Текст книги "Синекура (СИ)"
Автор книги: Александра Лимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Александра Лимова
Синекура
Глава 1
Я, стоя у широких каменных перил на балконе своего номера с видом на Старый город, задумчиво наблюдала за размеренной вечерней жизнью красивых улочек Риги. Вечерело. Зажглись фонари, окутывавшие теплым уютом освещения средневековую архитектуру, насыщая ее величественностью и аристократичностью. Внутренний эстет остался доволен.
За оккупированным столом позади меня вот уже второй час шла живая дискуссия, действующая на меня удручающе. Потому что проблеме уже месяц, а мы никак не можем ее решить. Особенно огорчало то, что я-то видела варианты, но мне они не нравились еще больше, чем подчиненным моего мужа.
Их было четверо. Ведущие специалисты, профессионалы, новаторы не без творческого полета мысли и бешеным желанием заработать – на том и зиждился успех компании, занимающейся страховой деятельностью, где гендиром являлся мой супруг, а я третий год работала топ-менеджером.
Сейчас, когда мы присутствовали якобы на международной конференции (официальная инфа для моего супруга), мы выпивали на балконе моего номера и думали, как вылезти из жопы, которая вот-вот обещала случиться. И еще думали, как поиметь с этой жопы.
Думалось плохо. Поговорка про две головы, которые вместе лучше соображают, нихера не работала. Я пригубила вино и подошла к столу, чтобы сесть в кресло и оглядеть напряженно и увлеченно спорящих сотрудников.
Мы были здесь, чтобы нам не мешали. Потому что мы опасались, что всякие шавки, стремящиеся выслужиться перед моим мужем, донесут, что его жена частенько шушукается по углам с его доверенными лицами. Мне не хотелось, чтобы Артем начал думать, что я переманиваю его людей и хочу отмести компанию. Нам этого не хотелось. Поэтому мы якобы свалили на конференцию, чтобы, наконец, нормально поговорить.
Диана, коммерческий директор, красивая и умная женщина тридцати трех лет, перебирала кандидатов для конкуренции в тендере, который мы в розовых мечтах уже выиграли и распилили. Кандидаты ей не нравились, но ставку она делала на Прокофьева с его фирмой:
– … и тогда, думаю, можно будет поговорить с его менеджером, – Диана плеснула вина в мой пододвинутый бокал и стряхнула пепел сигареты в пепельницу, расположенную на подлокотнике ее кресла. На замолчала и с легкой тенью неуверенности продолжила, – он, вроде бы, нормальный и…
– При чем тут его менеджер, надо решать с самим Прокофьевым! – Захар, директор по маркетингу, приподняв бровь, посмотрел на прищурившуюся Диану.
– Потому что сам Прокофьев напрямую с миром не общается! Все переговоры ведут его шестерки, – отрезала она.
– Вундер-цугундер, как удивительно! – насмешливо улыбнувшись произнесла я, принимая протянутый Захаром бокал. – Не находите, камрады? Прокофьев с моим свекром частенько мотал в Доминикану и устраивал там кокаиновые рейвы. Этот поросенок и без допинга трещит не затыкаясь, я удивляюсь, как он дышать успевает. Потому напрямую с миром и не общается, он людей пугает.
– Нахер Прокофьева? – уточнил Витя, наш финдир, вытягивая ноги под столом и, взяв сигарету из пачки на подлокотнике Дианы, досадливо передернул уголком губ.
– Разумеется. – Кивнула я и, откинув голову на кресле, рассматривала первые звезды в чистом летнем небе.
– Я думаю, что следует попробовать Новака и его шарагу. – Негромко произнес Захар, взяв дольку лимона с тарелки и, глотнув бурбон, вперил в меня взгляд.
– Он на карандаше у экономов, нам не нужно дружбы с такими особями, – подал голос Эдик, развалившийся в кресле по правую сторону от меня и почти не отрывающий взгляда от экрана телефона, где ему оперативно докладывали обстановку на рабочем фронте.
