Текст книги "Nevermore, или Мета-драматургия"
Автор книги: Александра Созонова
Соавторы: Ника Созонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Задвижка на двери ванной в один из вечеров оказалась выдранной с мясом. Меня угораздило придти в тот момент, когда вокруг этого события кипел яростный диалог:
– А какого хрена ты ушла в ванную? И заперлась там?!..
– Я всегда вечерами лежу в ванной с книжкой. Слабость у меня такая. Имею я право уединиться хоть на полчаса?!
– Не имеешь! Мне стало нечеловечески одиноко. Ты же знаешь, я не могу без тебя даже пяти минут…
Продолжали они, уже вцепившись друг в друга. Как смертельные враги, глаза в глаза. Давно замечено, и не мною, что любовь частенько смахивает на смертельную вражду. А оргазм – на муку.
– Больной… сумасшедший… скорей бы тебя вылечили электрошоком…
– Ты хочешь, чтобы меня вылечили от любви к тебе?
– Нет!..
Диалоги такого же или чуть меньшего накала звучали и за ужином, который я, вернувшись с работы или прогулки, разделяла с ними. Порой они напрочь не замечали меня – творили и говорили такое, что я ощущала себя мухой на занавеске и едва сдерживалась, чтобы не бежать прочь, не дожидаясь уговоренных часов. (Что именно сдерживало? Сие для меня загадка.)
Бывало и наоборот. Перебродившая в них любовь перехлестывала через край, и меня обдавало ее брызгами: Бэт принимался наделять мою персону безудержными комплиментами, справлялся о здоровье и настроении, моем и Модика с Лилит (крысок в целях безопасности я временно переселила к родным). Айви усиленно приглашала в Москву, дарила фенечки, амулеты и книжки.
Даже обычные его шуточки теряли в значительной мере градус язвительности:
– Зачем тебе самоубиваться, Астарта? Лучше сходи-ка замуж, раза три, от каждого мужа заимей по три ребенка и назови их именами девяти бесов. А?.. Неплохой перфоманс получится.
– Знаешь, почему я не отправляю в ответ на поток твоих оскорблений этот бокал в область твоей физиономии?..
– Знаю. Мы в ответе за тех, кого не сумели вовремя послать.
О сайте 'У Бафомета' речь ни разу не заходила. А когда я пробовала ненавязчиво поднять эту тему, ни Бэт, ни его возлюбленная ее не поддерживали. Мне было обидно, говоря по правде: хотелось поделиться новыми стихами и отрывками из прозы, которые я прилежно нарыла, пополняя библиотеку. В 'картинной галерее' тоже появилось немало темного и инфернального – недаром в последнее время я стала завсегдатаем художественных выставок (на которые прежде заманить меня было проблемой).
Впрочем, ко мне и раньше наведывалось подозрение, что Бэт, по сути, никакой не сатанист. Левый Путь, столь много для меня значащий, для него лишь очередная игрушка скучающего ума, недолгая пища для вечноголодного воображения.
Порой ко мне даже подкатывалась крамольная мысль: а есть ли вообще глубина у человека, не способного встать на Путь, или хотя бы этот самый Путь обнаружить?..
То, что они собирались сделать в последний день, ничуть меня не удивило.
Именно этого я и ждала. С тех самых слов Бэта о 'сюрпризе', который они с Айви готовят Иноку. Правда, поначалу это было на уровне предположения. Мало ли, какой они могли задумать сюрприз. Могли попросить Инока обвенчать их в своей квартирной церквушке. (Уверена, Бэт надел бы под рубашку перевернутую пентаграмму и в протяжении всей процедуры держал пальцы сцепленными в кощунственном жесте.) Или – окрестить их будущего ребенка. Фантазия у обоих богатая.
Но после белых цветов, наводнивших мою квартиру, все остальные варианты отсеялись. Будучи девушкой, отличающейся умом и сообразительностью, я не нуждаюсь, чтобы мне намекали трижды.
Дамы и господа! Позвольте представить вам модные в этом сезоне 'даблы'.
