Текст книги "Их именами названы корабли науки"

Автор книги: Алексей Трешников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Лавры достались, естественно, тем, кто спас потерпевших бедствие. Но Советское правительство по достоинству оценило самоотверженный труд экипажа «Малыгина» и всех участников экспедиции, удостоив многих из них правительственных наград. В. Ю. Визе был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Применение самолета для ледовой разведки, посадка и взлет его на дрейфующих льдах, выполненные М. С. Бабушкиным на «Малыгине» и Б. Г. Чухновским на «Красине», имели огромное принципиальное значение для развития мореплавания в Арктике. Вскоре после плавания на «Малыгине» В. Ю. Визе опубликовал в «Известиях Центрального гидрометеорологического бюро» статью о применении самолета для целей ледовой разведки. Основываясь на опыте плавания «Малыгина» и полетах М. С. Бабушкина, Визе утверждал, что самолетная разведка весьма полезна для выбора наиболее легкого пути во льдах.

Во время всего плавания «Малыгина» – как во льдах, так и на открытой воде – выполнялись гидрологические и метеорологические наблюдения. Гидрологические наблюдения вел сам Визе и его помощник – гидрограф А. М. Лавров.

«Как ни малы были возможности научной работы, – пишет Визе в 25-м выпуске „Трудов Института по изучению Севера“, посвященном научным результатам экспедиции на „Малыгине“, – все же удалось собрать материал, который пополняет наши сведения о Баренцевом море. Добытые экспедицией данные интересны в особенности потому, что они относятся к весьма мало изученному району Баренцева моря, притом ко времени года, когда этот район вообще труднодоступен».

1928 год был важным годом для советских полярных исследователей. Походы «Малыгина», «Красина» показали всему миру возможности Советского Союза в плане освоения Арктики. В тот же год, кроме этих двух ледоколов, в спасательных операциях участвовал ледокольный пароход «Г. Седов». В поисках группы Алессандрини, унесенной на дирижабле, он обследовал пространства вдоль южных и западных берегов Земли Франца-Иосифа, доходил до 81° с. ш.

Ледокол «Красин» уже поздней осенью, в конце сентября, совершил второй рейс и обследовал льды между Шпицбергеном и Землей Франца-Иосифа. Пройдя через район мифической Земли Джиллиса и места, где могли быть остатки дирижабля «Италия» с группой Алессандрини, красинцы установили, что Земли не существует, и, к сожалению, никаких следов людей не обнаружили. Судьба их так и осталась неизвестной.

В. Ю. Визе вернулся из похода на «Малыгине» уже зрелым исследователем. С тех пор он является одним из самых активных участников всех мероприятий, связанных с исследованием и освоением Арктики. Отныне Институт по изучению Севера стал для него постоянным местом работы.

В 1929 году Институт по изучению Севера отправил экспедицию на ледокольном пароходе «Г. Седов». Она имела задачей создание научной обсерватории на Земле Франца-Иосифа. Начальником экспедиции был назначен профессор О. Ю. Шмидт, а его заместителями – Р. Л. Самойлович и В. Ю. Визе.

Место для обсерватории было выбрано в бухте Тихой на острове Гукера, где Визе зимовал в 1913 году в составе экспедиции Седова. После окончания строительства обсерватории состоялся митинг, на котором Шмидт объявил Землю Франца-Иосифа территорией СССР.

Пока строилась станция, по настоянию Визе «Г. Седов» совершил поход с океанографическими работами на север и проник до 82°14 с. ш., что было тогда рекордом свободного плавания в Арктическом бассейне. Глубоководные океанографические наблюдения показали, что к северным берегам Земли Франца-Иосифа в придонном слое подходят теплые атлантические воды.

Во время высадки на остров Рудольфа Визе, Шмидт и Самойлович пытались найти могилу Г. Я. Седова, но безуспешно – матросы Линник и Пустотный, которые похоронили Седова, дали лишь смутное словесное описание места, где они похоронили своего начальника.

