Текст книги "В самом Сердце Стужи (СИ)"

Автор книги: Александр Якубович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

В самом Сердце Стужи

Глава 1
Виктор

Примечание от автора: повествование ведется сразу от лица двух героев, мужчины и женщины. Соответствующие главы имеют соответствующие названия «Виктор» или «Эрен». Повествование идет в шахматном порядке, то есть никакого пересказа одного и того же события по два раза. События всех глав – разные.

Я бы сейчас многое отдал за то, чтобы оказаться на пассажирском сидении автомобиля, вместо того, чтобы трястись в седле. И речь идет даже не о машине бизнес-класса, и даже не об иномарке! Сгодились бы простенькие родные «Жигули», хотя для местных направлений, которые по недоразумению тут называют дорогами, больше подошла бы легендарная «Буханка».

За год в новом мире я так и не привык ездить верхом, хотя тренированное тело с готовностью откликалось и на тряску, и на необходимость как-то по-особенному вихлять тазом в процессе. Вообще мне было грех жаловаться – могу снова ходить, а не передвигаться в инвалидной коляске, объезжая каждый бордюр.

Когда я открыл глаза, то сначала подумал, что наконец-то в моей жизни случилось что-то хорошее, ведь с момента падения с шестого этажа на стройплощадке все мое существование превратилось в бесконечный кошмар. Даже если это моя предсмертная галлюцинация, а не реальность, тело ощущалось только чуть более сухим и мускулистым, воздух вокруг – чистым и свежим, а сам я был полон сил. Не болели старые травмы рук и плеч, а позвоночник был цел, будто неведомая сила исцелила мою переломанную тушку. В итоге я решил, что это все же не предсмертная галлюцинация, а что-то или кто-то перенес меня в другой мир. Ведь руки-ноги были моими, как и лицо – угрюмая морда с густыми бровями, синей щетиной и тяжелой челюстью. Даже родинка под левым глазом была на том же месте, где я привык ее видеть. Это определенно было чудесное перерождение.

Уже потом, справившись с первым шоком и непониманием, чуть втянувшись в происходящую вокруг меня войну и статус командира отряда наемников, который проводил рейдовую миссию в северных лесах против варваров, я стал замечать отличия. Шрамы, которых у меня не было в прошлой жизни и наоборот – отсутствие привычных отметин. Окончательно я убедился, что это тело – просто крайне похоже на мое собственное, а не является оригиналом, когда додумался проверить левое плечо. Знакомой всем отметки прививки от туберкулеза не наблюдалось.

Воспоминаний старого владельца тела у меня осталось тоже немного. Только знание местного языка, набор рефлексов и механических навыков, небольшой список имен моих подчиненных и пара ничего не значащих фактов. Виктор Гросс, которым я стал вместо Вити Казакова, был не слишком любознательным человеком. Скорее – угрюмым молчуном, который раздавал команды не словами, а низким рыком. Грамоте он тоже толком обучен не был – мог читать по слогам и писать свое имя, чего было достаточно для того, чтобы заключать контракты.

Первое время, пока я не привык к незнакомой речи и обстановке, за мной наблюдалось много странностей, но лишних вопросов подчиненные мне не задавали. Или боялись крутого нрава реального Виктора Гросса, или же списали всё на травму головы, которую их командир получил накануне своего странного преображения, и которая, скорее всего, открыла мне дорогу в этот мир.

Впрочем, моя радость была не слишком долгой. Выяснилось, что мой предшественник занимал позицию командира не за счет лидерских или командирских навыков, а исключительно по причине чудовищной по местным меркам физической силы. Метр девяносто и больше ста кило сухого мяса дома, и здесь, в средневековом мире – две большие разницы. У Гросса просто не было противников, а любые конфликты он решал с помощью тяжелого кулака или не менее тяжелого меча-бастарда.

Но мне как-то удалось выжить в условиях боевых действий, в первую очередь, конечно, включив голову и вспомнив все, что я знал о тактике и маневрировании. Хотя в армии угодил я в стройбат, мы в основном копали отсюда и до обеда, катали квадратное и таскали круглое, но даже в таких войсках кое-какие знания в мою голову вбить успели. И, как любил повторять наш старшина: «Снабжение и тылы – это всё!».

