Текст книги "Как надо работать (сборник)"

Автор книги: Алексей Гастев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)

В коллективных же организациях выборный инспектор времени делает на карточке визы. Если эта виза будет внезапна и каждый будет знать, что виза приходит как тать в нощи, отметки времени будут особенно тщательны.

Инспектор времени производит отбор карточек каждую неделю для того, чтобы их обработать, причем после некоторых его инструкторских указаний обработка карточек может быть производима каждым регистратором. Теоретически можно себе представить, что инспекция времени может быть автоматической. На заводах существуют особые контрольные часы, которые отмечают совершенно точно, с точностью до минут, вход и выход рабочего с завода. В некоторых учреждениях, как, например, в домах заключения, у присяжных казначейств или же у часовых существуют особые контрольные часы, которые являются стражем часового или надзирателя. Шарик в эти часы можно класть только через 15 минут. Если же этот шарик не будет положен, то значит, что часовой или не был на своем посту, или заснул, или же был просто рассеян. Аналогично этому можно было бы придумать и контроль – точную инспекцию своего собственного времени. Но пока это, очевидно, для нас лишь вопрос теории, а не практики.

На инспекторах времени будет лежать огромная задача, а поэтому для инспекторов нужен, конечно, высший «временной стаж».

16. Обработка карточки

Только тогда почувствуется величайшая ценность этой учетной карточки, когда мы начнем ее обрабатывать. Тогда-то ясно обнаружится, что составить план своего собственного времени без его предварительного учета нельзя. Только этот кропотливый учет, проведенный тщательно, хотя бы в течение месяца, даст возможность строгих обработок.

Если предварительный учет создал уже строгий режим отметок, если он вполне добросовестен, то обработка своей месячной карточки даст поистине целое открытие.

Если мы возьмем заполненную карточку учета произвольной величины и будем к первой заполненной карточке приставлять другие в вертикальном направлении, то нам сразу бросится в глаза вариация дальнейших начальных и конечных границ учета времени. Точно так же мы можем заметить, не намечается ли уже какая-нибудь устойчивость определенных часов, может быть, заняты уже определенные статьи времени. Если же мы карточки приложим друг к другу в горизонтальном направлении, то мы здесь сразу заметим разницу в количестве статей времени. Уже эта одна простая демонстрация покажет, как плодотворна будет обработка.

НЕ ГОВОРИ О БОЛЬШИХ ПРОСТРАНСТВАХ. ПРИУЧИСЬ ОВЛАДЕВАТЬ МАЛЫМ ПРОСТРАНСТВОМ И МАЛЫМ ВРЕМЕНЕМ

Если бы мы вообразили, что будут отмечены только статьи времени и соответствующие часы будут показаны порядковым номером этих статей, то мы могли бы сделать следующий вывод. –

Мы могли бы определить, сколько часов на каждую статью пошло в течение месяца в среднем за день.

По порядковым номерам мы могли бы определить количество статей в среднем за день.

По часам мы могли бы определить, какое было среднее начало в месяц данной статьи, среднее окончание данной статьи.

Мы вывели бы наиболее загруженные часы, наименее загруженные части и имели бы перед собой список всех выявленных статей времени.

Мы подошли бы к известному среднему плану работ, который вырисовался за месяц.

Словом, этот предварительный месячный учет времени нам бы открыл нашу определенную установку на время как она слагалась практически, при всем нашем житейском анархизме. После этого нам не мешало бы задуматься над тем, как протекал месяц, как разбивался каждый день, как шла стихийная планировка дня, и мы бы подошли совершенно неизбежно к тому, что называется планированием времени. Вероятно, наше внимание остановилось бы на огромном количестве статей. Известно, что у ребенка в день статей времени, вероятно, около 400. Его внимание не отличается особой устойчивостью и распределение времени страшно анархично.

Месячный учет позволил бы нам привести эту анархию часов в определенный плановый порядок.

17. Плановые ключи

Учетная карточка, если она была проведена настойчиво и добросовестно, является самым настоящим ключом плана времени. Даже до обработки графический способ изображения часов на карточке покажет всю ту разбросанность статей, которая наблюдается у многих, особенно у административных работников, или же у людей, не имеющих определенной установки.

