Текст книги "Противотанкист (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Когда пехота вступила в бой, я подождал десять минут и, убедившись, что наша помощь миномётным огнём не потребуется, созвонился с Иваном, и всей своей компашкой мы потрусили к деревне низко пригибаясь к земле. Перерубив колючку на одном из кольев проволочного заграждения, прошмыгнули по проделанному проходу, и разместились в заботливо предоставленной нам немцами траншее, там же был и капитан Алексеев, который руководил боем. Разведчики, сначала заняли передовой окоп, а потом, разбегаясь в ту и другую сторону по траншее, уничтожили караульных и дежурных пулемётчиков, а пропустив вперёд пехоту, разделившись на группы, пошли следом, зачищать дома и подсобные помещения от фашистских недобитков. Своих же пулемётчиков они оставили в траншее, так что внезапного нападения со стороны леса можно было не опасаться, тем более в ту сторону, наши продолжали пускать осветительные ракеты, доставшиеся по наследству от дохлых фрицев.

– Командир, а нам что теперь делать? – спросил я, подойдя к ротному.

– Кому нам? А. Артиллеристы, – узнал меня он. – От вас сейчас толку никакого, пехота скоро закончит, так что давай всех сюда. Связь есть?

– Конечно.

– Тогда звони и передай мой приказ.

– Федя, вызывай взводного, – говорю я, возвращаясь к своим.

– Готово, – протягивает мне трубку он.

– Вань. Тут пехота без нас обойдётся. Так что собирайте манатки и дуйте к нам. Ротный приказал.

– Понял. Только куда идти? А то как бы свои не постреляли, ночь всё-таки.

– Идите прямо по нитке провода, там мы как раз проволоку порубили, так что пройдёте как по проспекту.

– Тогда ждите, но всё нам не унести, народу не хватит.

– Ерунда, тащите сперва миномёты, за боезапасом вторым рейсом сходим. Да, связь пока не сматывайте, чтобы потом не блудить.

– Хорошо, конец связи. – Лейтенант отключается, а я иду по траншее и предупреждаю разведчиков, чтобы случайно не подстрелили своих.

Через четверть часа, в районе первой нашей стоянки взвивается зелёная ракета, в ответ пускаем осветительную и тяжело нагруженные миномётчики, подходят к нам. К этому времени пехотинцы как раз захватили опорный пункт, а разведчики зачистили все дома в деревне, поэтому отправив людей за оставшимися минами, вместе с лейтенантом идём выбирать огневую для миномётов. Позицию мы выбрали в центре деревни, на небольшой площади рядом с сельсоветом. Копать ничего не стали, потому что трудолюбивые гансы тут довольно хорошо поработали, выкопав несколько щелей неподалёку. Ну а миномёты мы обваловали мешками с песком, опять же доставшимися от бывших хозяев шверпункта.

Пока мы устанавливали орудия и миномёты, в пяти километрах восточнее нас, в расположении немецких войск слышалась канонада. Как в последствие выяснилось, это наша артиллерия с бронепоезда, гвоздила по обороне противника. Ну а на западе, примерно в двухстах метрах от окраины, по дороге двигались кавалерийские полки. У меня же в голове крутилась безумная мысль, которую я и озвучил Ивану.

– Ну, ты и… чудак! – проглотив первое слово, сказал он. – На такое только самоубийца способен. Ты случайно головой нигде не ударялся?

– Ладно, бог не выдаст – свинья не съест, если что, считайте меня коммунистом. Пошли к ротному, – отвечаю я. Найдя капитана Алексеева, рассказываем ему свой план.

– Хорошо, я вас понял, – говорит капитан. – Только найдите сержанта Филатова, и уже вместе с ним действуйте. – И добавляет. – Аферисты.

Ванька идёт командовать личным составом, а я нахожу Серёгу и в двух словах объясняю ему свою задумку.

– Пошли со мной, – говорит он, приводит меня в какой-то амбар, который немцы оборудовали под склад боеприпасов и, включив фонарик, берёт что-то со стеллажа и убирает себе в противогазную сумку. Потом из общего штабеля выбирает пару укупорок с колотушками и протягивает мне, а сам берёт ещё два ящика.

