Текст книги "Серые Пределы (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Так и знал, что вы снобы, – буркнул Весельчак, кося краем глаза на слегка спавшего с лица приятеля. – Кажется, Белик плохо на вас повлиял: пару недель назад ты бы и говорить со мной не стал, сразу удавил, а сейчас... Торк! Это же нечестно! Я так старался!!

Элиар многообещающе улыбнулся и подчеркнуто вежливо раскланялся.

– Рад, что ты разочарован.

– Я не разочарован!! Я в бешенстве!!

– Какая приятная новость, – мило отозвался Танарис, делая вид, что не замечает ошалелых взглядов выпадающих в осадок Стражей. – Хоть одна за последние дни! Элиар, посмотри: кажется, мы его, наконец, довели.

– Угу. Я почти счастлив.

– ГАДЫ!! – чуть не в отчаянии возопил рыжий и погрозил остроухим железным кулаком. – Вот выживу и все потом припомню! Вы пожалеете! Я найду способ!!..

Урантар странно закашлялся, наблюдая за развернувшейся драмой, но встретил отчаянно веселый взгляд Темного эльфа, на которого внезапно напал такой же странный недуг, правильно расценил блестящие от возбуждения глаза обоих Светлых, чересчур обиженную (даже слишком!) физиономию рыжепатлого болтуна, не теряющего присутствия духа даже сейчас, и все-таки не сдержался.

– Мне очень жаль, рыжий, – негромко посочувствовал Воевода. – Но, боюсь, они тебя обставили. Согласись: на это нечего сказать. Но если ты вдруг каким-то чудом сегодня уцелеешь, то я с удовольствием посмотрю на твою страшную месть.

– Присоединяюсь, – снова кашлянул Таррэн.

– Согласен, свидетельствую, – невинно подтвердил Аркан. – Если этот дурной Лис уцелеет, будет биться с ними обоими. В качестве извинений за намек на того ушастого кроля. Извини, приятель, я тебя за язык не тянул.

– Элиар, если ты его прибьешь, я буду очень обязан, – воспрянул Ирбис.

Светлый галантно раскланялся.

– Какие счеты? Я сделаю это совершенно бесплатно.

– ЧТО?!! Хочешь сказать, я совсем ничего не стою?!! – возмутился Весельчак.

– Ну, разве что кусочек той ароматной субстанции, в которой ты, глупый Лис, собираешься утонуть.

Урантар беззвучно расхохотался, а за ним, словно устав сдерживать нечеловеческое напряжение, постепенно начала посмеиваться, а затем и в голос ржать вся Левая Застава, которой оставалось жить считанные минуты. Поразительно, но они действительно смеялись: нервно, истерически всхлипывая, утирая градом катящиеся слезы, старательно сдерживая дрожь в руках, но все равно смеялись, потому что было уже все равно. Наверное, они сошли с ума, ведь внизу, всего в нескольких сотнях шагов, их поджидала многоголовая смерть, за ней нетерпеливо переминалась вторая, а затем и третья погибель, которым уже наверняка мало что достанется. Голодные твари скалились и облизывались, жадно поглядывая на стены, знали, что на этот раз сумеют победить... а люди ржали, как безумные, и плевать хотели на все остальное.

Весельчак удовлетворенно оглядел творение рук своих и кивнул.

– Ну вот. А то все морды кривили и кисли, как то пиво.

– Спасибо, рыжий, – все еще смеясь, отозвался сверху Воевода. – Ты действительно бесподобен.

– Элиару спасибо скажи, – лицемерно вздохнул задира. – Ишь, какой шутник теперь стал. Скоро похлеще меня будет.

Светлые только усмехнулись.

– Нет, рыжий. В этом нам до тебя далеко.

– Ого! Это ж целое признание!! И все – мне?!!

– Верно. Цени, пока живой.