Собственно, наш отряд этим и занялся – работой, за которую никто из аристократов не хотел браться, потому что она была ниже их достоинства.

Мы разбили форт, накопали укреплений и занялись войной в некоем подобии римского стиля, что принесло внезапные плоды. Наш лагерь быстро стал точкой опоры для других отрядов, которые обычно таскались от ближайшего крупного села в одном дне пути. Уже к середине осени, когда вести боевые действия стало совершенно невозможно из-за надвигающихся холодов, мы почти без потерь откатились на юг, в обитаемые земли. И хоть участвовавшая в рейдах знать под штандартами объединенных королевских войск презрительно отзывалась о нас, как о трусливых землекопах, вклад небольшого отряда был замечен. Мне пожаловали низший баронский титул, надел земли совсем недалеко от северной границы, и по-быстрому заочно женили на внебрачной дочери какого-то провинциального графа.

Собственно, сейчас я, не смея сопротивляться воле местного монарха, и направлялся с несколькими своими бойцами за внезапно появившейся у меня женой.

– Ставлю десять серебряных, что она будет страшная, как ночной кошмар, – опять завел старую шарманку мой второй заместитель по имени Ларс.

Умелый воин, это был крепкий парень среднего роста, и все бы было в нем отлично, если бы не его мерзкий язык. Ларс был еще то трепло, из-за чего нам постоянно приходилось вытаскивать его из потасовок в кабаках или даже на рыночных площадях, ведь за словом в карман этот малый не лез. Он умудрялся даже зацепиться языками с солдатами королевской армии, из-за чего во время боев на севере я всерьез опасался, что как-нибудь утром обнаружу его где-нибудь под кустом с перерезанной глоткой.

Но язык без костей был как раз той причиной, по которой я взял этого парня с собой. Ларс без мыла был способен пролезть в любую щель, договориться о постое даже с самым гадким трактирщиком и выбить для нас лучший ужин и продуктов в дорогу у самых прижимистых хозяек за вполне разумную плату. Но на переговоры он был способен, только если крепко держал себя во время беседы в руках. А, как можно было понять, делал он это с крайне большой неохотой.

Затыкать сейчас я его не стал. В прошлой жизни я не был женат – кому нужен колясочник без образования? – а в этой и женщин-то толком не видел. Все шарахался вместе со своими бойцами по северными лесам за местными дикарями, которым только дай волю – выйдут за пределы границ и начнут сжигать села и резать скотину. А какие женщины в армейском лагере? Кое-какие умники порывались притащить шлюх из ближайших сёл, но я этот разврат пресек, ведь где появляются женщины, тут же падает субординация. Потом несколько месяцев в дороге, небольшой постой в столице, титул и королевская грамота о женитьбе – и вот, я снова в седле. Основной отряд отправился еще месяц назад обратно на север, на жалованные мне земли, мы же отправились на запад, делая огромный крюк километров в четыреста, чтобы забрать женщину, которую мне назначили в жены.

– Ты вчера ставил, что она беззубая старуха, – огрызнулся Грегор, мой помощник и оруженосец.

Он уже был сравнительно немолод – тридцать пять для наемника возраст большой – но податься ему было некуда. Так что когда командир отряда внезапно стал провинциальным бароном, Грегор без раздумий вступил в мою дружину, как почти весь остальной отряд.

– Думаешь, все же молодуха? – усмехнулся Ларс. – Эй, командир! Что думаете, наш щедрый король пожаловал тебе молодуху?

– Больше уважения к монарху, придурок, – прошипел Грегор, оглядываясь по сторонам, хотя вокруг был глухой лес. – За такие непочтительные разговоры тебе мигом язык укоротят…

– Ой, да не начинай! Ну, право же, командир! – не унимался Ларс. – Что думаете?

– Я хочу просто выполнить королевский указ и отправиться на полученные земли, – ответил я, не поднимая забрала.

Тупая привычка старого Виктора перешла и ко мне. Мужчина не любил ходить с открытым лицом, даже на маршах перемещаясь с опущенным забралом. Это затрудняло дыхание, сужало обзор, но со временем я как-то привык. Тем более это была самая знаменитая черта Виктора Гросса – мясник, враги которого видят перед смертью не лицо, а только черный шлем и блеск безумных от крови черных глаз в узких прорезях.