В следующем, 1930-м году Советское правительство решило послать экспедицию для обследования Северной Земли. Возглавлял зимовочную экспедицию Г. А. Ушаков. Экспедицию Ушакова должен был доставить в район работ «Г. Седов». Руководителем похода был опять О. Ю. Шмидт, а научную группу возглавил В. Ю. Визе. Под его руководством для экспедиции была разработана обширная программа географического и гидрометеорологического изучения северной части Карского моря. И, кроме того, Визе хотел проверить свою гипотезу о существовании неизвестной земли, к которой он пришел еще в 1924 году на основе анализа дрейфа судна «Св. Анна».

Маршрут похода «Г. Седова» был сложным: он заходил в Белушью Губу, селение Малые Кармакулы Южного острова Новой Земли, затем – в бухту Тихую острова Гукера, где выгрузил груз для обсерватории, вернулся в бухту Русская Гавань Северного острова Новой Земли, забункеровался углем и отсюда пошел к Северной Земле. Курс был проложен через район, где, по мнению Визе, должна была находиться земля. 300 километров судно пробивалось во льдах, и вот 13 августа 1930 года с борта увидели темную полосу неизвестного острова, окруженного неподвижными торосистыми льдами. «Седов» встал на якорь. На следующий день группа членов экспедиции, в ее числе и Визе, отправилась пешком через льды на остров. Топограф положил остров на карту. Отныне он стал называться островом Визе. Его площадь около 50 квадратных километров.

Биограф и друг В. Ю. Визе Александр Федорович Лактионов, плававший на «Г. Седове» в качестве гидрохимика, вспоминает:

«Владимир Юльевич не скрывал своей радости; все находившиеся в то время на борту судна искрение радовались за него. Однако спустя несколько часов я был несколько огорчен, услышав от Владимира Юльевича, успевшего побывать на берегу, следующую фразу: „Ну и паршивая земелька!“ Надо думать, что эта фраза Владимира Юльевича относится не столько к природе острова, сколько к его размерам».

Впоследствии, в 1931 году, в статье «К вопросу об островах в северной части Карского моря» Визе высказал предположение, что отклонение дрейфа «Св. Анны» было вызвано более значительным препятствием. Позднее это подтвердилось: в северной части Карского моря, примерно по 80-му меридиану, тянется обширное мелководье, вершинами которого являются острова Уединения, Визе, Ушакова.

От острова Визе «Г. Седов» продвигался и пробивался во льдах к Северной Земле. По пути были открыты еще два неизвестных островка. Один был назван островом Исаченко, по имени участника экспедиции, известного микробиолога, второй – островом Воронина, по имени капитана «Г. Седова» Владимира Ивановича Воронина. Вблизи Северной Земли была обнаружена группа островов, названных архипелагом Седова. Между ними и Северной Землей простирался непроходимый лед. Было решено построить базу для зимовочной группы Ушакова на одном из островков архипелага Седова. Впоследствии этот островок был назван Домашним. После завершения строительства дома «Г. Седов», пользуясь благоприятными ледовыми условиями, прошел еще дальше на север и здесь был открыт еще один остров. Его назвали островом Шмидта, по имени начальника экспедиции. Путь к острову преграждали сплоченные льды, и высадиться на него не удалось. Отсюда «Г. Седов» направился на юг и 13 сентября благополучно прибыл в Архангельск.

Таким образом, рейс «Г. Седова» принес крупные географические открытия и важные данные в области океанографии и метеорологии. 22 ноября 1930 года решением Центрального Исполнительного Комитета Институт по изучению Севера был переименован во Всесоюзный арктический институт (ВАИ) и превратился в научный центр по изучению всех сторон природных явлений в Арктике. Директором института был назначен О. Ю. Шмидт, его заместителями – Р. Л. Самойлович и В. Ю. Визе. Э. Т. Кренкель в своей книге «RAEM – мои позывные» назвал их метко – «великолепный триумвират».