Весельчак расцвел, собираясь пространно выразить свою неземную благодарность за трудное признание, которое наверняка далось эльфам со скрипом, затем – пропеть только что сочиненную оду в свою же честь, покривляться, как водиться, подурачиться напоследок. Пошутить еще более гадко над начавшим приходить в себя Ирбисом (еще бы! чтобы остроухие вдруг решили встать на сторону этого болтуна?!!), но не успел. Со стороны Проклятого Леса донесся еще один громогласный рык, легко перекрывший все остальные звуки, за ним раздалось пронзительное шипение, как из глотки гигантской гадюки, а затем в сторону недоуменно застывшей Заставы стремительно пролегла широкая полоса поваленных деревьев, над которыми отчего-то появился нехороший сизый дымок. Так, будто запоздавшие к позднему ужину гости сперва намертво выжигали перед собой пространство, уподобив его богато расшитой ковровой дорожке перед важными персонами на королевском приеме, и лишь затем по ней двинулся к людям неведомый, но, кажется, самый страшный на этом поле зверь.

Стражи моментально притихли: кажется, они знали этот рев. Слышали не раз, но... Торк возьми! Почему он стал ТАКИМ мощным?!! Откуда, если его единственный источник редко достигал размеров молодого бычка, да и то ненадолго, потому что был слишком лакомой добычей для других, более крупных и проворных тварей? Почему он здесь, если такого никогда раньше не было? Почему, ведь раньше ОНИ так редко приходили! И так редко выживали после этого? Впрочем, и одного раза с лихвой хватало на целый год, если вдруг одна подобная тварь неожиданно объявлялась в мохнатой армии: эти создания умели выжигать перед собой все, вплоть до каменных плит в неприступной стене. Прыгать – не прыгали, но уж если им доводилось добраться до крепостных стен и хотя бы раз плюнуть огнем, то половину Заставы потом приходилось отстраивать заново. А сейчас создавалось впечатление, что их там целый выводок! Или одна... но ОЧЕНЬ большая.

Урантар тяжело вздохнул.

– Вот, кажется, и пришло наше время...

Рыжий помрачнел, но, на удивление, смолчал. Только тоскливо уставился на отчаянно колышущиеся, будто в сильную бурю, деревья и терпеливо ждал, когда ОНО покажется наружу. Он не вздрогнул, завидев над зелеными верхушками высокий гребень из толстенных костяных иголок. Не издал ни единого звука, когда последние могучие стволы, наконец, рухнули и вывели на расчищенное пространство мощное тело на кривых, изогнутых лапах. Пробежался глазами по подозрительно знакомой, радужно поблескивающей чешуе, укрывающей гигантскую, размером со Сторожевую Башню зверюгу от макушки до кончика хвоста, приметил кольца черного дыма вокруг плоских ноздрей и на мгновение застыл, понимая, что это значит.

Громадная голова, усыпанная костяными пластинами, гибкое вытянутое тело, припавшее книзу на чересчур коротких лапах, длинный шипастый хвост, пропадающий в необозримой дали... она даже не выползла целиком, а уже заняла чуть ли не треть поля! При взгляде на крупные, ядовито желтые глаза рыжий чуть побледнел, но тут же упрямо сжал зубы, потому что не собирался сдаваться какой-то откормившейся ящерице, которая вдруг начала прикидываться огнедышащим драконом. Фиг ей, дуре разноцветной!

– Саламандра, – обреченно прошептал Муха, до боли вцепившись пальцами в каменный зубец и с тоской разглядывая чудовищно огромную зверюгу. – Огненная саламандра. Но какая же она здоровая...

Таррэн поджал губы и упрямо тряхнул головой: да Торк с ней, с этой ящерицей, какая бы они ни была! Что, так и сидеть, сложа руки, и ждать, пока эта дрянь доберется до стен? Да у нее же морда получится на уровне моих глаз! Даже если не встанет на задние лапы! Эта тварь одним ударом напрочь снесет полстены! А если вздумает огнем плюнуться, никого вовсе не останется, потому что от такого пламени будет сложно укрыться даже за воротами! Даже в глубине вырытых в скале нор, потому что второй горячий выдох превратит трусов в отличное жаркое под сомнительным соусом из каменных обломков, раскаленной лавы и горячего пара. Она была ОЧЕНЬ большой. Просто очень. И была по-настоящему опасна.

Следовательно, что? Следовательно, уничтожить ее нужно как можно скорее. До того, как она доберется до людей.

