Текст книги "Снежинка для демона (СИ)"
Автор книги: Александра Горохова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
– И это все? – невольно вырвалось у него.
– Я приеду и тогда поговорим, – вот это прозвучало очень даже зловеще, – но вот прямо сейчас, вы должны зайти за ворота. Там безопаснее.
После этого раздались короткие гудки. Опустил телефон и подтолкнул мелкую к калитке, которая была врезана в ворота.
– Ага, – хмыкнула мелочь. – Давай лучше руку, потому что у мамы тут знаешь сколько артефактов.
Послушно протянул свою ладонь, внутренне умиляясь ее манере разговора. Она мило картавила, часть звуков проглатывала, еще не выговаривала твердое «л», но все равно говорила в достаточно взрослой манере. Я еще никогда не встречал таких интересных детей.
В дом мы попали достаточно скоро и уже при свете я присмотрелся к малявке. Красивая. Миленькая, как маленькая фарфоровая куколка. Лет через десять территорию Виктории точно осадят влюбленные пацаны, придется ей пересмотреть систему безопасности. Волосы светлые, почти белые, зеленые глазки светятся озорным огоньком, милые детские черты лица, немножко вздернутый носик. Такая кроха, и действительно на снегурочку похожа.
– Ну что, цветочек, чем займемся? – спросил я, с интересом оглядывая пространство дома.
– Пойдем, – поманила она меня куда-то вглубь дома.
Меня завели в гостиную и почти силой усадили на мягкий диван. Девочка сбросила с себя верхнюю одежду и я поразился тому, насколько она маленькая и хрупкая.
– Сколько тебе лет? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Четыре, – хитро сощурила она свои зеленые глазки.
– Серьезно? – не поверил я.
Да ладно. Меня, Викторию и охрану обвела вокруг пальца четырехлетняя пигалица?
– А ты будешь снимать куртку? – показала она пальцем на тонкое пальто, в которой я сидел.
Действительно, что это я. Избавился от пальто и заодно снял пиджак, оставшись в легкой рубашке.
– Ну что, – подалась она вперед, – ты покажешь мне?
– Что показать? – невольно отшатнулся я, слишком уж предвкушающе она смотрела на меня, жадно я бы даже сказал.
– Как что? – ее маленькие бровки поднялись вверх в удивлении, – Крылья, хвост…
– А ты откуда знаешь? – в свою очередь прищурился я. – Мама все-таки рассказывала обо мне?
– Нет, – помотала головой девочка. – Я просто знаю.
Она забралась ко мне на колени. Я вздрогнул, но все же придержал руками маленькое детское тельце. Ее тоненькие ручки обвились вокруг моей шеи и она как-то облегченно вздохнула, прислонившись лицом к моей ключице.
– Я всегда мечтала о том, чтобы у меня был папа, – ее голос звучал глухо – ткань приглушала звуки, но сердце все равно сжалось от этих простых и понятных каждому слов. В них не нужно было искать какой-то подтекст, мне сейчас прямо сказали, что на эту ответственную должность выбрали меня.
– А где твой настоящий папа? – чувствуя непонятную смесь эмоций в глубине души, спросил все же я.
– Папа был вместе с бабушкой и дедушкой, когда машина сделала бум.
И все же она ребенок. Маленький ребенок, который хочет любви и тепла. Девочка, которой нужно мужское внимание и воспитание. Но ее манера речи, довольно часто заставляет забыть об этом.
– Тебе будет сложно, – со вздохом сказала она. – Мама все еще очень любит папу Олега. И злится на него. И иногда плачет, – ее голос стал совсем неразличим, так тихо она теперь шептала. – Она думает, что я не знаю, не слышу. А я все-все знаю, все понимаю. И мне ее так жалко. И я тоже злюсь на папу, за то что он нас бросил вот так.
– Лилия, – тихо проговорил я, проводя рукой по мягким кудряшкам, – не надо злиться, так иногда бывает. И твой папа не виноват.
