Текст книги "Скайт Уорнер (СИ)"

Автор книги: Александр Задорожный

Соавторы: Димитрий Близнецов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 96 страниц)

Как ни странно, но Скайт поймал себя на мысли, что совершенно не рад тому, что у Дерка все сорвалось с женитьбой. Жаль, что поздно Дерк, да и остальные, поняли коварство этой «милой» особы. А ведь Скайт с самого начала чувствовал, что Сюзанна не та, кем хочет казаться. Это было так очевидно. Если бы не чувство, ослепившее Дерка, то Скайт еще на подлете к Энвантиненту разобрался в возникших подозрениях.

– Как чувствовал, что когда-нибудь влипну из-за человеческой подлости и предательства, – с огорчением изрек Скайт.

Корабли трофейщиков приближались. Они уже подошли к «Триумфу» на такое расстояние, что, даже если бы сейчас появилась возможность управлять звездолетом, бежать от четырех быстроходных кораблей было бы невозможно.

Глаза Дерка застили слезы, он с трудом сдерживал рыдания, поэтому не заметил, что внимание компаньонов обращено к главному экрану.

В близлежащем космическом пространстве разворачивались интересные события. Один из астероидов изменил орбиту и на огромной скорости двинулся в сторону «Триумфа», настигая корабли трофейщиков. Объект приближался, и скоро стало возможным определить, что это вовсе никакой не астероид, а грандиозный космический корабль.

– Что ты там высматриваешь? – заметив, что Эбл на что-то смотрит, спросила Сюзанна. Она не хотела даже на долю отводить взгляд в сторону и терять из поля зрения мужчин, поэтому не рискнула сама посмотреть на экран радара.

Эбл с невинной улыбкой, как-то невпопад произнес:

– Главный компьютер, в рубке управления вооруженный неприятель.

Никто не успел даже подумать, к чему он это сказал, так как в следующий момент Сюзанна Гадман, без единого звука, как подкошенная шлепнулась на пол, где и осталась лежать в некрасивой позе.

– Что с ней? – удивился Скайт, опуская руки. Поведение мадам казалось неестественным.

– Электрошок мозга, – пояснил Эбл. Он подошел к Сюзанне и подобрал выпавший из ее руки бластер. – Уж очень опасно она вертела этой штукой.

– Стерва, – послышался злобный голос Дерка. – Выкиньте ее за борт без скафандра! Впрочем, не надо – я сам это сделаю! Эбл, дай мне бластер.

– Смотрите! Смотрите! – оторвал внимание от Сюзанны выкрик Пьера.

На главном мониторе действительно происходило что-то интересное, так как на экране радара двигалось уже не четыре и не пять отметок от целей, а целых двенадцать, восемь из которых с бешеной скоростью неслись со стороны огромного корабля, настигая трофейщиков. Система идентификации целей сообщила, что это имперские космические истребители «Хищник» класса А, ближнего радиуса действия, а за эскадрильями истребителей движется флагман имперского флота крейсер «Великий Император».

Все произошло так быстро, что Скайт не успел закурить сигарету. Имперские истребители, похожие на металлические шары, ощетинившиеся пушками, радарами и длинными, как спицы, антеннами, нагнали корабли трофейщиков. Размером истребители были намного меньше кораблей трофейщиков и на фоне пиратских звездолетов выглядели комарами, но двух залпов из мощных орудий оказалось достаточно, чтобы первый из кораблей трофейщиков превратился в клубок огня. Ярко-красные лучи вспороли обшивку Другого корабля, и под давлением воздуха она разорвалась железными лохмотьями, обнажив остов корабля, который бешено завертелся, раскидывая по сторонам различный хлам из своего нутра. Покидающий его воздух образовывал вокруг серебристую спиралевидную туманность. Груда металла, в которую превратился корабль, по инерции полетела в сторону минных полей. Еще один корабль трофейщиков постигла такая же участь, по-видимому, пиратам не хватило времени понять, что здесь происходит, так как они даже не успели открыть ответный огонь. Оставшийся четвертый был уничтожен ракетой. Вспыхнув ярким фейерверком, он распался на молекулы.

На панели управления загорелась предупреждающая надпись, что корпус «Триумфа» попал в силовой луч. Звездолет повлекло в сторону крейсера.

