Текст книги "Белые ночи (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Сразу не сообразив, что их так напугало, я невольно посмотрела в ту сторону и поежилась сама – он был настолько страшен, что мне стал вполне понятен их испуг. Громадный, черный как ночь, с налитыми силой мышцами, что красиво прорисовывались под темной кожей, с оскаленной мордой, с которой все еще стекали багровые капли, с окровавленными лапами и дико горящими глазами… встреть такого в глухом лесу, и на всю жизнь останешься седым сумасшедшим заикой. А тигр деловито обнюхал еще шевелящегося бандита, молниеносно откусил ему голову, брезгливо отряхнулся и, слегка приподняв мохнатую бровь, совершенно спокойно воззрился на оторопевших от жестокой расправы людей.

Я зябко передернула плечами, некстати подумав об обороненном у реки амулете. Не знаю, для чего он его там оставил – то ли выронил, то ли гоняться за шустрыми бандитами было сподручнее со свободной пастью (а где еще ему было носить свою дурацкую побрякушку? цепь-то порвана!). Я даже выяснять не захотела – шарахнулась прочь, как от ядовитой змеи, и, памятуя о прошлой нашей встрече, на обратном пути обошла мягко мерцающий агат по широкой дуге. Ну его, ненормального! Пошел бы куда подальше со своим сокровищем, а я даже не подумаю притронуться! Еще, чего доброго, снова взбесится! Так что нет, нет и нет. Пусть сам ее теперь и ищет. Без меня. И вообще – знать его не желаю, подлеца хвостатого. Особенно после того, как выяснилось, что он за мной постоянно следил, нагло подсматривал, незаметно крался, способный в любой момент накинуться снова… нет уж, хватит с меня неожиданных знакомств.

Демонстративно не заметив отряхивающегося зверя, я осторожно вывела мальчика и легонько подтолкнула.

– Лука!! – вскрикнула показавшаяся из-за кустов Зита и, высвободившись из рук симпатичного русоволосого, кареглазого крепыша в порванной и сильно окровавленной рубахе (кто это? брат? муж?), со всех ног кинулась к сыну. – Спасибо! Спасибо, что нашла… привела его… спасибо, спасибо, спасибо… Лука! Мой мальчик! Хороший мой…

Девушка со слезами уткнула лицо в его трепаные волосы и тихо заплакала, позабыв про собственные синяки и помятые ребра. Сопровождающий ее мужчина пристально взглянул в мою сторону (похоже, все-таки муж) и, немного помедлив, наклонил голову.

– Спасибо.

Я кивнула, мысленно проклиная свою невезучесть, благодаря которой стою тут, как дура, ловлю со всех сторон одинаково подозрительные взгляды и прямо слышу, как у них в головах ворочается одна единственная мысль: ОТКУДА я взялась, да еще так удивительно вовремя?! А? Откуда, скажите, если за полдня пути они меня не обгоняли, никаких караванов здесь больше не шло, до ближайшего села – неделя пути без малого, а поблизости так много болот, где простой милой девушке с черными глазами демоницы совсем не место?!!

– Кто ты? – неуловимо нахмурился мужчина. – Что делаешь в таком месте одна? Да еще ночью?

Над рекой повисла напряженная тишина.

Я враз опомнилась и тихо ругнулась. Вот же история! Правду им не расскажешь, а красивую ложь я так и не успела придумать! Вот еще пара минут такого веселенького времяпрепровождения, а потом они опомнятся, сложат два и два, после чего наверняка включат в меня ряды местной нежити и захотят поскорее упокоить. Для гарантии, так сказать, что следующей ночью у меня не проснутся звериные инстинкты, и им не придется потом отрывать меня от своего горла. Та-а-к… а не пора ли откланяться? Что-то холодком тут потянуло, да и светает уже? В конце концов, лучше заранее сделать ноги, чем запоздать с этим хотя бы на пару минут.

Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не мой старый знакомец: демонстративно зевнув во всю громадную пасть, он неторопливо, но потрясающе грациозно прошествовал через весь лагерь, мудро проделав этот трюк за моей спиной (не думаю, что удержалась бы от пинка, если бы он оказался на расстоянии вытянутой ноги). У роскошных кустов на пару мгновений остановился, снова продемонстрировав могучие мышцы и широкое жерло глотки, как-то очень внимательно посмотрел на напрягшихся караванщиков и, звучно щелкнув громадными зубищами, неторопливо скрылся среди зеленой листвы. Явно направился к реке за своим проклятым амулетом. Спокойный и весь такой загадочный. Ииров демон!

Надеюсь, он уже не вернется?

– Спасибо! – жарко воскликнула Зита, передав счастливо шмыгающего мальчишку мужу, и, быстро подойдя, неожиданно обняла меня за плечи. – Спасибо огромное! Мы в таком долгу! Как тебя зовут? Кто ты? Откуда взялась в этом лесу?

Я кашлянула.

– Э… мое имя Трис. Просто Трис, без подробностей. А взялась я с дороги. На восток шла, если точнее. Дела у меня там… важные. Но я не слишком люблю компанию, поэтому и не вышла, когда вы мимо проезжали. Думала, и так прекрасно доберусь: я-а… знаешь ли, довольно скучная собеседница. А потом крики услышала… на мальчика, вот, наткнулась посреди леса. Гнался за ним один… э-э, тип, да вышел точно на меня. Так все и вышло.

– Спасибо, Трис, – с чувством произнесла девушка, изучая меня огромными черными глазами, лучащимися от радости и искренней благодарности.

– Не за что. Мальчик не пострадал, вы отбились, так что… пойду я, пожалуй. Всего хорошего.

– Нет-нет! Что ты! Не уходи! Это опасно… и мы будем рады, если ты к нам присоединишься! Правда, Велих?

Я скептически приподняла бровь, откровенно сомневаясь, что появившиеся на остальных лицах выражение можно расценивать, как неземное счастье иметь меня в попутчицах. А потом покачала головой.

– Спасибо. Я уж как-нибудь сама. Думаю, после сегодняшнего дня о разбойниках можно не беспокоиться.

– Да ты что?! – неподдельно испугалась Зита. – Тут же болота кругом! Нежить! Упыри! Звери лютые! Куда ты одна?!

– Гм, – дипломатично кашлянул еще один мужчина, неуловимо похожий на Велиха, только постарше и помудрее. Такой же русоволосый и очень приятный на вид, с цепким взглядом карих глаз, да с жесткой складкой у рта. – Думаю, моя милая, девушка не просто так желает продолжать путь в одиночестве. Наверное, просто есть, кому ее защитить?

– Вы – мастер Брегол? – догадалась я. – Ну, конечно: кто же еще? Мне о вас Тарг рассказывал.

– Тарг? Когда же он успел?!

– Вчера, – не подумав, ляпнула я и тут же прикусила язык, но купец уже опасно прищурился.

– Правда? И как же ты нас догнала, если мы только в полдень выехали за ворота? Каким чудом успела сюда, если мы двигались остаток дня без единой остановки, желая успеть до темноты именно на этот луг? А тебя в то время в Вежицах вовсе не было? Я бы запомнил, да и Тарг бы сказал…

Да что ж за гадство! Вот теперь на меня с подозрением посмотрели все. Даже Зита удивленно приоткрыла ротик и немного отодвинулась, сопоставив эти нехорошие факты, а ее муж заметно напрягся, явно не зная, что делать: то ли хватать ее в охапку и тащить прочь от непонятной меня, то ли пристрелить сомнительную гостью от греха подальше. Вдруг и правда нежить? Так и знала, что нужно было сразу уходить! Тогда не пришлось бы лихорадочно соображать, как сейчас выкрутиться! Мало меня пороли в детстве! Мало Рум в сердцах отчитывал и поучал, как надо красиво врать! А я…

– Мне, скажем так, помогли, – наконец, пришла в голову спасительная мысль.

– Неужели?

– Да, – твердо взглянула я в насмешливо прищурившиеся карие глаза Брегола: умный дядька. Прямо очень умный, а еще весьма быстро соображает и неплохо чувствует крупицу истины даже в нечаянно вылетевшем слове.