Я не знал, что сказать. Печаль, глубокая печаль поселилась в сердце от грустного детского взгляда. Ребенок просто хочет быть нужным, ребенок просто хочет, чтобы у нее был папа. А Виктория… впервые в мою буйную голову ворвалась зимним вымораживающим ветром мысль, что может все зря. Зря я добиваюсь этой девушки, зря пытаюсь стать для нее кем-то большим, вытряхнуть ее из привычной зоны комфорта. Ее сердце занято, и как сражаться с тем, кого давно нет? Кто в ее глазах не имеет недостатков, кого за долгие годы ее любовь вознесла на недостижимую высоту, до которой мне возможно не добраться.
– Эй, мое лицо обхватили детские ладошки, – даже не думай сбежать, – четко проговаривая каждое слово, приказала девочка, внимательно глядя мне в глаза. – Я выбрала тебя. А значит у мамы нет выбора.
– Эх ты, чудовище, – взъерошил я светлые волосики. – Мне не нужно, чтобы мама смирилась с твоим выбором, мне нужно, что бы она отвечала на МОИ чувства, понимаешь?
– Ответит, – уверенно ответила девчонка, – вот увидишь…
Пальцы сжимали руль, а в груди клокотал дикий коктейль эмоций, пока машина мчала меня по темной трассе к дому. Злость и обида на обман дочери, соседствовали с ревностью. Сама мысль о том, что нашелся человек, которого она будет любить, как еще одного родителя, оказалась для меня весьма неприятна. А еще, чем меньше было расстояние между машиной и домом, тем больше мое тело охватывала дрожь предвкушения. Как ни странно, но я действительно привыкла к Александру. Рядом с ним мне было хорошо. К спокойствию почти всегда примешивался дразнящий запах адреналина. Казалось, что рядом с этим человеком меня ждет приятный сюрприз. И почему-то, очень хотелось повторения того дикого секса, который у нас был. Непонятная обида и разочарование от того, что он не прикасается ко мне.
Все же женщины ужасные паникерши. Вот знаю, что он влюблен, поэтому и устраивает для меня те свидания, знаю, что хочет стать для меня нужным и не заменимым. Но недоумение от того, что он не прикасается ко мне, разрастается в панические мысли «неужели все?..надоела?». Бред, не так ли? И ведь я все это отлично понимаю, но сделать ничего не могу, со своими глупыми и исключительно женскими мыслями и обидами.
Оставила машину рядом с воротами и темно-синим мерседесом Александра. Кажется, охрана до сих пор не пришла в себя. Надо бы привести ее в чувство. Ну Лилия дает. Вредная поганка. За такие манипуляции с невинными людьми, она точно отхватит по мягкому месту. Никогда раньше даже не шлепала дочь, но сегодня она явно напросилась на витамин «Р».
Четыре человека в караулке спали мертвецким сном. Так всего охраны десять человек. Четыре на проходной, а остальные где? Надеюсь, что спят они в комнате охраны в доме, иначе попа дочери точно познакомится с чудодейственным кожаным изделием. Минут двадцать ушло на то, чтобы привести ребят в чувство и извиниться. Пообещала выписать всем премию за проказы дочери и поспешила в дом, чувствуя как неприятно подгибаются колени от слабости. Дочь несколько переборщила с дозой сонной пыли, а у одного из охранников к тому же оказалась повышенная чувствительность. Повезло, что он во сне не перешел в мир иной за этот час– полтора, пока валялся на полу. Прошмыгнула в комнату к охране и наткнулась на растерянный взгляд одного из счастливчиков, который уже оклемался и пытался привести в чувство остальных ребят.
– Виктория Вячеславовна? Не понимаю, что произошло, на нас напали? – все так же растерянно смотрит он ероша свои волосы и выпрямляясь во весь рост. В глазах стоит вина.
– Успокойтесь Евгений, – сухо прошу я. – На вас напала всего лишь моя дочь. И мне неприятно осознавать, что мою охрану сумела вывести из строя четырехлетняя девочка. Впрочем, об этом с вами поговорит позже Игорь Павлович, а сейчас давайте приведем в чувство остальных членов вашей команды.