Темный эльф молниеносно вскинул лук и спустил в огромную саламандру целый веер остроклювых стрел, целясь в уязвимые и такие большие глаза. Хоть и далеко до нее, хоть и стоит неудобно, зараза, но в эту мишень можно попробовать добросить. Только целиться надо хорошо, да ветер учесть, а еще – не попасть под струю жидкого огня, которая у этой твари потихоньку сочится из ноздрей. Не зря над ней воздух аж колышется, как в знойной пустыне над прохладным оазисом, а тугие бока под чешуей потихоньку светятся, словно там живет свое маленькое, но очень жаркое солнце.

Стрелы тихо свистнули, в мгновение ока преодолев немалое расстояние до саламандры, но, достигнув усыпанной страшноватыми шипами башки, моментально сгорели от жаркого дыхания. Даже не долетев толком до мерцающей огненными сполохами чешуи. От звонкого щелчка гигантская ящерица медленно сморгнула, но атаки, похоже, даже не заметила. А оглядывалась вокруг себя так, будто подсчитывала мохнатых солдат, и вот-вот готовилась отдать решающую команду.

Наконец, ее пасть слегка приоткрылась и окатила поле низким рычание.

– Внимание! – гаркнул внезапно Стриж. – Первые и вторые – пока весь прицел вниз! Не дайте звергам и желтохвостам забраться! Третьи – глаза наверх! Не пропустите прыгунов! И за небом следить! Там, похоже, будут еще гости!!..

От резкого окрика Стражи словно очнулись: зашевелились, заозирались, приподняли уроненные было руки. В их глазах появилась мрачная решимость, губы плотно сжались, обнаженные клинки недобро сверкнули, а пляшущие на кончиках арбалетных болтов отблески угрожающе размножились: Левая Застава готовилась к своему последнему бою.

– Луки!! Арбалеты наверх! – продолжа надрываться Стриж. – Забрала опустить!..

Воевода, низко нагнувшись, вдруг быстро начал что-то говорить на ухо Велимиру. Тот долго хмурился, на мгновение посветлел лицом, но очень быстро снова помрачнел и покачал головой.

– Нет, Седой. Они слишком крупные. А вожака я вообще не достану: сам знаешь, у меня лучше с огнем выходит, но саламандра его просто не почувствует – вон, как пышет. Наверняка недавно с кладки слезла.

– Еще же не сезон, – пробормотал кто-то из услышавших его Сторожей.

– У этой, значит, сезон. Другими причинами я это объяснить не могу. Если, конечно, она не ждала специально и не отгоняла самцов заранее, а потом набрала такую силу...

– Жаль, – неслышно вздохнул Урантар. – Стриж! Ты ведущих видишь?

– Да, – через пару секунд отозвался Страж. – Как и сказал Белик: три здоровенных хмеры и пещерные "мишки". Но слишком далеко: моим не достать. Разве что эльфы попробуют?

Светлые ощутили себя на перекрестье взглядов, мысленно прикинули расстояние и разочарованно покачали головами: нет. Это далеко даже для них. Не суметь, не достать, даже если магией помогать. Очень большое расстояние, а эти зверюги, вдобавок, прячутся среди зеленых ветвей, постоянно движутся, будто чуют, что за ними идет настоящая охота, и как-то очень уж умело хоронятся за чужими спинами. Действительно, умные, сволочи. Даже слишком!

Таррэн молча поднял лук и прищурил левый глаз. Да, далеко. Да, темно. Да, шансов на успех крайне мало, но... почему не попробовать? Тем более что больше необязательно скрывать свою истинную суть: проклятую людьми и эльфами кровь древнего Рода. Теперь уже можно, все равно скоро узнают.

Он прикусил губу, молча воззвав к своему второму сердцу, и на мгновение окунулся в жаркий океан, послушно полыхнувший внутри бешеным пламенем. Огонь, словно ждал молчаливого зова хозяина, с готовностью ответил: тяжелым вихрем пронесся по жилам, вспыхнул во внезапно потемневших глазах, разжег много лет подавляемые чувства и высвободил небольшой краешек этого пламени наружу. В ту же минуту окружающее стало для Темного эльфа удивительно четким, поразительно контрастным и нереально близким, будто он смотрел на панораму всего с нескольких десятков шагов. Или видел ее глазами пролетающего в небе орла. Куда-то вдруг исчезло громадное расстояние, пропала всякая неуверенность. Незаметно испарился зародившийся было страх. Подбирающиеся к крепости звери вдруг показались чем-то мелким и несущественным, чем-то неважным и совершенно незначимым, тогда как громадная огненная саламандра, наоборот, засверкала перед внутренним взором мириадами тончайших ниточек, которые протянулись во все стороны и требовательно опутали несчетное количество менее крупных тварей.

