Текст книги "Демонолога вызывали? Том 2 (СИ)"

Автор книги: Александр Вольт

Соавторы: Ричард Рубин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Выскочив через главные ворота города, я пустился по пыльной грунтовой дороге с максимальной скоростью, которую был способен выдавить мой железный таз. Этому способствовала как минимум то, что дорогая не была усеяна ухабами, торчащими корнями и рытвинами, как дорога к моему поместью, где любая следующая кочка или колдобина могла либо перевернуть мотокарету, либо подкинуть так, что водитель ушибется головой и потеряет сознание.

А дальше все до боли прозаично: руль в сторону, карета в дерево, громкий ба-бах и обугленный труп.

– Ты все же решил ехать к нему сегодня? – донеслось с заднего сидения сонное пискливое ворчание.

– А ты когда-нибудь перестанешь читать мои мысли без разрешения? – спросил я у беса.

Эта особенность не то чтоб сильно меня раздражала, даже напротив я к ней привык. Помнится, когда совсем юным был и только обживался с Альфом (я даже имени его не знал), меня эта вещь очень беспокоила. Ну как это демон знает, что у меня в голове.

Но месяц за месяцем, год за годом все это настолько стерлось, свыклось и срослось, что я прекратил обращать внимания. Да и полезного для него там было ровно столько, как с козла сдоить молока.

– Это не я! Оно само! И вообще, последнее время у тебя в башке только «работа-работа-работа». Надо то, надо это. Поехать сюда, сходить к тому. Вспомнить бы тебя десять лет назад, эх… такой задорный молодой юноша с горячей кровью…

Я хмыкнул. Очень быстро мне стало не до того.

– Да, – сказал я, возвращаясь в прежнее русло, – решил съездить сегодня. Все равно от Покровского пока ни слуху ни духу, значит дела еще окончательно не решились. Мы хоть и торопимся, но не так, чтоб зря. Лучше все иметь под рукой. А тут, видишь, свободная минута подвернулась под руку, я решил, что можно доброе дело сделать, человеку помочь. Авось и он чем поможет нам.

– Все ты на авось этот самый надеешься.

– Нет. Это значит, что он нам будет обязан, если я ему помогу. Но это не значит, что я буду с него что-то требовать и что его навыки пригодятся в ближайшем будущем. Да и он сам предложит свои услуги, вот увидишь.

– С чего ты взял? – с интересом поинтересовался бесенок.

Все объяснялось довольно просто. Но это меня и смешило, что совсем недавно Альф поучал меня за природу демонов и про то, как они живут. А сам при этом в людях разбирается и того хуже.

– Дело в том, – начал я, – что у него, как и у любого аристократа и дворянина есть понятие слова «честь». За мою помощь или услугу я денег брать не буду. А в нашем людском мире вещи просто так не делаются. Даже если я буду что-то делать от чистого сердца и с добрыми намерениями, то Смоляков все равно будет ощущать внутри себя обязательство передо мной. Внутреннюю тягу снять с себя ярмо «должника». Как-то так, бес.

Я приоткрыл окно и достал самокрутку из кармана, после чего попросил альфа ее поджечь. Прикуривателя в этих махинах еще не придумали, но надо будет подкинуть идею рейдерам насчет такой вещи. Очень удобно.

Дача Смолякова показалась на горизонте. Обычное такое небольшое поместье. Без шпилей, без гротеска, каким обладало мое имение. Небольшая усадьба, пруд и веранда. Было видно, что здесь Смоляков проводил время в одиночестве подальше ото всех в уединении.

Но что скрывается за этим желанием удалиться от всех.

Я выкинул окурок в окно на сухую грунтовую дорогу, закрыл окно и подъезжал к дому Ильи Олеговича. Буквально за несколько сот метров до того, как я должен был остановиться у ворот – они сами по себе распахнулись.

