЬ

СНАЧАЛА СДЕЛАЙ УЧЕТ, ПОТОМ РАЗВЕРТЫВАЙСЯ

II

«Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и приспособления для работы».

Неряшливый работник не заботится о том, чтобы точно учесть все, что нужно ему для работы. Это не только бывает тогда, когда инструмент близко, а даже тогда, когда инструмент находится на далеком расстоянии. Нужно эту неряшливость искоренить. Надо создать в себе привычку сразу же сделать точный учет всего инструмента и всех приспособлений, даже самых пустяковых, которые нужны в данной работе. Если сравнить опять-таки голову с заводом, то мы после технического бюро как бы заставляем работать инструментальную мастерскую; она должна все, вплоть до последнего гвоздя, приготовить, а если мы это не сделаем, то неизбежно в работе то и дело будем отрываться; следовательно, будем забывать порядок в работе, будем засаривать голову лишней заботой и себя, несомненно, развращать. Тогда работник как бы сидит на стуле, у которого постоянно дежурит гвоздь. Культурного работника от некультурного тем и можно отличить, что у первого всегда все под рукой: все инструменты и всякая мелочь, что нужны в работе. У некультурного – неряхи – все разбросано, все забыто, все находится без призору. Люди, которые постоянно отрываются от работы и ищут от случая к случаю инструменты и приспособления, постепенно становятся паническими людьми. Они все делают невзначай, вразброд и портят постепенно и себя, и свою собственную работу. Итак – точный учет инструментов и точный учет всех приспособлений, какие нужны в работе.

III

«На рабочем месте (станок, верстан, стол, пол, земля) не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не суетиться и не искать нужного среди ненужного».

Если важно, чтобы все было подготовлено для работы, то также важно, чтобы не было совершенно ничего лишнего.

Мы теперь, сплошь и рядом, видим на заводах, как у станка или верстака находится вещь, не имеющая никакого отношения к работе: тут и болванка, на которой никогда не работают, старый подшипник, болты и громадное количество разных стружек, а вдобавок еще хлеб, чайник и всякая съедобная заваль. Необходимо, чтобы все лишнее было беспощадно вычищено и изгнано. Если верстак будет чистый, если на нем ничего не будет лишнего, то в любую минуту вы его видите насквозь, как будто под стеклянным колпаком, а если вы его видите, стало быть, вы им владеете, вы им можете свободно и быстро распоряжаться. Но когда у вас на верстаке хлам, когда рядом с нужными инструментами целая ярмарка завали, тогда верстак вместо помощи вам будет ежеминутно мешать; он будет вас ежеминутно раздражать. Неряшливые рабочие не понимают часто, почему у них плохое настроение при работе, а сделайте с ними опыт – вычистите их станок, уберите все лишнее – вы увидите, что работник просветлеет, у него получится при работе подъем. Возьмите, какое бывает настроение у женщины, которая год не мыла пола, но под пасху вымыла этот пол: даже до наступления праздника она чувствует себя окрыленной, несмотря на то, что она беспримерно устала. Чистота и отсутствие лишнего – большое дело в работе. Чистота дает постоянную бодрость, подъем.

С ПЛОХИМ ИНСТРУМЕНТОМ НЕ РАБОТА, А СУЕТА

IV

«Весь инструмент и приспособления должны быть разложены в определенном по возможности раз навсегда установленном порядке, чтобы можно было все это находить наобум».

На рабочем месте должен быть порядок. Это мы здесь говорим уже не в смысле чистоты, а говорим о том, как раскладывать на рабочем месте инструменты и все приспособления к работе. Лучше всего, если мы это объясним на примере. Возьмем слесарную работу. Человек работает на тисках и опиливает металл. На его верстаке вещи должны быть расположены так: направо от тисков находится напильник, налево от тисков, к самому краю верстака, находятся заготовки для работы, немного правее он кладет уже отработанную работу, прямо против тисков находится, скажем, притирочная и проверочная плита. Вот если такой порядок будет поддерживаться, то ясно, что слесарь будет находить и инструменты и приспособления прямо «вслепую»; ему не надо будет тратить лишнего времени, чтобы постоянно бегать глазами по верстаку и постоянно рассеиваться в работе. Лучший способ избежать рассеянности в работе – это именно располагать нужным для работы в точно установленном порядке. Каждый человек, который прочтет эти строки, должен проделать следующий опыт: он внимательно должен стряхнуть все лишнее, внимательно должен распланировать свое рабочее место, разложить в определенном порядке и начертить план своего рабочего места. Он увидит, что это настоящая рабочая наука. Это, примерно, то же самое, что если бы мы в большом городе стали проводить трамвай и задумались бы, как подавать людей с конца в конец по коротким линиям.

