Текст книги "Дань для Хана (СИ)"
Автор книги: Александра Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Глава 1
POV Хан
Сидя на краю постели, где тихо похныкивала шлюшка-любовница Юсупа, недавно пущенная по кругу, я холодно озвучил вопрос, который меня волновал с момента, как отдал приказ взять семью Юсупова прямо в их особняке:
– Почему ты не сбежал? – со злым спокойствием смотрел на разбитую в кровь морду главы семейства и моего врага Юсупа, стоящего передо мной на коленях. Светлая рубаха в багровых пятнах, по обнажённой груди дорожки крови…
Мы эту тщедушную тварь поймали в тайной комнате, куда он забился со своей семьёй: любовницей и двумя дочерями. Юсуп пистолетом тряс, но даже не отстреливался…
Это было отчаянно глупо, если учесть, что ему доложили, что я шёл, а он не сбежал. Странно, что сразу, ещё ночью не попытался, ведь бегая по миру, ему бы было легче от меня скрываться. Но Юсуп остался в городе, и что удивительно, даже семью не отправил прочь.
Глава южной группировки не был кретином, да и просто бы не удержался на том месте, где сейчас сидел.
И его поступок сбивал с толку.
Почему Он Тут?
Узнав, что вместо меня уничтожил мою семью, он был должен меня с большим усердием попытаться убить, но Юсупов… спал дома…
Нелепо было думать, что ему не доложили о вчерашнем подрыве моей машины. Это нелогично, ведь его банды рук дело и это было ясно как день. Мы с ним как раз поругались за неделю до – он меня уже тогда взбесил. Я никогда не лез на чужую территорию, а он своими пустыми претензиями меня оскорбил. Мы поругались… Ультиматум прозвучал, но угроза была только одна. Будет война, если я не прекращу нападки на его территорию.
Я этих плевков не оставлял без внимания. Мои парни шерстили улицы и трясли стукачей. И все наводки вели к банде Юсупова.
Потом ровно перед взрывом случился звонок от его верного пса. Бориса Шустрого.
Знак на стене, который, всегда оставляли его люди, признавая, что это они сделали, а значит, он был в курсе, что убил не меня, а мою любовницу, дочь и сестру…
– Я этого не делал, – несмотря на разбитые губы и нос, на то, что его девку пользовали мои парни у него на глазах, Юсуп не растерял достоинства. Глядел прямо на меня. В глаза!
Было странным вот так лицом к лицу видеть врага, которого я собирался собственными руками порвать… но не трогать, хотя до сумасшествия хотелось, и кровь в башке грохотала лишь один набат «убить!», а слушать… и верить.
«Я этого не делал» – простая фраза. Я её слышал часто. Так часто, что она бы уже и не должна затрагивать каких-либо струн души, но ответ этого человека, интонация и краткость толкали на мысль, что он не лгал.
Как бы жажда мщения не затмевала рассудок, я хорошо различал ложь, и с ней наравне видел правду. Юсупов – не причастен… А если и причастен, только косвенно. Улики могли быть и подложными, уж я о том знал, как никто.
Но вчера я лишился части себя! И спускать такое на тормозах не мог!
Я Хан! Я никому не позволю плевать в меня, топтать моё древо, ступать на мои земли, истреблять мой род!
За смерть родных мой враг обязан понести наказание!
И меня не остановит, что этим врагом стал Юсуп, которого всегда уважал. Пусть не по собственной воле, но нас сталкивали лбами. Уже не первый раз, и это точно не мои люди. Не люди Монгола…
Крыса в стане Юсупова. Значит, ему и разбираться.
– Не ты, но кто-то инициативный. Из твоих! – мрачно отрезал я, и покосился на дочерей Кирилла. Обе молодые, около двадцати, но одна чуть постарше, другая помладше. Сидели на полу у стены. Блондинка и шатенка. Старшая – ревела и тряслась, как осиновый лист, в ужасе таращась на мачеху, а шлюха белобрысая даже подняться не пыталась – так и лежала на постели.
А вторая девчонка – дикий зверёк. Ни слезинки не проронила, испепеляла меня ненавистью серых раскосых глаз и пухлые губы поджимала, словно глотала ругательства, которыми бы меня с большим чувством покрыла.
Строптивая, глупая малолетка!
– У нас времени много, а материала, – кивнул на девок, и старшая тотчас от страха затылком в стенку врезалась, – вроде в избытке.