Но когда карточки после первых пробных месяцев будут обработаны, тогда вполне естественно возникает вопрос о реформе часов. Огромное количество статей времени будет признано совершенно нерациональным. Если выдвигать количество статей в день до 30, до 40, то ясно, что, как бы ни был совершенен и организован современный человек, все равно он при таком большом количестве статей работает непроизводительно. Чтобы переходить к другой статье времени, нужно менять установку и организационную, и биологическую. Следовательно, нужно тратить очень много времени на приспособление к новой статье. Правда, известная тренировка даст возможность быстро осваиваться с новыми установками, но в действительности у большинства получается как раз наоборот. Люди тратят огромное количество времени, чтобы только «войти в установку», войти в вопрос, и только потом – работают по данной статье.

Сокращение количества статей придет как неизбежный вывод из учетной карточки. Но карточка даст и другой ключ. Она покажет, что переход от одной работы к другой именно в целях сохранения установки должен быть наиболее рациональным. Разбросанность работ, их несвязанность между собой заставят поставить вопрос о поясах работы. Создание таких поясов будет совершенно неизбежным и поставит вопрос о плане часов. Теперь уже все плановые вопросы будут разрешаться автоматически. План дня – это его рациональная загрузка. Нужно будет добиваться, очевидно, определенных моментов начала статей и определенных моментов конца статей. Таким образом мы создаем режим дня. Этот режим дня сразу же поставит вопрос о том, какие статьи времени должны быть утренними, какие послеобеденными и, наконец, какие вечерними. Ясно, что эти пояса времени создают вопрос и об известных режимных подкрепах этих часов. Перед нами встанет вопрос, как вообще начинать день, когда именно устраивать завтрак. – Мы создаем проблему режима. И тот человек, который совершил эту огромную работу по установке статей, поясов и режима, он уже проделал над собой огромнейшую волевую работу. Раз он сумел точно определить план и этот план проводить, он совершенно новый человек. – Он – человек новой культурной установки, которая как раз и требуется современной эпохой.

Очень многие говорят относительно умственной гигиены, относительно организации умственного труда. Этот вопрос лучше пока не ставить самостоятельно, ибо ничего, кроме поверхностной литературщины, по этому поводу пока дать нельзя. А кроме того, если только будет создан план дня, если создан будет режим дня, то умственная гигиена и самая организация умственной работы уже в значительной степени разрешается. Она разрешается как общая культурная установка, в особенности вопросов дневного режима. Только тогда мы узнаем и оценим всю прелесть этого умственного труда, когда он будет включен в особые часы, специально приспособленные к умственному труду.

Как уже можно было заметить выше, план дня может быть индивидуальным, приноровленным к данному дню. Но этот же план может обратиться в расписание – постоянное или же с известными отступлениями для определенных дней. Тогда является уже плановая система работы; не план дня, а целая система. Перестановками часов мы даем план. – Комплектованием дней мы даем плановую систему. Само собой мы приходим к проблеме экономии времени. Экономия времени только тогда разрешится в полном смысле этого слова, когда она прошла через предыдущие три этапа: учет времени, дневной план, плановая система. На этой стадии экономию времени можно будет создать совершенно инстинктивно. Мы будем стараться статьи точно укладывать в определенные участки. Мы будем даже в мелких единицах времени рассчитывать работу, строить план этой работы. Таким образом мы совершенно незаметно приходим к вопросу организации труда.

Казалось, что учетная карточка – это очень невинная вещь. На самом деле она является самым деятельным, самым настоящим и притом волевым введением к организации труда. Если бы кто-нибудь не удовлетворился только этим, а постарался разработать экономию времени досконально, постарался поставить организацию труда действительно научно, для этого не надо на первых порах даже и знакомиться с различного рода теориями НОТ, а так же опытно, так же на своем собственном опыте проводить дальнейшую экономию времени.

