Текст книги "Комедия убийств. Книга 2"

Автор книги: Александр Колин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

CXIX

Климов не чувствовал ни страха, ни боли, сердце отпустило, в голове прояснилось. Он легко и без напряжения ступал, приминая рифлеными подошвами высоких ботинок пушистое покрывало свежевыпавшего снега.

Снегопад и не думал кончаться, снежинки, искрившиеся в тускловатом свете фонарей, роясь во влажном воздухе, падали и падали, тая на щеках и волосах. Александр шел на зов неизвестного врага, того, кто взял секиру Монтевила; единственным оружием Саши была длинная тонкая отвертка, зачем-то похищенная им с места исчезновения Славика.

Вход в церковку оказался открытым; свет падал на снег перед распахнутыми дверями, на нем еще виднелись уже припорошенные следы двух людей – взрослого и ребенка. Климов вошел внутрь и сразу же увидел Славика, с восторгом уставившегося на Сашу, а рядом опиравшегося на прямой старинный, еще домонгольского периода меч незнакомца в длинной кольчуге с короткими рукавами. Славику ничего не угрожало, странный похититель даже не связал его. Парень (на вид ему было лет двадцать пять или чуть больше) приветливо улыбнулся.

– Мы уже заждались тебя, Герой, – сказал он. – Входи, выбирай оружие. – Климов медлил, не вполне отдавая себе отчет в том – день сейчас или ночь, сон или явь, не понимая, где грань между ними и есть ли она вообще. Внезапно ему пришло в голову, что означает слово «Рагнарёк», – это спасение, избавление, прекращение кошмара. Придут громадные волки и сожрут солнце и луну… И пес бы с ними со всеми. Александр улыбнулся, а неизвестный коротко, с почтением поклонился и произнес: – Повторяю свое приглашение: выбирай доспехи, оружие и, если хочешь, шлем. Я взял вот этот, – он показал Саше традиционный остроконечный русский шлем, который до того держал за спиной. – Тут есть всякие, можешь выбрать любой.

– А если я заберу пацана и отведу его домой? – предложил Климов. – Ты ведь нашел то, что искал, верно?

Эти слова разочаровали не только молодого человека в кольчуге, но и мальчика, причем неизвестно, кого больше.

– Нашел, но мне мало этого. Я хочу сразиться с тобой, Герой, я хочу знать, кто из нас первый и лучший.

– Лучший он! – Славик указал на Климова. – Он победит тебя, Великан!

– Я все еще сплю? Я в отключке? Это мне что, «Вереск» так по башке ударил? Больше вообще не буду пить, – твердо заявил Климов.

– Не зарекайся.

– Дельный совет.

– Выбирай оружие, Герой! Или я ошибся и ко мне пришел Трус? В тебе ведь течет не только кровь Эйрика, но и Сигвальда. Так я ошибся – ты не тот, которого я искал?

– Тебе виднее.

– Выбирай оружие, ты начинаешь действовать мне на нервы! Деремся до смерти, таковы мои условия.

– Хорошо, хорошо, только пусть пацан топает домой, а мы с тобой…

– Не пойду!

– Правильно, – похвалил Славика человек в кольчуге. – Я принесу тебя в жертву.

– Да что ты говоришь? – скривил рот Климов. Какой-то маленький вулканчик заклокотал у него в сердце. Драться? Почему бы и нет?! – Может, для начала одолеешь меня? – бросил он с вызовом.

Великан ничуть не обиделся, казалось, наоборот, обрадовался:

– Да я только об этом и говорю уже целых пять минут. Бери оружие.

– Где моя секира?

– Твоя?! Маккоя, ты хотел сказать?

– Оружие Бладэкса дала мне Ринэна.

– Она мертва.

– Ты убил ее?

– Игнифериус. Но ты мой должник, я – тот, кто прикончил убийцу твоей волчицы. Я пришил их всех до одного, даже баб.

– Как они умерли?

– Трепеща от страха, как лань в зубах волка. До последнего вздоха надеясь, что случится чудо, которое спасет их, они цеплялись за жизнь.

– Ты можешь доказать это?

