Текст книги "Денис Котик и Замок Хитрецов"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Сергей Челяев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Он представил всех гостей, изредка заглядывая в конспект, выказал уважение "коллегам в нелегком деле постижения магических искусств" с Буяна и выразил надежду, что пребывание лицеистов в Магисториуме будет "полезным, интересным и в высшей степени поучительным для обеих сторон".

Наставники поддержали его дружными аплодисментами, а воспитанники встретили одобрительным гулом. На этом вся торжественная церемония и закончилась.

Предупредительный Магнус вызвался проводить учителя Некто.

Архивариус и Библиотекарь в компании с мастером Йодлем немедленно отправились в вожделенные библиотечные архивы, знакомиться с сокровищами здешней магической мысли.

А за лицеистами увязался Петер, невысокий и худенький мальчик. Его серые глаза, обрамленные частыми веснушками, показались Денису задумчивыми и какими-то очень глубокими. Словно всегда смотрели на мир откуда-то издалека, или же с самого дна глубокого темного колодца. Это придавало Петеру выражение постоянной, не сходящей с лица печали, свойственной натурам меланхоличным и мечтательным.

– Где же ваши девочки? Куда они подевались? – первым делом спросил Петера Максим.

В самом деле, на встрече в Библиотеке из воспитанников собрались одни ребята. Ни одной девочки друзья пока так и не встретили в замке Магисториума.

– У нас их никогда и не было, – пожал плечами Петер. – В Академию зачисляют только мальчиков. Да и то сюда берут не всякого.

– Отчего ж такая дискриминация? – усмехнулся Денис. – А наставники ваши – тоже только мужчины?

– Конечно! – убежденно воскликнул Петер. – А как же иначе? И слуги в замке, и повара, и маркитанты с ткачами – все только мужчины.

– А здесь что, есть слуги? – впервые за все время их прогулки подал голос Антон.

– Ну, не так чтобы... – замялся Петер и отчего-то сильно побледнел. – Вообще-то они – "служащие". Но тут пристало называть их "слугами". Да они и не обижаются вовсе. Это такие люди, которые делают в замке все хозяйственные работы. Они все живут в соседней деревне, за рекой. И по вечерам после работы все уходят домой.

– Я-а-асно... – протянул Макс, и трое друзей разом переглянулись. Как раз в эту минуту они подошли к своему белому флигелю.

– Приходите завтра на занятия, буду ждать! – помахал рукой на прощание Петер. Повернувшись, он медленно побрел вглубь замка, к длинному серому корпусу, где жили все воспитанники. Судя по его сгорбленной спине и вялой походке, он сегодня не слишком-то спешил домой.

– Ну, что? – деловито произнес Макс, облокотившись локтем о перила крыльца. – Много на сегодня нашли загадок в этом замке?

– Да уже есть первые. Почему нет девочек? – это раз, – принялся торопливо загибать пальцы Денис. – Почему служащих называют "слугами" и отчего они никогда не ночуют в замке?

– До реки и впрямь далековато, – кратко поддакнул Антон.

– Меня еще заинтересовала история с осадами замка, – добавил Денис. – Кому это, интересно, в свое время понадобилось захватывать Магисториум? Не такая уж он и твердыня с точки зрения военного искусства и крепостного строительства. Лет через двадцать Магисториум вообще, наверное, будет развалюхой.

– Ну, положим, таким он был не всегда, – безапелляционным тоном отрезал Макс. – Что до осады, верно: у кого-то, кто не слишком-то боится магии, был большой зуб на здешних волшебников. Может быть, это тоже были чародеи, только другие? И ведь Магнус как назло ни словом не обмолвился, кто они были.

Максим явно ждал от друзей еще какого-нибудь вопроса, но его не последовало.

– А вот вы мне другое скажите! – с новым жаром принялся он плести сеть секретов. – Почему тут все воспитанники носят капюшоны, даже летом? Я прикинул: тут из жилого корпуса воспитанников до аудиторий или Библиотеки – два шага шагнуть, если бегом. Никакой дождь вымочить не успеет, будь он хоть трижды ливень несусветный. А тут?