– Мне кажется, сейчас наступит и наш черед, – обреченно произнес Пьер Хилдрет.

– Эбл, ты же имперский дворянин, скажи своим, чтобы в нас не стреляли, – предложил Скайт.

Но по маневрам летчиков-истребителей стало и так ясно, что никто в «Триумф» стрелять не намерен и его черед наступит не сейчас. Сбросив скорость, боевые машины распределились вокруг звездолета и стали сопровождать его к крейсеру, чьи гигантские очертания все явственнее вырисовывались на главном экране.

Эбл отключил двигатели, и теперь движение корабля происходило только в силовом поле, генерируемом с борта крейсера.

Громада «Великого Императора», очертаниями похожая на акулу, росла и увеличивалась. На мощной броне стало возможным разглядеть башни орудий, антенны, причалы для истребителей с мигающими зелеными огоньками и светящиеся иллюминаторы.

Скорость упала до минимума, и перед «Триумфом» в корпусе крейсера раздвинулись створки центрального причального дока, освещенного яркими прожекторами На сером фоне брони вход внутрь крейсера выглядел большим светящимся прямоугольником. Эскорт из истребителей остался позади, и звездолет Эбла плавно вошел в открытую нишу шлюза.

– Что с нами будет? – спросил с опаской в голосе Пьер Хилдрет.

– Это военный корабль, а не полицейский, – ответил Скайт, – следовательно, проверят наш звездолет на наличие оружия, наркотиков и всего прочего. Что-нибудь реквизируют, разумеется. А потом если не повесят, то, по идее, отпустят на все четыре стороны. Хотя… – Скайт сделал паузу.

– Что «хотя»? – испуганно переспросил Пьер.

– Если догадаются, что за черный цилиндр находится в каюте капитана, передадут в руки разведки, тогда нам придется отвечать на множество глупых вопросов, прежде чем навсегда исчезнуть в застенках секретных служб.

– Это нарушение прав человека! – возмутился Пьер.

– Советую о правах человека не упоминать в присутствии людей в форме, – посоветовал Скайт.

– Давайте отдадим им Сюзанну, – предложил Пьер Хилдрет.

– Интересная мысль. – Скайт поглядел на стройные ножки женщины, лежащей в беспамятстве на полу. – Это может пройти.

– Отлично, – обрадовался Пьер. – Скажем, что это Сюзанна Гадман, известная преступница, и что мы ее специально поймали, поэтому на нас и напали ее бандиты. По-моему, все получается логично?

Дерк Улиткинс заерзал на кресле, слушая, что придумали его компаньоны, но промолчал.

Тем временем створки ворот крейсерского шлюза закрылись за кормой их корабля. Появилось искусственное притяжение, и звездолет опустился на амортизаторы. Шлюз заполнился воздухом.

Скайт отключил все навигационные приборы в рубке управления и приказал бортовому компьютеру открыть входной люк. Компаньоны встали и повернулись в сторону подъемника.

– Что-то будет, – тихо произнес Пьер.

– Может, оттащим Сюзанну в сторону, поближе к стеночке? – вдруг предложил Дерк. – А то зайдут, а у нас в рубке управления женщина без чувств на полу валяется.

– Поздно, – отозвался Скайт, – пусть лежит, где лежала.

Скайт подумал, что сейчас в рубку ворвется спецназ, положит всех на пол лицом вниз, и они ничем не будут отличаться от Сюзанны Гадман. Он также приготовился к тому, чтобы стерпеть несколько сильных ударов во время наведения спецназом порядка.

В коридорах корабля послышались шаги. Заработал подъемник, и в рубке управления появилась группа людей, которую возглавлял невысокий человек с седыми волосами, в отлично сшитом черном костюме. На горбатом носу седовласого блестело золотое пенсне. Этого человека сопровождал адмирал имперского космического флота в парадном голубом мундире с многочисленными планками наград. Дальше стояли несколько высших офицеров чином не ниже полковника, тоже в парадной форме, которые, как только подъемник остановился, вытянулись по стойке «смирно». Один из офицеров бросил на Сюзанну быстрый взгляд, но без приказа не двинулся с места.