Летом 1931 года В. Ю. Визе плавал на ледоколе «Малыгин» начальником экспедиции на Землю Франца-Иосифа. Это был, как говорил сам Визе, «туристский рейс». Поход «Малыгина» был частью международного мероприятия общества «Аэроарктика», задуманного президентом этого общества Фритьофом Нансеном. Он планировал с помощью немецкого дирижабля «Граф Цеппелин» создать дрейфующую станцию в районе Северного полюса. Полет намечался на 1929 год, но состоялся только в 1931 году, когда Нансен уже умер, и не в Центральную Арктику, а по маршруту: Фридрихсхафен – Берлин – Ленинград – Земля Франца-Иосифа – Северная Земля – Архангельск – Ленинград – Берлин – Фридрихсхафен. В пути велись общегеографические наблюдения с воздуха. В районе Земли Франца-Иосифа дирижабль встретился с «Малыгиным». Состоялся обмен почтой. Рейс «Малыгина» был вспомогательным и для Визе представлял малый научный интерес, хотя и это плавание он использовал для географических изысканий. Во время похода к острову Рудольфа, расположенному в северной части Земли Франца-Иосифа, были уточнены прежние данные об островах архипелага. Тогда на борту «Малыгина» плавал итальянский полярный исследователь Умберто Нобиле, в качестве гостя Всесоюзного. арктического института.

Вернувшись из рейса на «Малыгине», В. Ю. Визе принял самое активное участие в составлении советской части программы предстоящего II Международного полярного года. На его плечи легла ответственность за разработку научной программы этого крупного мероприятия. Было запланировано в период 1932-33 года построить сеть полярных станций на побережье и островах Северного Ледовитого океана. Визе ясно понимал, что без стационарной сети научных станций невозможно изучать природные процессы в Арктике и давать прогнозы погоды и ледовых условий для судов и самолетов. Одновременно с этим в программе II МПГ уделялось большое внимание экспедиционным исследованиям на кораблях.

Второй Международный полярный год открыл пути к практическому использованию природных ресурсов Арктики. К тому времени было уже известно, что север Советского Союза богат полезными ископаемыми, ценными породами леса. Но для их эксплуатации в первую очередь нужно было решить транспортную проблему. Еще несколько десятилетий назад передовые русские ученые пришли к выводу, что наиболее рациональным и перспективным является морской путь вокруг берегов Евразии – Северный морской путь. И нужно было доказать, что в ледовитых морях возможны регулярные рейсы караванов судов – как из портов Атлантического океана в порты Тихого океана и наоборот, так и для доставки грузов в устья великих сибирских рек. Однако прежде нужно было доказать, что Северный морской путь можно сделать судоходной трассой. И В. Ю. Визе стал одним из активных участников проведения этого исторического мероприятия в жизнь.

«Еще в 1930 году, – писал Визе, – плавая на „Г. Седове“ совместно с О. Ю. Шмидтом, мы неоднократно беседовали с ним по вопросу о северо-восточном проходе и здесь, на борту „Седова“, впервые конкретно поставили вопрос о необходимости коренного пересмотра проблемы практического использования Северного морского пути».

ПОХОД НА «СИБИРЯКОВЕ»

В поход «Сибиряков» отправился из Архангельска 28 июля 1932 года. Начальником экспедиции был Отто Юльевич Шмидт, его заместителем по научной части – Владимир Юльевич Визе, капитаном – Владимир Иванович Воронин.

«Сибиряков» был не ледоколом, как «Красин» или «Ермак», а ледокольным пароходом. Он уступал настоящим ледоколам как мощностью машин, так и прочностью корпуса. Названный в честь сибирского промышленника и энтузиаста Северного морского пути Александра Сибирякова, корабль был построен в Англии на судоверфи Глазго в 1909 году. Раньше это судно называлось «Bellawenture» и вначале плавало на зверобойных промыслах в районе Ньюфаундленда. Оно было куплено у канадцев для зимней проводки судов в Белом море в период первой мировой войны.