Глава 15

– 1 5 —

Минимализма Илья Олегович придерживался не только во вкусах к архитектуре – у ворот поместья меня так никто и не встретил. И вообще на территории не было ни единой души. Только в окне сторожки, притаившейся в конце участка, горел свет. Слабый, как от свечи или лучины. Но от этого места духом запустения совсем не веяло, как это было с моим поместьем. Чувствовалось, что за порядком здесь следит крепкая, уверенная рука. Дорожки чисто выметены от пыли, Дрова аккуратно уложены, а возле дома нашлось место паре клумб в обрамлении из белого камня.

– Мрачное местечко, не находишь? – поинтересовался Альф громовым шепотом. – У меня по коже бегут пупырышные мурашки!

Я пожал плечами.

– Да не очень. По-моему, самый обычный дачный дом. Не хватает разве что мангала, на котором жарят колбаски, и парников с растениями. Когда только ты успел стать трусом?

– Это не трусость, а осторожность и здравый смысл! Те качества, которых тебе, Каммерер, часто не хватает! Особенно, когда бросаешься спасать первого встречного, – проворчал бесенок и облетел на бреющем полете вокруг березы перед тем, как снова приземлиться мне на плечо.

– Здесь я пока что никого не спасал.

Чутье внутри подсказывало мне, что это «пока что» задержится ненадолго.

Швейцары у Ильи Олеговича тоже не служили. Хозяин встретил меня сам. Судя по тому, что одет он был в легкую полотняную рубашку и брюки, я прервал приготовления ко сну. Поначалу вид у него был недовольный, если не сказать, свирепый. Но потом он сообразил, кто находится перед ним, и смягчился.

– Андрей Александрович, доброй ночи, – сказал Смоляков. – Не ожидал вашего приезда так скоро.

Он протянул мне руку, и я с готовностью ее пожал.

– Доброй ночи, – ответил я. – Не в моих привычках надолго откладывать важные дела. А ваше сообщение меня весьма заинтриговало. Поэтому как только выдалась свободная минута, я выдвинулся к вам.

– Минута, – усмехнулся Илья Олегович. – До вашего поместья путь неблизкий. Устали с дороги?

– Путешествия меня не тяготят, особенно если сам за рулем.

На этом темы для светской беседы сами собой иссякли. Было заметно, что Смоляков не на шутку смущен. Он избегал прямых взглядов, крутил в пальцах пуговицу рубашки и поминутно смотрел на часы – старые деревянные ходики, висевшие в холле.

Мы прошли в гостиную – широкую квадратную комнату, здорово напоминавшую охотничье логово. С обязательным камином и медвежьей шкурой на полу.

– Проходите ко мне в кабинет, Андрей Александрович, – сказал Смоляков, – Это дверь справа. Я присоединюсь к вам через пару минут. Нужно закончить…

Окончание фразы я едва расслышал, потому что он резко понизил голос. Но ошибки быть не могло – заканчивать Илья Олегович собирался с мерами предосторожности.

В камине плясали языки пламени. Я подошел к нему и протянул к огню руки, хоть и не замерз. Давно этого не делал. От стен пахло душистой смолой. Под потолком висело чучело незнакомой птицы. Живописный антураж, хоть и не совсем по мне. Предпочитаю более… современную обстановку.

– Не люблю чучела, бр-р, – заявил Альф. – Сразу же приходит на ум комната смеха.

Я кивнул. И правда не самый приятный эпизод из жизни.

В моем мире одного охотника-профи упекли в психиатрическую лечебницу, когда он сорвал со стен и расстрелял все свои накопленные за много лет трофеи. А когда патроны кончились, то оставшееся разодрал голыми руками. По фотокарточкам даже сложно было предположить, что там когда-то мог жить человек.

На беседе бедняга заявлял, что чучело оленя стало над ним насмехаться, а потом к нему присоединились все остальные вещи в доме, включая мебель и кухонную утварь. Лентяи в белых халатах покачали головами и чуть было не поставили ему в личное дело штамп о безумии, но нашелся среди них один бдительный человек. Председатель комиссии.

Он меня и вызвал. Тогда я побеседовал с ним на правах приглашенного эксперта, поговорил с самим мужиком, потом выехал на место и там выяснил, что охотник был здоровее умом, чем большинство членов комиссии. Просто из очередной поездки в лес он привез не только тушку косули, но и злого духа. А его одним только ясным мышлением не победить.