– С благополучным возвращением, Ваше Величество, – согнувшись в почтительном поклоне, отчего пенсне соскочило у него с носа и повисло на цепочке, произнес человек в черном костюме, обращаясь к Инэксхоблусту-Эблу.

Эбл ответил на приветствие едва заметным кивком головы. Только после этого до Скайта дошло, что их компаньон никакой не Лусперрандор Инэксхоблуст-Эбл – дворянин, а сам Иван Штих – Император. Сделанное открытие ошеломило Уорнера.

Вперед, строевым шагом, вышел адмирал и, отдав честь, отрапортовал:

– Ваше Величество, экипаж крейсера «Великий Император» счастлив оказанной ему честью принимать Вас у себя на борту! Командир корабля адмирал Лейблант!

Было смешно наблюдать, как мужчина уже в возрасте, тем более с адмиральскими погонами, вытягивается в струнку перед человеком, который по возрасту годится ему в сыновья. Скайт, наверное, позабавился бы над этой картиной и еще над тем, что никто из зашедших мужчин не обращает никакого внимания на лежащую у ног Его Величества женщину, у которой от электрошока могло остановиться сердце. Скайт Уорнер постарался вспомнить, как он вел себя с Императором во время полета, и ему припомнилось, что он несколько раз обзывал Ивана в его присутствии нехорошими словами. Теперь за эти слова могла прийти расплата. Надо было держать язык за зубами, впрочем, кто знал, что Эбл окажется Императором Иваном Штихом.

После официальной части представления седовласый в черном костюме, поправив пенсне, подошел ближе. Приветливо улыбаясь, но со змеиным взглядом, от которого сквозило холодом, он произнес:

– Я не интересуюсь результатами экспедиции, просто лицезреть Ваше Величество во здравии и бодрости духа доставляет мне радость и великое удовольствие.

Не надо было быть искушенным политиком, чтобы догадаться о смысле сказанной фразы. Эта хитрая лиса в первую очередь хочет знать: достал Иван бомбу или нет.

Гордо и величественно, как подобает королю, Иван вышел на середину комнаты, оказавшись, таким образом, напротив человека в черном костюме, и громко, чтобы слышали все, сказал:

– Советник, то, что безоговорочно подтверждает мое королевское происхождение, находится в сейфе капитана этого корабля.

Уголки губ советника опустились вниз, превратив его улыбку в гримасу отчаяния и горя, а холодный пронзительный взгляд превратился в подобострастный и раболепный.

– Я счастлив, мой Император, – тихим, дрожащим голосом выдавил он.

– Я и не сомневался в этом, – торжествуя при виде того, как изменился в лице его советник, ответствовал Иван.

Сгорбившись, советник попятился спиной к проходу, слабо бормоча по дороге:

– С Вашего разрешения, я пойду готовить Ваши апартаменты…

Когда он удалился, адмирал Лейблант произнес:

– Ваше Величество, район патрулируется кораблями Союза. Возможно, ищут нас. Дальнейшее нахождение здесь «Великого Императора» может привести к нежелательным политическим последствиям. Перестрелку с трофейщиками могли запеленговать. Осмелюсь предложить вернуться в наше космическое пространство.

– Хорошо, – согласился Иван, – ступайте, готовьте крейсер к старту. И еще, пусть сюда придет доктор с конвоем и заберет эту женщину, – показывая на Сюзанну, добавил Император. – Это Сюзанна Гадман, она очень опасна, будьте предельно осторожны.

Отдав честь, адмирал покинул помещение рубки управления. Остальные офицеры замерли в ожидании.

– Ну что ж, теперь подумаем, что делать с вами, – повернувшись к недавним компаньонам, произнес Иван, – но вначале я кое-что объясню. По всей видимости, вы уже догадались, что мое настоящее имя Иван Штих. Я наследник Имперского престола. Кое-кто в Империи сомневался в моем царском происхождении, даже готовил заговор, поэтому я был вынужден предпринять эту рискованную экспедицию в Энвантинент, чтобы доказать всем право на престол. Готовящееся на меня покушение – причина, по которой я оставался инкогнито. Только эпидетермическая бомба могла раз и навсегда прекратить домыслы о моем якобы нецарском происхождении. Телепортация в место хранения эпидетермического оружия могла осуществиться в том случае, если код ДНК телепортируемого совпадал с кодом ДНК самого Великого Императора. Только настоящий Император или его кровный наследник мог достать эпидетермическую бомбу – это известно всем моим подданным. Я достал бомбу, – вы это видели. А раз так, я наследник престола и законный правитель Империи! Я – Новый Император!