– Сделаем так, что Новак не узнает, что его фирма с нами дружит. – Задумчиво посмотрела на него Диана, удобнее устраиваясь в кресле, поджимая под себя ноги и глубоко затягиваясь сигаретой. – У нас есть инсайдеры в его организации и к тому же…
– Нахер Новака. – Отрицательно повела головой я, все так же глядя в насыщающееся вечерней мглой небо.
– Вика, – позвала меня Диана, – в принципе, есть же вероятность, что он не уз…
– Это что за бунт на корабле? – вкрадчиво поинтересовалась я, переведя на нее взгляд. – Где моя легитимность, Диана Дмитриевна? Она, вроде бы, еще у меня, верно? – Я улыбнулась мягко, намекая на шутку. Но все давно все знали. Поэтому Диана отвела взгляд и кивнула, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.
– Если батька сказал «ни», то сиди и не пизди, – своеобразно разрядил обстановку Эдик, равнодушно улыбнувшись на сердитый взгляд Дианы. – У экономов он под колпаком, Диан, зачем нам попадать в поле их зрения?
– Молодец, поговорю с мужем, зарплату тебе поднимем на этот месяц. – Похвалила я Эдика не глядя на него и под негромкий смех остальных пригубила бокал. – На той неделе у Грачева обыск был из-за того, что Новак ему денег должен и Грачев ему ежедневно об этом напоминал. По мнению экономов эти двое находились в тесном контакте, коли Грачев ежедневно названивал Новаку. И экономам похер по какому поводу там беседы шли, они шерстят всех с кем Новак контачит. Новаку уже сухари сушить пора, а он все еще вид делает, что штанишки чистые.
– А если все же Рогачевскую шарагу? – приподняла бровь Диана. – Он вроде хоть только раскручивается, но прямо рыцарь на минималках. К тому же его гонец недалече чем неделю назад прискакивал и вроде как намекнул, что Рогачев встретиться хочет именно по вопросу участия в грядущем тендере.
– Темная лошадка он, а не рыцарь. – Я устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. – В тендерах не участвовал, никому не подсирал, даже на провокации Вадиковской голубой ватаги не отвечал, всяких убогих вокруг себя собирает и кормит. То есть ведет себя как максимально адекватный человек и, соответственно, неуспешный бизнесмен. От этого ничего хорошего ждать не стоит. Погорит рыцарь на благородстве и нас за собой потянет. Переговоры он с нами хочет… Заглянул в нашу шестую палату адекват, блять. Пизданулся совсем, что ли…
Захар хохотнул и чокнулся бокалом с рассмеявшимся Витей.
– Насчет Рогачева я бы все же подумал, Вик. – Чуть погодя, произнес Захар.
– Начинай сейчас и вслух. – Кивнула я, внимательно посмотрев в его сосредоточенное лицо.
– Если мы хотим так, чтобы федеральные дровишки мы обвязали только своими вязанками, то, естественно, надо брать шарагу этих ноунеймов и широко их анонсировать, но ивент должен состояться через полтора месяца, значит бабла и времени на пиар-компанию подставного конкурента уже нет и, блять…. – Захар прикрыл глаза и помассировал виски пальцами, – тут два варианта, либо впрягать наших ноунеймов в конкурс, вязать дровишки и молиться, чтобы нас антимонопольная сзади не выебла, либо идти без подстраховки, что именно мы возьмем тендер, блять, нет, это реально тупая идея с Рогачевым…
– Нахер Рогачева. – Отчеканила я, наблюдая как Эдик наливает себе и Вите виски. – Он не только при консервативных понятиях и скоро утонет, но и живет по принципу мой друг должен стать вашим другом. Эдик пробивал его. У него там такая иерархия бояр, ты просто охуеешь, Захар. Если бухнуть в него бабла на раскрутку, то держать сию коллаборацию под контролем будет затруднительно. Там у него под крылышком ходит этакий стереотипный решала из средней Азии, с кастетом как аргументом. Чуешь, чем пахнет, если они бабло получат? Да и конец Рогачеву в скором времени, потому что за ним Томин как Тотошка везде бегает, а Рогачев ему пинка не дает, хотя в курсе как Томин с Вороновым бюджетные стройки в Сочи пилил. И где сейчас Ворон? С бомжами на помойке за коробки из-под холодильника дерется, а ведь невъебаться братанами с Томиным были. И Ворон знал, что Томин просто Брут при регалиях отца-депутата. Наверное, Воронов на Сочинских стройках на сварку насмотрелся и ослеп. Или ослеп от своего сияния, тоже ж считал, что настолько крут, что перед ним айсберг, Титаник потопивший, на осколки рассыплется, что уж говорить про Брута-Томина. Нет, Томин это предвестник апокалипсиса и сейчас он бегает за Рогачевым, а тот, придающий своей свите великий экзистенциальный смысл и сам без Томина скоро на дно пойдет, свои же и потопят, если денег срубят. Бесполезное инвестирование.