Парень слегонца побледнел. Я подошла к дивану, на котором откинув голову назад дрыхли еще два члена моей охраны. В этот момент я испытывала досаду. Ну как так в самом деле? Нет, я понимаю, что от Лилии они не ждали подвоха и она застала их врасплох, но все-таки это просто немыслимо. Четырехлетняя девочка с сонным порошком для розыгрышей выводит из строя десятерых здоровых лбов, которые натасканы на то, чтобы сражаться до последнего вздоха и по идее должны быть готовы к любой неожиданности. Зажрались у меня эти товарищи в тепле и спокойствии. Если бы сегодня здесь был Игорь, ничего бы у моей мелочи не вышло. Больше, чем уверена. Все ее проказы и подколки он распознает влет. Единственный кроме меня человек, который не пострадал от ее экспериментов. Но и меня теперь моя дочь ухитрилась провести, маленькая врушка. Ух, как я зла. «Поиграю в Тома, мама! – передразнила я ее про себя. Поиграла блин. Маме теперь ее игра в копеечку встанет. Этим же тоже надо премию выписать за то, что в будущем, их Игорь уроет.
Вот где справедливость? По сути, они проявили свой непрофессионализм, но при этом мне придется выписывать им премию за то что они пострадали от рук моей дочери. Надеюсь, что им хотя бы реально будет стыдно. К тому моменту, как расчухался последний охранник, мои руки уже тряслись мелкой дрожью, а в глазах плыло от усталости. Все же я больше не целитель, как ни прискорбно это осознавать.
Но на свое состояние пришлось все же плюнуть и идти искать свою шалунью. Я слишком долго добиралась домой и еще столько же возилась с охраной. Но отчего-то, не слишком беспокоилась. Внутри зрела непоколебимая уверенность в том, что Александр дочери вреда не причинит. Единственное, что напрягало, так это то, что Лилия явно не собиралась держать язык за зубами, скрывая что-либо от «папы».
В гостиной меня ждала умилительная картина. По все видимости, дочь с Александром долго разговаривали, а затем уснули на ковре возле камина. Во сне Лилия переползла на плечо мужчины, а он повернувшись на бок обнимал ее обеими руками. Под защитой, как дракон свое сокровище. Я некоторое время наблюдала, пытаясь понять и принять эту картину в своем сознании. Она была какой-то правильной, но казалась немного незавершенной. Подошла ближе, прищурившись и присела на корточки, безжалостно комкая легкий и дорогой атлас платья. Смотрела на довольное лицо моего преподавателя и на расслабленную умиротворенную мордашку дочери и мысленно пыталась придать законченность этой картине. И вдруг как током стукнуло, что здесь просто не хватает меня. Вот также лежащей с другой стороны дочери. Чтобы сильные мужские руки обнимали нас обеих. Закусила губу, пытаясь справится с острым приступом боли, резанувшей по сердцу. На миг черты Александра поплыли и сквозь них проступило лицо мужа, но быстро развеялось. Я просто моргнула. Моргнула от неожиданности, от того, что прозрачная пелена предстала перед глазами, готовясь пролиться водопадом слез.
Зачем, зачем Олег ты мучаешь меня? Почему я не могу отпустить тебя и освободить свое сердце для новой любви? Этот мужчина намного более гармонично вписывается в мою теперешнюю жизнь, чем покойный муж, которого моя дочь совсем не знает. Неужели пять долгих лет не смогли притупить мои воспоминания? Неужели эта тупая, ноющая боль останется в моем сердце на всю жизнь? Я же тоже человек. Я хочу быть счастливой и любимой, чувствовать себя защищенной, частью семьи, перекинуть свои проблемы на мужские плечи, а не копаться в грязном белье наших политиков, в попытках защитить свою дочь. Больно. Сколько еще мне предстоит испытать боли и разочарований. Что меня ждет, если я сдамся, если позволю и дальше так захватывать Александру мою территорию, если я впущу его в свою жизнь и позволю в ней остаться. Есть ли вообще у меня выбор во всей этой ситуации?
Внезапно мужчина распахнул свои зеленые глаза, от чего я невольно вздрогнула. Сонный, немного растрепанный, он выглядел по-домашнему умилительно. Сердце на миг стукнуло в грудную клетку сильнее, чем до этого, пуская по моему организму волну странной нежности, которой я до сих пор не испытывала к этому человеку. Но я не посмела показать этого ни одним жестом, пряча свои чувства за привычным холодом синих глаз.