Таррэн удивленно дрогнул.

Надо же: и здесь узы... изломанные, неправильные, но все же настоящие узы. И они тянулись от гигантского Вожака во все уголки переполненного до отказа поля, накрепко привязывая к себе его мохнатое воинство. Никто из более слабых не посмел от них уклониться. Ни один зверь не решился противиться Вожаку. И сейчас все они, как единый организм, неумолимо приближались к замершим в ожидании людям. Они несли с собой смерть. И это чувствовалось в воздухе, это было написано в их глазах, это сияло перед внутренним взором ошарашенного своим открытием эльфа. И оно же заставляло его поторопиться.

Да, саламандра с такого расстояния практически неуязвима, она слишком умна и слишком хорошо защищена – и от простого удара, и от магического. К тому же, она ОЧЕНЬ велика, и это значило, что никакой магией, как понадеялся Урантар, ее броню не прошибить. Разве что тараном попробовать, но и на этот счет у эльфа имелись большие сомнения. Пока что ящерица действительно неуязвима, хотя внутренний голос подсказывал, что выход непременно отыщется, однако на это нужно было время. Тогда как она здесь далеко не одна...

Таррэн не видел укрывающихся в тени деревьев хмер, не слышал отдаленного рева обеих медведиц, не знал, как и когда они скомандуют полноценную атаку, но был четко уверен, что пять туго сплетенных комков колыхающихся вдалеке призрачных нитей относятся именно к ним, к ведущим. Именно пять: как раз на трех хмер и двух огромных медведиц. Тех самых, о которых говорил недавно Белик. Сейчас, в миг странного озарения, он сумел их почувствовать, безошибочно отыскал в глубине Проклятого Леса, не смотря на многие сотни шагов, безлунную ночь, копошащихся внизу зверей и все остальное.

От внезапно пришедшей на ум догадки эльф затаил дыхание. Потом осторожно развернул лук, тщательно прицелился, надеясь, что прав, и наконец, плавно спустил тетиву. Стрела была своя, родная, начиненная магией Темного Леса по самый наконечник. Пусть здешние звери плохо откликаются на нее, пусть у них есть замечательно прочная броня, пусть они кажутся неуязвимыми для чужой силы, но то, что под ней... откуда-то эльф знал, что там еще есть уязвимые места. Чувствовал эту истину, потому и метил точно в глаз. Туда, где не было массивных роговых пластинок, не виднелись прочные костяные щитки и не тускнела, как в других местах, четкая аура животного. Только бы ветер не сменился, только бы эта зараза не почуяла неладного и не отвернулась, только бы...

Застава дружно вздрогнула, когда из непролазной чащи внезапно донесся оглушающий рев, полный недоумения, ярости и... боли? А затем вздрогнула еще раз, потому что оттуда, раскидывая в бешенстве заметавшихся в панике зверей, буквально вывалилась огромная медвежья туша, непрерывно размахивающая лапами и люто трясущая мохнатой головой. Медведица была действительно огромной – стоя на дыбах, она легко покрыла бы собой немаленький амбар. Здоровущая, свирепая, умная, очень опасная! И она, без сомнения, была одной из тех пятерых, кто вел сейчас эту многонациональную армию к несомненной победе. Вот только из правого глаза у нее торчало обломанное древко эльфийской стрелы, да по бурой шерсти непрерывно текла горячая кровь.