– Если кредитнуть их? – не сдавалась Диана. – Вроде как мы даем им бабла на раскрутку, но они возвращают все в строгие сроки и с процентами.
– Джиниус, Хулио. – Саркастично похвалил Диану Витя, чокнувшись с рассмеявшейся мной бокалом. – Сказано же, что Рогачев принципиален и из-за своих принципов в самое ближайшее время на дно пойдет. Хулио ты не джиниус.
– Тогда, блять, кого? – недовольно повела бровью она, глядя на него.
– Мы об этом уже час толкуем, спасибо, что подключились. – Я кивнула Вите, подлившему мне вино в бокал и негромко резюмировала, – итак, поскольку Хулио и команда сделали над собой большое усилие и, наконец, сообразили над чем мы уже месяц бьемся в поисках решений, мне выпадает великая честь прикончить наши призрачные надежды на то, что возьмем тендер в одну харю. А именно: да, ноунейма брать небезопасно и тупо времени нет прокачивать его до нужного уровня, чтобы устроить с ним постановочные гладиаторские бои за тендер. Так что на этот раз придется играть по правилам, к сожалению. То есть наравне с остальными и трястись за то, чтобы мы успели наебать их первыми. По ходу дела нужно пробивать тему с кем можно вступить в преступный сговор и предупреждать, что отбашлять мы готовы не более десяти процентов и только по факту совершения сделки. Понятно? Заранее никому не платить. Утром стулья, вечером деньги, только так. Обещанные проценты в перспективе можно чуть увеличить, главное, чтобы нас не опередили. Здесь нужна победа. Потому что нужен контракт с филиппинцами, а эти сволочи дадут добро только в случае если возьмем тендр.
Повисла тишина, пропитывая души находящихся в ней решением. Единственно правильным и рациональным. Еще час на обсуждение нюансов и с ресепшена позвонили и оповестили, что за мной приехало такси и швейцар сейчас поднимется за вещами.
Эдик бегом метнулся к себе за моими новыми документами и пошел меня проводить. Пока швейцар загружал сумку в багажник, он курил, стоя рядом со мной у дверей в отель.
– Вик, Гартман спросит, почему ты со всеми не вернулась, ты точно уверена, что после того, как ему скажут, он не сразу начнет рыть и даст вре?…
– Уверена, но это не точно. Все уже обсудили. План Б, Ц, Д, и дальше по списку оговорены, так что воздух не надо тратить. Упорно врите Артему, что я тут подвисла в депрессии, поиске смысла жизни и снова на службах отца Василия лоб об пол разбиваю. Он начнет рыть, да. Но не раньше положенного. Мои заносы его пугают и он сразу никогда не лезет. Это и даст некоторое время без проверок. Я вернусь, когда будет нужно. Доверяй мне.
– Я доверяю, – щелчком пальцев отбросив сигарету, негромко произнес Эдик, – поэтому мы здесь.
– Вы здесь, потому что умеете работать. – Улыбнулась я, давая швейцару на чай и кивая таксисту, приглашающе открывшему мне заднюю дверь. – А я умею зарабатывать. Все, аривидерчи.
