Текст книги "Сердце Ведьмы (СИ)"
Автор книги: Александра Салиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Остановившись, что бы принять новую порцию огненной воды, мгновенно раздающей жар по телу, заметила, как все мужчины без исключения в этот момент смотрели только на меня, словно я их приворожила. И Артур не был исключением. Как мне показалось, даже дышать перестал. Как загипнотизированный, он следил за каждым моим движением абсолютно затуманенным невменяемым взглядом.
Начиная новый танец, согнула правое колено, до предела опуская правое бедро вниз. Затем вывела бедро вправо и одновременно вверх, описывая четверть круга, пока бедро не ушло до предела вправо. Из этой точки продолжила движение, рисуя четверть круга влево и вверх 'к себе'. Теперь, когда жадные жаждущие продолжения мужские взгляды уже начали вожделеть, начала медленно сгибать левое колено, поднимая бедро и двигая ближе к корпусу, ещё больше сгибая левое колено, опуская левое бедро вниз. Успела заметить, что Артура на прежнем месте уже нет. Но времени искать его, у меня не было, ведь я должна продолжить, словно моя кровь сама просила меня не останавливаться, а потому вывела левое бедро в сторону и вверх, постепенно выпрямляя колени. Продолжая рисовать полукруг левым бедром, вверх и вправо, снова согнула уже правое колено.
Повторяла подобное снова и снова пока не сбилась со счёта окончательно. Да, внутри у меня холодный расчёт техники стрип – пластики, но снаружи этого не замечал никто. Прервалась лишь, чтобы снова проглотить порцию текилы, чувствуя, что наконец‑то забылась. Всё остальное теперь казалось лишь далёким прошлым, уже не столь важным, как я считала прежде. Теперь для меня существовала только музыка, и моё тело, жаждущее внимания толпы. И даже внутренний расчёт уже забылся, и дальше я двигалась неосознанно, а так, как просто хотелось.
Вернули меня в реальность холодные цепкие пальцы Артура, больно обхватившие за бедра, чтобы потянуть вниз. Громко ахнув, спустилась с барной стойки под полные сожаления взгляды рядом стоящих. Лицо Артура было каменным и ничего не выражало.
– Идём, – сказал он отчуждённо.
– Неа, – отрицательно помотала головой, беря со стойки ещё порцию текилы.
– Тебе уже хватит, – он забрал стопку и выпил её сам.
– А хочешь…? – медленно проводя указательным пальцем по его руке, приподнялась выше в стремлении добраться до места, где заканчивался белый воротник, и начиналась светлая, так и манящая прикоснуться к себе, прохладная кожа мужчины.
– Прекрати, – почти прорычал Артур, перехватывая мою руку.
– Бля, Арт – не будь занудой, – громко простонала, тихо радуясь про себя, что всё же вывела его на эмоции, пусть и такие.
– Бля, Ева – не зли меня, – передразнил, копируя мою тональность.
Сказал и завернул мне руки за спину.
– А то что? Будешь применять физическую силу? – глядя с вызовом в его глаза.
Последнее получилось плохо, потому что мой взгляд фокусироваться никак не хотел, теряясь перед начинающимся штормом, раскачивающим всё вокруг.
– Всё. Ты меня достала! – злобно прошипел архивампир.
И тут же бесцеремонно подхватил, запрокидывая себе на плечо словно куклу.
– Девочки, – жалобно позвала на помощь быстро удаляющимся от меня Маше и Ангелине.
Причём подруги стояли на месте – это Артур меня понёс в направлении выхода.
– Я без них никуда не поеду, – предприняла последнюю попытку бунта, оказавшись уже на улице.
Пришлось упереться в дверцу автомобиля, в салон которого он пытался меня усадить, явно еле сдерживаясь от совершения убиения одной весьма непослушной особы.
– Ну, ладно. Будь по – твоему, – сквозь зубы процедил Артур.
То ли я уже плохо видела, то ли он и вправду исчез на пару секунд. В этом не уверена. Но вот то, что он появился уже с обеими, почему‑то спящими подругами, через некоторое время – это факт.
