Текст книги "Снежинка для демона (СИ)"
Автор книги: Александра Горохова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Не понимаю о чем ты? – спокойно произнесла я, с сожалением отставляя в сторону свою уже пустую тару.
– Не строй из себя дурочку, – снова заверещала она. Нет, ну зачем так орать. Неужели нельзя говорить спокойно и вести себя достойно? – Я про Александра Станиславовича. Что, ледышка, раздвигаешь ноги перед преподавателем? Надеешься на хорошую оценку на экзамене?
– Нет, ну почему же, – снова взяла я кружку в руки и задумчиво покрутила ее в руках. – Оценку я могу и мозгами заработать, а вот приятно провести время с весьма привлекательным мужчиной – это другое.
– Сука, – завопила нахалка, вскакивая на ноги с намерением вцепиться мне в волосы. – Он мой и только мой.
– А он-то об этом знает? – пораженно покачала я головой, обалдевая от абсурдности ситуации, и одним движением возвела между нами ледяную стену, о которую она тут же начала сбивать кулаки.
Я с исследовательским интересом пронаблюдала за этим, начиная в чем-то понимать свою дочь, когда она третирует няню.
– Немедленно убери стену. Ты хоть знаешь кто я такая. Я уничтожу тебя тварь, – бесновалась девица за куском льда.
– Мда, – протянула я запуская руку в затылок. – Надеюсь вам польстит такое внимание к вашей персоне, Александр, – вполголоса произнесла я, а затем прибавив громкость решила уточнить, снова садясь на стул, – и кто же ты?
– Я – Мальцева Нина Викторовна, слышала о такой семье. А ты просто наглая нищенка, которая наверняка решила соблазнить Александра из-за денег. Я пожалуюсь отцу – они с ректором друзья и тебя выкинут из универа, и запечатают, – победно хмыкнула она с вызовом глядя на меня.
– Да? – подняла я брови якобы в удивлении. – И… когда произойдет сие событие?
– А? – открыла она свой ротик, а я почти умилилась, мне на секунду показалось что вижу перед собой ребенка годика так на четыре младше моей дочери.
– Папе, говорю, когда звонить будешь? – терпеливо переспросила я.
– А вот сейчас и позвоню, – победно выкрикнула она и достала телефон.
Я терпеливо ждала, с интересом оглядываясь вокруг. Большинство студентов развернувшись в нашу сторону так же с интересом следили за развитием конфликта.
Вредная блондинка поговорив по телефону, протянула трубку мне с такой мерзкой улыбкой, что мне захотелось превратить ее в бессловесную и прекрасную ледяную статую.
– Добрый день Виктор, – сухо и по-деловому произнесла я, взяв аппарат.
– Кто вы такая чтобы угрожать моей дочери, – взревел мужчина на том конце связи.
Я прямо поперхнулась от этого высказывания, но быстро взяла себя в руки и продолжила тем же тоном.
– Позвольте представиться, – подпустила я в голос ироничных ноток, – Князева Виктория Вячеславовна и смею вас заверить, что угрожать вашей дочери я даже не собиралась. Единственное желание, которое обуревает меня на протяжении всего разговора, сделать так, чтобы она замолчала.
– Виктория, – удивился мужчина, а затем устало заметил. – Я убью свою дочь. Прошу прощения, она вас больше не побеспокоит, передайте ей телефон, пожалуйста.
– Подождите, – произнесла я, останавливая мужчину, который, судя по всему, набирал в легкие побольше воздуха, дабы обрушить на нерадивую кровиночку гром и молнии. – Я вам все равно собиралась завтра звонить, но раз уж вы на проводе, то почему бы не обсудить кое-что.
– Я вас слушаю.
– Так, – покопалась я в груде макулатуры и вытащила нужную бумажку. – Ага, вот она. Виктор хочу вас обрадовать что ваш заказ на, – скосила я глаза на договор, – тридцать шесть защитных амулетов для дома и периметра готовы. Когда наши специалисты могут подъехать к вам и правильно их разместить на вашей территории?
– Это замечательная новость Виктория, – с воодушевлением сказал мужчина. – Я бы хотел как можно скорее, но сегодня уже поздно. Как насчет завтра после обеда?
