Текст книги "Альфа и Омега"

Автор книги: Алексей Головин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Головин Алексей
Альфа и Омега

Часть 1. Омега. Черный снегопад

Первый ход

Чёрною стрелой, уверенно летящей к цели, пронзил пространство Солнечной системы небольшой клинообразный объект. Все, кто по долгу службы непрестанно мониторили ближний космос, будто ослепли на краткое время, не замечая его стремительного полёта. Ослепла вдруг и безупречная автоматика. Ни один человек на кораблях, орбитальных станциях и планетах Земной Федерации так и не узрел незваного визитёра. Ну а он меж тем спокойно держал свой курс к ночному светилу Земли.

Скользнув к поверхности Луны, черная машина нырнула в темнеющий провал кратера, наречённого людьми именем Иоганна Кеплера. Её корпус содрогнулся и плавно раскрылся черной лилией, выпуская на волю того, кто таился внутри. Мерцающие глубоким рубиновым светом нечеловеческие глаза, лишённые зрачков, устремили свой взгляд прямо сквозь стены кальдеры и лунный реголит туда, где находилась маленькая и, в общем-то, беззащитная, несмотря на всю мощь человеческой цивилизации, голубая планета.

* * *

«Ну, кошмары, ну и что?».

Леонид Бакулин задал себе этот вопрос уже в третий раз, разглядывая лицо какого-то невыспавшегося мужика со слегка грубыми, но правильными чертами и цепким взглядом тёмно-карих, даже кажущихся чёрными глаз.

Разглядывал он его в зеркало, встроенное в стену напротив кровати.

А вопросом про кошмары докучал он себе неспроста. Прошлый раз столь сумбурные и дурные сны, как нынешней ночью, снились ему только в далёком детстве. Так что явление это было для него неординарным. Ни с того, ни с сего привиделись вдруг офицеру-космодесантнику, над филигранно уравновешенной психикой которого много лет трудились выдающиеся специалисты, пугающие картинки с чёрными рожами каких-то рогатых уродов и с инопланетными ландшафтами, гнетущими и щемящими душу. И всю ночь эти самые рожи спать не давали. Как это понимать и как воспринимать?

Махнув рукой на своё недовольное отражение, Бакулин решил отнестись ко всему скептически и философски. Попросту говоря, наплевать и забыть. Ибо любил он руководствоваться народной мудростью: не ломай мозг над всякой ерундой, он и прослужит дольше.

Однако, вопреки обыкновению, полностью выкинуть из головы этот сон десантник не смог. Весь день, занимаясь служебными делами, нет-нет, да и вспоминал он мрачные картины, наполняющие душу тревожным предощущением какой-то надвигающейся угрозы. Мнилось, будто кто-то непостижимо далёкий и чуждый только что бросил камень, всколыхнувший тихую гладь жизни человеческой, и пошли круги по воде настоящего, которые обернутся стремительными и опасными волнами уже в недалёком будущем.

Глава 1. Страх и Ужас

Серая глыба Фобоса медленно приближалась, заняв уже почти весь обзорный экран. Исчерченный продольными бороздами и покрытый многочисленными кратерами безжизненный камень надвигался безмолвной тенью, будоража воображение неясными образами прошлого и грядущего.

Пилот десантолета* Сергей Бурин сильнее сжал дугообразный штурвал, внутренне готовясь к сложной посадке на неосвоенное небесное тело, на которое еще не ступала нога человека.

_______________________________

* Здесь и далее: значение используемых в романе наименований, аббревиатур, обозначений см. в глоссарии (прим. автора).

Второй пилот Пол Норман положил руку на плечо Бурина, успокаивая напарника:

– Хорошо идем.

– Высота – двадцать тысяч метров. При неизменной траектории десантный модуль уклонится от предполагаемого места посадки на двести метров, – напомнил о своем незримом присутствии автонавигатор.