Артур, не говоря ни слова, уложил обеих на заднее сиденье, а затем сел за руль.
– А ты с ними что сделал?
На всякий случай приложила пальцы к сонной артерии одной из ведьм, чтобы удостовериться, что она всё ещё жива.
– Ничего такого, что ни сделал бы снова, – ворчливо отрезал Артур.
– А поконкретнее? – уточнила, поворачивая его лицо в свою сторону.
– Ева, ты меня сейчас очень сильно испытываешь. Ты ведь понимаешь, да? – сухо обронил Артур, убирая мои руки со своих скул, и заставляя сесть, откидываясь на спинку сидения.
– Мы ведьмы, когда молодые и это, ну как его там… ну, ты знаешь. В общем, ни черта не понимаем, пока не становимся от природы злобными и мстительными. Мы и становимся такими, когда начинаем понимать, – выдала ему очередную 'умную' мысль пьяная я. – Так что ты уже определись как‑нибудь. То ли тебе понимающую, но злобную и мстительную, то ли тебе молодую и со всеми соответствующими обстоятельствами, ага.
Пока говорила, смотрела прямо перед собой, а потому не сразу поняла, что Артур уже вышел из машины, обошёл её и открыл дверь с моей стороны, чтобы вскоре вытащить такую болтливую меня на улицу.
– Холодно, – сделала ему замечание, поднимая глаза к ночному небу, – а я ведь пальто не одела.
– Ничего, тебе сейчас полезно, – ответил он, крепко удерживая меня на месте.
Настолько крепко, что я даже полшажка в сторону сделать не смогла. Стало обидно.
– А поцелуй меня, – пришла мне в голову новая идея.
Идея пришла, но осталась безответной. Пришлось решиться взять инициативу по осуществлению задуманного в свои руки, к чему и приступила, потянувшись вверх.
Архивампир с брезгливо – ленивым выражением на лице поморщился, помянул мою мать и кажется её родственников, а затем что‑то сделал. Что конкретно, сказать не могу, потому что в глазах потемнело, и сознание я потеряла, очнувшись лишь уже в тепле и очень даже комфорте.
– Правильно говорят, хочешь правильно воспитать своих детей – начни с себя, – ворчливо бормотал себе под нос Артур, стягивая с моих ног замшевые синие ботильоны.
– Что? – не разобрала я смысла высказывания.
– Говорю, что ты больше похожа на свою мать, чем я предполагал, – сказал уже спокойнее Артур.
Мягкое кожаное бежевое кресло, в котором как оказалось, я сидела, было очень удобным. Арт застегнул на мне почему‑то довольный странный ремень безопасности. И вот тогда я решила, что пора бы уже прекратить паясничать и уже определиться, где это мы.
– Это мы где? – попыталась осмотреться по сторонам.
Попутно сделала для себя открытие, что оказывается этих кресел в помещении здесь довольно много и на двух из них спят обе мои подруги.
Артур вознёс глаза к потолку. Сделал шумный вдох, вспомнил вслух устройство создания Вселенной и опять мою мать, как будто она принимала в этом непосредственное участие, причём в самых разных ракурсах.
– Мы в самолёте, Ева. Утром будем в Лондоне. Ты должна выспаться и прийти в себя к этому времени.
Мужчина устало сел в кресло напротив и опрокинул голову на спинку, закрывая глаза.
– Ты не говорил, что мы поедем к маме, – сказала, с большим усилием пытаясь побороть приступ тошноты.
– Это тебе сюрприз в ответ на преподнесённый мне, – мрачно ответил архивампир, не открывая глаз.
– А почему не через портал как в прошлый раз?
– В этот раз у нас есть время, и нет амулетов, – терпеливо, как маленькому ребёнку объяснил Артур, замыкая пальцы в замок.
– А что, у того милого егеря закончились, да?
Чувствуя, что всё же тошноту сдержать не смогу, попыталась расстегнуть ремень.