Если прежде учет времени шел большими единицами – часами, получасами и 1/4 часами, то теперь мы можем позволить себе роскошь производить хронометрирование своего времени. Было бы нелепо делать хронометраж всех статей дня. Это было бы совершенно бесполезной задачей. Никто, даже сам субъект учета, любовно относящийся к своей задаче, не мог бы обработать своего хронометража. Очевидно, что после того, как был проведен учет, как был создан план дня, как явилась известная плановая система, мы можем выбрать определенные статьи времени и только их хронометрировать: статьи особенно дорогие для нас или же статьи, наиболее поддающиеся хронометражу. Мы можем попробовать сначала хронометрировать как раз такого рода статьи времени, которые отличаются более автоматичным однообразием работы, именно, – работу оперативную, строго исполнительскую. Здесь мы очень быстро справимся с хронометражем. Потом, после этих попыток и после обработки этого материала мы можем уже переходить к хронометражу оригинальных статей времени – таких, где работа носит характер неповторяемый, оригинальный, своеобразный. Здесь мы можем уже проводить то, что условно называем «фотографией рабочего дня». Мы будем учитывать мелкие участки времени до минуты, а если возможно, – и до частей минуты. На этой стадии мы уже будем буквально инженерами своего собственного времени и, безусловно, творцами научной организации труда. Тогда учетная карточка, – план дня, – плановая система, – хронометражная карточка и та конкретная работа, которую мы учитываем, явятся самой действительной настоящей и опытной лабораторией. Не надо ходить на завод. Не надо искать совершенных заводов, где научная организация проведена полностью. Если только у кого-либо хватит воли проделать этот опыт в своей собственной «лаборатории» с таким невзыскательным оборудованием, тот смело может идти уже в предприятия, смело может идти в учреждения и вводить, конечно, с той же осторожностью и там принципы научной организации труда. Понятно, что уже на этой стадии придется знакомиться как со специальной литературой, трактующей данный вопрос, так и с общей теорией научной организации труда.

18. Социальные подборы

Есть определенные признаки, что карточка учета начинает входить в широкое употребление. Она вводится как людьми, занимающимися государственной работой, так и людьми, которые интересуются так называемым бытовым учетом. И теперь уместно задать вопрос, не является ли карточка времени известным ключом для вскрытия различных социальных явлений. Если мы возьмем такого рода группы, которые уже в настоящий момент ведут карточки, то получится следующий список: чистые партийцы, советские администраторы, производственные администраторы, советские служащие-операторы, рабочие-исполнители, военные всех видов, студенты, педагоги, школьники, женщины – домашние хозяйки.

Совершенно ясно, что распределение часов и тот стихийный план, который отражается на карточке учета, будут для этих социальных групп различными. Отметим особенно интересные группы. Это, прежде всего, партийцы. Группа, которая не имеет прецедентов на Западе. Это – люди, занятые, с одной стороны, различного рода государственной или производственной работой и в то же время находящиеся в определенном мобилизованном состоянии. Эта мобилизованность, с одной стороны, и крайнее разнообразие функций, с другой – позволит вероятно посредством учетной карточки найти известный плановый подход, который сыграет огромную роль во всем партийном строительстве. Есть точные данные, что учет времени, производящийся партийцами, перебросился уже в провинцию, и материал, который или будет доставлен Лиге Времени, или обработается на месте, будет очень интересен.

Советские администраторы и производственные администраторы по своей универсальности работ будут близки к партийцам. Но советские служащие – операторы и рабочие-исполнители уже отображают совершенно другой режим времени. Здесь значительная часть времени построена на исполнении и автоматизме и, следовательно, учетная карточка этих групп быстро откроет возможность для организации их работы.

Студенты, педагоги и школьники интересны будут тем, что они совершенно незаметно учетной карточкой создадут лабораторию времени, которая может быть школьным предметом.

Военная группа интересна будет тем, что она всегда работает в совершенно своеобразной, сжатой психологически атмосфере, очень близкой к партийной, но, вдобавок, имеющей за собой огромные установочные традиции.

Наконец, женщины – домашние хозяйки своими учетными карточками вскроют ключ к различным бытовым реформам.