Таррэн удовлетворенно улыбнулся, приметив, как по разъяренной зверюге вдруг пробежала долгая судорога, а следом ее шерсть вспыхнула, ярким факелом осветив пространство на многие сотни шагов вокруг. Сперва голова, затем и все остальное. Значит, он не ошибся: стоило только преодолеть внешний барьер, пробить прочную шкуру, и наконечник сработал как надо. Выходит, чтобы убить здешних гигантов, нужно чтобы магия лишь коснулась их крови. Минуя неуязвимую кожу, не путаясь в густой шерсти, не застревая в костяных пластинах. Дело было только в крови! А уж она полыхнула мгновенно, как и положено, мигом окутав неуязвимую прежде медведицу жарким пламенем и заставив ее броситься прочь, воя от нестерпимой боли и безжалостно топча растерянных "подчиненных", которые вдруг лишились ее твердой руки... точнее, лапы. И практически сразу на поле заметались и истошно взревели внезапно смешавшиеся звери. Недоуменно протрубили невидимые толстошкурые гиганты, кто-то из питонов вдруг обвился вокруг одного из кабанов и хорошенько сдавил... там мгновенно повисла дикая неразбериха. И неудивительно: почти пятая часть мохнатого войска безвозвратно лишилась ведущего. Объятая пламенем медведица, наконец, с глухим ревом рухнула на какого-то жука, тем самым внеся еще больше сумятицы. Однако оставшиеся довольно быстро навели порядок, раздали призрачные оплеухи, натянули и перебросили на себя бессильно повисшие узы. Уже через несколько минут среди зверей восстановилось некое подобие прежнего порядка, ряды подровнялись, вопли затихли. Но и без этого стало ясно: первая атака захлебнулась. А многие из нападающих, вырвавшись из оков навязанного Единения, просто растоптали, разорвали и смяли своих же соседей. Иными словами, неплохо сократили собственную численность; причем, безо всякого участия людей.

– Как ты это сделал?!! – ошарашено повернулся Муха.

Таррэн, находясь все в том же странном озарении, вытащил еще одну стрелу.

– Таррэн, ты – гений! – восторженно выдохнул Весельчак, с надеждой прикинув число трупов внизу.

Эльф только улыбнулся кончиками губ и снова спустил тетиву.

– Нет, ты – бог!! – почти завопил рыжий, когда вдалеке полыхнул еще один столб ревущего огня, и звериная армия вновь забурлила, превратившись в сплошную мешанину из тел, зубов, клыков и хвостов, в которой все были против каждого, и каждый против всего белого света. А где-то за деревьями еще один гигантский факел взмыл чуть не до небес, заставив обеспокоиться даже саламандру, но быстро опал, потому что вторая медведица тоже скоропостижно померла, оставив осиротевших зверушек в жалком одиночестве.

Поняв, что не все потеряно, а вожаки не так уж неуязвимы, как всегда казалось, Стражи моментально пришли в себя и уж тут упустили ни единого шанса. Вокруг Темного эльфа мгновенно образовалось плотное кольцо лучших лучников, что только были, которые загородили драгоценного ушастого от всяких посягательств извне. И почти одновременно с этим с крепостной стены, как по команде, слетела сплошная лавина стрел, от которой разномастная живность внизу гибла сотнями и тысячами. Сплошная масса живых тел, сплетенная в страшноватый клубок, отчаянно взвыла, заревела, истошно завизжала и бешено заметалась в поисках хоть какого-нибудь укрытия, попыталась забиться в норы, в малейшие щелки, но не могла спастись, потому что острые жала были буквально повсюду. И они сыпались и сыпались сверху, словно кровавый дождь, тяжело роняющий окрашенные свинцом капли и каждую секунду уносящий с собой чьи-то слабые жизни.

– Таррэн! – ликующе крикнул откуда-то сбоку Стриж. – Я готов тебе доверить свой десяток!!

– Всего-то? – усмехнулся эльф, рассыпая стрелы широким веером и умудряясь держать в воздухе сразу семь, пока восьмая только срывалась с тетивы, а первая уже пронзала цель.

Светлые, жутковато улыбнувшись, присоединились к собрату.

– Три дам под начало!! – пораженно застыл Страж. – Каждому!! Слушай, может, вы малость задержитесь у нас в гостях? Честное слово, из вас получатся отличные Сторожа!!

Перворожденные оглянулись на восхищенные лица вокруг, мысленно прикинули количество слухов, которые начнут бродить по Заставам после этой ночи, и неопределенно хмыкнули. Нет уж, благодарим покорно. Не хватало еще прослыть среди смертных героями. Но после того чуда, что сотворил сегодня Таррэн, в зеленых глазах Светлых заплясали веселые и какие-то злорадные огоньки: теперь-то исход этой битвы уже не так очевиден!