Великан нахмурился:

– Ты мне не веришь? Хорошо, видишь кобуру, там лежит старинный кольт, помнишь, того человека, которому ты продал его? – Климов качнул головой в знак согласия, на что парень в кольчуге, называвший себя Великаном, ответил кивком: – Тот человек мертв. Можешь подойти и убедиться, что пушка та самая, кольт-«фронтир», шестизарядный, сорок пятый калибр… Патронов почти не осталось… Самое главное, – закончил он с гордостью. – Менту, который убил твою подругу, я вынес мозги именно из этой игрушки.

Александр кивнул, давая понять парню, что верит ему, а потом спросил:

– Ты казнил их?

– Да!

– Что ж… долг красен платежом. Именно так написано на секире Бладэкса.

– Ее возьмет тот, кто лишится оружия, – Великан просиял и добавил: – Если успеет. – С улыбкой, более напоминавшей оскал хищника, учуявшего кровь, он продолжал: – Это не дуэль жалких дворя-нишек девятнадцатого века, которые не могли попасть друг в друга с трех метров. Деремся, как дрались бы Эйрик с Бьёрном, доведись им столкнуться в смертельном поединке, без правил и пощады, без секундантов.

– Согласен.

Долго ждать себя Александр не заставил. Он выбрал кольчугу, приблизительно такую же, как у противника, и шлем предпочел взять мисюрку с кольчужными брамицами[26]26
  Мисюрка – маленькая (по типу тюбетейки) металлическая шапочка. Брамицы – кольчужные оплечья.


[Закрыть].

Вообще в церковке, которая только с виду казалась маленькой, а на деле была довольно вместительной, нашлось немало средневекового оружия, как холодного, так и огнестрельного (мушкеты, пищали, фузеи). Климов даже подивился тому, что такое великолепие никто не охраняет:

«Как только какой-нибудь коллекционер раритета на наложил волосатую лапу на весь этот антиквариат? Неужели у местного муниципалитета денег нет ни на сторожа, ни на сигнализацию?»

Ответ нашелся довольно скоро: в темном углу, где по одну сторону висели длинные бердыши, а по другую – кривые татарские сабли, которыми начал вооружать дружину еще Александр Невский, валялся одетый в телогрейку мужичок с окровавленной головой. Александр опустился на колено и коснулся шеи сторожа.

– Он жив, – раздался голос Великана. – Хотел вмазать водочки, а она вмазала ему. Авось не сдохнет. Мне, право же, надоело убивать всякий бесполезный народец, я хочу перервать глотку настоящему мужику. Бери что-нибудь, и начнем.

Саша протянул руку к сабле. Трудно сказать, чем она приглянулась ему, может быть, просто оказалась ближе других.

Едва коснувшись рукояти, он испытал волнение, экстаз, точно чистый кислород, врываясь в легкие, кружил голову, наполняя все тело необычайной силой и… яростью.

– Начнем? – повторил Великан. – Ну…

Климов не дал ему договорить.

Без правил так без правил! Как дрались бы Эйрик с Бьёрном?! Как сражались Хьюго Счастливый и Тафюр?! Отлично! Тогда вот так!

Илья едва успел увернуться, «медлительный» противник, выхватив облюбованный клинок прямо из ножен на стене, нанес удар, чуть было не снеся им голову Великану. Тот успел пригнуться, но промахнувшийся соперник, двигаясь по инерции, сбил его с ног. К счастью для Ильи, Климов, и сам едва сохранивший равновесие, не сумел должным образом воспользоваться преимуществом внезапного нападения. Илья увернулся от клинка. Сабля, чиркнув по полу, высекла из камня искры. Великан, встав на колено, отразил следующий удар мечом. Поняв, что атака не увенчалась успехом, Климов отскочил и позволил противнику подняться.

– Неплохо. Неплохо для начала, Герой, – проговорил тот, тяжело дыша. – Теперь попробуем вот это! Что скажешь?

Клинки скрестились.

И снова и снова, озаряясь короткими вспышками искр, древняя сталь встречала древнюю сталь.

Утомленные долгим боем, противники уже едва держались на ногах. Смятый шлем Великана валялся у стены, мисюрка же Климова отлетела под ноги зрителю, то и дело издававшему восторженные возгласы или же, наоборот, испуганно вскрикивавшему. Мальчик двигался вместе с дерущимися, не решаясь приближаться к ним, точно некий робкий судья спортивного поединка. Такого матча Славик не видел нигде и никогда, даже «кино» Зеленых демонов из Запредельного мира не могло сравниться с тем, что он наблюдал теперь.