– Теперь всё готово, так что веди. – Прихватив своих компаньонов, небольшой цепочкой идём к нашему НП, который мы облюбовали перед боем. Впереди Малыш с пулемётом, за ним я с Филатом, замыкает Федос, тянущий связь. Дойдя до нашего бугорка, оставляем Емелю с Федей окапываться, а сами бежим на опушку леса, устраивать фрицам «сюрпрайз».

– Серёга, а нахрена мы столько колотушек с собой тащим? Из них же растяжки никакие, – добежав до места и присев чтобы отдышаться, задаю я вопрос.

– Очень даже какие. Тем более я секрет знаю.

– Тогда не темни, рассказывай.

– Вот я и говорю. Пока вы в расположении шагистикой занимались, да из пушек палили, я подумал головой и решил разобраться с трофеями. Вот в одном из ящиков, я и нашёл какие-то странные детонаторы, а к ним инструкцию, причём с картинками. Прочитал, а это оказались специальные взрыватели, чтобы из колотушек делать мины мгновенного нажимного действия. Ну а на подобные, я уже здесь на складе наткнулся. Отдышался? Тогда пошли.

– Побежали. А то немцы нагрянут, а мы не умытые.

– А при чём тут… Опять ты со своими подколками. – Уже на бегу откликается Серёга.

Пробежав двести метров влево по опушке, устанавливаем несколько сюрпризов между деревьями. Я вкручиваю взрыватели, Серый устанавливает гранато-мины. На обратном пути повторяем процедуру через каждые пятьдесят шагов. Раскидав, таким образом десяток маяков, мы перекрываем полосу длиной метров пятьсот. Так что в каком бы месте фрицы не вышли из леса, везде сработают наши сигналки. Второе минное поле устанавливаем, уже на подходе к нашему бугорку, в радиусе семидесяти метров, причём в шахматном порядке в два ряда, надевая на гранаты осколочные рубашки.

Когда мы уже заканчивали отбирать хлеб у сапёров, где-то в лесу, раздалось несколько гранатных разрывов.

– А вот и связисты пожаловали, – сказал сержант Филатов, – пожалуй, скоро начнётся. Так что пошли, тут ещё пяток колотушек осталось, этими кидаться будете если что.

– Ну и при чём тут связисты? И кто там у тебя в засаде? – с удивлением спрашиваю я, установив последнюю мину и идя за ним.

– Ни кто? А что. Просто один хороший человек постарался.

– Хватит ребусы загадывать, говори яснее.

– Вот я и говорю. Когда мы вдоль опушки выдвигались на позицию для атаки, то наткнулись на провод, протянутый из деревни в лес. Сразу резать не стали, боясь сполошить гансов раньше времени, а оставили человека, который должен был просто перерезать кабель, после начала стрельбы. Но он оказался ещё тот затейник, перерезав нитку провода в сорока метрах от опушки прямо в лесу, понаставил вокруг растяжек, ну и сразу после боя нашёл меня и всё рассказал.

– А чем мативировал такие свои нехорошие действия, этот коварный тип? – спросил я.

– Рассуждал он вполне логично. Вот поставь себя на место противника. У тебя пропадает связь с одним из подразделений, а вскоре с той стороны раздаётся стрельба. Что ты будешь делать? Да ещё ночью.

– Пошлю связистов для проверки линии, а чтобы им было не скучно, или не страшно, то отправлю с ними разведчиков, а если «специально обученных» людей рядом нет, то и простых пехотинцев с толковым командиром.

– Всё правильно, пойдут они по лесу, держась как можно ближе друг к другу, потому что ночь, можно потеряться, ну а путеводная «нить Ариадны» в руках у камрада…

– И придут прямо по ниточке на место встречи, которое изменить нельзя, где немецкие солдаты повстречают советские гранаты, и будут жить недолго и не счастливо. – Заканчиваю я предложение.