Где-то в глубине сознания, на обломках памяти предыдущего хозяина тела трепыхалось воспоминание о том, что эта привычка появилась у него из-за родной бабки. Но в чем именно была проблема, мне вникать не хотелось – не мое прошлое, не мои проблемы и печали. Вот бы еще избавиться от этой привычки вечно таскать на башке железное ведро, но тут все было крайне непросто. Ведь если бойцы могли списать мои изменившиеся манеры, идеи и в целом, другое поведение, на последствие травмы головы, то вот поднятое забрало на марше повергало их в шок. Так что дабы не травмировать лишний раз подчиненных, я держал забрало опущенным.

Кроме того, привычка Виктора была не такой уж и плохой. Минимум однажды она спасла мне если не жизнь, то уж точно здоровье. Как-то на рейде короткая стрела, вылетевшая откуда-то из кустарника, ударила как раз в районе челюсти, и не найдя щели, со звоном отскочила в сторону. Если бы я шел в открытом шлеме или с поднятым забралом то, как минимум лишился бы нескольких зубов, а в худшем случае – распрощался с жизнью.

Вот только сейчас мы были не где-нибудь на севере, а на западе королевства, по словам Ларса – в самом спокойном районе страны.

– Было бы неплохо, чтобы была хозяйственной, – продолжил рассуждать о моей жене Ларс. – Госпожа же будет из незаконнорожденных, да?

– Так сообщил королевский приказчик, – вяло ответил я, всматриваясь в появившийся за поворотом контур небольшого городка. Поместье графа Фиано должно находиться прямо за ним, в получасе неспешной езды. – А еще сказали, что она третья дочь семьи Фиано.

– Тц-ц-ц, значит, отец ее признал, – разочарованно покачал головой Ларс.

– А в чем проблема? – удивился я, поворачивая голову к заместителю.

– Белоручкой будет наша госпожа! – тут же выдал наемник под тяжелым взглядом Грегора, который всем своим видом советовал ему заткнуться. – А то имение, что вам выдали, командир, не в лучшем состоянии. Там твердая рука нужна!

– У меня рука достаточно тверда, – ответил я, отворачиваясь от заместителя. – Справлюсь.

– Не дело это! – продолжил трепаться Ларс. – Всем известно, что в доме хозяйка нужна! Вот уйдем мы в контрактный поход или на рейд, и что с поместьем будет? А с деревнями? А если сосед с недобрыми намерениями нагрянет? Кому свой очаг беречь оставите, командир?

Грегор не выдержал и громко цыкнул, заставляя нашего трепача заткнуться, я же хмуро смотрел вперед, на все приближающееся поселение. В одном Ларс был точно прав – прохлаждаться в собственном доме мне не придется. Надел земли со старым поместьем, которое по описанию было больше похоже на небольшой замок, мне жаловали со вполне конкретной целью – сделать из меня и моих бойцов пограничников. Кроме того, чтобы заработать достаточно денег на содержание лошадей, фураж и текущие расходы, придется постоянно сдавать мечи и копья в найм, и пусть статус барона позволит мне значительно поднять расценки, это не освободит от необходимости выполнять взятые на себя обязательства. Набеги на соседей, охрана, участие в междоусобных стычках за трофеи. До просвещенных времен, когда аристократия блаженно потягивала вино, сидя в своих столичных домах, этому миру было еще лет четыреста, если не больше. Сейчас же вокруг меня были самые натуральные средние века. Аристократы – это умелые головорезы, которые получали земли и титулы от таких же, только более умелых головорезов титулом повыше. За год нахождения в этом мире мне удалось сделать головокружительную военную карьеру, но я понимал, что промышленной революцией или какими-то великими достижениями тут и не пахло.

Мой план был простой – эффективно воевать, продавая свой меч соседям и короне, а после выйти в почетную отставку, передав командование войсками кому-нибудь из талантливых заместителей. Земля у меня уже для этого была, титул – тоже, да и физические данные располагали к тому, чтобы я продолжал идти по армейской линии вместо того, чтобы пытаться заниматься предпринимательством. Тем более, при всей технической отсталости этого мира, были тут уже и всевозможные социальные институты, гильдии и профсоюзы. Я слышал, даже у столичных мыловаров было собственное объединение, стандарты качества и гильдейские взносы. Так что вместо того, чтобы мутить воду, мне стоило продолжать заниматься тем, что получалось лучше всего. Тем более и навыки, и люди у меня для этого были.