Уточняю: в суицидной тусовке, к которой я имею счастье (или несчастье – это с какой стороны посмотреть) принадлежать, вошли в моду не просто 'даблы', а 'даблы' дружеские. Среди подопечных Инока таковых было два за последние полтора года. В первом случае мальчик и девочка, познакомившись на форуме, спрыгнули с крыши, для надежности сковав руки наручниками из секс-шопа. Во втором – тоже мальчик и девочка, и тоже друзья, точнее – единомышленники, брат и сестра по суицидной вере, ушли зимой далеко в лес и наглотались снотворного.
На сайте 'Nevermore' периодически появлялись люди, ищущие партнера для прыжка в небытие. Это не поощрялось, но, в общем-то, и не осуждалось.
Ни разу на моей памяти не совершались 'даблы' влюбленных. Что объяснимо: не в Японии живем как-никак, и не в эпоху Шекспира. Вряд ли сейчас встречаются непреодолимые препятствия для людей, желающих соединиться. Взаимная любовь обычно возвращает миру утерянные им краски, не подталкивает к суициду, а отвлекает от него, пусть на время.
Но Бэт и Айви пожелали быть оригиналами. Задумали уйти на пике любви, которую никто – ни папа-мама, ни общество, ни государственные структуры, не стесняли и не ограничивали. Инок обвенчал бы их с превеликой радостью. (Ему не впервой венчать сатанистов, этому бунтарю в рясе.) Родители Айви смирились бы с зятем – если б альтернативой была мертвая девочка. Су-тусовки Москвы и Питера явились бы на свадьбу полным составом, с букетами белых лилий и черных роз. Платная клиника довершила бы житейское счастье новобрачных – поп-гуманист расщедрился бы и на Айви тоже.
Но – нет.
Им позарез нужно было выделиться, видите ли.
Я догадывалась, что для этого мероприятия будет выбран последний день. Чтобы как следует насладиться любовью и мартини, чтобы спустить остатки денег Инока на ветер – на сильный ветер, на ураган.
Меня очень тянуло позвонить им утром с работы. Но я сдерживала себя. До тех пор пока не приняла твердое решение и не проговорила его отчетливо: позвоню. Но, если не откликнется ни городской, ни оба мобильных, не понесусь, бросив все и сломя голову, домой. Дождусь оговоренных семи часов вечера. Явиться раньше было бы подло. Люди, рассчитывая свои планы, имели в виду эту договоренность и четко обозначенное время.
О, это одна из излюбленных тем на суицидных форумах, лакмусовая бумажка для скрытых 'спасателей': вправе ли кто-то мешать человеку, задумавшему самоубийство? Благородно или подло – хватать за шкирку решившегося на прыжок, хватать уже на лету?..
Я отдавала себе отчет, что, если Бэт уйдет в небытие, в моей жизни совсем не останется света. Пусть это лунный свет, призрачный, лживый и слабый, но лучше он, чем глухая тьма. И, скорее всего, мне придется отправиться следом за ним – покорно, как собака, прыгающая на гроб хозяина, чтобы ее зарыли с ним вместе.
Но мешать им? Ни в коем случае.
Не имею права.
Я позвонила около полудня. Обычно в это время Айви, не нуждавшаяся в долгом сне, была на ногах. Все три телефона молчали.
Весь оставшийся рабочий день я провела в курилке. У меня был такой вид, что добрые сослуживцы хором умоляли отправиться домой, наесться аспирину и укрыться одеялом. Я лишь отрицательно мотала головой. Говорить не могла. Исполнять непосредственные служебные обязанности тем более.
Когда я добралась до квартиры – ровно в девятнадцать ноль-ноль – никаких леденящих душу пейзажей моему взору не предстало. Ни бездыханных тел, ни умирающих. Живых, правда, тоже. Бардак – лишь немногим больше обычного. Разноцветные лоскутки лопнувших воздушных шариков. Пустые бутылки, перекатывающиеся под ногами. Запах окурков, переполнявших пепельницы и сыпавшихся через край, словно грязная пена.
Я очень внимательно осмотрела свое жилье: никаких следов крови. Никаких следов рвоты. Ни даже следов истерики – типа битой посуды или трещин на зеркале. Единственный нюанс – не было рюкзачка Айви. И ее одежды.
Я долго, настырно звонила на мобильный Бэту. 'Абонент выключен или находится вне зоны действия сети'.
Сволочь.