– Убей меня, если тебе от этого будет лучше, но дочерей не тронь, – процедил Юсуп.
Я даже хмыкнул:
– Убью, не сомневайся. Убил бы уже, но я месть предпочитаю на десерт. И растягивать люблю… чтобы другим неповадно было повторять ошибки глупцов.
– Тогда, что тебе нужно?
– В твоем стане Шакал завёлся. Если ты сразу не смог его отыскать, я тебе в этом помогу.
– Ты знаешь кто?
– Нет, и поверь, если я займусь копанием, никого из вас не останется… Долго разбираться не буду, и закопаю всех. Но я умею стимулировать. В данный момент твоих молодых сучек от насилия уберегает только моё слово. И оно прозвучит, если ты не найдёшь и не приведёшь мне настоящих зачинщиков. Мне нужен Шакал, который отдал приказ ликвидировать, и тот, который его исполнил. Они… и их семьи!
– Землю переверну, чтобы это выяснить! – продолжать удивлять выдержкой Юсупов. – Дочерей отпусти, и мы решим…
– Не ты мне условия диктуешь, Юсуп! – рыкнул я, начиная свирепеть. – Девки хорошие, возраст как раз для потехи.
– Они ещё дети, – кровью поперхнулся Юсупов. Младшая к нему дёрнулась, словно хотела облегчить боль, но схлестнувшись со мной взглядами, опять сделала надменное лицо и спиной прижалась к стене.
– У меня тоже были… и дочь в том числе, – с горечью обронил я. – А теперь остался только сын.
– Сроку – неделя! Не выяснишь кто, первую отдам Кариму. Я не тварь, как ты и твои Шакалы. Детей не убиваю, но она станет ему подстилкой.
– Пап, – всхлипнула блондинка.
Юсуп метнул на неё виноватый взгляд, а сестра осуждающий и даже за руку схватила, требуя умолкнуть.
– А вторую, отдам ему в жёны. Он научит её послушанию, уважению к мужчинам нашего рода. И родит ему сына и дочь. Это будет твоя дань мне! Кровь за кровь, дочь за дочь…
– Они не виноваты… – прохрипел Юсуп.
– В наших войнах не бывает не виновных. И эту не я развязал. Девчонки будут твоей платой за ненужную войну, которой я не хотел. И если не найдёшь тех, кто виновен… Молись, иначе я передумаю и просто пущу их по кругу, – опять сцепился с взглядом серых глаз младшей дочери врага.
Было странно столкнуться с молодой девицей, которая без страха и уважения на меня смотрела. А эта дрянь не боялась – люто ненавидела.
Её губы презрительно искривились, в следующий миг дрянь в меня плюнула. Не попала, но я несколько секунд смотрел на плевок на полу, не веря, что она это сделала и раздумывая, как поступить. Можно бы сразу отдать парням на расправу… но нет! Это для неё будет слишком быстрая казнь.
Вскинул глаза на сучку и понял, даже если Юсуп успеет к сроку, эту дрянь жизни учить буду я!
Глава 2
POV Даниила/ Дань
На глазах отца нас с сестрой пленили верёвками по рукам. Он не проронил ни слова, но его любовь я прочитала во взгляде.
Нас быстро прогнали по дому и этажам, где, словно ураган пронёсся, а полы были усеяны сколом и кровавыми пятнами, на которые бурной истерикой реагировала сестра.
Нас, не церемонясь, запихали в чёрный тонированный Лексус.
– Одну к Кариму, другую на дачу! – велел хлёстко Хан, прежде чем мы тронулись. Я скрипнула от досады зубами, ведь надеялась до последнего, что нас будут держать вместе, но нет – разделили.
Я не показывала, как напугана, а сестра… она паниковала и молила её отпустить. Давилась слезами и вздрагивала, не в силах остановить истерику.
Я не винила её за слабость и не презирала за страх перед врагами, но… проводила молчанием. Теперь у каждого из нас была своя дорога. Мы обязаны её пройти с достоинством.
Так всегда повторял папа.
Он не скрывал, кем был и в каком мире мы жили. Объяснял, что за всё и всегда приходится платить. Что не бывает всегда хорошо, легко и счастливо, что случаются разные ситуации – и мы обязаны быть к ним готовы.
Я никогда не стыдилась своей семьи. Принимала как должное и настаивалась на непростую, возможно страшную судьбу. Во мне больше сорванца, пацана и задиры, а вот сестра росла женственной, воздушной и нежной.
