Текст книги "Берегите бороду (СИ)"
Автор книги: Александра Лосева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Ну что, как там? – спросил он, кривясь и потирая ушибленный палец. – Живы будут? Что с ними вообще? Когда на ноги встанут?
– Часа два поспят и встанут. – Таша устало привалилась к дверному косяку. – Натан, правда, еще не скоро сможет скакать кузнечиком, а вот Ааронн… – она кашлянула и уставилась в окно. – Ну и пылищу вы тут развели, в своей гильдии… Дышать нечем. Совершенно.
– Так что Ааронн? – Зулин нетерпеливо заерзал на стуле.
– Ааронну нужно отоспаться, вот и все. Несколько часов сна – и пусть хоть в Султанат скачет на подвиги, слова не скажу.
– Молодец, Схишш! Не знал, что он такой знатный лекарь.
– Схишш занимался Натаном. Ааронна лечила я. – Таша вздохнула и обернулась – в комнату вошел Стив.
– Зулин, уйми ее, иначе будет плохо! – дварф пнул ближайшую стопку книг. – Закончится тем, что я придушу ее на каком-нибудь привале у костерка!
– Кого?
– Кого-кого! Певичку нашу, Иефочку! От горшка три вершка, мозгов, как у трясогузки, а вид такой, будто она принцесса и фиалками какает! – Стив упер руки в боки и возмущенно фыркнул.
– Стив, успокойся. У тебя, вон, от негодования аж борода топорщится. Плюнь и забудь. Усмирять бардов не в нашей компетенции.
– Совести у тебя, Зулин, нет! – Стив укоризненно посмотрел на мага. – Нет, чтобы поддержать товарища, посочувствовать хотя бы, ты еще и словами непонятными ругаешься. Что за дурацкая привычка, не пойму!
– Стив, не паясничай. Я практически уверен, что из всех ученых слов и терминов ты знаешь как минимум половину. Не пойму только, зачем пнем-то прикидываться. Лучше познакомься: Таша, целительница. Таша, это Стив.
– И здрасте вам… – Стив исподлобья глянул на дроу. Таша фыркнула и вышла из комнаты. Стив проводил ее взглядом и повернулся к Зулину. – Зулин, ты дурак?
– Это еще почему?
– Ты меня с кем знакомишь? Ты вообще соображаешь – дварфа с дроу знакомить?! А ежели б я ее топором шибанул – так, в виде приветствия? Между прочим, если я правильно соображаю, так это она нашу пигалицу едва не удавила.
– Стив, я тебя не понимаю. Определись, будь добр, со своим отношением к Иефе. Если мне не изменяет память, ты сам минуту назад собирался ее удавить, а теперь возмущаешься.
– Если кто Иефу и удавит, так это буду я, а всяким там дроу непонятным к нашему барду нечего руки тянуть, – насупился Стив.
– О… – удивился Зулин. – Даже так… – Он хотел добавить что-то еще, но передумал и замолчал, погрузившись в изучение энциклопедии. Стив постоял еще некоторое время, воинственно опираясь на топор, но комментариев так и не дождался.
Таша вышла на крыльцо, досадливо морщась – дварф был вовсе не тем, кого ей хотелось бы лицезреть после выматывающего ритуала. Раны Ааронна, хоть и не были очень серьезными, затягивались неохотно, казалось, эльф растратил последние силы в неравном бою и теперь никогда не очнется. Таша знала, что это пройдет – она отдала больше половины своей энергии, вливая в эльфа здоровье почти насильно, и теперь едва держалась на ногах. Очень хотелось присесть на ступеньки крыльца, положить голову на руки и немножко посидеть так, никуда не торопясь, просто посидеть.
На крыльце сидела Иефа. Она подняла голову и тут же отвела взгляд: ругаться не хотелось, но разве с дроу можно по-другому? Не сама ли Таша затеяла эту глупую и, самое главное, бесполезную войну? Иефа ждала, что целительница пройдет мимо, но Таша, как-то почти обреченно глянув на полуэльфку, тяжело опустилась рядом с ней на ступеньки. Иефа опасливо отодвинулась, подобрала подол. Таша сидела молча, бездумно глядя куда-то в пространство. Иефа чувствовала себя неуютно, она украдкой поглядывала на целительницу, беспокойно ерзая на своем месте. Проще всего, конечно, было встать со ступеньки и уйти в дом, выспросить там у Зулина про здоровье его начальника, сцепиться со Стивом по какому-нибудь незначительному поводу, но кто-то маленький и злорадный нашептывал Иефе на ухо, что дроу обязательно решит, что она, Иефа, испугалась, струсила, видишь ли, Иефочка, струсила и убралась по добру, по здорову… Вот еще! И полуэльфка оставалась сидеть, как прибитая, на ставшей вдруг неожиданно жесткой и неудобной ступеньке, отчаянно пытаясь найти благовидный предлог для отступления. Таша вдруг подняла голову и глянула Иефе прямо в глаза.