– Отлично, – все так же по-деловому произношу я. – Я созвонюсь с управляющим и предам ему.
Кошусь на блондинку, которая неуверенно мнется возле моего стула, не решаясь прервать деловой разговор, и, видимо, уже догадываясь, что она сильно подставила саму себя, и жестом показываю ей не действовать мне на нервы и занять место напротив.
– Виктор, – произношу я, – скажите я могу как частное лицо сделать вам заказ?
– Вы хотите купить дом? – с недоумением спросил мужчина.
– Не совсем, – осторожно произнесла я, думая открывать или не открывать информацию бизнесмену. Решила все же довериться– дела он, во всяком случае со мной, всегда вел достаточно честно. – Мне нужно большое здание, которое будет скрыто от глаз обычных людей и иметь достаточный земельный участок вокруг. В идеале это должен быть сад и стадион.
Снова роюсь в своих бумажках, ища тщательно прорисованный мной план задуманного проекта.
– Какого плана вы хотите здание, Виктория? – несколько устало спрашивает меня мужчина.
– Здание плана дошкольного учреждения, – твердо ответила я.
– Детский сад? – удивленно, но с проклюнувшимся интересом спросил он. – Зачем вам это.
– Да, детский сад. Я планирую открыть частное дошкольное учреждение для одаренных детей. Со временем, если этот проект хорошо себя зарекомендует, в моих планах значится и частная школа для одаренных детей.
– Виктория, простите но я не понимаю, зачем вам это надо. Это действительно очень хорошая идея, но весьма и весьма затратная. Кроме того, это большая головная боль. Я считаю, что такие проекты нужно открывать совету города, а не частному лицу.
– Ооо, молчите о затратах– протянула я. – думаю доходы с компании позволят мне открыть такое заведение. И я думаю, что вам не меньше моего известно, что на совете вопрос об открытии учреждений подобного типа поднимается давно, но члены совета никак не могут прийти к единому мнению, опасаясь этой самой головной боли.
– А вы ее не боитесь? – с насмешкой спросил мужчина.
– Ну почему же? – возразила я. – Я ее разумно опасаюсь. А если серьезно, то я готова даже к тому чтобы открыть детсад дома. Виктор, скажите, а в каком возрасте вы пошли в школу?
– Я был слишком импульсивен в детстве и попал туда когда мне было тринадцать, – мрачно произнес он. Да, у нас всех практически есть неприятные воспоминания с адаптацией в обычном обществе. – Я вас понял Виктория. Но будьте готовы к тому, что если вам это удастся, то часть совета вас будет носить на руках, другая же разорвет голыми руками.
– О, не переживайте так, мой добрый друг, – улыбаясь с облегчением откинулась я на спинку стула. – Я готова даже к тому, что на пороге моего дома появится весь совет в полном составе с требованием покинуть город.
– И вам есть, что им ответить? – с теплой насмешкой несколько обреченно вопросил мужчина, окончательно покоряясь моей воле.
– Мне всегда найдется, что ответить, Виктор, – не менее насмешливо хмыкнула я. – Подыскивайте подходящий участок и начинайте строительство. Привлеките лучших архитекторов, маленькие маги, должны сами рваться туда попав лишь раз. Так что я на вас рассчитываю. Дочери трубочку дать? – вкрадчиво спросила, глядя на побледневшую блондинку, которая сжалась на стуле и выглядела совсем раздавлено.
– Я с ней дома поговорю – у меня нет на это совсем сейчас сил. До скорого Виктория, было приятно вновь вас услышать.
– Взаимно, – ответила я и сбросила вызов.
Нина выглядела совсем жалко. Но сочувствия ко вздорной девице во не было ни на грош.
– Виктор сказал, что дома с тобой поговорит, – сухо произнесла я, беря ее безвольную руку и вкладывая туда телефон.
– Кто ты? – обреченно спросила она меня, глядя несчастными глазами.
– Какая разница, – усмехаясь спросила я, жалея об отсутствии кофе.
– Я просто хочу знать, – тихо сказала она, глядя на меня во все глаза. – Или это какая-то большая тайна?