– Тот милый егерь, который совсем не милый, кстати, очень дорого берет за них, – Артур поднялся, пытаясь визуально оценить мои жалкие попытки встать с места. – Что ещё, Ева?
– А он показался мне таким милым человеком, – продолжила свою мысль пока она окончательно не затерялась в нарастающих спазмах моего желудка.
– Князь клана орков от природы не может быть милым, Ева, – устало ответил архивампир.
Наконец, поняв природу моих мучений, Артур расстегнул удерживающее меня препятствие, и помог встать.
– Меня сейчас стошнит, – жалобно изрекла я.
Не успела закончить фразу, как первый спазм не замедлил осуществить свою особенность, освобождая скудное содержимое того, что сегодня ела. Хорошо у архивампиров скорость неимоверная. В следующую секунду я уже полустояла, полувисела на мужских руках около самой нужной мне сейчас части этого самолёта, а Артур даже волосы заботливо подобрал. Как же стыдно!
В эту минуту очень пожалела, что магистр Риус настолько искусный эмпат, что никак невозможно стереть из моей памяти подобный промах.
Едва содержимое моего желудка перестало проситься наружу, умылась холодной водой. После Артур отнёс меня обратно в кресло, не забыв пристегнуть ремень в исходное, положенное по правилам безопасности полёта, состояние.
Вскоре в громкоговорителе послышался голос капитана, вещающий о том, что наш прямой чартерный рейс близится к началу полёта, а Артур, скорбно осматривая еле живую похмельную меня, обнажил клыки и прокусил запястье, протягивая мне.
– Пей.
Голос был не такой властный и суровый как в прошлый раз, но я безоговорочно послушалась, зная, что по другому в себя прийти точно не смогу. Как только кровь архивампира начала своё ремесло, возвращая мой организм к исходному трезвому состоянию, решила всё же извиниться. А то совсем уж неудобно получилось. Я когда решила позлить его, не рассчитала как‑то степень своего собственного предела.
– Ты прости меня. Я не хотела, чтобы так всё получилось, – произнесла еле слышно, устраиваясь в кресле поудобнее.
– Спи, Ева, – только лишь неумолимый приказной тон в ответ.
Ничего не осталось, как закрыть глаза, с сожалением думая о том, что я сама всё испортила, с сомнением предполагая, что вряд ли единственный, кто хотя бы пытался понять меня, простит подобную выходку.
Глава 8
Крупнейший международный лондонский аэропорт 'Хитроу' встретил двух болеющих похмельем и одну сильно мучающуюся угрызениями совести ведьмочек дождливым туманным холодным утром. Первыми с трапа сошли подруги. Я следом за ними, вяло бредя рядом с Артуром, безлико смотрящим куда‑то сквозь меня, полностью погруженным в свои раздумья.
На асфальтированной площадке нас уже ждал чёрный британский купе, гордо именуемый 'Rolls – Royce Wraith' эксклюзивного выпуска. Матери к моему облегчению не было. Водитель вежливо склонил голову и открыл для нас дверь заднего сидения.
– Сам поведу, – на чистом английском без малейшей толики акцента сказал Артур.
Обе ведьмы – подруги, довольно сносно говорящие на этом языке (но не более того) устремили свои восхищённые взгляды. У него был такой акцент, словно он сам и есть истинный англичанин. Меня этим было не удивить – я сама, по настоянию матери знала языки большинства миров (не без помощи магистра, вбившего в меня их ментально, естественно).
– А – а…, – попробовал запротестовать водитель.
– Такси возьми, – отрезал архивампир, давно пребывающий не в духе.
Водитель поправил свои зеркальные очки, чуть опустил подбородок и неспешной, хоть и размашистой походкой отправился в сторону строений центрального здания аэропорта.
– Можно сяду спереди? – только и смогла промямлить я.