Мальчик не думал, что для него коренное отличие сна от яви заключалось прежде всего в том, что незнакомец, назвавшийся Великаном, не шутил, обещая принести кровавую жертву древним богам, и в качестве агнца для заклания выбрал именно его, Славу Калачева.

Взрослый человек в таком положении мог бы утешать себя примерно такой вот сентенцией:

«Зачем портить себе удовольствие мрачными мыслями? Где еще посмотришь на бой гладиаторов-добровольцев, тем более что дерутся они по-настощему? Дублей не будет, это – «final cut».

Великан ликовал – меч его прорубил кольчугу противника.

– Ну как, Герой?! – прохрипел он, но в следующую секунду принужден был искать спасения в отступлении перед натиском утратившего способность чувствовать боль Климова. Он сделал выпад, точно держал в руках не саблю, а рапиру.

Такой неожиданный прием застал соперника врасплох, Илья не успел ни отскочить, ни как следует парировать удар, острие сабли, прорвав кольца доспеха, углубилось на два-три сантиметра и вернулось из своего путешествия уже красным от крови.

Первая кровь врага, пролитая в поединке… До этого он оставался почти невредим, сам же Саша получил несколько неглубоких ран, окровавивших ему предплечья, внешне очень эффектных, но, по счастью, не принесших большого вреда.

Однако удачная атака Александра повлекла за собой несколько неожиданные последствия. Великан, точно больной, которому сделанное врачом кровопускание дарует облегчение, испытал после ранения новый прилив сил и с такой энергией набросился на Климова, что теперь уже тот спасался бегством, бросив сломавшуюся почти у самой рукояти саблю.

– Секира в углу под лавкой! – закричал Славик. – Там, где лежит твой шлем.

Илья преградил Климову дорогу.

– Не честно, Герой, – покачал он головой и, скаля зубы, прохрипел с укоризной и торжеством: – Очень не честно…

– Мы не на дуэли, – тяжело дыша, ответил Александр. – Сам говорил. Как Эйрик с Бьёрном, если бы они…

– Это твое последнее слово? – поинтересовался Великан, стараясь придать хрипу как можно больше издевательской учтивости. – Герой, который не победил Великана, – дерьмач. – Он захохотал, радуясь поражению противника, и, обхватив рукоять меча пальцами обеих рук, медленным театральным жестом отвел клинок за спину и со всего маху обрушил удар на шею Климова.

«Как Эйрик и Бьёрн! – мелькнуло в голове у Александра. – И тот и другой были прекрасными бойцами, оба – берсерками. Кто бы из них победил?»

Саша пригнулся под свистнувшим клинком.

Илья, промахнувшись, едва устоял на ногах, но, щерясь, как тигр на пса, вновь поднял меч.

Климов не стал ждать и, почти не глядя, пнул противника, целясь каблуком пониже пояса, как заправский уличный боец. Полы кольчуги выручили Илью, однако удар все равно получился ощутимым. Великан закачался и выронил меч. Климов подпрыгнул и в прыжке достал врага сокрушительным ударом в грудь.

Илья пролетел несколько метров и, раскинув руки, опрокинулся на пол, гремя кольчугой.

– Ты проиграл, Великан, – тяжело дыша, проговорил Климов, доставая из-под лавки секиру, и, точно в первый раз взвешивал ее в руке, продолжал: – У меня оружие Бладэкса, а оно не знает поражений. Беги, я оставляю тебе жизнь. Можешь забрать и камень, нам он не нужен, правда, Славик?

– Правда, – кивнул мальчик. – Я же говорил, что ты победишь. И ты победил, мне ничего не нужно, у меня есть свой Глаз Одина, пускай мама говорит, что он – простая стекляшка, для меня он – самый настоящий. Он и ты… Ты – Тот. Я же знал, что ты придешь, я верил.

С этими словами он побежал к Климову. Саша бросил секиру на пол и, поймав Славика, поднял его на вытянутых руках высоко вверх. Подержав мальчика так несколько секунд, Климов поставил его на пол и спросил:

– Камень у тебя?

Мальчик кивнул и полез за пазуху.