Так за разговором незаметно дошли до НП, где и попрощались с Малышом и «Карлсоном». Мы же с Федей оставались корректировать огонь миномётной батареи, в которой так и осталось три ствола, остальные так и лежали в укладке вместе с боекомплектом на одной из повозок, потому что для их обслуживания, не хватало людей, а также вьюков для переноски. Ну и для самообороны, у нас был МГ-34, а также пара немецких автоматов, ну и гранаты. Емельян уходить не хотел, всё придумывал разные предлоги, чтобы остаться, еле его уговорили, сказав, что если что, то наш отход никто лучше чем он не прикроет, ну и Серёга пообещал ему выдать запасной эмгач, так что совместными усилиями всё же уломали этого великана. Я бы конечно его оставил, пулемётчик он был от бога, да и боец неплохой, но наша задача заключалась в том, чтобы в темноте вовремя заметить противника, точно навести миномёты на цель, и постараться помочь отбить хотя бы одну атаку, а потом свалить побыстроляну. А вот с отходом-то и могли возникнуть сложности, тем более если кто-то ранен, всё-таки в бою стреляют, потому я и остался с Федей, что в случае ранения одного из нас, второй бы его вытащил, а вот утащить на себе семипудовую тушку Малыша, гарантированный кирдык обоим. Ну и был бы день, я бы сюда не полез, а ночью с обнаружением были проблемы, так что пришлось импровизировать.

Отправив наших, я, сделав один миномёт ведущим, занялся пристрелкой реперов, а дядя Фёдор дооборудованием окопа. Минут через десять, с последним разрывом мины, я заметил какую-то странную тишину. Нет, в нашем тылу продолжалось движение колонны, и раздавались соответствующие звуки, а вот с фронта. Сначала там слышались разрывы снарядов среднего калибра, потом канонада от выстрелов 105-мм немецких гаубиц, и вот сейчас тишина. Так что к нам скоро должны были гости пожаловать, причём незваные. Ну и встречать мы их будем соответственно. Тем более всё для этого у нас есть, сами же фрицы и постарались, оборудовав для нас этот опорный пункт, мы же его усилили людьми и вооружением. Траншеи вокруг деревни заняли пехотинцы, в домах же расположенных на окраинах села, засели разведчики с немецкими пулемётами. Каждый стрелковый взвод, кроме своего штатного вооружения, был усилен двумя максимами, ну и в резерве было ещё два МГ-34 на треножных станках, тем более с западной стороны проходила дорога, по которой уходила в прорыв кавгруппа, так что там было оставлено только несколько человек, на всякий случай. Так как народу для обороны опорника, было более чем достаточно, то обе наших сорокапятки разместили в ста метрах на северо-западе от деревни, рядом с дорогой, выделив им в прикрытие отделение разведчиков. Это был и наш засадный полк, а так же шанс оторваться от противника, если за нас возьмутся всерьёз и обложат как медведя в берлоге.

Нам оставалось ещё полчаса, точнее не нам, а кавалеристам, чтобы проскочить мимо деревни и раствориться в ночи, но всё произошло гораздо раньше. Сначала сработал наш «сюрпрайз» на правом фланге, и в ту сторону отработал один из максимов. Потом пара мин-ловушек рванула на левом, туда тоже выпустил ленту один из станкачей. А вот атаку в центре, мы чуть не проспали. То ли немцы сняли наши наспех установленные «сигналки», то ли как-то прошли мимо, но мы заметили этих ползучих гадов, уже в ста метрах от опушки леса. Хорошо хоть ориентиры у нас были пристреляны заранее, так что сразу же даю команду на открытие огня, и после пары пристрелочных, открываем огонь на поражение. Хорошо пошло. Три миномёта с боевой скорострельностью до двадцати выстрелов в минуту, это для роты прилично. Ну и семь пулемётов с четырёх сотен метров, не считая винтовочных выстрелов, тоже не айс. Так что первую атаку мы отбили, оставшиеся в живых немцы как приползли, так и уползли, под прикрытием нескольких пулемётов с опушки, на которые я перенёс огонь своих миномётов.