Я мысленно вздохнула, прикидывая, сколько могу рассказать ему правды и насколько имеет смысл быть откровенной, а потом несильно вздрогнула, потому что за спиной вдруг насмешливо кашлянули. Одновременно с этим мужчины слаженно отступили на шаг, а Зита с широко распахнувшим глаза мальчиком на руках мгновенно юркнула за их надежные спины. Причем, если девушка определенно испугалась нового лица, соблаговолившего в такой напряженный момент вернуться от реки, то пацан лишь здорово удивился и обрадовался. Еще бы! Какая большая киса!

Я недобро покосилась за плечо, полная нехороших предчувствий, закономерно наткнулась на загадочно мерцающие черные радужки с крупными золотистыми зрачками и поджала губы. Вот гад! Вернулся все-таки! Не ушел обратно в чащу – оглядел нас, как король, вальяжно разлегся в сторонке и с великолепно разыгранным пренебрежением занялся вылизыванием окровавленных лап. Причем, процесс этот явно доставлял ему удовольствие. Нет, он просто издевается! Шел бы своей дорогой и не маячил перед носом! Чего привязался?! Медом ему тут намазано, что ли?! Развалился на траве, хвостом поигрывает, будто важный вельможа – тонким хлыстом, морда хитрая, зубы страшенные, глазищи в темноте светятся… а смотрит так, будто это не он, а я его целую неделю преследовала по пятам, да еще и умоляла не бросать среди страшных болот. И теперь он, наконец, снизошел до моей мольбы, милостиво оставшись рядом.

– Шр-р-р, – муркнул громадный тигр, смерив меня оценивающим взглядом с головы до ног. Ага! Особенно до ног, чуть не облизнувшись при этом!! Небось, не в первый раз таращится, гад: купалась-то я по пути частенько… й-й-о-о-бирик-мабирик! Знать бы раньше, плавала бы в рубашке, а я, наивная дурочка, плескалась в речушках в чем мать родила! Да, оглядывалась по сторонам, прежде чем лезть в воду. Да, обшаривала окрестности и обходила найденную полянку, чтобы не наткнуться на крупного зверя. Однако следопыт из меня аховый, а он…

Подметив кровожадное выражение моего лица, оборотень хитро прищурился и довольно оскалился, словно соглашаясь с моими мыслями, а потом сыто зажмурился.

– Шр-р-р…

Ах ты, сволочь мохнатая! Он еще и издевается!! Татем крался след в след почти неделю, подсматривал из-за кустов, наслаждался всеми видами, какими только возможно, а теперь с наглой мордой смеет тут валяться и строить глазки?!!! Да даже если ему по пути было! Даже если тоже срочно приспичило в Пограничье, а я всего лишь по пути попалась!.. Что, мало места в лесу?!! Никак не разминуться?! Другой дороги не нашлось?!! Чего было за мной переться от самого Тирилона?! Именно за мной, идти по пятам, скрываясь и прячась под елками?! Да еще врываться в чужую свару так, будто имел тут собственный интерес?! Спасал, вроде как, непутевых человечков… и меня, заодно, самоуверенную гордячку! Прямо испугался, что меня тут пристукнут по-тихому и лишать его дивной возможности и дальше наслаждаться безнаказанным подглядыванием! Или совесть замучила?! Ага, спешу преклоняться! Уже лечу, верю и таю от счастья лицезреть его у своих ног!! Прямо миллион ему благодарностей!

– Шр-р-р? – иронично приподнял брови оборотень. Вроде как спросил: ну, чего уставилась? Удивлена? Смущена? Злишься на такие пустяки?

Честное слово, у меня зачесались кулаки.

– Шел бы ты… подальше!

– Шр-р.

– Вот именно!

– Так он с тобой! – облегченно вздохнула Зита, вынудив меня снова вздрогнуть и неверяще обернуться.

– Что?!

– Хвала Двуединому, а то я уже испугалась! Все думала: почему он вдруг нам помогает? А оказалось, тебя защищал. Выходит, ты всем нам спасла жизнь! Вернее, вы двое! Спасибо, Трис! И тебе… – девушка с сомнением покосилась на тигра. – Тоже спасибо.