Пилот неопределённо хмыкнул. В уклонении от первоначально рассчитанного курса в данном случае не было ничего удивительного. Фобос был знаменит наибольшей среди всех синхронно вращающихся спутников в Солнечной системе амплитудой либрации, а также тем, что "убегал" в пространстве, изменяя скорость своего движения. Ещё ученые XX века установили, что спутник по очень пологой спирали приближается к Марсу, и за каждые сто лет высота его орбиты уменьшается на девять метров. Было предсказано неизбежное падение Фобоса на Марс через несколько десятков миллионов лет. Ну а пока…

Бурин скорректировал траекторию снижения. Убедившись, что с намеченным курсом все в порядке, он проговорил в микрофон-контроллер голосовых команд автонавигатора:

– Выпуск с первого по восьмой посадочных штыков, четвертая схема сцепления с поверхностью. Переход на планетарный режим.

Четвертая схема представляла собой самый жесткий из возможных для гражданских десантолетов класса Ц-2 вариант сцепления с поверхностью с использованием силовых посадочных штыков. Применялась она исключительно при посадке на поверхность неисследованных небесных тел. Из серебристого днища десантолета выдвинулись восемь длинных клинков силовых полей огромной мощности. Модуль начал перестраиваться в соответствии с протоколом посадочного режима. Диск трансформировался в усеченный конус.

Пилотам показалось, что они слышат, как возмущённо зашипела потревоженная почва. Посадочные штыки вошли глубоко в сыпучий слой мелких камней и пыли, само существование которого в кратере Стикни являлось одним из загадочных открытий, обусловивших незапланированную посадку на Фобосе первого десантолета с линкора "Ноев ковчег", выполнявшего исследовательскую миссию в системе Марса.

Десантолет вздрогнул на стабилизаторах и замер. В отсеке управления вспыхнул более яркий свет, и раздался бестелесый голос автонавигатора:

– Выполнение посадочного протокола завершено. Посадка совершена успешно.

Бурин, вздохнув, отпустил штурвал, хлопнул по подставленной ладони Нормана и встал.

– Корабль посадил я как собственный зад! – процитировал он строчку из древней песни Высоцкого. – Теперь, думаю…

В этот момент десантолет качнулся, передние силовые штыки глубже вошли в почву. В унисон запищали сигналы контроллеров основных и резервных стабилизаторов, машина сильно накренилась и застыла. Пилоты не смогли удержаться на ногах и покатились по наклонному полу. Ругнувшись, Норман поднялся.

– Что там такое?

– Почва более зыбкая, нежели обозначено в данных предварительных расчетов. Посадочные штыки не могут удержать десантолет в стабильном положении, – прозвучал ответ автонавигатора.

– Какие дополнительные штыки необходимо задействовать для обеспечения стабильности сцепления? – спросил Бурин, одновременно потирая ушибленный при падении затылок и включая внешние анализаторы, как того требовала процедура высадки в неисследованной местности.

Произведя быстрый анализ десятков возможных комбинаций, автонавигатор констатировал:

– Задействование дополнительных посадочных штыков с учётом структуры поверхности не позволит решить задачу обеспечения надлежащей стабильности сцепления.

– Твою по башке!.. – не сдержался Бурин. – Откуда здесь эти "зыбучие пески"? Рекомендации?

– В семи метрах от десантолета расположено стабильное скальное образование. Рекомендую использовать технический манипулятор для сцепления с названным образованием.

– Ну и выраженьица! Проще говори – "рукой" за скалу зацепиться, – с усмешкой пробормотал Сергей, задавая соответствующую программу на панели управления техническим манипулятором.

Огромная семипалая металлическая рука, позволяющая решать самые разнообразные, как погрузочно-разгрузочные, так и исследовательские задачи, в очередной раз доказывая свою универсальность и полезность, выдвинулась из корпуса десантолета и устремилась к нависшей над машиной скале для того, чтобы вцепиться в неё мёртвой хваткой. Автонавигатор "осторожно" доложил, что стабильность сцепления с поверхностью Фобоса повышена.