Глава 11. Бои местного значения (продолжение)

На этом можно сказать все наши успехи и закончились. Потому что буквально через десять минут, по деревне открыли огонь уже немецкие миномёты, к которым присоединились пехотные орудия, так что нашим там приходилось кисловато. Хорошо, что обоз мы отправили, разгрузив боеприпасы, а то бы остались без транспорта. Под прикрытием огня своей артиллерии фрицы отошли, и походу даже раненых вытащили. Нам с Федей пока везло, так как мы были в стороне от деревни, причём ближе к лесу, так что мины и снаряды летели через нас, но связи у нас не стало минут через пять после начала этой артподготовки. Можно было уже и сваливать, но на месте было гораздо безопаснее. С началом стрельбы кавалеристы то ли ускорились, то ли проехали, так что свою задачу мы можно сказать выполнили, но проблема теперь возникла в том, чтобы уйти по-английски, тихо и не попрощавшись. Дело в том, что под прикрытием артиллерийского огня, немцы подобрались метров на триста, причём с трёх сторон, а целый взвод пёр прямо на нас с Федулом, и как только фрицы начали подрываться, я причесал их из пулемёта, выпустив всю ленту за несколько секунд. Перезарядиться я уже не успевал, а только лишь спрятался в окоп, где мы и зависли, потому что артобстрел немцы прекратили, и наши стали гвоздить по ним из винтовок и пулемётов, а также из оставшихся миномётов, а гансы соответственно отвечать, и мы оказались на директрисе что у тех что у других, так что сидели на самом дне окопа и не жужжали.

Я рискнул высунуться только после того, как обстрел немного стих и то, сначала выкинув на кого бог пошлёт несколько гранат на все четыре стороны. Ну а немецкую каску я нацепил ещё перед боем, да и Федоса заставил надеть, а то своих нам пока не выдавали. Быстро нырнув в окоп, я запустил вертикально вверх осветительную, а сразу за ней красную ракеты. Буквально через секунды, справа от нашего бугра стали свистеть пули, а в левую сторону я стал кидать оставшиеся у нас колотушки. В следующий раз я вынырнул, услышав с правого фланга стрельбу и разрывы снарядов 76-мм орудий, а слева от себя частое тявканье наших сорокапяток. Буквально в пятидесяти метрах от нас немцы остановились, а потом и попятились. Пустив в сторону наших зелёную ракету, вываливаемся с Федей за бруствер, и сначала ползком, затем на четвереньках, ну а дальше во весь опор несёмся к своим. Пулемёт и всё связное имущество остаётся на НП, мы же как сайгаки перемахнув проволоку, а потом и траншею, забегаем за угол ближайшего домика, и только тут останавливаемся и сползаем по бревенчатой стенке, пытаясь отдышаться.

– А вам что, особое приглашение нужно? – говорит появившийся возле нас Ванька. – Быстро ноги в руки и ходу отсюда. Я к орудиям, а вы догоняйте своих. Позицию займёте в посёлке Рысное, он находится прямо по дороге, так что не промахнётесь. – Только тут замечаю, отходящих пехотинцев и пулемётчиков, тащащих на своём горбу разобранные максимы. Долго уговаривать нас не надо, так что сначала лёгкой трусцой, а потом уже и скачками, ретируемся из деревни. «Качки отстали», когда мы были уже на западной окраине, под свист летящих мин, ну а когда раздались разрывы, до нас уже было не достать. Наших мы догнали, когда уже выбежали на трассу, по которой они и шли, нагруженные миномётами и лотками с оставшимся боекомплектом. Чуть позже к нам присоединился Малыш, который ушёл с позиций одним из последних, вместе с прикрывавшими наш «побег из курятника» разведчиками.

Пока немцы ровняли с землёй Жабоедово, мы успели отмахать километра два, а когда уже входили в Рысное, то услышали частую стрельбу наших орудий, и длинные очереди трофейных пулемётов, практически на расплав ствола. Продолжалось всё это буквально несколько минут, а потом опять заработали миномёты противника. Стреляли они минут пять, но уже не по опорному пункту, из которого мы вовремя успели смотаться, а немного левее, видимо пытаясь накрыть сорокапятки. Когда мы установили два своих оставшихся самовара за окраинными домами, в деревню на рысях заскочили обе наших пушки, облепленные бойцами расчёта. С передка второго орудия соскочил взводный и подбежал к нам.