Оборотень презрительно фыркнул, принимая благодарность, как нечто само собой разумеющееся, и тут же равнодушно отвернулся, снова занявшись умыванием, а у меня просто дар речи пропал. Иирово пламя! Да они, похоже, считают, что этот монстр со мной пришел! Что защищал их тут по моей просьбе! А не трогает сейчас потому что, мол, это я не велю!

Совсем спятили?!!!

– Правда? – недоверчиво покосились караванщики, откровенно сравнивая его ошеломляющие габариты с моими скромными размерами. – Вы что, вместе идете?!

– Тогда понятно, почему ты не боишься по темноте бродить…

– Еще бы. С таким зверем и я бы не испугался…

– Ага. Еще, хошь, и верхом на нем скакать можно, как на обычном коне…

Меня снова передернуло.

– Значит, он твой? – уточнил Брегол, внимательно оглядывая могучего тигра, что так и валялся ленивым котом в стороне, не проявляя никаких признаков агрессии. Только торчащее на макушке ухо наглядно демонстрировало, что ему весьма интересен наш разговор. – Действительно идет с тобой, Трис?

– Нет, – буркнула я, опомнившись. – Он сам по себе. Бегает, где хочет, и делает, что считает нужным. Не советую с ним связываться – крайне неуравновешен, невоспитан, несдержан на эмоции, абсолютно не интересуется мнением окружающих, поступая исключительно так, как ему заблагорассудится. А еще хам, наглец и грубиян, от которого слова доброго не дождешься. Не говоря уж о простой благодарности. Так что хорошенько подумайте, прежде чем принимать помощь такого сомнительного соседа. Повторяю: я бы рисковать не стала.

Мне в спину воткнулся возмущенный взгляд и донеслось сердитое «шр-р-р», но я не стала оборачиваться. Хотя вполне могла представить, как он сейчас сел, мигом бросив изображать беспечного котенка, аккуратно положил хвост на лапы и очень нехорошо прищурился. А вот купец словно не услышал: с каким-то новым интересом оглядел привставшего за моей спиной зверя и, потерев подбородок, вынужденно признал:

– Действительно, отличный спутник для этих мест. Трис, так ты присоединишься к нам? Ну, с ним, конечно же, раз все так вышло. Полагаю, вы не доставите нам хлопот, а под такой охраной я бы и через Мертвые Пустоши рискнул перебраться. Он же в одиночку чуть не три десятка положил! И о нежити предупредит, если наткнемся. Да и взгляд у него чересчур разумный – такого не бывает у хищников. На оборотня не похож, наших никого не тронул, выглядит сытым и явно понимает, о чем мы сейчас говорим… друг мой, я прав? Ты ведь не простой зверь?

Тигр великодушно наклонил лобастую голову и насмешливо посмотрел.

– Тогда я тебя понимаю, Трис – за таким, как за крепостной стеной себя чувствуешь, верно? Даже в Приграничье.

Я совсем насупилась.

– Не уверена.

– Значит, ты согласна? Ой, как хорошо! Просто отлично! – просияла Зита, немедленно ухватив меня за руку и потащив в сторону повозок. – Значит, ты мне поможешь в дороге, не то готовить одной – ужасно утомительно. Народу много, все голодные. А позволять им тянуть жребий и потом надеяться, что из этого выйдет что-нибудь приличное – глупо. Пойдем-пойдем, я тебе все покажу, где у нас…

Боже! Только этого не хватало!! Я угрюмо покосилась по сторонам и неожиданно наткнулась на откровенно издевательский взгляд оборотня. После чего окончательно поняла, что он никуда не собирается уходить, намерен и дальше надоедать мне своим «шр-р-р», собирается нагло воспользоваться чужой оговоркой, чтобы трепать мне нервы всю дорогу до Приграничья (или куда там ему надо?)… и вдруг мстительно улыбнулась.

– Что ж, ладно. Я согласна. Но если вы решили брать с собой вон то, побитое молью чудовище, то пусть он хоть охотится для каравана. Должна же быть с него какая-то польза, кроме паленой шкуры и многочисленных блох?

У оборотня отвисла челюсть от такой наглости.

– А он может? – обрадовались люди. – Это здорово сэкономило бы время!