После того, как закончится рекогносцировочный период учета (примерно– месяц), карточки будут обработаны, мы будем иметь возможность вывести эти же установки, которые стихийно сложились в этих различных социальных группах. Тогда нам открыта план-дорога, чтобы поставить вопрос о дневном плане работ и о плановой системе. Вместо той общей универсальной карточки, рассчитанной на 24 часа и бедной по своим графам, мы тогда можем выдвинуть уже специальные карточки, приноровленные к каждой группе. Мы начнем тогда двухэтажный учет с определенным уклоном к плану. Именно тогда мы можем позволить себе роскошь, хотя бы для ограниченной группы, уже вести не только графически учет времени, но проводить его хронометражным способом, вводить фотографию рабочего дня.

ХОЧЕШЬ ВЫТЬ ОРГАНИЗАТОРОМ? ХОЧЕШЬ БЫТЬ ХОРОШИМ ОРГАНИЗАТОРОМ? ХОЧЕШЬ ВЫТЬ УВЕРЕННЫМ ОРГАНИЗАТОРОМ? – ОБЛЮБУЙ НЕБОЛЬШОЙ УЧАСТОК РАБОТЫ, УЧАСТОК С АРШИН И ПОСТРОЙ КАЖДУЮ МЕЛОЧЬ С РАСЧЕТОМ ДО МИНУТЫ, ДО ДЮЙМА

19. Переход к активному воздействию

После того, как мы выполним этот предварительный рекогносцировочный период учета, обработаем карточки, создадим специальные групповые установки, мы можем гораздо смелее говорить об активном воздействии на общественную и государственную жизнь в смысле ее реформы. Мы совершенно незаметно для себя удовлетворяем и личный интерес учетчиков и в то же время вскрываем социальный скелет их работы. Мы будем потом выбирать, какие социальные группы имеют наиболее устоявшийся скелет и, следовательно, имеют объективную социальную установку. Наиболее удобное, наиболее совершенное воздействие в смысле реформы времени, конечно, можно начинать там, где и без того имеются объективные установки. Было бы очень рискованно начинать воздействие там, где все построено на субъективной установке. (Такой работой мы выполняем общие формы научной организации труда. Сначала обследуй, потом делай реформы).

Таким образом, такая невинная вещь, как хроно-карточка, является ключом к уверенному общественному реформаторству, и только может быть теперь, наконец, ясно, что эта стадия была неизбежной и необходимой. Иначе, без предварительной организационной и социальной ориентировки можно было бы наделать очень много проб, экспромтных шагов, и кончить все той же учетной карточкой, имея позади сломанные проекты.

Правила

Карточка составлена для отметки каждого получаса.

Отметку можно производить: крупной точкой, крестом, чертой, а лучше (потом для обработки) сплошной штриховкой.

Отдыхи не мешает обозначать в клетке особо, например, кружком или квадратиком.

Отмечать каждые полчаса надо сейчас же, как кончится данный получас.

Надо отучиться заполнять задним числом или вперед.

Для карточки имей обложку из картона для кармана: можно карточку сложить в три раза и прикрепить к обложке скрепом.

Заполненную карточку на другой день клади в стопку. Место стопки не меняй: цени его, держи в порядке.

Как только карточка положена в стопку, сейчас же заполняй следующую карточку; прежде всего напиши число, обязательно и день, фамилию.

Карточка всегда при тебе: работаешь – она на столе или полочке, идешь, едешь, – она в кармане.

Если дело хорошо пойдет с отметками получасов, рискни отмечать четверти часа.

А если нет печатной карточки – тогда как?

Запомни: каждая бумага в клетку – карточка. Дай в ней место порядковому номеру, литере, статьям времени – и карта готова.

Если нет бумаги в клетку – разграфи.

Можешь и так – разграфи карточку в виде транспаранта, прикрепи его к картону, наложи на него белую бумагу и заполняй ее как карточку.

Но еще запомни: карточку веди одного размера: легче будет обработать.

ЮНОСТЬ! ТЫ НЕ ДОЛЖНА ЗЕВАТЬ, ТЫ ДОЛЖНА ВСЮДУ ПОСПЕВАТЬ

УЧИТЫВАТЬ ВРЕМЯ – ЗНАЧИТ ДОЛЬШЕ ЖИТЬ

Новая культурная установка[6]6
  «Орга-библиотека ЦИТ», № 3, изд. 2-е, ВЦСПС – ЦИТ. М., 1924.