Даже на встрече в конференц-зале многие ученики эти свои дурацкие капюшоны накинули. Простуды, что ли, все они тут боятся? Или в таинственных магов и могучих волшебников все еще играют?

– Ты закончил? – осведомился Антон.

– Да вроде бы, – пробормотал Максим. – А у тебя еще есть что сказать?

– Лучше в дом зайдем, – сухо сказал Антон. И, не дожидаясь друзей, решительно потянул дверную ручку.

– Вот смотрите: это я нашел, когда заправлял свою кровать, – кивнул он на обрывок серой вощеной бумаги, лежащий на столе возле окна.

Друзья обступили его и молча смотрели на слова, выведенные на бумаге аккуратным, чуть ли не каллиграфическим почерком. Написано было по-русски.

«Убирайтесь туда, откуда пришли. Чем скорее, тем лучше. Иначе – тьма.»

Ниже стояла подпись, если так можно было назвать две кривые буквы – Б и Х. Причем, если слова были написаны красивым, готическим почерком, то последние буквы вывели криво, коряво, как-то совсем уж нарочито грязно.

Как курица лапой, сразу вспомнились Денису его собственные каракули в детском саду, когда он еще только учился чертить свои первые в жизни буквы веткой в родной до боли песочнице.

Максим и Денис в первые минуты не могли даже слова вымолвить. Они-то думали, что приехали сюда в гости; что в Магисториуме их ждут – не дождутся радушный прием, интересная жизнь и новые друзья. А если тут уже в первый день такое...

Первым нарушил молчание Денис.

– Говоришь, в постели нашел?

– Среди чистых простыней, – подтвердил Антон.

– Помнится, этот Петер только что говорил, что все хозяйственные работы тут делают слуги? Служащие, – тут же поправился Денис.

– Придется, видимо, познакомиться с ними поближе, – заметил Макс зловещим тоном, не предвещающим ничего хорошего авторам этого злобного послания.

– А заодно и поискать, кто здесь преподает каллиграфию, – неожиданно добавил Антон.

И друзья в удивлении разом посмотрели на него.

ИСТОРИЯ ЧЕТВЕРТАЯ, В КОТОРОЙ АНТОН НЕОЖИДАННО ОБРЕТАЕТ ДАР РЕЧИ

После светлых полян и просторных теремов Лицея темные коридоры и тесные учебные залы Магисториума, где постоянно царил полумрак, показались Денису царством осени.

Несмотря на то, что по лесным тропкам уже давно бродил задумчивый август, деревья принимались понемногу желтеть, а некоторые торопыги-птицы все чаще поворачивали клювы в сторону юга, в это время на Буяне все еще было и солнечно, и тепло.

А здесь, в лесном Норде буквально с первых дней появления лицеистов тут же зарядили нудные серые дожди. Вода неумолчно стучала по жестяным карнизам и желобам, и Денис нет-нет, да и поглядывал за окна. На душе у него было тоскливо. Да к тому же и занятия в Магисториуме разочаровали его уже с самого первого дня.

У преподавателя Игнациуса, высокого декана Академии, занятия которого они посетили самыми первыми, был очень странный, неприятный акцент. Понятно, что русский язык как северянину давался ему с трудом, и он делал все, чтобы гостям с Буяна были понятны его рассуждения и умозаключения относительно магических формул и схем. Но Денис уже очень скоро потерял нить рассуждений этого говорливого и беззаветно увлеченного собственным предметом преподавателя. А каждый раз переспрашивать было неудобно – на гостей частенько посматривали местные ученики. И прямо скажем, далеко не всегда доброжелательно.

Лицей отличался от Академии, начиная уже с одежды. В отличие от лицеистов, как правило, предпочитавших светлые, радостные тона, воспитанники Магисториума все как один предпочитали носить темно-синие плащи с капюшонами. Макс все недоумевал, зачем им плотные капюшоны в учебных залах, где в камине, несмотря на летнее время, постоянно горел неяркий, уютный огонь.

Загадка, впрочем, разъяснилась очень скоро.