С духом я разобрался быстро – он послужил прекрасной батарейкой, и его остатки до самого конца подпитывали мое прежнее тело энергией. А вот врачи доставили немало проблем. Охотника они отпускать не желали, сыпали диагнозами «делирий», «слуховые галлюцинации», «опасность для окружающих».

Тогда во время последнего заседания я выпустил гада на свободу. Он вселился в плюшевую собаку, которую подарила одному из членов комиссии внучка. За какие-то секунды эта собака отрастила настоящие клыки, и когда старик чуть не лишился руки, все они наконец поняли, с чем имеют дело.

Хотелось бы еще верить, что они поняли, как просто перечеркнуть человеку жизнь из-за лени и тупости. Но на это я не надеялся.

Проще было поверить, что можно истребить всех демонов до единого.

В доме меж тем демонического присутствия не чувствовалось. Ни на участке, ни в гостиной, ни в кабинете, куда я прошел, мой внутренний радар не сработал. Но я все равно был начеку. По давней привычке.

Дверь в кабинет открылась, и вошел Смоляков. В руках он нес тарелку и бутылку из темного стекла.

– Прошу меня извинить за то, что не могу оказать вам должного приема, – сказал он все тем же тихим бесцветным тоном. – Кухарку я рассчитал до следующего вторника, у нас уже давно заведен этот порядок. Здесь только я и Кирилл, садовник, он в курсе всего.

– Я приехал помочь вам, а не угощаться разносолами, Илья Олегович. Посвятите и меня в курс дела. Вы ведь не из праздного любопытства спросили о проклятиях?

Он вновь замялся. Все эмоции отражались на лице так явно, что даже самый зеленый новичок, ничего не смыслящий в людях, смог бы их считать. Илья Олегович Смоляков одновременно очень хотел рассказать о своей беде, но решался. Стыдился? Боялся осуждения?

Он вздохнул. Наколол на вилку ломоть буженины в травах, откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам.

– Нет, Андрей Александрович. За прошедшее с нашего знакомства время до меня дошли слухи о том, что вы можете. И если эти слухи хотя бы на четверть правдивы, то только вы сможете мне помочь. Я не привык об этом говорить с кем-то со стороны…

Смоляков отхлебнул из бокала, заел бужениной и собрался с силами. Видя, что он колеблется, я сказал:

– Послушайте меня и послушайте внимательно. Если речь о магии, я действительно способен на многое, тут нечего лукавить. Но вы должны понимать, Илья Олегович, что это серьезное дело. Да, мы не лучшим образом познакомились с вами…

– Ладно тебе врать, – пискнул Альф, – помнишь, как эти два дурака-кредитора тикали прочь? Умора же!

– Захлопнись, – мысленно приказал я. Все-таки есть определенные плюсы в том, что он умеет залезать мне в голову. Канал для трансляции у нас налажен двусторонний.

– … но сейчас я здесь как ваш друг. Обойдемся без тайн и недомолвок. Сейчас во время разговора любая деталь может показаться незначительной, а потом именно она окажется кирпичом, из-за которого рухнет вся стена. Понимаю, что вам непросто. Но другого пути нет.

Смоляков снова вздохнул. С волнением глянул на наручные часы и пробормотал.

– Хорошо. Еще три часа у нас есть. Успеем.

Одним движением он опрокинул бокал и опустошил его в два глотка, после чего вернул на место и примерно с полминуты сидел неподвижно, опустив голову.

– Все началось с того, что давным-давно, еще мой прадед, будучи обычным солдатом в армии, вместе со своими побратимами вторглись в деревню соседнего королевства, с которым тогда шла война. Это должен был быть обычный набег. Быстро вошли, собрали зерно, яйца, мясо и вышли. Короткое приключение на двадцать минут.

Я хмыкнул себе под нос. Просто потому, что понимал, что за двадцать минут они действительно никак бы не управились. Даже если размышлять чисто логически, то невозможно за такой короткий промежуток времени согнать всю деревню, пройтись по их домам и вынести добро.