[Закрыть]

Вопрос о культуре поставлен теперь как центральный вопрос всего бытия СССР. Появляется огромное количество статей, книг, корреспонденции, заметок, трактующих вопрос о культуре. Однако все эти постановки носят ярко выраженный идеологический характер. В них очень трудно почувствовать настоящую экономически-хозяйственную базу, которая дала бы ту культуру, о которой говорят теперь всюду.

Если мы вопрос о культуре не поставим конструктивно, не выведем его из тех элементов статической и динамической действительности, которая у нас сейчас имеется, мы рискуем создать чисто литературное течение, которое очень скоро пойдет на износ; пойдет так же, как целый ряд лозунгов, выставлявшихся когда-то, вроде – производственной пропаганды и проч. Очень многие вопрос о культуре связывают с научной организацией труда. Но ясно, что и общий лозунг научной организации труда (НОТ), и отдельные его лозунги, как, например, скорость, время, нормализация и проч. связываются с культурой чисто формальными соединениями. Эти культурные построения скоро выветрятся, если не будут поставлены на базу совершенно определенного хозяйственного маневра. Надо не только ставить формальные лозунги, но выковывать их, и именно тогда уже на них объединять массы. Даже такой лозунг, как лозунг религиозный, тогда только овладел широкими массами, когда он базировался на определенной экономической обстановке. Поэтому и теперь, если серьезно трактовать вопрос о культуре, нужно будет нащупать такие основные экономические течения, которые сами стихийно пестовали бы культурные лозунги. Задача определенного оформленного течения заключается в том, чтобы удобно и ловко уловить эти реальные течения и дать им систему и формулировку.

§ 1. Возрождение хозяйства

Прежде всего необходимо точно констатировать, что период бури и революционного натиска в его первой ожесточенной стадии прошел. Если теперь и будет какое-нибудь революционное движение, то оно, очевидно, будет уже или на более широкой базе, чем наша, или же будет совершенно отлично от прошлых этапов.

Современная эпоха характеризуется, главным образом, мирным хозяйственным строительством.

Уже один хозяйственный лозунг – поднять до мирного, довоенного уровня производство, – он один ясно формулирует эту мысль. Современная хозяйственная жизнь характеризуется невиданным хозяйственным маневром, задача которого – достижение хозяйственного благоденствия СССР. И мы можем констатировать факт возрождения хозяйства.

Эта возрожденская тенденция дает о себе знать в самой верховной руководящей организации – в наших государственных финансах. Организаторская и хозяйственная роль государственных финансов еще недостаточно оценена. На наши финансовые организации – ив том числе на Наркомфин – смотрят, главным образом, с точки зрения фиска или субсидии. На самом же деле наш Наркомфин, как и аналогичные ему западноевропейские капиталистические организации в лице министерства финансов и различного вида банков, является энергичнейшим организатором и бродилом хозяйственной жизни. Такие интересные эксперименты, которые проделал наш Наркомфин за короткое время по сокращению эмиссий, по выпуску банковских денег, по регулированию смет ведомств, по составлению годового бюджета и по стабилизации валюты, говорят об одном, – что он-то и есть настоящий, действительный организатор страны, могучее хозяйственное бродило. Его заслуга заключается в том, что он сжал нашу анархически-хозяйственную волю, заставил ее действовать на основе определенного финансового графика. Научил хозяйственной изворотливости и предусмотрительности. Нечего и говорить о том, что Наркомфин является и вообще организатором жизни. Именно он, как сознательный выразитель нашей экономической политики, заставил всех подтянуться, ремонтировать тротуары, мостовые, улицы; ловко укомплектовывать товар в складах, регулировать уличное движение и прочее, и прочее, и прочее. Можно быть различного мнения относительно политики Наркомфина. Субъективно его можно проклинать за то, что он поставил целый ряд учреждений над пропастью, но, во всяком случае, Наркомфин дает поучительный пример того, как надо или как возможно регулировать экономическую жизнь страны. Он, безусловно, возродил российские финансы. Он, безусловно, больше, чем кто-нибудь, ставит в порядок дня вопрос о поистине революционно-хозяйственном изобретательстве и предприимчивости.