– Ну, раз так, пойдем, прогуляемся, – повернулся Бурин к Норману. – Задача нам ясна, так что…

– Кстати, насчет "прогуляемся", – отозвался второй пилот. – Пробираться по этому зыбкому слою, который явно глубже чем мы предполагали, в тяжелых скафандрах смерти подобно… Но могу обрадовать – согласно предварительным расчетам наша цель находится как раз на той скале, за которую мы столь удачно зацепились. Так что, думаю, стоит попробовать пробраться по нашей "руке".

– Что же, можно и по "руке"…

Пилоты облачились в тяжелые скафандры модели "Протектор-21", предназначенные для работы на небесных телах в условиях токсичной атмосферы или её полного отсутствия. Массивные створки двери одного из технических шлюзов, расположенного ближе остальных к основанию манипулятора, разъехались, и две фигуры, закованные в броню, ступили на огромные плиты обшивки десантолета. Осторожно ступая, они перебрались на ствол манипулятора, диаметр которого составлял метра три. Медленно пройдя по "руке", пилоты начали спускаться по склону одинокой скалы в поисках чего-то неизвестного, из-за чего их линкор и получил распоряжение исследовать этот Богом забытый кусок камня, медленно, но уверенно падающий на Красную планету.

Огромный диск Марса полностью скрыл Солнце, и людям пришлось включить осветительные системы скафандров.

– Осторожно, здесь обрыв, – предупредил напарника Бурин, заглядывая за край каменного карниза, на котором они остановились. – Дна не видно.

– Поищем пологий спуск, – послышался в наушниках ответ Нормана.

Пилоты поползли по краю обрыва. Через некоторое время склон снова стал покатым, и они без особых трудностей спустились вниз. Ровное каменное плато, на котором они оказались, находилось метрах в пяти над зыбучей поверхностью.

– Ну ладно, что дальше? – Норман подал соответствующую голосовую команду внутреннему компьютеру скафандра, и перед его глазами по экрану, расположенному на внутренней поверхности стекла шлема, пробежал ряд цифр и замигал указатель. – Полное совпадение с рассчитанными координатами. Мы на месте…

– Но я ничего не вижу, – Бурин сделал шаг по направлению к отвесной стене обрыва, который они миновали. – Здесь же ничего…

Он вдруг замер и схватил собравшегося что-то ответить Нормана за рукав скафандра. Лучи шести расположенных на плечах и на шлеме его "Протектора" фонарей выхватили из тьмы участок стены, сложенной из гладких белых плит. Пилоты подошли на пару шагов ближе и удивленно переглянулись. Блестящие в лучах фонарей камни казались новыми, совершенно не тронутыми временем. Создавалось впечатление, что кладка завершена неизвестным строителем совсем недавно. Это поражало не менее, чем сам факт существования некой постройки на крошечном безжизненном Фобосе.

– Что это? – Норман подошел еще ближе и до предела увеличил мощность освещения. Бурин последовал его примеру. Тьма отступила, открывая взору ошеломленных землян огромную стену. На ней был нанесен незнакомый им символ, начинающийся примерно на уровне глаз людей и заканчивающийся в нескольких метрах над ними. Левее странного символа они увидели массивную овальную дверь в два с половиной человеческих роста.

Вид идеально белой стены и черного символа на ней непостижимым образом завораживал спейсеров, давил, словно стремясь подчинить себе их волю.

– Что это? – снова прошептал Норман.

От звука его голоса Бурин вздрогнул, затем провел рукой в тяжелой перчатке по стеклу шлема, словно вытирая пот с лица или пытаясь прогнать видение. Невидимый груз чужого воздействия буквально придавил людей.

– Страх! – проговорил Бурин.

– Что-что?

– Ты что, невнимательно изучал данные о спутниках? Два спутника Марса, открытые в августе 1877 года, получили имена Фобос и Деймос, в переводе с греческого Страх и Ужас – дети Ареса и Афродиты. Фобос с XX века признан, пожалуй, самой большой загадкой Солнечной системы. Практически все попытки провести исследования Фобоса оканчивались неудачей.