– Теперь можете обдумать формулу василиска самостоятельно. После чего получше закрепите все, мною прежде сказанное, в своих легкомысленных, беззаботных головах, – завершил первую часть занятий мастер Игнациус. И, поудобнее откинувшись в кресле, вновь раскурил свою неизменную трубку, из-за которой его объяснения казались Денису, Максу и Антону еще более невнятными и даже косноязычными.

Покуда преподаватель попыхивал своей трубкой, воспитанники как по команде нахлобучили на головы капюшоны и предались самосозерцанию и размышлениям.

– Они что, так повторяют про себя усвоенный материал? – беспокойно шепнул Денис Максу. У них-то самих никаких капюшонов не было!

– Скорее, переваривают проглоченное, не жуя, – кивнул Максим, с крайним неудовольствием поглядывая на соседей.

Наша троица лицеистов сидела на краю аудитории с высоким подъемом. Точь-в-точь, как в учебных залах Университета, куда Денис ходил в прошлом году на экскурсию со своим родным восьмым "Б". По левую руку застыло три десятка темно-синих остроконечных капюшонов. Но из-под них на лицеистов часто поглядывали внимательные, настороженные, а то и язвительные глаза.

– А мне кажется, они наоборот – все еще пережевывают, – хмуро молвил Антон. – Уж не такие они все тут умные...

В самом деле, нашим друзьям было от чего хмуриться. Похоже, в Академии Магисториума преподавали одну теорию, сухую, как каменная от черствости горбушка, давным-давно забытая кем-то в учебном столе.

Все эти магические формулы, уравнения и знаки больше напоминали алгебру и геометрию, нежели легкое, артистическое чародейство преподавателей Лицея. И к тому же, как сразу поняли ребята, даже их приезд ничем не изменил программы занятий Магисториума.

Для них пока не было организовано ни вводной лекции, ни показательных уроков. Троих друзей преподаватели Академии попросту взяли и окунули в самую гущу местной жизни, толком ничего не объяснив, не подсказав и даже не ободрив. Странные это были порядки!

"Точно не умеющих плавать взяли и бросили в воду, сразу на глубину", – обиженно сопел про себя Денис, поглядывая на воспитанников-нордов, погруженных в собственные мысли и капюшоны. – "Да еще и посматривают, посмеиваются, небось, меж собой: интересно, эти лицеисты выплывут или нет? Мы-то, конечно, выплывем. Плавали – знаем, как говорится. Вот только ни спасательного круга, ни хоты бы одной дружеской руки, протянутой с берега, пока что-то не видно..."

В их первый учебный день в Магисториуме декан Игнациус привел троих лицеистов в учебный зал, пообещал, что занятия будут вести на русском – все воспитанники Академии знают или понимают несколько языков. И тут же отправился на кафедру.

Спустя несколько минут зал заполнили воспитанники. Игнациус начал урок и кратко напомнил слушателям, что у них на занятиях присутствуют гости с далекого острова Буян. Ответом ему было нестройное мычание, очевидно, долженствующее означать приветствие. И занятия начались.

Темой этого урока были магические формулы для отыскания в природе всяких чародейских животных и растений – грозной разрыв-травы, смертельно опасных взглядом василисков, плюющейся ядом мандрагоры, могущих указывать клады фейри и предвещающих смерть баньши. Эти больше всего на свете любили посиживать и стенать замогильными голосами на воротах и стенах древних замков.

Все бы хорошо, как говорится, да вот только формулы поиска всех этих чудес больше напоминали географию и геодезию. Всякие там азимуты, "свинусы" и косинусы, от которых Денис еще порядком устал и в собственной школе № 55.

– Это, конечно, фантастически интересно, – украдкой шепнул он Максу. – Да только во всех этих уравнениях самый хитрый фейри ногу сломит. Им-то хорошо, они все это прежде разбирали...

И он кивнул на воспитанников, которые прилежно строчили формулы в одинаковых толстых тетрадях с кожаными обложками.

Макс скорчил такую кислую физиономию в ответ, что было ясно – он полностью солидарен с товарищем. Но только что толку?

Этот краткий обмен критическими мнениями не укрылся от внимания бдительного мастера Игнациуса. Тот неожиданно прервал на полуслове объяснения очередной формулы розысков в горах свирепых ядозубов, сдернул с носа очки в тонкой оправе и вопросительно прищурил один глаз.