– Гончие! – вдруг выдохнул кто-то самый зоркий, заставив Темного эльфа отвлечься и напряженно всмотреться вдаль. – Они вернулись!

– Вовремя...

– Думаешь, рискнут? – с сомнением спросил кто-то другой.

– Должны, – задумчиво отозвался Муха. – Кроме них, тут никто не поможет.

– Что они "должны"? – немедленно заинтересовался Таррэн.

Сторож с досадой дернул щекой и неприязненно глянул в сторону беспокойно заозиравшейся саламандры: та словно почуяла неладное, как-то подобралась, ощетинилась, подняла шипастый гребень на хребте и задышала чаще, чем обычно. Ее желтые глаза опасно сузились, длинный хвост, терявшийся где-то в необозримой дали, она подтянула к себе и воинственно вскинула вверх, продемонстрировав усыпанный острыми шипами кончик. Затем негромко зашипела и на пару мгновений приподнялась на задних лапах, словно пыталась оглядеть выжженное поле с максимальной высоты. Пару долгих секунд громадная ящерица изучала свое потрепанное воинство, что еще продолжало упорно, но уже без особого энтузиазма, лезть на стены. Увидела множество корчащихся на земле тел, насквозь пронзенных острыми стрелами, залитое кровью пространство вокруг себя. Недолго подумала, оценила пошатнувшееся равновесие, закономерно не нашла сразу двоих своих ведущих, без которых управлять таким огромным количеством тварей становилось все сложнее, затем просчитала потери, нашла их неприемлемыми... и решительно повернула прямо к Заставе.

– Вот дерьмо! – приглушенно ахнул Муха. – Если они не справятся, она дыхнет прямо здесь! Торкова задница! Нас же живьем изжарит! Белик, зараза, да где ж ты шляешся...

Таррэн мысленно содрогнулся, едва представив, что случится, если эта громадина доберется до стены. Судя по всему, саламандра пока не использовала огонь только по той причине, что не хотела тратить свое редкое умение зря. Иными словами, собралась сейчас просунуть свою морду за крепостную стену, как в огромную банку с пауками, и дохнуть всего один раз. Недолго, но зато очень качественно. Так, чтобы наглые смертные за пару секунд лишились всех своих преимуществ и гарантированно перемерли тут, как мухи в кастрюле с кипящим маслом.

Эльф прикусил губу, лихорадочно раздумывая, как ее остановить. Даже решил рискнуть и во второй раз коснуться своей дремлющей силы. Однако саламандра так же неожиданно остановилась: кажется, что-то помешало ей сделать необходимые несколько сотен шагов до вожделенной цели. Вернее не что-то, а кто-то, и этот кто-то был очень настойчив.

Таррэн лишь спустя пару минут, после того, как гигантская ящерица вдруг застыла на месте, сообразил, что крохотные черные точки, пляшущие вокруг здоровенной твари, не что иное, как юркие Гончие, вцепившиеся в нее со всех сторон подобно настоящим псам. Некрупным, но злым, совершенно озверевшим от отчаяния. Сколько времени они выжидали удобного момента для нападения, никто не знал. Сколько они терпели, скрежеща зубами от бессильной ярости и судорожно сжимая кулаки, но не смея вмешаться. Сколько хоронились в опасной близости от многочисленного войска, рискуя в любой момент быть обнаруженными. Возможно, с самого начала, а может, добрались до родной Заставы чуть позже и потом просто наблюдали, торопливо выискивая слабые места у неуязвимого Вожака. В конце концов, именно за ним они уходили в этот рейд. И именно он был из главной целью. Но теперь у них просто не осталось выбора. Почти не осталось времени на раздумья: угроза для Заставы была слишком велика. И они не стали больше ждать.

Разумеется, Гончие прекрасно понимали, что все их усилия – лишь слабые потуги, направленные на то, чтобы развернуть страшного врага на себя. Но знали также и то, что должны, просто обязаны это сделать. Ради друзей, ради Заставы, ради выживания Диких Псов. Ради не ведающих правды обитателей мирных деревень, наконец. Ради света, жизни и надежды на лучшее. Они не могли позволить Заставе погибнуть и потому жалкими репьями повисли на радужно мерцающих боках саламандры, намертво вонзив в узкие щели свои мечи и кинжалы, безжалостно кромсая то, до чего могли дотянуться. А совсем небольшая на фоне огненной ящерицы хмера с яростью вонзила в одну из чешуйчатых лап острые зубы.