Чувство вины за настроение мужчины всё ещё сидело внутри меня и свербело, словно работающая без устали дрель. Артур бросил в мою сторону мимолётный взгляд, с присущей ему ошеломляющей скоростью открыл мне дверь и, не дожидаясь, пока я сяду, устроился за рулём. Едва я успела закрыть за собой дверь и застегнуть замок ремня безопасности, как роскошный заднеприводный автомобиль сорвался с места. В абсолютной гнетущей тишине, едва разбавляемой шумом скоростной трассы, так и ехали, пока не добрались до поместья графини Деверо – дома моей любимой родительницы.
– Слушай, я всё понимаю, у тебя мама строгая, но нас‑то за что? – шёпотом спросила стоящая позади меня Мария.
Она нервно поправила свою коротенькую юбочку, пытаясь опустить её как можно ниже.
Около парадного входа нас уже ожидала мама. Во всей красе, одетая в стандартную боевую форму архимага воздушной стихии ковена магов Альтерры, с длинными идеально гладкими распущенными волосами, струящимися вдоль плечей. Она была не одна. Компанию ей составлял незнакомый мне темноволосый мужчина лет тридцати (ну это на вид – как на самом деле, я и предполагать не стану, ведь всё равно ошибусь) с тёмно – карими глазами, заинтересованно разглядывающими нас. А если быть точнее, то в первую очередь конкретно меня.
– Доброе утро, – вежливо поздоровалась мама.
Бледное лицо родительницы ничего не выражало, и предугадать её настрой было трудно.
– Знакомьтесь – Амит, – представила она нам своего спутника.
– Ева, – почти шёпотом не поднимая взгляда от земли, ответила я.
Глаза постепенно начали наполняться слезами. Кажется, я уже осознала, зачем здесь брюнет. Да, я виновата, но ведь не настолько, чтобы Артур сплавил меня на попечение другого! Или настолько?
Адский Сумрак бы лучше меня забрал!
Только чтобы не испытывать такого унижения, да ещё и на глазах моих друзей.
– Мария, – представилась моя рыженькая подруга.
– Ангелина, – не замедлила сказать и своё имя вторая.
– Артур, – не изменяя своей надменности, произнёс архивампир, сгибая правую руку в локте и прижимая её к груди, чуть приклонив голову.
И его слова звучали так, словно он не имя своё произнёс, а только что послал всех нас гореть в аду. Кареглазый же повторил жест архивампира.
Так, а это уже интересно. Неужели со мной всё настолько плохо, что пришлось брать в телохранители выходца с другого мира?!
– Амит будет охранять тебя, Ева, – последовали слова матери сухим тоном.
Ну конечно, вот он! Момент начала моего очередного позора!
– Пока Артур будет занят кое – какими делами, – добавила она.
У меня словно камень с сердца сошёл.
– Надолго? – поинтересовалась, так и не поднимая взгляда.
Слёзы обратно не вернёшь – они, как покатились по щекам, так и катятся, не утруждая себя подчиняться моей воле. И то, что замена временная – никак не поспособствовало прекращению истерики.
– Это ещё неизвестно, – продолжила мать.
Надежда, воспылавшая в моей груди, угасла мгновенно, ведь это её 'ещё неизвестно' вполне может быть равнозначно слову 'навсегда'.
– Понятно, – смогла выдавить из себя, прежде чем уйти.
Даже не удостоверившись, как там подруги, развернулась и направилась в сторону сада, расположенного позади поместья. Никто не последовал следом за мной. Ни девочки, ни Артур. И если то, что Мария и Ангелина не сделали этого, ещё не сильно волновало меня, ведь они‑то точно могут о себе позаботиться – не маленькие, то вот холодная отчуждённость Артура больно ранила.
Горечь в сердце разрасталась и становилась всё сильнее, разливая свою желчь, захватывая в свою власть мою мучающуюся душу. Пытаясь вдохнуть как можно глубже и не думать об этом, села на холодную скамейку, чтобы побыстрее прийти в себя.
'Бля, Ева', – сказал бы сейчас архивампир.