Иван произнес последние слова громко, чтобы их слышали все присутствующие.

– Скайт Уорнер, Дерк Улиткинс, слово Императора – закон. Я обещал отблагодарить вас: этот корабль отныне принадлежит вам.

Теперь Пьер Хилдрет, – обратился он к насторожившемуся Пьеру, – так как бомба всего одна, вы остаетесь ни с чем. Кроме того, вы, кажется, обещали пилотам заплатить миллион? Но, как мне известно, у вас таких денег нет. От суммы, которую вы сняли со счета в банке Грейфикса, после того как заплатили аванс в двадцать тысяч, осталось не больше пятидесяти. Не знаю, хотели вы обмануть пилотов или нет, пусть они сами решают. Но, рассудите сами, повезут ли они вас обратно после такого поступка? И конечно, на Плобое многие, особенно Боб Даркман, будут рады видеть вас. Я предлагаю вам остаться со мной. Я дам вам работу. Вы, как мне известно, отправились в эту рискованную экспедицию для того, чтобы воссоединиться с семьей. Я помогу в вашем стремлении. Вы согласны, Пьер Хилдрет-Эбл?

Император добавил к фамилии Пьера окончание Эбл, что означало, что теперь Пьер получил дворянский титул.

Хилдрет-Эбл с подобострастием согнулся в глубоком поклоне. Его лицо засияло восхищением и послушанием. Он даже неуклюже сделал что-то наподобие реверанса.

– Я счастлив, мой король! У меня просто нет слов! Я считаю за великую честь работать на Вас, Ваше Величество!

В коридоре послышались шаги. В рубку вошел врач в сопровождении шестерых гвардейцев. Военный доктор сделал Сюзанне укол, от которого она тихо застонала. Гвардейцы положили ее на носилки и вынесли с корабля.

Иван подошел к пилотам и крепко пожал каждому руку.

– Я не забуду нашей экспедиции.

После этих слов Иван, а за ним и офицеры решительно покинули рубку звездолета.

Пьер проводил молодого Императора подобострастным взглядом, вздохнул и повернулся к компаньонам. Он смущенно протянул руку.

– Извините за небольшой обман.

– Стоимостью в девятьсот восемьдесят тысяч, – напомнил Скайт.

Пьер замялся.

– Я оставлю вам еще сорок.

– Ладно, – Скайт пожал протянутую руку, – шестьдесят тысяч – тоже хорошие деньги, если учесть, что нам теперь принадлежит такой шикарный корабль, как «Триумф».

Дерк пожал руку Пьеру.

– Мне было приятно работать с таким профессионалом, как ты. Может, еще свидимся.

– Как вас найти? – спросил Пьер и, оглядываясь, шепотом пояснил: – Мне скоро могут понадобиться пилоты с быстроходным кораблем, чтобы вывезти казну Императора.

– В Плобитауне в баре «Падающая звезда», – улыбаясь, сказал Скайт.

– Спросишь Могучего Джо, он знает, где нас найти, – подтвердил слова друга Дерк. – Не унывай, Хилдрет-Эбл.

Пьер засмеялся и, еще раз пожав парням руки, пошел к выходу. На пороге он обернулся и подмигнул:

– Да, Скайт, та штука с моторчиками, ну ты знаешь, я оставляю ее тебе. Это мой подарок. – Сказав эти слова, он исчез на подъемнике.

– О какой штуке он говорил? – заинтригованно поинтересовался Дерк.

– Я тебе потом ее покажу, – отмахнулся Скайт. – Нам надо готовиться к старту.

– Нет, ты так просто не отделаешься. Что он тебе оставил?

– Отстань.

– Это нечестно! Я хочу знать, может, мне тоже нужна такая «штука с моторчиком».

– Я тебе ее отдам.

– Когда?

– Когда отчалим от крейсера и выйдем на курс к Плобитауну.

– Хорошо, я это запомню.