– Страх… – повторил Норман. – Надеюсь, мы изменим это…

– Надо доложить наверх и получить указания, Пол, – проговорил Бурин ровным тоном, явно пытаясь справиться с внезапным беспокойством. – Камеры всё зафиксировали – можем отправлять данные.

Отойдя, на всякий случай, подальше от стены, пилот подал голосовую команду автонавигатору десантолёта, с которым были связаны внутренние компьютеры всех скафандров из штатного бортового комплекта:

– Связь с линкором!

Спустя несколько секунд в наушниках послышался чуть хрипловатый голос Валерия Бернарова, капитана "Ноева ковчега":

– Приветствую, мужики! Рад поздравить с успешной посадкой и началом операции. Принимаем данные ваших камер и анализаторов. Гроссман тут от удивления подпрыгивает…

– Приветствуем, капитан! – ответил Бурин. – По поводу этой белой стены подпрыгивает?

– Да по поводу всего. Мы проанализировали отчет вашего автонавигатора о посадке. Штыки будут медленно погружаться, поверхность весьма нестабильна. Так что у вас относительно немного времени до того момента, когда из-за зыбкого слоя могут возникнуть проблемы со взлетом. А посему, не будем устраивать длительные исследования. Срочно докладываю обо всём на Землю, пересылаю фактуру. Да попытаюсь поторопить их, чтобы соображали быстрее – нам этим дальше заниматься, или освоителей пора засылать.

– А нам тут что пока делать? – включился в разговор Норман, с облегчением ощутивший, что незримое психологическое "давление" стены с каждой минутой ослабевает. – Может, соберем дополнительные данные?

– Оставайтесь на месте, – капитан сделал паузу, размышляя. – Меня смущает это ваше ощущение враждебности… Осмотритесь там, но не предпринимайте активных действий. Только наблюдение и запись. Будьте осторожны. До связи!

Послышался тихий щелчок. За ним последовала тишина.

Затем подал голос автонавигатор:

– Линкор закрыл канал связи.

– Спасибо, – сказал Бурин и, не удержавшись, добавил: – Я догадался.

Но компьютер, не "снабжённый" чувством юмора, никак не отреагировал на реплику человека.

Бурин с Норманом вновь сосредоточили своё внимание на неизвестно как здесь оказавшейся стене. Они старались как можно лучше рассмотреть её, пытаясь уловить мелкие детали, ускользнувшие от взгляда при первом беглом осмотре.

Стена, как оказалось, не являлась элементом какой-либо постройки, она словно была частью скалы. Начинавшаяся от каменного плато, на котором стояли земляне, кладка тянулась вверх метров на тридцать и неожиданно обрывалась, снова переходя в серую шершавую скальную породу. Овальный вход, закрытый тяжёлой дверью, был достаточно велик, чтобы впустить роудер. Чёрный знак на белом фоне, казалось, был частью материала стены, а не нанесённым на неё рисунком. Знак этот навевал какие-то восточные ассоциации, но ни один из пилотов не мог с уверенностью сказать, видел ли он что-либо подобное на Земле…

– Я проверю, что это за "кирпичики", – сказал Бурин после того, как они вдвоём с напарником произвели панорамную съёмку с автоматическим замером параметров конструкции. – Возьму микропробу материала стены.

Он снял с инструментального пояса скафандра лазерный тестер-резак и подошел вплотную к стене.

– Не стоит. Это активные действия… – начал Норман.

Но Сергей уже включил прибор и направил тонкий красный луч на плиту с одной из линий чёрного символа. В ту же секунду он почувствовал сильное жжение в пальцах обеих рук, сжимающих резак. Бросив прибор, он поднял руки к глазам. Сильная боль пронзила обе кисти. Бурин закричал…

* * *

Положив бесчувственного первого пилота на вызванную автотележку, Норман отправил её в медотсек десантолета. Затем с трудом снял «Протектор». Руки и ноги заметно дрожали, мышцы не слушались – донести напарника в тяжелом скафандре до десантолета, проделав путь вверх по склону и по стволу манипулятора, даже в условиях «невеликой» гравитации Фобоса было делом отнюдь не простым. Сказывалось и нервное напряжение. Не каждый день такое случается… Второй пилот отправился в медотсек и передал Бурина «на попечение» медавтомата. Затем перебрался в отсек управления и вызвал линкор.

