Текст книги "Как надо работать (сборник)"

Автор книги: Алексей Гастев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

«Ласточкин хвост» и «гайка в гайку» представляют пробу на методы работы; они представляют из себя пробу на сборку готовой утилитарной вещи. Следовательно, современное скоро-массовое производство в такие решающие моменты, когда нужны огромные массы квалифицированных рабочих, выдавало такую пробу, где выявлялась методика работы, но не производило вещи, где проявлялся грубый утилитаризм работы. Иногда на заводе дают сделать просто канавку и к этой канавке пригнать шпонку чем-нибудь другим, кроме напильника. Еще перед войной практиковалось следующее: простую гайку зажимали в тиски; эта гайка совершенно отшлифована своей верхней и оборотной стороной, принимаемый рабочий должен был пилить эту гайку. Если эту гайку он испортит своими штрихами, он испытания не выдержал. Если же он даст точные параллельные плоскости – он принимается. Мы особенно должны подчеркнуть значение таких проб и, особенно, эталонов этих проб, на которых ЦИТ в настоящее время фиксирует свое внимание.

Распространено мнение, что будто для современного производства и для так называемой научной организации труда характерна работа по операциям. Ничего подобного! Работу по операциям, как известно, возвеличил еще Адам Смит. Работа по операциям была известна еще издревле– и строго рассчитанная операция, и строго рассчитанная работа. Для современного скоро-массового производства характерна не работа по операциям, а методология рабочего приема в его чистом виде, приложимая к тысяче вещей. Для современного скоро-массового производства характерны именно стандарты приемов, нормы приемов, будут ли они выражаться в ручной работе или в работе машинной.

Нам особенно хотелось бы для большей фиксации наших мыслей обратить внимание на ремесленный секрет. Можно было бы привести длинный мартиролог этих разоблаченных секретов. В последнее время наука подкопалась под самые затаенные секреты этого гордого хвастливого ремесла. Под наукой в данном случае не нужно разуметь какой-то точно разработанной дисциплины. Современный завод характерен именно тем, что в самой организации своей таит строгую научность. Эта научность заключается в том, что он ставит совершенно неизвестную прежде массовую браковку. Именно последнее: эти калибры, лекала, всякого рода одномерные и точные инструменты, нормальные или же с допуском позволяют производить отбор точной работы, который не был прежде известен ни одному абсолютно ремесленному производству.

Если на заводах скоро-массового производства производится браковка при операции, браковка повторная, контрольная, браковка выборочная или, наконец, конечная приемочная браковка, то можно себе представить, какой огромный контингент браковщиков содержит современное скоро-массовое производство и какую ответственную часть всей организации завода составляет браковка. В своем развернутом виде бракование является не чем иным – мы говорим это совершенно определенно и курсивом, – оно является не чем иным, как лабораторным методом производства. В тот момент, когда на заводе появляются точные одномерные калибры, точные одномерные измерители, завод превращается в лабораторию с точным учетом, с точными кривыми, с самыми совершенными диаграммами. Здесь не может уже быть, без сомнения, никаких секретов, здесь самая организация скоро-массового производства превращается в огромный действующий научный «Институт производства» с грандиозными лабораториями. Вот эта-то современная браковка, в которой, вероятно, многие выросли, но еще недостаточно обращают внимания на нее, является самым революционным шагом, характерным для современного производства. Именно эта браковка является в последнее время тем фактором развенчания современного производства, перед которым летят к чертям все так называемые изобретательства, все патенты, все личные честолюбия, который сокрушил уже не одну тысячу и не один десяток тысяч всяких изобретателей и носителей ремесленных секретов. На самом деле, например, скорость резания, которая прежде бралась на ощупь, теперь уложена в линейки Тэйлора, Гантта и др., уложена в определенные аншлаги, находящиеся на каждом покупаемом станке.