Мог бы оставить записку – на пустой пачке из-под сигарет, или губной помадой на зеркале, или своей любимой кровушкой на обоях…
Впрочем, как оказалось, я зря на него злилась и неистовствовала. Это выяснилось день спустя – мне позвонил и любезно поведал о случившемся Даксан.
Кто-то – скорее всего, Синий Змей, так как других подонков подобного толка на форуме не водилось – узнал об их планах и позвонил родителям Айви. Отец срочно примчался спасать единственную доченьку.
Спасибо, что хоть не стал вызывать ментов и выламывать дверь – у бедных влюбленных хватило ума открыть добровольно.
Где-то через неделю после описываемых событий на форуме в разделе 'Творчество наших авторов' появилось стихотворение. Ник автора – Айланд, никому ни о чем не говорил. Новенький, а может, виртуал кого-то из стареньких. Последнее более вероятно, поскольку таинственному автору были известны такие детали, как попытка Айви увеличить свою улыбку и нелюбовь покойного Энгри к сладкому.
Возлюбившие Смерть более, чем друг друга,
взявшись за руки, лепеча обескровленными устами,
дети – две сломанные игрушки, два темных недуга,
две звезды рождественские с обуглившимися лучами…
'Я хотел бы выблевать или вырезать свое сердце
и вручить его вместо торта на твой день рожденья.
В память об Энгри, не выносившем сладкое с детства,
злом и отчаянном, повесившемся на прошлой неделе'.
'Спасибо-спасибо, я вкушу этот дивный подарок,
я запью его спиртом и занюхаю черными розами.
Надеюсь, мне хватит: таимая в нем отрава
сильней цианида, цикуты, цирроза мозга?..'
'Ц – излюбленная согласная смерти, я тоже заметил…
Вдвоем мы сумеем, справимся. Вместе легче.
Только не будем ни петь, ни громко кричать об этом —
в память о Бьюти, молча и просто ушедшем'.
'Я хотела бы разукрасить лицо бритвой,
стать подобной гранату, сочащемуся соком,
гранату – любимому плоду Аида,
темноликого гордого мертвого бога.
Я хотела бы стать прекрасней всех женщин на свете,
даже первой жены Адама – Лилит, сотворенной впустую…'
'Лишь одной-единственной прекраснее стать не светит…'
'Знаю. Лишь к одной-единственной я тебя не ревную'.
Тихий смех понимающий. 'К нашей общей малышке, к смерти…
единственному сокровищу…' Грезитесь или снитесь —
дети, заблудившиеся в изнанке неба,
в черном его подбрюшье. Рвущие серебристые нити…
Ромео и Джульетт, переписанные вставшим из гроба Шекспиром,
злым и больным, насмотревшимся потусторонних кошмаров.
'Улыбнись, мы падаем в вечность…' Нет. Мимо…
Снова, в который раз промахиваясь, как ни странно.
КАРТИНА 11
Входит Эстер. Пишет вопрос: 'В КАКИХ СЛУЧАЯХ САМОУБИЙСТВО ОПРАВДАНО?'
ЭСТЕР (поясняет): Как вы думаете, когда оно приемлемо, когда нет никаких других выходов?
ДАКСАН: Все относительно. Есть инвалиды, которые цепляются за жизнь изо всех сил – хоть как, хоть в коляске, хоть парализованному. Если б несуществующий Боженька создал наряду с человеком шкалу измерения страданий и мук в баллах – тогда можно было бы о чем-то говорить.
ЭСТЕР: Для меня это, во-первых, прогрессирующая болезнь, ведущая к деградации личности. Лучше умереть в своем уме, чем в бессознательно-овощном состоянии. Или – когда тебя сломали и ты как личность уже не можешь жить. Если б меня, к примеру, изнасиловали, я бы покончила с собой, однозначно, так как отомстить обидчикам в нашей реальной жизни невозможно и жить с эти нельзя.
МОРЕНА: Для меня оправдано, когда умирает уже фактически мертвый. Переставший чувствовать, мыслить, желать. Как при тяжелой депрессии, когда месяцами лежат, отвернувшись лицом к стенке. А когда уходят на пике жизни – любви, страсти, стремлений – в этом есть обидная нелепость.