Как минимум деревенские могли попробовать сопротивляться. Все зависело от степени вооруженности и жуткости отряда, в котором состоял прадед Ильи Олеговича Смолякова. Если это был какой-нибудь маленький отряд из десяти человек, даже вооруженные в латные доспехи, то деревенские запросто могли их покромсать на салат Цезарь при помощи кухонных ножей, топоров, вил и кос. Коса, к слову, довольно грозное оружие, если ее развернуть и лезвие сделать продолжение древка.

Получается что-то подобное японскому оружию «нагината». Но не о том речь. Перебивать Илью Олеговича я не стал.

– Мой дед, сын прадеда, рассказывал мне, что уже тогда, войдя лишь на самый край того села, они обратили внимание, что местные там были слегка странноватые. Выражалось это в их поведении, в том, что они носили на себе странные амулеты в виде щупалец. Буквально. Изначально они не придали этому никакого значения. Сами понимаете, думаю. Раж, кураж, у некоторых молодость в голове…

– Понимаю, – кивнул я согласно.

– Вот эта молодость их и сгубила. Но буду по порядку. В центре той деревеньки был небольшой храм из дерева. Поняли они, что это храм с алтарем намного позже. Уже после того, как вторглись в него, где застали пять молодых девушек в белых рясах. А рясы, со слов деда, которому прадед рассказывал, ну явно были не местные. Тонкие, почти полупрозрачные, нежные, словно шелк, – сказал он и замолк.

– Они осквернили храм, да? – предположил я.

Это было бы логично. Просто с точки зрения того, как Илья Олегович начал рассказ. А значит, что в этом храме произошло что-то очень неприятное.

– Да, – сказал Смоляков. – Они… – он замялся, параллельно подливая вина в бокал себе и мне. – В общем, они испортили тех девушек.

Уживаясь с Жителями Пустоши для меня было непривычным то, как Смоляков пытался подобрать слова. Возможно, что он просто соблюдал этикет и старался держаться достойно, как подобало аристократам и дворянам. А может он от природы был таким. В будущем, вероятно, я это еще узнаю.

– Ясно, – сказал я спокойно, делая глоток.

– И одна из них, та, что была с какой-то диадемой на голове, как сказал дед, прокляла прадеда, так как именно он отдал приказ.

Да, ситуация не самого высокого нравственного уровня. Это, конечно, не крэк детям в переулках толкать, до чего опустились в моем мире, но все же где-то рядом.

– Что за диадема? – поинтересовался я. – Остались какие-то описания?

– Обычная серебряная диадема, только спереди по центру была голова с кучей щупалец под лицом, словно у осьминога.

– Тебе это о чем-нибудь говорит? – поинтересовался альф, лежа на столе, закинув ногу на ногу и руки под голову.

– Нет, – ответил я ему мысленно. – Ничего подобного ранее не встречал и не слышал.

– И я.

Значит это здешняя магия, о которой у нас никто не знал. Интересно, какая же у нее природа.

– И что дальше? – обратился я к Смолякову.

– Та жрица что-то шептала на непонятном языке. Прадед думал, что она умом тронулась, но остановиться не мог. В самом конце она схватила его за голову и сказала, что не будет ему ни покоя, ни детям его, ни его потомкам до конца дней, пока его род не переведется. Будут ходить на четвереньках и лаять, как собаки, догрызая кости своих близких.

Звучало действительно слегка бредово, как проклятие какой-нибудь бабки-шепталки по объявлению в огромном талмуде. «Сниму порчу недорого» или «расклад на полгода вперед, карты, руны, гадание по руке».

Мое любимое это «выкатаю заикание яйцом». А сколько анекдотов про чукчу и яйца на эту тему потом ходило – словами не передать.

– Смею предположить, что никто ее слова серьезно не воспринял? – спросил я, на что Смоляков снова сунул кусок ветчины в рот и кивнул.

– Естественно. Как я уже сказал, молодость выходила им боком. И выходит до сих пор.