«Триумф» уходил все дальше от имперского крейсера, который парил возле туманности Энвантинента, напоминая притаившуюся в засаде большую акулу. Но вот «Великий Император» совершил плавный разворот, нацелившись в сторону имперских галактик, на мгновение замер и через секунду исчез в яркой вспышке гиперперехода.

Дерк Улиткинс, закинув ногу на ногу, сидел в кресле штурмана и вертел в руках какую-то черную коробочку. Его мысли были где-то далеко. Рядом за штурвалом сидел Скайт, рассчитывая на компьютере маршрут движения. Все это время товарищи молчали. Экспедиция закончилась удачно – они остались целы и невредимы, с неплохой суммой денег и прекрасным звездолетом, о котором могли только мечтать. И все же было почему-то грустно.

– Что-то ты какой-то молчаливый нынче, – закончив расчеты, заметил Скайт и повернулся к другу.

Дерк бросил на Уорнера отстраненный взгляд и только тяжело вздохнул.

– Все о Сюзанне грустишь? – поинтересовался Скайт. – Не бери в голову. Она не стоит, чтобы о ней так переживали. Сколько у нее было таких, как ты, Дерк? Десятки, может, сотни. Сейчас их мертвые тела разбросаны по всему Энвантиненту, и никто не знает, где их могилы. Она – трофейщица. Это был ее бизнес, и ты ничего не мог с этим поделать. Она отправила на тот свет своего родного отца – одно это говорит само за себя. Двадцать лет на имперских рудниках – это еще не самое страшное наказание для такой ведьмы, как Сюзанна. Радуйся, парень, ты единственный, кто остался в живых после знакомства с ней. Мне, к примеру, больше жаль Бориса, нежели эту суку.

– А чего Бориса жалеть? – отозвался наконец Дерк.

– Как же? Он не пожалел своей электронной задницы, спасая нам жизни. Даже зная твое отношение к этому роботу, ты должен признать, что Борис поступил как настоящий мужчина, приняв на себя тяжесть защитной решетки.

– Просто он так запрограммирован.

– Я считаю, что тот поступок робот совершил сам, – не согласился Скайт. – Мне кажется, что у Бориса и в самом деле была душа.

– Здрасте, приехали. – Дерк внимательно посмотрел в глаза Скайта, определяя, шутит тот или все же говорит серьезно.

– Да, – пока Дерк всматривался в его лицо, продолжал Скайт, – у Бориса человечности было намного больше, чем у Сюзанны. В отличие от нее он был способен на чувства и переживания.

– А ты не думаешь, что все его так называемые чувства и переживания были лишь внешними, как и у Сюзанны… – Дерк запнулся, а потом с омерзением произнес ее фамилию: – Гадман?

– Не, – не согласился Скайт. – У Бориса все чувства были искренние. Он, между прочим, как нормальный человек прекрасно понимал юмор.

– Я не согласен. – Дерк поднес к глазам черную коробочку, которую вертел в руках. – Борис полный кретин, и в юморе он ничего не смыслит.

– Не хорошо так говорить, – с укоризной сказал Скайт. – Он даже к тебе, несмотря на твои издевательства, относился с уважением. Я думаю, что он тебя где-то по-своему даже любил.

– Что?! Что ты тут мелешь?! – возмутился Дерк. – Вдумайся, какую ерунду ты тут несешь, Скайт. Он меня любил! Скорее он меня ненавидел.

– Ты просто этого не замечал.

– Я не замечал?!

– Да, ты вообще ничего не замечаешь. Даже Сюзанну не смог раскусить.

– Раз так, – вспылил Дерк, – тогда мы у самого Бориса и спросим, как он ко мне относится.

Скайт непонимающе замолчал, соображая, что имеет в виду его друг.

– Это, – Дерк протянул к Скайту на ладони черную коробочку, – электронный мозг Бориса, который, пока ты снаружи беседовал с Ральфом Гантером, я вынул из раздавленного робота. Мы сейчас пойдем в трюм и засунем его в Б—модуль. После чего спросим у самого Бориса, как он ко мне относится.

– Ты это серьезно? – изумился Скат, разглядывая черный предмет. – Это действительно Борис?

– Абсолютно.