«Сибиряков» имел водоизмещение 1383 тонны и мощность паровых машин 2000 лошадиных сил. На борту, кроме экипажа, находилась группа научных сотрудников разных специальностей и большая группа представителей газет, радио и кино.

По ледовому прогнозу Государственного гидрологического института, в юго-западной части Карского моря ожидалось скопление льдов. Это подтверждали ледовые донесения с полярной станции Югорский Шар и судов. В то же время со станции Маточкин Шар сообщали, что там море очистилось от льда.

В. Ю. Визе начиная с осени 1931 года тщательно собирал все сведения о погоде в Арктике и дал благоприятный прогноз ледовых условий в Карском море и море Лаптевых. К сожалению, о погоде и ледовых условиях восточнее Новосибирских островов никакой информации не было. Имевшиеся в то время полярные станции на островах Большом Ляховском, Врангеля и в Среднеколымске имели плохую радиосвязь с центром, сведений с этих станций получить было нельзя.

«Во всяком случае проход самого тяжелого участка Северного морского пути – у Таймырского полуострова и Северной Земли – казался обеспеченным, – писал Визе в своей книге „На „Сибирякове“ и „Литке“ через Ледовитые моря“. – Это создавало уверенность, что выполнение задания правительства – сквозное плавание северо-восточным проходом в одну навигацию – будет „Сибирякову“ вполне под силу».

В конце июля погода в Баренцевом море была великолепной, легкие волны зыби слегка покачивали судно, голубели морские дали, а справа белели снега куполообразных вершин Новой Земли. 31 июля 1932 года «Сибиряков» вошел в пролив Маточкин Шар.

«Маточкин Шар – одно из самых живописных мест Советской Арктики. Длина пролива равна 95 километрам, ширина в среднем составляет 2 километра, но местами пролив суживается до полукилометра. С обеих сторон громоздятся покрытые вечным снегом горы, до тысячи метров высотой. В некоторых местах с гор сползают небольшие ледники. По своему характеру Маточкин Шар напоминает типичный норвежский фиорд».

Корреспонденты описывали в блокнотах красоты пролива – этой оригинальной морской реки, извивающейся между крутых склонов гор. Группа кинооператоров под руководством кинорежиссера В. А. Шнейдерова производила съемки дикой полярной природы. Недалеко от выхода из Маточкина Шара, в губе Белужьей, стоял ледокол «Ленин», который проводил торговые суда Карской экспедиции, собравшиеся в Маточкином Шаре. Командовал ледоколом капитан Эгге, а операциями по проводке судов руководил М. И. Шевелев. Ледокол уже сделал ледовую разведку в Карском море, обнаружив между Новой Землей и островом Белым ледяной массив шириной 150 миль. Командование Карскими операциями выжидало улучшения в состоянии льдов. Но О. Ю. Шмидт и В. И. Воронин по рекомендации В. Ю. Визе, считавшего, что этот массив льда уже сильно разрушен и легко проходим, решили немедленно следовать на восток. «Сибиряков» не останавливаясь прошел мимо обсерватории, расположенной на северном берегу восточного устья пролива Маточкин Шар.

В. Ю. Визе это место было знакомо – в 1923 году он участвовал в строительстве этой станции. Теперь она уже называлась обсерваторией и имела свою историю.

На борту «Сибирякова» плыла первая женщина, остававшаяся на зимовку в первый год работы станции Маточкин Шар, – магнитолог Русинова Ирина Леонидовна. На этой же станции провел свою первую арктическую зимовку теперешний заврадио «Сибнрякова» – Эрнст Теодорович Кренкель.

Лед, встретившийся вскоре в Карском море, как и предполагал Визе, был мелкобитый, изъеденный таянием. 2 августа «Сибиряков» пересек массив льда, снова вышел на чистую воду и без приключений прибыл в бухту Диксон.