Заточка резцов, которая также являлась секретом рабочего, знаменитая калка со всеми алхимическими приемами, выражениями при всякого рода закладке в доменных и мартеновских печах – теперь со всем этим справляется любой мальчик. Путем цитовского разоблачения вскрыты все секреты, которые были связаны рубкой, клепкой и станочным делом. Наконец, существует цитовское организационное разоблачение работы, когда самый распорядок и самое оборудование рабочего места точно подсказывают своим внешним видом эту работу. И всякий, кто является протестантом против этого организационного разоблачения ЦИТа, по существу является ремесленником, совершенно безнадежным ремесленником. В современных заводах, даже в самых совершенных, еще есть немало затененных углов, где находят себе приют эти честолюбивые ремесленники со своим индивидуализмом, со своими секретами, со своими инструкциями в голове. Все те мало машинизированные отрасли труда, как кузнецы, калильщики, литейщики, являются самыми закоснелыми элементами в заводах, которые встречают насмешками всякого новичка, которые не дают в этой отрасли чего-нибудь нового. Все инструментальщики, которые сидят на различного рода перках и кустарных поделках, самые консервативные.

Особенно в этом отношении поражает, – что автору пришлось наблюдать не только в России, но и за границей, – что раз посвященный в тайну инструментального дела на всю жизнь осужден ходить со своими ремесленными шорами.

Немало таких ремесленников наблюдается среди мастеров. Их питает в этом отношении их роль инициаторов и изобретателей: изобретение, например, какой-нибудь штампы, которое делает их в их собственных глазах обладателями секретов, гениями ремесла. Вот поэтому-то так медленно родится новый мастер, которого задумал Тэйлор.

Современный мастер или является такого рода индивидуалистом-изобретателем и постоянно хочет заменить науку станком, или же является просто посиживающим на месте денщиком, который отбывает работу.

Педагогические и научно-изыскательные тенденции в новейшем производстве[17]17
  «Установка рабочей силы», 1929, № 7–8


[Закрыть]

Когда-то предприятие было «практической» промысловой организацией, воспринимавшей новости «научных достижений». Современное предприятие все более и более перерастает эти свои практические границы.

Предприятие теперь вырастает как интегральный центр современной культуры, где организация производства среди прочих общественно-культурных функций выявляет и все более и более развивает учебные и изыскательные функции.

Предприятие давно уже выполняло функции подготовки квалифицированного рабочего, мастера и даже руководителя предприятия. Однако эта функция предприятия в XVIII и даже в XIX веке фактически лишь копировала то, что делал ремесленник с вверенным ему учеником и подмастерьем. Такая же картина в сущности была и в отношении студенческого практикантства на предприятиях, с той лишь разницей, что для студента гораздо дороже была отметка популярной фирмы о практикантстве, чем действительный практический стаж.

Само предприятие в отмеченную эпоху не было приспособлено для какого бы то ни было методизма в области подготовки персонала. Передача знаний и навыков была грубо эмпирична: «высидка» в производстве и срок стажа нередко приобретали самодовлеющее значение.

Но XX век в этом отношении буквально перевернул предприятие.

Предприятие в настоящее время становится не только производством, не только «практикой», которую обогащает наука, вырабатываемая в университетах и политехникумах. Нет, современное предприятие все более и более само проявляет и совершенствует новые, ранее ему не свойственные «научные» функции.

По мере того как аналитический метод в форме расчленения производственного процесса все более и более входит во все цеха предприятия, последнее, хочет или не хочет его руководитель, постепенно усваивает педагогические функции.

Расчленение производственных процессов до того оголило и анатомизировало казавшийся ранее смутным и «секретным» процесс, что обозрение его, выявление и усвоение стало делом неимоверно быстрым и в то же время точным и прочным. Все более и более внедряется в предприятия эта объективная аналитическая тенденция, а вместе с ней облегчается (уточняется и ускоряется) субъективно-познавательная сила живых участников производства. Способ познания производства получается операционный, в котором резко очерчены границы познаваемого и который в свою очередь постоянно толкает к более углубленному аналитическому познанию производства.