– Ты молодец, Дерк! – обрадованно воскликнул Скайт. – Теперь у нас есть, кому убирать и готовить еду!

Глава 2. ДРУГ БОБ

– Купите! Купите этот прекрасный, с удивительно стойким ароматом одеколон «Кумкват»! – Робот – торговый агент наседал на молодую женщину прямо на центральной площади Плобитауна. Он ловко прижал ее к ограждению бассейна с фонтаном и не давал прохода.

На резиновом лице андроида растянулась дежурная улыбка, призванная обеспечить доброжелательное отношение клиента. Робот модели Ком-6 внешне был похож на человека. Объективы глазных телекамер имели голубые диафрагмы, а в петлицу светлого пиджака была вставлена алая бумажная гвоздика. Робот разводил в стороны манипуляторы, демонстрируя резиновые ладони и свою «доброжелательность», но на самом деле загораживал женщине дорогу.

– Вы только посмотрите, какой замечательный дизайн имеет флакон первоклассного одеколона «Кумкват»! – Ком-6 ловко выхватил из объемной сумки, висящей на его плече, бутылочку с зеленой жидкостью.

Женщина попыталась обойти робота, но тот, переместившись, ловко преградил ей дорогу своим корпусом.

Мимо шли люди, некоторые кидали быстрые взгляды на сцену акта бесцеремонной торговли, но никто не спешил на помощь попавшей в беду женщине. Жители Плобитауна прекрасно знали, что стоит сказать лишь одно слово, и робот – торговый агент со своим одеколоном, как зараза, пристанет к вам самим.

– Купите! Купите! Вы останетесь довольны! – наседал робот.

Терпение женщины лопнуло, она полезла в свою сумочку. Робот ободряюще закивал головой.

– Вы можете оплатить товар кредитной карточкой, – проинформировал он клиентку. – Если вы купите два флакона, вам будет дана пятидесятипроцентная скидка на второй флакон одеколона. Если вы купите три флакона – четвертый вам предоставляется бесплатно.

Но вместо ожидаемого кошелька женщина достала аэрозольный баллончик. Мгновение – и лицо робота с глазными окулярами покрыл густой слой синей краски. Андроид замер, превратившись в неподвижную статую, а женщина ловко проскочила под одной из его расставленных рук и заспешила прочь. Плобитаун продолжал жить своей непостижимой, сумасшедшей жизнью.

Черная летающая машина хищной птицей пронеслась над площадью, в зеркальных стеклах флаера отразилась реклама препарата «Хурасан-ультра», установленная на фасаде одного из небоскребов.

Боб Даркман отвернулся от окна, за которым плыли урбанистические пейзажи Плобитауна, и посмотрел в лицо Адольфа. Адвокат Фаризетти сидел напротив и пристально изучал Даркмана, ни на секунду не отводя своего черного взора от его глаз. Даркману это не нравилось, но больше всего ему не нравилось то, что через полтора часа в студии Первого Плобитаунского телевизионного канала должен состояться «круглый стол» с участием всех претендентов на кресло мэра этого города (так сказать: «решающая схватка»), а он – Даркман еще не знает, достал ли его «большой друг» Фаризетти эпидетермическую бомбу или нет.

Стекло, отделяющее кабину пилота от салона флаера, было поднято, но Даркман с Адольфом молчали всю дорогу. Наконец Даркман не выдержал и спросил:

– Как дела, Адольф? Ты все еще увлекаешься шахматами?

– Вся наша жизнь – шахматная партия, – уклончиво ответил адвокат, но Боб Даркман заметил в глазах Ларгенштайна возникший к разговору живой интерес.

– Кажется, в шахматах, когда партия подходит к концу, это называется эндшпиль? – осведомился Даркман.

Адольф промолчал.

– Как я выяснил из самоучителя по шахматам, – продолжал Даркман, – даже, казалось бы, в безвыходных ситуациях один сильный ход может спасти партию.

Адольф не ответил

Боб нагнулся к адвокату.

– Адольф, мы с тобой познакомились еще до того, как я встретился в первый раз с Фаризетти. Скажи, ты до сих пор зажигаешь боссу сигары и подносишь пепельницу? – В глазах адвоката вспыхнули холодные огоньки. Довольный собой Даркман откинулся на спинку сиденья машины.