– Ой… – смущенно вскрикнул он и, продолжая держать в ладонях мокрый изумруд, никак не мог решить, удобно ли отдавать его Климову. – Это Локи, я велел ему стеречь камень… Он, наверное, с испугу… – Из-за борта Славиковой куртки высунулась вороватая кошачья мордочка. – Трус, – сказал мальчик, обращаясь к питомцу. – Трус. Никогда не буду поручать тебе ответственных заданий, пока не вырастешь. – Мальчик пожал плечами. – Придется отдавать камень таким, как есть.

– Ну так сделай это, – предложил Климов.

– Не спешите, ребята, – проговорил Иванов. – Я сам возьму то, что мне принадлежит.

– Ты проиграл.

– Это ты проиграл, – проговорил Иванов и эффектным движением взвел курок кольта ладонью левой руки. – Здесь три патрона, по одному на каждого из вас, считая котенка.

– Но это не честно! – воскликнул Славик.

– Не честно, дружок? Да почему? Мы ведь не на дуэли, здесь все средства хороши. Разве Эйрик или Бьёрн отдали бы победу врагу? Подумай… даже и думать нечего, ни один из них не сделал бы этого. Ни один. Так кто у нас первый?

«Что делать? Попробовать, подобно Маккою, схватить секиру? Это когда рядом с тобой стоит ребенок? У Бладэкса топорик всегда был под рукой, а мне придется наклоняться, поднимать с полу… Чушь! К тому же добряк Джефф, поди, не один год тренировался, прежде чем так насобачился…»

– Давай по старшинству, – предложил Климов. – Только, может быть, мальчишку ты пристрелишь потом, а?.. Ты же обещал принести его в жертву и все такое?

– Верно.

– Можно он отойдет от меня?

Илья улыбнулся, пряча торжествующий смешок.

– Хорошо, – согласился он.

– Приятно стрелять в безоружного? – спросил Александр, глядя в бездонное дуло револьвера шерифа Альварадеса.

– Приятно, – ничуть не смутился Илья.

– Замечательно, – Климов кивнул и постучал себя по окольчуженной груди. – А можно я стащу с себя это? Хочется умереть легко. Игра ведь кончилась, так?

– Как знать, – загадочно ответил Илья и, опуская револьвер, добавил: – Что ж, если тебе так приятнее, можешь снять доспехи.

«Сколько тут железа, немногим меньше пуда?» – подумал Саша, освобождаясь от кольчуги и, прежде чем бросить на пол, как бы взвешивая ее в руках. -

– Как Эйрик и Бьёрн! Получай!

Он что было сил швырнул кольчатое одеяние в противника и прыгнул на пол, хватая рукоять секиры.

Илья не верил, что враг сдастся без боя, но такого финта не ждал. Тяжелая кольчуга не могла причинить Великану вреда, она даже не долетела до него, однако свою роль бросок Климова все же сыграл: Илья инстинктивно вскинул револьвер и спустил курок. Пуля пробила висевший на стене круглый щит татарского конника, не причинив никакого вреда уже поднявшемуся на ноги Александру, который, выпрямляясь в полный рост, заносил секиру для броска, держа древко обеими руками.

Иванов взвел курок и снова выстрелил. Опасный противник стоял вполоборота и представлял из себя не самую лучшую мишень, к тому же Великан поспешил, не успев как следует прицелиться, и вновь промахнулся.

Следом грохнул третий выстрел.

«Последний!» – вспышкой отозвалось в голове у Климова в тот момент, когда наследие Кровавого Топора, описав в воздухе кривую, пробило окольчу-женный бок Великана и пригвоздило его к висевшему позади длинному, похожему на огромную перевернутую каплю крови червленому щиту средневекового русского воина. Рука врага повисла, но пальцы так и не выпустили кольта.

– Пойдем скорее отсюда! – Славик схватил Сашу за руку. Тот сделал неуверенный шаг и схватился за левое плечо. – Ты ранен?!

– Чушь… – Климов посмотрел на красную от крови ладонь и поморщился. – До свадьбы заживет.

– Я же говорил, что ты победишь его! Я же говорил! Пойдем скорее, а то кто-нибудь увидит и нам придется отвечать…

«Этому малому в предусмотрительности не откажешь, – мысленно усмехнулся Климов. – Если бы я, парень, был таким же умным до, как ты после…»

– Постой, надо помочь сторожу, – произнес Александр вслух, отыскивая взглядом незадачливого пьянчугу.