Наверное, поэтому я и была любимицей отца.
Регина – принцесса, которую баловал и ни в чём не отказывал, а я была его сердцем и душой.
Я об этом знала. Знала и Регина.
Она не ревновала… никогда. В ней не было этой завистливой черты. Она всегда была лишена злобы и ненависти. Сестра для нашего мира – как не от мира сего. Добрая, спокойная… аморфная какая-то. И сдачу никогда не могла дать. А вот я могла! И давала. А ещё я умела ждать, терпеть, мстить.
– С этой особенно глаз не сводить, – услышала повелительный голос Хана, а следом хлопнула дверца машины. Приказ прозвучал ровно, по почему-то каждое слово вколачивалось в моё сознание, будто гвоздь в стену.
Что ж… не сводите с меня глаз! И это правильно!
Потому что я улучу возможность и отомщу за моего отца! За унижение, которое Хан ему нанёс.
* * *
Меня привезли за город. Двухэтажный кирпичный дом с пристройкой под гараж. Ограждён высокими стенами, венчанными колючей спиралевидной проволокой, если правильно поняла, под напряжением. При желании можно попробовать найти рубильник и отключить, а вот сторожевые собаки, бегающие по территории, могли стать крупной неприятностью.
Усыпить? Отравить… Потому что на “познакомиться и втереться в доверие” времени просто нет. Но и медикаментов у меня нет!
Больше рассмотреть ничего не спела – меня толчками в спину впихали в дом. Внутри было чуть богаче, чем снаружи. Дорогая мебель, камин, столоваякухня, пару дверей в кабинет и уборную первого этажа. Под лестницей на второй этаж кладовка…
Просторно, но темно. Все окна занавешены тяжёлыми шторами.
– Что стоишь? Дуй наверх, – меня дальше отправили на второй этаж по лестнице.
Хан самолично проводил. За плечо дёрнулостановил, когда по узкому коридору дальше идти собиралась, а он стопорнул возле одной из первых дверей.
Открыл и, не церемонясь, меня туда чуть ли не пинком послал:
– Твоё жилище… На неделю, – шлёпнул ладонью по включателю. – Молись, чтобы меньше, и твой отец решил вопрос быстрее.
– Да пошёл ты, – буркнула, упав на постель и уставившись в светлый потолок, по которому упорядоченно разбросаны круглые лампочки.
– У тебя длинный язык, – процедил Хан.
Это мой конёк! Я знала “как” и умело играла на нервах. Других…
Отец часто меня одёргивал, но я это делала не на зло, и не потому что этим жила. Просто, плохими эмоциями проще человека вывести из себя, и тогда он показывался во всей истинной красоте.
Так что да, игру на нервах я изучила на «отлично»!
– Очень длинный, – на локтях приподнялась и чуть раздвинула ноги, – наглым взглядом опустилась с лица бандита до его паха, – и очень-очень умелый… – ещё и облизнула губы, провоцируя и следя за реакцией Хана.
Позлить монстра – может и не умная идея, но она мне могла дать ответ, чего ждать от этого подонка. Я правда хотела увидеть его настоящее лицо, потому что слышала о нём предостаточно, как и созерцала последствия его разборок, мести.
Правда показательный спектакль насилия над мачехой, валяющейся бревном, на меня особо не произвёл впечатления. Марго – шалава ещё та. И это не уничижающе – как есть! Обычная девка по вызову, которой подфартило в нужное время попасть отцу на глаза. Я это знала давно, но отец её не выгонял, хотя ни разу не видела, и не слышала, чтобы у них было что-то близкое и интимное… Но Марго считалась его женщиной, не мне судить достойна она его или нет. Главное он не навязывал мне любовь и уважение к этой персоне, а остальное…
Так что ни тепла, ни уважения к ней не испытывала, поэтому и насилие над ней для меня не стало чем-то чудовищным. Да и не били её! Не держали и не драли, как шалаву на расправе. Она су*й безропотной лежала, а её тупо трахали. Не захотела бы – побрыкалась, а так… что готова была принять – то и приняла!
Может это жестоко, но в мире, в котором мы жили – это не было чем-то из ряда вон выходящим. Парней убивали каждый день. Разборки были постоянно. А за красивую жизнь, к которой Маргарита привыкла, – драгоценности, наряды, поездки по миру, машины, спа-центры, – рано или поздно нужно платить.