На сей раз имелся визуальный контакт. На экране возникло лицо Бернарова, вмиг ставшее предельно серьёзным и сосредоточенным, едва капитан встретился взглядом с Норманом. За долгие годы совместной службы капитан очень хорошо изучил своих подчинённых, и потому сразу понял, что такое вот выражение лица Пола не означает ничего хорошего…

Бернаров внимательно выслушал отчет о происшествии. Затем кивнул головой и тяжело вздохнул. Однако если капитан и усмотрел в действиях Бурина отступление от его распоряжения, он никак не озвучил это и не стал тратить время на то, чтобы расточать упрёки и бросаться фразами типа "Я же предупреждал!". Чего уж теперь-то…

– Немедленно возвращайтесь на корабль, Пол. Земля рассмотрела мой отчет и ваши материалы. Принято решение передать это дело Службе освоителей и ЦИВЦу. Нам здесь делать больше нечего, возвращаемся на базу.

Норман сжал губы и как-то виновато взглянул на капитана:

– Есть проблема, Валерий Петрович. Я не смогу в одиночку поднять машину из того положения, в котором она сейчас находится. Десантолет увяз в зыбком слое до второго уровня трансформационных узлов. Для такой сложной взлетной операции необходимы наши общие с Сергеем усилия. Опасаюсь…

Бернаров снова вздохнул:

– Придется бросить вашу машину там. Такой дорогостоящий вариант тоже предусмотрен поступившими с Земли указаниями. Сдается мне, они не на шутку обеспокоены тем, что мы нашли… Ладно, посылаю вниз вторую группу – переберетесь к ним.

– А как же вы там один? Ведь орбита нестабильная…

– Не беспокойся, справлюсь. Следи за состоянием Сергея. Ждите Казакова и Гроссмана. До связи.

– Линкор закрыл канал связи, – снова прозвучало сообщение автонавигатора. Но Норману сейчас было не до шуток. Он поднялся с кресла и устало побрел в медотсек.

* * *

Траектория полета десантного модуля была более чем странной. ВАС «Ноева ковчега» рассчитала, что десантолёт финиширует далеко за пределами орбит Фобоса и Деймоса. Бернаров, наблюдающий за спуском второй группы, встревожено проговорил в микрофон:

– "Демон"-2! Казаков! Юра, что вы делаете?

– Машина неуправляема, капитан, – послышался прерываемый краткими разрывами связи голос пилота, в котором звучало сильное волнение. – Вся автоматика как с ума сошла, ничего не пойму… Если я попытаюсь сейчас изменить курс, рискую попасть в гравитацию Марса. Будь он проклят, этот низковисящий спутник! Я собираюсь резко выскочить где-нибудь у орбиты Деймоса и пойти на второй заход.

– Будь осторожен! Отключаюсь, чтоб не мешать.

Бернаров убрал руку с пульта и тяжело опустился в кресло, напряженно всматриваясь в изображение на обзорном экране. Дальнейшие события произошли в течение нескольких минут, за которые капитан, как ему показалось, постарел лет на пять. Маленькая искорка десантного модуля, казалось, стала вдвое больше от выхлопов основных двигателей и резервных ускорителей. Десантолет резко изменил курс и вырвался из затяжного падения. Бернаров облегчённо вздохнул и закрыл глаза. Но тут же внезапное предчувствие холодной иглой укололо опытного спейсера. Капитан вскочил и нагнулся к экрану. "Демон"-2 с огромной, возрастающей скоростью несся в пространстве, неуклонно приближаясь к кроваво-красному лику Марса.