– Наши уважаемые гости желают задать вопрос? – осведомился он.

Воспитанники, все как один, дружно повернули головы в сторону нашей троицы.

– Да нет... – замялся Денис. Какие уж тут вопросы – про эти ихние азимуты, что ли?

– Вам что-то непонятно? Требуются пояснения? – заботливо спросил Игнациус. – Спрашивайте, друзья, не смущайтесь!

Воспитанники оживленно зашептались, зашушукались. А самый бойкий и разбитной мальчишка, взъерошенный и лохматый коротышка Фриц, который на протяжении всего занятия беспокойно вертелся в разные стороны, громко и насмешливо фыркнул.

Его соседи, уже давно привыкшие в выходкам этого затейливого непоседы, дружно захихикали, предвкушая забаву.

"Похоже, тут все-таки не слишком любят гостей", – решил Денис и возмущенно сжал кулаки.

Но в тот же миг поднял руку Антон. И, не дожидаясь вызова, встал из-за скамьи.

– У вас вопрос? – улыбнулся мастер Игнациус.

– С вашего позволения, – кивнул Антон.

Максим с Денисом удивленно переглянулись.

Антон никогда прежде не отличался особенным красноречием, да и любопытством излишним сроду не страдал. Тем интереснее, что же будет дальше?

– Говорите, юноша, – кивнул Игнациус, – а мы все вместе вас с удовольствием выслушаем. И попытаемся сообща разрешить ваши сомнения. Верно?

Аудитория оживленно зашумела.

– Зачем эти формулы? – по своей всегдашней привычке кратко сказал Антон. Так, что в зале на несколько мгновений повисло напряженное молчание.

– То есть как – зачем? – брови мастера Игнациуса медленно поползли вверх. – Чтобы облегчить поиск сущностей, о которых мы сегодня говорим. Уже второй час, между прочим.

– Зачем? – меланхолично повторил Антон.

– А ты, часом, не попугай? Все повторяет как попка! – пискнул из самой гущи воспитанников Фриц. Ответом ему был дружный смех однокашников.

Макс смерил насмешника хмурым, не сулящим ничего доброго взглядом. Вот так гостеприимные хозяева, эти северяне!

Денис тоже пристально взглянул на весельчака. И от его взора не ускользнуло, как Фриц быстро чиркнул глазами по переднему ряду. Там, где сидел красивый мальчик, с зачесанными назад светлыми волосами и высоким, чистым лбом; по виду, скорее всего, воспитанник средних или старших курсов.

Взгляды обоих воспитанников встретились, и светловолосый коротко, чуть заметно кивнул. Фриц тут же обернулся к лицеистам и, раздувая щеки, стал посвистывать и ворковать на все птичьи лады. Очевидно, так он изображал попугая.

Его ужимки были встречены новым взрывом хохота. Денис и Макс разом побледнели и переглянулись.

Во всем зале только один человек по-прежнему невозмутимо, даже чуть апатично взирал на Фрицевы приколы. Это был Антон.

– Вы имеете в виду – зачем облегчать наши поиски? – поинтересовался декан Игнациус, демократично дав аудитории отсмеяться вволю.

В Лицее преподаватель уже давно пресек бы такой смех, весьма невежливый по отношению к гостям. Здесь же, по всей видимости, порядки были иные. А, может, просто учителя не хотели постоянно навязывать воспитанникам собственную точку зрения?

– Конечно, можно отыскивать интересующие нас... эээ... сущности и объекты по старинке, – согласился Игнациус. – С помощью заклинаний, волшебных книг... Приманки, наконец...

"Интересно бы знать, с помощью какой такой приманки этот маг собирается отыскивать василиска, чей взгляд немедленно превращает человека в камень", – саркастически подумал Денис. – "Ведь если верить магическим книгам, эта смертельно опасная тварь селится в диких пещерах и безлюдных подземельях. Но при этом всегда спит и видит, как бы все вокруг себя превратить в пустыню – выжженную, ядовитую, смертоносную..."

– Нет, – покачал головой Антон. – Я хотел спросить: зачем их вообще разыскивать? Всех этих тварей?