ХЕЛЬ: Самоубийство – выход для людей мыслящих, сильных и свободных. Оно менее оправдано, когда совершается в порыве, под воздействием эмоций. Как всякий серьезный шаг, его нужно совершать обдуманно и спокойно, но это – идеальный случай.
ОНЛИБЛЭК: Ни в каких случаях не оправдано. И при этом – единственный выход для рожденных на этой планете.
Входит корреспондентка Лара с диктофоном и блокнотом.
ЛАРА: Здравствуйте. Извините, что врываюсь в ваш разговор. Я пишу статью о форумах самоубийц. Вы конечно читали, было уже несколько на эту тему. Тема очень тревожна и многогранна. Я хочу охватить некоторые аспекты, которые до этого не затрагивались
Хель и Онлиблэк демонстративно уходят.
ЛУИЗА: И что вы хотите от нас?
ЛАРА: Я бы хотела поговорить с создателем и администратором сайта.
ЛУИЗА: Он избегает бесед с журналистами после того, как в одной из статей нагло переврали его слова. Можете поговорить со мной: я еще не успела достаточно возненавидеть представителей вашей древнейшей профессии. И тоже принимала непосредственное участие в создании данного сайта.
ЛАРА: Хорошо. Хочу задать несколько вопросов, чтобы разобраться в проблеме.
ЛУИЗА: Задавайте, послушаем.
ЛАРА: Сайты, подобные вашему – не секрет, что в Интернете их немало – опасны в первую очередь тем, что формируют в подростково-молодежной среде своеобразную моду на самоубийство. Самоубийцей становится быть престижно. Вы не согласны?
ЛУИЗА: Интересный ход мысли. Ну-ну. Продолжайте.
ЛАРА: Формируется нечто вроде суицидной субкультуры – подобной панкам, рокерам, скинхедам и иже с ними. Со своими символами и атрибутикой, неписаными законами, слэнгом. Скажем, деление на 'суицидников' и 'жизнелюбов'. Первыми быть почетно, последние – презираемы. Или ещё одна категория – 'спасатели'. Если они, желая удержать от ужасного шага, действуют открыто и напористо – их изгоняют. Если же ведут себя ненавязчиво и тонко, могут оставаться на форуме и кому-то, возможно, помочь.
ЛУИЗА: Надо же, как интересно! Я вижу, вы потратили немало времени, погрузившись в наши проблемы.
ЛАРА: Стараюсь выполнять свою работу профессионально. Но не будем говорить вообще, перейдем конкретно к вашему детищу, вашему сайту. Насколько мне известно, небезызвестный иеромонах отец Иннокентий, или Инок, имеет образование актера. До принятия сана он подвизался на сцене одного из провинциальных театров. Отказавшийся со мной беседовать администратор форума – профессиональный программист. Вы, как я знаю, по профессии фельдшер. Никто из вас не окончил даже психологических курсов. Почему? На сайте существует раздел 'Разговор с психологом'. Только что я пыталась зайти туда, но он оказался 'временно не работающим'. Как понимать такое?
ЛУИЗА: Элементарно, Ватсон. Наши материальные возможности не позволяют платить достойные оклады специалистам. Знаете ведь, наверно, сколько нынче запрашивают психологи и психоаналитики за свой труд? А те, кто соглашаются работать даром, как правило, неудачники и никакие специалисты, и их быстро выгоняют с форума.
ЛАРА: Неправда. У отца Иннокентия хватает денег, чтобы отправлять молодых суицидников на лечение в платные клиники. Он покупает им дорогие антидепрессанты (повторюсь, не имея психиатрического образования), он кормит и поит тех, кто приезжает в его приюты. А на оплату психологов-консультантов не хватает? Более чем удивительно. Еще один интересный вопрос: почему своими помощниками, правой и левой рукой, отец Иннокентий выбрал вас и Йорика? Не секрет, что вы оба состоите на учете в психиатрическом диспансере, за плечами у вас несколько суицидных попыток, более того, вы оба злоупотребляете наркотиками. Почему бы Иннокентию не остановить свой выбор на психически адекватных и здоровых людях?
БРЮС: Луиза, охота тебе тратить время и выслушивать нелепые обвинения этой дуры? По-моему, деточка не вполне адекватно воспринимает действительность, но это ее проблемы.
ЛУИЗА: Да нет, пусть спрашивает. Если она не продажная кукла, вдруг да и поймет что-нибудь?