На волне аварийного канала в отсек управления линкора ворвался крик – обрывок фразы Андреаса Гроссмана: "…полностью отказало". Затем, оглушая Бернарова, послышался сильный металлический треск и скрежет, перекрывающий крики людей…

Капитан ничего не мог сделать и лишь сквозь появившуюся на глазах пелену увидел, как расцвел на поверхности планеты едва различимый цветок взрыва. Бернаров буквально упал в кресло и затих, закрыв глаза. Он не стал смотреть на панель контроллера процессов жизнедеятельности членов экипажа, на которой в тот самый момент погасли два из пяти дисплеев.

* * *

Состояние Бурина улучшилось, он пришел в себя. Пол присел на край кровати и привычным жестом положил руку на плечо напарника. Сергей молча указал глазами на свои руки. Норман покачал головой. Когда он принес Бурина в десантолет, у того отсутствовали обе кисти. Медавтомату пришлось ампутировать руки по локоть из-за раздробления костей и почти полностью сгоревшей плоти.

– Ничего, друг, ничего. Полетим на Землю, приделаем тебе лучшие протезы. С ними сейчас к полетам допускают…

Бурин слабо улыбнулся, благодаря напарника. Хотел что-то ответить, но тут раздался голос автонавигатора:

– Линкор вызывает первый десантолет.

– Дать изображение в медотсек, – распорядился Норман.

На экране возникло лицо Бернарова, выражение которого поразило пилотов, несмотря на то, что они привыкли, казалось, ко всем настроениям капитана.

– Что случилось? – в один голос спросили Сергей и Пол.

– Ребята погибли… Разбились… – ответил Бернаров.

Лица пилотов застыли, но ни одного возгласа или вопроса не сорвалось с их внезапно пересохших губ. Все трое просто молча сидели некоторое время, вспоминая столь неожиданно ушедших от них Юрия Казакова и Андреаса Гроссмана, членов их экипажа, бывшего неизменным с самого первого полета "Ноева ковчега", и отдавая им последнюю дань. Затем капитан продолжил:

– У нас два варианта. Либо ты, Пол, сам поднимаешь машину, либо я сажаю "Ковчег" на поверхность.

– Наш "Ковчег" на такой крохотный спутник? Нет, так мы можем все погибнуть, – ответил мертвенно бледный, но не позволяющий себе "раскиснуть" Бурин. – Пол взлетит. Я смогу как-нибудь помочь.

Бернаров молча кивнул. Трое спейсеров вновь посмотрели друг другу в глаза, и капитан закрыл канал связи.

Норман помог напарнику подняться и повёл его в отсек управления. Медлить было нельзя…

****

Третья попытка «разогреть» двигатели увенчалась успехом. Зыбкий слой реголита вокруг десантолета пошел волнами, реагируя на выхлопы полностью скрытых грунтом стартовых дюз. Норман до предела выжал рукоять стартового ускорения. Модуль дернулся, но не двинулся с места, лишь фонтаны камней взметнулись выше самой машины.

Мягкая хватка Фобоса оказалась сильнее, чем предполагали пилоты. Сначала вышел из строя механизм технического манипулятора, пальцы которого словно притянул к злополучной скале огромный магнит. Несмотря на все усилия Нормана, "рука" отказалась отпустить скалу и втянуться обратно в "тело" десантолета. Спейсеры приняли решение взлетать, предоставив манипулятору оторваться вместе с его заклинившей опорой, ибо времени на ремонт строптивого механизма просто не было.

Теперь же поверхность спутника не отпускала их. Более того, в результате их действий десантолет медленно пошел вниз, затягиваемый некой невероятной силой всё глубже в грунт. Пол снова дернул рычаг, но и на этот раз не было желаемого эффекта. Машина продолжала погружаться. Норман опустил руку и удивленно-беспомощно посмотрел на Бурина. Опытнейшие пилоты и надёжная техника оказались на грани критической неудачи.

– Не сдавайся, Пол! Еще раз! – скомандовал Бурин самым твёрдым голосом, на который он был способен в своём ослабленном состоянии.