– Сейчас за нами разведка подтянется, смотрите не накройте. Где пехота?

– Посмотри в хате, вроде туда какой-то лейтенант заходил. – С двух сторон от дороги, на огородах занимал позицию стрелковый взвод, а в двух домиках перед нами, разведчики поставили по эмгачу.

– В общем так, – сказал Иван, переговорив о чём-то с пехотным командиром и подойдя ко мне. – После того как пройдут наши, держитесь минут десять-пятнадцать и отходите. Если мины кончатся раньше, то раньше и валите.

– Понял. Далеко ещё?

– Мы отскочим километра на три, там будет овраг и небольшая речушка. Ну а когда вы туда придёте, то ещё пара вёрст, а там и брод через Межу. Давай, до встречи.

– Ладно, пока. – Жмём друг другу руки и расходимся. Артиллеристы теперь уже быстрым шагом поспешают за передками, а я ищу удобное место для наблюдения.

Вскоре на дороге появляются разведчики, среди которых замечаю Серёгу Филатова. Увидев меня, он подбегает и стискивает своими руками, приговаривая при этом.

– Живой «гад» ты этакий, я уж думал мы и не свидимся, тем более когда ты красную ракету в небо запулил и огонь на себя вызвал. Хорошо хоть место догадался подсветить, поэтому мы только из пулемётов и врезали.

– Хватит меня тискать, – выбираюсь я из его объятий, – лучше скажи, твои все прошли, или остался кто.

– Мои-то все, только похоже немцы на пятки наступают. И чего они прицепились? Так что смотри, шагов за триста отсюда мы на дорогу мин понаставили, если начнут взрываться, сразу стреляй.

– Понял. Где только ты опять их откопал?

– Да те же гранаты, только мы их теперь прикопали, так что кто-нибудь обязательно наступит. Но и сами ушами не хлопайте, а то могут и обойти. – Серёга убежал догонять своих, а мы выставляем прицел на триста метров, и наводим оба своих миномёта на дорогу. Обойти нас конечно могут, но фланги заняли пехотинцы с дегтярями, и это пока не наша забота. Да и ходить там особенно по ночам, не в кайф: слева в ста метрах болото, дальше заболоченный лес, потом река, справа просто лес, но до него метров четыреста, поэтому один ротный миномёт контролирует правый фланг. Расстояние небольшое, так что обойдёмся только основными зарядами, а то дополнительных у нас не осталось.

Нацикам быстрее, да и лучше уж по дороге топать, а то там того и гляди глазик выколешь, а здесь ещё и в лужу провалишься, тем более местность никто не знает, и с проводниками тоже напряг, обе деревушки стоят пустые. По крайней мере, я никого из местных не видел, или в лесу спрятались, или эвакуировались.

– Ну что сержант, может пора уходить? Вроде никого нет, немцы за нами не пошли. – Подошёл ко мне за поддержкой младший лейтенант – командир пехотинцев.

– Может и пора, но подождём чутка, а то начнём уходить, повернёмся спиной, и получим такого пенделя, что потом и не остановимся. – В подтверждение моих слов, на флангах сначала загрохотали наши пулемёты, а потом и фрицевские, а на дороге раздался взрыв гранаты. – Вот тебе и не пошли.

– Батарея к бою! Четыре снаряда беглым.

– Огонь!!!