– Он вас поведет, да? – спросила она.
– Да… То есть… Кто – он? – Иефа даже начала слегка заикаться от неожиданности. Эта дроу будила в ней какие-то странные, детские чувства.
– Брось… – Таша устало потерла лоб ладонью. – Секреты свои… Поведет?
– Поведет, наверное. Если сможет.
– Сможет… Этот – сможет… – Таша усмехнулась криво и невесело.
– Слушай… – Иефа нерешительно запнулась, жалея уже, что начала говорить.
– Ну? – Таша положила голову на руки.
– Почему ты меня тогда… Ну… Ты же ни с того ни с сего… Это потому, что дроу не любят эльфов?
– Что? – Таша удивленно посмотрела на Иефу, задумчиво покачала головой. – Ну да, это потому, что дроу не любят эльфов. – Она еще немного помолчала, потом тяжело поднялась на ноги и пошла прочь, но, сделав несколько шагов, обернулась. – Ты вот что, ты своим скажи, и сама тоже… Не говорите Ааронну, что я его лечила.
– А это почему? Тоже потому, что дроу не любят эльфов? – удивилась Иефа. Таша досадливо дернула плечом.
– Нет, это потому, что эльфы не любят дроу, – процедила она и скрылась в ближайшем переулке. Иефа проводила ее долгим недоуменным взглядом.
– Мда… – сказала она себе.
* * *
В томительном безделье просидели до вечера. Ааронн и Натан спали мертвым сном в комнатах наверху, Зулин, отчаявшись найти что-нибудь полезное в книгах, лениво перебирал бумаги на столе Тирела. Стив, подозрительно поглядывая на странно молчаливую Иефу, остервенело точил топор. После нескольких тщетных попыток продать своего пони рыцарям за большие деньги, предприимчивый дварф окончательно озверел и высказался в том смысле, что настоящие бойцы среди людей и раньше-то встречались нечасто, а теперь и вовсе перевелись, и ездить нынешним рыцарям надо не на боевых скакунах, а… Дальше последовала длинная матерная тирада в лучших дварфских традициях. Стив не мог понять, почему у благородных рыцарей его пони вызывал в лучшем случае истерическое хихиканье, а главное, почему Иефа сидит, уставившись в одну точку, и даже не пытается комментировать происходящее. Самым обидным было то, что ко всем ее предполагаемым комментариям Стив основательно подготовился, придумав с полдюжины достойных ответов, после которых полуэльфка должна была увять, как полевая былинка в засуху. Распираемый накопленным красноречием, Стив несколько раз в красках живописал свои попытки продать пони, но реакции так и не дождался, после чего окончательно уверился в том, что коварная пигалица задумала страшное, и решил не спускать с нее глаз до конца похода. Стив слонялся из дома во двор и обратно, поминутно задевая Иефу топорищем, пока она не встала и не ушла куда-то в дом, и, в конце концов, совсем заскучал. Он попытался было развлечь себя, доказывая Зулину, что Боевой Магический пони необходим в походе, но Зулин на провокации не велся и отвечал односложно, не отрываясь от бумаг.
Ближе к вечеру вниз спустился Схишш. Отказавшись отвечать на какие-либо вопросы, он деловито покопался в шкафу, выудил бутылку вина – явно заначенную на черный день Натаном – и степенно удалился на крыльцо, набивая на ходу длиннющую трубку. Зулин присоединился к нему пять минут спустя, подумав про себя, что греющийся в лучах закатного солнца ящер с бутылкой вина в лапах и трубкой в зубах смотрится просто шедеврально. Стив вышел во двор и сделал вид, что отрабатывает технику владения топором, а сам внимательно прислушивался к разговору, но ничего полезного не услышал – Схишш категорически не желал говорить о пациентах, более того, он еще и поинтересовался у дварфа, с каких пор он нанялся в Магическую гильдию колоть дрова. Стив разобиделся и ушел в дом. Неуемная жажда деятельности провела Стива по всем незапертым комнатам гильдии, дварф даже сунулся было на второй этаж, но там так несло смесью паленого можжевельника, эвкалипта и чабреца, что Стив исследовать оный этаж передумал. Из-под лестницы донеслись тихие звуки лютни, и Стив отправился туда. В маленькой коморке, видимо, будущей кладовой, отгородившись от окружающего мира, уютно устроилась Иефа, сосредоточенно мурлыкая себе под нос что-то явно рифмованное. Она подняла на Стива отрешенный взгляд, и некоторое время смотрела так, но потом словно вернулась из какого-то своего мира и недовольно сдвинула брови.