ЛАРА: А вы не задумывались, почему вы производите такое ужасающее впечатление на родителей умерших детей?
ЛУИЗА: А вы не задумывались, что, чтобы говорить подобнее, нужно иметь на это право?
ЛАРА: Я хочу сказать, что не понимаю и не принимаю вашего интереса к смерти. Простите меня, но я предполагаю, что вы окружили себя самоубийцами, чтобы видеть смерть в реале. Это вуайеризм – болезнь такая.
ЕДРИТ-ТВОЮ: Луиза, да пошли ее на три буквы! Забань, и все.
ЛАРА: Вы, конечно, можете меня забанить, можете послать. Но это ничего уже не изменит. Общественное мнение настроено против вас и таких, как вы. Вы несомненно знаете, что на Иннокентия заведено – с подачи родителей погибших детей – уголовное дело. Вы, организаторы сайта и приютов – латентные некрофилы, и для общения с вами у меня есть более серьезное место – суд.
ЛУИЗА: Замечательно! Ждем-с повестки.
ЛАРА: Впрочем, вы, Луиза, вполне можете веселиться. На суде вы будете фигурировать в качестве жертвы, так как, будучи наркозависимой и страдающей от соматических депрессий, не можете отвечать за свои поступки. Но вот Иннокентий – будучи здоровым психически и ведающим, что творит, я очень надеюсь, получит сполна.
ЛУИЗА: Если бы вы действительно были в курсе всех событий, вы бы знали, что я давно не сотрудничаю с отцом Иннокентием. Поскольку не разделяю многие его методы. Отправлять детей в психушку против их воли, пичкать их сильнодействующими лекарствами, на мой взгляд – не выход. Но, тем не менее, продолжать общение с вами я считаю излишним и прошу покинуть форум и никогда больше здесь не появляться.
ЛАРА: Это совпадает с моими желаниями. Поскольку все, что мне нужно, я узнала. Материала для статьи более чем достаточно.
Вбегает Айви, в руке у нее газета.
АЙВИ: Ребята! Пашка ушел. Лег под поезд. Вот, даже в газете об этом написали…
Общее молчание.
ЛАРА: Уже шестой. За три месяца.
ЕДРИТ-ТВОЮ: Подсчитала, тварь?..
БРЮС: Черт!.. Он же мне смс-ку прислал. Последнюю. Написал, что решился, что забрел в глухое безлюдное место, выпил для храбрости. И уже слышен стук колес товарняка… А я ему написал: "Ты что, дурак? Подожди, не делай глупостей! Ты нам нужен!"
НИХИЛЬ: А я ему написал: "Бог любит тебя"…
КРАЙ: А я: 'Прощай. Не бойся!"
АЙВИ: Да. Тут в статье так и написано. Не соврали журналюги: 'Самое последнее послание на его мобильнике звучало так: 'Прощай. Не бойся'.
БРЮС: Он и не испугался…
Общая пауза. Лара, поправив на плече сумочку с диктофоном, выходит.
Глава 12
МОРЕНА Просьба
Из дневника:
'…Мои мысли по пояс в обиде. Не на кого-то конкретно, а на все в целом.
Я выкормыш мира снов, и поэтому мне тесно в реале. Мое тело для меня так же узко, как детское платьице для сороколетней матроны.
…………………………………………
Хочу зимы. Снега – нежного, чистого и пушистого. Он укутывает черную, истомленную осенью землю ласково, как отец простудившуюся дочь.
Почему нельзя приручить собственную боль? Почему радость воспринимается как нечто свое, родное, а тоска – нет? Есть такая практика – научиться любить собственное страдание, породниться с ним. Почему у меня так не получается? Мне кажется, что великая печаль и великая радость ближе друг к другу, чем к спокойствию. Гигантский маятник, на одной стороне которого любой эмоциональный всплеск, а на другой полное равнодушие. И как все-таки научиться принимать все свои ощущения, даже негативные?..