– Да нет никакой тайны, я просто это не афиширую, – махнула я рукой. – Мне знаешь ли некогда обсуждать свою персону в кулуарах университета.
– Я уже догадалась, – все так же тихо произносит она и опускает глаза. – И все же?
– Я владелец компании «Магия Камня», – спокойно произношу я, внимательно ее разглядывая.
Ее глаза изумленно расширяются, занимая пол лица, а руки сжимаются сильнее, практически до синевы.
– Скажи…те, а вы правда сможете сделать то, что вы сказали? – срывающимся голосом спрашивает она и я с удивлением вижу как по ее щеке бежит маленькая слезинка.
– Стоп, – поднимаю я руку. – Во-первых, мы с тобой с самого начала начали наше общение более чем не формально, и меня твоя бесцеремонность, как ни странно, вполне устраивает. Во-вторых, я много чего сегодня сказала. Но все что я сказала– это правда. Я действительно собираюсь открыть детский сад, но я не понимаю, почему у тебя это вызывает такую реакцию.
Она отворачивает свою голову и закусывает губу. А потом я вижу, как слезы ручьем начинают течь из ее глаз, и плюнув на то, что скоро начнется лекция, закрываю нас абсолютно непроницаемым куполом, вместо купола тишины, который повесила, когда заговорила с Виктором. Ни к чему окружающим видеть чужие и уж тем более женские слезы.
– Спасибо, – вытирает она глаза и опускает их в пол, неосознанным жестом обнимая себя за плечи. – Меня били в школе, – тихим шепотом говорит она. – Издевались, пачкали мелом одежду, заливали клей в сумку а на выпускном меня попытались изнасиловать, – сглотнула она, поднимая на меня глаза полные ужаса, потом она снова резко отворачивается и глухо продолжает, – Я воспользовалась магией. А потом больше года меня таскали по судам. Тесты с психологом, разбирательства какие-то. Папа, по-моему, за это время поседел. Поэтому, – она твердо посмотрела на мое непроницаемое лицо, – то что ты делаешь…
Она качает головой, словно у нее нет слов. Я молчу, но воздух вокруг становится как будто прохладнее. Во всяком случае Нина вновь обнимает себя за плечи и непроизвольно ежится.
– Так стыдно, – сдавленным голосом говорит она, – я рассказывала как это было, а они заставляли вновь и вновь вспоминать эту мерзость. Спрашивали, не провоцировала ли я. Они даже мой маникюр посчитали за провокацию. А потом заявили, что я нестабильна, не прошла тесты на стрессоустойчивость. Мне говорили, что меня нельзя пускать в приличное общество, что я никогда не получу диплом мага и что меня надо запечатать. Говорили и совали на подпись постоянно какие-то бумаги, которые отказывалась подписывать, потому что меня об этом умолял отец. Это был непрекращающийся кошмар. Но потом за дело взялся ректор и меня выпустили. Илья Андреевич договорился в реабилитационном центре где-то в Японии, и я туда уехала на два месяца.
Воздух вокруг меня становится еще холоднее. Лезу во внутренний карман своей сумки и достаю кулон, который на глазах покрывается изморозью. За цепочку протягиваю ей.
– Возьми, – говорю, замечая, что из моего рта уже вырывается облако пара. – Только не касайся моей руки.
– Что это? – удивленно спрашивает она, разглядывая голубой камень, в глубине которого мерцают солнечные искры.
Неожиданно она улыбается:
– Он как кусочек неба в солнечное и морозное утро, спасибо.
Я едва заметно вздрагиваю. Когда делала этот артефакт вспоминала глаза Олега. Правда, делала я его для дочери.
– Это артефакт. Моя последняя разработка. Он направлен на защиту от обычных людей. Если тебе попытаются сделать что-нибудь плохое, то последует ментальный удар, который переключит внимание этого человека на что-то иное. Например, если тебя захотят обнять против твоей воли, то парень решит, что лучше почитать газету, или выпить пива, или еще что-нибудь.
– Спасибо, – ее глаза широко распахиваются. – Это очень дорогой подарок. И простите, мне очень стыдно.
Внутри продолжает расползаться лед. От моей руки по краю стола распространяется изморозь, и я понимаю, что не могу заставить себя успокоится.