Обозначающееся в производстве операционное расчленение вызвало к жизни расчленение функциональное, в котором еще реальнее выступают действенные моменты производства. И что всего разительнее: функциональная система проявляется не только в верховном управлении предприятием (или трестом), а в непосредственном обслуживании производственного процесса – прямо на станке, на рабочем месте, на линиях производственного фронта. Живой участник или наблюдатель производства, независимо от высоты его общего развития, кроме «операторов», непосредственно проводящих данную производственную операцию (в ее технологическом выражении), видит рядом с собой таких «функционеров», как установщики, контролеры, инструктора, смазчики, съемщики, электромонтеры, которые, не имея непосредственного отношения к технологии данной операции, функционально обслуживают производство в едином гармоническом комплексе.

Аналитическая и одновременно с ней идущая синтетическая тенденции производства в предприятии представлены с такой демонстративной очевидностью, в порядке подачи «на первом плане», что и познавать производство и овладевать им становится неимоверно легко в сравнении с тем запутанным клубком, каким было производство в XVIII и даже в XIX веке.

Предприятие всем своим строем научает познавать, овладевать, управлять, словом – одна из его органических функций, хочет того или не хочет организатор производства, одна из его органических функций – это функция обучения.

В этом обучении есть своя специфическая методология. Если в школьной методологии обучения огромное, а часто решающее значение имеет личность педагога, его субъективное искусство воздействия на обучающегося, его обаяние, его особая, так сказать, «популярность», то в методологии обучения силами предприятия резко выступает объективная вещевая организационная сторона. Сама производственная установка предприятия является педагогом, даже живой инструктор-субъект и тот побеждает главным образом организационно-вещевыми средствами.

Этот «педагогизм» предприятия проявляется ежедневно, ежечасно, но особо сильное действие этого педагогизма проявляется в форс-мажорные периоды производства.

Современная эпоха нашего капитального строительства, расширения и реконструкции производства и представляет из себя огромные форс-мажорные возможности для этого индустриального педагогизма. В ней есть и материальные и организационные предпосылки для широких, невиданных возможностей по подготовке кадров.

Мы должны, однако, отметить, что, несмотря на возможности, конечно, могут быть и неудачи, могут еще не вызреть субъективные педагогические силы, может не быть налицо широко и целесообразно поставленного инструктажа.

Но здесь уже должны вступить в дело такие мощные факторы, как волевое общественное усилие планового государства, энтузиазм наших строителей социалистической индустрии.

Инструктаж, как живое выражение производственного педагогизма, растет всюду в наши дни с невиданной быстротой. Этот производственный инструктаж получает свою объективацию в форме инструкционных карт и хронокарт, в которых с максимальной экономией расписано все производственное поведение работника и указаны все объективные средства для достижения такого поведения.

Производственный инструктаж получает все более и более широкое распространение; он учитывается, совершенствуется как в смысле экономичности, так и со стороны самого метода; это и есть то новое, что можно считать соединением производственной «практики» с проблемой организованного производственного обучения работника.

Любопытно отметить, что растущая педагогичность новейшего производства имеет, как мы это показали выше, организационное происхождение: новейшая производственная педагогика является неизбежным следствием глубочайшего организационного прогресса производства.

Но этот организационный характер производственной педагогики становится еще понятнее, еще неотвратимее, если мы ее рассмотрим в свете функциональной дифференциации производства. Если производство на наших глазах дробится до мельчайших составляющих в направлении операционном и это дробление очень показательно и очевидно, то его функциональное дробление еще не имеет своей внешней убедительности. А между тем при внимательном рассмотрении в развитых предприятиях мы вполне улавливаем хотя бы три функции с их отдельными живыми обслуживателями: установка производственных операций, обработка или самое проведение операций и, наконец, контроль данной операции или данного изделия.