– Вы совершенно правы, – ответил Адольф, голос его оказался на удивление сдержанным, – ваша партия в эндшпиле, господин Даркман. – Он в упор буравил взглядом председателя Профсоюза докеров. – Но чтобы сделать «сильный ход», вы должны определиться, кто вы – игрок или всего лишь фигура на доске. Если вы фигура, готовьтесь к жертве, господин Даркман. А если вы игрок – жертвуйте сами. – Адвокат впервые отвел взгляд в сторону и посмотрел в окно флаера, где показался особняк Фаризетти. – Мы подлетаем.

– А кто вы, господин Ларгенштайн? – спросил Даркман.

– Я? – Адольф улыбнулся. Зубы блеснули, как лезвие опасной бритвы. – Я игрок, господин Даркман.

Луи Фернандо Фаризетти, как и всегда, встретил Боба в кабинете на третьем подземном этаже своего особняка. Здесь ничего не изменилось с той самой минуты, как Боб Даркман несколько десятилетий тому назад переступил порог этой комнаты. Все тот же большой овальный стол в центре с дюжиной стульев вокруг и кожаным креслом во главе, за высокой спинкой которого на стене висела картина в золотой массивной раме, с изображением дремучей лесной чащи и поросших бурой шерстью зверей, ползущих по поваленному дереву. От мрачного полотна, как и прежде, веяло жутью. Слева от дверей, приставленный к стене, стоял все тот же огромный кожаный диван, напротив которого, с другой стороны стола находились книжные шкафы с томами Большой медицинской энциклопедией в позолоченных переплетах. Воздух, как всегда, был пропитан тяжелым ароматом выкуренных сигар.

– Друг Боб! – распахнув навстречу вошедшему объятия, воскликнул Фаризетти.

Мясник подошел к Даркману и похлопал его по плечам.

– Рад тебя видеть, присаживайся, – показывая на диван, сказал он и сам сел на другой край.

Адвокат в это время занял стул возле стола.

– Я не надолго, Лу. У меня мало времени, – сообщил Даркман, воспользовавшись предложением.

– Покажи мне человека, у которого его много, – заметил Фаризетти.

Он посмотрел на Адольфа, который моментально поднес боссу коробку сигар. Фаризетти придирчиво выбрал из множества сигар понравившуюся и стал вертеть ее над ухом, переминая пальцами.

– Вот, например, Новый Император Иван Штих, – Фаризетти принялся вертеть сигару у другого уха, – такой молодой и уже покойник. Вот у кого теперь будет много времени. Ха-ха-ха!

– Новый Император мертв? – удивился Боб Даркман.

– Адольф, расскажи, как это было, – посмотрев на адвоката, приказал Фаризетти.

– Снайпер вышиб ему мозги прямо на лестнице возле концертного зала, босс. Стрелял лучший профессионал. Разрывная пуля была выпущена из магнитной винтовки с пролетающего мимо флаера. Служба безопасности ничего не успела сделать.

– Много было крови?

– О да, босс. Она залила все вокруг. Ступени, журналисты, случайные свидетели – все было в крови Нового Императора.

– Отлично, Адольф, – похвалил своего помощника Фаризетти. – Через несколько минут на ППК очередной выпуск новостей. Я хочу посмотреть на это.

– Мне плевать на Штиха, что с бомбой, Лу? – несколько раздраженно задал волновавший его вопрос Даркман.

– С бомбой? – переспросил Фаризетти. Он поднес сигару к другому уху и снова принялся мять ее, слушая хруст табачного листа.

Было непонятно, чем больше наслаждается Луи Фернандо Фаризетти – хрустом табака под пальцами либо возникшей паузой в разговоре.

– Мне очень жаль. – Фаризетти откусил кончик у своей сигары и в полной тишине выплюнул его на золотую пепельницу в руках Адольфа. – Боб, ты сделал ставку и проиграл. Прими свое поражение с честью. Ты был хорошим другом. – Фаризетти прикурил от зажигалки, которую поспешно поднес своему боссу адвокат. – Мы могли бы даже дружить семьями. – Фаризетти выпустил облако дыма. – А теперь у тебя мало времени. Тебе нужно идти на свою последнюю пресс-конференцию. – Говоря заключительную фразу, Фаризетти даже не посмотрел на «своего друга», сейчас его интересовала только сигара.