– Тшш, – прижала я палец к губам, – давай я ее заберу, – протянула я руки за дочкой.
– Я сам, – качнул он отрицательно растрепанной шевелюрой и продолжил все тем же шепотом, – только покажи куда нести.
Александр просунул левую руку, которой до этого обнимал Лилию под худенькие коленки и играючи поднялся с ней на высоту своего роста. И я вновь поразилась тому насколько гармонично они вместе смотрятся. Когда он смотрел на мою дочь его лицо странным образом смягчалось, что в моих глазах добавляло ему просто бездну очарования.
После того как дочь оказалась в постели, я прогнала его вниз на кухню, а сама принялась раздевать сладко спящую девочку. Она даже не проснулась, хотя обычно спит достаточно чутко. Это было, как переодевать большую куклу. Лишь когда я стягивала с нее платье, она прошептала сонно:
– Папочка не уходи, – и снова засопела.
Я улыбнулась и погладила ее по мягким волосам. По всей видимости ее «папочка» уже в достаточной степени очарован новоявленной дочерью и фиг его теперь прогонишь. И вот как мне реагировать на эти выверты судьбы я просто не знаю. Растеряна до безобразия.
– Чтобы ты сейчас не решила – знай, что я буду бороться, – именно такими словами меня встретили на кухне.
Мрачный взгляд зеленых глаз горел решительностью и просто таки ослиным упрямством, так свойственным мне и дочери. Да уж, у нас оказывается намного больше общего, чем можно было представить.
– Ты это о чем? – ровно спросила я, надо же понять насколько он серьезен.
– Я буду бороться за нас и мою возможную счастливую семью, – вновь рубанул он.
– Ну борись, – повела я плечом, подходя к кофе-машине и засыпая зерна.
Угу, кофе в этом доме – самый популярный напиток ночью.
– Я серьезно, – поднялся он.
Подошел ко мне и мягко развернул меня лицом к себе. Навис надо мной и глядя в глаза проговорил:
– Когда-то, я был почти женат. И ребенок у меня был, почти. Ирочка, – с какой-то непередаваемой злостью хмыкнул он, – моя бывшая невеста решила, что не хочет детей от возможного инвалида и сделала аборт. Ты же знаешь, что среди магов тоже есть террористические группировки, – неуверенно кивнула. Ну, да. Уродов везде хватает, как и чокнутых. – Я военный человек, – продолжил он, – всю жизнь сражался вот с такими уродами, возглавлял не одну секретную операцию, начинал вообще со спецназа, – протянула ему чашку с горячим кофе. Он меня кивком поблагодарил, вернулся за стол и продолжил сухим, почти мертвым голосом. – Дослужился до майора и вот очередное задание по обезвреживанию террористов, что засели в большом торговом центре. Всех спешно эвакуировали, кого смогли, отправили группу на перехват, а у них там маг практически вне категорий. И где такого откопали? Я даже не понял, за что конкретно эти боролись. Был дан приказ обезвредить и он должен был быть исполнен любой ценой. Всю группу повязали, только этот чокнутый маг разбрасывал и калечил моих ребят как котят неразумных. Ну я и приказал своим убираться вместе с преступниками, вывести оставшихся людей, а сам схлестнулся с этим магом, с приставкой сверх. Колданули мы там такого, что взрывная волна пошла. Этого урода камнем по виску долбануло, от чего он сразу отключился. Я попытался вытащить его, ведь понятно же, что не рядовая пешка. С такой силой в рядовых и шестерках сидеть не будешь. Меня накрыло камнепадом уже у самого выхода. Сил осталось с гулькин хрен. Щитом прикрыл только этого мага и свою голову. После пришел в себя уже в нашем госпитале. Целители руками разводят. Позвоночник перебит, но надежда вроде как есть, хотя никто гарантий не дает. Моя стервь это как услышала, больше не появлялась. А ведь семь недель у нее срок был. Мы планы строили. Свадьба через месяц была назначена. Вот только за инвалидом ухаживать, она не хотела и ребенок ей был нужен, пока я деньги мог домой приносить, а получал я много. Так что теперь, – он поднял на меня почти почерневший взгляд и я судорожно вздохнула, осознавая, что это время кажется и не дышала вовсе, – я точно не выпущу из рук возможное счастье. Знаешь, я ведь сегодня смотрел на твою дочь и понимал, что вот абсолютно, не могу воспринимать ее как постороннего ребенка, – он со стоном ерошит волосы, – я хочу с ней общаться, хочу, чтобы она звала меня папой, хочу, – его голос сел и он медленно подошел глядя в мои широко раскрытые глаза, – чтобы ты звала меня мужем, хочу просыпаться с тобой каждое утро и засыпать с тобой же после бурного или нежного секса. Я просто хочу быть рядом.