Хорошо, предысторию мы уже послушали, теперь пришло время спросить симптомы и проявление. Собрать, так сказать, анамнез.

– И с каких пор ты из первоклассного демонолога решил заделаться в… ведьмака? – ерничал Альф. Но, по большому счету, подобными делами я занимался всю свою жизнь. Демоны умели насылать проклятия, с этим ничего не поделаешь. Помню, как одного молодого парня один демон проклял и ему постоянно хотелось есть сырое мясо. Он понимал, что это как минимум вредно, но ничего не мог с собой поделать.

С горем пополам тогда проклятие снять удалось. И благо, что это самый мягкий вид проклятий, которые я встречал. А тут явно что-то поинтереснее.

– Хорошо, – сказал я. – А теперь подробно расскажите, что за проклятие по итогу пало на ваш род?

– Волколачество, – спокойно сказал Илья Олегович. – Самое, что ни на есть оборотничество. Можно называть, как угодно. Оборотни, перевертыши, волколаки, ликантропы. Имен много – суть одна. Каждое полнолуние и в течении нескольких дней после него все кровные наследники мужского пола моего рода обращаются в огромных волков. Процесс трансформации крайне болезненный, если вы мне верите. Изменение формы костей, растягивание сухожилий, отращивание клыков и прочие сопутствующие вещи.

Оборотни. Интересно. Я о них в прошлой жизни только в книжках читал. Не удивлюсь, если здесь еще и вампиры где-нибудь в горах в замке водятся, вокруг которого колья стоят.

Я кивнул головой, подтверждая, что слушаю Смолякова и меня его история нисколько не смущает и не кажется бредом сумасшедшего.

– После этого я не контролирую себя. В форме зверя ношусь по окрестностям по лесу, гоняю диких животных или неудачливых охотников, что попадаются под лапы. К сожалению, помню я только самые малые отрывки из всего того, что происходит. И все, как в красном тумане.

– Как я полагаю, дача сделана для того…

– Чтобы переждать темное время, – подтвердил мою догадку Илья Олегович. – Вы делаете верные выводы. Собственно, кухарку я потому и рассчитал. Она знает о моей… да, чего юлить, проблеме, не говорить же «особенности».

– Понятно, – сказал я.

И понятно мне было только то, что чтобы решить эту задачу, мне как минимум придется посмотреть на все воочию. С такими проклятиями я никогда не сталкивался ранее и даже предположить не мог, что они реальны.

С другой стороны, демоны тоже реальны, хотя, казалось бы, все должно было быть строго наоборот.

Что более реально: животное с длинной шеей и желтой в пятнышко шкурой или лошадь с рогом во лбу? Вот так было и здесь.

– Что скажите, Андрей Александрович? – спросил он, криво усмехнувшись. – Звучит, как полная ахинея, не находите?

Я откинулся в кресле. Удобная мебель, ничего не скажешь. Моя старая иссохшая и поеденная жуками фурнитура в подметки не годилась. Надо будет со временем заменить. Еще меня удивило, что если все то, что говорил Илья Олегович правда, то его дача выглядела крайне… ухожено. Никаких изодранных углов или пожеванных ножек у стульев. Обои целые, не подраны длинными когтями.

– Нет. Все звучит вполне вменяемо в рамках моего опыта. Где вы себя сдерживаете во время приступов? – спросил я его, переводя взгляд с комнаты на Смолякова.

Он ухмыльнулся.

– Вы наблюдательны. У меня есть подвал. И крепкий люк на кованом засове.

Выглянув в окно, я видел, что луна поднимается все выше, а отмеренное Ильей Олеговичем время явно начинало истекать. Видел я это по тому, что у него выступал мот на лбу, кожа начинала белеть, а вены чернеть и выступать из-под кожи. А еще радужки его глаз изменили цвет на светло-желтый.

Я уперся руками в стол и поднялся.

– Пойдемте. Впереди предстоит длинная ночь, – сказал я ему.

– Что вы имеете ввиду?