Даркман был в шоке. По воле этого человека он ввязался в рискованную игру, поставил на карту все, чего достиг за годы упорного труда и интриг. Поверил обещаниям «мясника», а теперь оказался ненужным, как обглоданная кость.

Даркман почувствовал себя вышедшей в тираж проституткой. Все рухнуло в одночасье. Где он совершил роковую ошибку? Тогда, когда доверил встретить человека, летящего за бомбой в Энвантинент, своим кретинам-докерам, или тогда, когда согласился участвовать в выборах мэра? Нет, свою роковую ошибку Боб Даркман совершил, когда много лет назад в этом самом кабинете, на этом самом диване сказал: «Я согласен». Да, именно тогда он сделал свою главную ошибку в жизни, а все последующие события были лишь дальнейшими шагами по направлению к пропасти.

Фаризетти поднялся, давая понять, что разговор закончен. Боб хотел поймать его взгляд, но Лу не глядел на него Для Фаризетти Боб Даркман перестал существовать.

Больше всего на свете сейчас Даркман хотел, чтобы этот страшный человек умер…

Адольф поднялся со своего стула следом за боссом и оказался за его спиной В руках адвоката блеснуло лезвие опасной бритвы. В следующий миг острие полоснуло по толстой шее Фаризетти. Раздался хрип, и на Боба из разрезанных вен брызнула голубая теплая струя.

Адвокат умел обращаться с бритвой. Она рассекла шею Фаризетти от уха до уха. Обычный человек от такого удара скончался бы мгновенно, но на Фаризетти, казалось, нисколько не влияла глубокая рана на шее. «Плобитаунский мясник» развернулся лицом к Адольфу и цепко ухватился за руку с бритвой. Началась борьба. Острое лезвие сверкало то у лица адвоката, то Фаризетти. Из перерезанного горла «мясника» хлестала голубая кровь Она заливала дорогие костюмы дерущихся. Белоснежные рубашки стали синими от пропитавшей их склизкой массы. Синяя жидкость, хлеставшая из страшной раны, скользкой лужей скапливалась под ногами. Оба не удержались на ногах и упали в голубую лужу. Фаризетти оказался сверху. Сейчас Луи Фернандо был похож на разъяренного зверя с картины на стене кабинета, словно Луи специально сошел с нее, чтобы растерзать своего врага. Фаризетти пытался встать коленом на горло противника и вырвать бритву. Адольф извивался, но ему никак не удавалось выбраться из-под тяжелого тела бывшего босса.

Боб Даркман с перекошенным от ужаса лицом, оцепенев, сидел на диване и наблюдал эту кровавую сцену.

– Помоги, – вдруг прохрипел Адольф. – Помоги мне…

И тут что-то нахлынуло на Даркмана, он тихо взвизгнул, спрыгнул с дивана и схватил Фаризетти за ноги. После этого адвокат сумел перевернуться и оказался сверху Фаризетти. Они боролись еще несколько бесконечных минут, когда наконец Даркман почувствовал, как слабеет сопротивление Фаризетти.

– Люди… Люди… – услышал Боб жуткий хрип, – хуже вас никого нет…

Держа в объятиях ноги «друга Лу» и чувствуя, как по ним проходит предсмертная судорога, Бобу Даркману казалось, что он спрыгнул с края и летит в глубокую черную пропасть…

Даркман с закрытыми глазами лежал на полу, он все еще сжимал ноги Фаризетти. Судороги, которые прекратились несколько минуту назад, начались вновь. Боб вздрогнул и открыл глаза. Фаризетти был мертв, это его тряс за плечо Адольф Ларгенштайн.

– Боб, все позади, поганый синтетойд мертв. Можешь отпустить его ноги.

Даркману с трудом удалось разжать захват, руки как будто окаменели. Он сел на диван. На полу в голубой луже лежало тело Луи Фернандо Фаризетти. Голубые пятна были повсюду: на столе, на дверцах книжного шкафа, диване, ее брызги достигли и жуткой картины в золотой раме, но самое страшное – она была на руках Боба Даркмана. Даркман почувствовал, как его начинает бить нервная дрожь.