И я хотела что-то сказать, не совсем уж я бесчувственная. Хотела дать ему шанс, сказать что мы можем попробовать. Он сам мне не дал. Накрыл мои губы поцелуем. Жарким, горячим, с ароматом кофе и горечи разрушенных надежд.
– Завтра, все завтра, – прошептал он отрываясь от меня. – Сегодня я просто хочу забыть и забыться. Потеряться в тебе, ты же мне поможешь в этом?
Вместо ответа, я лишь теснее прижалась к сильному мужскому телу, рывком вытаскивая рубашку из брюк. Прошлась немного дрожащими руками по напряженной мужской спине, ощущая крепкие, словно отлитые из свинца мышцы. Его губы терзали мою шею в мучительных укусах-поцелуях, напоминая о сказочных вампирах. Руки мужчины безжалостно разорвали подол дорогого платья, бесстыдно обнажая ноги. Я моментально оказалась усажена на столешницу и тут же обвила его бедра теми самыми ногами в ажурных чулках, отчего его дыхание сбилось. Он вновь вернулся к губам, а его руки продолжали истязать синее платье, разрывая теперь верх и откидывая в сторону атласную уже тряпку. Стон невольно сорвался с моих губ, когда его руки принялись исследовать мою грудь и талию. С его одеждой я тоже не церемонилась, и лохмотья его рубашки отправились к бывшему платью.
Кажется, кто-то из нас смахнул мою чашку с кофе и она громко упала на пол, но нам не было до этого дела. Я лишь молила его про себя. Не отпускай меня. Держи, целуй, погружай меня в огонь своего безумия. С тобой, тает лед в моем сердце и душа не ноет от невыносимой боли. Стань моим спасением сегодня. Держи меня. А я стану твоим. Стану морозом на твоей коже, обжигающим льдом в твоем разуме. Раскрошу в осколки оковы, которыми ты запечатал свою надежду на счастье. И может быть когда-нибудь ты сможешь стать для меня чем-то большим, чем мужчина, который заслуживает счастья. Может быть, когда-нибудь, ты сумеешь выжечь внутри меня мою старую любовь и сможешь заполнить собой ту пустоту, что живет внутри. Вот так. Целуй меня. Ласкай.
Его руки огладили бархат моего бедра и пальцы скользнули во влажную глубину моего тела. Я закусила губу, задохнувшись от новой волны возбуждения, дрожью пробежавшей по телу. Протянула свои руки к кожаному ремню и, наконец, его мужское естество оказалось на свободе. Он не стал медлить. Кажется, мое белье также подверглось варварскому обращению и приказало долго жить. Раздался неприятный скрипучий звук, когда моя попа проехалась по столешнице ближе к краю. Одним рывком он вошел в меня и замер. Казалось, что вместе с нами замер весь этот мир. Мы с ним застыли на вдохе, глядя друг другу в глаза. Зелени в глазах мужчины почти не осталось, все затопила чернота, в которой то и дело вспыхивали угли его демонической сути. Я всхлипнула.
– Крылья, – судорожно выдохнула я, рукой сдерживая его от движения. – Я хочу видеть твои крылья.