– Я должен видеть то, что с вами происходит. Так как-то, что случилось с вашим прадедом было очень давно – Я не знаю ни того, что сказала жрица, ни магии, которую она использовала. Любое проклятье, это, как замок, к которому можно подобрать ключ. Чем оно сложнее и сильнее – тем сложнее работа над его снятием. Скажу прямо: есть вероятность, что ни я, ни никто другой не сможет вам помочь. Возможно, что только та сущность, которой поклонялись в том храме.

– Его сожгли, – вставил Илья Олегович. – Культистов всех перевешали. На всех, как тут сказали «еретиков» были гонения и никого не осталось. Разве что единицы.

– Это уже неважно. Важно то, что ночь близка и полна ужасов. А судя по тому, что я вижу, Илья Олегович, вам все дурнее и дурнее.

Он откашлялся, прочищая горло.

– Идемте, не заставляйте меня упрашивать вас. Раз уж я здесь, и вы сами обратились за помощью, теперь уж, доверьтесь мне.

Упершись руками в стол, Илья Олегович тяжело поднялся и пошел вглубь своего дома.

– Идемте, – сказал он и махнул рукой.

Мы прошли немного дальше, где в прямоугольной пустой комнате, примерно четыре на четыре квадратных метра, лежал только овальный ковер. Илья Олегович отдернул его в сторону и действительно под ним виднелся люк на засове.

– Вот здесь, – сказал он и закашлялся. И кашель этот с каждым позывом все сильнее мне напоминал рычание и утробный лай.

Глава 16

– 16 —

– Спускаемся, – коротко сказал я.

Илья Олегович присел на корточки и протянул руки к засову. Резкий щелчок – и он выехал из пазов. Открылся люк. Я заглянул внутрь. Ожидал увидеть темноту, однако снизу показался бледный свет, очевидно, где-то висела лампочка накаливания. Желтое сияние падало на десятки каменных ступеней.

Не очень-то это походило на путь в сырую яму. Похоже, Смоляков основательно подходил не только к подбору мебели.

– Прошу в мою… комнату отдыха, – усмехнулся Илья Олегович. – Только здесь и получается по-настоящему побыть наедине с собой.

Я промолчал. Усмешка у него вышла совершенно не веселая. Настоящая шутка висельника.

– Ну так еще бы… – шепнул Альф. – Тут не до шуточек. Ситуация – хоть волком вой! Дошло? А? А? Каммерер, ты понял?

Он дудел мне в уши все время, пока мы спускались. Очень хотелось приложить этого комедианта-любителя о стену. Я сдерживался из последних сил. Пришлось напомнить себе, что этот миг радости краток, потому что вернется Альф через минуту максимум, зато потом будет ныть и жаловаться всю дорогу до поместья.

Да и тратить энергию на взбучки нельзя.

Спускаться пришлось довольно долго. На обустройство своей вынужденной обители Смоляков не поскупился. Подвал уходил вниз на несколько уровней, по моим прикидкам примерно на высоту трехэтажного дома. Освещался спуск действительно лампочками, вмонтированными в небольшие выступы на стенах. Довольно тонкая работа. Любопытно было бы посмотреть на лицо подрядчика, которому принесли на ознакомление подобный проект. Обустроить в доме пещеру, но с комфортом.

На последнем пролете Смоляков остановился и привалился к стене. В отсветах на стене лицо его было болезненно желтым. Испарина покрывала лоб большими каплями.

– Вы сможете дойти? – спросил я.

Он поднял ладонь.

– Да… сейчас, только п-передохну пару секунд. У нас еще есть время.

Время действительно было, но оставалось его все меньше. Изменения в его облике уже становились хорошо видны. Опустились надбровные дуги, из-за чего взгляд стал еще мрачнее, будто исподлобья, на подбородке и щеках проклюнулись жесткие черные волосы. Но сильнее всего грядущую метаморфозу выдавали руки. Ладонь он все еще держал передо мной, и я прекрасно видел, что теперь ногти на пальцах заострились и приобрели грязно-желтый оттенок.

Фитиль уже занялся и весь заряд угрожал полыхнуть с минуты на минуту.