– Он не там… Он вон где, – Славик показал пальцем в угол, в котором висели пустые сабельные ножны, и, отправляясь туда вслед за Сашей, сказал, озираясь на мертвого Великана: – А если он выстрелит?

– Не выстрелит, он мертвый.

– А вдруг нет?

– У него было всего три патрона.

– А вдруг он наврал?

Саша не ответил, вдвоем с мальчиком они подняли старичка сторожа и прислонили к стене. Тот замычал, открыл рот, из которого на спасателей пахнуло перегаром. Старик прохрипел что-то вроде: «Я м-ля» и, приподняв голову, уронил ее на грудь. Доблестный страж музея был более пьян, чем мертв.

– Урод… – сердито бросил Климов, которому вдруг стало жаль потраченных сил. – Урод, – повторил он и неожиданно засмеялся. – Каз-зел старый! Да разве такого бутылкой убьешь? Проспится и не вспомнит, а вспомнит – только и пожалеет, что из той бутылки ему ни капли в рот не попало.

Смеясь, Саша поднялся, бросил последний взгляд на сторожа и, уже поворачиваясь, чтобы уходить, услышал за спиной щелчок.

– Смеется тот, кто смеется последним, – с трудом шевеля окровавленными губами, розой на снегу алевшими на мертвенно бледном лице, проговорил пригвожденный к щиту Илья и дрожащей рукой поднял револьвер.

Климов сделал шаг вперед и немного в сторону, закрывая мальчика.

– Стой!!! – завопил кто-то, врываясь в церковь. – Не двигаться! Бросить ору…!

Великан застонал, палец его царапнул курок.

Загремели выстрелы. Три, четыре, может быть, пять. Револьвер, а следом и секира упали на пол. Тело Ильи задергалось и, отделившись от щита, рухнуло, накрыв собой кольт. Валентин, отбросив мыском ботинка безжизненное тело убийцы, нагнулся и поднял револьвер.

Майор убрал ТТ и, взяв кольт обеими руками, осторожно опустил боек и нажал на экстрактор. Гильзы одна за другой с тихим звоном посыпались на пол, подскакивая над ним и снова падая на камни. Все они, кроме одной, были пусты. Валентин бросил кольт на труп Иванова, так и не успевшего сделать последний выстрел.

– Здорово, Богдан, – так, словно они только вчера расстались, проговорил Климов, протягивая майору руку.

– Здорово, Санька, – ответил тот, но, увидев разорванное и окровавленное плечо рубашки, с беспокойством спросил: – Ты в порядке?

– Ерунда. Надо убираться отсюда. Пошли… – Он обернулся на шум – позади Ирина «вкладывала» сыну. – Ир, хватит кричать, а? Башка болит.

– Вот и я говорю – хватит, – поддержала Зинаида, подходя к мужчинам. – Он же маленький.

– Я большой!

Взгляд Александра остановился на незнакомке.

– Это кто? – спросил он.

– Зина, – улыбнулась девушка.

– Моя… Мой… В общем, она мне помогала… – Богданов покраснел.

– Я так и понял, – Климов ободряюще улыбнулся. – Сразу видно.

– Чего тебе видно?

– Что помогала, – пояснил Александр. – Ладно, пошли. Никто ничего не забыл?

Не успел он договорить, как с улицы раздался рев сразу нескольких двигателей, захлопали дверцы машин и в разгромленную церковь вошли с десяток вооруженных мужчин.

– Куда это господа так спешат? – спросил один из них, примерно ровесник Климова и Богданова, шедший в середине. В его приятном бархатистом голосе присутствовал акцент жителя Западной Украины.

– Ой! – вскрикнула Зина.

– Мишаня?! – проговорил майор, узнавший в говорившем водителя Козлова, который находился здесь же.

– Процент?! – удивился Саша, касаясь рукава куртки Богданова. – Это же Ромка… Я что, сплю? Откуда он…

Козлов стрельнул глазами в друзей и потупился, стараясь не смотреть в их сторону. Он понуро стоял рядом со своим… шофером, мало напоминавшим того улыбчивого и услужливого трудягу парня, каким привыкли видеть Мишаню (практически никто не знал его фамилии и уж тем более отчества) все сотрудники «Зеленой лампы», и не только они. На каменном полу церкви стоял, расставив ноги, как матрос на корабле, начальник, большой босс… Да что тут?! Князь! Граф! Маркиз! Король! Бог!