При описании этой бухты Визе в виде эпиграфа приводит слова А. Э. Норденшельда, совершившего в 1875 и 1876 годах два удачных плавания через Карское море в устье Енисея, а в 1878–1879 годах, за две навигации, прошедшего на судне «Вега» из Атлантического океана в Тихий.

А. Э. Норденшельд писал в 1875 году: «Я надеюсь, что гавань Диксон, ныне пустая, в короткое время превратится в сборное место для множества кораблей, которые будут способствовать сношениям не только между Европой и Обским и Енисейским речными бассейнами, но и между Европой и Тихим океаном». Но это предсказание сбылось нескоро. Только в 1915 году на острове Диксон была построена радиостанция, с 1916 года здесь начали вести регулярные гидрометеорологические наблюдения. Сейчас на Диксоне находятся крупный арктический морской порт, аэропорт и Управление Госкомгидромета с Радиоцентром. Но в год похода «Сибирякова» здесь была лишь небольшая полярная станция, хотя в то время она и называлась обсерваторией.

«Мы попали на станцию как раз в период смены зимовщиков, и здесь было очень многолюдно, – пишет Визе. – Обычно на Диксоне зимовало 8 человек, но в 1932 году план работ станции, в связи с проведением Второго Международного полярного года, был значительно расширен и на зиму здесь осталось 22 человека, в том числе четыре женщины с детьми. Научных работников было пять. В том же 1932 году метеорологическая станция на Диксоне была развернута в полярную геофизическую обсерваторию, здесь был установлен комплект приборов для регистрации элементов земного магнетизма».

Обитатели Диксона рассказывали «сибиряковцам», что зимой они ловят песцов. Удивительно, как меняются представления со временем – сейчас, по прошествии 40 лет, жители Диксона знают о песцах столько же, сколько и жители Ленинграда; в связи с заселением этого края границы дикой жизни отступили к северу.

В ожидании корабля с углем «Сибиряков» совершил исследовательский рейс к острову Свердрупа – гидрологи выполнили наблюдения над температурой воды и соленостью на разрезе между островами Диксон и Свердруп, гидробиолог П. П. Ширшов собрал с помощью трала представителей донной фауны.

Вскоре на Диксон прибыло судно с углем, это было норвежское судно «Вагланд». «Сибиряков» пополнился углем и 11 августа вышел из бухты Диксон на северо-восток Карского моря – к острову Домашнему. «Сибиряков» шел к этому острову, чтобы, как пишет Визе, «запечатлеть на кинопленке сцену встречи с зимовщиками». Это были не обыкновенные наблюдатели станции, а группа в составе знаменитого полярника Г. А. Ушакова, геолога Н. Н. Урванцева, каюра С. П. Журавлева и радиста В. В. Ходова, которая была два года назад высажена здесь для обследования и картирования неизвестных берегов Северной Земли. На всем пути льдов не было.

«Хотя прогноз Гидрологического института и указывал на благоприятное состояние льдов в северо-восточной части Карского моря, – писал Визе, – однако полное отсутствие льдов на всем пути к Северной Земле все-таки нас поразило».

«Сибиряков» встал на якорь у острова Домашнего. Исследователей Северной Земли встретили на борту криками «ура». Шмидт и Ушаков обнялись и расцеловались. Г. А. Ушаков и Н. Н. Урванцев сделали доклад о съемке Северной Земли, выполненной за два года.

Много походов и плаваний было совершено вдоль Таймырского берега Сибири со времени открытия мыса Челюскин в 1742 году Семеном Челюскиным. Но до 1913 года никто не подозревал, что севернее мыса Челюскин есть обширная земля. В тот год экспедиция на ледокольных транспортах «Таймыр» и «Вайгач», следуя с восток на запад, встретила в районе мыса Челюскин невзломанный лед и, следуя вдоль его кромки на север, 3 сентября 1913 года открыла землю. При Советской власти эта земля получила название Северной Земли. Суда пошли вдоль ее восточного берега, но, встретив сплоченный лед, повернули обратно. Попытки пробиться через лед пролива, названного по имени начальника экспедиции Б. А. Вилькицкого проливом Вилькйцкого, из моря Лаптевых в Карское море не увенчались успехом, и в тот год суда вернулись во Владивосток. В следующем, 1914-м, году на «Таймыре» и «Вайгаче» была выполнена опись южного берега Северной Земли.