– А теперь, Нина, – выдыхаю я. – бери тот аппарат с кнопочками, что ты все еще сжимаешь в своей ладошке, и набери ректора. Скажи, что я в столовой и у меня проблема.
– Но, – ее глаза округляются, – я не знаю его номера. Может мне лучше подняться в приемную и попросить…
– Нет, – обрываю я ее, чувствуя, что нахожусь уже на грани. – Долго.
Диктую номер телефона по памяти. Она набирает, что-то говорит, но я уже не слушаю. Все мои силы уходят на внутреннюю борьбу с гневом и попытками подчинить стихию своей воле.
– Вика, Вика, с тобой все в порядке? – открываю глаза и вижу, что она склоняется надо мной, протягивая руку к моему лицу.
Резко отъезжаю на стуле назад.
– Не трогай меня – замерзнешь, – равнодушно отвечаю я. – Ректор что сказал?
– Что сейчас будет, – растерянно оглядывается девушка, зябко поеживаясь.
– Хорошо, – киваю я. – Тебе будет лучше…
– Вика, – разъяренный вопль обрывает мою фразу.
Резко сворачиваю купол и ректор, замечая нас, подходит ко мне.
– Ччерт, – говорит он запуская пальцы в волосы. – Я все сделаю, – кивает он, замечая мой взгляд.
Никто не понимает, что происходит. Почему, по громкой связи в столовой раздается объявление с требованием покинуть помещение всем, включая обслуживающий персонал. Почему, сам ректор лично стоит в дверях столовой и следит за тем, чтобы требование было выполнено. Выполнено всеми, кроме девушки, которая застыла на стуле одинокой восковой фигурой посреди хаоса, который еще буквально, несколько секунд назад творился вокруг. Холодные, безжизненные глаза блондинки смотрят вникуда, а вокруг расползается мертвящий холод, от которого покрывается тонкой корочкой пол. Она выглядит расслабленно, но это лишь иллюзия. Илья видит, как напряжены ее руки, сжатые в кулаки с которых уже начинает капать кровь, с такой силой девушка сжала свои руки.
Наконец, когда помещение становится полностью пустым, настолько, что по нему начинает гулять эхо шагов, ректор подходит к одинокой фигуре, которая давно превратила невзрачный столовый стул в свой ледяной трон, с которого, почти до самого пола, свисают сосульки, зловеще поблескивая в свете электрических ламп.
– Все ушли, – через силу говорит Илья, с беспокойством всматриваясь в лицо крестницы.
– Тогда и тебе пора, – она встает и отпускает ту внутреннюю пружину, что еще сдерживала ее.
Стихия не нападает внезапным броском. Нет, она отвоевывает пространство по кусочку. Вначале, снежная вьюга захватывает в плен тонкую фигурку, одетую в деловой офисный костюм и лишь затем вихрь начинает разрастаться, резким броском отпугивая ректора. Он выходит за дверь и прислоняется спиной к стене, собираясь дождаться окончания женской истерики, принявшей формы необузданной стихии. Рядом с ним робко прислоняется к стене девушка, в которой ректор с огромным удивлением опознает Нину Мальцеву – дочь главного архитектора города.
– Это из-за меня? – спрашивает она, кивая на дверь в столовую и закусывая губу.
Отводит повлажневшие глаза в сторону и с трудом удерживает всхлип, готовый сорваться с хорошеньких губ.
– Я рассказала ей…,– ее шепот почти не слышен за вьюгой, которая беснуется в огромном пространстве, опрокидывая столы, стулья и посуду.
И вот теперь ректор позволяет себе настолько крепкое выражение, что молоденькая девушка полностью заливается краской.
– Нет, – наконец, говорит Илья, стараясь предотвратить еще одну возможную истерику, – это потому, что больше всего на свете, Виктория ненавидит сложившиеся отношения между простыми людьми и одаренными. Потому, что кое-кто, порой, принимает все слишком близко. Так что не думай об этом, на твоем месте могла оказаться любая девушка. Просто твою ситуацию, она примерила на очень дорогого ей человека.