Прочие же, прибывшие с ним, были лишь свитой. И одежду себе он выбрал под стать – расшитый золотыми и серебряными нитями камзол темного пурпура, короткие обтягивающие штаны, чулки, тупоносые башмаки с огромными, усыпанными алмазной россыпью пряжками и, конечно… берет, с плеч «Мишани» небрежно свисал короткий алый плащ.

– Это и правда Мишаня и Роман Георгиевич… – неуверенно протянула Зина, поворачиваясь к Валентину. Тот напрягся, словно изготовившаяся к прыжку кошка. – И Андрей Александрович с ними…

Крымова майор видел лишь однажды, но все равно узнал. Лицо шефа «маленького гестапо» казалось непроницаемым – как бы удивился, наверное, Илья, доведись ему дожить до встречи с начальником… «спецназовцев», так вовремя появившихся на дороге в джипе «шевроле».

Однако в присутствии «князя» другим полагалось молчать.

– Милош Кралькович, – коротко поклонившись, представился он.

И тон, которым «князь» произнес свое имя, и поклон, и надменное выражение лица создавали обстановку торжественного общения государя с подданными. Казалось, что присутствующим в самый бы раз бухнуться на колени. Однако случилось нечто другое.

– Фи-фью! – присвистнул Климов и, обращаясь к мальчику, сказал: – И в цирк ходить не надо.

Выездная бригада фокусников-самоучек в российской глубинке.

Некоторые из спутников Кральковича заволновались, автоматы и пистолеты у них в руках заходили ходуном, как живые.

– Спокойно, – проговорил негромко Кралько-вич. Оружие замерло в руках его спутников. – Не стоит обижаться на героев, – продолжал Милош, – и… больных. – А потом, обращаясь непосредственно к Климову, спросил: – Долго думаешь бегать от психушки, дружок? Парень, который лежит тут куском дерьма, также полагал, что ему удастся быть свободным и делать все, что он хочет, но это под силу лишь избранным… богами. Хотя приятель твой, – Кралькович простер руку с унизанными кольцами и перстнями пальцами и показал на труп Великана, – и правда разок чуть не одурачил меня. На какой-то момент я потерял его и даже забеспокоился, но потом… нашел… – Милош просиял. – Он сделал свою работу, а ты свою… Все вы исполнили для меня то, что я поручил вам, каждый в меру сил и способностей, поэтому, как принято говорить в этой стране, благодарю за службу… Не стану задерживать вас, у нас разные судьбы, Богу – Богово, цезарю – цезаре-во… а вам… вам я не завидую. Не добившись толку, компетентные органы, чтобы не возиться с бесполезным материалом, отправят вас в… дома скорби. Грустно, но., каждому, повторяю, свое. Прощайте… – Он на секунду умолк, а потом, коснувшись ладонью лба, точно вспомнив что-то, проговорил: – Чуть не забыл, отдайте-ка мне мой изумруд…

Климов наклонился к Славику и тихо прошептал что-то. Мальчик кивнул и, быстро достав из кармана, протянул Саше какой-то предмет.

– Не вздумайте дурить, – тоном взрослого, одергивающего упрямого ребенка, произнес Кралькович. – Отдайте мне камень, за это я сохраню вам жизнь…

– Он врет, Богдан! Климов! Саня! Он врет! – Роман Козлов выдвинулся вперед. – Он врет, не отдавайте ничего этому пидору! Он все равно вас прикончит!

Кралькович ничего не сказал, он лишь наклонил голову. Громыхнул выстрел. Козлов упал как подкошенный, ткнувшись лицом в холодные камни пола, и замер без движения.

– Брось пушку, майор! – закричал один из спутников Кральковича. – Брось!

Скрипя зубами от злости, Богданов бросил ТТ, в магазине которого еще оставалась половина боезапаса. Что можно сделать четырьмя патронами, когда за спиной две женщины и ребенок? До чего же обидно, а?!