Был прав Ларс еще и в том, что если назначенная мне жена окажется избалованной графской дочерью, мы не оберемся проблем. Все мои бойцы привыкли спать под открытым небом и питаться из общего котла. Я тоже был человеком не слишком притязательным, довольно быстро втянулся в жизнь «дикарем», тут помогла моя любовь к походам и отдыху на природе из прошлой жизни. Пока я еще мог ходить, само собой.

Но вот если эта женщина начнет требовать шелков и украшений, публично унижая меня перед другими вельможами? Мне-то, прямо говоря, было на это плевать, но что я точно понял за последний год, так это то, что статус и имя – важнее всего прочего. Невозможно вести дела с аристократом без чести, как невозможно добиться справедливого контракта, если о тебе ходят всякие-разные слухи. Я и так был по рождению простолюдином, а если окажется, что я не тяну графскую дочурку, то, получится, окажусь опозорен?

Или в этом и был замысел королевского двора? Я еще удивился, как ловко меня женили без моего ведома! Но мне быстро объяснили, что сватовство от самого монарха – огромная честь. Может, с помощью этого брака пытаются решить вопрос контроля за моей деятельностью, чтобы я не поднимал головы и брался за любую работу, лишь бы угодить барыне, которую посадили мне на плечи без моего согласия?

– Даже медведя можно научить… танцевать, – наконец-то ответил я Ларсу, перефразировав присказку про велосипед. – Если она чего-то не умеет, то научим. Тебя-то научили время от времени держать язык за зубами. И видишь, стал одним из командиров баронской дружины. Так что займись лучше делом. Возьми пару парней и езжай вперед, позаботься о ночлеге. К графу поедем завтра утром, надо перевести дух и привести себя в порядок.

Ларс хотел сказать что-то еще, но только кивнул, махнул рукой, подзывая пару всадников, после чего трое из дюжины человек нашего небольшого отряда устремились вперед.

Я же смотрел вслед всадникам через узкие прорези в шлеме и думал о том, как я вообще докатился до жизни такой. Но бежать было уже некуда. Грамота о браке – у меня, лежит в специальном чехле для документов и спрятана под доспехом. До поместья Фиано меньше двух часов езды, а на севере меня ждет моя маленькая деляночка, три деревушки на пару сотен крестьянских душ и бескрайнее море северного леса. Все, чего мне сейчас хотелось, побыстрее оказаться в месте, которое я смогу назвать своим новым домом. С умелой по хозяйству женой или аристократкой-белоручкой – особо не имело для меня значения.

Глава 2
Эрен

С момента, как я снова открыла глаза в доме моего родного отца, прошел почти год. Но в отличие от предыдущих девяти перерождений, теперь у меня совершенно не осталось сил бороться.

Первая моя жизнь была полна несчастий и ненависти со стороны моей же семьи. Нежеланная дочь от служанки, которую граф зачем-то признал своей, я тихо чахла взаперти, существуя на правах прислуги. В итоге мое тело просто не выдержало – я умерла от переутомления и истощения еще до того, как мне исполнилось двадцать пять лет.

Когда мне был дарован второй шанс, я ощутила прилив сил, верила, что способна свернуть горы. Я сбежала из отчего дома в столицу, нашла там знакомых, которые захотели помочь графской дочери – благо от матери-служанки мне достались ее прекрасное лицо и тонкая фигура. Я планировала дебютировать при дворе на осеннем балу, который последние десять лет проводится в королевском дворце. Новая забава – но она позволяет молодым вельможам найти себе пару, да и притягивает благородные семьи с деньгами на зимовку в столицу, где они эти деньги тратят.

Там, на балу, я встретила свою первую любовь. Он был прекрасен, учтив, а его речи были столь сладки, что от одного слова у меня, юной девушки, подкашивались ноги.