Если же вопросом распланировки рабочего места заняться вплотную, то не мешает обратить внимание даже на такие мелочи, как само положение инструмента на верстаке; например, напильник, если он лежит вправо, то, конечно, лучше его не бросать как попало, а всегда класть в отвес передней линии верстака, и так сделать, чтобы ручка напильника немного свешивалась с верстака. Тогда я вслепую могу брать напильник, никогда не могу занозить руку о верстак и даже добьюсь того, что если я работаю несколькими напильниками, то наобум буду брать как раз тот напильник, который нужен в работе, причем напильник, который требуется часто, я буду класть ближе к тискам, а напильник, который требуется редко, буду класть дальше от тисков. На курсах инструкторов производства в ЦИТе на верстаке, справа у тисков для опильщиков-слесарей устроена проволочная подставка для напильников. Она не только создает порядок, но и предохраняет напильники от загрязнения. Надо посоветовать всем работникам серьезно вдуматься в этот вопрос, и каждый увидит, что тут целое море дальнейших любопытных вопросов. Мы бы, может быть, задумались над тем, чтобы на верстаке сделать особое место для каждого инструмента, будет ли это место в виде возвышения или будет это место в виде впадины (наподобие того, как на ученической парте сделана впадина для ручки). На работах операционных, специальных, когда человек изо дня в день работает одну и ту же работу, вопрос расположения инструмента на верстаке приобретает громадное значение. На курсах ЦИТа устроены простые деревянные готовальни для инструмента (вплоть до притирочной плиты); инструмент всегда в порядке, всегда в чистоте и скоро его найдешь. После целого ряда опытов мы увидим, что может быть только при особом порядке расположения инструментов мы выиграем час в течение дня, стало быть, мы выиграем из каждых 8 дней целый день. Человек, который на этих опытах будет воспитан, сразу задумается: а что если я создал порядок на своем собственном рабочем месте, то почему такой порядок нельзя создать на большом пространстве, во всей мастерской, на всем дворе завода, в моей собственной комнате и, наконец, во всем городе.

ЧИСТОТА – ЭТО НАЧАЛЬНАЯ УСТАНОВКА ОРГАНИЗАЦИИ

В КАЖДОМ ДЕЛЕ БУДЬ ЛАБОРАНТОМ: ТОЧНО УЧИТЫВАЙ, ТЩАТЕЛЬНО СОБЛЮДАЙ, ПОСТОЯННО СОПОСТАВЛЯЙ

V, VII

«За работу никогда не надо браться круто, сразу, не срываться с места, а входить в работу исподволь. Голова и тело потом сами разойдутся и заработают; а если приняться сразу, скоро и себя, как говорится, зарежешь, и работу „запорешь“. После крутого начального порыва работник скоро сдает; и сам будет испытывать усталость и работу будет портить».

«Работать нужно как можно ровнее, чтобы не было прилива и отлива; работа сгоряча, приступами портит и человека и работу».

Мы теперь затрагиваем самый интересный вопрос о скорости работ.