– Что ты делаешь? – вполне дружелюбно, как ему показалось, поинтересовался Стив.
– Балладу пишу, – очень нелюбезно буркнула в ответ Иефа и снова склонилась над лютней, давая понять, что разговор окончен. Стив намека не понял. Ему казалось, что беседа протекает во вполне дружеской обстановке. Стив решил закрепить результат.
– Какую балладу? – поинтересовался он, удобно устраиваясь на табурете.
– Черно-белую, – Иефа снова подняла голову и так выразительно посмотрела сначала на дварфа, а потом на дверь, что, по идее, у незваного гостя не должно было остаться сомнений по поводу своих дальнейших действий. Но Стив не внял. Еще слоняясь по гильдии, он сказал себе, что будет умнее и сделает первый шаг к примирению со строптивой пигалицей, а потому твердо решил быть общительным и приятным в обхождении и упрямо не замечал грубости барда.
– Это как – черно-белую?
Иефа страдальчески поморщилась и закатила глаза.
– Ты не поймешь.
– Почему?
– Потому что ты – дурак. Стив, ты можешь оставить меня в покое? У моей лютни на тебя аллергия.
– Сама дура, – оскорбился Стив. – Да еще ко всему и хамка. Да! И выскочка. И… и… Певичка драная!
– Что? – неожиданно сиплым голосом переспросила Иефа. – Кто? Как ты меня назвал?
"Ишь, как ее разобрало, – с некоторым удовлетворением подумал Стив. – Надо же, она так даже на "полукровку" не вскидывалась!"
– Певичкой я тебя назвал, да еще и драной. Выскочка и гордячка, пигалица несчастная!
Иефа стала пунцового цвета и вскочила на ноги:
– Стив, зачем ты сюда пришел?! – закричала она, сжимая кулаки. Лютня жалобно тренькнула. – Я тебя спрашиваю – зачем ты сюда пришел?! Я тебя звала?! Я тебя просила сюда приходить?! Господи, да я еле нашла укромное место в этой растреклятой гильдии, где ты не будешь топать своими ножищами, размахивать топором, пыхтеть и благоухать потом и чесноком, задавать глупые вопросы и действовать мне на нервы – так нет же, ты и здесь меня нашел! Я пишу балладу – понимаешь ты, бестолочь, – и очень хочу, чтобы меня хотя бы на пару часов оставили в покое!
– Ты гляди, кака цаца! – Стив воинственно встопорщил бороду. Ему очень не понравилось слово "бестолочь", да и вообще – не пристало благородному дварфу молча выслушивать всяких там… – Я тебя тихо-мирно спросил, очень даже вежливо, а ты что? Интересно, на каком сеновале таких дам воспитывают! Или ты решила, что если ты песенки пописываешь и харизьма у тебя большая, так я от тебя все терпеть буду молча?!
Иефа пошла пятнами – "харизьма" добила ее окончательно.
– Пошел вон отсюда, болван! Недоразумение бородатое! Я твоим мнением не интересовалась! Что ты лезешь ко мне все время?! Если тебе больше заняться нечем, иди Смерча покорми, изверг! Изувечил животное себе на потеху, так хоть голодом не мори!
– А вот это не твоего ума дело! – моментально взъярился Стив – похоже, пони стал для него больной темой надолго. – Я вообще не понимаю, какой от тебя прок! Ума с кулачок гномий, а туда же – информацию она собирает! Вот хотелось бы посмотреть, как ты за мою спину прятаться будешь, когда на нас нечисть полезет!
– Я прятаться буду?! – Иефа даже заикаться стала от возмущения. – За твою спину?! Да чтобы за ней спрятаться, мне на корточки присесть придется! Недомерок!