Смоляков наконец отлепился от стены, потряс головой, словно боролся с наваждением внутри и двинулся вниз. Походка его стала совсем нетвердой. Я уже был готов к тому, чтобы подхватить, если вдруг мой спутник окончательно начнет терять сознание, но он справился. Встал у первых ступенек и вздохнул.

– Андрей Александрович, прежде чем… мы выйдем в комнату… позвольте вам кое-что показать.

Я надеялся, что демонстрация чего бы то ни было не затянется надолго – просто потому что Илья Олегович уже с трудом сохранял не только аристократический, но и вообще человеческий облик. Но спорить с ним не стал.

– Посмотрите… сюда.

Он указывал на углубление в стене рядом с лестницей. Я пригляделся и увидел небольшую нишу, скрытую за деревянной панелью.

– Если ваши… манипуляции не будут иметь… эффекта, т-то здесь на всякий случай припасено э…экстренное средство.

Экстренным средством был пистолет с серебристым прикладом. Совсем маленький ствол, почти игрушечный. Однако два шприца рядом давали понять, что это не детская забава, а оружие. В шприцах плескалась темно-синяя жидкость, похожая на густо разведенные чернила.

– Я все предусмотрел, чтобы посторонние не оставались в досягаемости, когда я… такой. Но если вдруг это невозможно, вот транквилизатор. З-заряжайте по необходимости. Средство сильное и действует… безотказно.

В этом у меня сомнений не было. Судя по концентрации вещества внутри ампул, таким количеством снотворного можно отправить в страну грез великана из сказки про Джека и волшебные бобы.

– На великанов наезжают абсолютно зря, между прочим, – заметил Альф мне на ухо. – Я парочку знаю из тех, что по соседству поселились в моем круге. Милейшей души парни, и человечье мясо совсем не жалуют. Вот косулю задрать или там… слона – это запросто.

– Когда это ты успел свести знакомство с великанами? – спросил я мысленно.

– Это давно было, еще до нашей с тобой судьбоносной встречи. Судьбоносной для тебя, – гордо подбоченился маленький гаденыш. – А по поводу того, как познакомился… Если ты еще не заметил, Каммерер, то я очень общительный и прекрасно лажу с людьми. С нелюдьми тоже!

Про лажу он исключительно верно подметил. Этого добра у моего замечательного спутника предостаточно.

– Понял, – сказал я.

Смоляков приладил панель на место. Я отметил ее местоположение и постарался его запомнить. Со стороны она была малозаметна – умное решение. Так он не расколотит ценное лекарство, когда перейдет в обращенное состояние.

До этого оставалось совсем немного. Руки у Ильи Олеговича тряслись как у столетнего старца. Еще пара минут, не больше – и он опустится на четвереньки. Поддерживала его только недюжинная сила воли, но все мы понимали, что хватит ее ненадолго.

Наконец я осмотрел подвал. То место, где мне предстояло провести ночь. Поле грядущей битвы. А в том, что оно таковым окажется, я уже не сомневался. Что ж, следовало заметить, что Илья Олегович создал себе вполне достойные условия. За свою жизнь я повидал немало разных подземелий, темниц и прочих бункеров, но это совсем не напоминало обычный каменный мешок, в котором держат узников.

Комната была просторной, хорошо освещенной, по форме – правильный квадрат. На камеру она вообще не походила, скорее на бедно обставленную спальню. Справа простая деревянная койка, наскоро застеленная простыней, в углу, сбоку от нее, письменный стол с кипами бумаги, лампа в плетеном абажуре и стул. По левой стороне стояли два шкафа, доверху заставленные книгами. Между ними кое-как втиснулась дверь.

Больше всего комната напоминала рабочий уголок писателя. Тот, куда можно сбежать, пока в голове варится очередной шедевр. Чтоб шум от окружающих не отвлекал.

– Мне нравится ваша вера в мои способности, Илья Олегович, но как насчет альтернативных средств сдерживания? В таком деле что угодно на любой стадии может пойти не по плану, и тогда мне придется импровизировать…

Смоляков без сил обвалился на койку, которая жалобно заскрипела под весом. К отключке он уже был опасно близок. А когда эта часть его заснет, проснется другая. Придет из красного тумана.