Западноевропейский рабочий и американский отличаются от русского тем, что русский берется за работу очень горячо, но быстро остывает, западноевропейский работает на всем протяжении рабочего времени ровно и скорее русского. Если бы мы попробовали измерить пульс русского рабочего в самом начале его работы, или каким-нибудь инструментом проверили прилив его крови, то мы бы увидели, что в самом начале работы его организм сразу начинает бунтовать, и, понятно, что такой работник должен очень скоро «сдать»; он очень быстро становится нервным; он очень быстро может разочароваться при первой же неудаче. Все скоростное искусство рабочего в том и состоит, что он должен входить в работу, как постепенно включаемый мотор, а потом уже работать по возможности ровнее, с ровной быстротой. Можно удивляться тому, как в Западной Европе, в страшную жару работает землекоп или каменщик и не потеет; русский же рабочий, прежде всего, вспотеет, а потом уже начинает работать очень медленным темпом. Часто говорят модные слова о культуре пролетариата. Но настоящая пролетарская культура заключается как раз вот в этой области. Рабочей культурой называется выдержка, умение распределить и провести работу ровным трудовым темпом. Работник по собственному опыту или наблюдению над другими может заметить, что обыкновенно в работе русского рабочего получается такого рода закон: он очень быстро работает вначале, потом довольно быстро замедляет и работает тихо, или, как французы говорят, саботирует (саботаж в точном переводе означает кропание, медленную работу); под конец работы рабочий опомнится и делает нажим; тогда его скорость опять приподымается и, наконец, совершенно замедляется. Вот этот последний нажим в работе очень напоминает агонию умирающего больного, который собирает последние силы и делает какие-то необъяснимые, невероятные, неимоверные усилия и испускает последнее дыхание. Новая европейская трудовая выдержка заключается в том, чтобы постепенно приучиться проводить работу в течение всего дня единым выдержанным темпом, единой скоростью.

Не мешает вспомнить, что выдержка в работе гораздо быстрее удается на работе операционной, однообразной, когда идет вещь за вещью, и наиболее трудно дается на работе монтажной, сборочной, оригинальной. Вы можете сплошь и рядом видеть на заводах, как, например, при постановке трансмиссионных валов или станков во вновь монтируемой мастерской люди бросаются на работу, быстро взбираются по лестницам, резко поднимают станок ломом на подъем, а через несколько времени сразу опускают руки. Отсюда вывод: надо стараться всякую сложную работу разлагать на ее отдельные части; эти части передавать специальным людям для того, чтобы они на этой отдельной работе наловчились, почувствовали себя уверенно и выработали бы ровный трудовой марш. Если мы хотим воспитать трудовую выдержку: ровную, но скорую работу, то лучше всего тренироваться на простой однообразной работе, где легче следить за темпом работы. В работах сложных надо употреблять огромные усилия, чтобы приступить к их выполнению в полном, совершенном спокойствии, при нарочном замедлении, только постепенно увеличивая скорость.

Мы бы советовали каждому прочитавшему эти строки сделать такого рода опыт: с утра полегоньку разогнать свою трудовую скорость тихо, тихо, – постепенно входя в работу, но, достигнув определенной скорости, эту скорость продержать весь день. Это будет настоящая трудовая культурная победа, которую может одержать рабочий, не прибегая ни к каким сложным инструментам, ни к книге, ни к лекциям, ни к театру.

ДОВОЛЬНО СЛОВ О ВЕЛИКОМ. ВНИМАНИЕ К «МЕЛОЧИ» К МИКРОСКОПУ, К НЕУЛОВИМОМУ

ВНЕШНИЙ БЕСПОРЯДОК ДАЖЕ В МЕЛОЧАХ – РАЗЛАГАЕТ ТЕБЯ, НАРУШАЕТ УСТАНОВКУ В РАБОТЕ

В РАБОТУ ВХОДИ ПОСТЕПЕННО, ОБЕСПЕЧИВАЙ ЕЕ МЕРНОСТЬЮ, ЧЕРЕДУЙ ОТДЫХИ

VI

«По ходу работы иногда надо усиленно приналечь: или для того, чтобы осилить что-нибудь из ряда вон выходящее, или взять что-нибудь сообща, артельно. В таких случаях не надо сразу налегать, а сначала приладиться, надо все тело и ум настроить, надо, так сказать, зарядиться; дальше надо слегка испробовать, нащупать потребную силу и уме после этого приналечь».

В тяжелых и в то же время сложных работах имеет большое значение «приладка» или, как мы теперь говорим: «установка».