– Полукровка!
– Да ты… Ты…
В коморке явно запахло убийством – Стив недвусмысленно перехватил поудобней топор, Иефа взяла наперевес многострадальную лютню. В запале ссоры ни дварф, ни полуэльфка не слышали шагов на лестнице, а потому появление постороннего зрителя было для них неожиданным.
– Что здесь происходит, можно узнать?
Иефа резко обернулась, собираясь послать неожиданного визитера куда подальше, но так и осталась стоять с открытым ртом. Стив ревниво засопел. На пороге кладовки стоял, скрестив руки на груди, старший брат Натаниеля Сильвана. Ааронн был высок и черноволос, строен, но без томного изящества, которым так гордился Натан. В его темно-карих глазах не было и намека на игривость – Иефе показалось, что на нее внимательно и слегка удивленно смотрит сама лесная мудрость, смотрит не осуждающе, но и без одобрения. Полуэльфке стало стыдно – как-то сразу она ощутила себя визгливой базарной бабой, поднявшей крик из-за гнилой картофелины.
– Вы, кажется, спорили о чем-то? – вежливо спросил Ааронн. – Простите, что прервал. Ваши голоса привлекли мое внимание.
– Мы… Видите ли, мы… – пробормотала Иефа, пытаясь облечь в приличную форму фразу: "Мы орем потому, что один безмозглый дварф…" – А как вы себя чувствуете? – упавшим голосом спросила она, так и найдя достойной формулировки.
– Благодарю, гораздо лучше. Просто удивительно, как Схишш сумел справиться с нами обоими за такое короткое время.
– Так ведь… – начал Стив, но полуэльфка скроила страшную рожу, и он осекся. – И вообще, не имею чести знать!
В темных глазах эльфа мелькнуло что-то, похожее на насмешку.
– Ааронн Сильван, к вашим услугам, – он слегка поклонился. – Если не ошибаюсь, именно вас я поведу в леса. Поэтому хотелось бы узнать и ваши имена.
– Стиван из Утгардов, Страж Ворот, Второй в семье! – Стив вызывающе уставился на проводника.
– Иефа, бард. И… И простите нас за тот шум, который мы тут подняли, – пришла в себя Иефа. – С дварфами иногда очень сложно договориться. А Зулина вы найдете на крыльце – он командует походом, поэтому все детали лучше обсудить с ним.
Ааронн коротко кивнул и вышел из коморки, тихонько прикрыв за собой дверь. Иефа и Стив постояли еще с минуту, сверля друг друга взглядами. Иефа не выдержала первая, презрительно фыркнула и отправилась вслед за эльфом, махнув подолом. Стив последовал за ней, недовольно бурча.
* * *
На закате поисковая партия выходила из города. Зулин, который настаивал на тщательной конспирации, мысленно рвал на себе волосы: только ленивый не оглянулся бы на живописную процессию. Первым ехал, закутавшись в темно-зеленый плащ, окончательно оправившийся от ран Ааронн, за ним, устроившись в седле по-женски боком и гордо задрав подбородок, следовала Иефа с неизменной лютней за спиной, но это было еще полбеды. Разумеется, наибольший интерес и восторг у редких прохожих вызывал Стив, восседавший верхом на Магическом Боевом пони и воинственно зыркавший по сторонам.
Бедняга Смерч в сгущающейся темноте смотрелся воистину устрашающе – светящиеся демоническим красным светом глаза вкупе с шипастой сбруей производили неизгладимое впечатление. Зулин втянул голову в плечи, надвинул пониже капюшон балахона и тихо ругался с досады. Зверь, который вырос настолько, что едва помещался в седле перед своим хозяином, мысленно с ним соглашался.
"Глянь-ка, глянь, мажеская гильдия банду отрядила – гоблинов бить…" – услышал Зулин восторженный шепот торговки пирожками. Женщина глазела на процессию, раскрыв рот, и аж покраснела от желания поделиться новостью со всем городом. "Тайная миссия, забери меня демон Баатора! – исходил возмущением Зулин. – Как это еще они не распевают боевые песни! И это секретная поисковая партия! Один бороду топорщит верхом на еже-переростке, вторая харизьму, тьфу, телеса свои выпятила, а проводнику вообще все до коровьего хвоста – меланхолик хренов!"