Таким образом, на карту были положены лишь только восточный и южный берега вновь открытой земли. Что же представляет собой эта земля – архипелаг островов или единый массив суши? Это оставалось неизвестным много лет. Попытки У. Нобиле обследовать эту землю с дирижабля «Италия» в 1928 году были неудачны.

И вот в 1930 году задача обследования Северной Земли была поручена небольшой группе исследователей под руководством Г. А. Ушакова.

За два года, используя лишь собачьи упряжки, исследователи положили на карту всю Северную Землю и установили, что она простирается до 81° с. ш. и является архипелагом, состоящим из четырех больших островов и нескольких мелких. Они дали следующие названия большим островам: южный – Большевик, средние – Октябрьской Революции и Пионер, северный – Комсомолец. Острова покрыты ледниками, сползающими в ряде мест в море. Впоследствии Советское правительство отметило самоотверженную работу советских полярных исследователей высокими наградами.

С карты Северной Земли, составленной Н. Н. Урванцевым, гидролог «Сибирякова» Я. Я. Гаккель снял копию. Когда «Сибиряков» покидал рейд острова Домашнего, сюда подошел ледокольный пароход «Русанов», чтобы забрать исследователей с острова.

Ледовые условия вдоль западных берегов Северной Земли были необычайно благоприятными, и перед руководителями похода встал вопрос о выборе дальнейшего пути.

В. Ю. Визе пришла смелая идея: обогнуть Северную Землю с севера. В книге о походе он пишет об этом следующее:

«Я был того мнения, что рискнуть следует, ибо рассчитывать на повторение в ближайшем будущем столь благоприятных ледовых условий, как в 1932 году, едва лн приходилось. На мой взгляд, было бы прямо непростительно не воспользоваться благоприятной обстановкой этого года и не сделать попытки обогнуть Северную Землю. Я высказал свои соображения Отто Юльевичу, и он вполне согласился со мной, считая, однако, необходимым согласовать вопрос о выборе пути с капитаном. Тут-то я уж знал, как надо действовать».

И Визе убедил капитана Воронина идти на север вокруг Северной Земли. Кромку льда встретили за самым северным островком Северной Земли – островом Шмидта, на широте 81с07 . Вначале лед был разрежен и судно пошло на север от Северной Земли. В 12 милях к северу от мыса Северного Северной Земли был встречен сплоченный, мощный, торосистый лед, и «Сибирякову» пришлось пробираться среди торосистых полей, пробиваясь через перемычки. Временами эти перемычки приходилось взрывать.

Стояла ясная солнечная погода. Справа по борту сверкали ледники, чернели крутые склоны гор. У восточного устья пролива Красной Армии встретили огромное ледяное поле, вплотную примыкавшее к берегу. Впору было возвращаться обратно, но впереди, за этим полем, виднелось «водяное небо», указывающее на близость открытой воды. Капитан Воронин решил форсировать ледяное поле. В особо трудных местах лед разрушали взрывами.

Настойчивость увенчалась успехом: 18 августа «Сибиряков» вышел на чистую воду. У восточного берега острова Большевик снова встретили лед, снова пробивались через перемычки. Наконец, 22 августа, мореплаватели увидели остров Малый Таймыр и вскоре вышли на чистую воду. Плавание в обход Северной Земли было завершено успешно. Это было первое и единственное плавание судна вокруг Северной Земли. С тех пор и до наших дней таких плаваний больше не было.