Прежде чем браться за тяжелый молоток, нужно взять его в руки и к нему, так сказать, привеситься; взять так его на руку, как будто вы его весите; потом сделать этим молотком резкое движение, но не ударяя (выберите такой молоток, который был бы вам, как говорят, по весу). Если же такого молотка выбрать нельзя, то сделайте сначала легкий удар, разведочный, а потом уже рискуйте навести по металлу тяжелый удар. Если вам нужно работать всем корпусом, или, как говорят, надо «пыжиться», то вы в течение нескольких минут пробуйте чуть-чуть всем корпусом поддавать и потом только ввергать весь корпус, руки и ноги в усиленное действие. Совершенно никогда не надо в таких случаях работать сгоряча.

Надо делать так, чтобы у вас царило мирное настроение, чтобы у вас в душе ничего не было особенно тревожного; даже, наоборот, если у вас сравнительно неспокойно, то вы спокойной выдержанной работой немедленно же дадите своему настроению мирный характер, и тогда работа пойдет у вас гораздо лучше. Громадное количество грыж, тяжких болезней, дурных характеров, желчных, алкогольных привычек получается на тяжелой работе. Но дело тут совсем не в том, что работа сама тяжела, а в том, что она требует спокойного характера; она требует такой предварительной приладки, она требует такого хладнокровия и выдержки, которые, конечно, даются редким людям. Особенно это надо иметь в виду при работе артельной, когда человек не чувствует себя свободным в своей работе, а должен соображаться с другими.

Тут, конечно, огромную ответственность берет тот, кто командует работой, будет ли она проводиться словом, командой, или будет запев «дубинушки»; нужно так давать команду, нужно так организовать работу, чтобы работающие входили в работу не сгоряча, а постепенно, даже там, где нужно испробовать резкое и сильное движение, – необходимо работников к нему предварительно подготовить и уже только после этого произнести резкую команду.

В тяжелых подъемных, ударных, монтажных работах совершенно необходима тренировка сначала на малые подъемы, потом их усиливая.

РАСХЛЯБАННОСТИ В РАБОТЕ МЫ ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕМ: ТОЧНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ВО ВРЕМЕНИ, ПРАВИЛЬНУЮ СМЕНУ РАБОТЫ И ОТДЫХА

НЕПРАВИЛЬНАЯ УСТАНОВКА МАШИНЫ СКОРО ПРИВОДИТ ЕЕ В НЕГОДНОСТЬ. НЕПРАВИЛЬНАЯ УСТАНОВКА РАБОТНИКА – ИСТОЧНИК ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ БОЛЕЗНЕЙ И НИЗКОЙ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА

VIII

«Посадка тела при работе должна быть такая, чтобы и удобно было работать, в то те время не тратились бы силы на совершенно ненужное держание тела на ногах. По возможности надо работать сидя; если сидеть нельзя, ноги надо держать расставленными; чтобы выставленная вперед или в сторону нога не срывалась с места, надо устроить укрепу».

Расположение работающих частей корпуса и конечностей имеет большое значение при работе. Огромное количество работ становится трудным только потому, что вместе с работой приходится на весу держать весь корпус. Это целиком можно сказать о всех работах, где приходится употреблять незначительные мускульные ручные усилия (работа лекальщиков). В таких работах гораздо больше силы тратится на то, чтобы держать корпус, чем на самую работу. Чем больше будет табуреток и стульев в заводе, тем больше сохранится рабочей силы, работа будет итти ровнее и спокойнее. Точно так же многие женщины, исполняя в высшей степени мелочную кропотливую работу, часто сами не догадываются, что можно работать сидя. Но уже, если сидя работать нельзя, а приходится корпус держать на ногах, то с руками и ногами надо поступать расчетливо. Если в работе движения бывают от себя, то большею частью надо становиться так, чтобы одна нога была впереди, а другая – позади. Если движение бывает продольное, вдоль груди или живота, то ноги расставлять в сторону. Если мы работаем правой рукой, движениями от себя и к себе (опиловка), то левую ногу надо отставлять вперед, ступней почти отвесно к груди, правую ногу назад, ступней почти в параллель груди, а в общем носками немного внутрь. Если бы мы, уставши, попробовали ноги переменить и встали бы правой впереди, а левой позади, то увидели бы, что опоры в работе было гораздо меньше, и мы бы скоро опять переступили левой вперед, правой назад. Это потому, что при постановке правой ноги вперед ступня помещалась бы не в упор левой ступни, а как бы скользила вдоль нее. При работах, где приходится делать движения не от себя, а вдоль себя, параллельно груди, как, например, в работах столярных, где, между прочим, очень трудно менять ногу, вопрос о расположении ног имеет еще большее значение. Тот, кто работает стоя, должен задуматься над этой, на первый взгляд пустяковой наукой, и если бы ее, эту науку, провести на больших массах, то мы бы увидели, какие большие выгоды она дает.