Старший брат Натана Сильвана вызывал у Зулина весьма противоречивые чувства: с одной стороны, он был хорошим дополнением к команде – знал друидскую магию, в лесу ориентировался с закрытыми глазами, отлично стрелял из лука и арбалета, к тому же недурно дрался на мечах. В присутствии Ааронна Иефа почти не вступала в перепалки с дварфом, только выразительно поднимала брови, закатывала глаза и тяжко вздыхала, всем своим видом выражая презрение, а Стив, в свою очередь, по большей части угрюмо молчал, только изредка бубнил под нос что-то невразумительное, хмуро поглядывая на невозмутимую спину эльфа. С другой стороны, какое-то шестое чувство подсказывало Зулину, что его авторитета руководителя, и так державшегося на честном слове, для Ааронна вообще не существует. Эльф был сам по себе и, пожалуй, весьма удивлся бы, если бы кто-то вздумал ему приказывать. К тому же, он был братом начальника. Этот факт ставил Зулина в тупик и очень раздражал – ну как тут соблюдать субординацию, скажите на милость? И, в довершение всего, рядом с Ааронном маг чувствовал себя не то, чтобы деревенщиной, но… Было в эльфе что-то такое, что заставляло Зулина хорошенько подумать, прежде чем что-то сказать.
Стива эльф откровенно раздражал. Если бы кто-нибудь спросил дварфа, что конкретно ему не нравится, вряд ли он смог бы внятно ответить. Но Стив не был склонен к самоанализу, а потому подобными вещами не заморачивался – эльф не нравился ему, и все тут. Кто знает – размышлял Стив, подгоняя Смерча, – может, все эльфы такие – ну, надменные, что ли, – тогда понятно, почему Иефа такая вредная. В ней, правда, еще и человеческая кровь намешана, но эльфийской явно больше. Вон как на соплеменника зыркает потихоньку, думает, что никто не замечает! Ну конечно, плечи широкие, глаза с поволокой, рожа постная, – так она уже и растаяла… Одним словом – баба. А только нужна она ему, как дварфу зонтик. Чистокровные полукровок не жалуют, так что ей ничего не обломится. Вон как спину-то выпрямила, словно аршин проглотила. Небось, ради Стива так не хорохорилась. Ничего, вот попрут на них толпы вражеские, посмотрим еще, от кого больше пользы будет, от него, Стива, или от этого хлыща остроухого…
Иефа поглядывала на Ааронна и придумывала балладу. Ну и что, что никогда не посмотрит на нее такой вот эльф – зато песня останется. И потом, кто знает…
Ааронн дремал в седле. Ему снилось парное молоко и пирог с яблоками.
Глава 8
– А почему солнышко яркое?
– Потому что горячее.
– А солнышко танцевать умеет?
– Нет.
– А бывает солнышко не на небе?
– Нет, Элена, не бывает. Не мешай мне, иди, поиграй в каминную.
– А ты врешь?
– Почему ты так говоришь?
– Ты сказал, что солнышко не на небе не бывает, и что танцевать не умеет – тоже сказал. А у тебя солнышко сейчас танцевало, я видела! Маленькое такое… Почему?
– Сестренка, тебе показалось. Лучик в окно заглянул, и тебе привиделось, что целое солнышко. Иди, играй, мне нужно заниматься.
– Ты обманыватель! Я папе скажу, что ты в библиотеке солнышко танцевать заставил!
– А я папе скажу, что ты без спросу в библиотеку забралась, и он тебя накажет – без сладкого оставит. Тебе ведь не разрешают ходить в библиотеку?
– Но ведь солнышко плясало! А ты мезравец и обманыватель!
– Надо говорить «мерзавец» и «обманщик», а на сладкое сегодня эклеры. Так что давай, жалуйся, ябеда.
– А ты будешь сердиться, если я буду ябеда?
Хмурый черноволосый подросток вдруг широко и немного смущенно улыбнулся, неловко погладил маленькую курносую девчушку по каштановым волосам. Он устал от книг; от того, что сфера никак не получалась; от формул, при произношении которых приходилось изо всех сил контролировать артикуляцию; устал прятаться и бояться, что кто-нибудь ненароком узнает, какого рода занятия удерживают его в пыльной прохладной библиотеке родового замка. А на дворе – май, трава буйствует, ветер теплый и сладкий, и очень хочется жить во весь дух. И Элена когда-нибудь обязательно проболтается на кухне или няне, что брат заставлял танцевать солнышко, и тогда… тогда… Лучше не думать, что будет тогда. Единственный способ заставить ее молчать – сделать своей помощницей. Читай – соучастницей. Объяснить, когда уже не будет дороги назад, что ее ждет, если кто-то узнает. Но ведь она еще маленькая…
– Ты будешь сердиться, да? Надуешься?