Как мне не хватало этих слов. Как мне не хватало его голоса. Пусть он будет холодным или даже жестоким, но только пусть будет рядом. Предаваясь раздумьям, не заметила, как появились судороги, и я снова стала действительно задыхаться. И не поняла, как оказалась на земле, упав со скамейки и очутившись на холодной земле, а осознав, подумала – пусть мне будет холодно, пусть будет плохо. Я заслужила это.
– Ева, – раздался сверху тихий вкрадчивый голос матери.
А затем созданный ею воздушный поток поднял меня с места.
– Он вернётся, ты меня поняла?
– Нет, не вернётся, – глотая солёные горячие слезы, ответила ей безразличным тоном.
– Ну, дочь моя, – сказала возмущённая мама и… прокляла меня!!!
– Арт…, – только и успела простонать я.
В следующее мгновение узор сияющего серебристым светом плетения проклятия летаргического сна сорвался с её рук и потушил моё сознание, погружая в бесплотную темноту.
Проснулась я только к вечеру. К вечеру следующего дня. Печально взирая на экран смартфона, огляделась по сторонам. Я редко бывала здесь, но всё равно у меня была своя отдельная спальня, любовно обставленная по моему усмотрению.
Лимонно – жёлтый – это жёлтый цвет самого холодного оттенка с синим тоном, имеющим лёгкий налёт зелёного цвета. Вызывает самые прямые ассоциации со спелыми фруктами и солнцем. Оттенок очень яркий, но совсем не тёплый. Как мне кажется, именно этот тон несёт свет и позитив. Именно этот цвет поднимает настроение, бодрит и снимает симптомы депрессии. Также лимонный цвет повышает трудоспособность, способствует позитивному общению и улучшает аппетит. Наверное, именно поэтому первым моим желанием стало выпить большую кружку горячего шоколада, а лучше две.
Переоделась из надетой на меня кем‑то (пусть это будет мама, пожалуйста) пижамы сиреневого цвета в свободные спортивные брюки и белую хлопчатую майку с яркой надписью 'Champion', усыпанную блёстками. Спустилась на кухню, где мило беседовали Маша, Ангелина и тот, который меня теперь охранять будет.
– Доброе утро, соня! – при виде меня Ангелина вскочила с места.
Девушка сразу же начала бурную деятельность по готовке горячего и шоколадного – она ведь меня знает лучше всех.
– Ага, – вяло плюхнулась на барный стул около высокой каменной столешницы.
– Твоя мать сказала, чтобы ты не выходила за пределы поместья, – сразу же последовали инструкции от Амита.
– Ага, – повторилась я, разглядывая узор шлифованного камня перед глазами.
– А Амит к нам прибыл из Алнаира! – восторженно начала Мария.
Я знаю, что таким способом она пыталась сгладить течение разговора, но мне было всё равно.
– Ага, – продолжила гнуть свою линию.
– Ты что не знаешь? Алнаир – это измерение, где правил тот самый падший Паладин, – глубоко задетая моим безразличием продолжила она.
– Круто. И я сама вам уже говорила об этом, – ответила всё так же безразлично.
Ангелина подала мне большую красную керамическую кружку с шоколадом. Пришлось проявить хоть каплю такта и благодарно улыбнуться, да и настроение горячая субстанция, приятно греющая руки, всё‑таки прибавила.
– Артуру вчера пришлось убить трёх оборотней в клубе, в котором вы были, – снова заговорил Амит. – Сейчас твоя мать регулирует возникшие в связи с этим проблемы.
– Пришлось убить трёх оборотней? – переспросила алнаирийца, не понимая, о чём вообще идёт речь.
– А я‑то думала, что ему так твоя стрип – пластика понравилась, а оказывается, он просто был занят, поэтому позволил тебе так зажигать вчера, – хихикнула Маша.
Ангелина одарила девушку порицательным взглядом, и той пришлось притихнуть.
– Что с ним будет? – едва удерживаясь на стуле, спросила я в свою очередь Амита.
Он здесь явно знает больше всех.