По его лицу прошла судорога и я снова вздрогнула, когда за его спиной с шелестом развернулись серебристо-стальные крылья. Я смотрела и впитывала в себя весь его образ. Запечатлевала его на своей сетчатке и любовалась совершенством его тела. Законченностью и гармонией образа. Он стал как будто выше. Мышцы прорисовывались четче, а черты лица стали чуть грубее. Кожа приобрела сероватый оттенок, а в глазах ярче полыхнули дьявольские огни. На руках появились когти длинной в сантиметра два, а где-то у моих ног мелькнул хвост, пройдясь кисточкой по бедру.
Я снова всхлипнула, когда он сделал первое движение, потому что там он тоже стал больше. Но было приятно. Я была заполнена до отказа. Плотнее прижала его к себе своими ногами.
– Сильнее, – прошипела я, чувствуя что мне мало.
Он развратно ухмыльнулся и резко вышел. Я возмущенно посмотрела в его глаза и едва не захлебнулась стоном, когда он вновь до упора заполнил меня. Мой демон будто играл и дразнил меня: то двигаясь медленно, то сводя меня сума бешеными рывками. Напряжение внизу живота нарастало, сталкивая мой разум в пропасть безумия. А я, не отрываясь, смотрела в пляску адского пламени его глаз. Его лицо резко приблизилось ко мне и чужие губы поймали мой стон. Ощущения стали еще острее, а объятья крепче. Он оторвался от моих губ и впился отросшими клыками в мою шею, причиняя боль, которая внезапно для меня стала катализатором расколовшегося мира. На осколки. Тело билось в судорогах, испытывая невероятный по своей силе оргазм, который обострялся от его движений. Наконец, внутри меня запульсировала его горячая и большая плоть, сжимаемая моими мышцами и он с удовлетворенным вздохом уткнулся в мою грудь.
– Не прогонишь меня сегодня? – шепнул он мне в ухо, продолжая обнимать меня за талию.
– Не прогоню, – тоже шепнула я, обдавая жарким дыханием его шею.
А в это время в темной комнате на втором этаже, Лилия распахнула свои чудесные зеленые глаза и непонимающе вглядывалась в темноту, а затем на ее губах расцвела довольная улыбка, и девочка снова провалилась в сон. Теперь все правильно. Все теперь будет хорошо…
ГЛАВА 8
Это было самое странное утро за последние пять лет. Слишком давно меня не обнимали с утра мужские руки. Я уже и забыла каково это просыпаться в одной постели с мужчиной. Чувствовать тяжесть на своей талии, слышать за спиной чужое дыхание, ощущать бедром чью-то утреннюю физиологию. Ощущения были несколько диковатыми, но весьма приятными.
– Проснулась? – хрипловатый спросонья мужской голос прошелся легкой волной мурашек по моему телу.
– Угу, – повернулась я лицом к Александру и провела пальцем по отросшей щетине.
Он потянулся ко мне, но я положила свои пальцы на его губы.
– А, а, а, – отрицательно качаю головой. – Никаких поцелуев с утра. Сначала чистим зубы и умываемся.
– Стало быть ты не романтик, – рассмеялся мужчина, – Тогда мы сделаем так, – провокационно шепнул он мне в ответ.
Меня резко развернули, и я снова прижимаюсь спиной к его телу. Твердые губы вновь скользят по моей шее, зубы впиваются в мочку уха и, одновременно с этим, Александр входит в меня. На самом деле я очень люблю утренний секс, но он для меня гораздо более интимен, чем обычный половой акт.
Сладкий стон срывается с моих губ, когда я чувствую его первые движения внутри. Мое, еще пребывающее в полусонной неге тело, с легкостью отзывается на его прикосновения. Его руки по-хозяйски оглаживают мою обнаженную грудь, мои пальцы впиваются в матрас, комкая простынь. Горячее дыхание в мою шею, губы на плече. Они обжигают, распаляют мое желание. Он двигается неторопливо, медленно, дразняще. Мое тело подается ему на встречу, сонный хмель мешается с неадекватностью реальности, рождая в глубине организма воистину яркие эмоции и ощущения. Сила желания захватывает меня целиком и полностью, не оставляя в голове ни единой мысли и ногтями правой руки я впиваюсь в его руку, которая прижимает меня к нему. Его движения становятся резче, острее. Рука уже с силой сжимает мою грудь, а длинные пальцы находят твердую горошину соска и дразнят его. И как ночью его зубы вновь прикусывают мою шею в вампирском поцелуе, я чувствую как его член запульсировал внутри и понимаю, что мне не хватило чуть-чуть. Он тоже это понимает и, продолжая движения, опускает руку вниз, слегка раздвигая мои ноги и ласкает мой клитор. От запредельного наслаждения издаю самый натуральный вскрик и чувствую, как мое тело содрогается в пароксизмах оргазма.