Сев в такси, я откинула голову на сидении и прикрыла глаза.
Артем Гартман имел компанию, где работали умные люди с неукротимым, просто бешеным желанием зарабатывать. Быстро смекнувшие, что Артему на это похер, но у него есть жена, которая очень любит и умеет работать с информацией, а это основной способ срубить бабло. В последнем и был их интерес и святая уверенность, что армия львов под предводительством барана, то есть Артема, дело скучное и малоперспективное, когда тут такая мадам имеется, что генерирует неплохие ходы и умеет организовывать работу и нужные контакты.
Артем об этом не знал. Он вообще многого не знал, голова у него болела только о том, как чистить средства, доверенные ему всякими интересными личностями.
Благодаря кому его официальная работа идет успешно он как-то упускал из виду и вспоминал об этом только три раза. Но ставку на мою подлость никогда не делал. К моему счастью. Да и я никогда не спешила показывать, что все успешные рывки компании моего мужа выходили из-под моей руки, смиренно принимая расклад, что лавры падают Артему и пристально следя за оборотом.
Мне общественное признание не нужно, оно формирует зависимость от чужого мнения, а впоследствии и потерю своих ориентиров, смену их на попытки кому-то что-то доказать в условиях четких рамок, стать рабом мнения социума при парадоксе поиска свободы. Я знаю кто я, и ничье мнение для осознания себя как личности мне не требуется, ибо внутренняя цельность – единственное благо. Да и вообще я никогда не признавала этих феминистских движений с громкими лозунгами о равноправии. Ага, да. Равноправие. Это значит не только признание прав, но и то, что в случае чего женщина по морде выхватывает наравне с мужчиной, равноправие же! Нафиг оно надо. Мне нравился сексизм этого мира, нравилось быть за спиной у мужа. Если ебанет, то по нему, я потом патроны подам, если оправится, а девочек бить нельзя, так что я там с запасами скромненько постою. Если что, то подожду другую спину. Долой феминизм в общем, в нем больше минусов, чем плюсов. А в мире, где все решают деньги – особенно долой, а то заебешься синяки замазывать и ждать когда кости срастутся.
В аэропорту созвонилась со своим потенциальным кандидатом для развлечения на две недели у моря. С этим кандидатом я долго определялась, а потом гоняла его по медосмотрам, потому что у меня пунктик на здоровье, брезгливость и фобия всяких венерических болячек. Наконец-то я могла себе позволить некоторое время отдыха за годы моего брака с мужчиной, который действительно постарался, чтобы все человеческое стало мне чуждо.
Сев у иллюминатора и надев наушники, я старательно избегала потока мыслей на эту тему, пытаясь загасить эмоции и напоминая себе, что если ты морально мертв, злиться и переживать глупо и неестественно. Случилось и случилось, к чему эмоции при воспоминаниях о прошедшем, ведь ты уже мертв и ничего не изменить.
С Артемом я познакомилась в Новой Зеландии на языковых курсах. За грант на эти курсы я сражалась по интернету четыре года и когда, наконец, одержала победу, праздновали великое событие всем поселком. Ну, как же, умница-красавица, гордость школы, золотая медалистка (на тот момент еще будущая, но так и не случившаяся) и внезапно из провинции да в Новую Зеландию, пусть только на языковые курсы да и всего лишь на полтора месяца, но как звучит-то!
В свои семнадцать я была уверена, что я прагматик, который рационально рассуждает и понимает, что четыре года ради одного месяца не должны быть потрачены за зря, пользы из этого нужно выудить по максимуму.