– Конечно, может. И будет с радостью нам помогать, если, конечно, все еще желает двигаться в том же направлении.

«А нет, так скатертью дорожка! – зло подумала я, когда меня обжег откровенно уничижающий тигриный взгляд. – И лучше б ты ко мне не приближался, скотина, а то я не посмотрю на зубы – так вмажу, что ты сам пожалеешь, что вообще вылез из своей клетки!»

Оборотень громко фыркнул, словно прекрасно меня расслышал, и, грациозно поднявшись, черной молнией скользнул прочь, оставив пришедших в себя и загомонивших караванщиков заниматься ранеными и собираться в дорогу. Я проводила мощную спину с плавно гуляющим из стороны в сторону хвостом нехорошим взглядом и быстро отвернулась, искренне надеясь, что больше никогда его не увижу.

А потом вздохнула и пошла принимать хозяйство.

11

Брегол действительно рассчитал свой путь чуть не по часам. Будучи в этих местах далеко не впервые, он отлично знал, где можно найти подходящее место для ночлега (а в Приграничье это ох, как важно! да и немного в округе таких мест!); знал, сколько времени надо потратить на дневной переход, чтобы не загнать лошадей, когда им следует дать роздых, а где, наоборот, нахлестывать и спешить так, будто сзади повисла целая стая голодных волков.

Уютная поляна на берегу неизвестной реки стала именно тем местом, откуда следовало без промедления уходить, позабыв про сон, боль и усталость – слишком красноречивыми были следы на траве, чтобы хоть кто-то усомнился в обоснованности приказа купца и посмел роптать на отсутствие заслуженного отдыха. Все отлично понимали, что надо двигаться дальше, что много времени оказалось потерянным, что до следующего привала еще идти и идти, а народу-то убавилось. Тогда как проблем и забот, напротив, заметно прибыло. Да и, честно говоря, нет никаких гарантий, что поблизости не обитают приятели убитых разбойников или не околачивается какая-нибудь особо пронырливая тварь из Приграничья.

В общем, с самого рассвета у нас не было ни одной свободной минуты, чтобы отдохнуть или вспомнить лишний раз о ночных тревогах: павших следовало похоронить, раненых перевязать, разбросанные вещи собрать, мешки увязать и закрепить заново, почистить оружие… Две телеги из десяти оказались разбиты – у одной была сильно повреждена задняя ось, а вторая в пылу схватки лишилась сразу обеих колес и одной оглобли, которой, как потом выяснилось, кто-то из караванщиков довольно успешно отмахивался от наседающих со всех сторон бандитов. Трое скакунов, предусмотрительно отведенных с вечера на соседнюю поляну, были зарублены и безжалостно истыканы стрелами. Десять человек (из них – шестеро возниц) оказались убиты, остальные в той или иной степени ранены, часть товаров пострадала или оказалась безвозвратно утеряна по причине топтания, разбивания или пропитывания кровью. Драгоценные рулоны с зиггским шелком, правда, не пострадали, но почти треть хрупких кувшинов с розовым маслом для храмов Двуединого были расколоты и теперь их безумно дорогое содержимое медленно вытекало наружу, насыщая утренний воздух сладковатым ароматом.

Бергол только вздохнул, подсчитавая убытки, но вслух сетовать не стал – главное, что люди уцелели. В том числе, его маленький внук и очаровательная невестка. А это уже было немало.

Купец хмуро покосился на свежевырытые могилы, на которые уставшие воины натаскали крупных речных валунов, и быстро отвернулся.

– Все, уходим. Остальное потом.