– Надуюсь.
– И гулять со мной не будешь?
– И гулять.
– Тогда я не буду ябеда. Я тогда буду рыба-молчунья. А ты меня любишь?
– Конечно.
– Очень?
– Очень.
– Честно?
– Честно.
– А ты на мне поженишься, когда я буду большая, а ты старый?
– Надо говорить «женишься». Нет, Элена, не женюсь.
– Почему?
– Потому что братья на сестрах не женятся.
– Фу, неправильность какая глупая. А если сильно-сильно любят?
– Все равно не женятся.
– Я тогда на конюхе женюсь!
– Надо говорить «выйду замуж»!
– Не хочу! Не хочу! Не хочу!
– Элена, не скандаль. Иди, поиграй.
– Не хочу!
Он слушал, как удаляется по коридору топот маленьких ножек, и улыбался, сам не ведая, чему. Над письменным столом, там, где лопнула, едва успев появиться, малюсенькая огненная сфера, пахло гарью и кислотой. Он тяжело вздохнул, помахал перед лицом ладонью, разгоняя синеватое облачко, и углубился в книгу.
"Надо будет обязательно запомнить этот сон", – подумала Иефа и, не открывая глаз, перевернулась на другой бок. Спать было ужасно жестко, что-то немилосердно кололо в бок, сырость пробиралась под одежду и гоняла по спине толпы мурашек. "Надо закрыть окно", – подумала Иефа. Вставать не хотелось. Девушка закуталась потеплее, спрятала подбородок в одеяло. Пахло мокрыми листьями и корицей, а еще дым от костра противно щипал в носу. Стоп. Костер? Иефа подскочила, как ужаленная, запутавшись в одеяле, и ошалело огляделась. С вечера в лагере ничего не изменилось: Стив богатырски храпел в обнимку с топором, подложив под голову коричневый мешок с неизвестным содержимым, Зулин спал, свернувшись калачиком, почти как его выросший до невменяемых размеров фамильяр. В прочем, Зверь больше делал вид, чем спал, и свет молодого месяца иногда поблескивал в щелочке полуприкрытого глаза. Иефа повертела головой, отыскивая Ааронна, но не нашла. Эльф дежурил первую половину ночи и, видимо, бесшумно бродил теперь где-нибудь поблизости. Костер почти догорел. Иефа поежилась, вылезла из-под одеяла, пошевелила угли, подкинула хворосту. Время перевалило за полночь. Спать хотелось невыносимо. "Странно, – подумала Иефа, забираясь обратно под одеяло, – можно подумать, первый раз я так ночую. Разнежилась в Бристоле, под крылышком у мэтра Бену, отвыкла. Тоже мне, мимоза. Барынька". Она полежала еще немного, сердясь на саму себя, а потом стала вспоминать странный сон, черноволосого подростка, пыльные книжные полки, курносую девочку – и сама не заметила, как уснула. Во сне вокруг Иефы летали огненные шары, и толпы гоблинов охотились за ее новыми замшевыми ботинками. Гоблины с мерзким хихиканьем подбирались все ближе и сверкали глазами. Иефа отчаянно отбивалась, демонстрируя небывалое мужество, но враги все-таки добирались до ее ног и откручивали от несчастных ботинок блестящие серебряные пряжки. Иефа вздыхала и ворочалась во сне. Изувечив ботинки, гоблины взялись за руки и начали водить вокруг Иефы хоровод, пыхтя и громко топая ногами. Девушка и думать забыла про черноволосого подростка – растерзанные ботинки взывали к мести, полуэльфка выхватила невесть откуда взявшийся меч и начала крушить врагов направо и налево, выкрикивая боевой клич лесных эльфов. Гоблины пугались, но продолжали пыхтеть. Огненные шары вернулись, обросли бородой и начали плясать перед лицом Иефы, благоухая чесноком. Где-то на заднем фоне прошествовал степенный мэтр Бену в клоунском колпаке, его шею украшал шелковый платок изумрудного цвета, завязанный кокетливым бантиком. Во сне Иефа так удивилась, что не заметила, куда вдруг подевались гоблины, и почему под ногами старые каменные плиты, и пыль пляшет в лунном луче. Шелестели книги, а потом небо обрушилось на Иефу синим водопадом, и она обнимала облака, а потом вдруг начала падать, падать, падать, и встретила загадочный, долгожданный и отчаянно безразличный взгляд. Мама?