«Мы потратили на выполнение этой задачи ровно неделю, но не жалели об этом: в результате плавания вокруг Северной Земти карта обогатилась новыми морскими промерами, а ряд взятых глубоководных станций выяснил в основных чертах гидрологический режим до того совершенно неисследованных вод».

От острова Малый Таймыр предполагалось плыть на восток через северную, неисследованную часть моря Лаптевых – пройти, как писал Визе, через «белые пятна». Но кончилась эта попытка неудачно – при сильном ударе о мощную льдину обломалась одна из лопастей винта. Судну пришлось выбираться из мощных льдов на юг. 27 августа 1932 года «Сибиряков» пришел в бухту Тиксн н встал на якорь у острова Бруснева.

«Этим днем открывалась новая страница в истории экономического развития Якутии», – отметил Визе в книге о плавании «Сибирякова». В самом деле, в последующие годы здесь, в заливе Булункан, был создан порт, который явился перевалочной базой грузов, идущих из Якутии по реке Лене и, наоборот, доставляемых морским путем для Якутии.

Пока «Сибиряков» бункеровался углем с баржи, многие из участников похода съехали на берег и помогли в строительстве полярной станции Арктического института на берегу залива Сого. Визе участвовал в этих работах. Наблюдения на этой станции стали производиться с начала II Международного полярного года.

Посетил Визе одну достопримечательность – остатки выброшенной на мель шхуны «Заря». В свое время это судно было приобретено в Норвегии для экспедиции Российской Академии наук под началом Эдуарда Толля. «Заря» попала в море Лаптевых после зимовки в Карском море в 1900-01 году. Толль пытался проникнуть на «Заре» севернее Новосибирских островов для поисков легендарной Земли Санникова. Но льды не пустили судно, и оно осталось на зимовку в бухте острова Котельного. В мае 1902 года Толль с четырьмя спутниками отправился на север пешком по морскому льду. Обратно группа отважных не вернулась. Освободившись из ледяного плена, «Заря» крейсировала летом в районе Новосибирских островов. Но после бесплодных поисков Толля и его сподвижников судно было поставлено на зимовку в бухте Тикси, где его выкинуло на мель. В 1903 году поисковая партия обнаружила на острове Беннетта геологические коллекции и документы, свидетельствующие о том, что группа Толля отправилась по льду на остров Котельный. Вероятно, вся группа утонула при попытке пройти на Котельный по дрейфующим льдам.

Корпус «Зари» так и бросили.

«Оставленная и разбитая „Заря“, – писал В. Ю. Визе, – производила тяжелое впечатление. Она жила, пока был жив ее руководитель, горевший желанием познать тайны Арктики. Когда он пал в борьбе с полярной стихией, корабль был брошен в первой попавшейся бухте и вместе с ним забыты все мысли, которыми энтузиаст исследования Арктики сумел на время всколыхнуть старую Академию Наук. Толль был один. Трагическое начало и трагический конец».

После 1932 года надводную часть судна растащили. В 1940 году автор этих строк еще видел остатки корпуса – мощные дубовые бимсы, поднимавшиеся над водой, словно скелет огромного доисторического животного, и даже ходил по этим еще крепким деревянным останкам. В последующие годы, бывая в Тикси, я уже больше не видел и этих следов знаменитого судна. Вероятно, его снесло льдом. А место, где оно стояло, и поныне называется рейдом «Зари».

…В августе 1932 года в бухте Тикси скопились речные колесные пароходы, пришедшие вниз по Лене и предназначенные для перегона на реку Колыму. Эту флотилию судов, не приспособленных для самостоятельного морского плавания, должен был провести дальше, на Колыму, ледорез «Литке». Но рейс «Литке» в море Лаптевых задерживался из-за тяжелых ледовых условий в Чукотском море, поэтому каравану было приказано возвращаться по Лене в Якутск.