Затем также мрачно проследил за спешно перекладываемым товаром из двух разбитых телег, с непроницаемым лицом велел выбросить часть испорченных тканей, оставил на берегу немалую лужу протекшего масла, недовольно пожевал губами, но все-таки принял трудное решение и не поддался извечной купеческой жадности – взял с собой ровно столько, сколько могли без ущерба тянуть оставшиеся кони. И это было мудро – выносливых и могучих тяжеловозов в караване осталось всего восемь, телег тоже убавилось, но перегружать сверх имеющегося уцелевшие повозки было неразумно, потому что потерять лошадей значило потерять все остальное. А дорога в Приграничье неблизкая, трудная, не всегда хорошая. Если от изнеможения падут кони… или ногу подвернут… или надорвутся на холмистых землях… или не сумеют дотащить повозки до места… то лучше было не затевать этот поход – пользы от него никакой. Да и самому легко сложить голову, оставшись в безлюдных землях без единственного средства передвижения. Нет, конечно, всегда можно впрячь в телеги осиротевших скакунов погибших, но то были кони легкие, быстрые и абсолютно непривыкшие к неблагодарному труду тяжеловоза. Ну, протянут они с неделю, ну, выручат его ненадолго, а потом все равно выбьются из сил, и придется бросить не только их, но и товар, который просто не на ком станет везти.

Так стоит ли рисковать?

Брегол снова вздохнул и, молча простившись с погибшими, велел трогаться, оставив немалую часть добра валяться на земле, а бесхозных скакунов использовав в качестве вьючных и запасных. В конце концов, потом тоже продаст и этим хоть частично окупит затраты. Главное, что сам жив, да людей сберег, а остальное наверстается. Не сегодня, так завтра, не завтра, так через год. Коли силы есть, то и Двуединый не оставит своей милостью, коли сам сумел выжить, то и горевать об убытках кощунственно. Лучше возблагодарить Его и принять Его волю, как благо, потому что все могло сложиться совсем иначе.

От предложенного коня я благоразумно отказалась. Лестно, конечно, заполучить в качестве благодарности крепкого, выносливого скакуна, готового к дальней дороге, тем более что я сама не раз подумывала о том, чтобы поберечь свои ноги. Но сомнительное удовольствие трястись в неудобном седле целый день, да после бессонной ночи, да с моими-то невысокими ездовыми качествами, как-то не вдохновляло. Да еще тогда, когда есть возможность путешествовать с гораздо большим комфортом. Я не ханжа, не думайте, я просто реально смотрю на вещи и прекрасно понимаю, что совершенно не готова к полноценному дневному переходу на конской спине. Просто потому, что никогда прежде этим не занималась. Все-таки я городской житель. Коня, конечно, вижу не впервой, из седла по пути не вывалюсь, но до заправского наездника мне еще ой, как далеко.

Да, трясущаяся и нещадно дребезжащая телега мало подходит под определение «комфортного экипажа», но все же это лучше, чем потом мучиться от кровавых мозолей в самых неудобных местах. И потом со стонами думать, как устроиться на ночь, когда болят не только ноги, но и зад, и спина, и вообще все, что только можно.

Поэтому, недолго поразмыслив, я предпочла залезть в повозку и составить компанию раненым, за которыми все равно надо кому-то присматривать. Таковых, как выяснилось, было двое – наспех перевязанный мужчина в окровавленной рубахе и тяжело дышащий, совсем молодой еще возница с широкой раной на груди, которую кто-то милосердно закрыл чистыми тряпицами. Я только раз взглянула на пузырящуюся кровь в уголках его рта, неподвижно застывшие глаза, смертельно бледное лицо, и мигом поняла: не жилец. Хорошо, если до следующего утра дотянет – кажется, чужой меч проткнул легкое, а на пустой дороге, где до ближайшего мага, по меньшей мере, неделя пути, было не на что рассчитывать.

Жаль. Парнишка оказался красивым – с тонкими чертами лица, с приятным обводом губ, которые сейчас потрескались и покрылись запекшейся кровью. Глаза очень темные, глубокие, как лесные озера, но уже постепенно мутнеющие. Ресницы длинные, пушистые, как у юной девушки… действительно, жаль. Одно хорошо: в себя он так и не пришел, а потому не чувствовал боли и не обращал внимания на нещадную тряску, от которой лучше ему точно не становилось.

– Не повезло Воронцу, – хрипло подтвердил второй раненый, неловко подтянув к груди перевязанную руку. – Не успел увернуться. А теперь, вот, ждет встречи с Двуединым.

Я молча кивнула.

– Вода есть?