– Ножкой толкни, – попросил все тот же тип. Но не успел Богданов выполнить приказ, как снаружи…

– Эй, в церкви! Прекратить стрельбу! – раздался усиленный мегафоном чей-то резкий, не привыкший к возражениям голос. – Милош Кралькович! Нам известно, что это вы. Прикажите своим людям сложить оружие, выпустите заложников и выходите с поднятыми руками. Вы окружены, сопротивление бесполезно.

– Да кто же это сказал? – негромко проговорил «фокусник», но те, кто находился за стенами, непонятно как услышали его, и через несколько секунд уже другой голос ответил:

– Говорит подполковник ФСБ Найденов. Повторяю, Кралькович, не вздумайте шутить, со мной отделение автоматчиков и… еще некто, помогавший нам задержать вашего брата. Так что советую проявить благоразумие.

– Кай очень глуп, – со смешком отозвался Милош. – Поймать его могли бы и местные пинкертоны, так что, подполковник, я бы не стал хвастаться на вашем месте, разумнее при мне не вспоминать о нем. Я играл с ним как кошка с мышкой, поверьте, меня под конец даже перестало это забавлять… К тому же вы игнорировали представителей местных правоохранительных органов, больше того, грубо нарушили их права, оскорбили в лучших чувствах. Люди родились здесь и выросли, они привыкли к тому, что земляки их слушаются, уважают, а тут приезжают какие-то… скажем прямо, козлы из столицы и творят беспредел! Они очень, очень расстроены… А за ними увязались десятка три охломонов с ружьями, палками и фонарями. Эти парни охвачены благородным порывом найти мальчика, уведенного неизвестным, они совершенно неуправляемы. Не верите? Сейчас сами убедитесь.

Прошла минута, ответа не было. За стенами церкви что-то происходило. Похоже было, что приехал еще кто-то, и между ними и ранее прибывшими завязалась нелицеприятная беседа. Обе стороны немедленно, что называется, взяли с места в карьер. Послышалась матерщина, потом… Раздался выстрел, за ним еще один. Через минуту на улице поднялась самая настоящая автоматная, пистолетная и ружейная пальба.

– Люди занялись делом, – с удовлетворением отметил Кралькович. – А нам пора заканчивать. У кого камень?

– У меня, приятель, – проговорил Климов, отходя от сбившихся в группку товарищей и оказываясь на середине, прямо под куполом церкви.

Барским жестом Кралькович протянул руку:

– Неси его сюда.

– Ни хрена подобного, дружок, – оскалился Александр. – Ни хрена. Хлеб за брюхом не ходит.

«Княжья» свита зашевелилась. Кралькович сделал успокаивающий жест.

– Подойди сюда, – проговорил он, глядя прямо на Климова. – Подойди сюда. Подойди…

В этих словах не было ничего особенного, но то, как Милош произносил их, повторяя снова и снова, заставило замереть едва ли не всех присутствовавших. Климов же как ни в чем не бывало усмехнулся и, отвечая противнику взглядом на взгляд, перебил его:

– Неужели ты думаешь, что это подействует на меня, старичок? Устраивая спектакль, ты должен был знать, с кем имеешь дело. Оставь фокусы для цирковой арены, развлекай детей, а меня уволь… Если бы ты подошел сюда, я бы поведал тебе на ушко: «Как вы все мне надоели…» Нет, – он с сожалением прищелкнул языком, – надоели – не то слово, придется сказать тебе при твоих псах, при дамах и… даже при детях: «Как вы мне все остоп…ли…» Иди сюда, котенок, возьми камушек… – Александр протянул руку и раскрыл ладонь. Изумруд засиял, переливаясь в тусклом электрическом свете. Почти все собравшиеся, затаив дыхание, уставились на сокровище, даже охрана Кральковича забыла на минутку о том, что происходит и для чего они тут собрались. Раздались восхищенные возгласы. Все зашевелились, а Климов, глядя в глаза Кральковичу, произнес, едва шевельнуТв губами: – Иди сюда, голубчик, а то ведь я шваркну его об стенку.

«Нет! – услышал Климов у себя в голове. – Нет!»

«Так иди же сюда… – ответил Александр так же неслышно для окружающих, будто бы превратившихся в статуи. – Ну, что медлишь? Боишься?»

Кралькович медленно шагнул вперед, переводя взгляд с лица соперника на его раскрытую ладонь. Когда их разделяло около двух с половиной метров, в глазах Климова вспыхнул холодный огонь.