Одуревшую и опустошенную меня разворачивают на спину. Надо мной нависает довольное мужское лицо и лукаво мне подмигивает:
– Кофе в постель?
– Думаю, будет мокро, – пытаюсь пошутить вполголоса, чувствуя приятную расслабленность.
Он негромко смеется и зарывается лицом в мои волосы. Откидывает одеяло и изучает мое тело. Поднимает глаза на меня и произносит с непонятной для меня досадой.
– Ты просто живое искушение, – одеяло вновь оказывается на мне, но накрывает меня в этот раз с головой.
– Эй, – возмущенно выбираюсь на волю.
– Тише, – меня целуют в нос несколько дезориентируя. – Где мои трусы?
– Гхм, – подавилась я воздухом, – я-то откуда знаю.
Он подлетает к шкафу и, распахивая его, достает какую-то мою старую футболку и нижнее белье.
– Живо надевай, – командует он, находя, наконец, на полу такой нужный предмет своего гардероба.
– А что за спешка? – удивляюсь, натягивая на себя трусики и морщась от того, что следы нашего утреннего безумия их тут же пачкают.
– Ну, судя по всему, сейчас сюда ворвется Лилия, которая просто-таки жаждет увидеть утреннюю идеалистическую картину совместного нахождения родителей в постели. И ей очень хочется к нам.
– Ты ее чувствуешь? – удивляюсь я.
– Ну я все-таки эмпат. Хотя должен признать, что твоя дочь прекрасно замаскирована, и ее чувства прорываются через раз на третий. Но вот конкретно сейчас, она просто фонит счастливым воодушевлением на весь дом.
Я едва успела нацепить футболку и устроиться на сгибе его локтя, когда дверь с грохотом распахнулась и на пороге появилось мое встрепанное чудо в пижаме.
– Вау, – радостно завопила девочка. – Ура, – похлопала она в ладоши. – Папа же теперь с нами будет?
– Конечно будет, – с довольной мордой подтвердил мужчина. – Папа прямо сегодня поедет за вещами и теперь будет все время с вами.
Для меня это прозвучало несколько зловеще. И я в очередной раз с трудом удержалась от стона. Меня снова нашло обвели вокруг пальца. Это просто заговор какой-то. Теперь он еще и жить тут будет. Маячить с утра до вечера перед глазами. Дома и в универе. Где, блин, мое личное пространство? Как-то слишком много становится в моей жизни Александра.
Отстранено наблюдаю за тем, как дочь с разбега прыгает на кровать, как Александр со смехом щекочет ее, а она заливается восторженным визгом. В голове пустота. Его много, слишком, слишком много для меня. Удар подушкой по голове выбивает из нее лишние мысли.
– Мы есть хотим, – нагло заявляют мне двумя голосами и смотрят невинно на меня одинаковыми зелеными глазами.
– Сначала мыться, – непреклонно заявляю я.
– Как скажешь, – поднимает ладони вверх Лебедев.
Мужчина с Лилией наперегонки рванули в сторону девичьей ванной комнаты, оставив меня застилать постель. Покачала головой, подозревая, что мой дом скоро совсем превратится в филиал дурдома.
Только расстелила покрывало на кровати, в дверь просунулась смущенная физиономия Александра.
– Ну что еще? – раздраженно покосилась я на него.
– Я конечно умыл ее и зубы мы почистили, но все же я бы предпочел остальные процедуры проделать отдельно. Не могу же я принимать душ, когда она стоит за шторкой. Все же она девочка, – как-то совсем уж беспомощно закончил он, в очередной раз ероша свою многострадальную шевелюру.
Отвернулась к шкафу, чтобы он не видел как уголки моих губ искривила едва заметная улыбка. Его смущение было слишком забавным и в чем-то даже милым.