Я так же молча протянула флягу и без особого интереса проследила за тем, как задвигался его острый кадык. Незнакомец оказался русоволос, кареглаз, с тонкими губами и упрямо выдвинутым вперед подбородком, выдающим характер. Гладко выбритый, широкоплечий и собранный, как всякий закаленный воин. Не слишком молод, не слишком стар, но при том он неуловимо походил на виденного мной Велиха. Только заметно старше и резче. На вид довольно приятный, если, конечно, не обращать внимания на излишнюю жесткость черт и цепкий взгляд хищно прищуренных глаз, который не отрывался от меня ни миг все то время, пока он жадно пил холодную воду.

– Благодарю, – кивнул воин, возвращая полупустую посудину.

Я снова промолчала.

– А ты не очень-то разговорчивая…

– Какая есть.

Он тихо хмыкнул и без всякого стеснения занялся детальным изучением моего лица. Шевелиться пока не спешил – мешала сломанная рука и жестоко изрубленное бедро, на наружной поверхности которого даже сквозь умело наложенную повязку проступила свежая кровь. Судя по ее количеству и цвету, ему еще здорово повезло: похоже, чужое лезвие слегка зацепило кость и перерубило главные мышцы. Важную жилу, разумеется, не задело, иначе он не сидел бы тут, таращась на меня, а остался бы у озера, в свежей могилке у пышного ельника. Выкарабкается, конечно, потому что здоровый, как лось. Но подрубило его славно: хромота на всю оставшуюся жизнь точно обеспечена.

Ничуть не обидевшись на его бесцеремонность (да пускай смотрит, не жалко), я наклонилась над возницей и смочила сухие губы оставшейся водой. А когда он неслышно застонал, осторожно приподняла укрывавший его до подбородка плащ. Иррово пламя! Скверно-то как! Чья-то добрая рука проткнула парня насквозь, едва не задев сердце. Как он еще держался – уму непостижимо! Но ведь держался! Каким-то образом жил, боролся, метался в бреду, но все еще сопротивлялся смерти. Да только зря это – не надо быть великим лекарем, чтобы сообразить: от такой раны ему уже не оправиться.

Я тихонько опустила плащ и вернулась на место.

– Плохо? – хрипло поинтересовался незнакомец.

– Да.

– Поганая рана… а ты всегда такая молчунья?

– А у тебя, похоже, любимая привычка – трепать языком? – устало огрызнулась я, откинувшись на один из тюков и пытаясь поудобнее пристроить ноги. Повозка оказалась тесной, забитой до отказа мягким тканями, да тут еще двое массивных мужчин затесались, вынудив меня забиться в дальний угол и неловко поджать колени к груди. Деревянный пол внизу ходил ходуном, снаружи то и дело щелкали кнуты, покрикивали возницы, фыркали кони. Грохотали колеса по твердому грунту, и стучали копыта немногочисленных верховых… телегу мотало из стороны в сторону, немилосердно трясло, тонкие борта ходили из стороны в сторону, заставляя и меня качаться вместе с ними… в общем, не думаю, что вам на моем месте хотелось бы вести вежливые беседы. Особенно после бессонной ночи, утомительного забега на несколько часов, недолгой, но кровавой схватки и последующих потрясений.

Я прикрыла глаза и постаралась хоть немного подремать. Вторые сутки на ногах, как никак. Я же не железная. Пусть и выносливей, чем обычные люди, но намедни пришлось несколько раз менять облик, когти растить, много бегать, помогать Зите с вещами… я вымоталась так, что не испытывала абсолютно никакого желания поддерживать разговор.

Незнакомец снова хмыкнул.

– Может, тогда поделишься тайной, откуда ты тут взялась?

– Не поделюсь.

– Жаль… а зверь точно твой?

– Нет.

– Но ведь он с тобой пришел?

– Со мной, – вынужденно признала я, стараясь не обращать внимания на нещадную качку.

– Значит, твой, – спокойно заключил раненый и неловко пошевелился. – Опасная зверюга… говорят, они больше на Юге обитают, но таких здоровых я еще не встречал. Откуда взяла?

«В Тирилоне подцепила!» – чуть не фыркнула я, но вовремя прикусила язык.

– Сам привязался.

– Да? – усмехнулся воин. – Ну, значит, присмотрел он в тебе что-то. Признал за свою или еще что надумал, не то не вмешался бы. Да и зверь непростой, сразу видно. Вон, как шелупонь бездоспешную вчера раскидал, а из наших никого не тронул.