Все закончилось в публичном доме, куда я попала из-за долгов этого ублюдка. А на что может рассчитывать женщина без защиты семьи? Не выдержав происходящего, я покончила с собой.

В свое третье перерождение я пыталась отомстить тем, кто продал меня, но все завершилось еще хуже, чем во второй раз. О тех временах я больше никогда старалась не вспоминать.

Четвертая жизнь была посвящена тому, чтобы заручиться поддержкой семьи. Я делала все для отца и старших братьев, стелилась перед мачехой, старалась быть полезной. Я выполняла всю самую тяжелую работу, ездила с инспекциями, вела записи, ни о чем не просила.

В итоге – умерла от брюшной хвори в той самой комнатке, где провела свое детство. Всеми забытая и брошенная, моих родных больше интересовало то, кто будет вести книги учета вместо меня, ведь это отнимало очень много времени и сил. Они даже не послали за приличным лекарем в соседний город – просто ждали, пока я тихо угасну.

Пятую жизнь посвятила мести и захвату власти в родной семье. Сначала я подстроила смерть старшего брата Марко во время его учебы в столице. Почти сразу же, как пришли эти известия, мой убитый горем средний брат Антонио отправился на прогулку вместе со своими друзьями, где упал с лошади и сломал себе шею. Конечно же, это была огромная трагедия для всего семейства, но я не собиралась останавливаться на достигнутом. Через год за своими сыновьями последовала и моя мачеха – графиня Франческа Фиано. Она не выдержала горя и покончила с собой. Так сказали слуги, когда нашли в ее руке кубок с отравленным вином…

Это была славная жизнь, но она не принесла мне того счастья, как я ожидала. Когда вслед за всем своим семейством мой родной отец отправился из петли в склеп, род Фиано был упразднен – я не могла унаследовать титул. Так что я просто опрокинула в себя бокал отравленного вина, которым когда-то успела угостить стерву Франческу, надеясь, что больше не открою глаза.

Мне не повезло.

Шестое перерождение я сбежала, не в силах более находиться в этом змеином гнезде, и отправилась путешествовать, но погибла во время зимней метели, в которую угодил наш небольшой караван.

Седьмое – прожила простолюдинкой. Это была на тот момент моя самая долгая жизнь, я дотянула до сорока с хвостиком, и пусть все считали меня чокнутой, которая жила в землянке на отшибе, мне этого хватало. В итоге просто не повезло; я умерла в одну из зим от воспаления легких, потому что промочила ноги, когда ходила за хворостом.

Восьмую жизнь я прожила почти целиком. Тихо вела дела поместья, стала семейной экономкой, кое-как наладила отношения со средним братом Антонио. Когда он женился и покинул отчий дом – забрал меня с собой в имение своей жены, где я помогала по хозяйству. Денег вечно не хватало, приходилось временами трудиться и прислугой, и прачкой, но это была самая спокойная и сытая жизнь из всех, что у меня была. Я устала просить, устала ждать и устала бороться. Я просто хотела, чтобы это было последнее перерождение, потому что не могла понять, почему это происходит со мной снова и снова.

Девятую жизнь я посвятила служению богу Алдиру, создателю всего сущего. Меня приняли в храм, хоть у меня и не было священных сил, но я была грамотной и могла работать писарем. Долгие годы я провела в молельне и скриптории, месяцами торчала в пыльных архивах, совершала паломничества к святым местам по всему континенту, пытаясь найти ответы на свои вопросы.

Но ни церковь творца Алдира, ни культ богини Хильмены, ни таинственное братство магов на востоке не упоминали о чем-то хотя бы отдаленно похожем на мою историю.

И я сдалась. Воспоминания и обиды десятка жизней слились воедино, я больше была не способна тащить на своих плечах этот груз. Я решила просто сдаться и ждать, когда это все закончится. Так что на этот раз я никак не влияла на события. Может быть, мне нужно было затаиться и жить все свои жизни так же, как самую первую? Может, у моего существования была какая-то цель?

– Леди Эрен, ваш стежок…

– Лили, я говорила не называть меня леди, – дернула я плечом, возвращаясь к шитью. – Ни тем более госпожой. Уясни уже это.