В ряду с Наркомфином нужно поставить те большие и малые маневры, которые обнаруживают хозяйственную инициативу различного рода государственных учреждений, иногда в ловких комбинациях с иностранным капиталом, кооперативным, крестьянским и частным. На наших глазах растут героические примеры хозяйствования. На наших глазах растут примеры как личного, так и коллективного хозяйственного строительства и побед. Мы не будем подробно говорить относительно этих частных признаков нашего хозяйственного улучшения. Мы только скажем, что если мыслить теперь создание какой-нибудь культуры, то ее нельзя отрывать от этих грандиозных маневров, от тех моментов хозяйственного возрождения в России, которые в действительности обозначились.

§ 2. Истоки культуры

В гигантском действии по возрождению хозяйства Россия приводит в движение ряд больших исторических рычагов, создавшихся на наших глазах. Прежде всего – индустрия, которая разбудила нашу спящую аграрную страну, сообщила новый темп всему народному хозяйству, разбудила дремлющие огромные пустыри и дала новый тип управления трудом. Индустрия, как частная, так и государственная, была тем ключом к культуре, который призван был отпереть неподвижную косность России. Точная обработка, урегулированное движение, быстрота выполнения сроков – все это дала нам индустрия.

Огромнейшим фактором культуры явилась и мировая война. Она ввергла огромные миллионные массы в особую психологически сжатую атмосферу. Заставила ценить время. Заставила разрешать цели всегда на границе между жизнью и смертью и сделала новый прорыв в косность России. Если бы не было мировой войны с ее ужасом, смертью и пеплом, то, вероятно, не было бы и такой народной революции, которая прошла по России, и такой жизни, и такой культуры, которая обозначилась теперь.

Революция, и особенно наша Октябрьская революция, – должна считаться новым источником культуры, обозначив новый призыв к массам, призыв к низам, обозначив ставку на народного анонима, ставку на постоянное социальное творчество и инициативу. Одновременно с этим революция поставила целью при всех хозяйственных успехах стараться идти в уровень с теми лозунгами, которые она писала на своем знамени. С лозунгами социалистического государства, которое дает известные общие социальные установки для всех граждан и особенно для так называемых «низших» классов – рабочих и крестьян.

Как известное производное этой революции мы должны отметить огромную, невиданную роль государства как регулятора и организатора общественной жизни и верховного творца культуры. Государство и прежде являлось носителем огромных хозяйств в виде железных дорог и военных заводов, но никогда еще социально хозяйственная роль государства не была так велика, как в наши дни. Поэтому наша культура, очевидно, должна быть в то же время и государственной культурой.

Наконец, последний исток, о котором можно позабыть, – это совершенно беспримерный аграрный характер нашей страны. Россия совершила огромнейшую революцию силами пролетариата и крестьянства, но теперь, когда особенно проявился именно крестьянский характер страны, – очевидно, именно с ним нужно связывать все предыдущие истоки.

§ 3. Формы хозяйственного творчества

Формами хозяйственного творчества в настоящее время в СССР являются хозяйственно-государственное регулирование, государственное хозяйствование, хозяйственная инициатива отдельных государственных агентов и предприятий, кооперативно-хозяйственное творчество, частнокапиталистическое творчество под известным регулированием государства или же его общим надзором и, наконец, огромные крестьянские хозяйства, раскинутые почти на два десятка километров.

Если бы всю эту огромную инициативу рассматривать вместе, то едва ли мы можем назвать это американизмом. Едва ли эти особые методы хозяйствования, которые в настоящее время в нашем представлении соединяются с быстротой и точностью, а в прошлом – с неимоверной хозяйственной предприимчивостью, – копия капиталистической инициативы.