– То есть? – теперь мастер Игнациус смотрел на Антона, не мигая, как старая мудрая змея. И очковая к тому ж.

– И мандрагора, и василиски, и баньши... и все другие, про которых вы сегодня говорили, господин учитель, очень опасны. Правильно? И как я понял из ваших объяснений, в первую очередь, для человека. Зачем же нам их отыскивать? Лучше уж пусть держатся от нас подальше. И мы в свою очередь – тоже, – пожал плечами Антон. И чуть склонил голову, ожидая ответа.

– Хм... Ваша осторожность, разумеется, похвальна, юноша, – одобрительно кивнул преподаватель Магисториума. – Но, видите ли, в чем дело! Большинство этих, безусловно, опасных и смертоносных тварей представляют большой, прямо-таки огромный интерес.

– Для кого? – равнодушно спросил Антон.

Фриц радостно взвыл и заклохтал с присвистом, после чего громко защелкал губами, точно старый попугай клювом. Его соседи вновь немедленно ухватились за животики.

– Для волшебников, – тихо сказал преподаватель. – Вы же собираетесь избрать эту профессию, если я не ошибаюсь?

– Возможно. Я пока еще не решил, – пожал плечами лицеист.

Лицо высокого декана Игнациуса стало еще серьезнее. Острые, холодные глаза из-под золоченой оправы прозрачных очков внимательно изучали мальчика. Так что Денису даже показалось, что в оправу вставлены простые стекла. Столь пристален был взгляд северного чародея, устремленный на лицеиста.

– А зачем волшебнику такие существа? – вновь спросил Антон. – Ведь они всегда несут в себе большую опасность. Следовательно, в них заключено зло. Как я понимаю, прямо-таки огромное!

Было непонятно, спрашивает сейчас Антон чародея-норда или же просто рассуждает вслух, констатируя факт.

Аудитория разом притихла. Заметно угомонился даже капризный Фриц.

– Разумеется, – после некоторой паузы подтвердил мастер Игнациус. – Но вы ведь помните, юноша, что эмблемой медиков издавна считается змея. Ядовитая змея, – со значением добавил он.

– Помню. Но только если мы говорим о такой твари, как василиск, это ничего не меняет, – произнес Антон, и в зале воцарилась уже просто мертвая тишина.

Денис с Максом лукаво переглянулись и украдкой пожали друг други руки под столом.

– Яд нужен змее, чтобы защищаться и добывать пропитание, – рассуждал далее Антон. – А василиску – чтобы сеять зло. Прошу прощения, мастер Игнациус, но вы ведь сами полчаса назад так сказали.

Волшебник кивнул, не говоря ни слова.

– Зачем же тогда разумным и добрымволшебникам нужны василиски? – пожал плечами Антон. – Ведь из зла не сотворить добро. Те, кто говорит иначе, просто лукавит. Во всяком случае, так нас всегда учили в Лицее.

– Ах, вот вы о чем... – медленно произнес декан Игнациус. – Что ж, замечу и даже соглашусь, что в принципе, вы правы. Хотя в магической практике в некоторых подобных случаях бывают исключения. Когда приходится делать добро из зла.

– Зачем? – меланхолично повторил Антон. И на этот раз ответом ему было напряженное молчание аудитории. Даже Фриц смотрел во все глаза, но не на него, а на мастера Игнациуса.

Денис с Максимом тоже затаили дух.

Сколько они были знакомы, на их памяти Антон никогда еще не говорил одновременно столько слов! Зато теперь он вновь подтверждал старую истину: нарушая свою привычку вечно отмалчиваться, Антон, как правило, всегда говорил что-то неожиданное и веское. И его суждение уводило разговор совсем в другую и зачастую гораздо более интересную сторону дела.

– За неимением лучшего, коллега... – кивнул чародей.

Антон молча смотрел на декана. Видно было, что логика волшебника Игнациуса его пока вовсе не убедила.

– Что же до поиска этих, как вы совершенно справедливо выразились, очень опасных существ, в которых заключено зло, то существует и другое объяснение. И давайте-ка испросим его у нашей внимательной аудитории. А заодно и уясним, как они усвоили нынешний урок.