И понеслась езда по кочкам. В небо с той и другой стороны взлетели осветительные ракеты, причём от одного производителя, так что картинку подсветили хорошо, и она не обрадовала. Немцы наступали как минимум ротой, причём от леса до леса, и если взвод, наступающий в центре, был в трёхстах метрах, и мы его хорошо проредили, то на флангах гитлеровцы подобрались на сотню, и с каждой секундой расстояние сокращалось. Нет, в дурацкую атаку грудью на пулемёты сомкнутым строем никто не шёл, но вот короткими перебежками, причём по нескольку человек от отделения, то тут, то там хитрые гансы шмыгали как перепела, на несколько секунд появляясь и исчезая из виду. Их порыв сдерживали только ручники, но дегтярь на правом фланге вскоре затих, – на нём скрестились очереди сразу двух немецких МГ, и махра сразу попятилась, их там и было-то всего отделение, теперь уже меньше, «самых смелых», решивших убежать от пули, скосило. Пока я переносил огонь двух своих миномётов направо, а Емелю с трофеем посылал налево, по правому флангу захлопал наш 50-мм миномёт, расчёт разошёлся и развил максимальный темп стрельбы, но уже через две минуты замолчал, видимо запас мин кончился. Но положение он выправил, немцев проредил и придержал, а пока стрелял, разведчики сориентировались, и ударили с эмгачей по флангам врага, а когда сверху прилетели и 80-мм подарки, причём удачно накрыли один из пулемётов, фрицы попятились и стали отходить на исходную.

Наш центр пока держится, с левым флангом тоже нормально, хорошо отработали бойцы с ППД, да и остальные не подкачали. Красноармейцы палили из самозарядок, а позже и Малыш подключился. Так что прижатые огнём уже трёх пулемётов немцы, словно прилипли к земле, поэтому решаем проблемы по мере их поступления. А они скоро наступят, мины у нас кончаются, а немцев ещё дохрена, причём далеко отходить они не собираются, так что стреляем не часто, а потом и вообще прекращаем. Хорошо хоть фрицы залегли, но открыли ответный огонь, причём со всех своих стволов, пехотинцы стали отползать к домам, и прятаться за их стенами. А когда сверху на нас посыпались пятисантиметровые мины – морковки, причём миномёты захлопали с правого фланга со стороны леса, то нам поплохело, появились убитые и раненые уже в моих расчётах. Перемещаем миномёты и отходим ближе к северной окраине.

Ко мне подбегает знакомый сержант – командир отделения разведчиков и, матерясь через слово, огорошивает новостями.

– Лейтенанта… ранило. Пехота… растерялась. Валить надо. Скоро эти жабы… опять в атаку пойдут. Тогда нам точно п…ц.

– Что предлагаешь? По дороге не реально. Слева болото, справа лес, но там гансы.

– По болоту я тропинку знаю, мы там весь день лазили, да и лес там к самой реке выходит. Это где вы сегодня переплывали, ну а лодки мы у берега притопили, если что раненых увезти можно.

– Тогда собирай всех на северной окраине, как только мы начинаем стрелять, сразу отходите.

Не видя конкретных целей, немцы свой огонь ослабили, но полностью не прекратили, в атаку правда тоже не стремились, похоже чего-то ждали, ну и дождались. Как только по деревне начинают пристреливаться немецкие пушки, то мы сразу выпускаем весь свой остаток мин, по правофланговому взводу фашиков, а когда гансы пытаются отойти, причёсываем их из двух эмгачей и, закинув в ствол каждого миномёта по «колотушке», рвём когти к лесу. Бежать нам полкилометра, да ещё с ранеными на руках, так что фрицевская артподготовка нам как раз в жилу, теперь немецкий шаблон сыграл с ними злую шутку. Пока снаряды разрываются в деревне, туда никто не войдёт, а как только артобстрел закончится, нас уже и след простыл. Конечно, днём этот фокус бы не удался, но ночью как раз.

Оторвались мы удачно, приняв немного левее, обошли заболоченную луговину и скрылись в лесу. Тут конечно пришлось не сладко, под ногами хлюпало, местами иногда стоялая вода доходила до колена, кто-то оскальзывался и падал, окунаясь с головой, но вскоре мы пересекли просеку, и буквально через четверть часа вышли к реке. Видимо в предках у разведчика Сусаниных не было, или наоборот были, но своих они не блудили. Немцы нас не преследовали, для них мы были как тот «неуловимый Джо» из анекдота, которого поймать никто не может, потому что не ловит, а не ловит из-за того, что он нафиг никому не нужен, или обнаружив в деревне наших павших, решили, что всех красных они уничтожили. Когда выбрались на берег, то свалились буквально без сил. Эйфорию от того что остались в живых, сменило чувство усталости и безразличия, а потом горечи от понесённых потерь. Причём не столько от того, что люди погибли, всё-таки война, а на войне убивают, а от того, что их тела остались непогребёнными на поругание врагу. Я только успел собрать документы и оружие, у кого они были и всё, больше уже ни на что не было времени и возможностей.