* * *
В два часа ночи Ааронн с четвертой попытки растолкал Стива и, не говоря больше ни слова, улегся спать. Стив протер глаза, с завыванием зевнул и неодобрительно посмотрел на эльфа. «Ишь, устроился, пижон остроухий! – мысленно возмутился Стив. – Нет, чтоб сказать, – так и так, дежурство прошло спокойно, никакой подозрительной нечисти замечено не было, принимай, брат, вахту… Конечно, какой я ему брат! Мы ж быдло необразованное, не то, что некоторые». Стив с кряхтением поднялся на ноги, махнул, разминаясь, топором, пару раз присел, со смаком чихнул прямо над головой Иефы, удивился, почему она не проснулась, и отправился в дозор. Черная августовская ночь проглотила Стива, коснулась пальцами волос, легонько подула в лицо и улыбнулась. Дварф очарованию не поддался. Подумаешь, ночь! Как вспомнится, что Смерчик его любимый стоит сейчас один-одинешенек в чужом стойле, печально красными глазами светит и вероломного хозяина вспоминает незлым тихим словом, так уж совсем не до романтики всякой сопливой становится. А все этот эльф, будь он неладен! Стив насупился и отмахнулся от одинокого комара. Нет, определенно, все эльфы снобы и зазнайки.
Накануне вечером, когда поисковая партия, наконец, вышла из города, Стив еще сомневался в зловредности Ааронна. Подумаешь, молчит и внимания ни на кого не обращает, – ничего удивительного, на то он и эльф, компании со всякими разными личностями водить не привык, и вообще, что с него взять – он же друид! А те все, как один, на голову стукнутые, это Стиву еще дед говорил. Эльф ехал молча, внимания ни на кого не обращал, Иефе глазки не строил, язвительных замечаний по поводу Смерча не отпускал. А уж когда ближе к ночи Ааронн остановился у невзрачного придорожного трактира, так даже показался Стиву вполне симпатичным, несмотря на свой неприступный вид. Небось, ни Зулин, ни Иефа об ужине не позаботились, а проводник – вот молодец! – сообразил. Сразу видно, тертый калач. И вообще, глупо было на ночь глядя начинать поход – все как-то лучше с утра, на светлую голову да на сытый желудок. Стив оживился, подбодрил Смерча дружеским тычком в бока и подъехал к трактиру почти одновременно с эльфом.
Конечно, трактиры бывают разные: одни получше, другие похуже, где-то вам подадут жирный кусок баранины, а где-то главным мясом в тарелке окажется случайно забредший в нее таракан. На своем веку Стив повидал уйму всяких трактиров и давно пришел к выводу, что еда едой, а уж крыша везде одинаковая, конечно, если не протекает. Поэтому непрезентабельный вид трактира, перед которым они остановились, дварфа не смутил. Стив поправил топор и принюхался – пахло чем-то невразумительным, но вполне съедобным. Жбан еды, напиток покрепче и лавка пошире – чего еще надо путешественнику? Подумаешь, ступеньки земляные, ставни покосились, и краска со стен давно облупилась, это еще ни о чем не говорит. Может, там лучший повар в мире, или пиво свежее!
– Мамочки мои, что это? – раздался у него за спиной невероятно мрачный голос Иефы. Стив обернулся. На лице полуэльфки смешались ужас, изумление и брезгливость.
– Это трактир, – вежливо объяснил Стив, решив не ввязываться в спор.
– Это больше похоже на сумасшедший дом. Ты уверен, что это именно трактир, а не что-то другое? Ты на вывеску посмотри.
Стив поднял глаза, присмотрелся и, не удержавшись, басом хихикнул. По всей видимости, когда-то трактир назывался "Дикая кукушка" и в те достославные времена не то, чтобы процветал, но хотя бы крепко держался на ногах. На вывеске была мастерски изображена истеричного вида птица, а название выложено медными буквами. Однако, судя по всему, для "Дикой кукушки" настали не лучшие времена или хозяин оказался страшным неряхой, но вывеску не чинили и не подправляли уже лет сто, она потемнела и облупилась, большинство медных букв отвалилось, остались только четыре. Эти буквы теперь и составляли название трактира. Надпись над головой истеричной птицы гордо гласила: "Куку"
– Я чувствую, такими темпами мы сами скоро станем "куку", – Иефа выразительно покрутила пальцем у виска. – Зачем мы вообще сюда приехали?