Я открыла глаза и насмешливо оглядела потрепанного смельчака.

– Эта шелупонь вас самих неслабо пощипала. Если бы он этого не сделал, лежать бы вам всем ровным рядком у теплой водички и смотреть в чистое небо, дожидаясь первых жаворонков.

– Да я не спорю, – мужчина примирительно вскинул широкую ладонь. – Просто удивлен, вот и все.

Настала моя очередь многозначительно хмыкать.

– Да? А мне показалось, вы его опасаетесь. И меня, заодно.

– Есть немного. Да и как не опасаться? Явились среди ночи, поблизости ни одного человеческого жилья на много верст, говорите, что с вечера еще в Вежицах были… как хочешь, но не знаю я живых существ, что могут за ночь такое расстояние одолеть. Одни. В темноте. Да по глухому лесу, где есть, чего опасаться помимо упырей и вампиров. Сама почти без вещей, тигрище твой больно умен для простого зверя… что бы ты сделала на моем месте?

– Пришибла бы от греха.

– Вот-вот.

– А будь я на месте нежити, втихаря бы мальцом вашим закусила, пока вокруг царила неразбериха, да девчонкой бы полакомилась от души. Она у вас маленькая, нежная, стройная… – спокойно кивнула я. – Как раз для оголодавшего упыря. И с тобой бы сейчас не говорила, а кровушки свежей напилась от души. Ее тут мно-о-го… еще горячей и вкусной. Парнишка ваш даже сопротивляться не может, а у тебя нога еще с неделю волочиться будет, как чужая. Какой из тебя сейчас противник?

Воин невозмутимо повернулся и вытащил из-за пояса украшенный серебряной чеканкой кинжал.

– Ну, не скажи, – хищно улыбнулся он, умело поигрывая оружием. – Для нежити такие штуки дюже смертельны. Не так ли?

Я как можно небрежнее пожала плечами.

– Без понятия. Не встречалась, знаешь ли. Дашь взглянуть?

– Да ради бога! – он подбросил здоровой рукой дорогую игрушку и протянул рукоятью вперед. Я так же спокойно взяла, бестрепетно сжав серебряное навершие, недолго повертела, похмыкала, потрогала отточенное до бритвенной остроты лезвие и с гадкой улыбочкой вернула.

– Убедился? Теперь я могу не опасаться, что ты при первом удобном случае воткнешь его мне в бок?

Воин несколько мгновений изучал меня сквозь узкие щелочки глаз, медленно забрал оружие и, покрутив его сильными пальцами, чуть наклонил голову.

– Пожалуй, можешь.

– Благодарю. Тогда, если проверки закончились, надеюсь, ты, наконец, заткнешься и дашь мне хоть немного поспать? – сухо осведомилась я. – А если все-таки надумаешь маяться дурью, будь так добр – постарайся зарезать быстро и без лишней суеты. Только тюки отодвинь подальше, чтобы кровью не забрызгало, не то господин Бергол останется совсем в убытке. Да, и представься заодно, чтобы я хоть знала, благодаря кому встретилась с Создателем. И передала ему искреннее пожелание о нашей скорейшей встрече на том свете. Чтобы, так сказать, вернуть должок сторицей. Договорились?

Воин ошарашено крякнул, но мне было все равно – устала, как собака. То, что он далеко не так слаб и беспомощен, как показалось сначала, я уже поняла. Нет, рука у него сломала в действительности. Бедро тоже располосовано чужим клинком – будь здоров. Но менее опасным от этого он быть не перестал: для умелого бойца на ограниченном пространстве не составит труда со мной справиться, даже имея такие раны. А он, я думаю, весьма неплох – даже сейчас, потому что ощутимо собран и готов ко всему. Насторожен, но не испуган, напряжен, но не скован. Ждет любого подвоха. Готов и драться насмерть, и мило беседовать, пока я не устану и не сосну окончательно. Готов даже к тому, что я вдруг обернусь злобным чудищем и примусь рвать зубами его беспомощного товарища.

Отличный боец, бесспорно.