Совершенно неизбежно функция «установки» не только стала обусловливать «обработку» в целом, но именно предуказывать самые пути обработки, «установка» как бы «учит» «обработку». Появляется «установщик» операций, вместе с тем устанавливающий и инструктирующий ряды рабочих на «обработке».

Совершенно естественно в производстве вырастает и все более совершенствуется именно «установочный» метод обучения рабочих кадров.

Вместе с тем предприятие становится органом подготовки этих кадров, оно неизбежно все более и более методизирует эту производственную педагогику и закрепляет ее могучими организационно-техническими средствами.

Итак, педагогизм предприятия это то новое, что нам не только надо учесть в подготовке кадров, но эту подготовку поставить на эту новую мощную производственную базу, не бывшую в поле зрения педагогов.

Другая черта новейших предприятий, выводящая их за грань голой эмпирической практики, – это рационализаторская функция. Слова «последние достижения науки» в настоящее время никак не могут быть исключительно соединены с традиционно-научными учреждениями в виде ВТУЗов, университетов или академий. Предприятие имеет теперь целый ряд образований, которые бьются при посредстве своего технического и организационного вооружения за это «последнее слово». Эти образования множатся и совершенствуются на наших глазах в форме: технических бюро, конструкторских бюро, бюро приспособлений, бюро рационализации, бюро изысканий. Все эти учреждения, кроме их так сказать «служебного» выражения, принимают форму широкого общественного достижения, в котором принимают участие широкие рабочие массы, осуществляющие свою инициативу через индивидуальное и коллективное изобретательство. Функция изобретения и изыскания становится не привходящей, а органической частью работы предприятия.

Но эта изыскательная функция представлена в предприятии и по другим, все более расширяющимся каналам.

Если в рационализации и изобретательстве наиболее решающее значение имеет момент интуиции, находчивости, субъективной талантливости (здесь изыскание и эксперимент не решают, а лишь подтверждают догадку изобретателя), то имеется изыскательная работа, производимая в предприятии на началах оперативной регулярности и непрерывности. Это всякого рода контрольно-испытательные работы. Мы имеем в виду работы по испытанию материалов (сырья), работы по испытанию продукта (изделие, механизм) и, наконец, работы по производственному контролю.

Сказать лет тридцать тому назад, что предприятие является научно-изыскательным учреждением, это значило – быть высмеянным, быть обвиненным в донкихотстве.

Между тем как теперь произошли такие изменения, к которым надо пристально присматриваться.

Изыскательно-экспериментальные тенденции в современных предприятиях представлены опять-таки не тем, что наука «приходит на помощь» практике. Изыскательная работа предприятий становится их органической функцией.

И дело не в том, что в данном предприятии сидит профессор, делающий эксперименты, дело не в том, что ученый считает завод удобным местом приложения своих научных выводов. Нет. Глубокое проникновение экспериментально-исследовательского начала по всему фронту производства, самая организация производства, как научно проводимая, т. е. на основе постоянного исследования, – вот что становится характерным для современного предприятия.

Если мы попытаемся хоть вкратце исчерпать характеристики, свойственные предприятию как научно-исследовательскому учреждению, то мы получим следующую картину.

Испытание материалов, бывшее когда-то функцией исследовательских лабораторий ВТУЗов и институтов, в настоящее время составляет постоянную будничную оперативную функцию предприятия. Во многих предприятиях эти испытания материалов касаются всего сырья, поглощаемого производством. Испытание материалов облекается в различные формы – от громоздких сооружений в виде машин и агрегатов до портативных аппаратов настольного характера. Предприятие, в результате этой оперативно проводимой работы, имеет огромное количество регулярно идущих показателей, переносимых на специальные бланки; на основе этих бланков нередко выводятся кривые и диафрагмы, словом, здесь есть все, что характеризует научно-исследовательскую работу: экспериментальная аппаратура, регистрации и все виды научно-исследовательских изображений.