Ректор дрожащими пальцами достает сигареты, но в кармане снова только спички, как и тогда пять лет назад. И он даже не пытается ими прикурить, зная, что снова будет злиться и ломать их одну за одной. Мальцева робко протягивает огонек, который зажигает на указательном пальце и он с благодарностью подкуривает, погружаясь в невеселые мысли.
Сила Вики очень сильно возросла за те пять лет, что она является ледяным магом. Рождение дочери и материнский инстинкт, желание защитить девочку от всего вокруг, превратили девушку в одного из сильнейших магов современности, но самое интересное, что похоже это не предел. Она и сама не догадывается, какой потенциал скрывается в глубине ее насквозь промерзшего организма. И сейчас, когда стихия отвоевывает в ее сердце кусочек за кусочком, когда она поглощает разум блондинки, Илья абсолютно не уверен, что ему удастся вывести ее из этого состояния. И он сейчас готов зареветь словно мальчишка. Потому, что если до вечера она не возьмет силу под контроль, то совет отдаст приказ о ее ликвидации. И сделать это придется ему, потому что от него она не почувствует угрозы и подпустит к себе на расстояние удара.
И черт возьми, сейчас, Илья готов упасть под этой дверью на колени и молиться, чтобы случилось чудо. Чтобы случилось хоть что-нибудь, что даст ему надежду.
– Черт, – ругается кто-то рядом, вырывая его из апатичного осознания грядущих неприятностей, – как же вы умудрились подвести ее к пределу?
Ректор фокусирует взгляд на человеке, который в холодном бешенстве обвиняюще разглядывает замершую у стены пару. И с облегчением видит преподавателя по ментальной защите, тоже тот еще уникум.
– А, это ты Александр, – устало говорит Илья, отбрасывая в сторону стлевший бычок. – Ну можешь с нами посидеть и разбавить компанию.
Но Лебедев его не слушает, прижав руку к груди он медленно переставляя ноги движется к дверям, на которых стихия уже начинает рисовать причудливые зимние узоры.
– Стой, – хватает его за руку ректор. – ты вряд ли сможешь ей помочь. А она сейчас полностью поглощена стихией и уничтожит тебя. Ей способен помочь только самый близкий человек, – медленно говорит ректор, думая о Лилии.
И плевать на запреты Виктории. Если надо, то он лично привезет малышку сюда, чтобы она позвала маму и вырвала ее из снежного кошмара, вернув разум.
– Какая ярость, – задумчиво говорит Александр, продолжая удерживать руку у груди. – Откуда столько гнева и откуда ТАКАЯ боль. Никогда не чувствовал ничего подобного, – преподаватель поворачивает голову к ректору и холодно продолжает, – Вы ошибаетесь, Илья Андреевич, именно я и могу помочь. Я эмпат и чувствую ее. И хотя вы об этом и не знаете, но между нами есть кое-какая связь, и, если понадобится, то я выдерну ее душу даже с того света, пока она мне должна.
И больше не слушая никаких доводов, тянет на себя тяжелую дверь, чтобы исчезнуть в заполонившем все пространство снежном безумии.
– Надеюсь, что у тебя получится, – подкуривает с помощью девушки очередную сигарету ректор и странная пара вновь замирает в ожидании.
Глава 5
Б*дь, как холодно-то. Оглядываюсь вокруг и с трудом удерживаюсь от потрясенного свиста. Вся столовая занесена снегом, посередине воет бушующий вихрь, где-то журчит вода, порывы ветра сбивают с ног, кое-где вспыхивает и гаснет пламя, которому явно неуютно посреди зимнего ада. А сверху льется теплый и солнечный свет. Да уж надо было догадаться, что девушка универсал.
Очередной взрыв эмоций холодной блондинки, заставляет поморщиться вновь прижимая руку к груди. Больно, если так будет продолжаться, то от нее придется закрыться, пока эмоции не спалили все эмпатические каналы и не покорежили ауру. Что может заставить человека ощущать такие эмоции?