Конечно, все это – мелочи, сущие пустяки, которые не могли причинить ей большого вреда. Траш волочилась за раздраженно взревевшей зверюгой, как невесомая пушинка, Гончие метались вокруг нее бешеными зверьми, едва уворачиваясь от тяжелой булавы на неистово хлещущем хвосте, чудом избегая острых зубов и стараясь не угодить на кривые когти. Они с трудом могли прорубить неимоверно прочную чешую, однако даже с их удивительной силой удавалось лишь слегка надрезать толстую кожу, и то, не всегда. Но эти комариные укусы прекрасно отвлекали, раздражали и заставляли саламандру позабыть о Заставе, а еще – хотя бы на время упустить из виду еще одну крохотную фигурку, что каким-то чудом запрыгнула на шипастый загривок и, пока остальные занимали все ее внимание, стремительно пробиралась меж высоких костяных игл к заветной шее.

– Белик!! – одновременно ахнули Таррэн и Муха, увидев, что творит этот дерзкий демоненок.

Пацан, словно услышал, зло усмехнулся, быстро пригнулся, пропуская над головой опасно близко просвистевший шипастый хвост. А затем, утерев градом катящийся пот (эта зверюга словно в лаве купалась намедни!), настойчиво полез к единственному уязвимому месту, о котором прекрасно знал чуть не с рождения. Туда, где нужно было нанести лишь один точный удар. Короткий, сильный, но очень мощный. Туда, где ни одно живое существо не смогло бы дотянуться, не сумело бы ранить стрелой или добросить камнем. Нет, издалека это действительно было невозможно – саламандра слишком хорошо научилась себя защищать. Зато вот так, вблизи, своими собственными ручками, рискуя сверзиться с сумасшедшей высоты или попасть кому-нибудь на закуску... да, именно так и было правильно. Единственно правильно, о чем молодой Вожак Гончих прекрасно знал.

Белик хищно оскалился и, выбравшись из-под защиты костяного панциря саламандры, целеустремленно рванул прямиком к ее левому уху.

– Глава 22-

– Карраш!! – неожиданно громко взревел молчаливый дотоле Адвик. – Где ты есть, скотина наглая?!! ЖИВО сюда!! Неси Белику железки!! И быстро, пока у него есть шанс!! КАРРАШ!!!

Таррэн непроизвольно вздрогнул от этого бешеного рыка, оказавшегося на удивление мощным и каким-то басовитым, будто парнишке было не двадцать с небольшим, а все пятьдесят лет. Причем, половину из них он провел где-нибудь в шумных каменоломнях, где все время надо истошно орать, напрягая голосовые связки, а вторую просидел в припортовой таверне, вместе с просоленными и битыми жизнью моряками, как некогда – Сова. Но очень скоро эльфу стало не до пустых мыслей, потому что мимо него серой молнией мелькнула странноватая тень, одним прыжком взмахнула на стену рядом с гневно вопящей Гончей и нерешительно замерла.

– ЧЕГО ВСТАЛ?!! ЖИВО ТУДА!!! – гаркнул Адвик, с яростью глядя в несчастные глаза странного существа, покрытого редкой рыжеватой шерстью, из-под которой выглядывали знакомые костяные пластины. Ростом со взрослую хмеру, существо выглядело более чем странно. В чем-то смутно напоминало огромную костяную кошку. В чем-то, напротив, неприятно походило на крысу-переростка. У него была крупная вытянутая морда, в которой причудливым образом смешались черты хмеры и погибшего крысюка; толстые кривые лапы, заканчивающиеся острыми когтями, двойной ряд зубов в распахнутой пасти. Длинный голый хвост, пугливо поджатый между задних лап. Но, что самое главное, у нее были огромные, широкие кожистые крылья, сейчас – жалко опущенные на спину, где, как и прежде, матово поблескивал знакомый до боли чехол из черного палисандра.