– Глотни, командир, – сказал мне Федя, протягивая фляжку с водой. Как я вначале подумал. Но когда основательно приложился, и увидел удивлённые глаза этого «вредителя»…

– Ты чего не предупредил, гад!? – Сказал я сквозь слёзы, когда откашлялся, охрипшим голосом.

– Блябуду не хотел, – забожился на зуб Фёдор. – Я же подмигивал. Ты что не заметил?

– Подмигивал он, – уже по инерции ворчу я. Чистый спирт, упав в пустой желудок, вызвал там мгновенную реакцию, и по всему телу разлилась теплота.

– Разбавишь водой, и плеснёшь каждому грамм по полста. Но это только после того, как мы переправимся на тот берег. – Говорю я и иду искать командира разведчиков.

– Здоров Ильюха? – Наконец-то вспоминаю я его имя (это с ним и Филатом, мы пытались спеть «Чёрного ворона», когда отмечали нашу первую победу).

– Почти. – Показал он замотанную свежим бинтом левую руку.

– Это где тебя зацепило?

– Да хрен знает, сам только заметил когда сюда дошли. Хлебнёшь? – встряхнул он полупустой флягой.

– Спасибо. Меня уже один добрый человек напоил «водичкой».

– Да это не вода.

– Я понял, не дурак. Сколько вас осталось?

– Со мной пятеро. Это относительно целых. Трое ранено. А двоих убитых мы там оставили. Сцука! Ну не мог я их забрать, у меня двое тяжёлых, насилу уволокли! – с надрывом восклицает он.

– Не вини себя, моих там трое. После поговорим, сейчас о живых думать надо.

– Да понимаю я всё, но…

– Ну что, действуем по старой схеме? Твои прикрывают – мы с пехотой переправляем раненых, потом все отходим, – перехожу я к конструктиву.

– Действуй Коля.

Начинает светать, реку окутывает туман и, найдя старшего в стрелковом взводе, начинаем переправу. Провозились довольно долго, трёхсотых было почти пятьдесят процентов, слава богу хоть половина из них могла передвигаться самостоятельно, а то бы пришлось челночить, хорошо что кто-то из пехотинцев догадался сделать волокуши, и у нас высвободилось несколько бойцов, но и так в боевом охранении шли легко раненые, а все здоровые несли или волокли неходячих.

Пройдя километр до деревушки Зекеево, оставляем всех раненых в домах, на попечение немногочисленных местных жителей. Там же остаётся и отделение разведчиков, на всякий случай мало ли что, да и насчёт одного незавершённого дела, мы с Ильёй накоротке переговорили, а то как-то нехорошо получалось, не по людски. Да и несколько пехотинцев, услышав, о чём мы с разведкой шушукаемся, с решительным видом подошли к нам и предложили свою помощь. Всё-таки наша дивизия кадровая, и в ротах все друг друга знали не один день, и даже не месяц, а как минимум год, и друзья, а тем более земляки были у всех. Поэтому порешили так. Разведка после обеда выдвигается обратно к месту нашего боя и наблюдает что там и как, а моя банда вместе со стрелковым взводом, точнее с его остатками, выполняет последний приказ и двигается на соединение с остальным нашим войском. Пройдя два с половиной километра на запад по лесной дорожке, входим в довольно большое село Зекеево раскинувшееся на высоком берегу реки, где и застаём свои «основные силы», – обоз и начальство. С этими населёнными пунктами прямо беда, там деревушка, здесь село, и все с одинаковым названием, правда, посмотрев топокарту, я заметил, что данный участок местности называется урочище Зекеева Гряда, видимо отсюда и произошла вся одинаковость. Переговорив со старшиной и узнав все последние новости, а также свалив на него заботы по кормёжке лишнего состава, иду разыскивать капитана Алексеева.