Испытание готовых изделий как в их деталях, в отдельных механизмах, так и в целых агрегатах или предметах продукции точно так же на предприятиях все более и более обставляется как научно-исследовательская работа.

Испытательные станции имеют масштаб от маленьких сооружений на столе до огромных заводских зал, специально обставленных вспомогательными машинами, аппаратами и специально занятым штатом, работающим с огромной оперативной ответственностью.

Не только в Европе и в Америке, а именно у нас в СССР имеется огромное количество предприятий металлургических, машиностроительных, электротехнических, химических, текстильных и пр., где развернуто огромнейшее богатство самого разнообразного испытательного (а вместе с тем, следовательно, и научно-изыскательного) оборудования.

И именно потому, что исследовательская работа в предприятиях по испытанию материалов и продукции носит неотступно оперативный характер, она нужна так же, как нужна эксплуатация выпускаемой продукции, – испытательные лаборатории предприятий часто бывают обставлены лучше, чем лаборатории ВТУЗов и университетов.

Вместе с тем характерна и другая тенденция, находящаяся в функциональной связи с только что отмеченной: это широкое развитие изобретательства именно в заводских испытательных лабораториях, широкая постановка чисто исследовательских работ в самых новейших областях знания вплоть до казалось бы самых отвлеченных проблем, как-то: теория спектра, проблема высоких напряжений, высоких давлений и т. д.

Не будет преувеличением, если мы скажем, что в XX веке центр тяжести изыскательных работ переносится из университета и политехникума на предприятие. Предприятие, когда-то бывшее только «приложением» науки, вырабатываемой в ВУЗах, постепенно эмансипируется от этой просвещенной зависимости и усваивает, наряду со своей практически оперативной работой, сложнейшие изыскательные функции.

В наш реконструктивный период эта тенденция ни в коем случае не может ослабевать, она лишь может усиливаться со все возрастающей быстротой и смелостью.

Однако отмеченными выше линиями не ограничивается исследовательская работа предприятия.

Такая, на первый взгляд, прозаическая и узкооперативная функция, как браковка, долгое время находившаяся в руках так называемых «казенных приемщиков» и браковщиков, постепенно выросла в пронизывающую всю жизнь предприятия органическую исследовательскую работу.

Все эти изыскательные функции выросли из очень прозаических «практических» потребностей: нужно было выявлять производственный брак. Но тот же могучий аналитический принцип по расчленению производства сделал эту функцию браковки постоянной, строго детализованной и массовой. А эти моменты и создали то, что «практическая» функция браковки в это же самое время усваивает все черты строго научной изыскательной работы. Эта работа – и практическая и научная в одно и то же время. Она и прикладная и теоретическая. Все зависит от того, как обрабатывать накопляемый регистрационный материал.

«Браковка» любопытна в том отношении, что если испытание сырья и готовой продукции являются операциями начальными и конечными в производстве, а вследствие этого, как правило, проводимыми вне производственных цехов, в значительной степени закрытым от массовых взоров порядком, то производственная браковка буквально рассыпана около и между рабочими местами, станками и агрегатами. Браковке подлежат все до одной детали, все до одной операции – вот лозунг хорошо поставленного массового производства. Самый метод бракования, как измерения, в большинстве случаев в своем техническом выражении прост, доступен и оперативно необходим работникам различных производственных квалификаций: и малограмотной женщине-браковщице, и высококвалифицированному рабочему, и мастеру, и профессору.

Вот именно здесь-то и проявляется совершенно новый массовый демократизм этой измерительной культуры, по существу косящей именно исследовательский характер. Когда-то бывшее священным понятие «лаборант» освобождается от своих фаустовских мантий и становится прозаической идеей, понятной всем: от метельщика до директора, от ученика школы 1-й ступени до директора исследовательского института.