……………………………………………
Мир гложет меня, как щенок кость. Я под его зубами становлюсь все тоньше и глаже. И при этом чувствую себя накрепко привязанной – причем цепочка от моей шеи тянется лишь к его щиколотке…'
Ангина все не отпускала меня. Впрочем, судя по хватке, то была не совсем ангина. Или вовсе не ангина. Хотя мне было абсолютно все равно, какая хворь не дает мне двигаться. Может быть, то было следствием проглоченных таблеток. Или просто организм отказывался работать в почти непрерывном стрессе. Температура, правда, снизилась, но слабость не позволяла выползать за пределы квартиры. И еще я не могла заставить себя есть.
Таисия, стараясь говорить бодро, с жизнелюбским напором, убеждала меня и себя, что за две недели все пройдет. Через две недели я должна была ехать в археологическую экспедицию, уже был куплен билет. Она раскопала в сети отличное место, где нужны были люди. Зарплаты, правда, платить не обещали, но обещали кормить и не слишком изнурять работой. Меня ждала Керчь – море, степь, древнегреческие черепки и монетки, безалаберная толпа археологов, гитара, сухое вино, звезды, новый роман. Меня ждало исцеление и забвение Бэта – как пыталась уверить меня и себя неуемная и наивная Таис.
Я не возражала. Море так море. Море хорошо в любом виде, при любых обстоятельствах. Съезжу и вернусь. Если только хватит сил добраться (а еще ведь нужно будет и копать?..).
Бэт позвонил мне на пятый день после своего неудавшегося 'дабла'.
Ему срочно требовалась жилетка. Выплакаться, нарыдаться. Пожаловаться на очередной пинок судьбы.
Впервые за все время нашего общения я не побежала послушно на его зов, как собачка на свист хозяина или крыска – по лабиринту, к вожделенному кусочку еды. Не из каких-то высоких соображений – не могла физически. Что и объяснила ему, спокойно и честно, по телефону.
Видимо, жилетка требовалась позарез. И Эстер для этой роли почему-то не подходила. И гора пришла к Магомету.
Таисия была на дежурстве. Он курил – прямо в комнате, не выходя на лестницу. Меня же от сигарет тошнило, даже от любимых. Я старалась не смотреть на него – выглядел он ужасно. Слой тонального крема и яркие тени на веках не маскировали, но подчеркивали произошедшие с лицом изменения. Я не видела его со времен ночного визита и вызова 'Скорой', и выступавшая вперед нижняя челюсть была мне внове. Но страшнее всего был мертвенный, с прозеленью, цвет кожи. Тональник, наложенный крупными неряшливыми мазками, не мог его скрыть полностью. И – погасшие глаза.
Но все разрушения, нанесенные травмой, врачами, горем, я отметила почти бесстрастно. Даже если бы лицо его было сплошь покрыто ожогами или язвами, даже если б он вовсе лишился лица, для меня это не изменило бы ничего.
Он начал с того, что долго и ожесточенно материл Синего Змея. Таких ругательств я не слышала даже от Энгри. По его словам, 'Синий Гад' раздобыл где-то московский телефон Айви и сообщил ее предкам, что дочка готовится совершить 'дабл' вместе со своим питерским бой-френдом. Больше того, откуда-то он разнюхал адрес съемной квартиры Эстер. Папа примчался на самолете, утром, когда Эстер была на работе. Под угрозой вызова милиции и взлома дверей вошел в квартиру и силой увез ненаглядную доченьку в Москву.
– Откуда, откуда эта синюшная б… вызнала телефон и адрес?! Мы общались предельно осторожно, Айви за два года хорошо изучила повадки этой мрази. Адрес Эстер, кроме нас с ней, знал только Даксан. Ни одна душа с форума, кроме меня и его, не была там, но представить его в связке с синим пресмыкающимся я не могу, хоть убейте! Даксан обидчив и злобен, но он не Иуда. Он тоже в шоке от случившегося. Предложил мне вполне серьезно, когда найдет работу в Москве и заработает достаточно бабок, разобраться с синим выродком с помощью лихих людей. Искалечить и напугать до потери членораздельной речи. Ничем иным его самаритянскую деятельность не пресечь…
Айви в срочном порядке заботливые предки положили в частную клинику, откуда переправят в пригородный реабилитационный центр, а потом укатят с ней, дабы развлечь ребенка, в круиз по Средиземноморью. Эти сведения Бэт получил от ее московской подружки – связываться с ней напрямую отныне он лишен возможности: и от интернета, и от мобильника Айви отлучена до полного выздоровления. Перед тем как захлопнуть за собой и дочерью дверь, негодующий родитель отвел Бэта на кухню. Он был деловит и краток: если Бэт когда-либо каким-либо способом попытается связаться с его дочерью, он наймет киллера. Заказ на истерика и суицидника, столь немощного, что его можно отправить на тот свет щелчком в лоб, будет стоить ему копейки.