– Дверь, – указал он. – Там… найдете все, что потребуется.

Я не стал донимать его дальнейшими расспросами и прошел между шкафами. Дверь оказалась не заперта. В темноте я смог разглядеть только громоздкий и объемный силуэт посреди комнаты. Интересно… что такого тут он держит? Я пошарил по стене в поисках выключателя, но ничего не нашел.

– Альф, найди, как включить свет. Живо.

– Понял тебя, – отозвался бесенок. Серьезно, без тени насмешки.

Вокруг меня заколыхался воздух, захлопали, удаляясь, крылья, а через пару секунд раздался мягкий щелчок.

– Нашел! Готово, Каммерер, можешь не благодарить!

За это я во многом и ценил Альфа. Маленький засранец никогда не упускал случая поиграть на моих нервах, в этом он был настоящим мастером. Но когда дело приобретало серьезный оборот, более верного помощника нельзя было и пожелать. Многим моим коллегам по ремеслу повезло гораздо меньше – некоторым достались те еще лживые и коварные ублюдки, только и ждущие возможности обмануть «глупого человечишку».

На их фоне Альф казался эталоном верности. Даже если иногда вел себя как зарвавшийся ребенок.

– Молодец, – тем не менее похвалил его я. Бес в ответ довольно осклабился.

Теперь стало хорошо видно, что за штуку тут прятал Илья Олегович. К тяжелому металлическому основанию, приваренному к полу, крепилось сидение. Длинное, примерно в рост взрослого мужчины. Больше всего вся конструкция напоминала кресло из зубоврачебной клиники. С тем только отличием, что пациентов там не приматывают к сидению. А здесь для этой цели были приспособлены даже не ремни… цепи толщиной в палец.

Больше в комнате не было ничего, кроме лампы под потолком.

– Серьезное устройство, на совесть сделано, – заявил Альф, когда оглядел «кресло». – Надеюсь, ты не думаешь вытащить его отсюда? В дверь точно не пролезет.

– Мои силы велики, но не настолько, – усмехнулся я. – И разносить подвал я не собираюсь. Мы проводим Илью Олеговича сюда.

– Или принесем, – добавил бесенок. – он совсем плох.

Когда мы вернулись в основную комнату, я сразу понял, что Альф прав. И правота его заключалась в том, что Смоляков, что лежал на кровати, корчился явно от боли. Его тело то выгибало дугой, то скручивало в тройное «зю».

Кожа покрылась наполовину шерстью, руки все сильнее напоминали лапы, а на голове уже явственно виднелись торчащие уши. Не к месту в голове вспомнилась старинная сказка про девчушку и ее бабушку, которую съел большой страшный серый волк. А затем, нарядившись в ее одежду, притворялся в этой самой бабушке.

– Даже не думай, – предупредил я Альфа.

– Да чего⁈ Я просто хотел спросить куда он дел бабку…

Я тяжело вздохнул и быстрыми шагами двинулся в Илье Олеговичу. Решение было рискованным, потому что прямо сейчас он мог либо кинуться на меня и одним рывком перекусить горло, либо махнуть рукой и выпотрошить меня своей когтистой лапой, как рыбу.

Но я надеялся, что мне хватит сил и энергии, чтобы если что – принять удар на барьер или отбросить его в сторону.

– Р-рыа… аргх… не под… ходит-те, – ворчал Смоляков. Как он оставался в сознании при таких болезненных трансформациях – ума не приложу. В комнате стоял звук треска. Судя по тому, что я видел, это конечности выходили из суставов, ломались кости изгибались под другим углом, который им был нужен.

Одному богу известно как и почему таким образом происходит процесс трансформации, но имеем что имеем.

И самое неприятное, что я не знал – могу ли я использовать на Илье Олеговиче сейчас заклятие контроля тела или нет. Внутри головы стояло отчетливое опасение, что если я сейчас вмешаюсь, то Смоляков вот так и застынет навсегда. И доставать его из этой полуформы совсем не хотелось. Вы уж либо сюда, батюшка, либо туда.