– В нашем мире бы за это казнили, – безразлично ответил алнаириец, одновременно с этим немигающим тяжёлым взглядом посмотрев мне прямо в глаза, отчего моё сердце пропустило удар.
Внутри меня всё похолодело, но не столь любимым мною зимним холодом природы, а другим – тем, что можно почувствовать от каменной могильной плиты, служащей посмертным надгробьем.
– Но на Альтерре другие законы, – довольно ухмыльнувшись, продолжил он.
Его лицо озарила блуждающая улыбка, словно вспомнил что‑то.
– Насколько я понял, на Альтерре закон – это твоя мать, так что думаю, с Артуром всё будет в порядке.
– А я думала на Альтерре закон – это кесарь, – протянула Маша, задумчиво закручивая прядь волос вокруг указательного пальца.
Из‑под своих длинных, густых, красиво накрашенных ресниц, девушка следила за Амитом, хотя он и не обращал на неё никакого внимания. Мужчина лишь непроизвольно хмыкнул, но ничего не ответил ей, поспешно делая глоток из стоящей перед ним чашки с зелёным чаем.
'Значит, он не отказался от меня!', – пели в моей голове непонятно откуда взявшиеся птички, лихорадочно летая по спирали, вознося радость по каждой клеточке моего тела.
– А вы? Маг? – поинтересовалась Ангелина, меняя тему разговора.
Она, как и я с лёгкой иронией поглядывала на уже полностью влюблённую в красивого брюнета Машу, и её вопрос значился не для себя.
– Я личный децернент Прайма Бажена, – небрежно, словно только что объявил, что он тут булочками на углу торгует, сказал Амит. – И да. Я маг.
– Так вы один из двенадцати? – с неприкрытым восторгом отозвалась Маша, уже совсем уплывая в заоблачную даль.
– Один из двенадцати, – подтвердил Амит.
Было видно, что её восторга от произнесённых слов он совсем не разделял.
– Я теперь твою маму тоже боюсь, – сказала Маша уже мне. – Подумать только, телохранитель один из двенадцати личных децернентов правителя закрытого мира.
– Это ты ещё с ней плохо знакома, – издевательски поддакнула Ангелина. – Вот когда познакомишься, то поймёшь, что 'боюсь' совсем не то определение.
– Да ну вас, – обиженно отвернулась от них.
Не очень‑то приятно слышать такие 'лестные' речи о маме, пусть даже в них есть доля истины. И, как говорится, не поминай дьявола в суе…. В следующий миг пространство исказилось, и сияющий серебристым светом портал явил маму. Тёмно – коричневые облегающие кожаные брюки и куртка, наглухо застёгнутая на шее, так же как и сапоги до колен на прямой подошве были испачканы источающей не самый приятный аромат субстанцией грязно – зелёного цвета, а митенки, расшитые рунами принадлежности к воздушной стихии, также были безнадёжно испорчены.
Это ж надо так!
Стандартную боевую форму ковена магов, насколько я знаю, очень трудно запачкать или нарушить её целостность – на то она и боевая. А это значит, что мама только что убила кого‑то очень сильного и вероятно не менее смертельно – опасного, чем демон среднего порядка.
– Хм. Не думала, что вы здесь, – вместо приветствия сказала мама, снимая куртку.
То, что обычно всегда присутствующие руны – чёрные метки, располагающиеся вдоль линии вен, были едва заметны, свидетельствовало о том, что моё предположение более чем верно, ведь её энергетический резерв сейчас близок к нулю.
Я быстро подсуетилась и сотворила капучино без сахара с корицей – то единственное, что мама пьёт, презирая остальные напитки, если конечно это не 'зелёный ангел'.
Даже иногда задумываюсь, насколько же ей тяжко было в эпоху без кофе – машин.
– Утром мы отбываем на Альтерру. Хочу вам кое‑что показать, – устало принимая кружку с дымящимся напитком, сказала она.
А затем, даже не попрощавшись, отправилась наверх в свою спальню.
– И мы тоже? – недоверчиво спросила Маша.