– Разумеется, пришлось объяснить несостоявшемуся тестю, что даже если, паче чаянья, я совершенно охладею к его дочери, я буду усиленно пытаться связаться с ней – так как обещанный им приз слишком для меня вожделенен, – Бэт язвительно ухмыльнулся, совсем как прежде. Затем снова яростно выругался. – Кто?! Кто эта с-цука, которая все разрушила? Если б я только мог узнать…
Я знала, кто. Мне хотелось остановить поток отчаянной матерщины, сказать, что на этот раз всеведущий Синий Змей не при чем. Но если бы я заикнулась на эту тему, Бэт с его острым умом мгновенно вычислил бы настоящего виновника.
Поэтому я молчала.
Разрушила 'дабл' двух влюбленных Таисия. Бэт, разумеется, не сообщал ей о своем намерении прямым текстом. Но она догадалась – по его отдельным многозначительно-хвастливым репликам. Да и я не скрывала его слов о супер-надежных таблетках, которые ему удружил знакомый, имеющий отношение к фармакологии. Как она умудрилась раскопать московский телефон Айви и адрес съемной квартиры Эстер – для меня загадка. Она не знала ни их настоящих имен, ни фамилий. (Фамилий даже я не знала.) Ей были известны только даты их рождений – поскольку она составляла обеим гороскопы, по моей просьбе. И еще – что Айви окончила супер-престижную гимназию с изучением языка хинди, а Эстер – институт культуры. Наверняка, Таисия напрягла кого-то из московских приятельниц и изрядно перешерстила сетевые базы данных. В обычное время неспешная и апатичная, в случае острой необходимости Таис могла развить титаническую активность. Видимо, она очень его не хотела, этого 'дабла'. Задача была не из легких и отняла уйму времени, поэтому папа Айви примчался лишь в последний день пребывания дочки в Питере. Впрочем, он успел вовремя – точь-в-точь. Невидимый режиссер Пьесы про Айви и Бэта срежиссировал эффектно.
Я почти все время молчала. Слов сочувствия не было. Не потому, что я его не испытывала. Свой крах он устроил собственными руками. Особенно жаль было Айви – почему-то я представляла ее в круизе по Средиземноморью, на белоснежном лайнере – уставившейся в одну точку, высохшей и немой, как дерево в пустыне.
Жилетка на этот раз оказалась не качественной. Не утешала, не старалась впитать в себя, вместе со слезами, львиную часть боли.
Похоже, Бэт пожалел, что пришел.
Он осведомился осторожно, в каком градусе дружбы-вражды к нему пребывает сейчас Таисия.
– Если она не пышет ненавистью, не пылает праведным негодованием, я бы зашел посоветоваться. Всегда, знаешь ли, презирал все эти гороскопы-хреноскопы, но дошел, видимо, до ручки. Готов искать хоть крохи надежды – где угодно: в бормотании звезд, в кофейной гуще, в кишках курицы.
Я очень надеялась, что маятник Таис по отношению к Бэту больше не будет раскачиваться. Что он остановился в точке 'hate' или презрительного равнодушия. Упаси Бог им еще раз встретиться, тем паче за джин-тоником. Хмельная Таисия мигом выболтает, что звонок родителям Айви – ее рук дело. И этим подпишет окончательный приговор их отношениям. И ладно бы только их – но и моим с Бэтом тоже. Он не простит ей чудовищного – по меркам суицидной тусовки – поступка. И по своей дурацкой привычке отождествлять меня и мою самую близкую родственницу, не простит и меня заодно.
Поэтому я постаралась ответить твердо, но и осторожно, словно прикасаясь к краям открытой раны:
– Знаешь, мой тебе совет: сейчас не стоит. Может, попозже, когда она отойдет. Она очень отрицательно относится к 'даблам'. Считает, что один в таких случаях всегда ведомый. В вашей паре ведомой она сочла Айви.
– Понятненько. Ну и… с ней!