Поэтому в первый же день в кампусе я уже активно флиртовала с наиболее перспективной жертвой моей жажды вырваться из тоски и бренности бытия – Артемом, сыном крупного предпринимателя из мегаполиса, находящегося от моего поселка на расстоянии почти в тысячу кэмэ. Артем был красивым, даже умным, но пиздец каким ленивым. Однако мне было всего семнадцать и он для меня внезапно стал идеалом. Я вообще неискушенная была во многих вопросах, несмотря на свои амбиции, и, как следствие, угодила в свою же яму – влюбилась. Затем были полтора месяца страстных отношений, прилет домой и через два дня Артем примчался на крыльях любви и белом мерине за мной в мой поселок. Мама потом рассказывала, что попойка соседей затянулась на неделю и я стала местной легендой и идолом девочек, стремящихся повторить мой подвиг. Звезда местного сарафанного радио для умственнонеполноценных, короче.
Свекор со свекровью мне достались соображающие. Вернее, мама Артема просто не хотела, чтобы сынок женился на нищебродине без роду и племени, а батя еще не настолько плотно сидел на дури и искренне соболезновал другу, у которого жена при разводе оттяпала половину внушительного состояния, опасаясь, что и его сына постигнет та же участь. Родители Артема были яро против нашей ванильной любви и запрещали ему на мне жениться. Тумка тогда высокопарно изрек, что уйдет со мной в холод безденежной ночи на вольные хлеба и знаться с ними не будет и откажется от всего и тыры-пыры и прочая лабуда. Папаша схватился за сердце и дал добро. Но после брачного контракта, согласно которому я как пришла к ним в одних трусах, так в них и уйду. Я размашисто в нем расписалась, на пафосных щах со страстью вещая, что замуж выхожу за любимого человека, а не за мешок денег и мне бабло не нужно и даже в случае если Тума станет покалеченным нищим мудаком, я не предам свою любовь. Как в воду глядела, блять. Гартманы умилились моей наивности и я, давясь соплями счастья, выскочила замуж. С нашей свадьбы батяню увезли на карете скорой помощи. Переборщил с дурью. На радостях-то.
Через некоторое время, когда отец Артема уже конкретно так перся по наркоте, а леди Гартман, которую не устраивал такой расклад, укатила в неизвестном направлении с молодым, горячим альфа-альфонсом, Артему была передана папашкина компания и жили мы душа в душу без гнета родительской любви.
Моя роковая ошибка – я слепо наслаждалась роскошью замужем за принцем. Но могу оправдаться тем, что я тогда, восемнадцатилетняя дуреха, только вчера на корове катавшаяся по деревне, по лайту влилась в новый мир и мой недородившийся прагматик впал в кому словив передоз розовыми единорогами в драгоценных сбруях. Особенно старался для этого мой замечательный принц. Короче, я тупанула довольно жестко, напрочь утратив бдительность при виде роскоши и купаясь в сопливой любви.
Тумка ввел меня в штат своей компании, купил мне образование и носил на руках, затуманивая мой и без того ушедший в анабиоз мозг.
Моя жизнь начала идти под откос в тот момент, когда я поняла, что люблю Артема больше, чем он меня. Вернее меня отправил в ад Артем, когда тоже это понял.
Это страшно, когда женщина любит мужчину больше, чем он ее.
Страшно.
А я любила именно так. И это стало началом конца. Тот период жести, когда Артем проверял границы дозволенного не хочу вспоминать совсем. Потому что границ у меня для него не было. И ему это понравилось.
Иногда, когда мне хотелось отдохнуть, отвлечься от ужасов нового этапа наших отношений, я открывала популярную дамскую литературу и смеялась. Сквозь слезы. Тихо шептала: «в какой сказке вы прочитали, что любят рабов?» и сжигала книженции в камине. Потому что моя сказка была в стиле братьев Гримм.
Рабская такая любовь, когда женщина знает, что ей изменяют и не верит очевидным фактам. Когда глотает все безропотно, когда муж наглеет настолько, что уже принимает это как должное, когда унижение у него из разряда развлечений переходит в привычку. А любовь долбит в голове, приобретая черты безумия, лживо шепчет в воспаленном мозгу, что терпение оправданно, что он обязательно одумается и поймет, что по настоящему его люблю только я и он станет мягче. Ну да, станет. Он разве что домой своих любовниц не приводил. По крайней мере, при мне. А, нет, приводил. Я просто съебаться из дома тогда не успела, на пороге столкнулись. Конечно, поверила, что это его «просто подруга» и, ведя машину куда глаза глядят, размазывая сопли по лицу я себя убеждала что верю.