Перворожденные тихо ахнули, признавая и странные ножны, оставленные Беликом, и крупные желтые глаза, которые оставались неизменными даже в этом уродливом теле. А еще – уже виденный когда-то второй (ядовитый!!) ряд зубов и острые шипы на пятках, что сейчас растеряно выскакивали из незаметных щелей в лапах, но почти сразу пропадали обратно.

Жутковато изменившийся Карраш виновато съежился, как-то ужался, жалобно запищал, дико боясь высоты и своего нового приобретения, которым никогда прежде не пользовался. Но затем взглянул на крохотную фигурку хозяина, что с отчаянием смертника взбиралась по толстой шее саламандры, заколебался и...

– ПШЕЛ!!! – зло пнул перепуганного летуна Адвик, и странный зверь, тихо взвыв от ужаса, все-таки не удержался: камнем сорвался со стены и едва не рухнул вниз. – КРЫЛЬЯМИ РАБОТАЙ, ДУРЕНЬ!! МАШИ!!! МАШИ, КОМУ СКАЗАЛ!!! Крыса летучая, МАШИ!!!

Карраш послушно, но неумело расправил крысиные крылья, его немедленно повело, закружило, затем пару раз швырнуло из стороны в сторону. До людей донесся полный ужаса вопль, но затем он все-таки сумел найти равновесие, кое-как выровнялся, инстинктивно поджал под себя лапы и, уподобившись пьяной мыши размером со взрослого самца хмеры, неуверенно полетел в сторону внезапно заметавшейся ящерицы.

– Ну, слава богам, – облегченно вздохнул Адвик. – Надеюсь, успеет.

Таррэн на мгновение застыл молчаливой статуей, потому что то, что он увидел, просто в голове не укладывалось! Карраш... гаррканец... хмера со странными повадками, так дико схожими с прежним ненормальным скакуном... потом крылья эти... и они всегда его называли демоном, "изменником", если точнее... которому, чтобы измениться, требовалась кровь того существа, в кого он потом перекинется... боги, боги, да разве такое бывает?! Разве такие звери еще остались в Серых Пределах?! Но нет, ошибки быть не могло: это все время был ОДИН и ТОТ ЖЕ зверь! Тот же самый! Единственный! Вот откуда у него желтые глаза, хотя у настоящей хмеры они должны быть зелеными! Вот почему он от гиен убегал: истинной силы костяных кошек у него просто не было! Вот почему он ядовитый, тогда как Траш совершенно нечувствительна к ядам!! Вот почему его спасали от гиен, дурака неразумного! Вот почему Белик так носился с ним всю дорогу! Вот почему о нем едва не забыли, когда вчерашний "гаррканец" сменил крепкие копыта и бархатную шкуру на острые когти и костяные доспехи! И вот почему Урантар так улыбается сейчас! Карраш... все это время рядом с ними был один и тот же Карраш!!! Изменчивый, коварный, невероятно ловкий демон, умеющий приспособляться даже к самым невероятным условиям!!

– Карраш что... мимикр?!! – изумленно разинули рты Перворожденные, на время позабыв даже стрелять. – Настоящий мимикр?!!

– Точно, – рассеянно отозвался Адвик, неотрывно следя за тем, как неуверенно вихляющий в воздухе зверь старательно пытается приблизиться к саламандре. – Их немного осталось. В основном потому, что они ужасно любопытны и, как ни странно для Пределов, довольно незлые. Только и толку, что ядовиты, да облик могут менять, когда захотят. Конечно, для этого кровь нужна, да образец перед глазами, плюс размеры подходящие... но в остальном ограничений практически нет. Кроме двуногих, он может перекидываться во что угодно. Как оборотень. За тем исключением, что головы не теряет и всегда помнит, кто он такой и для чего это делает. Хоть конем, хоть ящерицей, хоть птицей легкокрылой... чтоб ему пусто было, крокодилу зубастому! Разумеется, Карраш просто лепит с чужих тел то, что считает нужным, а в последние годы дома сидит исключительно в облике хмеры... это ради Траш, если еще не понятно... но ни ее силы, ни ловкости, ни других способностей не имеет. Только бегает быстро, да нрав свой дурной демонстрирует, когда не надо. А теперь, вот, и летать, наконец, научился.