Дни становились все короче и короче, на пороге уже был первый месяц зимы, так что времени на шитье у меня было немного. Отец не позволит жечь даже самые дешевые свечи из свиного сала, не говоря уже о дорогих восковых свечах, к которым я привыкла за годы моей последней жизни в храме.

– Как я могу не называть вас леди, если вы самая настоящая леди? – удивилась простушка Лили, обидевшись на мой резкий тон.

Милое, глупое дитя. Она всегда, во всех моих перерождениях тянулась ко мне, как молодая поросль тянется к теплу солнца. Вот только не стоит ей хвататься за такую гнилую веревку – умудренная опытом прожитых лет, я старалась отвадить совсем еще ребенка, которому только стукнуло шестнадцать, от общения с внебрачной графской дочерью.

Вот только Лили не сдавалась. Упорно пыталась мне прислуживать, словно я была полноправным членом семьи, приносила мне с кухни вкусного, помогала с шитьем и уборкой. И если на все это Франческа закрывала глаза, потому что отбирать у меня кусок хлеба или грубые ткани, из которых были пошиты мои платья, было для нее крохоборством, то вот обращения ко мне как к леди она стерпеть не могла. В каждом из моих перерождений я сталкивалась с невероятной, слепой ненавистью, исходившей от Франчески, едва она узнавала, что кто-то посмел обращаться ко мне, как к полноправной дочери графа Фиано. По ее мнению у отца было только два отпрыска – Марко и Антонио. Мое же существование признавалось ошибкой и упорно отрицалось.

Мы продолжили нашу работу, в которой я не видела особой нужды. Около недели назад в наш дом прибыл королевский гонец, которого отец быстро провел в свой кабинет. А после его отбытия – вызвал меня и приказал собираться в путь.

Меня высылают в столицу или определили прислугой? Я знала, что мой отец задолжал королевским казначеям круглую сумму, на момент моего восемнадцатилетия долг составлял уже три тысячи серебряных монет, что равнялось годовому бюджету графского поместья. Но ситуация еще была далека от катастрофической. Все станет совсем плохо через четыре года, когда по западным районам пройдется два неурожая подряд и назреет угроза голода. Многим аристократам нашего региона придется брать ссуды у королевских казначеев, а мой отец окажется в конце этой очереди, потому что из-за разгульности Марко в столице и расточительства Франчески, его карман показал дно намного раньше.

Но что же изменилось на этот раз? Не все мои жизни были точь-в-точь одинаковыми, кое-какие детали все же отличались. Со временем я пришла к выводу, что некоторые события могут быть вызваны чередой случайностей. Лишняя дождевая капля могла изменить весь ход истории и не нужно воспринимать все, что я видела ранее – как безусловное предсказание. Я не пророк, я просто видела разные варианты будущего и проживала их, вот и все. Но что будет со мной на этот раз мне неведомо, да и узнавать, на самом деле, мне не очень хотелось.

Приказу отца мне пришлось подчиниться. Если сказали собирать вещи и готовиться к отъезду – значит, так тому и быть. Крайний срок был назначен на сегодня. У меня было не так много вещей, но Лили где-то раздобыла почти не ношеный теплый плащ, в которых ходили конюхи. И именно его мы сейчас и ушивали, так как в изначальном виде я могла запутаться в длинной ткани, подбитой мехом, и сломать себе шею.

В сундучок были уложены белье, нижняя юбка, запасная рубашка-камиза, туника типа котт и простой узкий пояс. Два платка и одна старая, видавшая виды сетка для волос. Сверху на вещи ляжет немного ветоши, отрезы ткани и мой личный набор для шитья, который я сумела раздобыть у главной служанки еще в свои четырнадцать лет. Пара игл, небольшое шило, наперстки, горсть пуговиц и несколько мотков ниток разных цветов. Плащ у меня был один и совсем тонкий, подходящий только для прогулок осенью или весной, и он тоже сейчас лежал в сундучке, потому что я планировала отправиться в путь в обновке, которую принесла мне Лили.

Все мои пожитки умещались в этот ларчик, который без проблем могла унести любая женщина, так что сборы не были слишком обременительными.

Моя комната находилась в левой части дома, где жили слуги, недалеко от конюшни, и когда по двору к ней проехал отряд из десятка наемников во главе с командиром – а его было видно издалека из-за вороных доспехов и высокого плюмажа на черном глухом шлеме – я смогла их внимательно рассмотреть.