Встряхиваю головой, пытаясь отбросить волосы, которые начинают покрываться изморозью. Надо идти туда, где находится укрытая стихией девушка. Киваю сам себе и иду. Несколько шагов даются легко, но чем ближе, тем сильнее сопротивление ветра. Тем холоднее. Останавливаюсь и сделав вдох, позволяю внутреннему костру разгореться. Вот еще удумала. Я не позволю ей отвертеться от магического договора. В перспективе, я вообще надеюсь увидеть ее своей женой. А эта… блондинка что творит? Как новорожденный маг, позволяет стихии поглотить себя. Нельзя позволить ей пересечь эту черту, назад дороги-то нет. Если понадобится то он ее ударит, шантажирует, вырубит – все что угодно, только бы девушка вернула свой разум.
Делаю последние шаги и застываю перед Викторией. Даже сейчас без капли эмоций на лице, сражающаяся со своими внутренними бесами, она настолько прекрасна, что дух захватывает. Нет, сейчас это не совсем она. Пронзительные прозрачные голубые глаза без белков и абсолютно белая кожа, говорят о том, что смотрит на него сама стихия. И вот что с ней делать? Ударить? Ведь не хочется, абсолютно. Здесь рядом с ней не бушует ветер, не идет снег, словно он оказался в центре торнадо, где абсолютная тишина. Почти вакуум. Только холод настолько леденящий, что по венам кровь начинает течь намного медленнее. И вот понимаю, что если позволю себе ударить ее, то спровоцирую лишь агрессию и усилю ее ярость, которая и так душу рвет на части. И лишить сознания ее сейчас не выйдет. Оно и так практически отсутствует. Лишь самая малость мелькает в бесчувственных глазах. А к дьяволу все, будем переводить ее агрессию в другое русло.
Хватаю девушку и резко прижимаю к себе. Черт, она настолько холодная что кожа начинает покрываться пузырями ожогов. Выдыхаю и делаю то единственное, что не даст мне превратиться в ледяную скульптуру имени себя. Отпускаю на волю самые темные глубины подсознания и резко становится намного теплее. Изучаю мир изменившимся зрением. Холодные голубо-белые тона даже в этой форме заставляют поежится. Но намного привлекательнее запах. О да, мой друг, я был уверен, что тебе она уж точно придется по вкусу. Нравится девочка? Не стесняйся, приступай, сегодня ты ведешь в нашем маленьком тандеме. Довольно взрыкиваю, сжимая длинными когтистыми пальцами тоненькие плечики и позволяя яростному пламени обхватить нас обоих.
Какие сладкие у нее губы и холодные. Но ничего, я тебя сейчас согрею. Да, да сопротивляйся, бей меня, моя маленькая снежинка. Попытайся сделать мне больно. Не получается?
И вдруг она отвечает, со всей той яростью, с которой до сих пор превращала это помещение в ледяной сугроб. Она кусает мои губы, а ее ногти царапают мои плечи. Ей не нужна нежность. Ей нужно выплеснуть свою силу и я помогу ей в этом. Продолжаю целовать эти невозможные губы, расстегивая ее блузку. Каким-то краем сознания еще помню, что мы не дома и за порванную одежду мне потом резко нагорит. Но когтями сделать это не получается и я потеряв терпение просто рву блузку прямо на ней. Спускаюсь по нежной и тонкой шее языком, то прикусывая, то крепко целуя, оставляя на белоснежной коже багровые цветы своей страсти. Молочная грудь выглядит совершенно и я не отказываю себе в удовольствии попробовать ее вновь. Рывком задираю ее юбку и чувствую как крышу сносит окончательно, от ощущения шелковистых чулок, в которые раздета эта ведьма.
Не могу больше ждать и отодвигаю кружево трусиков в сторону. Резко вхожу в нее и слышу ее протяжный, но довольный стон. Замираю, давая ей возможность привыкнуть. И начинаю движение, резко, сильно. Я прижимаю ее к стене, и наш секс сейчас никак нельзя назвать нежным. Его и сексом-то назвать сложно. Битва, бой, противостояние… каждый из нас в этой маленькой борьбе пытается подчинить и покорить другого. Она яростно кусает меня в ответ на мои поцелуи и раздирает спину до кровавых полос. Я же, наверняка, оставляю целую россыпь синяков на тонких запястьях и ее идеальной заднице. Крепче стискиваю ее в объятьях, чувствуя как ее мышцы в экстазе пульсируют, сжимая мой член. Захлебываюсь стоном, кончая следом за ней, и мягко опускаюсь на пол, укладывая девушку на себя. Чувствую, что лег неудобно, подвернув крыло, но решаю все же ничего не менять. Лень. Я просто поглаживаю ее по спутанным волосам и жду, когда ее холодный разум одержит верх.