Её оплата телом. И не только её… любая женщина и девочка к этому должна быть готова. Так издревле повелось: мужики – воюют, бабы – оказываются под сильными, берущими их в пылу войны. Не со зла, не от ненависти, а просто спустить пар…
Это было в порядке вещей.
Так что сочувствия Марго не вызывала.
Но она была ещё та шлюха, а я в отличие от неё – девственница. Хотя это ни в коей мере не уменьшало моих познаний в обольщении и провокации… Да, провоцировать ребят на эмоции – любимое моё занятие. До этого времени моими жертвами были только парни. Мужчин, особенно такого, плана как Хан, не встречалось!
И это чуть тормозило, ведь парни – сыкуны. Если член и стоял, меня поиметь боялись. Знали, кто мой отец и что он с ними сделает, осмелься они на такой поступок. А вот Хан… Извращенец ещё тот, по крайней мере, по слухам, которые о нём ходят. Но слышать – одно, а столкнуться и узнать, так ли на самом деле – другое. Так что мне хотелось узнать, есть ли у него тараканы, но испытать их на себе – я бы не рискнула.
– Тебя явно не воспитывали должном образом, – не сводил с меня чёрных глаз Хан. Он меня пугал, настораживал… ребята просты в своих желаниях и стремлениях, а этот был пока для меня закрыт.
Не бросился насиловать – значит, умел себя контролировать. Это и хорошо, – вывести его на бурю, крайне сложно, – и плохо, – стало быть, и просчитать тяжело.
– Хочешь это исправить? – я нагло усмехнулась и лениво повернулась к нему задницей. Приподнялась на карачки и чуть повела бёдрами: – Так лучше? – Думаю, это было эффектно, ведь меня заловили в ночном костюмчике: топик и коротенькие шортики. Интересно, он оценил? Господи, всё бы отдала, чтобы увидеть его лицо на мою вульгарщину.
Чёрт, нет ни одного зеркала или стеклянной поверхности…
Повисшая тишина ударила по нервам. Даже в душе похолодело, сердце удары пропускало. Впервые мне было реально страшно, что я доигралась, и он меня отымеет. И так же впервые в жизни ощутила, что меня это… возбуждает.
Вот такое положение! Такая наглость! И это щекочущее нервы ожидание МУЖЧИНЫ – не парня, а властного мужчины за моей спиной.
Если бы он меня трахнул – я бы знала, что, бл* такая, это заслужила, но я шла ва-банк, чтобы окончательно убедиться, что у этого мужика стальные нервы.
– Думаю, парни не ту шалаву трахнули, – раздалось ровное за спиной, окатив меня сначала холодом, а потом жаром. – Ничего, через неделю исправим недоразумение.
Сердце припадочно ёкнуло аккурат с грубым ударом захлопывающейся двери. А когда в скважине щёлкнул замок, я вздрогнула.
Запер!
Гад!
Улыбка, застывшая на губах, тотчас сошла. Я только сейчас осознала, как от неё болело лицо. Удушливо хватануло воздуха, справляясь с нервами, а они у меня расшалились не на шутку, ведь я никогда не была настолько наглой! Это граничило с самоубийством.
Сглотнула пересохшим горлом и быстро с постели спрыгнула.
Метнулась к окну. Занавеску дёрнула и обомлела. Нет окна!
Сердце загрохотала неистовей.
Заколочено полностью!
– Су*и! – процедила сквозь зубы, и ладонью ударила по стене возле оконной рамы. Секунду думала, как быть и конечно принялась метаться по комнате, выискивая, чтобы смогла использовать для побега…
Глава 3
POV Хан
Вернувшись домой, спать не лёг – хотя до этого день был на ногах, потом был Адский вечер с подрывом, сломавший моё убеждение, что людские смерти меня уже не волновали, и не менее кровавая и буйная ночь.
Устал до невозможности, но сон не шёл. Перед глазами так и стояли обгорелые тела дочери и сестры. Любовница тоже оказалась под ударом, но она всего лишь одна из… несмотря на мою симпатию к ней, а другие – они моя кровь!
Моя маленькая Эсманур-хатун. Моя дочь… я никогда не плакал, но сидя в кресле и глядя в никуда, в темноту кабинета, впервые ощутил жжение в глазах. Я не имел права показывать другим, что боль от потери меня выжигала.