– Поужинать, я полагаю, – подал голос Зулин. – Спасибо, Ааронн, что проявил инициативу. Я, собственно, и сам подумывал о том, чтобы остановиться на ночь где-нибудь под крышей. Последняя цивилизованная ночевка, так сказать.
– Ну, на счет цивилизации ты, по-моему, погорячился, – с сомнением пробормотала Иефа.
– Да ладно вам, барышня, – Стиву так понравилась мысль об ужине, что он стал даже несколько игрив. – На простынях почти чистых поспите, а ежели клопы – так зовите, я их топором, топором…
– Вот что я тебе скажу, Стив… – моментально взъярилась Иефа, но тут подал голос эльф.
– В двух часах пути отсюда большак, – сказал он тихо. – В темноте следов почти не видно, но я уверен, по большаку мы пройдем совсем немного – скоро свернем в лес. Ужинать тут я вам не советую, а вот лошадей и пони оставить придется.
– Да ладно, не отравой же тут кормят, в конце-концов, – беспечно отмахнулся Стив, но тут до него дошел смысл сказанного. – Стоп, что значит – оставить придется? Это где оставить? Здесь оставить? Умом рехнулся? Да из моего Смерча через два дня котлеты сделают! Выдумал тоже, оставить! И не подумаю! Это Боевой Магический пони, он специально для походов придуман! Вы, если есть охота, топайте на своих двоих, а я без Смерча никуда не пойду!
– А тебя никто и не зовет, – фыркнула Иефа, спешилась, привязала лошадь и вошла в трактир.
Стив девятый раз обошел вокруг лагеря и с ненавистью посмотрел на сопартийцев. Спят, паразиты. Воспоминание о том, как он сидел с отвисшей челюстью на спине лохматого шипастого пони перед обшарпанной дверью трактира, не сумев ничего возразить, молчал и невыносимо краснел, жгло Стива хуже раскаленного железа. Где-то глубоко в душе дварф сознавал, насколько, должно быть, нелепо он выглядел – особенно по сравнению с подтянутым и невозмутимым эльфом, – но в жизни никогда и никому в этом не признался бы. Даже себе. В прочем, легче от этого не становилось.
Внутри трактир оказался еще гаже, чем снаружи, у хозяина нехорошо бегали глаза, и во всей его позе так и читалось желание содрать с нежданных посетителей по максимуму. Иефа брезгливо морщилась, опасаясь поставить локти на липкую поверхность стола, Зулин авторитетно хмурил брови. Разговор состоялся тяжелый и невыносимо глупый, планар строил из себя большого начальника, взывал к воинскому долгу Стива, ссылался на свой командирский авторитет. Дварф никак не мог понять, каким образом связаны авторитет и пони, прекрасно видел, что и сам Зулин это не до конца понимает, и смутно угадывал за всем этим бредом молчаливое присутствие эльфа. Ааронн в беседу не вмешивался. Он сидел, сложив руки на груди, молчал и переводил невозмутимый взгляд из-под прикрытых век с одного спорщика на другого. В какой-то момент Стив обнаружил, что давно уже не вслушивается в то, что горячо втолковывает ему Зулин, а спорит, спорит, спорит, до одури спорит с эльфом, который и не думает ему возражать. Осознав это, Стив запнулся и побагровел, горько жалея о том, что Ааронн не гоблин, и что его нельзя как следует шандарахнуть чем-нибудь по башке. А тут еще Иефа, будь она не ладна, подлила масла в огонь, язвительно поинтересовавшись, почему Стив разводит такую канитель вместо того, чтобы продать своего знаменитого пони за огромные деньги, как, собственно, он и собирался поступить с самого начала? Не потому ли – тут голос Иефы стал похож на патоку – Стив так нервничает, что наконец-то сам понял, что из его затеи ничего не выйдет? Стив тут же ощутил непреодолимое желание шандарахнуть чем-нибудь по башке и ее тоже, а потому ответил в том смысле, что всяких худосочных певичек в мужской разговор вмешиваться не просили, и вообще – лучше бы она сидела дома и пироги пекла (самое женское занятие), потому что проку от нее пока никакого, одно беспокойство. Назревала драка.