– Что это было? – хрипло спрашивает она, медленно поднимая голову, переводит взгляд на следы от пальцев на тонких запястьях и потрясенно шепчет, – ты меня что изнасиловал? – пытается заглянуть мне в глаза, но цепляется взглядом за кровавые борозды на моих плечах и выдает следующую не менее умную мысль, – Или я тебя?
Трясусь от смеха, стараясь сдержать его. Не хватало, чтобы от громогласного хохота сюда еще ректор ввалился.
– Решай сама, – говорю ей. – Но, говоря честно, такого членовредительства по отношению к моей тушке, еще никто не допускал.
– Вау, – вновь выдыхает она, проводя рукой по кожистому крылу и вновь оглядывая меня, но уже гораздо внимательнее. – Вау…,– еще раз комментирует она то, что видит, – Классно, – задумчиво шепчет она перебирая пальцами мои длинные черные волосы со стальным отливом, – Ты что не человек?
– Человек…,– так же задумчиво говорю я, – во всяком случае, родился именно человеком.
– Понятно, – вздыхает она.
Я жду ее следующего вопроса, но она медленно поднимается, морщась при каждом движении. Одергивает юбку, снимает остатки блузки и запихивает их в сумку. Откуда-то с пола, поднимает пиджак, который не гнется от сковавшего его льда.
– Н-да, – вертит она его в руках, – и как же я пойду?
Беру под контроль суть демона, и запихиваю его куда-то вглубь своего подсознания, возвращая себе привычный человеческий облик. Только стричься опять придется. Нет, я вполне способен принять то, что у меня отрастают когти, крылья и хвост, когда я оборачиваюсь, но какого хрена и волосы потом не втягиваются, скажем, в кожу головы. Разориться можно на парикмахерских.
– Дай сюда, горе несчастное, – отбираю у нее вещь уже вполне человеческими руками.
Расщепил лед, который спорхнул снежинками на пол, просушил и прогрел огнем, тщательно контролируя температуру. Сложно даже представить, насколько это ювелирная работа, мало кто способен оценить. Но вот она оценила, изумленно и восхищенно присвистнув.
– Да вы просто волшебник, Александр, – выдохнула девушка, вырвав у меня из рук свою одежду.
– Снова на вы? – кисло вопросил я, заплетая волосы в какое-то подобие косы, чтобы не путались и не задевали ничего вокруг.
Она молча протянула мне резинку, которую вынула из сумки. Слава Богу, резинка была черная, а не какой-нибудь экзотической кислотной расцветки. В ее глазах мелькнули одновременно упрямство и капелька вины, но я все равно в очередной раз убедился, что до нормальных отношений пахать и пахать.
– Да, – протянул я, глядя на нее, – вот это декольте.
Пиджак застегивался на три пуговицы на животе и при вдохе края ворота слегка расходились показывая ее жутко сексуальное кружевное белье персикового цвета. Захотелось закутать ее в свой пиджак, который прикроет и попу и бесстыдное зрелище сверху, но что-то мне подсказало, что пока такую мою помощь не примут.
– Ну что, вы готовы, леди? – насмешливо спросил я ее, когда она взяла в руки сумку и в очередной раз оправила пиджак, – Там ректор уже наверное стену подвинул на пару сантиметров, так долго ему пришлось ее подпирать.
– И почему у меня нет с собой никакой броши? – риторически вопросила она, глядя на свою грудь. – Конечно, пошли.
Стоило нам приоткрыть дверь как рука Ильи Андреевича без зазрения совести мгновенно сграбастала Викторию и прижала к своей мужской груди. Сразу захотелось возмутиться и дать по физиономии одному очень шустрому мужику, доходчиво уговаривая мою даму не лапать. Представив возможные последствия необдуманного поступка, заткнул фонтан своего красноречия и продолжил наблюдать за представлением молча, стараясь не сильно светить медленно звереющим взглядом.