Наш отряд занимал оборону на правом берегу, прямо напротив брода. А так как река в этом месте выгибалась дугой на юг, то наши окопались по диаметру этой дуги, оставляя в пятидесяти метрах в своём тылу небольшую рощу, где были установлены станковые пулемёты и сорокапятки на флангах. Длина линии обороны была полкилометра, так что народу там хватало – два стрелковых, взвод разведчиков, плюс шесть максимов и две пушки. Ещё один разведвзвод располагался прямо в селе и составлял резерв, поэтому выслушав мой доклад, ротный распорядился отдыхать и приводить себя в порядок. За ранеными же высылался обоз, который должен был забрать всех по пути и доставить на станцию Жарковский, а при возвращении обратно, привезти боеприпасы. А так как на всех раненых, нашего транспорта не хватало, то мобилизовали местных колхозников, с их гужевыми телегами.

Когда я вышел от командира роты, то первым кого повстречал, был сержант Филатов. Ну и после взаимного обмена «любезностями и комплиментами» мы продолжили общение, в тёплой и непринуждённой атмосфере. От него я узнал, что никаких рубежей обороны больше не создавали, а встретив наших артиллеристов, капитан отправил их сразу за речку. Дожидаться же нашу шайку, осталась снайперская пара, под чутким Серёгиным руководством, а также группа прикрытия, состоящая из четырёх бойцов, вооружённых одним пулемётом и тремя автоматами, организовав снайперскую засаду на опушке небольшой рощи. Ну и дождались, только не нас, а пехотное отделение противника, посланное в разведку. Начинало уже светать, так что видимость была приличной, поэтому подпустив немцев на сотню шагов, открыли по ним огонь, одновременно из снайперских винтовок и пулемёта и, перестреляв всех, спокойно, но быстро отошли на соединение с остальными. Нас же списали на боевые потери, поэтому-то Филат и удивился, увидев меня живым, а когда узнал, что и половина тех, кто оставался со мной в прикрытии, тоже живы, хотя и не совсем здоровы, то ещё и очень сильно обрадовался. После его радости синяков на моём теле добавилось, но и хрен с ними с синяками, главное жизнь продолжается.

Вот тут-то я и поделился с Серёгой нашими планами, относительно павших в последнем бою. Он план одобрил, но внёс свои коррективы, так что к нашему «главнокомандующему» решили подойти вместе, но уже после обеда, так как капитан Алексеев куда-то ускакал, на одном из коней, оставленных нам кавалеристами. Расставшись с сержантом, я нашёл своих и, наскоро позавтракав, завалился спать, потому что ночью опять предстояло работать. Разбудили меня уже около двух часов дня, мой взводный вместе с Филатом, причём довольно варварским способом. Эти гады поставили парящий котелок с гороховой похлёбкой возле моей головы и минут пять наблюдали за моей реакцией. А когда я, глотая слюнки, проснулся, с удивлением осматриваясь вокруг, то ещё и заржали как сивые мерины, показывая на меня пальцем и повторяя мои гримасы, которые я делал во сне, когда мой нос учуял запах еды. Увидев котелок, я невозмутимо достал трофейную ложко-вилку и, обозвав их гамадрилами, приступил к приёму пищи. Доев всё и запив довольно наваристую похлёбку кружкой компота, я достал из вещмешка полотенце и пошёл умываться к стоящей поблизости бочке с водой.

– Смотри, – сказал Ванька, толкая Серёгу локтём, – он прямо как кот, сначала нажрался, а потом умывается.

– Ага, – откликнулся он, – сам как домашнее животное, а нас всякими непонятными словами называет, хоть бы спасибо сказал.

– Спасибо вам товарищи «гамандрилы», – не остался я в долгу. – Когда к командиру пойдём?

– Сиди уже, пока ты дрых без задних ног, мы уже сходили и обо всём договорились, так что строй своих и выбирай человек десять, больше нам и не нужно.