Чародей окинул бурлящую аудиторию цепким, придирчивым взглядом и удовлетворенно кивнул, когда в одном из первых рядов поднялась рука. Это был давешний светловолосый, высоколобый парень.

– Извольте, господин Людвиг! Объясните нашим гостям, почему мы сегодня посвятили поиску опасных тварей и его магическим формам целое занятие. А все остальные вас послушают и, если надо, дополнят.

Легкая гримаса скривила уголки рта Людвига. Он явно был уверен в себе и отнюдь не нуждался ни в чьих дополнениях.

Аудитория вновь заинтересованно стихла.

– Опасные твари – наши враги, – сказал Людвиг и с достоинством вскинул красивую, благородной формы голову. – А наши враги – хитрые и коварные. Они повсюду. И очень часто маскируются под наших друзей.

При этих словах Людвиг покачал головой и медленно обвел взором всю аудиторию. Воспитанники разом замолчали, уже не слышно было ни смешков, ни комментариев.

Людвиг в какой-то момент задержал взгляд на троих лицеистах, и Денису тут же показалось, что этому парню не мешало бы поубавить свои заносчивость и высокомерие. Вместе с тем уж очень удивительные, магической силы глаза были у Людвига: казалось, они проникают в тебя до самой глубины души, выискивая там что-то такое, о чем ты сам даже и подозревал.

Рядом с Денисом Максим даже слегка поежился – так холоден и неуютен для него был взор светловолосого.

И лишь Антон как всегда сохранял спокойствие и невозмутимость. Словно это не он только что заварил всю эту кашу с обсуждением опасных тварей и зловредных чудовищ.

– Поэтому настоящий, истинный маг должен изучать не друзей, а, прежде всего, врагов, – продолжил Людвиг. – И в первую очередь нужно знать их оружие. Чтобы при случае...

Людвиг понизил голос, но, как ни странно, при этом его стало еще лучше слышно. Такое уж свойство человеческой натуры: обычно, чем громче кричишь, тем меньше тебя слушают. И наоборот.

Разумеется, Людвиг это прекрасно знал. И Денис смотрел на него с искренним, горячим, но каким-то слегка болезненным интересом. Точно изучал прежде еще не виданное им магическое существо. Может быть, так оно отчасти и было, подумал он?

– Чтобы при случае применить против врага его же приемы и повадки, – продолжил светловолосый. – И чем больше маг будет знать этих приемов и повадок, тем дольше он проживет на свете. И тем могущественнее станет.

Людвиг усмехнулся и с достоинством наклонил голову, показывая, что им уже все сказано сполна.

– Коротко и ясно, – кивнул декан. – Как и всегда, Людвиг. Я благодарю вас за разъяснения. А сейчас, – обратился он ко всей аудитории, – если больше вопросов нет, я продемонстрирую вам некоторые препараты. Большинство их вы видели, но, думаю, они будут весьма интересны нашим гостям из Лицея.

Светловолосый слегка поклонился и с достоинством сел на свое место.

От внимания Дениса не ускользнуло, что в уголках рта светловолосого мальчика все еще крылась легкая и презрительная усмешка.

– Если следовать объяснению этого белобрысого и надутого хлыща, – шепотом заметил Макс, – тогда нам всем нужно научиться плеваться ядом как ядозуб.

– Или брызгаться им, как анчар у Пушкина, – язвительно добавил Денис.

– А между тем его тут все любят, – как всегда неожиданно сменил тему Антон. – И мастер Игнациус, и, чувствуется, остальные мастера-"преподы". А уж о воспитанниках и говорить не стоит – сильная личность этот Людвиг, ничего не скажешь. Он просто источает уверенность в себе. Думаете, его тут любят просто так?

И друзья как по команде обернулись и внимательно, уже не таясь, посмотрели на Людвига.

Светловолосый сразу это почувствовал, тоже поднял глаза и спокойно встретил три взгляда лицеистов. Точно отражая их незримым щитом или оружием. Так, словно во всей аудитории остались лишь они вчетвером – друг против друга.

И Денису в тот миг показалось, что он явственно слышит звон столкнувшихся шпаг.

Вот только правил этого начинавшегося незримого поединка он в тот миг не мог себе и представить.