Второй пилот снова потянулся к рычагу.

И в этот момент в ход событий словно вмешалась ещё какая-то лежащая за гранью познанного людьми сила. Будто чья-то огромная рука схватила десантолёт за корму и выдернула из смертельных объятий Фобоса.

Одновременно с этим Норман в очередной раз рванул рукоять стартового ускорения. С бешеной скоростью десантолёт устремился вверх, и уже ничто не могло удержать его. Даже продолжавший сжимать скалу манипулятор…

Этот самый манипулятор оторвался крайне неудачно, вопреки всем конструкционным схемам его съемного крепления. Вместо того чтобы сорвать заклинившее крепление и слететь с опоры, "рука" повлекла за собой значительную часть конструкций технического отсека и створки его внешнего люка, оставляя в борту десантного модуля огромную пробоину.

В безвоздушное пространство ударила струя воздуха. Тут же среагировала автоматика, герметизируя повреждённый отсек во избежание критической потери кислорода.

Точнее, попыталась это сделать…

Норман, напряжённо старающийся выровнять машину, которую "загвоздка" с манипулятором сбила с намеченного стартового вектора, пропустил мимо ушей первое предупреждение автонавигатора. Бурин толкнул его в бок:

– Надо что-то делать, Пол!

– С чем? – спросил тот, на секунду отвлекаясь от приборной панели.

В тот же момент автонавигатор повторил своё сообщение:

– Створки двери третьего технического отсека не могут быть закрыты из-за механической помехи. Потеря кислорода продолжается.

Пол выругался на родном английском. Потом добавил по-русски.

На душе не полегчало.

– Что за механическая помеха? – нервно спросил Бурин.

– Судя по данным внутренней видеокамеры третьего технического отсека, – пустился в объяснения бесстрастный автонавигатор, – при инциденте с техническим манипулятором в проём двери упала крепёжная скоба из его опоры. Створки двери не могут закрыться из-за зажатой между ними крепёжной скобы.

– Ну так закрой двери коридора перед этим отсеком! – начиная терять терпение, прорычал Пол.

– Невозможно. Отказ системы, – ошарашил их автонавигатор. – Система контроля механизмов дверей вышла из строя.

Пилоты переглянулись.

– Да что за напасть такая? – Норман, которому, наконец, удалось выровнять десантолёт по курсу к делающему очередной виток вокруг Марса линкору, начал крутить головой, словно пытаясь встретиться взглядом с говорящим всякие гадости автонавигатором и призвать его к ответу за всё. – Причина отказа?

– Причина не может быть установлена, – не заставил себя ждать ответ всё в том же пессимистичном духе.

У техники будто "крыша поехала" после соприкосновения с загадкой Фобоса.

– Пойду, скафандр натяну и закрою там к чертям все эти двери! – пробормотал Норман. Затем поглядел на напарника: – Последишь тут за курсом?

– Может, просто здесь закроемся? – Сергей обвёл взглядом невеликий по размерам отсек управления. – Уж дотянуть до линкора воздуха-то должно хватить… А то знаешь, мне сейчас только "баранку крутить", – он удручённо кивнул на свои искалеченные руки.

Пол хотел было возразить, но, увидев в глазах напарника неуверенность в себе и боязнь не справиться с ситуацией, молча кивнул. Затем встал и вручную загерметизировал дверь отсека управления.

В конце концов, за их спинами в специальных нишах имелись лёгкие скафандры с добрым запасом кислорода, как раз для подобных случаев и предусмотренные.

Два пилота, пытающиеся справиться с повреждённым десантолётом и выходящими одна за другой из строя системами, мрачно поглядывали на задний обзорный экран, на котором виднелся безмолвно уплывающий вдаль спутник по имени Страх.

Спустя пару часов их покалеченную машину подобрал обогнувший огромный красноватый шар Марса "Ноев ковчег".

Первое близкое знакомство с Фобосом не принесло людям радости.