О. Ю. Шмидт и В. И. Воронин решили взять на буксир два речных парохода. Рейс «Сибирякова» из моря Лаптевых в Восточно-Сибирское море через пролив Дмитрия Лаптева прошел при спокойной погоде. По пути зашли на остров Большой Ляховскнй, на полярную станцию Мыс Шалаурова, которая в 1928 году была создана по инициативе Визе. Здесь с судна выгрузили 7 тонн груза и Владимир Юльевич ознакомился с постановкой научных наблюдений. Там же, на рейде станции, «сибиряковцы» встретились с экспедицией Аэрофлота, которая обследовала трассу будущего воздушного пути между Беринговым проливом и Колымой. «Аэрофлотовцы» плавали на небольшом моторном боте «Пионер» грузоподъемностью 16 тонн, на котором размещалось девять участников экспедиции. Визе пишет по этому поводу:

«Люди ютились здесь в такой тесноте, что приходилось удивляться, как они умудрялись не только спать и готовить пищу, но и работать. Между тем работа экспедицией на „Пионере“ была выполнена весьма основательная».

В Восточно-Сибирском море у Медвежьих островов «Сибиряков» повстречал караван судов под проводкой ледореза «Литке», пришедший из Владивостока. Таким образом, 1932 год ознаменовался интенсивным плаванием судов не только на западе, но и на востоке Арктики, Начальник Северо-Восточной экспедиции Н. И. Евгенов рассказал В. Ю. Визе о тяжелых ледовых условиях в Чукотском море и в восточной части Восточно-Сибирского. Корабли встретились и расстались. 4 августа «сибиряковцы» против устья Колымы отпустили в самостоятельный поход на Колыму речные суда.

Наступил сентябрь, и дальнейшее плавание «Сибирякова» на восток проходило уже при отрицательных температурах воздуха; на открытой воде начал появляться молодой лед. В районе мыса Шелагского встретился мощный многолетний лед сплоченностью 8 баллов: корабль проходил между льдинами зигзагами, держась ближе к берегу.

В районе острова Колючин под винт судна попала льдина. Осмотр показал, что у винта сорвало полностью одну лопасть, а остальные три обломало. Это была авария. Судно почти потеряло ход. Имелись запасные лопасти, но поставить их могли бы только водолазы, а их на судне не было. Оставался единственный выход– поднять винт над водой, создав дифферент на нос.

О Ю. Шмидт подсчитал, что для этого нужно перебросить с кормы на нос 400 тонн груза. Организовав аврал, участники экспедиции и экипаж перебросили за двое суток 400 тонн каменного угля из кормового трюма на нос. Гребной винт поднялся из воды, и механики принялись за дело. Работа шла в очень трудных условиях. К счастью, все шесть суток, пока менялись лопасти и снова перегружался уголь в кормовой трюм, стояла хорошая погода.

«Сибиряков» двинулся дальше на восток. Позади были 3500 миль. До Берингова пролива оставалось всего лишь 100 миль. Лед был тяжелый, и на следующий день при ударе о льдину отломилась одна из только что поставленных лопастей.

18 сентября при форсировании особенно тяжелых льдов обломался конец гребного вала вместе с винтом и утонул. «Сибиряков» оказался беспомощен. Теперь надежда была лишь на то, что его вынесет течением в Берингов пролив. Временами эта надежда оправдывалась, но были моменты, когда судно дрейфовало в обратном направлении. В соответствии с этим среди состава экипажа и экспедиции менялось настроение. Но Визе не унывал:

«Нет худа без добра. Наш дрейф даст интересный материал для суждения о режиме течений в Чукотском море, который мы без потери винта, конечно, не добыли бы».

27 сентября 1932 года при приближении к Берингову проливу под влиянием северо-западного ветра лед вокруг судна стал расходиться. По идее Визе «Сибиряков» превратили в парусный корабль. Парусов, конечно, на судне не было – на мачты повесили брезенты и шлюпочные паруса. Это было, вероятно, странное зрелище – большой современный корабль, увешанный грязными брезентами. Однако медленно, но верно судно попутным ветром несло к проливу.