Будучи коренной жительницей Земли, она никогда не бывала в других мирах.
– И вы тоже, – подтвердил Амит.
Действительно среди нас четверых, он знал больше всех.
На тридцать минут позднее я и девочки уже устроились на кровати в моей спальне. Маша загадочно вздыхала, лишь изредка отпуская замечания вслух какой же Амит необычный, какой симпатичный и всё в таком духе. Ангелина нервно грызла карандаш. Она составляла список того, что пренепременно должна сделать за время своего визита в измерение моей матери. И только я мрачно гипнотизировала экран гаджета каждый раз, когда после очередного набора номера Артура, оператор бесцветным голосом машины сообщал, что абонент все зоны действия сети.
– Да, хватит тебе уже, – не выдержала Ангелина первой. – Завтра ты сможешь всё узнать, и я думаю даже увидеть его. Амит же сказал, что он там, а не здесь.
– Мама вернулась. Почему он не вернулся? – упрямо продолжила тыкать на изображение зелёной трубки, в надежде на то, что вдруг теперь он доступен.
– Я думаю, если он вернётся, то сто семнадцать пропущенных даст ему знать, что ты его искала, – усмехнулась Маша.
– И ничего не сто семнадцать, – с тоской взглянула на экран. – Всего‑то девяносто два. И не будет у него пропущенных, – пробормотала уже себе под нос. – Ему сообщения придут.
– Всё! Хватит! – Ангелина вынула белую пластиковую коробочку из моих рук, сделав выбор за меня.
Мне это не понравилось, но, в конечном счёте – подруга права.
– Пойду, посмотрю как там мама, – пробурчала себе под нос.
Тут же встала с кровати, потому что мне нужно было что‑то делать, иначе точно сойду с ума от этой неопределённости, а мама наверняка знает, что с ним.
– Ага, – голоса подруг прозвучали как один, хотя каждая была занята своими мыслями.
Дверь в спальню матери была чуть приоткрыта, поэтому вошла без предупреждения. Прекрасно знала – если бы она меня не ждала, то дверь я бы открыть точно не смогла.
– Мама?
В комнате было темно. Лишь её стройный силуэт был еле различим у открытого окна, несмотря на то, что было довольно холодно. Она стояла с закрытыми глазами, и кажется упражнялась в дыхательной гимнастике, отсчитывая вдохи и выдохи. Мама всегда так делала, чтобы сконцентрироваться.
– С Артом всё в порядке? – мой голос прозвучал и растворился в тишине.
Она не ответила на мой призыв, но я решила продолжить.
– Мама? Что с Артом?
Уставший архимаг сделала последний глубокий вдох и медленный выдох.
– Ты не должна так близко воспринимать, – она чуть помедлила, – всё происходящее, Ева.
– Ты сейчас имеешь ввиду, что я не должна чуть что – инициироваться?
Я была до сих пор удивлена тому, что мама усыпила меня, избежав завершения процесса, ведь раньше мы прилагали немало совместных усилий, чтобы как раз таки совершить эту инициацию. Невозможность пройти инициацию и являлась причиной того, что я до сих пор учусь в обычном университете, а не обучаюсь в Академии Боевой Магии.
– Я имею ввиду, что ты не должна чуть что – впадать в истерику, – подправила она течение моих мыслей.
Мать обняла меня за плечи, легонько прижимая к себе.
– Так что с Артом? – не сдавалась я.
– Да что с ним будет? Завтра я думаю, ты сможешь увидеть его, – она потрепала меня по волосам, разворошив старательно приглаженные пряди.
– Правда? – обняла её крепче, обхватив обеими руками – ведь новость была более чем радостная.
– Правда, – согласилась она, продолжая смотреть на пейзаж за окном.
– Мам, – позвала её снова.
– М – м-м?
– А почему ты сняла печать и, ну… разрешила?
Архимаг воздушной стихии грустно улыбнулась, прикрыла глаза на мгновенье, сделала ещё один глубокий вдох, видимо вопрос был достаточно существенным, раз она сразу восприняла это таким образом. И лишь потом ответила.