На основе браковки получаются сотни, тысячи и десятки тысяч браковочных листков, ведомостей, сводок, диаграмм, кривых, аналитических выводов, технических изображений и производственных расчетов.

Не забудем еще такое важное и идущее то спорадически, то изо дня в день исследование, известное под именем хронометража, фотографии рабочего дня, и огромное количество работ по нормированию производства и труда.

Армия хронометражистов и нормировщиков – это многочисленная армия исследователей, совершенно незнакомая предприятиям (за ничтожнейшими исключениями) старой царской России.

Это тоже очень демократическая армия исследователей, рекрутирующаяся из лиц разных квалификаций: из рабочих, техников, служащих, инженеров и профессоров.

Вот какая громада исследовательской работы и какая громада исследовательского персонала находится теперь в предприятии.

В дальнейшем надо ожидать отнюдь не ее уменьшения, а именно значительного увеличения.

Мы уже отмечали широко демократические тенденции в этой работе. Но этого мало. Исследовательские тенденции в производстве становятся до того органическими, что они захватят и уже захватывают весь производственный персонал.

В нашей социалистической стране, где постепенно проводится обобществление исследовательской работы, наличность отмеченных выше объективных демократических тенденций создает и объективные и субъективные предпосылки для того, чтобы именно предприятие превращалось в невиданный раньше и незнакомый прежним «университетским эпохам» огромный центр обучения и научных изысканий.

Не мешает установить, что техническое богатство предприятия, вообще говоря, все более и более уменьшает интервал между чистой наукой и ее приложением, интервал, бывший мучительно длинным для типичного университетского исследователя.

Говоря об изыскательной работе предприятия, необходимо отметить особое развитие – и именно в нашей советской промышленности – таких функций, как хронометраж и нормирование производственных и трудовых процессов.

Как при производстве наблюдений и регистрации, так и при обработке данных для практических целей здесь в то же время применяются совершенные научно-экспериментальные методы.

Это постепенное «онаучивание» жизни предприятий приводит к тому, что, выполняя задания по строго рассчитанной практической производственной программе, предприятие в то же время является огромной экспериментальной лабораторией, становится научно-изыскательным учреждением. Не только чисто техническая сторона предприятий, но самое размещение производственных процессов в пространстве и времени начинает проводиться все более и более на основе тщательного анализа, расчета и эксперимента.

Вот все это вместе и составляет то, что можно назвать научной организацией производства.

Любопытно, что эти начала организационной научности возникли именно в производственном предприятии, возникли не в среде кафедральной профессуры и только потом стали обозначаться в университетах и ВТУЗах особыми кафедрами. Сама же организация университетской научной работы осталась пока еще без приложения принципов научной организации труда. Это – факт, над которым не мешает задуматься.

Отмечая в современном предприятии его растущий педагогизм и научный экспериментализм, необходимо еще раз отметить как в этом педагогизме, так и в экспериментализме наличность необычного для педагогической и научной деятельности демократизма. Большинство «деятелей» заводской педагогики и науки – люди, не имеющие специальных аттестатов и установленных академической традицией цензов. Научные цензы этих работников имеют так сказать не дипломное, а организационно-производственное происхождение.

Педагог-инструктор совершенно естественно организационно выделяется из установщиков или просто развитых квалифицированных рабочих, а в изыскательно-экспериментальной работе иерархию открывает часто малоквалифицированная работница-браковщица, производящая измерения, следящая за техническими показателями и наносящая их на первичные документы.

В предприятии, в связи с этой педагогической и изыскательной работой, накопились новые кадры своеобразных работников: инструктора, установщики, браковщики, контролеры, хронометражисты, а за ними выше по компетенции – аналитики, лаборанты, заведующие испытательными станциями, промежуточными складами деталей, нормировщики.