Я Хан, и сантименты не для меня. Не для, таких как я, но наедине с собой, с горем, я глотал её, давился и, не позволяя себе звучать, так зубы сжимал, что они хрустели.
Моя хатун…
Моя сестра… Разула. Так любила племянницу, что не позволяла нанимать няню, хотя самой всего только двадцать минуло. И Эсманур обжала тётку. Они проводили всё время… и по моей вине погибли тоже вместе!
Эта боль меня никогда не оставит!
Это умрёт со мной…
И за мою кровь ответят Юсуповы! Я сделаю их жизнь сущим Адом. Лично ли замешаны, подставили ли их – не суть. Юсупов допустил в своём стане гниль! Не упредил нападение, хотя звонок был ещё неделю назад. Он был слеп к тому, что нас столкнули – теперь поздно говорить о невиновности.
Цена этой ошибки слишком высока.
Теперь решит дело только кровь…
Кровь за кровь!
Очнулся от жалобно скрипа стакана в ладони. Рука дрогнула и, наполненный коньяком снифер, качнулся, не удержав несколько капель. Они шмякнулись на пол. Даже во мраке кабинета, скудно освещённого светом улицы, чётко увидел мокрое пятно. Смотрел на него… пока перед глазами плевок малолетки не померещился, а следом её лицо. Дерзкое, наглое, с ненавистью во взгляде и презрением на губах.
Удивительная стервозность в столь юном, хрупком существе.
Я знал, что девки у Юсупова – красивы, но ни разу их не видел. Не было нужды, да и он ими не особо светил. И теперь понятно почему. Возраст у них как раз горячий, от женихов отбоя, наверное, нет. А в наше время сыскать достойную партию для сынадочери и не угодить в сети приживалокохотников крайне сложно.
И ему есть за что волноваться. Одна – как ангел, другая – дочь Шайната – не меньше. Такие разные и такие… Юсуповы!
Мои губы цинично дрогнули. Зубы сжал так, что скрежет послышался. Ничего! Я ему упрощу задачу… В несколько глотков осушил снифер, со стуком поставил на журнальный столик, взял со стола телефон:
– Да? – после нескольких гудков раздался сонный недовольный голос Карима.
– Как дела? – Мой – звучал глухо и шероховато, прорезая тишину окутанного мраком кабинета.
– Чёрт, Хан, я сплю…
– Ещё? – подивился сонливости сына. – Ну, – кивнул мысль, – он у тебя хотя бы есть…
– Не начинай, – ворчливо перебил сын.
– Смерть сестры и тётки тебя не тронули?
– Не смей упрекать меня в бесчувственности, – буркнул недовольно Карим. На миг умолк, раздалось копошение. – Спасибо, что разбудил, прости, мне вставать пора, – монотонно пробубнил. – Если нужно поговорить – не телефон! – напомнил, что нам не стоит светиться в эфире.
– Как подарок? – решил уточнил на прощание.
– Какой? – озадачился Карим.
– Ты его не видел? – теперь и я подивился.
– Пап, я вернулся домой пару часов назад. Ничерта не видел. Я устал как чёрт. Лёг спать…
– Скоро буду, – отрезал я и сбросил вызов.
– Привет, – с недовольным лицом встретил меня Карим у себя дома немного погодя. Уже переодетый к работе: в белоснежной рубашке, чёрных брюках. Почти бодрый… и небритый, хотя в отличие от меня предпочитал чистоту линий лица.
– Доброе, – кивнул я, входя в зал. Мои ребята вошли следом и заняли привычные места, даже не спрашивая, можно ли.
– Бать, ненадолго, – застёгивая пуговицы на рукавах, проворчал Карим, – сам знаешь, у меня дел столько… – неопределённо качнул головой.
– У тебя никогда нет на отца времени, – упрекнул без злобы.
– Так я твоими делами занимаюсь, – хмуро парировал сын. – И пока ты в войнушки играешь, я разгребаю дела. В морге, кручусь по банкам, с ментами и судьями. И живу, мать твою…
– Не поминай мою мать, а твою бабку всуе, – процедил я, ничуть не сомневаясь, что сын на чувствах брякнул.
– Да-да, – закивал устало Карим. – Но я уже зашиваюсь, – уместил руки на талии, и на меня укоряюще воззрился. Как наяву представил своего сына, окопавшегося в документах, расчётах и цифрах, а тут ещё и возня с телами родственников…
– И да… – с едким неудовольствием кивнул на второй этаж Карим, – что это за девица у меня заперта в комнате?