С РАЦИОНАЛИЗАЦИЕЙ ТРУДА ИСЧЕЗНЕТ ПОТРЕБНОСТЬ В ЕГО ОХРАНЕ

IX

«Во время работы надо обязательно отдыхать. В тяжелой работе надо чаще отдыхать и по возможности сидеть, в легкой работе отдыхи редкие, но равномерные».

В нашей отсталой стране давно уже ведется, что люди работают с громадным напором до полной усталости, а потом пребывают в совершенном отдыхе, в совершенно ленивом состоянии. Так, известно, что в деревне летом работают до полного изнеможения («страда»), а осенью и частью зимой пребывают в полусне. Эта сезонность отдыхов накладывает свою печать даже на работу заводскую. Мы знаем, что летом с заводов публика усиленно тянется на работу в деревню, а осенью и в начале зимы возвращается обратно на завод, и очень часто получается, что отпущенные рабочие очень усиленно работают у себя в деревне, а на заводскую работу смотрят, как на полуотдых. В Западной Европе такой резкой разницы между сезонной работой и обыкновенной работой – нет. Там работа идет ровно, даже по временам года. Вот этот напор, доходящий до изнеможения, и отдых, доходящий до полной лени, – необходимо кончить. Нужно сделать так, чтобы в работе отдыхи были рассыпаны равномерно. Это, прежде всего, в интересах работающего человека. Как закон можно установить правило, что в работе тяжелой надо делать частые перерывы, и, наоборот, в работе легкой – перерывы должны быть малые. В высшей степени вредно работать до тех пор, когда уже начнет неотступно биться сердце, и человек в изнеможении на работе падает или садится.

Особенно трудно за собой следить в этом отношении в начале работы. Никогда не нужно доводить себя до изнеможения, а нужно делать так, чтобы даже в начале работы, когда нет полной потребности к отдыху, все-таки стараться делать хоть небольшой, но перерыв. Это сразу создает в работе такую приладку, что человек справится с тяжелой работой в течение круглого дня. Если даже в самом начале, когда еще нет полной усталости, не отдыхать, то к середине дня мы уже себе совсем подрезаем крылья а работе. Каждый может сделать опыт: взяться за тяжелую работу и провести ее часа два без отдыха, а потом опять после отдыха начать работать, а на другой день сделать такого рода опыт, что в течение 2-х часов все-таки минуты по три, по пять отдыхать – работающий увидит, что во втором случае он в течение дня продержится гораздо лучше и больше сделает работы, чем без таких отдыхов. Ведь все равно за такое нарушение в распределении отдыха придется обязательно в конце дня расплачиваться тем, что придется отдохнуть и отдохнуть основательно, потеряв огромное количество времени. Такого рода отдыхи чрезвычайно полезны в сдельной работе. Обыкновенно бывает так, что вначале человек начинает гнать штуку за штукой, наработает гору, а потом «сдает» и только в конце дня опять приналяжет. Надо делать так, что даже и в сдельной работе проводить ее в течение дня одним средним темпом. Тогда никогда не будет большой усталости, и работа будет идти совершенно спокойно, и даже ко всякого рода неудачам работник будет относиться с полным хладнокровием. Очень важно после продолжительного опыта наладить отдых ровно, равномерно. Если же действовать так, что отдохнуть немного, потом поработать, потом отдыхать очень много, то этим самым мы несомненно себя развращаем и работу портим. Мы тогда похожи на бешеную лошадь, которая летит со всею прытью до тех пор, покуда не искровянится и не ляжет.