– Я была совсем такой как ты, когда влюбилась в самого прекрасного воина всех моих грёз, – начала она вспоминать своё прошлое. – В его чёрных, словно сама ночь глазах, для меня отражались все звезды Вселенной. И мне казалось, что эта самая Вселенная сосредоточена лишь для нас двоих.
– Арх очень красивый, и правда, лучший из всех воинов. Ты права, – подтвердила я.
Заметила, что мама продолжила улыбаться, но не счастливой улыбкой, как следовало бы, а другой – странной, эмоциональной окраски которой я тогда не смогла понять. И казалось, будто бы сожаление и что‑то ещё, неведомое мне, смешались в её глазах, но я не стала спрашивать в чём дело, зная, что ответа всё равно не получу. Моя мама даже для меня остаётся загадкой до сих пор.
– Тогда многие были против. Возможно, они и были правы, но ведь сердцу не прикажешь, – добавила она. Одинокая слеза скатилась по её щеке и тут же развеялась по ветру – воздушная стихия вещь серьёзная. – Ты же знаешь, всё закончилось очень плохо. Знаю, что ты чувствуешь, Ева. Тогда я чувствовала тоже самое, именно поэтому и не посмела запретить тебе, – Мама посмотрела прямо мне в глаза и серьёзным, даже немного поучительным тоном добавила. – Любовь – она бесконечная в своём начале. Она поглотит твой разум и твою душу. Единственное, что ты не должна позволить – забрать своё сердце. Береги сердце, Ева. Я уже говорила тебе – разбитое сердце не восстановится никогда, – и тут же резко сменила тон на беззаботно весёлый. – К тому же Артур не самый худший из вариантов. По крайней мере, у него очень высокие шансы выжить в последствиях семейных скандалов нашей семьи.
Внимательно посмотрела на неё, пытаясь понять, что же такое кроется за всеми этими её словами, но, разумеется, это было для меня непостижимо.
– Арт тоже сказал, что ты к нему хорошо относишься, а я не верила, – ответила ей, немного перефразировав наш с ним разговор, чтобы было проще высказаться.
– Арт так сказал? – прозвучала неприкрытая насмешка в её голосе.
– Ну, не совсем так, ну общий смысл примерно такой, – отчасти сказала правду я.
Наблюдая, как за окном поднимаются первые рассветные лучи, озаряя горизонт и часть хмурого неба, я думала об её словах. Отвлекли меня всё те же рассветные лучи, появившиеся уже совсем рядом с нами. Мгновенное восстановление энергетического резерва архимага надо сказать вещь неимоверно впечатляющая. Я с придыханием смотрела, как первый свет солнца касается кончиков пальцев мамы, как её кожа начинает светиться, озаряя каждую вену вдоль её тела, насыщая своей энергией, своим теплом, преобразовывая в магические потоки, возвращая каждый завиток рун на законное место.
– Сейчас Земля самое безопасное для тебя место, Ева, – сказала мама, едва процесс завершился. – Но только до того момента, как ты не вступишь в полную силу, так что постарайся больше не…
– Истерить? – перебила её, довольно улыбаясь.
Мама утвердительно кивнула.
– И попытайся подружиться с Амитом, пожалуйста.
– Зачем? Ты же сказала, что Арт вернётся.
– Арт силен, но у него нет магии, Ева, – непреклонно ответила она, не терпя возражений. – И у тебя её тоже нет. А у Амита есть. Так что – будь умницей, – чмокнула меня в лоб.
– Угу, – насупившись, ответила ей.
– Давай, иди. Пусть девочки собираются. Всё равно не спят, – велела мать.
И я послушно пошла обратно к подругам.
– Ступай, Фродо! Твой путь будь долог и сложен, – даже вознесла руки вверх, демонстративно закатив глаза.
Пришлось приложить как можно больше усилий, чтобы голос казался величественным и поучительным. Но мама лишь хмыкнула, не ответив на моё паясничество.