Александр, еще несколько минут назад готовый рухнуть и заснуть прямо на жестком холодном полу церкви, улыбнулся и, подкинув на ладони камень, изо всех сил с размаху шарахнул им об стену.

Огромный изумруд, точно стекло, брызнул мириадами зеленых искристых градин.

Кралькович окаменел, его безумный взгляд проводил последний из осколков, замерший всего в нескольких сантиметрах от его туфли. Всеобщее изумление оказалось таким глубоким, что и охрана, и Богданов со своей спутницей, и Ирина дружно выдохнули, точно повинуясь знаку невидимого дирижера.

«Князь» повернул голову, чтобы посмотреть в глаза врагу, заслужившему страшную и мучительную смерть, – просто пулей в затылок он не отделается!

Но что это? Где же он?!

Милош Кралькович, привыкший играть судьбами людей, не знал, что в этот день нашелся некто, готовый дать ему последний бой.

«Ты не первый, кто ищет славы, богатства и денег, а встречает меня!»

– Ну нет! – зарычал он, но огромный коршун, оказавшийся на том месте, где только что стоял Климов, взмахнув крыльями, подпрыгнул, чтобы вцепиться когтями в лицо человека, погрузить в его глаза острый крюк клюва.

Ответом птице стало заставившее всех содрогнуться шипение, казалось, кто-то ткнул падкой в очень большую змею. «Князь» исчез, и толстый, как доброе бревно, канат взвился, точно бич в руках укротителя, к самому потолку церкви.

В померкнувшем свете присутствующие могли видеть лишь тени сражавшихся насмерть в горячке последней битвы змея и птицы.

Твари метались во мраке зловещими адскими созданиями.

Мороз вечной зимы пришел в единственное прибежище людей, лед и холодный, как лезвие пронзающего грудь клинка, огонь царили повсюду. Стоны гибнувших в схватке богов наполнили отчаянием души жителей Мидгора, которые знали: если обитатели Асгора не в силах совладать со злой силой Локи, значит, близок и их черед.

Забытый всеми труп Великана ожил, чтобы предстать перед трепетавшими от страха людьми в образе Фенрира. Огромный – в рост тысячи волков – зверь оскалился и, прыгнув, проглотил солнце, а луну лишь ударил лапой, и ночное светило угасло, точно факел в снегу.

Локи захохотал, торжествуя победу, вторя ему грохотом костей ужасного своего скелета; затряслась в безумном танце великанша Хель. Надменно озирая побежденных рубиновыми глазами и облизываясь далеко высунутым из пасти кроваво-красным раздвоенным языком, поднял голову Йормунганд[27]27
  Огромный змей из свиты Локи.


[Закрыть].

Раздался оглушительный гром.

Наверное, Тор ударил Мьёльниром в самый большой бронзовый гонг, сзывая уцелевших братьев для последней отчаянной атаки на воинов Локи-.

Тело Фенрира содрогнулось в конвульсиях, и огромный желудок волка изверг проглоченное светило, в лучах которого, заливавших все вокруг ослепительно ярким светом тысячи восходов, появился грозный одноглазый старик в боевых доспехах. Одна только поступь его заставляла содрогаться врагов.

Но вот в руках великого Одина блеснул меч, и головы Фенрира и Йормунганда скатились к ногам бога-воителя. Великаны, точно прибрежный тростник, падали под ударами клинков его спутников, уцелевших богов и Героев.

– Так тебе понадобился мой глаз? – спросил Один единственного оставшегося перед ним врага – попятившегося в страхе рыжего гиганта. – Зачем он шуту? Ты был слепым, если надеялся, что сможешь одолеть меня в последней битве! Тебе вообще не нужны глаза! Получай!

Старик взмахнул мечом, пронзая им насквозь голову врага…

Взрыв потряс здание, и с той стороны, где положено находиться царским вратам, внутрь церкви ударил луч света, показавшийся особенно ярким в сгустившейся мгле.

– Ложись! – зашипел, приходя в себя, Богданов и, растопырив руки, столкнул на пол сразу всех: Зинаиду, Ирину и Славика. – Лежать! – рыкнул он и, не слушая жалобных протестов, принялся шарить по полу в поисках ТТ.