– И не надо ржать надо мной, – дернул он меня за волосы.
– Ты слишком высокого о себе мнения, – надменным тоном произнесла я, поворачиваясь к нему с абсолютно серьезным выражением лица.
– Угу, вот только ты забываешь, что я эмпат.
– Угу, – передразнила я его. – Вот только ты забываешь, что я ледяной маг.
– Угу, – скривился он. – Вот только, даже твоя броня иногда дает брешь.
И все же я рассмеялась.
– Бредовый разговор двух сумасшедших, – констатировала я отсмеявшись.
– Бредовый – не бредовый, а я все же хочу попасть в душ, – сделал он жалобное лицо.
– Да иди уж, – махнула я рукой.
Сама же все еще посмеиваясь направилась в комнату к дочери: одевать, причесывать и, наконец, заняться своим утренним ритуалом культа личной гигиены.
Завтрак проходил в милой семейной атмосфере.
– Какие планы на сегодня? – спрашивает Александр, размазывая джем по тоненькому ломтику булки.
– Поработать хотела, – признаюсь я, мечтая хоть на секундочку остаться в желанном одиночестве. Эх, мечты, даже зажмурилась в предчувствии тишины и милой сердцу работы.
– Какое работать? – поперхнулся мужчина. – Сегодня воскресенье – законный выходной.
– Артефакты – это не только моя работа, но и любимое хобби, – с каменным лицом предупреждаю его, угрожающе полыхнув льдом глаз.
– И надолго тебя это займет?
– Не знаю, как вдохновение скажет. Но на пару часов я точно потеряна для общества.
– Ну, а у меня мультики. Маша и фиксики, – вставляет свои пять копеек мелкая.
– Отлично. У меня есть предложение на вечер: как вы относитесь к театру?
– Ты хочешь взять ребенка с собой? – опешила я, отставляя в сторону чашку с кофе.
– Ну, во-первых, не с собой, а с нами. А во-вторых, в чем проблема? – недоуменно выгибает бровь мужчина.
– Ну это же театр, – пробуя я объяснить ему прописную истину. Дочь и в кинотеатре на любимых мультиках лишь минут десять сидела спокойно. – А Лилии только четыре. Я не думаю, что она сможет осилить представление.
– Если ей не понравится, то мы просто уйдем, не дожидаясь окончания, – успокаивающе произносит Александр. – Но я уверен, что дочь будет в восторге. Так, ладно, девочки, спасибо за завтрак, но мне надо еще собрать вещи и заехать к Илье Андреевичу. А то вчера я до него так и не добрался, – подмигивает он Лилии. – Поцелуете на прощание? – лукаво улыбается.
Сделала вид, что ко мне это не относится, но дочь со всей силы стукнула меня по ноге под столом и укоризненно округлила зеленые глазюки. С обреченным вздохом поднялась. Хотела чмокнуть в гладко выбритую щеку, но мужские губы властно захватили в плен мой рот. Когда меня отпустили, то в легких не осталось воздуха, в голове мыслей, а колени подгибались. Сглотнула, глядя в насмешливые зеленые глаза. С трудом заставила свое непослушное тело сделать четыре шага назад. Но глаз отвести так и не сумела. Лишь когда Александр наклонился к дочери за звонкой буськой и перевел взгляд на нее, я смогла выдохнуть и уставиться в окно, за которым бушевала осенняя непогода. Что вообще происходит?
Сбор вещей много времени не занял. Пока кидал шмотки в сумки, вспоминал ошарашенное лицо Вики на новость, что я теперь буду жить с ними и посмеивался. Невольно восхищаюсь дочкой – это же надо так вить веревки из ледяной королевы. Да и Вика меня все больше и больше радует. Видно же, что вся эта ситуация конкретно ее напрягает, выдергивая из привычного комфорта. Она нервничает, чувствует загнанной себя в угол, пытается огрызаться и язвить, и, становится все больше живой, что ли? И меня это несказанно радует. Поразительно, я давно не мальчик, в моей жизни было много женщин, но не приходилось их добиваться с таким упорством. Да и вообще сильно добиваться не приходилось.