Потом, следуя папашкиному примеру, Тумка стал баловаться дурью. Капельницы я научилась ставить на лету и в любую вену. Ну и много чего еще веселого я умею, терпения-то дохуя было. Справедливости ради стоит отметить, что я все же не закончененная терпила и раза три уходила от него. Потом Тумка звонил мне или подлавливал и, бухаясь на колени, клятвенно заверял, что больше так не будет. Конечно, где же еще-то он такую дуру найдет. Я возвращалась и опять терпела и обманывала себя, заживо хороня этим. И нет, это не Артем мудак, это я была умственно отсталая. Потому что меня ни к чему не принуждали, я сама позволила так с собой обращаться.
Инстинкт самосохранения понимал, что у меня с мозгами проблема, поэтому стремился отвлечь свою дебилку-хозяйку. Я со страстью окунулась в работу, правда, все еще лелея мысль, что если стану полезной и нужной ему, что если стану правой рукой, то Артем осознает, что тоже меня безумно любит. Артем осознал. Что и из этого можно извлечь пользу. И свалил на меня почти все. Удобно же. Я снимала с него много ответственности, развивала его бизнес и бегала вокруг драгоценного Тумочки с опахалом в свободное время. Молодец мужик, я вот с сегодняшней своей позиции по достоинству оцениваю то его поведение. Правда, если смотреть трезво, то он очень удобно устроился, так еще умудриться надо. Где же мне найти такую же идиотину, как я в то время? Я бы тоже так не отказалась. Нихера не делать, собирать сливки и недовольно бурчать, что опахалом недостаточно обмахивают.
Под гнетом проблем в бизнесе мое безумие значительно снизило обороты. Энергия прыткого мозга получила новое русло и уходила туда без остатка. Я теперь понимаю, почему при стрессовых ситуациях многие мужчины с головой уходят в работу – это очень действенный метод.
Сначала я перестала испытывать боль от наличия у него шлюх (мне было некогда – я постоянно валилась с ног от усталости, на моральные страдашки сил уже не хватало). Потом стало все равно на его отношение (у меня маячил хороший контракт, а потенциальный партнер сомневался стоило ли его заключать и у меня голова болела только о том, как создать у него представления о достаточном реноме и получить согласие). А потом, его отец, уже пердящий кокаиновым дымком, на измене повесился и Артем мне сказал, чтобы я сообщила его матери об этом и попросила ее вернуться, потому что ему тяжело это сделать, чтобы не высказать ей все то, что он о ней думает. Не знаю, почему именно в тот момент, когда услышала это, я четко поняла что прошла любовь, завяли помидоры. Но это было именно в тот момент.
Мне тогда стало так противно, что я решила уйти на этот раз окончательно и пусть все горит синим пламенем. Ленивый Артем тут же смекнул, что без меня в страховой все развалится, работать ему там не хотелось и мы поменялись ролями – теперь он вокруг меня бегал с опахалами. С полгода я терпела, но чувствовала, как нарастает мое отвращение к нему. И он тоже это почувствовал и мгновенно изменил стратегию поведения, чтобы дурочка жена окончательно не поумнела. Он своего добился – не поумнела. И из-за этого случился полный пиздец…
Я с трудом сглотнула, осознав, что в горле пересохло и я еще не готова вспоминать без эмоций об этом кошмаре. Не готова. И не хочу.
Самолет пошел на взлет и я прибавила громкость музыки до максимума, терзающего мои перепонки вместе с перепадом давления. Перераздраженные рецепторы насиловали мозг импульсами и он прекратил попытку открыть двери ада, на которые повешен замок. Ключ я торжественно вручу Артему совсем скоро. Чтобы он открыл эти двери. И его сожгло нахуй.