Обычные мужчины, точно не королевские рыцари, но судя по тому, как все они держались в седлах – воины опытные. Возможно, они участвовали в последнем рейде на спорные земли на севере, за которые королевство уже давно ведет борьбу.

Казалось бы, зачем такому богатому и обширному государству как Халдонское Королевство какая-то полоска земли в два десятка миль в глубину? Да еще и на холодном севере, где земли были намного беднее, а людей – почти и не наблюдалось? Ответ я узнала давным-давно. Корабельный лес и пушнина – два основных товара, которыми торговали с югом северные варвары и добычу которых не могли нормально наладить в Халдоне из-за нескончаемых набегов северян.

Воины спешились, о чем-то переговорили с главным конюхом, после чего в дом бросился один из конюших мальчиков. Хотя это было лишнее – навстречу гостям уже спешил секретарь отца, видимо, чтобы проводить командира к графу или передать ему указания главы дома.

О чем говорили мужчины, я не слышала, да и особо не вслушивалась. Очевидно же, что прибыло сопровождение для поездки в столицу, а значит мой отец, граф Фиано, решил отправиться в Патрино по делам. Скорее всего, взять очередную ссуду у королевских казначеев или лично внести оплату за обучение Марко в единственном университете нашей страны.

– Какие красавцы! – тут же выпалила Лили, украдкой рассматривая наемников через окно. – Сразу видно, крепкие парни, не то что дружинники вашего батюш… Ой! О чем это я!

Девушка тут же залилась краской и уткнулась обратно в свою сторону плаща, который, мы впрочем, уже десять минут как закончили.

Но замечание Лили было верным. По наемникам было видно, что зарабатывали они себе на хлеб именно войной, а не простым сопровождением купцов и выполнением поручений. Это был боевой отряд, а не группа ряженых в кольчуги и доспехи индюков, коими полнились сытые западные регионы Халдона.

Пришло время примерки.

Лили помогла мне накинуть плотную шерстяную ткань на плечи и заколола плащ фибулой под горлом. Капюшон тоже выдался отличным – глубокий, который скрывал лицо не только от промозглого зимнего ветра, но и от любопытных взглядов. К таким глубоким капюшонам я привыкла за время жизни в храме и находила их крайне удобными и практичными. Хотя и потребовалось некоторое время для того, чтобы объяснить Лили, чего именно я добиваюсь. Служанка все порывалась сделать капюшон небольшим и легким, чтобы, как она сама говорила, окружающие могли наслаждаться видом моего прекрасного лица.

Примерка проходила недолго. Лили помогла мне сложить остаток вещей в ларчик, и как только мы закончили, дверь в мою комнату распахнулась.

– Эй! Эрен! Давай выходи, тебя уже ждут!

Старая экономка графского поместья, словно тюремщик, явилась, чтобы выпроводить меня из отчего дома. По сути, отец продал меня за долги, так? Хотя я была привычна к тяжелому труду морально, это тело было все еще слишком юно и изнеженно. Кожа рук не загрубела окончательно, хотя пальцы уже были исколоты иглой, а кое-где проступали мозоли. Шея не покрылась морщинами от работы в саду под палящим солнцем, а спина – еще была гибкой и не болела от бесконечной стирки или мытья полов.

Морально я была готова к любым испытаниям, мой дух и волю сломить невозможно, но вот физически меня ожидали месяцы, а возможно и годы страданий. При дворе спуску мне не дадут, и даже если я буду прислуживать кому-нибудь благородному, что частенько делали дочери бедных семей или внебрачные отпрыски, рассчитывать на легкое будущее не стоило.

Я крепко ухватилась за железную скобу на крышке ларчика, отрывая свои пожитки от пола, и в этот момент в моей груди все же что-то шевельнулось. Какое-то странное, уже давно забытое чувство. Оно называлось «перемены». Такой сцены не было и не могло быть ни в одной из моих прошлых жизней и сейчас мою кровь будоражило давно позабытое предвкушение приключения, будто бы снова на самом деле стала юной и задорной девушкой, которой не чуждо любопытство и вера в лучшее.