Наше хозяйственное творчество гораздо сложнее, ибо нам надо быть точными, нам надо быть предприимчивыми, нам надо быть быстрыми и, в то же время, нам надо быть государственниками, причем государственниками с особым социальным уклоном. Ясно, что это хозяйственное возрождение гораздо труднее, чем американская методика. Если мы рассмотрим подробно отдельные линии хозяйственного творчества, то они встанут перед нами следующим образом. Государственное хозяйствование прежнего типа отмечалось особой стереотипностью. Оно шло по определенному руслу с раз намеченной спокойной программой. Между тем как современное государственное хозяйствование все время идет под знаком маневра. Не только то государственное хозяйствование, которое рассчитано на так называемый частный рынок, но даже военное производство все время переживает особую нервность в приноровлении к новым военным потребностям. Современная хозяйственная инициатива государственных работников – это нечто, не находящее себе прецедентов в западноевропейской практике. Наш красный директор, председатель или член правления треста, организатор какого-нибудь нового экономического комитета, он в одно и то же время является и агентом государства, его чиновником, присягнувшим на точное исполнение государственной воли, но в то же время он – человек непрерывной предприимчивости. Ему каждый день надо готовить выходы из положений, изворачиваться и, развивая инициативу, иногда из нуля делать все. В этой разгоряченной атмосфере многие погибают, многие не выдерживают.

Многие успокаиваются, как самые протухлые чиновники, или дают авантюру. И все-таки мы имеем в наличности такого рода тип хозяйственника, который может сочетать служение государственным интересам с огромной личной предприимчивостью.

Наша кооперативно-хозяйственная работа тоже не укладывается в западноевропейские и американские рамки. Здесь надо быть стражем сырья, стражем валюты, стражем изменяющихся потребностей крестьянских масс. Словом, все это далеко от той идиллической обстановки, в которой действовали западноевропейские кооператоры. А если принять во внимание, что кооперация исполняет и государственные задачи и в то же время является мостом между государственным и частным капиталом, то мы можем представить себе тот стратегический талант, который требуется от кооперативного хозяйственника. И при всем этом у нас остаются огромные массы крестьянства, которые на деле тяготеют к частнокапиталистическому укладу, среди которых очень немногочисленны еще отдельные лица или коллективы, которые могут сознательно исполнять государственные задания, действовать в полном смысле активно.

Вот все эти формы хозяйственного творчества в конце концов и определяют ту культуру, за которую нам нужно сейчас биться. Эта культура, что будет очень парадоксально, не найдет прецедентов в других буржуазных культурах и едва ли почерпнет непосредственно свое содержание из идеологии будущего.

§ 4. Электрификация как график культуры

Несмотря на то, что электрификация у нас пользуется заслуженной известностью, – эта известность лишь формального порядка. Самое конкретное очертание плана электрификации еще мало изучено, хотя бы вероятно потому, что книг об этой электрификации у нас почти нет. А между прочим, генеральный план электрификации интересен тем, что он наметил те основные дороги, те пути, по которым будет двигаться наша культура.

Электрификация, это – огромная машина, которую начали строить на аграрном плаце и пустыре, называемом Россией. Своими электрическими лапами она затрагивает не только центр, не только те места, которые издавна являлись нашим культурным центром, она спроецировала новые пути культурного овладевания России, которые в значительной степени и отразились на карте электрификации. Электрификация указала те пути, по которым пройдет в области промышленности послереволюционная Россия. Ее огромные лапы направились из центра на Восток, Юго-Восток, Туркестан, Волгу, Север России, Сибирь.

После известного электрического укомплектования центра план электрификации предполагал постепенное овладевание окраинами. Мало того, план электрификации предрешал известное генеральное перемещение всей нашей культуры. Если прежде наша культура была сосредоточена, главным образом, в Ленинграде и в Московском центральном районе, то план электрификации ее перемещает постепенно на Восток, оживляет Волгу именно тем хозяйственным строительством, которое началось на наших глазах. Генеральный план электрификации, кроме того что он как бы электрифицирует существующие железные дороги, – намечает новые электрифицированные и железнодорожные пути на Юго-Востоке, Туркестане, Севере и Сибири.

Если внимательно изучить этот план, если внимательно изучить целый ряд экономических и технических сочинений, легших в основу этого плана (как, например, книга проф. Гриневецкого – «Послевоенные перспективы русской промышленности»), мы убедимся, что наш план электрификации по существу означает план революционной колонизации страны.