– Успокойся Илья, – теснее прижалась она к ректору, от чего захотелось взвыть и долбануться головой о стену. – Все в норме, я просто перенервничала, – она тяжело вздохнула, – Прости не сдержалась. Я оплачу ремонт столовой.
– Да хрен с ней, – глухо сказал мужчина. – Я ведь уже хотел Лилию привезти.
И вот тут я вновь увидел перед собой мегеру. Или даже дракона. Мне на секунду почудился иллюзорный хвост, которым она в раздражении шевельнула.
– Я не буду сейчас это обсуждать, – процедила она, выскальзывая из кольца его рук, – но если бы ты так поступил, я бы тебя убила.
– А мне плевать, – встряхнул он ее за плечи, – не доросла еще до угроз, понятно. Сама же знаешь, что если бы ты слетела с катушек, то устранить тебя приказали бы мне. Ты думала об этом? Вижу что нет, маленькая засранка. Я в свое время столько сил вложил, чтобы вытащить тебя из дерьма, что рассчитываю как минимум на то, что ты будешь жить еще достаточно долго.
– Прости Илья, – она положила руку ему на плечо и привстав на носочки дотянулась губами до его щеки, вызывая во мне приступ жгучей зависти.
– На тебя не возможно злиться, но все же тебе придется вновь поработать над контролем, – устало выдохнул ректор. – а сейчас тебе пора домой, недавно звонила Мария, кажется у Лилии что-то случилось.
– Так какого хрена ты тут паришь мне мозг?! – подскочила она на месте.
И снова сбежала, даже не попрощавшись и оставляя нас стоять и столбом смотреть ей вслед.
– Ну что за бедовая девка, – взъерошил волосы Илья Андреевич, повернулся к девушке, которая до сих пор тенью подпирала стену и с чувством сказал, – Спасибо вам Нина, что составили мне компанию. Как видите с Викторией все в порядке, так что я думаю, что вам пора домой, – мягко намекнул он ей.
Девушка кивнула, улыбнулась нам и медленно пошла на выход, а вот меня никто не отпускал. Холодный взгляд серых глаз буквально распял меня, как бабочку.
– Ну что колись, Ромео, что тебе надо от моей крестницы, – ласково и вкрадчиво вопросил меня мой непосредственный начальник.
Вот это попадос….
Домой, я залетела почти теряя обувь. Руки тряслись, в голове каша. Несколько раз набирала домашний номер, но трубку никто не брал. Как никого не сбила и никуда не врезалась, не представляю. Хорошо, что хоть гаишники не тормознули. Хотя, я наверное, и не заметила бы их.
Дверь распахнула и почувствовала, как из меня словно воздух выпустили – в холле, на ступеньках лестницы сидела моя зареванная дочурка, крепко сжимая кулаки, рядом сидела ее няня, приобняв ее и что-то успокаивающе ей говорила.
– Ну вот и мама, – с облегчением произнесла Мария, поднимаясь со ступеней.
– Мама, – кинулась дочь ко мне. – Мамочка…,– заревела она вцепившись маленькими ручонками в ткань деловой юбки.
– Тише-тише, моя хорошая, – испуганно зашептала я, подхватывая ее на руки.
Не выпуская дочь, сама устало опустила свой зад на лестницу, удобно пристроив девочку на своих коленях и поглаживая ее по волосам, ожидая когда ребенок успокоится.
– Что случилось? – найдя взглядом няню, несколько резковато спросила я.
– Не знаю, – виновато пожала она плечами, – просто буквально два часа назад Лилия ворвалась на кухню с криком, что вам плохо и она должна быть рядом. Мы с поваром подумали, что ребенок придумал очередную игру, ну знаете иногда дети словно пьесы придумывают и сами в них верят, и принялись убеждать ее, что с вами все хорошо и вы на учебе. Вот тогда она и заплакала. Я не могла ее успокоить очень долго. Только недавно, она начала успокаиваться, повторяя, что все хорошо, что папа с вами рядом и он поможет. Но все равно она очень вас ждала. До вас, когда у Лилии начался срыв, дозвониться я не смогла, позвонила Илье Андреевичу. Вот в общем-то и все, – вновь пожала она плечами.