В сочетании с именем Таис матерное словцо я от него слышала впервые.
Я молчала, поскольку на несколько минут потеряла дар речи.
Он мрачно насвистывал. Говорить больше было не о чем. Я ждала, что он вот-вот поднимется и хмуро буркнет: 'Пока!'
– Вороненок с подбитым крылом… – подумалось мне вслух.
– Что? – переспросил Бэт, болезненно морщась.
– Ничего, это я о своем… Вырвалось.
Вороненок… Таисия, которая склонна везде и во всем видеть знаки судьбы, рассказывала: когда они с Бэтом долго гуляли по парку наутро после моего дня рождения, им попался выпавший из гнезда вороненок. Уже довольно большой, волочащий крыло. Она сразу связала его с сайтом 'Nevermore', с картинкой ворона на главной странице, и с представителем этого сайта, хмельным и темным, бредущим рядом. Проводив Бэта до метро, возвращалась уже одна – и снова тот же вороненок, на той же тропинке. Вид – умирающий. Мелькнула мысль: взять бы, подлечить и выпустить. Впрочем, разве она (то есть я), лентяйка и разгильдяйка, будет за ним ухаживать?.. С тех пор он не выходит у нее из памяти – нахохлившийся вороненок, понуро умирающий – точка острой жалости, вины и боли. И у меня в душе поселился этот образ. И тоже не выходит…
Наволочка и полотенце, которым я вытирала его лицо, в разводах его крови, лежат у меня под подушкой. Я забрала их у Таисии – якобы постирать – и присвоила. Такая вот полудетская магия. Наверное, со стороны это выглядит дико смешно. И они взахлеб смеются надо мной – вместе с Эстер. Вместе с Айви. Впрочем, что я несу? Айви теперь не до смеха. И ему тоже. А Эстер вообще никогда не смеется – лишь криво и тонко, в лучших традициях сатанизма, улыбается.
– Может, попьешь кофе? – Не знаю, насколько светской получилась моя интонация.
– Спасибо, не стоит.
– А как прореагировали на форуме? – Я упорно пыталась быть нейтральной и невозмутимой. – Меня очень редко сейчас подпускают к компу. Я не в курсе.
Бэт желчно рассмеялся. Произнес еще одно матерное ругательство, очень витиеватое (даже Энгри так не умел).
– Положил я на этот форум, знаешь ли. Как и на твою премудрую матушку. Мне плевать, что обо мне кто-либо думает. Перемывать чужие кости – любимое занятие интеллектуально убогих и творчески бессильных. На форум я больше не хожу. Скучно-с. Йорик не будет возвращаться и восстанавливать из руин 'Nevermore', это однозначно. Самые умные и неординарные личности уже на том свете. Барахтаться в болоте, полном самовлюбленных головастиков и хнычущих школьниц? Увольте. И тебе не советую. Ты, кажется, на юг собралась? Вот и правильно. Море, фрукты, загорелые накачанные мачо… Слушайся мамочку, подлечи нервишки и забудь обо всем, как о ночном кошмаре. Поиграла девочка с бритвочками, и хватит. Пора в свой детский сад с булочками на полдник и заботливо вытирающими носы воспитательницами.
Я ошарашенно молчала, не зная, как переварить очередной поток несправедливой иронии.
Он запнулся, словно спохватившись.
– Я, собственно, вот зачем пришел. Ты не могла бы перед отъездом на юг выполнить одну мою просьбу? Несложную и небольшую. Много времени она не займет.
Я медлила с ответом. Казалось бы, чего проще: кивнуть – да, конечно. Мало ли его просьб мчалась я выполнять со всех ног. Но эта, покуда неведомая мне просьба отчего-то страшила.
– Я бы мог попросить Эстер, разумеется, – он слегка удивился моему колебанию. – Но не лежит к ней душа, понимаешь? Устал от ее мизантропии и унылого серенького мирка. Нет, она отличный и преданный друг, конечно. Как и Даксан. Но отчего-то именно ты, именно тебя я вижу в этой роли лучше всего. Пожалуйста!..
– А что за просьба?
– Пустяковая, поверь мне. У меня есть причины не озвучивать ее сейчас. Я скажу, когда ты выздоровеешь и придешь ко мне. Договорились?..