– Исмаил был должен сказать! – сухо обронил я.
– Он что-то вчера пытался сказать, но я устал и не слушал, – признался Карим, почесав затылок. – А сегодня его уже тут не было… Стой, – покривился, – это и есть подарок? – выпучил глаза.
– Не благодари. Тебе ходить по девкам некогда, поэтому она теперь у тебя будет дома. Ждать.
– У меня есть любовница, – напомнил сын. И я нахмурился:
– Назвать ту девицу постоянной любовницей даже у меня бы язык не повернулся. Она – профессионалка. Плати – сделает, что желаешь, или делай с ней, что пожелаешь. А эта – твоя домашняя игрушка.
– Хан, – развёл руками сын, – мне не нужна ни домработница, ни наложница, и даже просто гостья. Мне некогда приглядывать за девицей. У меня на это нет времени! – чеканил недовольно. – Погоди, а кто она? – упавшим голосом и секундой погодя.
– Отгадай, – хмыкнул я, размазавшись спиной по спинке дивана и, водрузив на неё руки по разные стороны.
– Юсупова? – вытаращился Карим, и тотчас категорический жест сделал:
– Стоп! Нет! Не говори, – пальцем в меня ткнул упрекающе и осуждающе. – Я не должен этого слышать! Я её и видеть не должен! Нет и нет!
Мда у меня не типичный сын авторитета. Карим шибко умный, чтобы прожигать жизнь, но слишком ответственный и правильный, чтобы уметь отдыхать.
Он не мажор, как многие дети знакомых – ни вечеринок, ни гонок, ни наркоты, не беспорядочного секса. Всё строго и по расписанию. Не походил на меня ни фигурой, ни лицом, ни характером, но я гордился им, хоть и понимал: Карим – сильный финансист, это огромный плюс нашему делу, подкованный юрист, – что в наше время и при нашей деятельно – на вес золота.
Но…
Но встать на моё место он и не захочет, и не сможет – не потянет! Тут другие принципы нужны, и стержень лидера. Стальной характер, несгибаемый. И цинизм… Ещё нужно не бояться замараться, а сын… готов помогать, но вмешиваться в разборки – не желал.
До сего момента я ему позволял быть в стороне, но теперь… задета честь семьи, пролита НАША кровь! Так что, как бы его не любил и не уважал, ему придётся не только заниматься нашим состоянием, решать дела с банками, государством, парнёрами, конкурентами и разными инстанциями, но и руки замарать местью…
– Ты не понял, – я поднялся в рост, не сводя глаз с сына. – Это тебе подарок от Юсуповых. Он не возвращает, не отпускается и не передаривается, только сдаётся в утиль.
Мы несколько секунд пилили друг друга взглядами. Карим сдался:
– Ты её… взял? – пропустил нарочито слово Карим. Он вообще избегал слов, которые могли его дискредитировать. Словно оброни хоть одно, станет грязным настолько, что не отмоется.
– Смотря ты о чём, – продолжал я холодно. – Её никто не трогал, если ты о насилии.
– А я обо всём, – кивнул сын торопливо. – И что мне с ней делать?
– Она – развлечения ради. Откуп за тётку.
– Мне некогда развлекаться, – опять поморщился сын.
– Искать не нужно. Она рядом, под рукой… Пользуй. Или, – я выдержал нарочито показательную паузу, – в утиль – отдай её парням. Им её мачеха по вкусу пришлась.
– Бл*! – тяжко вздохнул Карим, и его лицо перекосилось от внутренней борьбы.
– Решать тебе! – хлопнул по плечу сына. – Игрушка твоя, но сразу скажу, это не весь подарок.
– Да ты что? – Карим и не скрывал, что уже сыт по горло недобрыми вестями. – Только не говори, что и жену мне нашёл… – даже хмыкнул едко. А меня это повеселило, хотя я не был уверен, что после случившегося этого возможно:
– Вообще-то да.
– Что? – ахнул Карим, затравленно глянув то на Салмана, то на Амира, моих верных парней. – Бать, – крик души и отчаянье в глазах, – сейчас не до невест!
– Вторая дочь Юсупова будет тебе женой. Дань за сестру. И если первая – Лань смиренная. Вторая – истинная дочь Шайтана и куда ретивей будет!