В большинстве своем, несмотря на будничное оперативное выражение их работы, они – новаторы, упорные борцы со старым заскорузлым практицизмом, они – подлинные реформаторы производства, они – новая научная демократия, с которой прежде всего находит общий язык работающая масса, так или иначе сама включенная в работу по педагогизированию и онаучиванию предприятия.

Отмеченные нами тенденции все растут, все более и все органичнее пропитывают огромное тело предприятия с его первым инвентарем и живым людским составом.

Вот все это и есть новый огромный и наиболее совершенный резерв для подготовки недостающих нам новых кадров.

Если объективные тенденции в развитии предприятия, если наша рационализация, если наше плановое хозяйство все более и более внедряют в нашу индустрию педагогизм и изыскательные функции, то нашими волевыми усилиями мы не только можем эти тенденции усилить, а и сделать одну из реформ сильнейшего действия в деле подготовки кадров.

Ведь на самом деле: если предприятие на деле соединяет производство и труд с обучением и изыскательной работой и захватывает этой учебной и изыскательной работой тысячи людей, то особое усовершенствование этого объективного процесса, его, если можно так выразиться, тщательная организационная препарация, может позволить ввергнуть в это предприятие огромные кадры для подготовки, а тем самым и побороть одно из самых наших узких мест.

Чем же обеспечено предприятие для подготовки кадров?

Прежде всего установим на основании предыдущего изложения, что организационная эволюция современного предприятия фатально приводит к тому, что предприятие располагает определенной организационно-технической обстановкой для обучения и для научно-изыскательной работы.

Конкретно эта обстановка выражается в следующем. Технические объекты обучения в виде различных машин и аппаратов со строго специальным назначением, со строгим выделением данного процесса, данного технологического метода.

Огромнее количество измерительных аппаратов и инструментов, как обрамляющих действующие машины, так и сосредоточенных в испытательных и контрольных лабораториях.

Наличность все растущего регистрационного и сводного контрольно-изыскательного материала.

Наличность испытательных и контрольных лабораторий.

Наличность выросшего на новейшем производстве педагогического и руководяще-исследовательского персонала. Кроме всего этого, не надо забывать все совершенствуемую инструкционную и техническую документацию.

В предприятии, в сравнении с типичными учебными заведениями, не достает двух учебных учреждений: аудиторий и лабораторий для элементарных, специфически учебных опытов.

Но последнее (учебные лаборатории) на крупном предприятии (будь оно электромеханическое, будь машиностроительное, металлургическое, химическое или текстильное) гораздо легче и быстрее можно организовать, принимая во внимание наличность материала и обиходных деталей для лабораторной аппаратуры.

Относительно аудиторий дело несколько сложнее. Но наличие имеющихся около заводов школ, клубов и других помещений может при организационной энергии разрешить эту задачу. При капитальном же строительстве эта аудиторная проблема разрешается сама собой.

Проблема руководящего и обучающего персонала уже вскрыта выше. Но необходимо отметить, что когда будет признано и реализовано приспособление предприятий для подготовки персонала, мы будем свидетелями огромной тяги научных сил из административных центров и согласовательных кабинетов на предприятия.

Кого же можно готовить в предприятии? Мы полагаем, что начиная с малоквалифицированного рабочего и кончая профессором: для той и другой группы уже есть организационная обстановка – а при усилии можно создать и лучшую.

Чрезвычайно интересен вопрос о специальной препарации предприятия для наиболее совершенных учебных целей.

Задача заключается в том, чтобы ценою этого приспособления, с одной стороны, предоставить наиболее совершенные удобства для обучающихся, а с другой стороны, чтобы не только не мешать работающему, постоянно занятому персоналу на производстве, а помогать ему поднимать его трудовую культуру и в то же время способствовать предприятию в переходе к высшим формам организации производства и труда.

Нам кажется, что эта задача при известном организационно-методическом подходе может быть разрешена чрезвычайно целесообразно.

Мало того: методика образования кадров на организационной основе передовых предприятий обогатит нашу общую педагогическую методологию.